Текст книги "Дар для старшего принца, или монстрик для чудовища (СИ)"
Автор книги: Селена Акс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава семнадцатая. Воспоминания о самой обычной семье
– Эта вилка для рагу или жаркого, – показали мне на вполне обычную вилку с четырьмя зубцами. Очень изящную вилку, – в комплекте с ней иногда может идти ложка, – мне указали на ложку чуть больше чайной, – рыбу и морепродукты едят двузубчатой вилкой иногда трёх зубчатой и ножом. Также трёхзубчатой вилкой едят мясо. Всё кроме птиц. Птиц можно есть руками.
– Я бы не сказала, что наш этикет особо отличается, – рассматривая двузубчатую вилку понимая, что именно ей я пользоваться буду только в красных случаях. Ой, в крайних. Если увижу красную рыбку. Другую я не ем, по причине отравления где-то в садике той самой, другой рыбкой.
– Уже хорошо, – выдохнул Ардел, у которого все дела в срочном порядке испарились, – со столовым этикетом немного разобрались, надеюсь ты запомнила какими ложечками есть десерт, а какими варенье.
– Ага, – приосанившись положила вилку на стол, на её место, – из каких кружок пить чай, из каких травяной отвар и не путать, это две совершенно разные вещи. Из каких бокалов пить, то или иное, вино, коньяк или шампанское, только ничего из алкогольного я не пью вообще. Оно не вкусное, сок, например, вкуснее. Да и пахнет скверно.
– На балу, так или иначе, пару бокалов выпить придётся, – огорчили меня сильно. Пока все мои одноклассники валялись в теплице пьяными или держались за фаянсового друга из последних сил, я смотрела мультики и читала книжки. Каким бы дорогим не было вино, оно никогда мне не нравилось, больше одного бокала маленькими глоточками я не выпью.
В основном, такая неприязнь к алкоголю у меня с детства. Когда я себе пообещала, что пить и упиваться я им, ни за что не буду. У меня перед глазами было довольно много примеров, которые только доказывали правильность моего решения и нежелание вырасти в им подобных. Мой отец употреблял, и много, а потом начиналось… Либо он очень щедрый и скупает весь магазин на оставшиеся деньги, либо несёт полную ахинею, и они ругаются с мамой. Когда я была младше лет на четырнадцать-тринадцать он и руку неоднократно на неё поднимал. Я всё твердила, что нужно уходить от него, но нет. Разойдутся-сойдутся. И ведь прощала же… Там же в детстве я пообещала себе, если мой избранник хоть раз поднимет руку, даже в пьяном угаре, ухожу не глядя. Моя семья, это та самая жизнь, которую я до судорог боялась.
Если думать сейчас, мама очень боялась остаться одна. Поэтому и прощала его. Позже, когда я стала старше и хотела уходить после девятого, она не хотела отпускать меня. Несмотря на то, что я желала поступить не так уж далеко от дома. Поддавшись на её уговоры, подала документы только в один колледж. И не прошла. Училась десятый класс, но это было не то. Ушла после десятого, в колледж в родном городке, где и встретила Гришку, что перевёлся к нам.
Кто-то может меня осуждать, но жила я до этого с мамой и сестрой, младше меня на четыре года. Отец начал ездить на вахту, и мне стыдно признавать, но мне было куда легче, когда его не было дома. У мамы раньше были проблемы с агрессией, тогда она решала их с помощью меня, создавая мне комплексы, что преследуют меня и по сей день. Было такое, что меня лет в десять избили ремнём с криком чтобы я заткнулась, а не выла белугой. С того времени я плачу только тихо. Только скрытно. Никто об этом никогда не узнает, вот что я себе пообещала. Мне стыдно плакать в открытую, поэтому я плачу по ночам. В детстве мне не раз кричали, «Да лучше бы тебя не было!» «Всем было бы лучше, если бы ты не рождалась!». Примерно от всего этого я и перестала бояться смерти. Когда самый родной человек на то время детской наивности, кричит подобное, он автоматически перестаёт быть таковым. Близкие не желают тебе смерти. Наверное, именно поэтому по семье я не скучаю.
Нет, у меня не такая и плохая семья. Да иногда нахватало денег, да, в каком-то плане я повзрослела слишком рано, хотя бы потому что проблему с отсутствием денег сваливали на меня и потому что меня всё время посвящали в то, как ей плохо жилось, когда я только родилась, ведь отец совсем не помогал. Я сама бегала платила счета в банке, не сказала бы что часто, но всё же, я всё время высчитывала бюджет и привыкала экономить. Сейчас же бюджет в моей семье заметно вырос. Когда я должна была закончить одиннадцатый, а на деле первый курс, мама выплатила ипотеку, поэтому все деньги, что с папиной работы, что с её, шли на семью.
– Ша!
– А? – отмерла я и передёрнула плечами. Обычно я не ухожу в мысли настолько, – прости… вспомнилось просто…
– С тобой всё нормально? – на меня посмотрели так, будто спасти меня уже нельзя, только в могилу. Ободряюще улыбнувшись, я решилась на дерзость, похлопала Ардела, что находился непозволительно близко, по плечу.
Читая любовные романы, я всегда удивлялась героиням, которых вот поцеловал персонаж, даже если она не хотела, а потом они болтают не о чём. Это же был поцелуй. А вы тут белок обсуждаете. Я вот чувствовала себя страшно неловко после того, что произошло в саду. А вот Ардел прекрасно понимал тех героинь, поэтому ему зэбес.
– Как и всё во всех мирах – относительно. – и чихнула, вот, точно! Правильно всё говорю! – Ты должен сказать «Будь здорова».
– Зачем?
– Что бы не заболела и не простудилась.
– И как это способствует твоему незаболеванию?
– Ну смотри. Однажды, когда мне было лет одиннадцать-двенадцать, я сидела дома одна довольно длительное время, я там учихалась и никто мне «будь здорова» не сказал. И я заболела.
– Ну значит ты и здесь заболеешь. Не волнуйся, Бизмунд, будет менять тебе компрессы.
– Почему он? – недоумённо спросила я зевнув. Что ж такое?!
– Ради алхимии. – торжественно сказал мужчина и зевнул, – А что говорят, когда зевают?
– Спать иди, говорят, – хмыкнула я и потерла глаза.
– Спать идти нам рано. Хотя… повторим и можем идти.
– Идти? Не, я пойду, и ты пойдёшь в другую сторону, а прям идти. То есть вместе.
– То есть вместе, – вздохнул печальный Ардел и посмотрел на часы, – нам стоит создать пару сплетен вокруг нас, поэтому сегодня я ночую у тебя. – подавилась. Это как это? – Хотя признаюсь, лучше бы ночевали у меня, так или иначе, ты туда переедешь.
– В смысле ночуем вместе?
– В прямом, – помассировав переносицу, начал допрос, – как мы зовём леди и лордов?
– Фиг их знает, – пожала я плечами, коварнох растягивая губы.
– Саша!
– Мы их не зовём, они сами приходят и распространяют абсурдные сплетни, – и ресничками, хлоп-хлоп.
– Правда, конечно, но давай нормально. Без шуток.
– Вариэль и Вэра.
– Вэри, – поправили меня, смотря мне в глаза. А глаза у него такие! Что аж прям ах! А зрачок какой большой!
– Один хрен, – устало вздохнула я.
– При разговоре не ошибись.
– Давай честно, там вряд ли будет кто-либо статусом выше меня. Хотя бы из-за придуманного вами титула, и из-за того, что я твоя невеста. Заберись я на стол и начни танцевать «Макарену», они похлопают и скажут, что вышло очень чувственно.
– Давай вот без этого, – нахмурил чёрные бровки Ар, – Репутация у нас сейчас одна на двоих, как и твоя спальня сегодня, – язвительно укололи меня, намекнув, что спать в гостиной на диване, это ниже их статуса.
– Да-да, репутация превыше всего, но… а не важно, давай дальше.
Если для человека важна его репутация, то ладно. При тех, кто может обмусолить её я буду благоразумной пай девочкой. Но это только при свидетелях.
– Надеюсь на самом балу тебе не взбредёт в голову какая-нибудь бредовая идея, которую ты кинешься выполнять.
– Вот какого ты обо мне мнения, – с претензией оглядела мужчину в темном, я, между прочим, сама спокойность, росла подавляя вспышки гнева, да и вообще все эмоции, иногда конечно они вырывались и будут вырываться, но наткнувшись на его скептический взгляд всё же заверила, – обещаю, – подняла ладонь вверх, – не буду танцевать «диско» и напевать «между нами тает лёд», как и совершать другие глупости. А если и нарушу…
Задумавшись, отвела взгляд думая, что мне такого сделать, чтобы и в минус не уйти, и ему, если что компенсация.
– Исполню желание, – нашлась с ответом, – только в пределах нормы и морали.
Мужчина закатил глаза, но обещание принял.
Глава восемнадцатая. Поднять подняли, а разбудить уже не надо
Сосредоточившись и полностью отрешившись от мира сего, аккуратно рисовала глаза кукле. По дурости, оставила ещё два белых карандаша на столе дома, поэтому сейчас справлялась одним. Решила делать глаза фиолетовыми с розовыми крапинками.
Без музыки было плохо, поэтому напевала под нос всё что вспомню. Если кто-то однажды спросит, почему я не подалась в певицы, ведь на этом легко заработать. Начать в кафе, с живой музыкой и дальше идти в этом направлении. То я отвечу им тем, что помимо того, что голос мне надо распевать, я ещё и не смогу спеть ни одну песню, не заменив в ней несколько слов, абсолютно меняя смысл в песне. Этим я очень часто бесила одну подругу в школе. Она всё время меня поправляла.
Прорисовывая реснички, задерживаю дыхание, лишь бы рука не дрогнула. Покрошенная пастель лежала на бумажках и дожидалась, когда я закончу с лицом русалочки. Бесцветный лак для расслаивающихся ногтей тоже ждал своего звёздного часа.
С её одеждой тоже было всё решено. Помимо рыбьего хвоста, что я собираюсь сшить, будет ещё платье-туника. В стиле этих времён. К этой самой одежде я ещё не приступила, но бумагу для выкройки уже взяла.
И всё же. Какая красавица! Иногда даже продавать жалко. Хоть мне это и не нужно, но, если это красивое, оно моё. Ардел обещал зайти ближе к ночи. Зачем? Чёрт знает! Особенно если учесть, то, что это скомпрометирует меня. Но раз ему нужны слухи о том, что мы горячо любим друг друга, то мне всё равно. Пусть делает что хочет. Я не завишу от предрассудков завистников.
Отложив куклу, уже не безликую, а вполне себе красавицу, поправила панталоны, и оттянула трусики под ними. Сорочки я не воспринимала совсем. В них спать неудобно, поэтому я сплю так, как привыкла. В трусиках и сверху топ или домашняя футболка. Последней у меня здесь нет, поэтому я сплю в маечке, что надевается на доисторический лифчик.
Трусики я после купания выбрала не самые лучшие. Новые, полностью кружевные и… узкие там, где должны закрыть всё. Они красивые и эстетичные, но больше похожи на ежедневки. Боюсь как бы кружево не порвать, когда в следующий раз по нужде пойду.
Работая кисточкой, делала куклу более живой. Обычно я им ещё соски делала, но здесь их делать не из чего.
Теперь куколка выглядела более человечно. Не считая глаз, что были выполнены больше в аниме стиле. Завтра сделаю выкройки платья до колен, хвоста и куплю нужную ткань.
Потушив свечи, нырнула под одеяло, зарываясь в него и закидывая ногу на подушку, что обнимала. История в голове продолжалась на том, на чём остановилась вчера. Иногда, когда нужно выплакаться, чтобы просто сбросить напряжение, я придумываю настолько душераздирающее стекло, что потом реву, уткнувшись в подушку, чувствуя ком в горле, опустошение и чувство потери внутри. Обычно я привязываюсь к выдуманным героям настолько, что примерно представляю их чувства. Я проецирцю их чувства на себя. Так или иначе, главная героиня страдает и в конце обязательно умирает, а герой, что не придавал значения или не верил её словам, понимает то, насколько она ему дорога и что он вместо того, чтобы вступиться или поставить личные интересы превыше, просто проигнорировал. А потом было поздно…
У меня столько таких историй, столько сюжетов… Я даже как-то думала заделаться писателем, даже начала публиковать свой ориджинал на фикбуке, но он был не очень популярным. Может не ленись я писать и продумывать сюжет, я бы и преуспела в этом деле, но… не повезло, не фортунило…
Засыпая, вспомнила потом, что ко мне обещали зайти, но… видимо опоздали.
Из сладких грёз, где я смотрела сказку про спящего красавца, который был некромантом и мстил тому, кто его уколол, меня вырвали бездушно. Вырываться из сна было неприятно, хотя бы потому, что я не досмотрела, а он только с магией определился и решил, что лучше быть гробовщиком.
Разбудил меня вскрик и удары, кажется кинжалов друг об друга. Неприятный в общем звук. А потом кто-то странно хэкнук и одна из фигур, что в ночи превратилась просто в тень, опала на пол. Я приподнялась на локтях, смотря на другую, протирая глаза. Страшно не было. Я ещё просто не осознала произошедшего. А потом послышался невозможно знакомый голос от самой чёрной фигуры.
– Механизм запущен, – по спине пробежали мурашки, и я не могла выдавить из себя ничего умнее того, что сказала.
– В какую сторону запущен? – и зевнула, – в право или в лево, али быть может вверх?
– В ту, в которую мы метим, – ответили мне, присаживаясь на кровать, – доказательство этого «отдыхает» там. – и указал мне под кровать.
– От кого подарочек? – снова зевнула и завалилась обратно.
– От фаворитки.
– Твоей? – может кто-то принял бы это за ревность, но это не так. Это возмущение!
– У меня нет фавориток, – фыркнул мужчина, – Дурачок говорит о тебе несколько дней, всё выпытывая, как к тебе можно подступиться. Его женщинам это не нравится.
– Ясно… А с этим что делать? – зарывшись в одеяло спросила, закрывая глаза. Жаль, не узнаю чем закончилась сказка.
– Как мне нравиться твоя спокойность, – отстранённо ответили мне откидываясь на спину. Его голова легла мне на бёдра, но ни я, ни он, не обратили на это внимания, но отметки для себя сделали, – Две ночи не сплю, ждал убийцу…
И накрыл лицо локтем. Мысленно посочувствовав, вынула одну руку из-под одеяла и потрепала его по голове. Жест был мне не свойствен, но поддержать хотелось. Наверное, я не боюсь его по причине того, что вообще не боюсь людей, зная, что смогу дать достойный ответ и без боя не сдамся.
– Так с трупом что делать? – чужое тело дёрнулось и вскочило, поправляя одежды.
– Я отдам приказ вынести его. Завтра предъявлю «королю» – ковычки он так и показал пальцами. Это он у меня научился! Хихикнув, сонно улыбнулась, – Сегодня я останусь с тобой, во избежание…
Пообещали мне и ретировались из комнаты. Когда я была уже на грани реали и сна, слышала копошение и бубнёшь. На какое-то время всё закончилось, а потом опять копошение. Кто-то лёг рядом, на другую сторону и не думал воевать со мной за одеяло. Это мне потом за него воевать пришлось, потому что фиг теперь из-под этого тела его достанешь. И тогда провалилась в темноту. Снилось мне… снилось, как я расправляю крылья, взлетая ввысь, чувствуя мышцами спины даже то, как я их расправляю и собираю. Обожаю такие сны.
Глава девятнадцатая. Ой… Неловко получилось
– Утро бобрым не бывает, это каждый добор знает, – пробормотала я, сонно смотря на мирно спящего Ардела.
По всем канонам приличия, под одеяло он не забирался, лёг на него и мешал мне ночью нормально укрываться. Кто бы мог подумать, что до ужаса пугающий Ар, может спокойно спать и даже мило сопеть. Я – точно нет, несмотря на мою о-очень извращённую фантазию.
Решив не будить и вообще не трогать спящего, откинула одеяло, спуская босые ноги на пол. Зевнув, пошла в сторону ванных комнат, в которых располагалось, что-то отдалённо напоминающее туалет. Но отдать должное, со системой слива и нормальной канализацией, а не очень глубокой дырки в полу. Там даже стояли ароматические свечи. Поэтому ставлю шесть из десяти.
Протирая глаза, который опять что-то чесались, напоролась на стол бедром и кажется что-то скинула. Поморщившись от неприятного звука и боли, решила, что это вообще не я. Кто эта та девочка, что только что что-то уронила? Кто-нибудь её видел?
Сделав все свои грязные дела, умывалась из таза с прохладной водой с лепестками роз. Лепестки мешали, поэтому я усиленно выкидывала их из таза, добавляя работу слугам.
Выйдя из купальни с мокрым, и как всегда недовольным, лицом, помахала ладошкой проснувшемуся Арделу. Как печально, только проснулась, а настроения уже никакого. Как только Ар завидел меня, так подавился воздухом и всё пытался откашляться, но при этом не сводя с меня взгляда.
Осмотрев себе не поняла, в чём дело? Вот если бы я в трусиках и в кружевном топе была, вот это я понимаю. Но сейчас то что? Что домашние шорты, что панталоны, всё одно. Майка эта белая, что на доисторический лифчик надевается, то же не самбади. Ну, я бы назвала это обычной пижамой.
– Ты хоть думаешь о том, что и когда делаешь?! – стоило мужчине откашляться, как сразу полетели обвинения, таким голосом, как разговаривают с пять минут уже трупом.
– Что? – недоумённо нахмурила брови и на всякий случай зевнула. Замешкав, продолжила путь к кровати. У меня там под подушкой книга была. Я иногда ночью зачитываюсь.
– Или мне считать это попыткой соблазнения? – раздражённо прошипел мужчина, схватив меня за руку и притянув к себе.
– Кого? – пожалуй самый глупый вопрос в данной ситуации.
– Госпожа, вы сегодня рано проснулись! – послышался жизнерадостный голос и двери отворились, явив нашему взору Юнику, – Ох ты ж Вешдар всемогущий!
– А? – растерянно смотрела уже на личную служанку, отклонив голову назад, свешивая волосы.
Переводя взгляд на расстёгнутую рубашку чёрного мужчины, на его сюртук, висящий на моём кресле ну и конечно же на себя и наше довольно… компрометирующее положение.
– Какого Рахата вы сюда явились?! – послышался металл в голосе мужчины, что прижал меня к себе, заставив уткнутся в его грудь.
– В смысле «вы»? – согласна. Мозг ещё не проснулся. Торможу, как тот самый бесящий браузер. И только после этого обернулась, увидев за спиной Юники около трёх парней-слуг, которые обычно прибирались в комнате, – А, ой…
– Вон!
– Простите…
– Как неловко получилось, – хихикнула я, стоило двери закрыть нас от лишних взглядов. О-о-о, вот и настроение подвезли.
– Я даже не буду спрашивать, намеренно ли это было, – послышался голос с выше, а меня всё так и не отпускали, а когда прижался подбородком к моему затылку, вынудив дёрнутся от неожиданности и чувства чего-то неправильного, мужчина прошипел, – Рахат, ненавижу это!
– Эм… – было неловко отстраняться или хотя бы просто смотреть на Ардела.
– Дай угадаю, это вышло случайно. – подсказывали мне, отказываясь меня отпускать.
– Что случайно?
– Вероятно это, – указали мне кивком головы на одну валяющуюся на полу шкатулку с вестником.
– А, ой…
– Неловко получилось?
– Если честно, то да. Какое-то странное утро…
– Однако есть плюсы. Благодаря твоему «а, ой, неловко получилось», огромная часть плана выполнена.
– Какая, не побоюсь спросить.
– Большая, – иронично выдохнули мне в макушку и отстранились, отворачиваясь, – слухи быстро разлетятся по дворцу. Нас будут обсуждать, наши отношения и скорую свадьбу будут мусолить, приплетая придуманные факты. Естественно монарху, что заинтересовался тобой это не понравится.
– Поэтому я заведу его во френдзону, – кивнула я, накидывая домашний халат, что подал мужчина, – как известно, выбраться от туда удавалось лишь единицам.
– Не знаю, что это, но оно не должно нанести физических увечий.
– Только моральные, – успокоила будущего супруга.
– Уже хлеб, – кивнул он.
А я улыбнулась. Как быстро мы спелись. Обычно мне нужно гораздо больше времени, чтобы открываться людям. Например: мне потребовалось около двух месяцев, чтобы влиться в группу. А там было двадцать три парня. Если с девочками я сдружилась быстро, а их было двое, то налаживать контакты с пацанами мне пришлось дольше. Если ко мне кто-то подходил, я старалась вести себя дружелюбно, но сама, обычно, первые шаги не делала.
А здесь всё так ладно идёт…
– У нас на сегодня что-либо запланировано?
– Сегодня приедет платье на примерку. – ответил мужчина, направляясь к выходу, – бальное платье.
Глава двадцатая. Цветик-семицветик
Платья были… какой-то там эпохи, я не разбираюсь в истории моды. Но радовало, что не те самые, похожие на сорочки, которые ещё и мочить нужно было, чтобы подчеркнуть изгибы талии. Насколько я знаю, когда такие были в моде, много женщин умирало. И в России, и во Франции. Но в России больше.
Моё же платье открывало плечи, но оставляло закрытыми руки. Из-за этого рассорилась в пух-и-прах со швеями и портнихами. Не скажу, что декольте было большим или открытым, но оно было и выгодно подчёркивая мою грудь. Изначально я вообще хотела закрыть её, сделав высокое горло. Но тут уже настояли портные. Ну и пышный воздушный низ. Куда без этого? Платье было в тон моей пижаме. Той самой, что с топом и с лёгкими штанами, похожую на восточный костюм наложницы, точнее рабыни. То бишь, персиковое цвета. Ну это в моём мире, то был нард рабынь, здесь это наряд вполне знатных особ.
– Пожалуй ты определённо произведёшь фурор, – рассеяно осмотрев меня, сложил руки на груди Бизмунд.
– Как бы не украли, – это что? Это флирт? Серьёзные слова Ардела вызывают неконтролируемую улыбку, а у Бизмунд истеричный смешок. Лишь Ардел сидит до невозможности серьёзный, не отводя от меня глаз. Хах… помню в колледже у меня тоже был нерешительный однокурсник, что абсолютно всё время смотрел на меня. Серьёзно. Он ещё и садился либо сзади, либо, параллельно моей парте, сбоку. И бывало я повернусь, так невзначай, и ловлю его взгляд, который он тут же отводит. Было время, когда я думала, что он пытается меня сглазить, или не решается подойти подружиться. Ну конечно, у нас в группе из двадцати семи человек всего три девочки, и я вроде как самая яркая. Но позже выяснилось, что я ему просто нравлюсь. Там вообще пол группы были влюблены, а мне было не до этого. К тому же, абсолютно все они были младше меня на год. А мне всегда нравились постарше. Но суть не в этом. Стоп. Он тогда всё время смотрел. Странно вёл себя…
Подозрительно прищурившись, осмотрела Ардела. Два этих пункта есть. Да не-е… Там история закончилась тем, что тот самый пацан, что глаз не отводил, мне приснился, а во сне он из-за всех сил добивался моей благосклонности. После сна я поняла. Он мне нравится. Правда через несколько дней нас закрыли на карантин и всё прошло. Но именно тогда я заинтересовалась Таро. Те самые, что лежат у меня в закрытой шкатулке. С моего появления здесь, я ещё не разу не делала расклад хотя бы для себя. И вот кажется пришло время. Как только появится время сделаю расклад для себя. Вот точно. Вот обещаю.
– Так что у нас в планах? – прокашлявшись, спросила я, заглядывая в голубые глаза мужчины.
– Бал, где тебя представят, состоится через три дня.
– Главная цель – привлечь к тебе как можно больше внимания. Желательно показать тебя как разбирающееся в некоторых делах украшением. Моим украшением.
– Разбирающийся в каких темах? – неловко отведя взгляд спросила я, заходя за ширму, что бы переодеться, – Чёртовы корсеты!
– Рахатовы корсеты, – поправил меня чёрный, а после оказался у меня за спиной.
– А?
– Повернись, помогу.
– Хорошо, – растерянно сказала, отворачиваясь к нему спиной.
Длинные пальцы ловко расшнуровывали создание для пыток, ослабляя корсет, позволяя вдохнуть полной грудью. Стоило расслабленно опустить плечи, ожидая, когда Ардел уйдёт, что бы я могла спокойно переодеться, как неожиданно тело будто прошиб электрический ток, собираясь в месте где Ардел провёл ладонью. Вздрогнув от неожиданности, сглотнула.
– Обращайся, – прошептал на ухо, когда я стояла, как кролик перед удавом, будто оцепенев.
– Спасибо, – охрипшим голосом сказала я, прижимая руки к груди, чтобы не оголять то, что не надо.
– Ар, нам надо поговорить, – послышался приглушённый голос, когда чёрный, вероятно, занял своё место, – и мы поговорим. Серьёзно поговорим.
Ну да, а меня в их разговор посвящать не стоит. Конечно, зачем это делать?
– А нам есть, о чем? – безэмоционально спросил другой глубокий, но холодный голос.
– Есть, – ответил ему не менее глубокий, но усталый голос, когда я натягивала своё домашнее платье.
– А если я не хочу? – стоило мне выйти из-за ширм, поправляя волосы, чёрный мне улыбнулся. Серьёзно. Взял и улыбнулся.
– Так или иначе, придется, – поднимаясь на ноги, спокойно произнес Биз, кивнул улыбнувшись и вышел из моих комнат.
– Чего это с ним? – и сразу же продолжая, потому что видно, что старшему не интересно, – он выглядит сегодня подавленным, что для обояшки Бизе не свойственно.
– Обояшки? – и та-ак язвительно выгнул бровь, что мне стало смешно, на моё хихиканье, мужчина закатил глаза, – Вчера вечером к нему заходил «Его Придурковатость» – каюсь, не сдержала смех и губы уточкой не помогли, – И «случайно» уничтожил редкий цветок Ркуи, что цветёт раз в пятьдесят лет.
– Оу-у… а… для чего Бизмунду нужен бы этот цветок? – неловко спросила я, смотря в след ушедшего блондина.
– С помощью его пыльцы, Бизмунд хотел воскресить фей.
– Что-о?! У вас есть феи?!
– Нет, они вымерли около ста восьмидесяти лет назад.
– Тогда как?
– Я подобрал форму. Узнал коэффициенты рождаемости фей в последние года, изучил их природу и выявил, что их жизнь напрямую зависит от того цветка. Он должен был зацвести через две недели. Две! А этот безмозглый идиот взял всё и испортил! Абсолютно всё! – Сказать ли о том, что Биз появился неожиданно? Ну это уже не о чём не сказать…
– Что именно он сделал? – сглотнув, села на ручку кресла.
– Отрезал бутон! Бутон! Я уже пересадил растение, но шанс того, что оно зацветёт в ближайшие пятьдесят лет никакой!
– Прости, но я не умею успокаивать людей, – неловко отведя взгляд, поправила волосы из желания просто куда-то деть свои руки, – но может попробовать поискать другой цветок, в месте их природного обитания?
– Если бы всё было так легко, – насмешливо хмыкнул Ардел, – тот цветок я подарил Бизу на его десятилетие, я отправил сотню человек в запредельные леса, что бы на бирюзном болоте, нашли этот самый рахтовый цветитк и пятьдесят восемь человек утонуло пытаясь достать его.
– Чего?
– Это растение первые годы своей жизни живёт под водой, первые двадцать-двадцать пять лет, потом он сам поднимается на сушу к воздуху. – вздохнул мужчина падая на кресло рядом со мной и пряча лицо в ладонях, – Рахат! Я ж вернулся, потому что забыл это, – и схватив папку с бумагами, блондин кажется всхлипнул и покинул мои покои с высоко поднятой головой. Так держать Биз!
– Есть ли ещё что-нибудь, что ты хотела бы знать? – спросил черный, зевая и прикрывая глаза.
– О чём лучше говорить на балу, и с кем?
– С кем, я покажу сам и направлю. Постарайся говорить о чём-то глупом. Чтобы никто не понял, чего ты стоишь. Просто красивая женщина с морем амбиций.
– Об украшениях, тканях, платьях и упомянуть, что я не умею читать, – закатила я глаза. Ага, играть дурочку мы умеем. Играть дурочку мы практикуем.
– Умница, – мягко улыбнулся меня мужчина, вставая и подтягиваясь, – ты не против, я вздремну у тебя. Не хочу выслушивать нравоучения Бизмунда, жалобы стражей и нытьё придурка.
– Моя кровать в твоём расположении, – улыбаюсь ему, – всё равно хотела доделать куклу. – заказ на ткань я сделала, обещали доставить сегодня, а пока займусь выкройкой. – Сладких снов.
– Сладких….
