Текст книги "Сплаттерпанки (ЛП)"
Автор книги: Сэм Уэст
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Annotation
Если жизнь лишена объективного смысла, цели или внутренней ценности, а деньги безграничны, тогда что вы с этим делаете?
Ну, вы, конечно, устроите вечеринку.
Вы устроите вечеринку, чтобы положить конец всем вечеринкам. Вечеринку, которая продлится несколько дней. Вечеринку, где разврат не знает границ. Вечеринку, на которой гости – расходный материал...
Да поможет Бог тем невольным душам, которые попали в список приглашенных.
В другое время, давным-давно, хозяев вечеринок-мультимиллионеров можно было бы назвать развратниками. Или донжуанами, сластолюбцами или негодяями…
"Психопаты", вероятно, более уместно.
Хотя Себастьян и Ричард предпочитают, чтобы их называли "Сплаттерпанками", если вам угодно.
Предупреждение от автора: Этот роман – мое самое волнующее и извращенное предложение на сегодняшний день. Это ЭКСТРЕМАЛЬНЫЕ ужасы. Пожалуйста, отвернитесь сейчас, если вы в здравом уме и не наслаждаетесь яркими описаниями жестоких оргий и человеческой жестокости.
Сэм Уэст
Предисловие от автора
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
Предисловие от автора
Более двухсот лет назад один из самых печально известных, блестящих и извращенных авторов, когда-либо живших на свете, написал шедевр «120 дней Содома». Этим писателем был, конечно же, маркиз де Сад.
Когда я былa юным подростком, я нашлa в благотворительном магазине потрепанный экземпляр «120 дней», который купилa за двадцать пять пенсов из своих карманных денег. Возможно, если бы пожилая женщина за прилавком осознавала всю степень ликующей порочности, содержащейся на страницах книги, она, скорее всего, не продала бы ее тощей девчонке с широко распахнутыми глазами, растрепанными волосами и в очках. Я считаю, что именно эта книга подтолкнула меня к писательству в жанре «экстремального ужаса». Я никогда не забуду чувства крайнего отвращения и ужаса, вызванные «120 днями». Если за время моей писательской карьеры мне удастся запугать и шокировать вас, дорогой читатель, хотя бы вполовину так, как маркиз де Сад сделал со мной, тогда я буду счастливым человеком. И поскольку сегодня его двухсотлетний юбилей, я почувствовалa непреодолимое желание отдать дань уважения истинному мастеру ужасов. Результатом моих усилий стали «Сплаттерпанки».
Я призываю вас быть поосторожнее, следующая история не для всех.
Не радость, а безрадостность – мать разврата.
Фридрих Ницше
Сэм Уэст
«Сплаттерпанки»
1.
Все это было пиздец как скучно. Себастьян Коннелл-Райт сцепил пальцы за головой и уставился в высокий потолок, пока первоклассная шлюха выполняла глубокий горловой минет на его полутвердом члене. Эта сучка обходилась ему в пять тысяч фунтов в час. Пять тысяч гребаных фунтов. Конечно, для него это была мелочь, но все равно это была изрядная порция бабла. Он, конечно, ожидал большего за сумму, на которую он раскошелился.
– Что еще я получу за свои деньги? – вяло поинтересовался он.
Она оторвала свой рот от его влажного ствола, чтобы ответить.
– Все, что захочешь, детка.
– Сама мне скажи. Ты же вроде как королева БДСМ Лондона.
– У меня высокий болевой порог. Моя киска и задница могут растягиваться до гигантских размеров. И никто не причиняет боль лучше, чем я.
– Серьезно? Дело в том, детка, что мне нравится брать дело наказания в свои руки, понимаешь, о чем я? И я знаю много женщин с пещеристыми кисками и задницами, настолько растянутыми, что дерьмо просто вытекает из них. Ты занимаешься скэтом[1]?
Симпатичная молодая женщина побледнела.
"Нет, – подумал он, – охренительно красивая. Она просто гребаная богиня".
Девушка была голой, и ни на день старше двадцати двух. Сиськи, слишком большие для ее стройного тела, лихо торчали, и он подумал, что, вероятно, мог бы обхватить ладонями ее тонкую талию. Не то чтобы она была костлявой или что-то в этом роде, ее задница была потрясающе красивой, не слишком большой, но, безусловно, с достаточным количеством мяса, чтобы было за что ухватиться. Себастьяну нравились красивые мясистые задницы.
– Нет. Я не занимаюсь скэтом.
– Досадно.
Он знал, что лучше с ней не связываться. Эта потаскуха была неприкасаемой, у нее даже не было сутенера, у нее был чертов агент. Если бы она вышла от него даже всего лишь с растрепанными волосами, ему, вероятно, оставалось бы жить ровно столько, чтобы успеть заплатить за это.
Мне не нужно было с ней связываться, не знаю, зачем я заморочился.
Ты выбрал ее, потому что она красивая.
Себастьян вздохнул. Он был помешан на красивом лице и на красивом теле. К сожалению, в реальном мире девушки, которые выглядели так, как эта, вряд ли стоили таких усилий. Да, конечно, они были в его лиге, но с ними не было по-настоящему весело. Они были вечно недовольными, жадными до денег шлюхами, большинство из них. Не говоря уже о том, что они были скучными, как мешок с дерьмом.
– Не занимаешься скэтом? Даже если я удвою цену?
– Нет, ни за что. В основном из-за болезней и прочего. Мой агент убьет меня, если узнает.
Он подумал, что мог бы увеличить предложение до миллиона, но нет. С какой это стати? Его уже бесила мысль о том, чтобы потратить на эту блядь еще больше денег. Он прибережет их на кого-то другого, может быть, даже для того, за кого ему не нужно было платить. Пяти тысяч было более чем достаточно, чтобы заплатить за секс.
И это было бы бессмысленным занятием, если бы она не испытывала полного отвращения. Кроме того, вероятно, не стоит устраивать слишком большой беспорядок в гостиничном номере. Ему понравился этот отель, и, возможно, он захочет приехать сюда снова.
– Но ты же занимаешься фистингом[2], верно?
– Да.
– И ты не против грязных разговоров?
– Вовсе нет.
– Тогда вставай на четвереньки, сука.
Она сделала, как было сказано, не моргнув глазом.
Дело в том, что Себастьяну не нравилась вся эта субкультура БДСМ. Было множество клубов, которые обслуживали богатых мужчин с более, как бы это сказать, декадентскими вкусами. Себастьян даже побывал в нескольких, но в конечном счете такие места заставляли его чувствовать себя немного глупо. Вся эта кожа, секс-игрушки, все эти добровольные участники. Честно говоря, он находил их немного странными.
Себастьян долбил кулаком влагалище девушки, быстро вводя и выводя свою руку. Он должен был признать, это была отменная киска. Большинство пилоток, которые не были новичками в фистинге, были явно растянутыми. Но не эта, она была тугой, как задница потаскушки, когда его член был в ней меньше десяти минут назад. Вот что значит мышечный контроль, как будто ее обучали боевым искусствам или чему-то в этом роде. Эта глупая мысль заставила его улыбнуться.
– Тебе это нравится, тварь?
– Да, – выдохнула она, ее дыхание перехватывало в горле от ярости его толчков.
Себастьяну было наплевать, нравится ей это или нет. Он даже не знал, почему потрудился это спросить. Может быть, потому, что это было таким же хорошим предисловием к тому, что он действительно хотел сказать.
– Тебя когда-нибудь трахали бензопилой, пизда? Когда-нибудь заталкивали ее тебе в любовную дырку, пока она не вылезла из твоего горла?
Она не ответила. Понятно, на самом деле, у шлюшки, похоже, развился тяжелый случай избирательной глухоты, когда она уткнулась лицом в шелковую наволочку и задрала задницу вверх. Он знал, о чем она думала, несмотря на то, что она, несомненно, была непревзойденным профессионалом;
Палки и камни могут переломать мне кости, но слова никогда не причинят мне вреда...
Он ухмыльнулся. "Ты хоть представляешь, как сильно я хочу переломать тебе кости, сука?"
– Или как насчет ножа в твоей заднице? Когда-нибудь пробовала это? Прорезать прямо до стенки твоей манды, тогда в тебя вошло бы гораздо больше, чем просто кулак. Например, твоя отрезанная нога, может быть даже обрубок бедра.
Он был уверен, что она его услышала. Блядь, без какого-либо намека на реакцию, это было совсем не весело. Он планировал выебать ее в задницу для своего грандиозного финала и немного отшлепать, но его это больше не заводило.
Он вынул кулак с влажным чавкающим звуком, и удивительное влагалище мгновенно вернулось к нормальным пропорциям.
– Время игр закончилось, милая. Одевайся и вали отсюда нахуй.
– Но ты же не кончил, – запротестовала она, широко раскрыв глаза и приняв сидячее положение.
– Тебя это волнует? – Он открыл прикроватный ящик и вытащил пять штук из своего набитого бумажника, затем протянул их ей. – А теперь, пожалуйста, вали отсюда к черту.
Шлюха, имени которой он не знал, быстро оделась в свой стильный наряд из черной юбки-карандаша и блузки с оборками. Это определенно был последний раз, когда он платил за высококлассный эскорт.
Ага, это то, что ты говорил в прошлый раз.
Его мобильный зазвонил в тот же момент, когда захлопнулась дверь. Несмотря на правила пожарной безопасности, дверь отеля все равно может захлопнуться. На экране высветилось имя: "Ричард Грейнджер".
– Привет, Дик, – сказал он, поднимая мобильник и прижимая его к уху.
– Я у Генри. Хочешь встретиться?
– Конечно. Черт, почему бы и нет. Я буду там в пять.
2.
Себастьян был верен своему слову. Черт, ему даже не пришлось одеваться, он даже не расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки, развлекаясь с шлюхой в пятизвездочном отеле.
У Генри сегодня было тихо, вероятно, из-за того, что это был будний вечер. Одинокая девушка обернула свое гибкое тело вокруг шеста на пустынной, приподнятой платформе, которая проходила по центру похожего на пещеру стрип-клуба. Себастьян воспользовался моментом, чтобы получить к ней доступ просто по привычке. Он был не из тех, кто игнорирует обнаженную женщину. Она была не в его вкусе; недостаточно наверху, да и то, что там было, выглядело силиконовым. А Себастьан страстно ненавидел силиконовые сиськи.
Он сразу заметил Дика – невысокий, толстый, лысеющий мужчина сидел в одной из полукруглых кабинок, расположенных по периметру клуба в лондонском Сохо.
– Привет, Дик, как дела? – спросил Себастьян, садясь рядом с пожилым мужчиной на красное кожаное сиденье.
Ричард Грейнджер позволил бы только двум людям в мире называть себя "Дик", и, к счастью для Себастьяна, он был одним из них. Если бы это было не так, он был уверен, что не был бы сейчас в комплекте со своим членом. Или со своей жизнью, если на то пошло.
Дик щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание проходящей официантки, указав на свой пустой стакан из-под виски и подняв два пальца. Себастьян окинул девушку беглым взглядом. Вот эта была что надо. На мгновение он задумался, почему она работает официанткой, а не стриптизершей. Какая расточительность. Когда она обратилась к нему, любопытство отразилось на ее классически красивом лице. Он почти мог слышать, о чем она думала...
«Какого черта этот великолепный парень делает с таким толстым, уродливым стариканом?»
Их взгляды встретились на секунду, и она опустила взгляд, застигнутая врасплох и сильно покраснела.
– Итак, как поживает твоя жена? – спросил его Дик.
– В гостях у друга за городом или что-то в этом роде. Не знаю, кого это, блядь, волнует, – ответил он, отвлекая свое внимание от хорошенькой официантки.
Дик ухмыльнулся.
– Пока кота нет...
– Крыса будет играть, – закончил Себастьян. – А как поживает твоя женушка?
– Такая же толстая и отвратительная, как всегда, но она служит своей цели. Покров брака чудесным образом скрывает множество грехов.
Оба мужчины от души рассмеялись. Легкая дрожь нервного возбуждения прошлась по внутренностям в животе Себастьяна. Когда Дик вызывал его вот так, это неизменно означало одно из двух. Дик либо хотел признаться в чем-то восхитительно дьявольском, либо хотел спланировать еще одну из их особых маленьких вечеринок.
– Итак, сынок, чем ты занимался? – спросил мужчина обманчиво небрежным тоном.
– Когда ты позвонил, я только что избавился от высококлассной эскортницы.
Мужчина наклонился к нему ближе, его маленькие поросячьи карие глазки весело блестели.
– И как?
– Да никак. Отработал задницу этой сучки и вышвырнул ее вон. Даже не смог сбросить напряжение.
– И почему нет, сынок?
Себастьян тяжело вздохнул.
– Не знаю, что со мной не так в последнее время. Мне просто чертовски все это надоело. Девушки, наркотики, безграничное богатство и бесконечные праздники. Наши вечеринки – единственное, что удерживает меня в здравом уме. О, я не знаю, просто хочу чего-то большего. Как будто у меня большое пустое место, прямо здесь, прямо в моей гребаной душе, – сказал он, постукивая себя по груди для выразительности. – И что бы я ни делал, оно становится все больше и больше.
– Тогда хорошо, что ты встретил меня сегодня, не так ли? Потому что у меня есть как раз то, что поможет вернуть пружинистость в твою походку.
Сердце Себастьяна забилось быстрее. О, как он любил этого старого ублюдка, гораздо больше, чем когда-либо любил своего биологического отца. Старый мудак так гордился тем эффектом, который произвел на него Себастьян, когда рассказал, что он сделал со своими родителями. Как он отравил их и скормил их трупы ротвейлерам в поместье Кент. И это был человек, который был лучшим другом его отца, покойного графа Кента.
Себастьян принадлежал к старинному богатому семейству. Деньги Дика были "новыми". Он был в каждой бочке затычка, везде имел своих людей, тысячи подхалимских носов утыкались в его солидную задницу, магистрат Верховного суда был у него в кармане. Дик был на самом верху, когда дело доходило до контроля над страной и людьми, к которым он не испытывал ничего, кроме презрения.
– Расскажи мне больше, отвратительный старый козел, – сказал Себастьян, чуть не хихикая. – Мы устроим еще одну вечеринку?
– Эй! Ну разве так можно разговаривать со своим крестным отцом? Я люблю тебя, как свою плоть и кровь, а ты вот так отплачиваешь мне явным неуважением?
Себастьян от души рассмеялся. Ричард Грейнджер был злобным, извращенным ублюдком в прямом смысле этого слова. Ему также особенно нравились молодые люди. Единственная причина, по которой он никогда не прикасался к дорогому маленькому Себастьяну, пока тот подрастал, заключалась в том, что тот тоже был злым, извращенным маленьким засранцем. Возможно, даже большим, чем Дик. Два самца почувствовали зло друг в друге так же явственно, как кошки чуяли друг дружку во время течки.
– Я очень рад, что ты не любил меня, как свою плоть и кровь, когда я был мелким, потому что сейчас у меня наверняка была бы задница размером с туннель Мерси[3].
Хотя это было не совсем верно; единственной вещью существенного размера Ричарда Грейнджера был его постоянно увеличивающийся обхват. Он был проклят тонюсеньким, как карандаш пенисом, не толще и не длиннее сосиски чиполата[4]. И это в состоянии эрекции. Себастьян много раз видел это жалкое подобие члена, обычно когда Дик колупался им в заднице какого-нибудь молоденького паренька на одном из их восхитительных вечеров.
Дик изящно принял комплимент.
– Ты мне так льстишь. Однако я позвал тебя сюда не для того, чтобы обсуждать мой член. Может быть, потребности моего члена, но это уже совсем другое. У меня есть идея для вечеринки. Это будет кое-что новое.
Себастьян был заинтригован.
– Продолжай.
Об их вечеринках ходили легенды, и это было одной из причин того, что они с Диком были так близки. Их устраивали сам Дик и, конечно же, Харлан, обычно привлекая к участию проституток обоих полов и разного возраста. Неизменно они погружались в жестокие оргии, которые заставляли даже самую закоренелую шлюху дрожать от ужаса, стыда и отвращения.
Глубоко в своей развратной душе Себастьян жаждал еще одной вечеринки. С момента последней прошло уже несколько месяцев.
Та же самая восхитительная официантка, с двумя стаканами виски на подносе, появилась в тот момент, когда Дик собирался ответить. Она поставила напитки на стол, и Себастьян уставился на ее задницу, напрягшуюся под черной тканью юбки. Что за задница. Что за тело. С его стороны был виден красивый изгиб ее пышного бюста, и член Себастьяна шевельнулся в знак одобрения. Она притворилась, будто не знает, что он разглядывает ее, но было невозможно скрыть румянец, окрасивший ее щеки и верхнюю часть груди, которая виднелась над высоким воротом облегающей белой рубашки.
– Из всех здешних девушек ты пялишься на официантку? – спросил Дик, когда она ушла.
Себастьян пожал плечами.
– Она хорошенькая.
– Тогда она будет на нашей вечеринке! Как твоя особая гостья.
– Она не похожа на обычных гостей наших вечеринок.
– В этом, мой дорогой мальчик, весь смысл. Вот почему эта вечеринка не будет похожа ни на какую другую. Больше похоже на праздник, если угодно. Бесконечная вечеринка, на которой гости – не обычное блюдо. Там, где они исполнят все наши мечты. Где они будут расходным материалом.
Себастьян не совсем понял.
– Расходным материалом?
– Да, мой дорогой мальчик. Мне надоело платить за то, что мне нужно. Почему бы нам просто не взять это? Взять то, что мы действительно хотим, а не обходиться тем, что нам предлагают? А потом делать с ними то, о чем мы действительно мечтаем?
Себастьян на мгновение замолчал, позволяя осознать важность его слов.
– Может потому, что мы не хотим попасть в тюрьму?
– Ты попал в тюрьму после безвременной кончины своих родителей?
– Нет. Но это, несомненно, было только из-за тебя.
– Именно. Я и есть полиция. О, брось, сын мой, я знаю, что твои желания бушуют в тебе. Разве ты не хотел бы исполнить их в безопасной, контролируемой среде, где все идет своим чередом? Я верю, что это было бы катарсисом для всех нас, особенно для моего брата. Его порывы берут над ним верх, и если я не предоставлю ему безопасное место, где он мог бы освободиться от них, даже мне может быть трудно уберечь его от тюрьмы.
Себастьян задумчиво потер свою идеальную, мужественную, квадратную челюсть.
– Значит, вместо профессионалов мы говорим об обычных людях с улиц? О похищении?
– Какое удовольствие портить то, что уже испорчено? Нам нужны невинные цветы, сорванные для нашего развлечения, чтобы делать с ними все, что мы захотим. Как вон та официантка, на которую ты не можешь перестать пялиться.
Это было правдой, Себастьян был совершенно очарован ею и открыто признавал, что его взгляд неоднократно притягивало в ее сторону. Выглядит просто отпадно. Она напомнила ему шлюху, с которой он только что был. За исключением того, что в этой девушке не было ничего развратного. Что сделало бы то, что он хотел с ней сотворить, еще слаще.
– Должен признаться, я заинтригован твоим предложением. Но я просто не представляю, как это можно устроить. Мы же не говорим сейчас о похищении одного или двух человек, не так ли?
– Конечно, нет. Я думал примерно о десяти.
– Как мы сможем контролировать столько людей? Разве нам не понадобится помощь извне, чтобы держать их в узде? И где нам провести такое собрание?
– У меня есть замок во Франции. Он стоит особняком в сельской местности Бордо, на многие мили вокруг нет ни одной деревни. Его не видно с главной дороги, но не то чтобы дорогу можно было назвать "главной" даже при богатом воображении. Он полностью отгорожен от цивилизации непроницаемой каменной стеной, которая проходит по всему периметру, на протяжении всех восьми миль. Даже почтальон не проходит мимо главных ворот. И даже если бы он это сделал, до входной двери ему придется добираться добрых две мили.
– Гости все равно могут устроить бунт. Какое бы оружие у нас ни было, оно может быть легко обращено против нас. А мы будем в меньшинстве.
– Ты прав, нужно учитывать много переменных.
Себастьян ухмыльнулся.
– Но нет ничего, что мы не могли бы преодолеть, верно?
– Абсолютно. Есть одна вещь, которой научила меня жизнь – за деньги можно купить все, что угодно.
Возбужденные бабочки в животе Себастьяна затрепетали еще сильнее. Его голова уже кружилась от открывающихся возможностей.
– Не составить ли нам список гостей уже сейчас? Ты прав насчет этой официантки, она, безусловно, на первом месте в моем списке. Но как насчет Харлана? Разве мы не должны подождать его, прежде чем планировать что-либо дальше?
– Не вижу необходимости, – ответил пожилой мужчина. – Я думаю, мы должны представить это ему как свершившийся факт. Кроме того, ты знаешь вкусы моего брата, они, мягко говоря, широки.
По крайней мере в этом Себастьян молча согласился.
И Себастьян, и Дик были жестокими садистами. Младший брат Дика Харлан был другим. Да, он был жестоким. Да, он был сексуальным садистом (садистом без сексуальных предпочтений – если бы ему подвернулась дырка, он бы ее трахнул.) Но он также был сумасшедшим. То есть безумным, как дикое животное – его действия были совершенно непредсказуемыми, и он был склонен к яростным истерикам. Только Дик и иногда Себастьян могли каким-то образом контролировать его поведение.
Себастьян мало что мог сделать, чтобы подавить радостную ухмылку, которая тронула уголок его полного рта.
– Итак, давай обсудим детали.
– Ну, я подумал, что, возможно, мы могли бы пригласить на вечеринку и наших жен.
– Наших жен? Ты серьезно? Я думал, ты ненавидишь свою так же сильно, как я терпеть не могу свою.
Себастьян подумал о своей неудачнице жене и содрогнулся. Он честно не знал, почему женился на ней. Она была моделью на пенсии, которая так и не попала в лигу супермоделей, и он совершил ошибку, женившись на ней из-за ее подтянутого тела, красивого лица и сексуальной покорности. Если бы он решился развестись с ней сейчас, эта сучка зубами бы вцепилась в каждый цент его состояния. Себастьян знал, что однажды убьет ее, просто никак не мог на это решиться.
Что ж, может быть, это время только что пришло.
Улыбка медленно расползлась по пухлому лицу Ричарда.
– Да, мой дорогой мальчик, это будет адская вечеринка.
3.
Молли Харрис не могла перестать думать о том красивом парне, которого она видела на работе; парне, который сидел с толстым коротышкой. Было в нем что-то особенное, что-то завораживающее. Прошло два дня с тех пор, как она видела его в последний раз, но его образ все еще ярко горел в ее памяти.
Интересно, увижу ли я его когда-нибудь снова?
Она недоверчиво покачала головой. Это было совсем на нее не похоже. И вообще, он, должно быть, извращенец, раз часто посещает стрип-клубы.
Но он не был похож на извращенца.
Она никогда не видела такого человека, как он. Мужчина был настолько привлекательным, что это причиняло боль – красивый, как голливудский актер. В нем было какое-то спокойствие, задумчивый серьезный взгляд, который сиял за его тщательно вылепленными, идеальными чертами лица. Эта серьезность была усилена его относительно молодым возрастом. Она подумала, что он не мог быть намного старше ее, где-то лет двадцати пяти. Он излучал такую зрелость, от дорогой, сшитой на заказ рубашки, безукоризненно подстриженных светло-каштановых волос, вплоть до отточенного в спортзале тела, которое было со вкусом проработано. Он, без сомнения, был человеком, контролирующим ситуацию.
И эти глаза. Боже, эти глаза. Бледно-голубые, как зимнее небо, и такие же холодные.
Тяжело вздохнув и покачав головой, чтобы избавиться от его образа, Молли вышла из парадной двери, закрыв и заперев ее за собой.
Когда она уходила от большого дома с террасой, который делила с пятью другими студентками, ее мысли обратились к более приземленным вещам. Например, как сильно она ненавидела тот факт, что была вынуждена устроиться на работу в стрип-клуб, чтобы оплатить свое обучение в университете. Это заставляло ее чувствовать себя грязной, какой-то шлюхой. Не то, чтобы она такой была. Вовсе нет.
Это всего лишь работа официанткой, напомнила она себе. Официантка – она ведь и в Африке официантка.
Несмотря на это, она понимала, что нужно было устроиться кассиршей в "Tesco"[5], хоть там и платили намного меньше.
Интересно, будет ли он там сегодня вечером?
Она плотнее закуталась в пуховик, как будто это действие могло каким-то образом вытеснить глупые мысли из ее головы вместе с холодом, который просачивался сквозь одежду в кости.
Молли зябко поежилась от холода декабрьской ночи и ускорила шаг.
Надо было взять такси до работы.
Но для студентки такси были роскошью, которую она просто не могла себе позволить. Но все же решила побаловать себя поездкой до дома после смены на свои чаевые.
Она была настолько погружена в мысли о предстоящей смене, что не обратила внимание на неприметную черную машину, которая ползла по обочине. В этом не было ничего необычного, в конце концов, это был Лондон. Могла быть сотня причин, по которым машина медленно движется рядом с ней – водитель мог искать удобное место, чтобы высадить пассажира, или заблудился, или, возможно, ждал, чтобы забрать друга...
Или Молли Харрис собирались похитить.
Прежде чем она успела отреагировать, задняя дверь машины распахнулась, и высокий широкоплечий мужчина, одетый с головы до ног в черное, преградил ей путь. Незнакомец схватил ее и развернул, крепко держа за голову. Ее ноги взметнулись в воздух там, где несколько секунд назад прочно стояли на тротуаре, затем ее швырнуло лицом на заднее сиденье.
Это произошло за меньшее время, чем ей потребовалось, чтобы сделать вдох и закричать. Крик замер, не успев сорваться с ее губ, от сильного удару по затылку. Затем не было ничего, кроме темноты.
4.
Бетан Коннелл-Райт сидела за своим белым, украшенным искусной резьбой, шикарным туалетным столиком. Она выглядела прекрасно, и знала это. Нанеся последний слой красной помады, она поправила свою новую прическу платиновой блондинки в стиле Мэрилин Монро и позволила себе одобрительную, слегка нервную улыбку. Бетан встала, на мгновение восхитившись тем, как облегающее черное платье до пола изящно сидит на ее стройном теле.
Надеюсь, Себастьяну понравится мой новый образ.
Но нет. Не понравится, потому что ты ему больше не нужна, он не хочет тебя, и ты ни черта не можешь с этим поделать...
Она знала, что начала надоедать Себастьяну. Они были женаты всего шесть месяцев, но с каждым прошедшим днем она чувствовала его эмоциональную дистанцию так же уверенно и предсказуемо, как осень сменяется зимой. Она уже больше, чем немного волновалась. Новая прическа была отчаянной мерой.
Новая прическа уже не спасет мой брак. Ничто не может его спасти.
– Бетан? Ты готова?
Это был голос Себастьяна, доносившийся до нее из-за двери спальни. Глубоко вздохнув, она пошла присоединиться к нему в столовой.
Ее сердце упало, когда он не прокомментировал ее прическу.
– Они не заставят себя долго ждать, – сказал Себастьян вместо этого, рассеянно жестом приглашая ее занять место за длинным, до блеска отполированным столом.
Сам он остался стоять, когда Бетан нервно села, во рту у нее пересохло от волнения, а голос дрожал, когда она заговорила:
– Я скорее надеялась, что мы могли бы провести вечер только вдвоем. Не могу вспомнить, когда мы в последний раз проводили вечер вместе, просто разговаривая, как раньше.
Он задумчиво посмотрел на нее, как будто впервые увидел ее как следует с тех пор, как она вошла в комнату.
– Что, черт возьми, ты сделала со своими волосами?
Несмотря на юмор в его голосе, Бетан была унижена и опасно близка к слезам. Она была спасена от ответа, когда дверь в столовую открылась.
– Не желает ли сэр попробовать вино? – спросил дворецкий.
В комнату вошел полный мужчина в черном костюме. Он нес серебряный поднос, на котором стоял хрустальный графин, наполовину наполненный красным вином, и пять бокалов.
– Нет, сэр не желает. Просто оставь это на столе и предложи гостям, когда они придут.
Дворецкий слегка поклонился и тихо закрыл за собой дверь. Себастьян налил два бокала красного, пододвинув один из них к Бетан через стол.
Она сделала большой глоток, не наслаждаясь вкусом одного из лучших сортов "Мерло" в стране и не заботясь о том, насколько оно дорогое. Все, что она хотела сделать, это разозлиться. Напиток прожег дорожку успокаивающего огня к ее желудку.
«Хотела бы я, чтобы это было виски», – это было все, что она могла подумать.
Она чувствовала на себе взгляд Себастьяна, но отказывалась оторвать взгляд от красной жидкости, которую она кружила в бокале.
– У меня потрясающие новости, милая. Я поделюсь ими сегодня вечером за ужином.
– Новости? Какие новости?
Она оторвала взгляд от воронки красной жидкости в бокале, ее сердце пропустило удар, когда их глаза встретились. Возможно, он больше не любит ее, но она, черт возьми, все еще любила его.
Даже когда он причинял ей боль, она все равно любила его.
Боже, помоги мне.
– Это сюрприз. Поверь мне, тебе понравится.
Но, судя по злобному блеску в его глазах, она очень сильно в этом сомневалась. Бетан позволила себе оценить, насколько он красив, как непринужденно чувствует себя в роскошной обстановке их лондонского дома с пятью спальнями. Или, скорее, ее дома. Именно здесь она проводила все свое время, несмотря на то, что у Себастьяна было по меньшей мере пять других домов, разбросанных по всей Британии. Если бы только он проводил в этом доме столько же времени, сколько она.
Как и комната, в которой он стоял, Себастьян был идеален. Хрустальная люстра стоимостью в сотни тысяч фунтов сверкала, как его бледно-голубые глаза. И хрусталь и глаза были холодными и жесткими, отражали свет, но не тепло. Изысканный покрой его серого костюма соответствовал сдержанному декору комнаты – и то, и другое были классическими и бесценными.
– Почему ты женился на мне, Себастьян?
Вопрос удивил ее так же, как и его. Он непонимающе посмотрел на нее.
– Потому что я любил тебя.
Любил.
Ее сердце упало.
– А теперь?
– Что "теперь"?
– Все еще любишь меня? Тебе двадцать пять, у тебя голубая кровь и безграничное богатство. Я бывшая королева подиума, которой скоро тридцать. Пожалуйста, ответь мне, почему ты женился на мне?
– Потому что ты понимала меня. Понимала мои потребности.
Действительно, так и было. Они не занимались сексом уже несколько недель, но синяки до сих пор остались. Неосознанно кончики ее пальцев потянулись к правой груди, которая все еще немного болела.
Он сказал, "понимала". В прошедшем времени.
– Давай не будем сейчас говорить об этом. Наши гости прибудут с минуты на минуту.
– Твои гости, Себастьян. Не наши.
Как она ненавидела его тупого, толстого друга Ричарда Грейнджера и его не менее тупую, толстую жену. Но не так сильно, как она ненавидела брата Ричарда, Харлана. О да, в ее списке раздражающих и неприятных людей этот парень не просто был на первом месте, он занимал весь призовой пьедестал. И, по правде говоря, он пугал ее.
– Что с тобой сегодня не так? Почему ты ведешь себя как жалкая сука?
Она посмотрела на него грустными глазами.
