Текст книги "Дороже золота"

Автор книги: Селина Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Почему вы не оставите меня в покое? – сердито воскликнула она. – Я не хочу, чтобы вы меня трогали!

– Не надо лгать, Лаура, – сказал он, снова запечатлев на ее губах короткий поцелуй.

И прежде чем она пришла в себя, поцеловал ее снова, и еще, и еще, подвергая этой бесконечной сладкой пытке. Он то касался ее рта, то отодвигался только для того, чтобы секунду спустя приникнуть к нему снова. Словно играл в кошки-мышки, дразня, заманивая и доводя ее до умопомрачения.

Лаура пыталась не отвечать на его ласки, снова пробовала вызвать образ Патрика, напоминала себе, что любит другого мужчину, а то, что в ней растет, ничего общего не имеет с любовью, этого следует стыдиться, этому надо сопротивляться. Но видя перед собой Джоша, она уже думала только о нем – его худощавом, строго очерченном лице, притягательно сексуальном теле.

Не нужно смотреть на Джоша! Лаура закрыла глаза, чтобы не видеть напряженного смуглого лица, и в этот миг поняла, хотя слишком поздно, что попала из огня да в полымя. Стоило закрыть глаза, и она погрузилась в мир тьмы и страсти и признала наконец правду: она так жадно вожделела его, что все остальное не имело никакого значения.

– Я захотел тебя с первой же минуты, как увидел, – прошептал Джош, лаская ее грудь, и Лаура совсем потеряла голову.

Ее тело плавилось от страсти, выгибаясь навстречу его зовущей силе, губы тянулись к его губам, раскрываясь и дрожа в безудержном зове. Из горла Джоша вырвался резкий хриплый звук, он приник к ее рту, движимый неодолимым желанием, захватывая ее в бурную спираль яростного эротического восторга. Интенсивность чувств была такова, что для Лауры исчезло все, кроме этого стимула; горячее пульсирующее желание охватило их обоих.

Вернул их к реальности неожиданный резкий звук: прямо у коттеджа чей-то автомобиль сигналил резко и настойчиво.

Они отскочили друг от друга с распаленными лицами, затуманенными глазами.

Джош чертыхнулся.

– Что за дьявольщина?

Еще не придя в себя, Лаура дрожала, рот горел, губы, распухшие в самых чувствительных местах от поцелуев, ярко алели, тело еще сотрясалось желанием.

Сигнал взревел снова, еще более настойчиво, и только теперь Лаура вспомнила.

– Это Иан… – пролепетала она, закусив губу.

Джош вперил в нее острый взгляд.

– Кто?

Лаура не могла смотреть ему в глаза. Ей хотелось умереть. Как она могла позволить ему заниматься с нею любовью таким пошлым образом? Мучительный, невыносимый стыд жег ее, словно каленым железом.

– Это один человек, который должен был заехать за мной, – выдавила она, непроизвольно поворачиваясь, чтобы взглянуть на себя в маленькое зеркало, висевшее у двери.

– Господи, я выгляжу, как…

Горькая правда состояла в том, что она выглядела, как женщина, только что со страстью занимавшаяся любовью. Растрепанные светлые волосы, припухшие губы, нездешние глаза выдавали ее до конца.

– Почему он должен был заехать за тобой? Ты ведь приехала на собственной машине сюда. – Джош остро вглядывался в ее лицо жесткими прищуренными глазами, пока она отчаянно пыталась привести себя в порядок, торопливо причесывая спутавшиеся локоны, проводя помадой по губам, припудривая кожу.

– Послушай, оставь меня в покое… Занимайся собственными делами, – промычала она, но Джош уже приготовил следующий вопрос.

– Почему ты встречаешься с другим мужчиной, когда твой жених в отъезде?

– О, отстань! – возмущенно оборвала его Лаура.

В зеркале она заметила, как посуровели его глаза, вспыхнув острым негодованием, и тут же послышались торопливые шаги, раздался громкий стук в дверь.

– Лаура, вы здесь? Вы едете? – крикнул Иан.

Она оттолкнула в сторону Джоша и открыла дверь, ухитрившись изобразить радостную улыбку, хотя рот ее одеревенел и был как чужой.

– Извините, что заставила вас ждать, Иан. Я уже выходила.

– Я увидел вашу машину и понял, что приехал по адресу, – весело сказал предприниматель и окинул ее одобрительным взглядом. – Выглядите очень элегантно, впрочем, вы всегда неподражаемы. Вы готовы? Моя тетушка пунктуальна до фанатизма.

Выражение его яйца изменилось, когда он бросил взгляд в сторону Керна, мрачного, без улыбки. Иан растерянно отступил, но сразу же овладел собой и вежливо улыбнулся Джошу:

– Приветствую вас! Вы, должно быть, тот самый строитель, что обещал осмотреть коттедж. Надеюсь, я не слишком рано приехал и не помешал вашим деловым переговорам?

– Нашим переговорам? – эхом отозвался Джош со странной ухмылкой.

Лаура покраснела и отвернулась.

– О, – сказал Джош, – мы можем продолжить наши… – он сделал паузу, затем насмешливо продолжил, – наши переговоры… как-нибудь в другой раз.

– Да… Безусловно, – ответил Иан не без любопытства и слегка озадаченно. Он, видимо, уловил скрытую насмешку, но не зная, как ее истолковать.

Лаура не могла больше выносить эту комедию.

– Нам нельзя опаздывать, Иан.

Она захлопнула дверь, когда все вышли, и направилась к машине Иана, не одарив Джоша даже взглядом.

Иан счел, что должен сказать тому что-нибудь вежливое.

– Прекрасный денек, не правда ли? Тепло, как летом.

Джош мрачно взглянул на него, ничего не ответив. Идя к своей машине, Иан пробормотал какие-то вежливые прощальные слова, уселся за руль и помахал Джошу, который не спускал с него пристального взгляда. Тронув машину с места, Иан присвистнул:

– В каком бы уголке земного шара вы его ни встретили, сразу видно, что он родился в Йоркшире. Такими мы взращиваем этих людей: угрюмыми и упрямыми, как наши болота и ограды, сложенные из камней.

Лаура промолчала; ее не трогал проплывающий пейзаж, повисший над нивой жаворонок. Вспомнив, что только что произошло с ней, она почувствовала стыд и ужас. Познакомившись е Патриком, Лаура никогда не испытывала соблазна изменить ему. Вплоть до последнего момента.

5

На неделе, когда Лаура, как предполагалось, должна была встретиться с Патриком в Амстердаме, он ей позвонил. Голос звучал взволнованно, Патрик говорил запинаясь.

– Лаура, тут… возникла проблема… Боюсь, не смогу вылететь в Голландию в конце недели. Рей настаивает, чтобы я оставался в Италии. Ей не понравились рисунки, сделанные в Риме. Завтра мне предстоит вернуться туда и предпринять еще одну попытку.

– Ах, нет! – простонала она, слегка побледнев. – Какая досада! А ты не сможешь и побывать в Риме, и попасть в Амстердам на уик-эид? Я так ждала встречи. Мы не виделись, кажется, уже целую вечность.

– Мне очень жаль, Лаура, – донесся тихий и какой-то далекий голос, совершенно непохожий на голос Патрика. – Не могу… Времени нет… Невозможно…

– Впечатление такое, что ты очень устал, – озабоченно сказала Лаура: она никогда не слышала его таким неуверенным. В ответ до нее донесся вздох.

– Эта поездка очень выматывает. А ты как? Дел хватает? Проект «Эйри-Йорк» движется?

– Я в порядке – все под контролем. Жаль, что у тебя сложности с иллюстрациями. Неужели эта мадам такая зануда?

– Да нет. Пожалуй, она права насчет римских рисунков; мне самому они не очень нравятся, – выговорил он признание почти на одном дыхании. – А как дела с коттеджем? Что-нибудь сдвинулось с места? Когда юристы закончат с оформлением?

– О, месяц-два повозятся.

– А что строитель? Мы же не дали ему команды начинать.

– Разумеется нет. Не имеем нрава, пока дом не станет нашим.

– Да, понятно, – проговорил Патрик с облегчением, и Лаура подумала, что его, наверное, беспокоит денежный вопрос. Издательство по договоренности оплачивает гостиницу и авиабилеты, но Патрик, без сомнения, тратит немало и на себя, и эти расходы возместятся когда-нибудь позже.

– Патрик, у тебя проблема с … – начала было Лаура, но он прервал ее поспешно.

– Не могу больше говорить, Лаура. Должен уже идти. Пусть тебя не волнует возврат билета на самолет – все это сделают за тебя, как и разбронируют место в отеле. Извини за неудачный уик-энд. Скоро позвоню.

В трубке щелкнуло. Лаура медленным Движением тоже повесила трубку. Лицо ее отображало противоречивые чувства. С той бури в коттедже Лаура жила в тревоге. Ей неотложно нужен был Патрик, чтобы одуматься, напомнить себе о любви к нему, о том, что они принадлежат друг другу.

Лаура издали взглянула на их фотографию: они с Патриком стояли в саду дома ее родителей, оба смеялись, сияя счастьем; он обнимал ее одной рукой, она прильнула к нему.

– Ах, Патрик, ну почему ты уехал именно теперь? – простонала Лаура, ощутив острый укол вины при виде счастливого, смеющегося Патрика на фото. Но что это за любовь, если она не устояла перед мужчиной типа Джоша Керна? Сгорая от стыда, Лаура прикусила губу. Фотографировались они всего лишь в конце прошлого лета. Тогда все в жизни было ясно, продумано наперед – там было светлое будущее. Ей даже в голову не приходило сомневаться в прочности своей любви к Патрику, а он ни на миг не усомнился в силе се чувства.

Она еще раз взглянула на снимок виноватыми глазами, будто Патрик мог подслушать то, о чем она думала.

– Я и сейчас не испытываю сомнений, милый мой! – осипшим голосом твердила она. – Ни на секунду. Я люблю тебя как всегда! Вот только… Только что? – Лаура в отчаянии вцепилась в волосы: – О-о, что со мной?

Ответить на собственный вопрос она не могла. Она не понимала, что в Джоше Керне так действует на нее, он ей вообще не нравился, однако же…

Она была словно заколдованная, и это грозило погубить всю се жизнь. Надо разрушить чары, пока не поздно. Лаура надеялась, что это сделает Патрик, но теперь придется самой разбираться б хаосе собственных противоречивых чувств и поступков. Совсем по-детски она разгневалась на Патрика за то, что он оставил ее одну именно тогда, когда был нужен больше всего. Будь он здесь, Лаура не оказалась бы тогда в коттедже, не повстречалась бы с Керном и тот не навязал бы ей свою любовь и не заставил бы ее признать, что она вожделеет к нему. И как вожделеет!

Она всякий раз вспыхивала при воспоминании о тех мгновениях, когда ее чувственность превратилась в неистовство, когда жар страсти опалял их при каждом прикосновении.

Закрыв глаза, она уговаривала память умолкнуть. «Патрик – моя любовь!» – твердила Лаура как рефрен, как индуистский обряд, словно это заклинание решало все ее проблемы. Но, к сожалению, она никак не могла отделаться от вопроса, почему же приходится внушать себе, что она любит Патрика? Не напоминает ли это свист мальчишки, храбрящегося в темноте?

Нет, яростно заверяла себя Лаура, я не струсила, я люблю Патрика, он мне приятен, он меня восхищает, не то что Джош Керн, который собрал в себе все неприятное, что есть в мужчине. Где уж тут восхищаться! Лауре всегда были противны те, кто стремились господствовать, подавлять. У Керна есть и другие отталкивающие черты – нахальство, чрезмерная самоуверенность, язвительность… И это не полный список недостатков его характера.

А Патрик чудесен, он добр, нежен, у него любящее сердце. Он будет прекрасным мужем. Они с Лаурой хорошо дополняют друг друга: Патрик предпочитает трудиться дома, ему нравятся работы, которые ей не по душе, которые она делает только потому, что от них нужно поскорее избавиться, – начиная от уборки до ухода за садом. Со временем, Лаура уверена, она будет прилично зарабатывать, гораздо больше, чем Патрик. В общем, они отлично зажили бы вместе.

Глаза Лауры потемнели, она заморгала. А собственно, почему она думает об их совместной жизни в прошедшем времени? Она не меняла свои планы и по-прежнему собирается замуж за Патрика.

Затем она мрачно задумалась. Может быть, даже хорошо, что они сейчас не увидятся, когда в душе у нее такой ералаш из-за Джоша Керна. Патрик ведь натура художественная, импульсивная, от него не скроешь свои горестные переживания. Он тут же станет ласково выяснять, в чем дело, и Лаура может проговориться, невзначай дав ему ключ к отгадке. Он впадет в отчаяние, а Лаура вовсе не хотела подвергать его мучительным терзаниям.

Она сама справится с этим безумным наваждением. Он никогда не должен узнать обо всем этом.

В конце концов, от нее требовалось немногое – держаться подальше от Джоша Керна, дождаться возвращения Патрика. Не надо бывать в коттедже, тогда не будет никаких встреч с Керном. И до приезда Патрика даже не думать о фермере. Отныне как только Керн проникнет в ее мысли, она тут же выкинет его из головы и любой ценой заставит себя размышлять о чем-либо другом.

В течение нескольких дней Лауре удавалось не вспоминать о Керне, до предела загружая себя делами. Их было более чем достаточно. Одна организация средневекового пира чего стоила.

В субботу Лаура во второй раз поехала в Рэнсомс, поместье тетушки Иана Эйри. Величественная леди дала им согласие на использование своей усадьбы для устройства ярмарки в средневековом стиле. С этой точки зрения поместье оказалось просто идеальным. В отдаленной части парка нашлась ровная, поросшая мягкой травой площадка, где можно было удобно разместить ярмарочные увеселения и разбить гигантский шатер для обеда. Была здесь и обширная автомобильная стоянка. Во второй приезд Лаура захвалила фотоаппарат, чтобы заранее облегчить привязку к местности, измерительные приборы, а также магнитофон, чтобы тут же наговорить на пленку все уточненные размеры – Анна их быстро перепечатает.

День выдался серый, дождливый, и Лаура предусмотрительно облачилась в непромокаемый плащ с капюшоном, надела зеленые резиновые сапоги. Она свела до минимума визит вежливости хозяйке дома, извинившись, отказалась от предложенной чашки чая и принялась за работу.

Она решила сфотографировать намеченную площадку со всех мыслимых точек. Она правильно поступила, что надела сапоги. Весенняя земля была влажная, грязная, трава мокрая. Ноги у нее то и дело разъезжались, но Лаура упрямо делала свое дело, не обращая внимания на начавшийся дождь. И только когда он начал превращаться в хороший ливень, она укрылась под деревьями.

Прижавшись к стволу мощного дуба, она стояла, съежившись под плащом, как вдруг услышала выстрелы, доносившиеся из рощи за се спиной. Лаура встревожилась. Минуту спустя она увидела несущегося кролика. Выскочив из-за деревьев, он заметался, запрыгал и спрятался в мелком кустарнике.

Тем временем выстрелы участились, но кролика уже след простыл, и Лаура вздохнула с облегчением. Однако теперь вблизи нее трещали ветки под чьими-то ногами, шелестела трава, шуршали листья в зарослях кустарника.

– Эге-гей! Алло! – крикнула встревоженная Лаура невидимому охотнику. – Поосторожнее стреляйте!

Тот замер на месте. Лаура тоже не шевелилась, надежно спрятавшись за толстым стволом дуба. Она услышала, как вновь зашуршала трава под ногами охотника, все ближе к ней, все слышнее.

Спущенный капюшон помешал Лауре увидеть, что охотник вышел из-за деревьев. В пелене дождя она заметила его только тогда, когда фигура с ружьем оказалась совсем близко, Лаура отскочила назад.

– Вы чуть не застрелили меня! – тоном обвинителя заявила она. Расширившимися от страха глазами она видела подходящего к ней охотника как бы по частям: сначала в глаза ей бросилось переломленное у пояса ружье, затем она разглядела плотный плащ для верховой езды, светло-бежевые широкие и длинные брюки из рубчатого плиса, заправленные в сапоги.

– Я не знал, что здесь кто-то есть! – зазвучал глубокий голос, при звуках которого глаза у нее полезли на лоб, потом метнулись вверх и она испуганно ахнула, узнав Джоша Керна.

– Вы?! Здесь?!

Его губы сложились в язвительную усмешку.

– Да, я. А что ты, черт возьми, делаешь здесь под проливным дождем?

– Работаю, – едва слышно проговорила она, зачарованная видом ружья. – Это ты пытался убить бедного маленького кролика?

– Бедный маленький кролик, малюсенький такой… вместе с множеством своих приятелей только что уничтожил целые огороды весенних овощей вот там, за лесом. – Керн смотрел на Лауру раздраженным горящим взглядом. – Нынешней весной у кроликов демографический взрыв. Это опасные, хотя и мелкие вредители, и мы обязаны сокращать их численность.

– Это просто предлог, не так ли? – упрекнула его Лаура. – Бьюсь об заклад: ты любишь стрелять. Ты явно принадлежишь к тому типу людей, которые всегда рады уложить живое существо! – Выбившаяся прядь светлых волос эффектно легла ей на щеку, зеленые глаза светились враждебностью.

Ему явно не понравилась такая характеристика, о чем свидетельствовало напряженное лицо и губы, вытянувшиеся в сплошную линию. Окинув Лауру ледяными глазами, он отчеканил:

– Я человек практики, работающий на земле фермер. Мне некогда сентиментальничать по поводу бедненьких зайчиков, если они уничтожают мои урожаи и подрывают мое существование.

– Твои урожаи? – повторила Лаура. – Здесь не твоя ферма, она отсюда милях в десяти. Эта земля – часть усадьбы Рэнсомс. Знает ли леди Флора, что ты охотишься в ее владениях?

Керн вновь бросил на нее безжалостный презрительный взгляд.

– Ты думаешь, я бы стрелял, не имея разрешения? Леди Флора пригласила меня сегодня, чтобы я защитил посевы ее арендатора, фермера Джорджа Дэнби. Его поля пострадали от кроликов больше всего. Обычно он стреляет их сам, но у него было воспаление легких, и он еще выздоравливает. Вот леди Флора и пригласила меня произвести отстрел вместе с сыном фермера Филом.

Лаура огляделась, но больше никого не увидела и ничего не услышала.

– Тогда где же он?

– Фил собрал кроликов, которых мы подстрелили, и понес на ферму. А я пошел через лес, чтобы перед уходом поблагодарить леди Флору. – Черные брови Керна вопросительно изогнулись. – Но возвратимся к тебе: чем ты занимаешься в Рэнсомсе?

– Я же сказала – работаю, – ответила Лаура бесцеремонно, затем пояснила, наткнувшись на его жесткий взгляд: – Я делаю снимки и провожу измерения на этом участке, потому что в середине лета мы устраиваем здесь рекламное шоу.

– И леди Флора согласна? – недоверчиво спросил Керн. – Обычно она не позволяет использовать свою усадьбу под мероприятия подобного рода.

После некоторого колебания Лаура бросила коротко:

– Иан Эйри, клиент нашей фирмы, заказал это рекламное шоу.

Глаза Керна прищурились, лицо стало твердым, как кремень. Он медленно произнес:

– Иан Эйри. Ну конечно, племянник леди Флоры. У меня такое чувство, что я его недавно встречал. Да, в коттедже на днях. Но перед тем мы долго не виделись.

Кровь бросилась в лицо Лауре, когда он напомнил ей о коттедже. Промолчав, она безнадежно уставилась на струи дождя, уже образовавшего вокруг них сплошную завесу. Ливень шел и шел. Он мог так лить часами, но оставаться в компании с Керном нельзя – только не с ним!

Она повесила фотоаппарат на плечо, засунула портативный магнитофон в карман плаща и скользнула взглядом по Джошу.

– Мне пора, – сказала она, готовясь бежать к тому месту, где оставила машину.

Но не успела Лаура сделать и шагу, как небо треснуло и ослепительная молния разорвала его. Лаура вздрогнула всем телом, фотокамера скользнула вниз, и она едва успела схватить футляр дрожащими руками. Вообще она была не из числа слабонервных девиц, но вот грозы боялась до смерти. Она пугала ее своей непредсказуемостью: гром, белые вспышки молнии раздаются и полыхают, когда их не ждешь.

– Ты ведь не боишься грозы, надеюсь? – удивился Джош.

– Боюсь, – неуверенно призналась она, начиная дрожать еще при медленных, отдаленных раскатах грома.

– Вы, городские девы, боитесь собственной тени. Если бы понимали природу, то не были такими нервными. – Керн поморщился, но когда вновь сверкнула молния и Лаура ахнула, он сказал: – Знаешь, тут довольно опасно. Этот дуб – самое высокое дерево в парке. Если молния попадет в пего, мы вместе отправимся на тот свет.

Лаура в панике взглянула на Джоша.

– Нужно бежать в дом, пока буря еще на подходе.

– Дом слишком далеко. Не успеем, она застигнет нас на открытом месте!

Небо опять раскололось от удара зигзагообразной слепящей молнии.

Лаура прикрыла ладонями глаза и тут же почувствовала у себя на поясе руки Керна.

– Что… Что такое… – начала она, а потом, оказавшись в воздухе, закричала от страха.

Джош Керн перекинул ее, словно мешок с картошкой, через свое широкое плечо.

– Отпусти меня! – взвизгнула Лаура и получила шлепок по ягодицам. Затем Керн прижал к себе ружье и побежал.

– О, женщина! Перестань визжать. Я отпущу тебя, когда мы будем в лесу, в безопасности. Там надежнее. И перестань брыкаться: ты делаешь мне больно.

– Так тебе и надо! – выкрикнула Лаура. Покинув убежище под раскидистыми ветвями дуба, они оказались среди деревьев и кустарников, росших на краю парка.

Несмотря на солидную нагрузку Джош быстро двигался по высокой мокрой траве, пробираясь через заросли куманики и можжевельника, уже покрывающегося желтыми цветами, нагибаясь под ветвями лесного ореха, серебристой березы и боярышника.

Чуть углубившись в лес, Джош остановился, все еще держа на плече свою ношу. Его дыхание слегка участилось. Прислонив ружье к стволу дерева, он начал опускать Лауру на землю, бережно придерживая руками. При этом каждый дюйм ее тела ощущал его прикосновения. Одного этого было для нее достаточно, чтобы разум оказался где-то на заднем плане. Но были и осложняющие обстоятельства. Между ними возник контакт еще до того, как они покинули место под большим дубом. Теперь он стал более ощутимым, обоих бросило в жар. Лаура с ужасом чувствовала возникшую близость, ведь ей пришлось уцепиться за Джоша секунду-другую, чтобы удержаться на ногах.

– Здесь, наверное, мы будем в безопасности! – сказал он.

Лаура высвободилась, едва дыша, и пристально посмотрела на Джоша.

– Как же! Хотелось бы верить! Но с тобой я никогда не чувствую себя в безопасности.

– Вот так признание! Восхитительно! – Брови Джоша взлетели вверх, серые глаза смеялись.

Лицо Лауры покрыл густой румянец. Вернуть бы назад сказанное, но известно, что слово – не воробей. Выболтав сгоряча правду, она дала Джошу оружие, которое он мог использовать против нее же.

Взбешенная собственной неосмотрительностью, Лаура хотела проскользнуть мимо него и бежать к своей машине, но Джош удержал ее за талию. Лицо его осветила мягкая улыбка.

– Нет, Лаура, не выйдет! Куда ты собралась? Убегаешь? Я был готов поклясться, что ты не трусиха.

Расчет оказался правильным: она вновь повернулась к нему лицом.

– Я не из трусливых!

– Тогда почему убегаешь?

Голос Джоша таил опасность. Он наблюдал за ней с таким выражением, что Лаура вызывающе вздернула подбородок. Светлые ее волосы мокрыми прядями выбились из-под капюшона.

– Я не убегаю! – проворчала она, и это обязывало ее остаться на месте, хотя все было яснее ясного: нельзя оставаться наедине с Джошем, даже в пронизываемой ветром зеленой чаще.

Лаура все еще не преодолела дрожь в теле после того интимного контакта, когда Джош медленно опускал ее вниз со своего плеча, придерживая руками и зажигая кровь в каждой жилке.

– Я просто… спешу… Надо ехать домой, – лепетала она.

– Весенняя буря проходит быстро. Молнии можешь больше не бояться и перестань дрожать, – пробормотал Джош с улыбкой, от которой сердце у нее бултыхнулось в груди.

Смущенная и растерянная, она неотрывно следила за Джошем. Снова блеснула молния, и Лаура отпрянула назад, в сумрачное переплетение ветвей. Джош последовал за ней и прислонился к стволу дикой яблоньки, чуть превосходившей его ростом. Дерево уже начинало цвести. Своим весом Джош качнул яблоню, и несколько лепестков легли на его мокрые черные волосы бело-розовыми созвездиями.

Внезапно на Лауру напал какой-то полуистерический смех.

– У тебя в волосах распускаются цветы яблони, – ответила она на недоуменный взгляд Джоша. – Как будто конфетти.

– Так стряхни их. – И он наклонил голову. У нее тут же пересохло во рту, и тянуло коснуться Джоша, и не хотелось, чтобы это желание крепло. Но нельзя же отказаться, даже вежливо! Она поспешила отряхнуть нежные лепестки, – мокрые черные волосы Джоша прилипли к ее пальцам, словно намагниченные, по руке у нее пробегали странные электрические импульсы.

Лаура сглотнула, чуть отошла от него, наблюдая за каплями дождя, стекающими с листка на листок серебристой березы. Достигнув конца веток, они вначале повисали на них, затем шумно срывались в мокрую траву.

Все, что происходило вокруг них, их только сближало. Только их укрывал лес. Их уединенность, изолированность от остального мира странно подчеркивали и порывы ветра, и дождь, и безумства грозы. Лаура боялась даже смотреть в сторону Джоша, настолько остро его чувствовала.

– Так что это за рекламное шоу ты планируешь? – Спросил он, и она обрадовалась, что можно поговорить о чем-то, не касающемся личных чувств.

– Фирма Иана Эйри ежегодно устраивает какую-нибудь акцию в связи с выпуском новых образцов текстиля, – начала она объяснять холодным, деловым голосом. – Собираются оптовые покупатели со всех концов света, чтобы посмотреть, чем занимается Иан Эйри, и ему нравится поразить их воображение, поухаживать за ними и получить от них заказы покрупнее на ткани следующего сезона.

– Все ради того только, чтобы сбыть его текстиль? А почему бы просто не показать возможным покупателям новые образцы?

– Так действует сегодня большой бизнес, – пояснила Лаура. – Чтобы продать, надо повлиять! Мы занимаемся делами «Эйри-Йорк» уже несколько лет и постоянно стремимся выдвигать сногсшибательные. – Лаура остановилась, подбирая более подходящее слово, – нет, скажем так, оригинальные идеи. Иан всякий раз требует от нас чего-то совсем нового, с чем можно взять верх над конкурентами.

Джош смотрел на Лауру, скептически скривив губы.

– И что же вы предлагаете в этом году?

– Ярмарку средневековых времен… – начала было Лаура, но он прервал ее:

– Что?! Ты шутишь!

Покраснев, она сказала сердито:

– Я абсолютно серьезна. Между прочим, Иан Эйри в восторге от этого предложения.

– Он-то несомненно в восторге, – криво усмехнулся Джош. – Сей муж всегда был напыщенным идиотом, даже в молодости. Ты хочешь сказать, что леди Флора разрешила устроить ярмарку в Рэнсомсе?

– Да! – Лауру возмутил пренебрежительный тон Джоша.

– Она, должно быть, не в своем уме!

– Наоборот. Леди Флора безошибочно чувствует, хороша идея или нет. К тому же она – держатель акций компании «Эйри-Йорк».

– А, в таком случае все ясно. За деньги она сама выступит в парке с танцем голого живота.

– Не очень-то порядочно так отзываться о ней. Мне она не показалась корыстолюбивой, – возмутилась Лаура.

Леди Флора произвела на нее впечатление почтенной дамы с ясным умом. Он пожал плечами.

– Я и не говорил, что она корыстолюбива. Просто каждый пенс, который она может заполучить, нужен ей для того, чтобы содержать в порядке этот крупномасштабный сарай!

Сквозь деревья им был виден дом леди Флоры – закрученные винтом вытяжные трубы, красные, как леденцы; темно-красный кирпич и окрашенное в черный цвет дерево дубового каркаса; выгоревшие па солнце тонкие розовые каменные плиты на крыше. Рэнсомс насчитывал долгую историю. Центральная часть дома построена была в четырнадцатом веке. Два крыла по сторонам – в царствование Елизаветы I, после чего строение стало напоминать букву «Е», что считалось тогда своего рода комплиментом королеве.

– Такой дом, как в театре, послужит великолепным задником для нашей ярмарки, – сказала Лаура.

– Думаю, что да. Но что, собственно, ты имеешь в виду под средневековой ярмаркой? Будет нечто особое? Или вы просто оденете людей за прилавком в старинные одежды?

– Мы стараемся как можно точнее передать обстановку давней эпохи – будет «майское дерево» с лентами и венками, вокруг него выступят артисты местного фольклорного ансамбля, будут качели и карусели, фокусники, жонглеры и глотатели огня. Я нашла человека, который будет продавать имбирные пряники, еще один торговец будет предлагать «ароматические шарики» – апельсины, начиненные гвоздикой, раньше их вешали на пуговицу верхней одежды, чтобы отбивать дурные запахи.

– Кроме того, предполагалось, что «ароматические шарики» предохраняют от заразных болезней, – сухо заметил Джош. – Я кое-что слышал о старинных обычаях.

– Извини, я не хотела поучать! – Лаура возмутилась. Ну почему так трудно с ним разговаривать? – После показа мод организуем средневековый пир для гостей в большом шатре. Вот ради чего я и приехала сюда – надо найти для всего точное место, для каждой лавки, каждого аттракциона. Но главное – шатер, он должен быть недалеко от дома, чтобы легче было приносить посуду, подавать на стол и так далее.

– И все это только для того, чтобы сбыть какое-то количество текстиля!

– Но в результате можно набрать заказов на несколько миллионов.

– Гм-м-м, – протянул Джош. – Кстати, в округе ярмарка вызовет большой интерес. Будете пускать посетителей или только ваших гостей?

– О, нет, никаких посторонних! На мероприятия делового плана приглашаются исключительно гости.

Джош бросил взгляд, выражающий сомнение в правильности такого решения.

– У вас может возникнуть проблема – местных ребятишек нелегко удержать в стороне.

Лаура вынула из сумочки блокнот и сделала быструю пометку.

– Нужно поговорить об этом с Ианом. Не пустить ли патрули по парку?

Она спрятала ручку и, подняв глаза, столкнулась с прямым холодным взглядом серых глаз.

– Может, ты и боишься молнии, но вообще умеешь быть достаточно жесткой, не так ли? Только что тебя возмутило, что я стреляю кроликов, но ты уже думаешь, как избавиться от кучки детей, чтобы своим присутствием они не отравили ваш сверхважный деловой прием. Что станут твои патрули делать с ребятишками – вышвыривать их из парка или стрелять в них?

Щеки Лауры залила краска.

– Если местные жители увидят в парке патрули и прочтут уведомление о закрытом характере ярмарки, они не пойдут туда.

– А если пойдут?

Лаура рассердилась.

– Тогда мы займемся этим на месте, но сначала я поговорю с Ианом.

– Частенько видишься с ним, а? – сощурился Джош.

– Я тебе уже объяснила, чем занимается моя фирма.

По его циничной ухмылке Лаура ясно понимала скрытый смысл вопроса.

– Интересно, ты всегда уклоняешься от ответа?

– Не понимаю, о чем ты?

– Прекрасно понимаешь. Что думает твой жених об этих встречах с Ианом Эйри? Или ему не известно о них?

Лауру возмутил этот недвусмысленный намек, но она решила сдержаться, понимая, как опасен для нее этот человек. Единственная ее защита – сохранять невозмутимость и быть подальше от него, и физически, и эмоционально.

– У нас с Патриком нет секретов друг от друга! – спокойно сказала Лаура. – Он доверяет мне, я – ему.

Серые глаза так и лучились насмешкой.

– И ты рассказала ему, что я целовал тебя в коттедже на днях?

Тут было уже не до спокойствия: пульс Лауры достиг болезненной частоты, особенно на шее и запястьях, когда она вернулась памятью к его объятиям. Слова не шли с языка – даже во имя собственного спасения.