355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сельма Оттилия Ловиса Лагерлеф » Сага о Йёсте Берлинге » Текст книги (страница 20)
Сага о Йёсте Берлинге
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 23:40

Текст книги "Сага о Йёсте Берлинге"


Автор книги: Сельма Оттилия Ловиса Лагерлеф



сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Глава двадцать пятая
СТРАННИК БОЖИЙ

Капитан Леннарт, Божий странник, пришел однажды августовским днем на постоялый двор в Брубю и заглянул в кухню. Он направлялся к себе домой в Хельгесэтер, расположенный в четверти мили от Брубю у самой опушки леса.

В ту пору капитан еще не знал, что станет одним из странников Божьих на этой земле. Он предвкушал встречу с родным домом, и сердце его было переполнено радостью. Немало невзгод выпало на его долю, но теперь, когда он вернулся домой, все несчастья остались позади. Он еще не знал, что будет одним из тех, кто лишен счастья спать под родным кровом и греться у своего очага.

У капитана Леннарта, Божьего странника, был веселый нрав. Не застав в кухне ни души, он, словно озорной мальчишка, тут же решил напроказить. Он спутал нитки на ткацком станке и снял колесо прялки. Он швырнул кота на голову собаке, и когда приятели, забыв в порыве злобы о старой дружбе, ощетинившись и сверкая глазами, вцепились друг в друга и пустили в ход когти, он принялся хохотать так, что весь дом задрожал.

На шум прибежала хозяйка. Она остановилась у порога, глядя на хохочущего гостя и дерущихся животных. Когда-то она хорошо знала капитана, но видела его в последний раз в арестантской повозке, закованного в кандалы. Пять лет прошло с тех пор, как на зимней ярмарке в Карлстаде вор украл у жены губернатора драгоценности. Пропавшие кольца, браслет и пряжки были очень дороги благородной даме, ведь они достались ей в наследство, либо были получены в подарок. Вернуть их так и не удалось. Но тут по округе прошел слух, что вор не кто иной, как капитан Леннарт из Хельгесэтера. Хозяйка постоялого двора никак не могла понять, откуда пошли эти слухи. Разве капитан Леннарт не был добрым и честным человеком? Он жил счастливо со своей женой, которую привез сюда всего лишь несколько лет назад: жениться раньше ему не позволяли средства. Разве не было у него хорошего жалованья и своей усадьбы? Что могло заставить такого человека украсть старинный браслет и кольца? И еще невероятнее казалось ей, что подобным слухам могли поверить, посчитать его вину доказанной, разжаловать его, лишить ордена Меча[50]50
  Орден Меча – шведский военный орден.


[Закрыть]
и приговорить к пяти годам каторжных работ.

Сам же он сказал, что был на ярмарке, но уехал до того, как пошли слухи о краже. На проезжей дороге он нашел какую-то старую неказистую пряжку, которую взял, чтобы отдать ее дома детям. Оказалось, что пряжка эта золотая, одна из вещей, украденных у губернаторши. Пряжка и послужила причиной его несчастья. На самом же деле во всем был виноват Синтрам. Этот злодей донес на него и представил неопровержимые доказательства. Видно, ему нужно было избавиться от капитана Леннарта, ибо вскоре ему самому предстояло предстать перед судом. Было доказано, что во время кампании 1814 года он продавал норвежцам порох. Поговаривали, что Синтрам боялся свидетельских показаний капитана Леннарта. А после ареста капитана дело Синтрама прекратили за отсутствием доказательств.

Хозяйка постоялого двора не могла оторвать взгляда от капитана. Он поседел и сгорбился, нелегко ему, видно, пришлось. Но приветливое лицо и добрый нрав он сохранил. Это был все тот же капитан Леннарт, который вел ее к алтарю, когда она выходила замуж, и танцевал с ней на свадьбе. Верно, он и теперь готов остановиться на дороге и болтать с первым встречным и бросать монетку каждому ребенку. Поди, он и теперь способен уверять каждую морщинистую старуху, что она молодеет и хорошеет день ото дня, может влезть на бочку и играть на скрипке для танцующих вокруг майского места крестьян. Накажи меня Боже, если это не так!

– Что ж, матушка Карин, – начал он, – никак вы не смеете даже взглянуть на меня?

Он, собственно говоря, зашел на постоялый двор узнать, как дела у него в доме и ждут ли его. Они ведь, поди, знают, что он отбыл свой срок.

Матушка Карин сообщила ему хорошие новости. Его жена вела хозяйство расторопно, не хуже мужчины. Она арендовала участок земли у нового владельца, и дела у нее шли отлично. Дети были здоровы, любо-дорого смотреть. Ну конечно же, дома его ждут. Капитанша – женщина скупая на слова, не узнаешь, что у нее на уме, однако есть ложкой капитана и сидеть на его стуле никому не позволяет. А нынешней весной и дня не проходило без того, чтобы она не поднималась к камню на вершине холма Брубю, высматривая, не идет ли ее муж. И новую одежду она ему приготовила, сама соткала и сшила. И без слов ясно, что его дома ждут.

– Стало быть, они не верят, что это я?..

– Ясное дело. И никто этому не верит.

Тут капитан Леннарт заторопился домой. Однако случилось так, что, выйдя из постоялого двора, он повстречал добрых старых друзей. Это были кавалеры из Экебю. Синтрам пригласил их на постоялый двор отпраздновать свой день рождения. Кавалеры без колебания пожали руку бывшему каторжнику и поздравили его с возвращением домой. И Синтрам последовал их примеру.

– Дорогой Леннарт, – сказал он, – видно, на то воля Божья.

– Замолчи, негодяй! – воскликнул капитан. – Думаешь, я не знаю, что вовсе не Господь спас тебя от плахи?

Все засмеялись, но Синтрам вовсе не рассердился. Намеки на его связь с нечистым его вовсе не печалили. Тут вся компания затащила капитана обратно в трактир осушить стаканчик за его возвращение. Мол, потом он сразу отправится домой. И здесь-то с ним и приключилась беда. Этого предательского зелья он не пил целых пять лет. К тому же он, видно, ничего не ел целый день и сильно утомился в пути. После одной-двух рюмок в голове у него зашумело.

Увидев, что капитан уже потерял над собой власть, кавалеры стали заставлять его опрокидывать рюмку за рюмкой. Делали они это, вовсе не желая ему зла, напротив, из добрых намерений доставить удовольствие человеку, не видавшему ничего хорошего долгих пять лет. А он вообще-то не пил. И в этот раз вовсе не собирался напиваться, ведь он шел домой к жене и детям. Но вышло так, что он, сильно захмелев, заснул в трактире на скамье.

Увидев, что капитан лежит в беспамятстве, Йёста вздумал подшутить над ним: он разрисовал ему физиономию углем и раскрасил брусничным соком, сделал его похожим на настоящего преступника, каким, по его мнению, и должен быть вольноотпущенный каторжник. Йёста подрисовал капитану синяк под глазом, провел вдоль носа красную полосу, похожую на царапину, разлохматил волосы и вымазал лицо сажей. Все посмеялись, и Йёста собрался было смыть эту мазню.

– Не надо, – остановил его Синтрам, – пусть проснется и поглядит на себя! Это его позабавит.

На том и порешили, и кавалеры тут же забыли про капитана. Пирушка продолжалась всю ночь. Ехать домой собрались лишь на рассвете. Все были порядком навеселе и никак не могли придумать, что делать с капитаном.

– Отвезем его домой, – предложил Синтрам. – То-то его жена обрадуется! И нам будет приятно посмотреть на их встречу. Я просто умиляюсь при мысли об этом. Давайте отвезем его домой!

Эта идея их всех растрогала. Господи, до чего же обрадуется строгая хозяйка Хельгесэтера! Они растормошили капитана Леннарта и посадили его в один из экипажей, давно уже поданных к дверям трактира заспанными кучерами. И вся компания покатила. Кто-то из них в полусне так и норовил вывалиться из экипажа, кто-то горланил песни, разгоняя сон. Охмелевшие, с раскрасневшимися опухшими лицами, они выглядели не лучше пьяных бродяг.

Подъехав к усадьбе, они оставили лошадей на заднем дворе и, важно выступая, отправились к парадному входу. Бееренкройц и Юлиус вели капитана под руки.

– Встряхнись-ка, Леннарт! – уговаривали они его. – Ведь ты дома. Не видишь, что ли? Ты уже дома!

Он открыл глаза и разом почти протрезвел. Его растрогало, что они проводили его домой. Он остановился и, обращаясь ко всем, сказал:

– Друзья! Я спрашивал Бога, отчего мне досталась столь горькая участь?

– Ах, замолчи, Леннарт, не время читать проповеди! – прорычал Бееренкройц.

– Не мешай ему, – перебил его Синтрам. – Он так складно говорит.

– Я спрашивал и не мог этого уразуметь. Но теперь я понял. Господь хотел, чтобы я понял, какие верные у меня друзья. Друзья, которые провожают меня домой, чтобы увидеть, как я обрадуюсь встрече с женой, как обрадуется моя жена. Ведь она ждет меня. Что значат пять лет страданий в сравнении с этой встречей!

Но тут в дверь забарабанили твердые кулаки. Кавалерам было недосуг слушать его разглагольствования.

За дверью послышались шаги. Проснувшиеся служанки глянули в окно. Они наспех набросили одежду, но открыть дверь пьяной ораве не решались. Наконец изнутри отодвинули засов. В дверях показалась сама капитанша.

– Что вам надо? – спросила она.

– Мы привезли твоего мужа, – ответил Бееренкройц. Они вытолкнули капитана вперед, и он нетвердой походкой пошел к ней, пьяный, с размалеванным под бандита лицом. А за ним, пошатываясь, стояла целая орава одуревших от вина людей. Она отступила на шаг, а капитан продолжал идти к ней с распростертыми объятиями.

– Ты уехал из дома вором, – воскликнула она, – а возвращаешься пьяным бродягой! – С этими словами она собралась захлопнуть дверь.

Он не понял ее и хотел войти в дом, но она толкнула его в грудь.

– Уж не думаешь ли ты, что я позволю такому, как ты, стать хозяином моего дома, отцом моих детей?

Дверь захлопнулась, щелкнул засов.

Капитан Леннарт бросился к двери и стал трясти ее.

И тут кавалеры не могли удержаться от смеха. Он был так уверен, что жена его ждет, а она его и знать не хочет. Вот потеха.

Услышав их смех, капитан бросился на них с кулаками. Они побежали прочь и поспешили усесться в экипажи. Он было погнался за ними, но споткнулся о камень и упал навзничь. Потом поднялся на ноги, но не стал больше их преследовать. Внезапно он понял, что все в мире случается по воле Божьей.

– Куда ты поведешь меня? – спросил он в смятении. – Ведь я пушинка, гонимая твоим дуновением. Я лишь мячик в твоей руке. Куда ты забросишь меня? Отчего ты запираешь передо мной двери моего дома?

И он побрел прочь от своего дома, решив, что такова воля Божья.

Когда взошло солнце, он стоял на вершине холма Брубю и смотрел на лежавшую перед ним долину. Ах, бедные обитатели этой долины, не ведали они тогда, что их спаситель идет к ним. Ни один бедняк, ни один горемыка не украсил дверь своей лачуги венками из увядших брусничных листьев. Никто не усыпал пороги, которые он скоро должен был переступить, лепестками душистой лаванды и полевыми цветами. Матери не поднимали на руках детей, чтобы показать им его, идущего к ним. Убогие хижины не были празднично прибраны, и душистые ветки можжевельника не прикрывали черные от копоти очаги. Крестьяне не трудились усердно на полях, чтобы прилежно возделанное поле и ровные межи радовали его взор.

Увы, с высоты холма его удрученному взору предстали выжженные засухой поля, погубленный урожай; он увидел, что люди вовсе не спешили помочь земле готовиться к новому урожаю. Он глянул в сторону синих гор и в ярком свете утреннего солнца увидел рыжие пятна – пространства, выжженные лесным пожаром. Вдоль дорог он увидел полузасохшие от зноя березы. Представшая перед его глазами картина, множество, казалось бы, незнакомых признаков: запах браги, поваленные изгороди, ничтожное количество заготовленных дров – говорило о том, что люди обленились, опустились, обнищали и искали забвения в вине.

Быть может, для него было благом увидеть все это. Ведь ему не суждено было любоваться зеленеющими всходами на собственном поле, следить за гаснущими углями своего очага, гладить мягкие ладони своих детей, видеть рядом благочестивую жену, свою опору и друга. Быть может, его сердцу, исполненному скорби, было благом узнать, что есть на свете и другие страждущие, бедняки, которым он мог бы принести утешение. Быть может, ему было благом понять, что в это тяжелое время, когда засуха и неурожай вконец разорили и без того бедных крестьян, те, кому выпал счастливый жребий, лишь усугубляют их бедственное положение.

Леннарт стоял на вершине холма и думал о том, что он еще может послужить Господу.

Надобно сказать, что кавалеры так и не поняли, что их поступок привел к столь жестокому обращению капитанши с мужем. Синтрам же предпочел молчать. Люди в округе осуждали гордячку жену, которая отказалась принять такого достойного человека. Рассказывали, что она резко обрывала каждого, кто пытался заговорить с ней о муже. Она имени его слышать не желала. А капитан Леннарт не предпринимал ничего, чтобы оправдаться в ее глазах.

И вот что случилось на следующий день.

В деревне Хёгербергсбюн лежит один крестьянин на смертном одре. Он уже принял святое причастие, силы его истощились, смерть близка. Готовясь к долгой дороге в вечность, он мечется, велит то перенести его постель из кухни, то назад в кухню. Смятение духа говорит более красноречиво, чем хрипы в груди и потухший взор, о том, что конец близок.

Вокруг него собрались жена, дети и слуги. Он был счастлив, богат и уважаем всеми. В смертный час близкие его не покинули. Его не окружают чужие люди, нетерпеливо ожидающие его смерти. Старик рассказывает о себе так, словно он уже предстал пред ликом Божьим, а окружающие, непрестанно вздыхая, подтверждают, что слова его – истинная правда.

– Я всю свою жизнь трудился не покладая рук и был хорошим хозяином, – говорит он. – Любил жену, как свою правую руку. Поучал и пестовал детей своих. Я не пил вина. Не переносил межевых столбов. Не загоняя лошадей на подъеме в гору. В зимнюю пору не морил голодом коров. Стриг вовремя овец, не давал им мучиться от зноя.

А плачущие слуги эхом вторят ему:

– Он был добрым хозяином. О, Боже милостивый, он не загонял лошадей на крутых горушках, не давал овцам потеть в жару.

Но тут в дом незаметно входит бедный человек в надежде, что его здесь покормят. Стоя молча у порога, он тоже слышит слова умирающего.

А старик тем временем продолжает:

– Я корчевал лес и осушал болотистые луга. Плуг мой ровно бороздил землю. Я построил амбар втрое больше того, что стоял при моем отце, и в закрома свои засыпал втрое больший урожай. Я заказал три кубка из блестящих серебряных спесиедалеров. А мой отец сделал всего один.

До стоящего у дверей человека доносятся слова умирающего. Он слышит, как старик говорит о себе, словно исповедуется перед Престолом Господним. Он слышит, как дети и слуги умирающего вторят ему:

– Твой плуг проводил ровные борозды.

– Господь Бог уготовит мне хорошее место на небесах, – говорит старик.

– Господь Бог примет нашего хозяина в Царствие небесное, – соглашаются слуги.

Человек у дверей, тот, кто долгих пять лет был мячом в руке Божьей, пушинкой, гонимой его дуновеньем, слышит эти слова и в страхе содрогается.

Он подходит к умирающему и берет его за руку.

– О друг мой, друг мой! – говорит он, и голос его дрожит от волнения. – Думал ли ты, кто есть Он, Господь наш, пред ликом которого ты скоро предстанешь? Бог велик и гневен. Земля – его пашня, буря – его конь. Бездонные небеса содрогаются от его поступи. А ты, представ пред его очи, скажешь: «Мой плуг бороздил ровные полосы, я сеял рожь, я рубил лес». Неужто ты хочешь похваляться перед Ним, неужто хочешь с Ним равняться? Ты не ведаешь, сколь велико могущество Того, в чье царство ты держишь путь.

От ужаса глаза старика широко раскрылись, рот искривился, хриплое дыхание участилось.

– Не говори громких слов Господу твоему! – продолжал странник. – Великие мира сего – лишь обмолоченная солома в его гумне. Его денный труд – создавать солнца. Он выкопал моря и воздвиг горы. Он одел землю в зеленый наряд. Он великий труженик, и никому в труде с Ним не сравниться. Пади ниц пред Ним, отходящая душа человеческая! Лежи, распростертая во прахе пред Господом Богом твоим. Гнев Господен бурей пронесется над тобой. Молнией испепеляющей. Пади ниц! Ухвати, как младенец, край его мантии и проси защиты! Лежи во прахе и моли о пощаде! Смирись, душа человеческая, пред твоим Создателем!

Глаза умирающего широко раскрыты, молитвенно сложенные руки крепко сжаты, на лице его просветление, хрипы затихли.

– О душа человеческая, отлетающая душа! – восклицает странник. – В свой последний миг на земле ты смирялась перед Господом, и потому возьмет Он тебя на руки и, словно малое дитя, понесет в чертоги небесные.

Старик испускает последний вздох. Все кончено. Капитан Леннарт склоняет голову и молится. Все стоящие в комнате читают молитвы, тяжко вздыхая.

Когда же они поднимают головы, то видят на лице старого крестьянина бесконечный покой. Глаза его словно сохраняют отблеск прекрасных видений, рот растянут в улыбке, лицо его прекрасно. Он видел Бога.

«О ты, великая душа человеческая, – думают они, глядя на него, – ты разорвала бренные оковы! В свой последний миг ты взмыла ввысь к своему Творцу. Ты смирилась перед Ним, и Он поднял тебя на руки, как дитя».

– Он узрел Господа, – говорит сын и закрывает мертвецу глаза.

– Он видал, как разверзлись небеса, – всхлипывают дети и слуги.

Старая хозяйка сжимает дрожащей рукой руку капитана.

– Вы помогли ему в самый страшный час.

Капитан стоит, онемев. Он обрел дар проникновенного сложа и великих деяний. Он еще сам этого не осознает. Он дрожит, словно бабочка, только что освободившаяся от куколки, которая расправляет на солнце крылышки, я они искрятся, как солнечный свет.

* * *

Этот миг был решающим в его жизни, он заставил капитана идти к людям. Иначе он отправился бы домой показать жене свой истинный облик. Но с этой минуты он решил, что нужен Богу. Он стал странником Божьим, заступником бедняков. Времена были трудные, вокруг царила нужда, и помочь обездоленным могли скорее ум и добро, нежели золото и власть.

Однажды капитан Леннарт пришел к бедным крестьянам, которые жили недалеко от Гурлиты. Голод и нищета одолевали их, запасы картофеля кончились, а сеять рожь на пожогах не было семян.

Тогда капитан Леннарт взял небольшой челн и поплыл через озеро в Форс и попросил Синтрама дать людям ржи и картофеля. Синтрам встретил его приветливо. Он повел Леннарта к большим закромам, полным зерна, а потом вниз в погреб, где еще оставался картофель прошлого урожая, и позволил ему наполнить все взятые с собой мешки.

Увидав маленький челнок, Синтрам сказал, что в нем такой большой груз не уместится. Коварный заводчик велел погрузить мешки на одну из своих больших лодок и приказал своему работнику, силачу Монсу, перевезти груз через озеро. Капитан Леннарт поплыл назад в пустом челноке.

Однако Леннарт отстал от силача Монса, ведь тот был отменным гребцом и к тому же наделен огромной силищей. Проплывая по живописному озеру, капитан Леннарт думает об удивительных превращениях крошечных зерен ржи. Вот теперь их посеют на пожоге в черную, перемешанную с золой землю меж пней и корней, зерна прорастут и пустят корни на этой целине. В его воображении предстают мягкие светло-зеленые всходы, которые оденут землю, он мысленно наклоняется и гладит их нежные стебельки. Он представляет себе, как холодно этим слабым росткам осенью и зимой, и все же они по приходе весны, храбрые и свежие, пустятся в рост. Сердце солдата радуется при мысли об этих прямых жестких соломинках высотой в несколько локтей с острыми колосками на верхушке. Крошечные метелочки тычинок будут дрожать, поднимая облако пыльцы до самой макушки леса, и на глазах хлеборобов колос в родовых муках наливается, заполняется мягким и сладким зерном. А потом по полю начнет гулять коса, стебли упадут, загрохочет, обмолачивая их цеп, мельничные жернова смелют зерна в муку, а из муки выпекут хлеб, – о, сколько голодных накормит это зерно, лежащее в лодке!

Работник Синтрама причалил к лодочной пристани у подножья Гурлиты, где его окружили голодные люди. Тут Монс сказал, как велел ему Синтрам:

– Хозяин посылает вам, люди добрые, солод и жито. Он слыхал, что у вас нет водки.

Тут люди словно потеряли рассудок. Они бросились к лодке, прыгали в воду, каждый жадно тянул к себе мешок либо куль. Вовсе не этого ожидал капитан Леннарт. Он тоже причалил к пристани и сильно рассердился, увидев, что происходит. Он хотел раздобыть для них картофель на пропитание и рожь для посева. Солода он и не думал просить.

Капитан закричал, чтобы люди не хватали мешки, но они не стали его слушать.

– Так пусть же рожь станет песком у вас во рту, а картофель камнем у вас в горле! – воскликнул он вне себя от гнева, потому что они продолжали тянуть к себе мешки.

В тот же миг произошло нечто удивительное, казалось, капитан Леннарт сотворил чудо. Один мешок, который тянули к себе две женщины, порвался, и из него посыпался песок. А поднявшим мешки с картофелем показалось, что они набиты камнями.

В мешках были лишь камни и песок. Люди стояли, онемев от страха, перед посланником Божьим, совершившим чудо. На мгновение капитан Леннарт тоже оцепенел от изумления. Один лишь силач Монс хохотал до слез.

– Поезжай-ка поскорее домой, парень, – сказал капитан Леннарт, – пока люди не догадались, что в этих мешках ничего, кроме песка и камней, не было! А не то, боюсь, они утопят твою лодку.

– Не больно-то я их боюсь, – отвечал Монс.

– Говорю тебе, уезжай! – сказал капитан таким властным голосом, что тот послушался и уехал.

Тут капитан принялся объяснять людям, что Синтрам их одурачил, но сколько он их ни уверял, они считали, что свершилось чудо. Вскоре слух об этом прошел по всей округе, а так как вера в чудеса в народе сильна, все решили, что капитан Леннарт умеет творить чудеса. Крестьяне его сильно уважали и прозвали странником Божьим.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю