Текст книги "Расчет вслепую"

Автор книги: Сэм Льювеллин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Диверсия? – удивился Эд. – О чем ты?

– Потом расскажу, – сказал я. – И если она помогла покрыть эту диверсию, не сделала ли она то же самое и в отношении «Эстета», чтобы избавиться от Генри?

– Очень ненадежный способ, – заметил Эд.

– Достать хотят именно тебя, – размышляла Салли. – Зачем Эми-то тебя губить?

– Одному Богу известно, – ответил я. – Но пока что она великолепно с этим справляется.

– Не очень-то здорово не поладить с Миллстоуном, – сказала Салли. – Что ты собираешься делать в связи с этим?

– Загнать его под воду на гонках и забыть о нем.

– Но у него нет лодки, – возразила Салли. – И у тебя тоже.

– У меня будет, – сказал я. – Меня осенило, когда я шел сейчас домой. И Миллстоун тоже собирается достать лодку. Так, по крайней мере, сказал Джонни Форсайт. Знаешь что-нибудь об этом, Эд?

Эд смотрел на свой стакан с виски.

– Да, он действительно ищет лодку, – подтвердил Эд, не поднимая глаз. – Не знаю, что накатило на этот город. Я жду со дня на день, что Миллстоун предложит мне продать «Кристалл».

– Продашь?

– О, не знаю, – сказал Эд и пристально посмотрел на меня, широко улыбаясь. Этот взгляд был мне знаком со времен наших подростковых регат в Пултни. – И каковы же твои планы?

– О, не знаю пока точно, – в тон ему ответил я и тоже посмотрел Эду прямо в глаза. В эти игры мы играли уже двадцать лет, и оба точно знали, что собираемся делать.

Эд допил виски и встал.

– Мне надо еще кое-что сделать, – сказал он. – Салли?

– Можешь подбросить меня домой?

Она положила свою руку на мою. Пальцы были теплыми и сухими.

– Будь осторожен, Чарли.

Не стоило скрывать от самого себя: мне это понравилось.

Они ушли. Было только восемь. Я позвонил Билли Хегарти в Ирландию.

Линии были в их обычном безумном состоянии, и когда я наконец пробился, мне пришлось гоняться за Билли от его дома через две пивных в отель «Жюри» в Корке. Казалось, он слегка пьян, позади слышался веселый шум.

– Чарли, – сказал он. – Вот те на! Я ищу тебя весь день!

– В чем дело?

– Ну, после того как ты уехал, я вызвал ветеринара, чтобы проверить кровь у собаки. Ты был прав, зверюгу угостили сонными таблетками.

Я почувствовал, что улыбаюсь, и скверное ощущение от приема с коктейлем немного притупилось.

– Ты хороший человек, Хегарти, – сказал я. – Теперь послушай меня. Я хочу, чтобы ты рассказал всю эту историю одному человеку. Он владелец яхты, рвется на соревнования, и единственный для него способ выиграть – это если он ни единой душе ничего не скажет об услышанном от тебя. – Билли издал какие-то выражающие сомнение звуки. – И, Билли, – продолжал я, – постарайся выяснить, не случилось ли чего-нибудь необычного в тот день, когда Просероу проверял руль? Какие-либо посторонние на верфи, спящие собаки?

– Что с тобой поделаешь? Придется.

Окончив разговор, я начал искать Брина.

Нелегкая задача. Во-первых, я позвонил в его офис, там никого не было. Затем домой, и кто-то, возможно дворецкий, ответил, что мистер Брин, насколько ему известно, на приеме, но трудно сказать, где именно. Затем слуга начал проявлять необычную осмотрительность и прервал разговор, когда я попросил его заглянуть в ежедневник своего хозяина, чтобы определить, где сэр Брин.

Вдруг меня осенило: примерно полгода назад, когда мы начали готовить чертежи яхты Брина, он как-то дал мне номер телефона своей машины. Я побежал в офис и просмотрел записи за ноябрь. Вот он, этот телефон!

Я весь взмок, пока ожидал ответа. Это был последний шаг, отделяющий Эгаттера от полного краха. Гудок прозвучал дважды, затем кто-то поднял трубку и сказал:

– Алло. – Это был не Брин.

– Алло, – сказал я, – это Джек Дэнфорс. Вы не станете возражать, если я попрошу вас приехать на полчаса позже? В девять часов я еще буду занят.

– Что? – удивились на другом конце. – Э... мистер Дэнфорс... в девять когда? – Похоже, это был шофер.

– Сегодня, конечно, – сказал я более уверенно. – Черт побери, старина, не мог же он забыть.

– Забыть? – сказал шофер, явно нервничая.

– Ну, так пусть он постарается, – сказал я. – Мы будем в Ноттингеме только сегодня. Сможет он заскочить?

– Ноттингем? – спросил шофер. – Это очень далеко. Вряд ли сумеет. Мы в Лимингтоне, в Хэмпшире.

– Я прекрасно это знаю. Не у старины Гарри Фостера?

– У мистера Бэркета. Тут танцевальный вечер, – сказал шофер.

– А, ну ладно. Ну что же делать? Всего доброго.

Оказалось до смешного просто. Я только беспокоился, чтобы Брин ничего не узнал, иначе его шофер может лишиться работы.

После этого я должен был всего лишь позвонить своему приятелю Гарри Чансу в Лимингтон. Гарри знал всех, кого стоило знать, и специализировался по видным персонам. Он сообщил, что Септимиус Бэркет дает благотворительный бал в пользу, кого-то из американских претендентов на участие в гонках и что он живет в Рейнолдс-Стоун-Холле, в трех милях от города.

Мне оставалось только отправиться домой, напялить смокинг и поглубже вздохнуть для придания себе храбрости. Вскоре я уже был по пути в Лимингтон.

Глава 14

Через два часа я поставил «БМВ» под деревьями, расположенными сбоку от лесной дороги. Я поправил галстук-"бабочку", глядясь в водительское зеркальце. Должен признать, что лицо у меня было осунувшееся. Я вылез, прошел мимо высоких столбов у ворот к подъездной аллее.

Аллея была из гравия, хорошо утрамбованная, обсаженная рододендронами. Она вела к большому белому дому, построенному в духе современной подделки под григорианский стиль; дом прятался под сенью «Нью Форест», как кукушонок в гнезде королька. Пока я огибал площадку, тоже из гравия, где стояло около полусотни роскошных машин, вечерний воздух освежил мне лицо. Из сада, расположенного по другую сторону дома, доносились звуки бас-гитары и неясный шум голосов. Я обошел вокруг. Лужайка, окруженная высокими черными деревьями, казалась в лунном свете серой. У выходящей в сад стены дома был раскинут большой шатер, изнутри освещенный желтым светом. Я прошел по дорожке между двумя клумбами, откинул полог и заглянул внутрь.

Там было жарко и стоял оглушающий шум. В дальнем конце шатра играл оркестр. Мужчины выглядели лощеными, а на многих женщинах были надеты тиары. Собралась довольно значительная часть Нового Пултни – те, кого Хьюго назвал бы публикой с Королевской яхты.

На какой-то момент я остановился, у меня вспотели ладони. Мне всего лишь нужно было найти Брина. И я нырнул в огромную, словно море, толпу.

Будь я террористом, я мог бы сейчас запросто уничтожить хорошую порцию здешнего «королевского семейства». Но я был всего лишь проектировщиком яхт, который в течение пяти минут ходил от одной группы роскошных мужчин и женщин к другой, разыскивая безо всякого успеха нужного человека. Неожиданно я заметил знакомые квадратные плечи, над которыми возвышалась голова с коротко подстриженными темными волосами и загорелой шеей. Он сидел за столом с четырьмя молодыми женщинами, все они смеялись. Чувствовалось, что от него струится очарование, так же как от электрического обогревателя струится тепло. Арчер.

Я подошел и тронул его за плечо. Он оглянулся, раскрасневшийся и улыбающийся, голубые глаза сверкали, и я вспомнил, что говорила мне Джорджия о слабости Арчера к женщинам. Улыбка стала несколько напряженной, когда он узнал меня.

– Арчер, – сказал я, – на одно слово.

– Конечно, – сказал он, вставая.

Мы отошли в угол.

– Что ты здесь делаешь?

– Я приехал увидеться с Брином.

– С Брином? – Арчер спросил так, будто не знал, кто это такой. – Послушай, Чарли, старик Септимиус Бэркет может вышвырнуть тебя, если увидит. Миллстоун здесь. И множество людей, которые присутствовали на коктейле. Он тут распространялся о тебе. Извини, что я это говорю, но ты вел себя как последний дурак сегодня вечером.

– Возможно, – сказал я. В своем взвинченном состоянии я старался слышать и воспринимать то, что мне было нужно. – Где Брин?

– Некоторое время назад был в доме, – сказал Арчер. – Обедал. Ради Бога, Чарли. Ты знаешь, я всегда готов помочь тебе. Но сегодня... ты не в порядке, приятель.

– Все, что я делаю, я делаю не для себя, а для «Пэдмора и Бейлиса», – сказал я с улыбкой, уродливость которой была мне неприятна. Арчер поднял руки: да падет это на твою голову, говорил его жест. Затем он повернулся и отправился назад к своему столу с красотками – целая пинта сексуального пламени.

Я быстро двинулся к зелено-белому полосатому проходу, который вел от шатра к дому. Толпа мужчин и женщин шла через него в другом направлении. Мужчины курили сигары. Брина среди них не было. Я прошел дальше, заглядывая в разные двери. Первая вела в гостиную. Очень старый человек разговаривал у камина с двумя женщинами среднего возраста.

– Извините, не видели ли вы Алека? – спросил я у него.

– Моет руки, – ответил старик.

– Извините, – сказал я и вернулся в коридор.

В этот момент Брин вышел из двери под лестницей, пухлый и хорошо вымытый. Я заметил, как он стрельнул глазами в мою сторону и затем отвел их. Я быстро подошел.

– Мы должны поговорить.

Он сунул в рот сигару и начал сосать ее.

– Мне нечего вам сказать, – буркнул он. И двинулся по коридору. – Извините меня.

Я стоял у полуоткрытой двери маленькой комнаты, возможно библиотеки, с книгами на полках, с креслом и письменным столом, на котором стоял телефон.

Когда Брин проходил мимо меня, я схватил его за запястья, приподнял и толкнул внутрь комнаты. На вид он был плотным, но упал на пол с удивительной легкостью, потянув следом и меня. Я поднялся и захлопнул дверь. Брин смотрел на меня с выражением застывшего изумления и гнева.

– Извините, что я вынужден был сделать это, – сказал я. – Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы присесть?

Он встал, отряхнул пыль с колен вечернего костюма и поднял сигару с бухарского ковра. Затем приказал:

– Выпустите меня отсюда, Эгаттер. – Его глаза более, чем когда-либо, напоминали дуло пистолета. Никто из известных мне людей не смог бы прийти в себя и оказаться в выигрышной позиции через двадцать секунд после того, как, внезапно напав, его бросили на ковер. Но у Брина это получилось.

– Нет, не выпущу, – ответил я. В двери торчал ключ. Я повернул его и положил себе в карман. – Пока мы немного не поговорим.

– Грубой силой со мной ничего не сделать, – заверил Брин.

– Будьте разумны, – сказал я. – В свое время вы творили кое-что и похуже. А я хочу всего лишь, чтобы вы выслушали по телефону одного человека. После этого можете сдать меня полиции или делать все, что вам угодно.

Брин минуту размышлял. Он вынул другую сигару, обрезал ее и зажег. Когда она разгорелась в достаточной степени, он глубоко вздохнул и заорал:

– На помощь!

Неожиданно получилось довольно громко. Я не предполагал, что он станет кричать. Струйки пота потекли у меня по спине.

– На помощь! – второй раз крикнул Брин, еще шире раскрывая рот. Я вытащил носовой платок и засунул ему в рот. У занавесок висели украшенные кистями шнуры. Я привязал Брина к креслу с помощью одного из них, а другой обмотал вокруг его лица, чтобы кляп держался крепче. Брин сопротивлялся, но он был человеком, привыкшим работать за письменным столом, и сила его заключалась не в теле, а в крепкой воле.

Когда он был туго привязан, я поднял трубку и набрал номер Билли Хегарти в Ирландии. Пока телефон молчал, кто-то постучал в дверь.

– Вы там в порядке? – Дверная ручка дернулась. – Дверь заперта, – произнес тот же голос.

– Этого не должно быть, – сказал другой. – Я пойду поищу ключ.

Наконец Билли ответил.

– Билли, это Чарли Эгаттер. Я хочу, чтобы ты рассказал все, что тебе известно, о происшедшем на верфи. Дальше это никуда не пойдет. – Глаза Брина холодно смотрели на меня.

Я приложил трубку к его уху, в то время как Билли выполнял мою просьбу. Когда он кончил, я сказал:

– До свидания и спасибо.

Голоса вновь послышались у двери. Я сказал:

– У нас все прекрасно, – и вставил ключ в скважину, слегка повернув его, чтобы они не могли всунуть свой. Затем я повернулся к Брину: – Билли Хегарти управляет верфью в Кросхевене. Кто-то пробрался туда и совершил диверсию с рулем «Аэ», заменив титановые болты алюминиевыми. Затем после аварии неизвестные вновь прошли на верфь, усыпили сторожевую собаку и поставили опять титановые болты, предварительно их сломав. Именно это и обнаружил во время проверки страховой инспектор из компании «Ллойд». Билли сказал вам достаточно, чтобы загубить репутацию своей верфи, считающейся вполне надежной, а мне можно теперь предъявить обвинение в тайном проникновении на верфь. Подумайте о том, что вы собираетесь сделать, прежде чем я выну кляп.

За дверью кричали:

– Охрана! Откройте!

Я отвязал Брина от кресла, вынул кляп, налил ему стакан виски и сказал:

– Лучше откройте дверь сами, а то они ее сломают.

Брин поднял маленькое плотное тело с кресла, провел рукой по своим серо-стального цвета волосам, повернул ключ и открыл дверь. Двое крупных мужчин в смокингах стояли на пороге.

– Почему вы заперли дверь? Мы из охраны.

– У нас здесь важная встреча, – сказал Брин. Рубашка моя прилипла к телу, и сердце стучало. – Можем мы спокойно поговорить?

Перевес сил опять был на стороне Брина. Охрана испарилась. Брин выпил виски с содовой и сел за письменный стол. Затем он наклонился вперед и прошипел:

– Я уничтожал людей за куда меньшее. – Он вернулся в прежнее положение, лицо налилось кровью. Затем он расслабился. – Так вот, теперь мне кажется, что история ваша еще более странная, чем тот способ, который вы выбрали, чтобы рассказать ее. Лучше объясните все.

Во рту у меня пересохло, я едва мог говорить.

– Нечего объяснять, – сказал я, дрожащей рукой доставая бутылку, чтобы налить себе. – Какой-то ублюдок пытается уничтожить мое дело и не пустить меня в гонки на Кубок Капитана.

– Получается, смерть вашего брата не была несчастным случаем?

– По-видимому, нет. Но наверняка мы узнаем, когда поднимем «Эстета».

– Так что, может быть, здесь дело идет об убийстве?

– Да.

– Должно быть, вы здорово разгневаны.

– Действительно. – Но я почувствовал, что начинаю приходить в себя. Впервые Брин разговаривал со мной как с человеком, а не как с машиной, которой платят за полученные результаты.

Он откинулся в кресле. Дым сигары окутал его, как облака окружают вершину горы. Наконец он сказал:

– Я когда-то строил мотоциклы с коляской. Собственными руками. – Он поднял свои руки. Они были маленькими и толстыми. – У меня была мастерская в Ковентри. Я арендовал ее у типа по имени Пердью. Ну так вот, я придумал нового типа подвеску и знал, что Пердью хочет ее заполучить. Он проведал, что у меня трудности с банком, и вчетверо поднял арендную плату за помещение. Думал, что он разорит меня как основной кредитор. Но я разозлился и сумел выкрутиться. Я занял денег, выкупил мастерскую и вышвырнул Пердью на улицу. – Он вынул сигару изо рта, злобно вытаращил глаза. – Именно то, что я разозлился, помогло мне выиграть, – сказал он, – иначе я не смог бы. – Он помолчал. – Но гнев надо научиться сдерживать. Полагаю, сегодня вы сумели это.

Я промолчал. Опыт общения с клиентами способствовал выработке шестого чувства, оно говорило мне, что мы подбираемся к существу дела. Я знал, наступил поворотный момент в моих отношениях с Брином.

– Вашим врагом может быть любой из находящихся там людей, – сказал Брин, махнув рукой в сторону доносившихся голосов. – Включая Миллстоуна. Вы знаете, что он стремится попасть в команду?

– Да, – ответил я, – но у него нет лодки.

– Он достанет ее, – сказал Брин. – Он сейчас этим занят. Решительный человек Фрэнк Миллстоун.

Минуту Брин сосал сигару. Из сада доносились звуки танцевальной музыки. Наконец он произнес:

– Я не буду завершать строительство новой лодки. Мы потеряли неделю, сейчас слишком поздно. Кроме того, я только на девяносто восемь процентов уверен, что вы на уровне. – Мое сердце упало. – Держитесь, – сказал он.

Он набрал номер. Я смешал себе еще порцию выпивки, пока он говорил, понизив голос. Через пять минут он положил трубку.

– Ну вот, – сказал он, – вы можете от моего имени участвовать в соревнованиях на Кубок Капитана на «Колдуне».

– "Колдуне"?

– Я только что купил его, – объяснил он. – Согласны?

«Колдун» был быстроходной яхтой, которую я построил два года тому назад для одного владельца, который затем погиб во время аварии вертолета. Это была несколько староватая лодка по стандартам соревнований на Кубок Капитана, но она была неплоха. Это было хорошее предложение.

– Новые паруса, – поставил я условие. – И вы позаботитесь о незаконченном корпусе у Невилла Спирмена. Я организую команду.

Пухлое лицо Брина растянулось в усмешке, как у куклы чревовещателя.

– У вас хорошая реакция, Чарли. Очень хорошая. – Я встал. – Подождите минуту, – сказал он. – Пожалуйста, разозлитесь до такой степени, чтобы выиграть. Но не настолько... чтобы обращаться со мной вольно. Теперь вы работаете на меня.

Он положил кулаки на стол, немного наклонился вперед. Улыбка исчезла, и я еще раз смог почувствовать силу его характера. Его похожие на дула металлические глаза опять впились в меля.

– И не смейте никогда больше меня связывать.

Затем он встал, расправил плечи, помахал сигарой, которую держала рука, привыкшая подписывать чеки. Его лицо оживилось, и голос звучал почти весело. – Теперь пошли повидаем кое-кого.

Я пошел за ним, слегка одурманенный. По крайней мере, у меня была лодка, чтобы участвовать в гонках, притом спроектированная мной. Но ей исполнилось два года... Брин медленно шел по проходу к шатру. Теперь танцующих стало еще больше. На этот раз я был достаточно спокоен, чтобы заметить некоторые детали. Оркестр играл на возвышении, настоящий танцевальный оркестр с блестящими подставками для нот, и играл он под настоящими финиковыми пальмами.

Брин остановился перед музыкантами и кивнул мне; на какую-то секунду мне показалось, что он хочет пригласить меня на танец. Вместо этого он сказал:

– Давайте сюда! – и запрыгнул на помост.

Дирижер повернулся к Брину. Тот попросил:

– Остановитесь.

Затем, не оглянувшись, он подошел к микрофону и подождал тишины. Его плотная фигура излучала энергию, сигара была направлена на танцующих как перст указующий. Оркестр перестал играть. Брин заговорил в микрофон:

– Могу я попросить минуту вашего внимания? Мне жаль прерывать музыку, но я знаю, вы будете рады услышать, что Чарли Эгаттер пойдет на яхте «Колдун» от моего имени в отборочных соревнованиях на Кубок Капитана. Удачи тебе, Чарли!

Он начал хлопать. Некоторые из танцевавших последовали его примеру. Я увидел, что Миллстоун не аплодирует, а Гектор Поллит касается ладонью ладони с циничной усмешкой на ровном загорелом лице; кое-кто из Пултни тоже выражал одобрение, но не Арчер. В этот вечер второй раз взоры всех обращались к Эгаттеру. Многие из присутствовавших уже слышали об истории на коктейле. От напряжения на висках у меня выступил пот, и улыбка получилась вымученной. Рукоплескания были не слишком дружными, в них тоже чувствовалось некоторое замешательство. Брин положил руку мне на плечо, встав для этого на цыпочки. Я помахал аплодирующим, и мы спустились со сцены.

– Выпей, – сказал он.

Я в этом очень нуждался. Подходили люди и говорили что-то. Я отвечал, с трудом соображая, что говорю. Крутилась мысль, что быть вышвырнутым с одного приема и стать героем другого в один вечер – это в некотором роде рекорд. Я постарался как можно скорее оторваться от окружения Брина и вышел на лужайку.

В воздухе стоял аромат азалий и бодрящий запах сосен. А над головой – ясное, звездное небо.

– Хэлло, Чарли, – послышался голос за спиной, – мои поздравления.

Я повернулся. От манишки и блестящих белых зубов говорящего шло сияние.

– Благодарю, Гектор, – сказал я с той степенью энтузиазма, какую сумел изобразить.

Я чувствовал исходящий от него запах виски.

– Видели Эми? – Казалось, он весьма сильно пьян.

– Нет, – сказал я. – Я всего лишь хотел пройтись.

– А... – протянул Гектор. – Да, приятная ночь. Я к вам присоединюсь.

Это ни в коей мере не отвечало моим желаниям, но я не мог сказать ему, чтобы он убирался. Мы пошли через лужайку.

– Мы ведь еще не поговорили, – сказал Гектор. – Сцена на набережной была отвратительной. Эми – эмоциональная леди.

– Это можно понять.

– Понять? Ах да! Генри и все такое. – Он замолчал. – Чарли, как вы думаете, что произошло с вашими рулями?

Пьяный или нет, но Поллит помнил о своей работе.

– Понятия не имею. Если бы я не видел их собственными глазами, я бы сказал, что кто-то там поработал.

Гектор хихикнул:

– Кто же может сделать подобную вещь?

Неожиданно для него я спросил:

– Что вы делали в субботу вечером в Кинсейле, Гектор? Вас не было у Просероу.

– Я встречался с некоторыми людьми. – Его голос изменился. Он как будто занял оборонительную позицию. – А какое, собственно, вам дело?

– Но вы были с Эми?

Белки глаз блеснули в лунном свете.

– Ну а если и так?

– Вы могли бы мне помочь.

Он притих. Мы шли, пересекая лужайку, через арку из тисового дерева в розарий. Торфяные дорожки сада привели нас к летнему домику-беседке с конусообразной крышей и решетчатыми окнами. В беседке женский голос произнес:

– О-о!

Это не был возглас изумления. Вскрик выражал совершенно противоположные чувства – как будто женщина получила то, чего ожидала долгое время, и весьма этим довольна. За этим последовали еще звуки. Та, что издавала их, казалось, вовсе не осознавала этого, возможно потому, что была занята тем, кто находился с ней в беседке. Звуки стали ритмичными, и темп их все убыстрялся, пока не перешел в бессвязные стоны. Завершил их пронзительный животный вопль, вместе с которым женщина выкрикнула имя. Затем звуки прекратились.

Я стоял и слушал – не из-за похотливого любопытства, но потому, что узнал этот женский голос. Это была Эми, и имя, которое она выкрикнула в кульминационный момент, было «Арчер».

Когда я повернулся, чтобы уйти, Гектора со мной уже не было. В тишине ночи я слышал, как по лужайке бежал человек, как захлопнулась дверца машины, и как шины заскрипели по гравию. Затем визг мотора угас в длинной аллее рододендронов.

Вскоре я тоже отправился домой.