Текст книги "Разве я могу быть счастлив без тебя"
Автор книги: Селена Касс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)
Глава 32
Закинув руки за голову, Один лежал на траве, рассматривая чистое голубое небо. Ни облачка. Удивительно. И это несмотря на то, что, стояла поздняя осень. Без сомнения, сегодня погода выдалась просто отличной. Даже ветер, несущий прохладу с озера, не ощущался таким холодным, как еще вчера вечером.
Вздохнув, он закрыл глаза, позволяя моменту захватить себя целиком и полностью. Он, как никогда прежде нуждался в чем-то подобном, и очень надеялся, что никто не посмеет нарушить его покой. Но тут, будто подслушав его мысли, совсем рядом, раздался плеск воды, показавшийся слишком громким в необычной тишине.
Нахмурившись, Один приподнялся на локтях, и увидел мальчика, сидящего чуть поодаль. Сгорбив хрупкие плечики, ребенок печально смотрел на воду, а затем схватив небольшой камешек, бросил прямо в озеро. Ветер ерошил его длинные волосы, придавая ему довольно неряшливый вид. Увидев круги на озерной глади, мальчик угрюмо, совсем по-взрослому хмыкнул, а затем подавшись вперед, размахнулся и бросил вдаль еще один камень.
– Ты что здесь делаешь, мальчишка? – рявкнул Один, вскакивая на ноги. Когда ребенок успел появиться здесь? Ведь он был твердо уверен, что до этого момента находился здесь в полном одиночестве.
Испуганно ахнув, мальчик откатился в сторону и неловко подскочил со своего места. Длинные волосы лезли ему в глаза, но он не торопился смахивать их с лица.
– Ты кто такой?
– Ваш сын, господин. – прошептал мальчишка. Запрокинув голову назад, он взглянул на Одина, от чего тот отшатнулся прочь.
Эти глаза. Точь-в-точь как его собственные. Один чертыхнулся и отвел взгляд, не в силах дольше смотреть на ребенка.
– Что происходит? – прорычал он, поежившись от внезапного холода. Еще совсем недавно ярко грело солнце, а ветерок приносил лишь приятную свежесть. Теперь же, ему приходилось всеми силами удерживать себя на ногах, настолько сильными были порывы ветра.
– Смотри, – прошептал мальчик, указывая тонким грязным пальцем на что-то, за спиной Одина. – Там мама.
Что?
Нахмурившись, Один развернулся и обомлел от увиденного. Черт побери! В одно мгновение, все вокруг изменилось. Безоблачное небо заволокло темными тучами, а озеро покрылось толстым слоем льда, припорошенного снегом.
Что это такое?
– Мама, – вновь прошептал мальчик, – Спаси ее.
И тогда, Один увидел ее. Что с ней? Почему она лежит там, прям, совершенно не двигаясь?
Больше не думая ни о чем другом, он бросился вниз к озеру, оставив ребенка позади. Ноги скользили по наледи, но он все равно бежал вперед, движимый лишь одной целью. Спасти. Он должен сделать это. То, что Еве угрожает опасность, он чувствовал каждой частью своего сознания.
Он бежал все быстрее и быстрее, так, как никогда прежде в своей жизни. Но, сколько бы сил он не прикладывал, она по-прежнему находилась слишком далеко от него. Его дыхание вырывалось с прерывистыми хрипами, двигаться становилось все тяжелее.
И он упал.
Зарычав, он пытался подняться, но не мог. Ноги скользили, сил не осталось. Еще никогда он не чувствовал себя настолько беспомощным.
Один замер, вслушиваясь в странный треск под своими руками. Не дыша, он торопливо смахнул ладонью снег и уставился в появившиеся на льду трещины. Резко вскинув голову, он посмотрел вперед, чувствуя, что дышит словно животное, раненное слишком сильно, чтобы суметь вновь подняться на ноги.
Пот капал со лба, мешая видеть, но ему было совершенно плевать. Он пополз по льду, стараясь двигаться как можно осторожнее, но понимал, что каждое прикосновение к хрупкой поверхности лишь позволяет трещинам расползаться с невероятной скоростью.
Понимая, что не успеет, он вытянул руку вперед, собираясь крикнуть, чтобы предупредить Еву. Но ничего не вышло. Сколько бы не пытался, ни единого звука не вырвалось наружу. Почему она не двигается? Почему не понимает, что должна убраться оттуда, как можно скорее?
А затем, прямо на его глазах, так быстро, что он не успел даже сделать не единого движения, Ева провалилась под воду.
– Ева!
Один проснулся с ее именем на губах. Он резко вскочил со стула, едва сумев удержаться на ногах. Не чувствуя в них твердости, он кинулся к кровати и наклонился, прислушиваясь к дыханию Евы. Несмотря на то, что всю ночь она горела от лихорадки, сейчас девушка спала достаточно спокойно.
Протянув руку, он собирался прикоснуться к ее лбу, чтобы проверить состояние сейчас, но тут же застыл. Что он собирался сделать, черт бы его побрал?
Сцепив руки за головой, он отошел в дальний угол комнаты, не в силах смотреть на Еву. Все крутилось вокруг нее. Все. Она проникла в абсолютно каждую часть его жизни. Как бы он этому не сопротивлялся. Он боролся с ней, но она вновь и вновь побеждала. Все в его жизни перевернулось с ног на голову. И ребенок был ему совсем не к чему.
Он мог и дальше не признавать себе это, но даже после сна, в котором ему ничего не угрожало, чувствовал себя на удивление потерянным. Такое состояние не было привычным для него. Даже на поле боя, стоя посреди тысячи павших воинов, друзей и врагов, он всегда был предельно собранным. Сейчас же, он просто не мог прийти в себя и успокоиться. Он не мог поверить, что потерял ее. Руки все еще тряслись, будто он позволил ей погибнуть не во сне, а наяву.
– Проклятье!
Ева беспокойно заметалась на кровати, встревоженная его грубым ругательством. Один посмотрел на нее, проверяя не проснулась ли она. Но она лишь перевернулась на бок, сбрасывая одело с плеч. Даже со своего места, он видел, что ее лоб был покрыт каплями пота. Это могло значить только одно.
Схватив со стола чашку с заранее приготовленным лекарством, он присел рядом с Евой и уже привычными движениями притянул ее к себе. Он уже несколько раз давал ей настой, действуя под руководством Лиры. Теперь же, ему придется справиться самостоятельно.
Ева нахмурилась и протестующе замотала головой, но Один, прижав ее к себе твердой рукой, заставил опустошить чашку. Он облегченно выдохнул, когда она закончила. В этот момент, он даже не осознавал, каким напряженным был.
Поставив чашку на пол, он посмотрел на Еву в своих руках. Ее рубашка вновь оказалась насквозь вымокшей, и он вспомнил слова Лиры о том, что ни в коем случае нельзя позволять ей находиться в мокрой одежде.
Откинув одеяло в конец кровати, он схватил подол рубашки и потянул вверх, оставляя Еву полностью обнаженной. Он уже собирался опустить ее обратно на подушку, но она сильно вцепилась в ткань его рубашки, и похоже не собиралась освобождать его.
Понимая, что она может совершенно замерзнуть, если и дальше будет лежать без всякого одеяния, он наклонился, увлекая ее на кровать вместе с собой. Прижав Еву, он натянул одеяло поверх себя, таким образом укрывая и ее тоже. Она так крепко прильнула к нему, что жар ее тела невольно передался и ему тоже. Опустив руку, он провел кончиками пальцев по ее спине, обводя каждый шрам на нежной коже. А затем, он и сам не успел заметить, как его рука скользнула между их телами, прижимаясь прямо к ее животу.
Неужели это действительно происходит с ним? Неужели здесь и правда зародился ребенок? Его ребенок.
У него было много женщин, но он точно знал, что ни одну из них не оставил с ребенком в животе. И только та, которую он поклялся ненавидеть, получила от него, то, что свяжет их навечно. И не только узами ненависти, но и чем-то более глубоким и древним.
Не сдержавшись, он осторожно перевернул Еву на спину, и вновь откинул одеяло. Застонав, она отвернулась от него, но так и не проснулась. Уставившись на ее живот, он попытался представить, сможет ли принять этого ребенка, или все же совершил огромную ошибку, позволив не принимать лекарство.
Ева застонала и оттолкнула его руки от себя. Поежившись от холода, она повернулась спиной к нему, по-прежнему не просыпаясь. Недовольный тем, что она посмела отдалиться от него, Один притянул ее обратно. Ее спина так плотно прижалась к его животу, что он скрипнул зубами, и похвалил себя за то, что не стал полностью раздеваться. Даже он не был на столько черствым и жестоким, чтобы воспользоваться Евой, пока она болеет.
Продолжая прижимать ее, он закрыл глаза и призвал на помощь все свое самообладание, чтобы не сорваться. Спокойное дыхание Евы действовало на него умиротворяюще, и прислушиваясь к нему, он и сам погрузился в сон. На этот раз без всяких сновидений.
На следующее утро, Ева проснулась в полном одиночестве. Воспоминая о вчерашней ночи нахлынули на нее, едва она открыла глаза. Не в силах подняться с кровати, она продолжала лежать, с ужасом пытаясь осознать все то, на что согласилась вчера. И вместе с этим она не могла поверить в то, что слова о ребенке были абсолютной правдой. У нее не было возможности поговорить с Лирой наедине, но, чтобы понять, что она говорит правду, этого и не требовалось. Даже не смотря на свое состояние, она все поняла по ее глазам.
Стараясь не делать резких движений, она приподнялась на локте, а затем полностью выпрямилась. Голова все еще кружилась, но к счастью, не так сильно, как прошлым днем.
Пошатываясь, она спустила ноги с кровати и уже собиралась встать, когда в комнату зашел Один. Закрыв за собой дверь, он направился к Еве, остановившись только когда его ноги соприкоснулись с ее коленями. Сжав руками край кровати, она посмотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.
– Даже не думай куда-либо выходить из комнаты без моего разрешения. – твердость в голосе Одина не оставляла ни каких сомнений в том, что в случае неповиновения последствия ей не понравятся. – Пока ты носишь ребенка, каждый твой шаг будет лишь с моего позволения. Теперь, твое тело целиком и полностью принадлежит мне. Во всех смыслах этого слова.
– Вы и правда хотите забрать его у меня? – Ева глотнула, чувствуя, что голова идет кругом.
– Слушай меня, и очень внимательно. Этот ребенок, никогда не будет твоим. Даже несмотря на то, что именно ты носишь его. Он никогда не узнает, что его мать была дочерью убийцы. – он навис над ней, практически прижимаясь своим лицом к ее, – Я скажу ему, что ты умерла.
Ева умоляла себя не плакать. Она знала, что так и будет. А может уже просто привыкла к тому, что ему нравится причинять ей боль.
– Ты будешь его любить? – прошептала она, не сводя с Одина взгляда. Это единственное, о чем она мечтала. Только об этом. Ее ребенок не должен узнать столько боли, сколько испытывает она сама. Он должен быть самым счастливым на этой земле.
Отшатнувшись от нее, Один отошел в сторону, избегая ее взгляда. Он не знал, зачем сказал на столько жестокие слова, но ничего изменить уже не мог.
– Прошу тебя, просто люби его. – Ева поняла, что он не собирается отвечать на вопрос и уже начала подниматься со своего места, но Один грубо осадил ее.
– На место.
Ева прикусила губу, но все же выполнила его приказ. На другое, сил у нее просто не осталось. Она все еще чувствовала последствия прошлой ночи, а еще до безумия хотела есть. Но как она могла думать о подобном, когда судьба ее ребенка зависела от нее? Сможет ли она заставить Одина полюбить его, если он так сильно ненавидит ее саму?
В дверь постучались, а затем в комнату вошла одна из служанок. В руках она несла поднос с тарелками. Следуя указаниям Одина, она поставила свою ношу на стол и почтительно поклонившись, вышла из комнаты.
– Приступай, – Один прислонился к оконному выступу, наблюдая за тем, как Ева послушно поднимается с кровати.
Она еще даже не приблизилась к столику, как почувствовала неладное. Всего лишь взгляда на еду в тарелке, хватило, чтобы она поняла, что и сегодня не сможет взять в рот ни кусочка.
Она попятилась назад, качая головой. Нет, она точно не хотела повторения вчерашнего дня.
– Нет, я не буду.
Один нахмурился. Он посмотрел на тарелку, а затем обратно на Еву. Она что собралась капризничать и отказываться от еды? Разве она еще не поняла, что с ним бесполезно играть в такие игры?
– Хочешь, я помогу тебе?
Поморщившись от его тона, Ева покачала головой. Как ей достучатся до него? Неужели он не понимает, что ее просто воротит от запаха и вида еды?
– Мне плохо, – прошептала она, чувствуя, как от тошноты сводит скулы. А может это от голода? Но как она могла быть голодной и при этом испытывать такие ощущения?
– Скажи, ты пытаешься заставить меня пожалеть тебя? – насмешливо произнес Один, – Ты три дня лежала здесь, практически не приходя в сознание. И теперь, когда пришла в себя, утверждаешь, что тебя вновь тошнит?
– Нет, не может быть, – Ева не могла поверить в его слова. Опустившись на кровать, она прижала руку к горлу. Сколько бы дней не прошло, но именно сейчас она даже смотреть не могла на еду. – Я не могу это есть. Пожалуйста.
Хмыкнув, Один взял тарелку со стола и направился к кровати, намереваясь вывести Еву на чистую воду. Черт побери, он сам ухаживал за ней, и точно знал, что лихорадка прошла. Если думает, что сможет одурачить его, то глубоко ошибается.
Дверь в комнату распахнулась как раз в тот момент, когда он уже практически приблизился к кровати.
– Что вы делаете? – спросила Лира, приближаясь к ним. Она видела побледневшее лицо Евы, и только посмотрев на Одина, поняла в чем дело. Схватив его за руку, она забрала у него тарелку. – Она толком не ела уже несколько дней подряд, и вы хотите заставить ее съесть это? – она указала на еду в своих руках.
– Кто разрешил тебе войти сюда? – рявкнул Один, сложив руки на груди.
– Прошу тебя, не заставляйте меня есть это, – прошептала Ева, умоляющее глядя на него.
– Что происходит? Ты же сказала, что после твоего лекарства ей станет лучше? – терпение было на исходе, и его чертовски раздражало то, что он совершенно ничего не понимал.
– Еву тошнит, потому что она беременна, – терпеливо проговорила Лира, убирая тарелку обратно на стол. Она понимала, что мужчина, который привык воевать, вряд ли будет вникать в женские дела, и именно поэтому он не понимал, что происходит с Евой.
Один нахмурился и посмотрел на бледную, словно простыня, Еву. Может ли это быть правдой? Судя по ее виду, так оно и было.
– Проклятье, тогда разберись с ней, и немедленно. И пусть она поест, пока не упала здесь замертво.
Один выскочил из комнаты, даже не захлопнув за собой дверь. Ему необходимо убраться отсюда, и как можно скорее. В ином случае, он просто не сможет и дальше контролировать свои поступки.
В эти дни, его чувства метались от дикой заботы до ужасной ненависти. К одному из этих чувств он привык, но вот другое все сильнее раздражало его. Все было против него. Он не должен был испытывать подобные чувства. Не должен был, если хотел сохранить память о Клэр, и о том, для чего вообще был здесь. Месть, вот его цель. Лишь месть. И пока он будет помнить об этом, все будет так как прежде. Ничто не должно отвлекать его. Ни Ева, ни этот нежданный ребенок.
Он еще не родился, но уже сейчас преследовал Одина даже во сне, подобно своей матери. Каждую ночь, засыпая, он уже знал, что вновь увидит мальчишку. И так и было. Он не мог отдохнуть, мучимый этими странными снам. И они всегда заканчивались одинаково. Ева всегда умирала. Это еще больше мучало его, забирая последние оставшиеся капли терпения.
Днем, Ева не давала ему покоя, а по ночам мальчишка. Проклятье, он точно нуждался в отдыхе. И он знал, как именно получит желаемое.
Один прошел в зал, сразу же замечая Джеймса. Вот уже несколько дней, он вполне удачно избегал встречи с ним, не зная, как в нынешнем состоянии справится с тем разговором, который так хотел продолжить друг. Его яростное желание оберегать Еву, мешало ему ясно мыслить. А к этому он не привык.
Джеймс поднялся со своего места и направился прямиком к Одину.
– Поговорим?
Кивнув, Один указал на дверь, надеясь, что сможет сдержаться и рассуждать трезво. Вместе, они вышли на улицу. Это дело было слишком личным, чтобы выяснять отношения прилюдно. Их дружба длилась годами, и он никогда не пожелал бы пожертвовать ею.
– Мне не нравится то, что ты прикоснулся к Еве, – спокойно сказал Один, когда они наконец то остановились. – Но, я не могу отрицать и то, что ты заслужил право мести. Клэр была твоей сестрой.
– Больше этого не повторится, – твердо произнес Джеймс.
– У нее скоро будет мой ребенок, и раз я согласился на его рождение, значит он нужен мне. Я не хотел бы, чтобы с ним что-либо случилось.
Даже такой сильный воин как Джеймс, не смог удержаться от охватившего его удивления.
– Зачем тебе это?
Один покачал головой и отвернулся. Он и себе не мог ответить на этот вопрос, что уж говорить о других.
– Все уже решено, – решительно сказал Один.
Тяжело вздохнув, Джеймс отошел в сторону. Он не собирался спорить с Одином, просто новость оказалась для него просто оглушительной. Он задумчиво уставился вдаль, в его памяти всплыли слова Лиры, когда она заклинала его поговорить с Одином. Тогда он отказался, но сейчас все больше удостоверялся в том, что в словах Лиры была доля правды. Он не мог вспомнить все, что она говорила ему, ведь тогда он не воспринял все это всерьез. Теперь же, он понимал, что ему предстоит еще один разговор с Лирой.
– Мне необходимо развеяться, и я собираюсь на охоту. Мне бы пригодился кто-то, кто будет прикрывать мою спину.
Они по-прежнему искали того, кто посмел выпустить стрелу в Одина, но пока все было безрезультатно. Да и погода не жаловала. Постоянные дожди смывали любые следы, которые могли остаться на земле.
Джеймс согласно кивнул. Ему и самому требовалась небольшая передышка. И охота была как никогда подходящей.
Ева смотрела на сухарик, размышляя о том, каким вкусным он был. Она не помнила, как прошли эти три дня, но по рассказам Лиры, сидящей как раз напротив, узнала, что все это время Один был рядом.
– Ешь. По утрам беременные женщины часто испытывают тошноту, и моя бабушка не уставала повторять, что сухарики, самая лучшая едва в это пору.
Ева вынудила себя откусить еще кусочек. В отличии от мяса, сухарики не вызывали тошноту, и даже насытили. Есть больше не хотелось, и в основном она чувствовала себя на удивление хорошо.
– Он заберет его, – тяжело вздохнув, она опустила руку на свои вытянутые ноги. – Я ничего не могу с этим поделать.
– Ты не права, – Лира поднялась с кровати и отошла в сторону. – Именно благодаря тебе он позволил ребенку жить. Может, со временем все поменяется, тебе только надо постараться.
– Ничего не поменяется – Ева покачала головой. – Он ненавидит меня. И это навсегда. Он даже запретил покидать комнату без его разрешения. Я вновь оказалась запертой в тюрьме, также как при отце.
– Один, не твой отец. Он никогда не причинит тебе боль.
Ева невесело улыбнулась.
– Он делает это уже давно. И иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы он бил меня. Тогда я бы точно знала, чего ожидать от него.
– Я точно не знаю, что произошло между твоим отцом и Одином, но что-то очень ужасное. Джеймс не рассказывает мне, и всякий раз, когда я спрашиваю его об этом, ужасно злится на меня.
Ева посмотрела на свои сжатые на коленях руки. Она тоже знала не сильно много. Все, что произошло между Гарриком и Одином, было тайной. И только единожды Один не сдержался. В ту ночь, когда был ранен и не мог контролировать себя. Именно тогда она узнала о Клэр.
– Что бы не произошло, он все равно никогда не простит меня, – в этом Ева была уверенна, как никогда прежде. Его слова сегодня, только убедили ее в правильности своих убеждений. – Сейчас нет ничего важнее, чем мой ребенок. Если Один сможет принять его, то большего мне не надо.
– Никогда не говори так, – воскликнула Лира, – Никогда. Ты важна для всех нас. И для Одина тоже. Просто он пока этого не понял.
Ева закрыла глаза. Она устала от этих бессмысленных разговоров. Она знала Одина, так, как его не знал никто другой. Он никогда не сможет забыть ту ненависть с которой жил уже очень много лет.
Ингрид торопливо отскочила от двери, к которой прижималась, подслушивая разговор в комнате. Она подозревала, что в замке что-то происходил, но и подумать не могла о том, что эта проклятая девчонка беременна. Да еще и от Одина. Теперь, в глазах, всех окружающих, ее положение сразу же изменится. Она больше не будет простой любовницей. Сейчас, она та, кто носит ребенка господина.
Почему ей так повезло, черт бы ее побрал?
Скрипнув зубами от злости, Ингрид сжала кулаки. Она просто не может этого позволить. Нет. Она заберет у этой девчонки все. И ребенка, и Одина.
Немедля больше ни секунды, она торопливо сбежала по ступенькам, а затем пробежала по коридору к кухне. Теперь, она ясно понимала, как ей следует поступить, чтобы раз и навсегда расквитаться с Одином и Евой, посмевшим унизить ее.
Стараясь сильно не торопиться, чтобы не привлекать лишнее внимание, она зашла на кухню. Действуя как можно быстрее, она схватила одну из тарелок, и наполнила ее горячей кашей, а затем миновав длинные столы, вышла во внутренний дворик.
Едва сдерживая ликования и озираясь по сторонам, она подошла к конюшням, и остановилась. Ей потребовалось немного времени, чтобы сосредоточиться на цели и не выдать себя. Пару раз глубоко вздохнув, она успокоилась, а затем откинув назад свои длинные волосы и соблазнительно улыбаясь, подошла к воину, стоящему у двери.
– Привет, – она даже поверить не могла своей удаче. Теперь, она точно знала, что у нее все получится, ведь ей не придется сильно стараться, чтобы обаять этого мужчину. Всего несколько дней назад они провели вместе весьма бурную ночь, и она не сомневалась, что он все еще помнит о ней.
– Для чего ты здесь, красавица? – мужчина оттолкнулся от стены, и притянул девушку к себе.
Рассмеявшись, Ингрид выставила чашку с кашей прямо между ними, и указала на нее взглядом.
– Я должна унести это, вон туда. – она специально сделала небольшую паузу, а затем продолжила. – Но потом, я могу вернуться и скрасить твое одиночество.
Как она и думала, он мгновенно клюнул на уловку. Развернув ее к себе спиной, он шлепнул ее по ягодицам, подталкивая вперед.
– Советую тебе поторопиться. Один не любит, когда кто-то проводит там больше времени, чем требуется.
Дождавшись, пока он откроет дверь в небольшое помещение, Ингрид зашла внутрь. Стараясь не обращать внимание на неприятный запах, она шла все дальше, пока не увидела Гаррика, сидящего у стены.
Вид у него был довольно потрепанным и выглядел он совсем не тем господином, что был прежде. Но это не могло обмануть ее, она все еще помнила, каким жестоким он может быть.
Действуя крайне осторожно, Ингрид наклонилась и поставила чашку рядом с его ногой, а затем отскочила в сторону. Она действовала инстинктивно, ведь знала, какими бывают последствия, если стоять к Гаррику очень близко. До тех пор, пока она не усвоила этот урок, ей не раз приходилось ходить с синяками, украшающими лицо.
Цепь, которой Гаррик был прикован к стене, звякнула, когда он немного сдвинулся в сторону. Несмотря на то, что он все еще сидел на земле, она видела, что его массивная фигура не потеряла былой крепости, но от одежды и давно немытого тела исходил совершенно не приятный запах.
– Я думаю вам будет интересно кое-что узнать, – стараясь не дышать слишком глубоко, прошептала Ингрид. Оглянувшись, и убедившись в том, что воин не прошел дальше выхода, она вновь повернулась к Гаррику и слегка наклонилась вперед, делая вид, что двигает тарелку. Ей потребовалась вся смелось, чтобы сделать это. Но, мысль, что этот человек может расправиться с ее врагами, уничтожала на своем пути все остальное. Даже страх. – Девчонка беременна.
Понимая, что время вышло, она быстро выпрямилась и попятилась назад. Большего от нее и не требовалось. Теперь, после того, как она закинула наживку, дело оставалось за малым. Гаррик не позволит своему врагу праздновать победу, и непременно сделает что-нибудь. И ей останется лишь позаботиться о том, чтобы оказаться в этот момент рядом с ним.
