Текст книги "Шпион"

Автор книги: Селеста Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 34

Агата нисколько не грешила против истины, когда говорила, что леди Уинчелл красива, богата и муж ее обожает.

У «лжецов» не было способа воздействовать на Лавинию. Не было средств, достаточных для ее подкупа. Не было ничего, что могло бы ее заинтересовать.

Но это имелось у Филиппы. У нее было единственное, что интересовало Лавинию Уинчелл. Единственное, чего не могла заполучить эта изменница.

У Филиппы был Джеймс Каннингтон, по крайней мере его тело. За его сердце и душу, очевидно, еще нужно было побороться.

На этот раз Филиппа не собиралась проигрывать.

Без особого удивления Филиппа обнаружила, что особняк лорда Уинчелла действительно великолепен. Престижный квартал, замечательная архитектура, чрезвычайно надменный дворецкий.

– К сожалению, у меня нет визитной карточки.

– В таком случае леди Уинчелл не принимает.

Роскошная резная дверь начала медленно закрываться.

– Подождите! – Что поможет ей попасть в дом? – Передайте леди Уинчелл, что к ней пришла с визитом невеста Джеймса Каннингтона.

Дворецкий замешкался. Несомненно, этот человек знал Джеймса.

Судя по тому, что она слышала и читала, скандал разыгрался нешуточный. Дворецкий с подозрением поглядывав на прохожих. Видимо, опасался, что поблизости болтается какой-нибудь газетчик.

Дверь распахнулась.

– Пройдите сюда, пожалуйста.

Филиппу проводили в прелестную гостиную, богато обставленную, со множеством зажженных свечей. Тем не менее Филиппа была уверена, что это не самая роскошная комната в этом особняке.

Женщина, вошедшая в комнату, была ослепительно красива. Фарфоровая кожа, волосы цвета настоящего золота, чувственные розовые губы и голубые глаза. При виде такого совершенства Филиппа на мгновение потеряла дар речи и опомнилась, лишь когда заметила в глазах женщины торжествующее выражение.

Сожалея, что доставила этому порождению дьявола такое удовольствие, Филиппа, собрав всю свою волю, постаралась придать своему лицу выражение холодного безразличия.

Самодовольный блеск исчез.

Леди Уинчелл не подошла к ней и не протянула руки.

– Кто вы и что вам угодно? Почему вы солгали моему дворецкому?

Филиппа ответила ей невозмутимым взглядом.

– На каком основании вы обвиняете меня во лжи?

Лавиния прикрыла глаза с хищной усмешкой.

– Джеймс Каннингтон никогда не женится, пока я живу в его мечтах.

Филиппа рассмеялась.

– В мечтах? Скорее в кошмарах.

– Вам ничего не известно о его мечтах. Вы комедиантка, явившаяся в расчете на какую-нибудь информацию. Вероятно, вас подослала одна из этих отвратительных газетенок?

– Я знаю его мечты. Я все знаю о нем. Он – моя любовь.

– Неправда!

– Вам нужны доказательства? Я многое могла бы вам рассказать. Он пьет бренди. Любит боксировать. Он великолепный танцор, замечательный спортсмен и обладает огромным запасом внутренних сил.

– Глупая девчонка. Это нетрудно узнать, да и догадаться несложно.

– Что ж, может, мне стоит упомянуть о его пристрастии к восточным танцовщицам?

Лавиния вздрогнула.

– Ничего подобного. Я бы знала об этом.

– Он просто вам не рассказывал. Да и с какой стати? Ведь он вас никогда не любил.

– Любил и все еще любит, дурочка!

– Возможно, он вас желал, точнее, ваше тело, но любовью тут и не пахло. Ведь ваше сердце черно как смола, А Джеймс не мог этого не чувствовать.

Ярость исказила лицо Лавинии. Она схватила какую-то безделушку с приставного столика, видимо, собираясь запустить ею в Филиппу.

Отскочив в сторону, Филиппа продолжала говорить Лавинии колкости:

– Прошу вас не принимать это так близко к сердцу. Возможно, после свадьбы мы выкроим час, чтобы нанести вам визит.

– Ты лжешь! – Голос Лавинии звучал хрипло, ее лицо стало уродливым от злости. – В жизни Джеймса нет женщины, кроме меня!

– Тем не менее я существую. Будущая мать его приемного сына, друг и наперсница его сестры.

Это упоминание, по-видимому, еще больше взбесило Лавинию.

– Агата!

– О, так вы с ней знакомы? – Филиппа двигалась кругами, держась вне досягаемости метательных предметов. – Такой замечательный друг. Я уже чувствую себя членом семьи. Когда мы с Джеймсом поженимся…

– Нет! Ты лжешь! Вор сказал бы мне, если бы у Джеймса была… – Лавиния осеклась. Судя по обеспокоенному выражению ее лица, она проговорилась, сказав то, что не следовало.

– Вор? Кто он такой, Лавиния? Откуда ему могут быть известны интимные подробности жизни Джеймса?

Лавиния, и это было заметно, пыталась взять себя в руки.

– Я… не знаю, о чем вы говорите.

– Что ж, кто бы ни был вашим осведомителем, он вам солгал. Я близко знакома с Джеймсом уже некоторое время, очень близко.

Лавиния зарычала, но Филиппа видела, что женщина настороже и сегодня у нее ничего больше не удастся разузнать. Не потрудившись попрощаться, Филиппа повернулась и вышла, надеясь, что не ухудшила положение дел.

Несмотря на то что уже было довольно поздно, Джеймс сидел у постели Робби и читал ему одну из своих любимых книг – «Робинзон Крузо». Писатель Даниель Дефо нравился далеко не всем, но «лжецы» восхищались этой книгой.

Обладавший богатым воображением основатель «Клуба лжецов» понимал, что жажда приключений – в человеческой натуре. Шпион Короны во времена короля Вильгельма первым использовал искусство уличных воров и карманников в целях безопасности государства.

Однако книга Дефо, обычно такая увлекательная, сегодня оставалась сухой и безжизненной, глаза Джеймса видели лишь буквы, напечатанные на хорошей бумаге. После сегодняшнего провала, когда они потеряли след любовника Лавинии, мрачное настроение не оставляло его.

Немного помогло то, что он провел вечер с Робби. Утративший свою обычную активность из-за головной боли мальчишка затаив дыхание слушал, как Джеймс рассказывал о своем детстве. Некоторую неловкость Джеймс испытал, лишь когда Робби задал ему вопрос об отце.

– А когда ты болел, твой отец тоже сидел с тобой?

Джеймс едва сдержал смех.

– Нет, конечно. За мной ухаживали слуги, а потом Агги, когда стала постарше. – Он смотрел на пламя свечи, вспоминая. – Отец вообще-то гордился мной, но радовался, когда меня не было дома и никто не отрывал его от работы.

Робби долго смотрел на Джеймса, потом положил ладошку на его руку.

– Не переживай. Когда ты заболеешь, я буду сидеть с тобой.

Он с таким серьезным видом произнес эти слова, что Джеймс едва сдержал улыбку и в то же время почувствовал, как к горлу подступил комок.

– Спасибо, сынок.

У Робби заблестели глаза, когда он услышал слово «сынок». Не сказав больше ни слова, мальчик устроился поудобнее и приготовился слушать. Прочитав несколько страниц, Джеймс поднял глаза и увидел, что Робби крепко спит, подложив под подбородок маленькие кулачки.

Из одного кулачка что-то выглядывало. Осторожно разжав пальцы мальчика, Джеймс вытащил из крепко сжатой ладошки маленького оловянного солдатика. Игрушка была помята и согнута, словно на нее кто-то наступил.

Джеймс бережно положил солдатика на ночной столик. Он хорошо помнил, как дорожат мальчишки любой мелочью. Должно быть, этот сломанный солдатик имел особое значение для Робби, и Джеймс понимал, что нужно относиться к этому с уважением.

Когда в пустом клубе воцарилась тишина и в этот поздний час с улицы не доносился шум, острое чувство одиночества пронзило Джеймса, словно у него в этом мире не было никого, кроме Робби и этого сломанного оловянного солдатика.

Что было, конечно, полной нелепостью, поскольку в соседней комнате спала Филиппа. За весь день она ни разу не подошла к нему, однако Джеймсу, говоря по правде, это принесло облегчение. Ему еще предстояло разобраться с внутренним голосом, который, изредка прорываясь сквозь безумие последних дней, напоминал ему об отсутствии здравого смысла в его поступках и суждениях.

Что ему известно о Филиппе? Она превосходная актриса, одаренный учитель и искусная лгунья. Она могла играть любую роль, от молодого человека до экзотической соблазнительницы, и любая роль ей удавалась превосходно.

А может, даже сейчас она играет роль? Может, весь клуб, очарованный ее способностью к перевоплощению, попал под ее влияние? Все «лжецы» были героями, независимо от их прошлого. А очаровать героя достаточно просто, нужно лишь дать ему возможность проявить свой героизм, а значит, предстать перед ним с просьбой о помощи.

Бедная девушка, не имеющая друзей, которая хочет лишь доказать невиновность своего похищенного отца и спасти его жизнь. Весьма соблазнительно в это поверить. Он мог получить сразу и восточную танцовщицу, и друга. Мог получить то, о чем мечтает каждый мужчина, – смелого и красивого напарника, который подходит ему, как часть собственного тела.

Джеймсу очень хотелось в это верить.

И именно поэтому у него возникли сомнения.

В клубе давно наступила тишина. Филиппа прижала ухо к двери своей спальни, прислушиваясь. Ни звука.

Должно быть, уже далеко за полночь. Филиппа осторожно приоткрыла свою дверь. В коридоре было темно. Взяв свечу и коробок спичек, которыми снабдил ее Фишер, Филиппа вышла в коридор.

В конце его находилась потайная дверь.

Довольно быстро Филиппе удалось справиться с защелкой, но она не знала, сумеет ли открыть дверь с обратной стороны. Достав из кармана щепку, Филиппа положила ее на косяк, чтобы дверь полностью не закрылась.

Теперь она стояла на роскошном ковре в коридоре, где пахло воском и лимонным: маслом.

Слева от нее должна находиться кладовка со щетками. А справа – цель ее путешествия, кабинет Джекема по прозвищу Хромоногий Мошенник. Джекем действительно прихрамывал.

«Когда-то он был великим вором». Так ей сказал Робби. Но только сегодня Филиппа об этом вспомнила. Джеймс знает Джекема в течение многих лет. Они друзья.

Станет ли Джеймс прислушиваться к ее словам, ведь она собирается обвинить Джекема на основании всего лишь намека, полученного от Лавинии. А если это неправда, простит ли он ей подобное обвинение в адрес друга?

И вот она пришла сюда, чтобы найти хоть какое-нибудь доказательство того, что он действительно вор.

К ее удивлению, кабинет Джекема не был заперт. Войдя внутрь, Филиппа остановилась в нерешительности. Но потом все же вошла, прикрыла дверь и зажгла свечу.

Кабинет был просторным и типично мужским. Прекрасный письменный стол совершенно не гармонировал со старым диваном, который, казалось, притащили со свалки. Ее внимание привлекли стопки бухгалтерских книг. Возможно, в них она найдет свидетельства растраты.

Однако, с точки зрения «лжецов», это незначительное преступление. Единственное, чего не прощают «лжецы», это измену.

Однако где бы могло храниться такое доказательство? Профессиональный вор будет избегать всех обычных потайных мест – сейфов, ящиков с двойным дном, тайников под паркетом. Филиппа села на краешек дивана и обвела взглядом комнату.

Что бы она использовала, чтобы скрыть правду от опытных шпионов? Еще одну ложную панель в одной из стен? «Лжецы» очень хорошо знакомы с этим механизмом. Незакрепленный камень в камине? Она подошла к каминной решетке. Все камки были тщательно скреплены известковым раствором.

Разочарованная Филиппа вернулась на диван. Сидеть было неудобно, пружины впивались в ягодицы. Неужели Джекем не может купить более приличный диван?

И тут Филиппу осенило. Она вскочила, внимательно осмотрела потертую обивку.

Затем стала прощупывать подушки. Ничего. Филиппа отодвинула диван от стены.

Спинка была выцветшей, обивка насквозь пропылилась, но швы выглядели совершенно целыми. Филиппа опустилась на корточки, ощупывая каждый дюйм, и когда добралась до нижнего угла покрытой обивкой спинки, под пальцами что-то хрустнуло.

– Конский волос так не хрустит, мистер Джекем, – пробормотала она, опуская руку ниже. Что-то было засунуто под ткань, значит, где-то есть отверстие или разрез.

Кончиками пальцев Филиппа нащупала разошедшийся шов, а затем узкую щель в обивочной ткани, прямую, как разрез бритвой. Ее выдавали лишь несколько свободно свисающих ниток.

Филиппа легла на спину и засунула голову под диван, чтобы рассмотреть дыру. Щель была достаточно большой, и Филиппа засунула туда руку.

– Мистер Стаббс, вы недобросовестно выполняете свои обязанности, – пробормотала она, стараясь не чихнуть.

– Я обязательно передам ему это, поскольку сомневаюсь, что вам доведется с ним встретиться вновь.

Чертов вор-предатель. Она должна была догадаться, что кабинет Джекема не заперт потому, что он все еще находится в клубе.

Глава 35

Комната Филиппы была пуста. Кровать застелена, на подушке аккуратно лежала ночная рубашка, а на вбитых в стену крючках висели оба ее платья. Джеймс стоял посреди комнаты ошарашенный, даже не в силах чертыхнуться.

Он пришел поговорить с ней, обнять ее. Но она, видимо, одетая по-мужски, куда-то исчезла.

Джеймс не на шутку встревожился.

Он вышел в коридор. Пламя свечи заколебалось на сквозняке. Прикрыв его свободной рукой, он заметил в конце коридора узкую, но хорошо различимую полоску света.

Подойдя ближе, Джеймс обнаружил, что потайная дверь приоткрыта. Сквозь щель видна была открытая дверь кабинета Джекема и свет, лившийся в темный коридор публичной части клуба.

Распахнув потайную дверь, Джеймс поспешил в комнату. Там были видны явные следы борьбы. Бухгалтерские книга валялись на полу. Диван был отодвинут от стены, диванные подушки разбросаны.

На полу лежал подсвечник, свеча, выпав из чашечки, продолжала гореть, грозя поджечь клуб. Джеймс поднял подсвечник и поставил свечу на место. Это был довольно изящный бронзовый подсвечник, один из тех, которые находились в комнате Филиппы. Судя по маленькой лужице воска, растекшейся по полу, стычка произошла совсем недавно.

Джеймс обошел вокруг дивана, размышляя, что бы это могло значить. Зачем было выдвигать его на середину комнаты? Борьба в комнате, возможно, могла сдвинуть его в одну или другую сторону, но мебель выдвинули намеренно.

Его охватило мрачное предчувствие. Филиппа побывала здесь до него. Что она здесь делала? Где она сейчас?

Скользнув взглядом ниже, Джеймс заметил небольшой белый треугольник, торчавший из-под дивана. Но ведь диванные подушки не набивают бумагой.

Джеймс, наклонившись, извлек лист плотной бумаги, опустился на колени и обнаружил под обивкой еще несколько листков. Вытащив их, он направился к столу, чтобы рассмотреть бумаги при свете свечей.

Один листок представлял собой угрожающее и злобное послание.

«Помни, вор, кого они будут обвинять в этом».

Второе носило более мирный характер:

«Ты считал вознаграждение достаточно щедрым, когда передавал мне первый список имен».

Было еще много листков подобного содержания. Джеймс сразу узнал почерк леди Лавинии Уинчелл. Тем же почерком были написаны и другие письма, извращенные сексуальные послания, которые, как теперь начал подозревать Джеймс, явно предназначались ему.

А в самом низу этой стопки явных улик Джеймс нашел и признание.

«Если ты читаешь это, Саймон, я скорее всего уже мертв. Знай, что я погиб от руки леди Уинчелл. И чтобы забрать с собой в ад эту мерзкую тварь, я хочу полностью признаться в своих преступлениях».

Это признание в предательстве, полное, как показалось Джеймсу, искреннего сожаления, вызвало у него отвращение, смешанное с сочувствием.

Джекем.

Джеймс чувствовал, что с ним что-то не так. Саймон спас этого человека, приведя его с улицы и поставив на ответственную должность в своем клубе, однако никогда не допускал Джекема во внутренний круг.

По этой же причине и Джеймс никогда этого не делал. Он имел огромное желание завербовать Филиппа, но всегда тщательно скрывал тайну клуба от Джекема.

Джекем.

Некоторое время Джеймс сидел неподвижно, потрясенный обнаруженными фактами, чтобы хоть как-то реагировать на случившееся.

«Значит, это не я выдал "лжецов"».

Джеймс едва не выронил документы из рук от охватившего его облегчения, ведь на его плечах в течение долгого времени лежало непосильное бремя.

«Я никого не предавал».

Вот почему Лавиния держала его в плену на том корабле. Ей не удалось его сломить.

Она подкупила Джекема. Неужели причиной была его слабость к бриллиантам?

И все это время, пока Джеймс искал доказательства или единственного свидетеля, за его спиной Джекем наблюдал за ним. Гнев тяжелой волной начал подниматься в его душе. И тут он вспомнил.

Филиппа.

Только теперь он понял, что она глубокой ночью делала в кабинете Джекема. Каким-то образом ей удалось узнать обо всем, у нее хватило ума, чтобы разглядеть то, чего не видели даже самые опытные «лжецы». И Филиппа решила найти доказательства.

Почему же она не пришла к нему? Почему не рассказала о своих подозрениях?

Потому что знала, что он не поверит ей. Боль сдавила грудь Джеймса. Его недоверие толкнуло девушку на этот опасный шаг.

И теперь Филиппа оказалась в руках Джекема.

Стоя перед клубом, Джеймс порылся в кармане в поисках монетки.

– Отнеси это в Этеридж-Хаус.

Мальчишка кивнул и помчался по улице, сжимая в одном кулачке послание, в другом – деньги. В предрассветной тишине его башмаки стучали по булыжнику. Джеймс проводил его взглядом. Мальчишке можно было доверять, его услугами «лжецы» часто пользовались, он был одним из многих неприметных уличных помощников.

Не потребуется много времени, чтобы дождаться реакции Далтона или прихода Клары, которая возьмет на себя заботу о Робби. И, все же Джеймс с трудом сдерживал тревогу. Филиппа в опасности, а он понятия не имеет, где ее искать.

Единственное, что он знал: все дороги ведут к Лавинии.

Следует ли ему прямо сейчас направиться к ней? Эта женщина достаточно умна, чтобы держать Филиппу у себя дома.

Черт побери, шпион он или нет? Неожиданно Джеймс преисполнился уверенности, которая смела прочь его замешательство и многомесячные сомнения. Его охватил азарт, мысли приобрели четкость и ясность.

Испытав чувство облегчения, Джеймс едва не рассмеялся.

Привет, Грифон. Тебя очень не хватало.

Он уже было решил рискнуть и вторгнуться в дом Лавинии, когда к нему подбежал другой мальчишка.

– У меня сообщение к кому-нибудь из членов клуба, сэр.

Мальчишка запыхался, он устал от долгого бега. Джеймс ощупывал карманы в поисках серебра, когда мальчишка выпалил свое сообщение.

– Хромой человек направляется на запад в сторону Скарлет-Харт. Рыжеволосая с ним.

Фиблс.

– Слава Богу, – выдохнул Джеймс. Бросив мальчишке шиллинг, он присел на ступеньки клуба. – Сюда скоро прибудут джентльмен и леди. Передай им то, что сообщил мне, получишь еще два.

Мальчишка кивнул. Джеймс окинул его взглядом. Этого парнишку он не знал.

– Эта леди очень щедрая. Так что обязательно дождись ее.

Он надеялся, что этого посула будет достаточно, чтобы парнишка передал сообщение по назначению, поскольку у него самого не было ни терпения, ни времени оставаться на месте. В соответствии с инструкциям, «лжец» в такой ситуации должен дождаться подкрепления, но Джеймс не мог бездействовать.

Еще раз дав наставление мальчишке, он сорвался с места, подозвав первый же попавшийся кеб. Он должен идти за Фиблсом по пятам.

Только бы старый филер снова не упустил Джекема.

Филиппа плохо знала Лондон и совершенно не представляла себе, куда Джекем ее привез. Они стояли в пустом особняке в некогда богатом районе города. Всю дорогу Джекем крепко держал ее за руку. При всей внешней немощи руки Джекема были очень сильными.

В другой руке он сжимал пистолет, который не выпускал с того момента, как в клубе она, подняв голову, увидела возвышающегося над ней предателя. Сколько же времени прошло с того момента? Час или больше?

В доме не было никакой мебели. Особняк был совершенно пуст, что подтверждало эхо, разносившееся от стука их башмаков по деревянному полу. Единственная свеча в руке Джекема давала возможность рассмотреть комнату, где они находились. Она походила на переднюю гостиную. На высоких окнах висели тяжелые занавеси, явно предназначенные для того, чтобы скрыть от посторонних глаз все, что происходило в этом пустынном доме.

Филиппа осторожно кашлянула.

– Чего вы ждете?

Джекем не ответил. Он даже не взглянул на нее.

Странно. У Филиппы был не слишком большой опыт общения со злодеями, но она представляла их себе горластыми, шумными, угрожавшими своей жертве, прежде чем разделаться с ней.

А может, она просто начиталась рыцарских романов.

Наконец какой-то звук нарушил давящую тишину. Щелчок и отдаленный звон колокольчика просигналили, что открылась парадная дверь. Треугольник света возник на полу вестибюля.

Вскоре в клубе заметят ее отсутствие. Оставалось надеяться, что Джеймс встревожится. Наверняка Агата и Клара позаботятся о том, чтобы организовать поиски.

Однако надежда на то, что ее найдут, была весьма слабой. Ведь искать ее в огромном городе все равно что иголку в стоге сена.

В дверном проеме стояла Лавиния и, усмехаясь, смотрела прямо на Филиппу!

Еще один паб, еще одно послание от Фиблса. Подгоняя лошадь, Джеймс чувствовал, как колотится у него сердце. Быстрее. Вперед.

Каждая задержка казалась вечностью, каждая тележка, преграждавшая им путь, выводила его из себя.

Еще одна пивная, еще одно послание: «На запад. "Черный Лев"».

Он должен был дождаться Далтона, который прибудет с подкреплением. Но не мог.

Филиппа.

Быстрее.

Лавиния щелкнула пальцами над головой Филиппы. Филиппа скосила глаза.

– Я кусаюсь.

Лавиния презрительно фыркнула, но отступила на шаг, повернувшись к Джекему, который держат наготове пистолет.

– Что ей может быть известно?

– Достаточно, чтобы обыскивать мой кабинет. – Джекем прищурился, глядя на Лавинию. – Я слышал, она приходила к вам. Что вы ей рассказали?

– Ничего. Ты же знаешь о нашем уговоре. Я не могу предать тебя, не выдав себя. И наоборот.

Филиппа внимательно прислушивалась к их разговору. Итак, предатель не доверяет своей хозяйке.

– Я полагаю, эту часть сделки очень трудно проконтролировать, – сказала Филиппа. – Впрочем, если подумать, то все совершенно логично. Ведь если он предает своих друзей, то почему бы ему не предать вас? А коль скоро вы предали своего собственного любовника, почему бы вам не бросить Джекема на растерзание волкам?

Оба с ненавистью посмотрели на Филиппу.

– Что за чушь!

Лавиния держалась достаточно уверенно, но Филиппа заметила настороженный взгляд, который она бросила на Джекема.

– Разве? Но ведь совершенно очевидно, что мистер Джекем доверяет вам не больше, чем мне.

– Даже меньше, – произнес Джекем.

Лавиния оскалила зубы.

– А ведь я хорошо тебе заплатила за сотрудничество! – зло прошипела она.

– Ты мне солгала.

Лавиния рассмеялась.

– И моя история задела твои патриотические чувства! Странно, а я-то думала, что предать их тебя заставили те огромные деньги, которые я тебе заплатила.

Филиппа округлила глаза.

– Так это были вы? – Она перевела взгляд с Джекема на Лавинию. – Я думала, вы пытками и наркотиками заставили Джеймса выдать своих друзей.

В комнату вошел человек в ливрее дома Уинчеллов. Он наклонился к Лавинии, что-то прошептал ей на ухо и вышел. Очевидно, это был кучер Лавинии. То, что его госпожа находилась в обществе вооруженного пистолетом человека, по-видимому, не произвело на слугу никакого впечатления. Поразительно. Потрясающий пример надежного лакея.

Лавиния обернулась. Ее глаза сияли. О Боже. Все, что могло доставить этой женщине такое удовольствие, не сулило ничего хорошего.

– Похоже, у нас еще один гость. Вы должны извинить меня, мистер Джекем. Будьте любезны, проводите мисс Этуотер на крышу. Там сейчас идет ремонт, так что есть проход через чердак и прекрасно просматривается вся улица. Вы сможете следить, не появятся ли другие гости.

Она с быстротой атакующей змеи выхватила пистолет у Джекема.

– Он вам, пожалуй, не понадобится. А сейчас мне необходимо слегка привести себя в порядок. – С этими словами Лавиния грациозно выплыла из комнаты.

С удивлением, граничащим с истерикой, Филиппа следила за тем, как она уходит. Конечно, очень важно, как ты выглядишь, когда совершаешь убийство. Очевидно, Филиппе предстояло многому научиться, чтобы стать настоящей великосветской львицей. Как жаль, что времени на это у нее совсем не осталось.

Не дожидаясь, когда, остановится экипаж, Джеймс выскочил из коляски у очередного паба. В ожидавшем его послании был дан адрес дома, расположенного всего в нескольких кварталах от того места, где он находился. Не желая тратить время на уговоры недовольного кебмена, он бросил ему крону и бросился бежать.

Приблизившись к незнакомому особняку, Джеймс увидел у парадного входа великолепный экипаж. В утреннем свете ярко сверкал герб Уинчеллов. Лавиния.

Ну конечно.

Справа от Джеймса шевельнулась тень. Он даже не потрудился повернуть голову.

– Ну что у тебя?

– Я как раз собирался вернуться с отчетом, когда увидел хромающего человека.

– Это Джекем.

Фиблс мгновение помолчал.

– Да уж. Теперь многое становится ясно. – Затем он продолжил свой доклад: – Джекем вошел в дом вместе с вашей рыжеволосой мисс чуть меньше часа назад. Вид у нее был не слишком счастливый. Дама вошла только что. Думаю, ее кучер меня заметил, потому что поспешил следом за дамой.

– Ага. – Значит, его ждут. – Пора действовать, открыто.

Джеймс вышел на мощенную булыжником мостовую, обошел экипаж и, даже не взглянув на возвращающегося кучера, распахнул дверь и решительно вошел в дом.