Текст книги "Библиотечка журнала «Советская милиция» 4(34), 1985"

Автор книги: Семен Курило

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Как-то летом бегал с куском проволоки за колесом по проселку. Внезапно его окликнул проходивший мимо парень с большим портфелем. Игорь остановился.

– Ты в каком классе учишься? – спросил незнакомец.

– В шестом.

– А как тебя зовут?

– Игорем, а тебя?

– Граф.

Мальчишка не понял, имя это или фамилия, но переспросить не решился.

– Дело одно есть, Гарик. Можно на тебя положиться? Умеешь ты хранить секреты?

Тот насупился, молчит, мол, побыстрей выкладывай, раз уж остановил человека.

– Да ты, видно, с характером.

Он еще раз пристально оглядел подростка.

– Пойдем потолкуем, бросай свое колесо, жизнь твоя, брат, иначе завертится.

Стрельченко шел рядом со своим новым знакомым. С трудом скрывал ликование. Как ему будут завидовать Колька, Петька и другие ребята. Гариком назвал!

Между тем Граф привел его на пустынный двор. Зашли в увитую диким виноградом беседку.

– Так вот, Гарик, провернем с тобой одну «операцию». Ставлю перед тобой задачу: надо забраться через форточку окна в квартиру этого дома, найти там деньги, ценные вещи и передать мне. Я слышал, ты парень хваткий.

Игоря словно обожгло. Да за кого этот наглый малый его принимает! Одно дело – разбитое окно, яблоки, унесенные из чужого сада, а чтоб стать вором! Но тут же и другие мысли пошли наперегонки: вот он покажет теперь тем, кто безотцовщиной укорял, кто за двойки попрекал. А как он в глазах дружков своих вырастет! И уже вместо решительного отказа неуверенно спросил:

– А разве я туда пролезу?

– Попробуем.

Тот обошел вокруг дома и убедившись, что никого нет, подсадил подростка. Просунул в форточку голову, а затем протиснул туда свое худое тело – и он в комнате.

– Не спи, быстрее!

Игорь метался по чужой квартире. С обостренной силой ощутил и любопытство, и страх. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Сунул в карман пачку трехрублевок, наручные часы. Схватил транзисторный приемник, будильник, передал их наружу и уже сноровисто выбрался на волю.

– Что в кармане? – Граф оглядел его цепким взглядом.

– Часы и деньги.

– Ладно, двинули в лесопосадку.

Затаились под кустом сирени. Новый знакомый пересчитал «выручку», две трешки отдал Игорю.

– Вот тебе на мороженое и забирай будильник. В следующий раз, если хорошо «сработаем», я тебе вот этот транзистор подарю. И учти – смельчаки языком не болтают, чтоб никому ни звука, понял?

– Понял.

Граф открыл портфель, достал оттуда бутылку вина «Золотая осень», а туда опустил приемник.

– Всякую удачу обмывать положено. Шестиклассники, небось, пока только вино пьют?

Отпил три четверти содержимого, остальное протянул Стрельченко.

– Валяй. Будь мужчиной.

Он спешил на электричку. Уточнил адрес Игоря. Уходя, сказал:

– Увидишь, кирпич лежит на пороге, значит, я тебя жду на этом месте.

Долго еще сидел подросток среди деревьев. Все, что произошло, казалось нереальным. Выпитое обжигало все внутри, кружило голову. Вот перед ним тикающий будильник. Куда же его деть? Домой нести нельзя, мать спросит, откуда? Спрятал в густой сирени, накрыв ржавой миской.

ПЕТР БОНДАРЬ

В семье, где рос Петька, были еще две младшие сестренки. Жилось бы им неплохо, да отец любил основательно выпить. Вначале, как сам выражался, потреблял умеренно, а потом стал буквально приползать с работы. Денег не давал, вещи тащил из дома.

Как-то в один из редких дней пробудились в нем отцовские чувства. Пошел он в школу, чтобы узнать, как учится сын. Появился, когда классный руководитель уже объявлял родительское собрание закрытым.

– Очень приятно, что мы наконец увидели папу Петра Бондаря. Как говорится, лучше поздно, чем никогда, – откровенно съязвила учительница. И добавила строго: – К вам столько претензий, что не знаю, с чего начать.

Бондарь-старший дал слово, что с этого дня по-настоящему возьмется за воспитание. Но у ближайшего магазина благие намерения моментально испарились.

С двенадцати лет узнал Петька вкус вина. И приучили его к этому не уличные забулдыги, а родной отец. К ужину на столе непременно появлялась поллитровка.

– Ничего страшного, – говорил он в ответ на протесты жены. – Мужик в семье растет. Закалится смолоду…

Мать как могла поддерживала порядок в доме. И чем больше спивался глава семьи, тем с большей силой, даже с какой-то одержимостью возилась с дочками. И совсем не находила времени для сына. «Старайся, Петя, сам. Ты уже взрослый», – твердила она. А заниматься ему не хотелось. Для него ближе других был Колька Клязьмин. Он на год старше, приучил к куреву, к игре в «попрыгунчика». Петька заставлял ребят из младших классов прыгать: звенит мелочь – выворачивай карманы.

Приятель разведал, что родитель Петра прячет в кухонном столе бутылку с водкой. Часто они наливали себе по стопке, а емкость доливали водой.

– Твой папашка всегда «под мухой» и не разберет, – смеялся Николай, – лишь бы была этикетка.

Все чаще видели подростка навеселе. Соседки внушали матери:

– Смотри за сыном, Алексеевна, а то в отца пойдет, беда будет…

КОЛЬКА КЛЯЗЬМИН

Отец Николая работал главбухом в колхозе, а мать – врачом в поселковой больнице. Родители обожали свое единственное чадо, растили в неге. Только бы не переутомился, сил не перерасходовал, считали, что сын еще наработается в будущем.

В школе он с трудом тянул на тройки. С легкой душой пропускал уроки. Мамаша выдавала ему справки по «болезни».

А когда наступало лето и ребята всем классом шли в поле или на ферму помогать колхозу, он получал очередное освобождение.

Часто, когда подросток отправлялся вечером гулять, мать незаметно совала ему в карман трешку на мороженое. Он стремился выделиться. Носил модные рубашки, туфли, костюмы, щеголял в американских джинсах, получил мотоцикл. Отец намекнул как-то, что в день восемнадцатилетия вручит ему ключи от «Жигулей».

Зашел однажды в семье разговор о том, куда лучше поступать Николаю после восьмого класса.

– Думка у меня есть, – признался родитель. – Устрою тебя за счет колхоза в ветеринарный техникум. Считай, первый огурец – твой, первый помидор – тоже твой. Да и мясо всегда на столе некупленное…

Много беспокойства доставлял Колька жителям улицы ездой на мотоцикле. Чтобы больше досадить им, он снимал глушитель и мотался перед дворами, оглашая улицу раскатистым треском.

Однажды, во время каникул, находясь в райцентре, он отличился, да так, что об этом узнала не только школа, но и весь поселок. В буфете он до такой степени перебрал спиртного, что выйдя на улицу, уселся прямо у входа в универмаг и уснул. Попал в милицию.

Появились у Клязьмина подружки. Собирались в теплой компании, пили водку, вино. «Не надо предрассудков», – цинично втолковывали шалопаи своим приятельницам. Вечера эти заканчивались скандалами, а для девушек еще и молвой в поселке, разочарованием…

Однажды после очередной жалобы соседей на Кольку мать попыталась сделать ему внушение. И впервые ощутила на себе горькие плоды собственного воспитания. Сынок осыпал ее нецензурной бранью, хлопнул дверью и ушел…

«Оболтус растет», – все чаще с горечью думал отец, осознавая свое полное бессилие что-либо изменить, исправить…

ПОДСТРЕКАТЕЛЬ

Вскоре после угона молоковоза трое дружков договорились встретиться. Купили по бутылке портвейна на «брата» и решили погулять.

Часа за два до этого Игорь обнаружил на пороге своего дома кирпич. Вначале даже оцепенел не то от неожиданности, не то от страха. Граф! Надо быстрее идти к посадке. За кустом лежал его новый знакомый.

– Ну как, Гарик, часы идут?

– Наверное, стоят. Я их здесь спрятал.

– Ай, как нехорошо! – укоризненно покачал головой тот, глядя, как Стрельченко извлекает из тайника будильник. – А если бы нашел кто да устроил засаду? Так не годится. Раз он тебе не нужен, я беру себе. Слушай дальше. Магазин тут один заприметил, да участковый что-то по улице зачастил, погореть можно. А щель там такая, что ты пролезешь, и мы там. Но – в другой раз. Чем сегодня занимаешься?

– Гулять с друзьями будем. Выпьем.

– Молодцы, – оживился новый приятель. – Вино – это хорошо, оно и душу греет, и сердце веселит. Тащи их с бутылками сюда. У меня и колбаса есть, закусим. Заодно посмотрю я на твоих дружков. Да стаканы прихватите…

Колька и Петька с удовольствием восприняли предложение познакомиться с Графом.

– Ну здорово, орлы! Присаживайтесь, будьте, как дома. Как вас, кстати, величать, вот тебя? – обратился он к Клязьмину.

– Николаем.

– И всего-то, – расхохотался парень. – В нашем деле надо переходить на клички. Я был Федор, а теперь Граф. Звучит? То-то! Надо и вам подобрать. Вот ты, – указал он на Клязьмина, – будешь Пиратом, ты, Игорек, Гномом, а тебя окрестим Топор. Моего надежного кореша так звали, да погорел – червонец всучили.

Выпили, съели по кусочку колбасы.

– Добавить бы, – предложил старшой.

Ребята вывернули пустые карманы, переглянулись.

– У нас денег нет, – виновато проговорил Игорь.

– Раздобыть надо. Где до этого брали?

– Кольке родители дают, мне мать, – объяснил за всех Стрельченко.

Тот презрительно хмыкнул.

– И не стыдно у предков клянчить? Так и быть – выручу.

Они вышли из зарослей, повернули в поселок. Около буфета остановились. Граф оставил ребят на улице, сам зашел в помещение, осмотрелся и назад.

– Там два мужика. Сейчас выйдут. Ставлю задачу: мы заходим и вы, прикинувшись пьяными, устроите толкучку у стойки, отвлечете внимание буфетчицы. Остальное сделаю сам…

Ко всему привычная женщина даже дар речи потеряла, такой шум подняли расходившиеся юнцы. Но закалка взяла свое – через минуту кто бы мог подумать, что она способна опешить, принялась их отчитывать, а Федор метнулся к ящику с выручкой и ловко схватил несколько купюр.

– Чего разорались, зелень? – накинулся он на ребят. – А ну пошли на улицу, там поговорим.

Уже в переулке с ухмылкой извлек из кармана краденые деньги. Оказалось двадцать семь рублей. Подростки с восхищением смотрели на своего «учителя».

– Каково, а? То ли еще будет…

КОМАНДИРОВКА

Словно гигантская серебристая птица, стремительно летел могучий ИЛ-62 на Восток. Трасса пролегала над побережьем Северного Ледовитого океана. Виктор подолгу не отрывался от иллюминатора. Далеко внизу, в густой мгле, едва вырисовывалась береговая полоса океана, на которой не виделся, а скорее угадывался крошечный поселок. И подумалось: вот он, край белого безмолвия. Там, слева по курсу вроде бы совсем близко Северный полюс…

Миновали Таймыр, Магадан, Охотское море, под крылом – Камчатка. Сколько ни видит глаз – везде высятся горы. Сделав над Петропавловском-Камчатским крутой разворот, авиалайнер пошел на посадку.

Камчатка! Сколько приходилось читать об этом далеком крае. И вот знаменитая Авачинская сопка, живой огнедышащий вулкан, над которым клубится белый пар. Слева взметнулась Корякская сопка.

Здесь удивляло все. Прямо у ограды аэропорта – высокие, припорошенные снегом кусты какого-то лозняка. А вот и каменная береза с причудливо изогнутыми стволами и ветками, с желто-белой корой. Но Александрову в общем-то некогда было любоваться. Его ждали в областном управлении внутренних дел.

Увы, первые сведения оказались мало утешительными. Сидоркин сумел каким-то образом избежать прописки.

Виктор Степанович обратился за помощью и к заместителю начальника УВД. Изложив суть дела, попросил оказать содействие в розыске и, если потребуется, в задержании подозреваемого. Тот заверил, что помощь будет максимальная, дал указание связаться с поселком Октябрьским, поставить в известность местный отдел милиции.

С хорошим настроением вышел старший оперуполномоченный из здания управления. Казалось бы, малознакомые, чужие, можно сказать, люди, но сколько душевной теплоты, доброжелательности проявили они. Да он этого Сидоркина теперь из-под земли достанет.

От областного центра дорога вьется между сопок, покрытых снегом ослепительной белизны. Представил себе пиршество красок в этих местах летом. Но и сейчас все чарует суровой красой льда и камня. Автобус выехал к берегу Охотского моря. Шоссе пролегло по узкой косе. Слева протянулась скованная холодом огромная река, а справа гремел прибой. Студеные свинцовые волны набегали на пологий берег, оставляя гигантский шлейф серебристой пены.

Сидевший рядом паренек обратил внимание на то, с каким интересом смотрел его сосед в окно, и спросил:

– Вы впервые в наших местах? – и стал охотно рассказывать: – Слева река Большая. Километров пятьдесят выше по течению она называется Быстрой. В шторм морские волны перехлестывают через косу и вливаются в Большую. Увидишь такое и впрямь поверишь, что был всемирный потоп.

Капитан слушал пассажира, а сам думал о том, как далеко он забрался. Вспомнил свой райцентр, терпкий смолистый запах соснового леса, тихую гладь Печенежского водохранилища в трепетной прозрачной дымке…

Наконец показались дома.

Вот и поселковое отделение милиции. Кроме дежурного, никого на месте не оказалось. Где-то поблизости проходило совещание. Отправился в поссовет. Может быть, здесь знают Сидоркина? Председатель Белов внимательно выслушал приезжего.

– Был тут один с Украины. Все к одинокой женщине в женихи набивался. Хотел устроиться на рыбоконсервный завод, но что-то с пропиской у него не ладилось. Не знаю, работает он или нет.

Виктор достал фото.

– Он?

– Он самый.

Хозяин кабинета позвонил в отдел кадров завода.

– Белов говорит. У вас Сидоркин трудится? Ну, да тот, что за заведующей магазином приударял…

Положил трубку.

– Нет его там. Пообещал, да не появился. Думаю, наша Федоровна знает, где он обитает. Сельмаг тут неподалеку.

Оперуполномоченный вышел на улицу и еле на ногах удержался: пурга бушует, в двух шагах ничего не видно. Впереди сплошная белая стена, снег глаза засыпает. Ухватился за перила крыльца. А ведь минут десять назад солнце ярко светило.

– Где здесь торговая точка? – крикнул он встречному.

– Да два шага шагнуть.

– А буран скоро утихнет?

– Это заряд с моря. Сейчас утихнет.

И впрямь, внезапно ветер стих, и из разреженной снежной пелены возникли дома, засияло холодное светило. По небосклону низко неслись рваные облака, с размеренным грохотом бился о берег морской прибой…

В магазине его встретила белокурая женщина средних лет. Вопросительно взглянула.

– Вы здесь главная?

Та молча кивнула.

– Я приятель Ивана Сидоркина. Как бы с ним встретиться?

Блондинка изменилась в лице.

– И слышать о нем не хочу.

– Отчего же так?

– А вы не знаете? Какой же вы тогда ему друг?

– Потому и ищу, что друг. Очень он мне нужен.

– За длинным рублем подался. В Каменское, на самый Север…

ПО ЗАКОНАМ «НАСТОЯЩИХ» МУЖЧИН

…В тот вечер после выпивки Граф назначил подросткам новую встречу. Состояться она должна была через три дня. Погода за это время испортилась, шел дождь со снегом.

– Что носы повесили? – весело встретил их Граф. – Климат не нравится? Знайте, что чем он хуже, тем нашему брату лучше. Все живое прячется под крышу, а нам – вольное житье. На настоящее дело пойдем сегодня. И условимся: один за всех, все – за одного. Сам погибай, а друга выручай.

Ребята вопросительно уставились на Федора.

– Ревизию в сарайчике у гастронома сделаем. Там целые ящики водяры. И никакой охраны. Я все высмотрел. Надо только ломик прихватить.

…Выпили водки за удачу. Когда стемнело, направились к магазину. Подкрались с огорода к складу, который выглядел развалюха-развалюхой.

– Заберемся отсюда, – прошептал старшой, – здесь одно гнилье.

Он взял металлический штырь и поддел планку. Конец ее отошел, и в стене образовалась дыра. Таким же образом были оторваны еще несколько досок. Граф легко забрался внутрь.

– Пират и Топор, за мной, – скомандовал он, – а Гарик пусть стоит на «стреме».

Колька и Петька, ничего не видя перед собой в кромешной тьме, держались друг за дружку, жались к Федору.

– Берите вот этот ящик и тащите в конец огорода.

Слегка позванивая бутылками, понесли по тропинке. Потом вынесли еще два ящика.

– Хватит, больше нам не по силам, – сказал Граф. – Надо убрать свет. У кого соколиный глаз?

Все трое вызвались разбить электролампочку. Несколько бросков камнями, и гастроном погрузился в темноту.

– Теперь за магазин беремся, – бросил Граф. – Наружное чердачное окно заблокировано так же, как двери и окна. А люк из торгового зала на чердак открыт, и лестница приставлена. Какие есть предложения?

Подростки молчали.

– Эх, вы! Между обвязкой стены и крышей есть щель. Мы проберемся через нее, а потом через люк спустимся вниз, и денежки наши. Отдушина узкая, но пролезть можно.

Граф ощупал грудь каждого. Выбрал Стрельченко.

– Гном! Полезешь ты. Возьми лестницу и сюда.

Получив подробный инструктаж, как найти люк, где искать деньги, Игорь сбросил шапку, пальто и пиджак, сунул в карман спички и стал подниматься вверх. Было слышно, как он натужно кряхтел, протискиваясь в щель.

– Ну что там? – торопил Федор.

– Застрял. Не могу двинуться ни туда, ни сюда, – донесся из-под крыши отчаянный голос.

Главарь влез к нему, стал подталкивать снизу.

– Ой, сдавило, дышать нечем, – взмолился Игорь. – Я больше не могу. Помогите выбраться назад.

Но все попытки освободиться из тесной щели оставались тщетными. Рубашку изорвали в клочья, кожа на груди и спине подростка была в крови. Он, сжав зубы, плакал от боли и страха.

Вот-вот могли появиться первые прохожие. Что тогда?

– Оставлять его нельзя, – после короткого раздумья сказал Граф. – И вас, и меня заложит. Надо кончать с ним.

– Как кончать? – не понял Петька.

– А вот этой штуковиной, – решительно и как-то безразлично проговорил он, вытаскивая из кармана финский нож. Сняв чехол и обнажив поблескивающее в темноте лезвие, Граф двинулся к Стрельченко.

– Не надо, не надо! – в один голос закричали Клязьмин и Бондарь. – Мы его освободим.

Они побежали во двор, разыскали и притащили увесистое бревно. Один конец его подняли, подвели под крышу. Поднажали. И какое счастье – буквально на миллиметр увеличился просвет, и Игорь отчаянным усилием освободил свое тело из плена. Измученный и обессиленный, он едва не свалился с последней ступеньки.

– Что, перепугались? – ухмыльнулся. Граф. – Нож-то я для острастки, чтобы действовали рьяно. – Но блеск глаз выдавал его с головой, чувствовалось, что этот человек на все способен.

НА КРАЙНЕМ СЕВЕРЕ

Виктор летел на север Камчатки. Почти на полторы тысячи километров вытянулся полуостров с севера на юг. Это расстояние быстро покрыл юркий ЯК-40.

Домики в Каменском были сплошь деревянные. Рядом бежала река Пенжина, несущая хрустально чистые воды из далеких и суровых сопок Чукотки. Ее стремительный бег даже морозы не могли сковать.

Зашел в райотдел, представился начальнику майору Рогову.

– Мне уже звонили о вас, – улыбнулся тот, крепко пожимая руку.

Выслушав гостя, он задумался.

– Прилетал к нам недавно один с Украины. Я его не видел, но слышал, что хотел он в Октябрьском устроиться на работу, но что-то там не получилось, и он сюда забрался. Сейчас уточним.

Через несколько минут удалось выяснить, что Сидоркин находится в селе Аянка, оформился пастухом в оленеводческом колхозе «Полярная звезда».

– Это недалеко. Километров шестьдесят будет. Выбирайте любой из двух наших лучших видов транспорта: оленей или собак. Быстро, не очень комфортабельно, но надежно. Действуют в любую погоду, – снова улыбка появилась на лице Рогова.

– Поеду на собаках.

Пока каюр готовил упряжку, Владимир Николаевич Рогов поведал, что сам восемь лет назад прилетел сюда с семьей из Подмосковья.

– Жизнь трудная и интересная. Связь с Петропавловском – самолетом, а летом еще один раз в месяц пароходом. Уже в сентябре идет по реке шуга – оледенелый снег, значит, на Чукотке, откуда она течет, начались морозы. А в октябре как ляжет зима и до мая. Морозы градусов пятьдесят, пурга неделями бушует. И ничего, живем. А какая здесь весна! Едешь на лодке по притоку Пенжины и видишь: у самого берега медведь бредет вперевалочку, там – лось или дикий олень застыл, гуси, утки непуганые, хоть руками их бери. А насчет рыбалки и говорить не приходится: кета, горбуша, чир, хариус. Река порой бурлит от рыбы, как кипящий котел…

Как зачарованный, слушал Александров рассказ.

В кабинет зашел дежурный, сообщил, что упряжка готова. В легкие сани было впряжено восемь густошерстных приземистых собак. Они вели себя неспокойно, путали постромки, затевали драки. Молодой коряк посмотрел на одежду Виктора Степановича и укоризненно покачал головой.

– Однако холодно будет. Я тебе свой кукуль дам.

И он вынес что-то большое, похожее на мешок, из оленьей кожи мехом внутрь.

– Лезь сюда. Тепло будет.

Погонщик взмахнул хореем. «Хок! Хок! Вперед!» – крикнул он, и собаки рванули с места и понеслись в тундру, все ускоряя бег по накатанному снежному насту.

«Потьпо! Направо! Кух! Кух! Налево!» – выкрикивал каюр, и упряжка тут же послушно меняла направление.

В пути быстро летело время, начало вечереть.

– Однако скоро приедем, – заметил ездовой.

Вдали показались колхозные постройки. Единственная в поселке улица прижалась к подножью крутой сопки, а кругом, насколько охватывал глаз, простиралась бескрайняя, заснеженная тундра.

Подъехали к поссовету. Капитан выбрался из теплого кукуля и, размяв отекшие ноги, направился к крыльцу. Но дверь оказалась на замке. Выручил погонщик.

– Вы подождите здесь, я привезу председателя.

Он поднял руку, коснулся длинным хореем собачьих спин, и восьмерка понеслась. Виктор, чтобы скоротать время, решил зайти в соседний дом, посмотреть, как живут люди.

Открыла старуха-корячка. Сначала было смутилась, увидев незнакомого человека, но затем радушно пригласила войти. Посреди комнаты – стол, на нем свежесваренная оленья голова. Трое ребятишек сноровисто отрывали куски мяса, из пробитого в голове отверстия ладонями извлекали мозг и, посапывая, аппетитно жевали, размазывая жир по пунцовым щекам.

Старуха куда-то вышла, но тут же вернулась с миской в руках, в которой, словно шляпка гигантского гриба, красовалась свежая печень. Поставила перед гостем.

– Однако кушай. Совсем свежий. Утром олешка резали.

Чтобы не обидеть хлебосольную хозяйку, Александров стал уверять ее, что совсем недавно обедал и не голоден. Поблагодарив и извинившись за беспокойство, удалился. Вдали, взметая снежную пыль, показалась знакомая упряжка. Из саней поднялся невысокий плотный мужчина.

– Прошу вас, – пригласил он гостя, – в помещении, правда, прохладно, но что поделаешь – Север.

Узнав, какое дело заставило сотрудника милиции ехать в такую даль, председатель насторожился.

– Я и сам заметил: этот человек что-то скрывает. Сидоркин под разными предлогами почему-то оттягивает прописку. Паспорт у него вроде бы в порядке, но все крутит. Я уже хотел сообщить об этом участковому.

– Когда же этого ловкача можно увидеть? – спросил Виктор.

– Вопрос нелегкий. Он в тундре с оленьим стадом. А этой ночью ожидается пурга. Если не возражаете, переждем непогоду у меня…

Прогноз оправдался. Проснувшись утром, он невольно прислушался к грозному гулу за окном.

– Пуржит, – заметив недоумение на лице гостя, коротко бросила хозяйка. – Отдыхайте.

– А где муж?

– На работе.

За вздрагивающими от ударов ветра стенами домика стонал и выл буран. Капитан читал о снежных бурях Чукотки. А ведь отсюда и простирается к Северу этот суровый арктический край. Быстро поднялся, умылся студеной водой и поспешил взглянуть на разгулявшуюся стихию.

– Смотрите, чтоб ветер не унес, – улыбнулась хлопотавшая у печки женщина.

Едва отдернул задвижку двери, как ее распахнул мощный порыв ветра. С трудом удержался на ногах. Слепя глаза, в лицо сыпанул густой колючий снег. Ураганный ветер с адским воем и гулом бешено гнал с Севера густую мельтешащую снежную массу. Буквально в трех шагах все было заслонено сплошной белой стеной. Вот это погодка!

– Закрывайте скорее дверь и идите завтракать, – сквозь грохот бури послышался за спиной голос хозяйки. – Это надолго. Насмотритесь.

– Как же ваш муж смог пойти через такой ад на работу? – удивился Александров.

– А у нас по улице поселка проволока натянута. Вот и держатся за нее, чтобы не заблудиться и ураган не унес. Север!

…Неделю бушевала пурга. Стихла также неожиданно, как и началась. Председатель местного колхоза сразу направил в тундру к оленьему стаду вертолет. Все ли там в порядке? Туда же прихватили пастуха для подмены Сидоркина.

И вот подозреваемый в кабинете председателя поселкового Совета. Оцепенело, с испугом уставился на приезжего с материка.

– Сидоркин?

– Да.

– Где ваш паспорт?

– Со мной. Вот здесь, в кармане.

Сидоркин зубами сдернул с руки собачью «лохмашку» и стал шарить за пазухой. С трудом разорвал нитки зашитого кармана, извлек оттуда измятый паспорт и подал приезжему.

– Я капитан милиции Александров. Из Волчанска. Вижу, вам знакомые места. Снимите с себя меха и садитесь. Разговор есть.

Сидоркин снял мохнатый полушубок, собачью шапку и рукавицы, обнажив потемневшие от студеного загара лицо и руки.

Александров смотрел на жалкий вид новоявленного «камчадала». Мысленно представил его в пургу у оленьего стада, сравнил с нагловатым взглядом на фотоснимке. Изменился. Спесь, как ветром, сдуло.

– По какой причине уехали из Волчанска?

– А, да что говорить… Мне теперь все равно…

– Без недомолвок, Сидоркин. Отвечайте правдиво и полностью на вопросы.

– Прошлой осенью это было. Сторож сада в Долиновке спустил ночью на меня собаку. Она ногу покусала. А потом где-то через неделю иду в Волчанск и тот же сторож меня подводой догоняет. Я с палкой был, ну и деда той палкой… Все ждал, что в милицию заберут. Надумал уехать куда-нибудь подальше, на Камчатку. Письмо написал в Октябрьский рыбзавод, чтоб на работу взяли, и получил оттуда приглашение. Все раздумывал, ехать или не ехать. А тут услышал: тот сторож умер. Я подумал, не из-за моих ли побоев? И сразу уехал сюда. А вы меня и в тундре нашли. Вот и все. Вся правда.

– Где вы находились с пятнадцатого по двадцатое декабря, а также вечером 18 декабря?

– В Воронеже. У двоюродной сестры насчет работы. Обещала и место, и заработок большой, а приехал – не взяли. Уехал туда где-то числа десятого декабря, а вернулся после двадцатого, за неделю до Нового года.

Хотя объяснение и выглядело в какой-то мере наивным, капитан не очень-то удивился. Каких только чудаков, а также и непредвиденных ситуаций не бывает на свете. В данном случае необходимо было дать срочный запрос, проверить алиби.

– Вот вам бумага и ручка, Сидоркин. Напишите подробно обо всем, что мне рассказали, а также точный адрес вашей родственницы в Воронеже. И без моего ведома из поселка ни шагу.

– Тут уйдешь! Только в ледяную тундру к медведям.

НОВАЯ ВЕРСИЯ

Раскрытие преступления затягивалось. Заместитель начальника УВД области вызвал Чумака.

– Я сегодня был у генерала, – значительно сказал он. – Необходимо ускорить розыск, оказать максимальную помощь следственно-оперативной группе. И, главное, надо еще раз «пощупать» район. Не исключено, что мы ищем преступника за тридевять земель, а он притаился в той же Долиновке.

…Прибыв в райцентр, руководитель поиска Пономаренко направился прежде всего к помощнику прокурора Юрьеву. Встретились на крыльце.

– Я к вам, Александр Иванович, а вы, вижу, по делам куда-то собрались?

– В райотдел. Снова обсудим ход расследования убийства сторожа. А вы не по этому ли делу?

– Именно по этому.

– Тогда, если не возражаете, идемте вместе.

Обсуждение затянулось допоздна. Сообщение участкового Колесникова вызвало горячие дебаты. Он рассказал о том, что удалось узнать за последнее время. Минувшей осенью на ферме произошел непонятный случай. Утром скотники обнаружили в конюшне трех лошадей. Взмыленных, обессиленных. Кто-то ночью их до того безжалостно и варварски загонял, что бедных животных едва отходили. Но заведующий не придал этому значения.

– Вывод прост, – резюмировал капитан, – если было загнано три коня, значит, столько же и ездоков. Кстати, есть у нас в селе одна троица. Я уже докладывал.

– Правильно, – поддержал Пономаренко. – Это те, что молоковоз угнали. И еще одна новость. Вчера подростки вместе с неизвестным мужчиной шли поздно вечером по поселку и, завидя дружинников, тут же свернули в переулок. Что-то в их поведении показалось подозрительным.

– Очень важно выяснить, кто этот неизвестный, – сказал Юрьев. – Думаю, что это надо поручить Колесникову и инспектору по делам несовершеннолетних.

Кизименко связался с дежурным.

– Направьте сюда Сибирцева.

Старший лейтенант появился через две минуты. Вид у него был настороженным.

– Очень неприятная ситуация, товарищ Сибирцев, – медленно проговорил начальник отдела. – У нас под носом действует группа подростков, которую направляет опытный подстрекатель, а в инспекции об этом ничего не знают. Печально. Раз не сумели предупредить, то остается хотя бы помочь опергруппе задержать правонарушителей. Завтра поезжайте в Долиновку и вместе с участковым все тщательно проверьте.

На стол подполковнику положили какую-то бумагу. Он пробежал текст глазами, вскинул брови.

– Получена телеграмма от Александрова. Он сообщает, что Сидоркин к преступлению непричастен. Отъезд на Камчатку вызван боязнью ответственности за избиение сторожа, кражу яблок.

– Вот, товарищи, как все обернулось, – поднялся Юрьев. – Ну что ж, это можно было предвидеть. Будем искать преступника здесь.

Предельно озабоченным возвращался Колесников из райцентра. В глубине души он надеялся, что розыск закончится на Камчатке. Вроде бы след был верный. Итак, убийство не раскрыто. И кража из квартиры, совершенная через форточку, и попытка кражи из подсобки гастронома. Она, правда, не удалась: ящики с водкой были брошены в огороде, но тем не менее…

Вообще-то, зацепки, которые могут помочь, есть. На окне ограбленного дома обнаружены отпечатки пальцев. На гвозде в проломе склада найден клок ткани. Что еще? В ту самую форточку мог пролезть лишь подросток. Выходит, надо искать его.

С болью замечал капитан, как иные ребята сбивались с правильного пути. Взять хотя бы Николая Клязьмина. Семнадцатый год парню, вон какой вымахал, а в голове каша. Учиться не хочет, от работы отлынивает, шатается по селу. Двое дружков – ему под стать. Колесников понимал, что и его вина есть в том, что мальчишки докатились до преступления. У него почти не оставалось сомнений – да, именно эта троица «поработала».

Примерно через час к нему приехал Сибирцев. Посоветовавшись, решили, что инспектор сходит в школу, поинтересуется поведением подростков, а Колесников побеседует со Стрельченко.

Участкового встретила мать Игоря. Испуганно всплеснула руками.

– Не натворил ли мой чего?

Капитан как мог успокоил женщину, но чувствовалось, цели своей не достиг.

– Трудно мне с сыном, – вздохнула она. – Без отца ведь растет, а тут друзья-приятели с пути сбивают. То встречался с Клязьминым да Бондарем, а теперь какой-то Граф объявился. Взрослый совсем. Что может быть у них общего?