Текст книги "История лисы-метаморфа (СИ)"
Автор книги: Селина Катрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 7. Жизнь у Дюссо Тейлора
Среди ночи Чирра проснулась от того, что хотелось в туалет. Она аккуратно выбралась из-под руки Оливера, и прошлась в соседнюю комнату. В туалете лиса с удовольствием сменила облик на человеческий и сделала все свои дела. «Как же давно я не жила в нормальных условиях», с грустью подумала Чирра. «Хотя бы здесь воспользуюсь». Пробираясь обратно в спальню, она зашла в детскую комнату к Доминику и потрогала лобик пухляша. Жар отходил. Чирра принюхалась, запах от ребёнка заметно улучшился. «Идёт на выздоровление, это хорошо».
Уже ложась в постель к Оливеру, девушка подумала, что это очень странно – вот так спать с почти незнакомым мужчиной в первую же ночь в одной кровати. Потом хлопнула себя по лбу и вспомнила, что надо сменить облик. «Всё-таки, когда такой большой и удобный дом, и нет необходимости греть себя мехом, как же классно побыть человеком», – мелькнуло у неё в голове.
Утром Оливер проснулся от того, что что-то щекотало ему щеку и нос. Открыв глаза, он не сразу сообразил, что сполз ночью с подушки и уткнулся лицом в пушистый хвост лисы. Рыжик спала, очаровательно посапывая. Солнечные лучи рассыпались золотыми искрами в меху милого зверька. Мужчина погладил спинку лисы, та в ответ заурчала во сне, и пошёл к Доминику. Температура практически спáла.
Весь день они провели втроём: Оливер, Доминик и Чирра. Завтрак слуги накрыли в столовой, как и вчерашний ужин. Доминик, проснувшись, был счастлив, что лиса теперь будет жить с ними. За завтраком лиса села рядом с ребёнком. Чирра носом передвинула к себе поближе тарелку с яичницей и с удовольствием съела её, сидя на кресле. Она старалась вести себя максимально культурно и воспитанно. Доминик захлопал в ладоши от восторга:
– Пап, она цилковáя? – спросил он, немного коверкая слова.
– Вполне может быть, что и цирковая, – задумчиво произнёс Оливер. – Это многое бы объяснило.
День выдался солнечным, и Дюссо Тейлоры провели его во дворе особняка. Оливер читал книгу, разбирал корреспонденцию и посмеивался, глядя как Доминик играет с Рыжиком. Вот он убегал от лисы, а та его догоняла, вот, наоборот, лиса убегает от мальчика, но Доминик прыгает на неё и хватает за гриву, и они кубарём летят по зелёной траве.
– Как Вы можете на это спокойно смотреть, граф? Это же дикое животное! Эта лиса способна покусать Вашего сына, а то и вовсе… – сказал Руперт Оливеру, принося прохладный лимонад на полдник.
Оливер пожал плечами:
– Я не знаю, но я вижу, как сыну нравится с ней играть. Я давно не видел его таким смеющимся. Этой лисе удалось то, что не удавалось ни одной предыдущей няне.
Чирра целый день бегала и играла с Домиником. Впервые ей не надо было думать о том, как добыть еду, не попасться на глаза людям, не попасть в капкан или ловчую сеть. Это был чудесный день. А Доминик оказался потрясающе любознательным, открытым и улыбчивым мальчиком. Он и его отец были единственными, кто не смотрел на Чирру с подозрением, неприязнью или опаской. Лиса даже покатала мальчика на своей спине. Метаморфы в животной ипостаси очень сильные и выносливые, так что ей это не составило никакого труда. Общение с Домиником напомнило ей её счастливое детство, когда она точно так же будучи маленьким лисёнком резвилась на траве со своими братьями и сёстрами.
На следующий день всё повторилось. Температура Доминика полностью спала, пропал неестественный румянец со щёк, и зашедший Джек Джонсон объявил, что ребёнок полностью выздоровел. Оливер решил остаться до конца недели дома и провести его в обществе Доминика и Рыжика. Чем больше он смотрел на лису, тем больше понимал, что не хочет её отпускать. Она много играла с его сыном, Доминик весь день напролёт смеялся, бегал за ней, пытался поймать за хвост, уставал от подвижных игр, а как следствие, хорошо кушал и легко засыпал. А когда днём Доминик спал в своей кроватке, лиса приходила к Оливеру и ложилась рядом с ним на плед, кладя свою голову ему на колени.
– Ты удивительное животное, – сказал он ей, поглаживая по мягкой спинке. Чирра урчала от удовольствия, как кошка. – Даже слово «животное» к тебе неприменимо. – Лиса подобралась и села, заглянув в лицо графа. Граф, несмотря на улыбку, выглядел грустным.
– Всё-то ты понимаешь, – потрепал он её за ухом, встретившись с умными темно-карими глазами. – Доминик замечательный малыш, и я иногда думаю, что преступно мало уделяю ему внимания. Он так сильно напоминает мне свою мать Элизу. Ты знаешь, я влюбился в Элли ещё мальчишкой, лет в пятнадцать. Ей тогда было двенадцать. Встретил её в поле, она училась кататься на лошади. Где-то далеко проходила охота, и громкий выстрел спугнул её лошадь, она почти упала, но нога зацепилась в стремени, а её лошадь понеслась. Я догнал галопом их обоих и смог остановить её лошадь. С тех пор мы виделись на прогулках. Когда мне было восемнадцать, мы обручились. А ещё спустя четыре года поженились. Элли очень хотела детей, мне же было всё равно, потому что она была со мной. Но шли годы, а наследника так и не появлялось. Меня это не сильно волновало, а Элли дёргалась, ходила всё больше задумчивой и иногда плакала. Я не знал, как её успокоить. Когда богиня Судьбы Олейна благословила нас сыном, Элиза радовалась каждому дню. Мне тогда было уже двадцать девять. К сожалению, в нашей стране практически нет магии, всё, что у нас на тот момент было – это артефакт, облегчающий боли в родах из Алишера.
Чирра вопросительно посмотрела на графа Оливера, наклонив голову на бок. Умный шатен всё понял без слов.
– Алишер – столица соседнего государства Шерисии. Там, в отличие от нашей Норингии, у всего первого сословия есть родовая магия. Шерисия процветает за счет экспорта магических артефактов. У нас же собственная магия – огромная редкость. Все лекари лечат собственными силами и не смогут затянуть магией рану от пули или остановить кровотечение в родах, – Оливер грустно покачал головой.
Чирра обратила внимание на опущенные плечи и чуть сгорбленную графа и поняла: Оливер очень сильно любил Элизу, и всю свою любовь к ней перенёс на сына. Он безумно сильно боится потерять его, как потерял любимую жену. И, скорее всего, он до сих пор любит её. «Видимо, всё-таки матушка была неправа, рассказывая про людей, что они не способны на сильные искренние чувства. Ещё как способны». Чирра осознала, что граф Дюссо Тейлор, в сущности, очень одинокий человек. Да, у него есть прислуга и коллеги по работе, но это не близкие люди. За два дня к графу никто не приходил в гости узнать о здоровье сына, кроме старого Джека Джонсона, лекаря их семьи. А ещё Чирра поняла, что не так уж они и отличаются с графом. У неё тоже умер самый близкий ей оборотень – отец. Она прекрасно понимала, что такое терять любимых.
Вертикальная морщина разломила лоб мужчины. Чирре вдруг захотелось как-то утешить Оливера, посочувствовать ему, но всё что она могла сделать, – это поближе подсесть, ткнуть в его шею своим тёплым влажным носом и лизнуть в щёку.
– Ты ж моя хорошая, – быстро переключился на лисицу Оливер. – И как ты всё понимаешь? Лучше чем человек, честное слово! – восхитился он.
Чирра потихоньку осваивалась в особняке. Помимо комнаты с бассейном, детской, спальни и столовой, в хозяйской части ещё были кухня, подсобное помещение с едой, кабинет графа, библиотека, большая и малая гостиные, бывшая комната хозяйки дома, ныне пустующая, а также несколько санузлов. Лиса спокойно гуляла по всему дому, никто ничего ей не запрещал, но она чувствовала, с каким неодобрением на неё посматривает прислуга. Руперт в открытую говорил «граф, должно быть, сошёл с ума, раз держит хищника в доме», очень похожие горничные Фрида и Фрея белели от страха, когда видели лису. У них всё начинало валиться из рук, а если Чирра делала несколько шагов к горничным, то они с визгом бросались наутёк. Няня Шарлотта с водянистыми глазами не удостаивала лису вниманием и вообще редко появлялась в особняке, ведь ей дали отпуск. Молодой и симпатичный повар Дани старался обходить лису. Чирра не чувствовала в нём ни страха, ни презрения, ни недоумения. Он просто наливал ей в миску воды и часто выкладывал на тарелку какие-нибудь вкусняшки для неё, тепло улыбался, но никогда не подходил к ней и не пытался дотронуться.
Был ещё конюх Ярэн. Высокий, широкоплечий и очень сильный мужчина с тёмными волосами и чёрной бородкой. Вот его Чирра боялась сама, как увидела однажды, как он по пояс голый умывался, черпая воду из бочки с водой. Сильные мышцы перекатывались по рукам и спине. На правой лопатке была татуировка с зубастым тигром. Он был очень красив и физически развит. Яру строила глазки вся женская часть особняка, но каким-то седьмым чувством Чирра понимала, что не стоит близко подходить к Ярэну в одиночку. Запрет графа не трогать лисицу может быть проигнорирован. Умываясь, Яр заметил, как рыжий нос подглядывает за ним из-за стога сена.
Он тут же остановился, медленно развернулся телом к лисице, чтобы не спугнуть её:
– Кис-кис-кис, кис-кис-кис, иди сюда лисичка, – бархатистым голосом стал приманивать Яр Чирру к себе, но от его голоса у неё только шерсть подняла дыбом от страха и она быстро ретировалась из конюшни.
– Жаль, – хмыкнул Ярэн, задумчиво провожая лису взглядом – красивая девочка. И определённо умная.
Также в особняке Дюссо Тейлора жил ещё мальчишка посыльный Огюст, который бегал на рынок для повара, за лекарем или когда требовал хозяин дома, а также исполнял другие мелкие поручения из разряда «принеси-подай». Огюст был не то рыжим, не то шатеном, и в отличие от Рика, посыльного Этана, практически своего ровесника, он был учтив и вежлив и не создавал впечатления растяпы. Огюст тоже боялся Чирры, но старался не выдавать своих чувств и всячески строил из себя взрослого. А больше прислуги в доме Оливера не было.
Вечером того же дня Оливер вспомнил про склянку с экстрактом горной пятилистной ромашки и попытался намазать Рыжика. Чирра вырывалась из его рук, в итоге расцарапала ему все предплечья. Жижа воняла ужасно и не вызывала доверия. А впервые как попала на кожу, начала ещё и жечь.
Граф Оливер расстроился, что у него не получилось намазать лису:
–Дурында, я же о тебе забочусь! – воскликнул он в сердцах и отставил склянку на прикроватную тумбу.
Чирре сразу стало стыдно. «Как-то нехорошо получилось», подумала она и осмотрела полностью исцарапанные руки Оливера. Вошедший в комнату на шум дворецкий увидел изодранные руки своего графа, прицокнул языком и сказал:
– А я же говорил, что животное опасно! Принести бинты?
Оливер раздражённо отмахнулся от Руперта:
– Нет, не надо. Я видимо переоценил лисицу.
Чирра нахохлилась и слегка обиделась на последние слова на Оливера, но в душе понимала, что вела себя, как ребёнок. Ночью, когда Оливер спал, Чирра обратилась в девушку и из упрямства намазала ногу, попавшую в капкан, этой жижей. В ипостаси человека экстракт ромашки жёгся ничуть не меньше, но скрипя зубами, она намазала толстенный слой. Каково же было удивление Чирры, когда через полчаса рубец заметно посветлел, и боль в суставе впервые покинула её. С той ночи Чирра незаметно перевоплощалась в человека и мазала свои травмы этой чудо-мазью. А затем возвращалась в постель и зарывалась под уже такую знакомую руку Оливера и утыкала шерстяной нос в его пахнущий мятой бок или грудь.
Глава 8. Неудачная прогулка
Неделя пролетела стремительно. Оливеру скоро надо было выходить на работу в королевскую палату. День ото дня пачка писем в особняк на его имя была всё толще и толще. Утро выдалось особенно солнечным, небо было ярко-голубым, а розы в саду особенно благоухали.
За очень вкусным завтраком Оливер внезапно предложил:
– Никки, а как насчёт прогулки в пригороде?
Ребёнок захлопал в ладоши:
– Я за! А Рыжик с нами пойдёт?
Чирра встрепенулась и напрягла весь свой слух. Граф Оливер с сомнением пожевал губу. С одной стороны, он хотел взять лису с собой, очень он привык к её обществу за эти дни. С другой стороны, до сих пор она находилась на огороженной и охраняемой алишерским артефактом территории и не могла убежать. Взять её, лесного жителя, с собой сейчас на природу означало практически предоставить шанс убежать в лес и не вернуться. Что ни говори, а как бы эгоистично это ни прозвучало, он не хотел её отпускать.
– Ну пожа-а-а-алуйста, па-а-ап, – заныл Доминик, – я без неё не хочу.
– Ну ладно, – со вздохом ответил Оливер. А потом, обращаясь к Чирре, – ты же никуда от нас не уйдешь, верно?
Лиса демонстративно зевнула, будто говоря «да делать мне больше нечего», но в душе ликовала. Она давно проверила всю территорию особняка и поняла, что ей придётся немало потрудиться, чтобы выбраться отсюда, а тут такой шанс!
Дальше все засобирались, слуги погрузили корзины с едой в карету графа, Оливер переоделся сам и переодел Доминика, а лиса с предвкушением и нетерпением наблюдала за сборами. Так как Шарлотта была всё ещё в отпуске, на прогулку поехали Фрея и Фрида, чтобы помочь с ребёнком.
Уже через два часа Чирра выпрыгнула с подножки кареты в поле и почувствовала под своими лапами мягкую землю, чуть высохшую под солнцем траву и вдохнула полными легкими свежий запах. А в каком-то километре была видна полоска зелёного леса. Карета же остановилась около открытого пруда. И так было здорово оказаться в этом поле! Ветер, приносивший вкусные ароматы из леса. Здесь был и запах сырости, исходящий от земли, и запахи самых разных грибов, и хвойных деревьев, и почти зрелых лесных ягод. Всё это вскружило Чирре голову, и она понеслась стремглав к деревьям. «Свобо-о-о-ода!!!» – кричала её душа. На краю сознания она уловила крики Оливера «Постой, погоди!» и Доминика «Лыжик, не убегай!», но сейчас ей умопомрачительно нравилось носиться по полю, дотрагиваться мякишами лап до сухих веточек, подпрыгивать и ловить зубами бабочек, зарываться в землю. Увидев мышь, Чирра с азартом бросилась охотиться на неё.
В какой-то момент она поняла, что уже давно и далеко отбежала от кареты. И вдруг встала как вкопанная: «возвращаться обратно или нет?». С одной стороны, с Оливером и Домиником здорово жилось, но с другой стороны, это всё равно жизнь в клетке. Просто теперь особняк стал её клеткой, её хорошо кормят, гладят и купают… но счастлива ли она? А с другой стороны – лес. «А что я забыла в этом лесу? Охоту на мышей и зайцев? Жизнь на грани выживания? Семью… Да, но они далеко, и не факт, что я смогу их найти. А когда найду, то что? Братья и сёстры уже взрослые, каждый из них скоро начнёт создавать свою семью. А здесь я нужна и Оливеру, и Доминику».
Чирра ещё долго сидела в поле и пыталась понять свои чувства. А потом встала и побежала трусцой к карете. Она понимала, что сделала правильный выбор. Лес останется всего лишь лесом, а сейчас у неё есть шанс получить новую любящую семью и глупо не воспользоваться этим шансом.
Приближаясь к карете, Чирра по привычке пряталась в траве. Издалека она увидела, как Доминик играет на деревянном помосте. Горничные Фрида и Фрея раскладывали и резали еду. Граф Оливер ходил туда-сюда около кареты и ударял кулаком по ней:
– Идиот! Конечно же, она захотела вернуться в свой дом! Глупо было надеяться, что лиса предпочтёт жизнь в особняке дикому лесу, – здесь он ударил носком сапога по колесу. – А разве мог я её посадить на поводок? Да она не простила бы мне этого!
«Это он так из-за меня переживает?» – вот это стало для Чирры открытием. Оливер по-настоящему страдал от того, что Чирра их бросила и убежала в лес. «Неужели за какую-то неделю он так привязался ко мне?» – и с этой мыслью на сердце потеплело. Ещё никто так не переживал за неё, кроме её матушки, разве что.
Внезапно ощущение опасности кольнуло её в сердце. Такое предчувствие бывает только у оборотней, потому что у них есть второе – животное – начало. Чирра закрутила головой в разные стороны, никак не понимая, что не так. Сердце начало бешено колотиться. «Вот граф около кареты, всё в порядке, вот мальчик играет на помосте, а вот горничные дорезают хлеб и колбасу… Стоп! Доминик!»
Мальчик играл со своими игрушками, как одна из них укатилась и плюхнулась в воду. Чирра уже гигантскими прыжками неслась к помосту. Оливер увидел рыжее пятно, метнувшееся к ребёнку, оглянулся на Доминика и понял всё без слов.
– Доминик, нет! Стой! – закричал Оливер как можно громче.
Мальчик уже был на краю деревянного настила и растерянно рассматривал воду на предмет своей игрушки.
Прыжок, ещё один прыжок. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Горничные сообразили, что упустили из виду ребёнка и поторопились к нему. Граф уже, наоборот, чуть расслабился, видя, что Доминик не собирается нырять в воду, но всё равно бежал к ребёнку. Но никто из взрослых людей не видел того, что видела лиса – хищник по своей природе, мастер маскировок и мимикрии. Прямо в воде, приготовившись к атаке, плавает огромная чёрная змея. Она уже раскрыла пасть. Мгновение, другое мгновение. Лапы Чирры уже чувствуют не траву, а доски помоста. Удар сердца, который отдаётся в уши.
«Чё-ё-ёрт, не успеваю!» уже буквально кричит Чирра.
Змея выпрыгивает из воды с открытой пастью. В этот же миг лиса отталкивается от досок и прыгает высоко наперерез змее. Её челюсти смыкаются на чешуе водоплавающего пресмыкающегося прямо в воздухе. В последнее мгновение Чирра слышит оглушительный визг женщин, но он резко прекращается, потому что змея, лисица и ребёнок уходят под воду.
***
Оливер ругал себя последними словами. Целую неделю лиса вела себя как человек: она играла с его сыном, приходила к нему и клала голову на колени, слушала его и даже успокаивала, когда он рассказывал об Элизе. А он до сих пор никому не говорил о том, как скучает по жене. И не сказал бы, просто Рыжик не была человеком и, казалось, ей можно рассказать всё. Она поймёт. Сейчас он ходил вдоль кареты, думая, как теперь будет жить дальше. Всего какая-то неделя, а его жизнь изменилась за эти дни полностью. Он видел, как привязался к лисе Доминик, но до этой секунды он не отдавал себе отчёта, как сам к ней привязался.
– Неужели я не увижу больше, как Никки катается на спине этой рыжей бестии, или как они играют в салочки? По утрам я больше не смогу потрогать пушистый золотой мех и насладиться её еле слышным сопением? Идиот! Конечно же, она захотела вернуться в свой дом! Глупо было надеяться, что лиса предпочтёт жизнь в особняке дикому лесу. А разве мог я её посадить на поводок? Да она не простила бы мне этого!
Внезапно он увидел мелькнувшую рыжую шкуру, вихрем летящую к его сыну. Первая его мысль была, что кто-то напал на Доминика, но долю секунды спустя он узнал Рыжика. Оливер повернул голову в сторону помоста и понял, что Доминик вот-вот упадёт в воду. Он рванулся с места к Доминику и одновременно закричал:
– Доминик, нет! Стой!
Но куда человеку сравниться в скорости с хищником. Разумеется, лиса уже была около Доминика. На какое-то мгновение Оливер расслабился, думая, что всё обошлось, как вдруг он увидел змею, бросившуюся из воды прямо на Никки. Его сердце пропустило удар в тот момент. Испуг, что он может потерять сына, поселился в каждой клеточке его тела. Но лиса оказалась проворнее и прозорливее Оливера, она ни на секунду не замедлила своего темпа и успела почти вовремя. Оливер увидел, как Рыжик вгрызлась в чешую змеи, бросившись наперерез к Доминику и все трое свалились с помоста.
Адреналин выплеснулся в кровь, дыхание участилось, все движения стали порывистыми. Граф на ходу скинул с себя рубашку и сапоги, и нырнул в пучину воды, несколько секунд назад сомкнувшейся над головой его ребёнка. Под водой было плохо видно, вода оказалась очень мутной. Но Доминик плавал практически на поверхности. Оливер схватил ребёнка и выплыл с ним наружу. Как только их головы показались над водой, Доминик закашлялся, судорожно втягивая в себя воздух и выплёвывая грязную воду. Фрея и Фрида уже стояли на краю помоста, протягивая руки и помогая вытащить ребёнка из воды.
Оливер ещё раз глотнул свежего воздуха и ушёл под воду, но под водой он не видел ничего кроме мутной взвеси. Несколько раз он нырял и пытался найти свою лису, но не видел её. Отчаявшись, он выполз на помост. Горничные уже разожгли костёр и высушивали вещи мальчика на нём, обернув его пледом.
***
Огромная двухметровая змея, несмотря на воздух в лёгких лисы, камнем утягивала Чирру всё глубже под воду. Лиса вытащила свои когти и впилась ими в туловище чудовища. Она смыкала челюсти всё сильнее и сильнее, прекрасно понимая, что сейчас идёт бой не на жизнь, а на смерть. Змея извивалась и не хотела умирать. Чирра чувствовала металлический вкус крови на своих зубах и понимала, что ранила гадину, но если отпустит, та вцепится в неё. Шли долгие секунды, они погружались всё глубже и глубже. Стук сердца раздавался в ушах, воздух заканчивался в лёгких. Змея и лисица опустились практически на дно пруда и, происходи всё на земле, а не под водой, Чирра точно бы победила. Но под водой всё было иначе. Воздуха уже почти совсем нет в лёгких, а змея извивается и хлестает своим хвостом, пытается дотянуться до шеи Чирры. Ещё полминуты и у лисы просто не останется воздуха, а если отпустит змею челюстью, чтобы выплыть наверх, то та на неё набросится. Положение безвыходное. И тут Чирра увидела камень на дне пруда буквально в полуметре от себя. Решение пришло молниеносно, думать было некогда. Она собрала внутренние силы и превратилась в человека. В этот момент змея растерялась на миг, но успела вцепиться девушке в левую руку. Зато правой рукой Чирра дотянулась до камня и размозжила им голову змее.
Удар сердца, гребок, и судорожный вздох над водой. Борьба под водой отнесла Чирру и змею на приличное расстояние от кареты. «Что ж, и хорошо, граф не увидит меня девушкой» – подумала девушка, выбираясь из воды. Из левой руки шла кровь, она потихоньку начинала неметь. Чирра села на травку у берега воды. «Сейчас отдохну и дойду до графа», – решила она, закрывая глаза. В голове шумело, горло саднило от кашля, так много воды она наглоталась. Лёгкие болели, сердце не хотело униматься. «Всё, теперь всё позади», – успокаивала она саму себя. Уже сквозь дрёму она услышала как её кличат:
– Рыжик, ты где? Рыжик?
Чирра собрала последние силы, перевоплотилась в лису и на этом потеряла сознание.
***
Очень долго никто не всплывал над поверхностью воды. Оливер не находил себе места. Одно дело, когда он думал, что лиса их бросила ради жизни в лесу, другое, когда на его глазах она пожертвовала жизнью, чтобы спасти Доминика.
– Как я только мог в тебе сомневаться? – выдохнул граф, вглядываясь в гладь воды.
– Граф, простите, но уже прошло несколько часов, – начала Фрея, немного смущаясь.
– И очевидно, раз никто не выплыл, то, скорее всего, она мертва – закончила Фрида.
Оливер мотнул головой. Он не хотел в это верить. Кто угодно, но не эта лиса. Эта лиса нужна ему.
– Может, стоит проверить вдоль берега? – неловко начала Фрея. Она не осмелилась сказать вслух «трупы обычно прибивает к берегу», но граф всё понял и так.
Он встал, отряхнул мокрые штаны и велел горничным собираться, а сам решил пройтись вдоль берега. «А мало ли?» мелькнула мысль в голове. В какой-то момент он даже покричал и позвал лисицу. Просто потому что ему хотелось верить, что она жива. Он уже не верил, что вновь увидит эту хитрую мордочку и не увидит, как она забавно вылизывает тарелку после блинчиков с шоколадом, как вдруг между травой мелькнуло грязно-бурое пятно. Приблизившись, он увидел тело лисы, залитое кровью.
