Текст книги "Городок у бухты"

Автор книги: Сьеджин Пасторос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

4. РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ

Алекс узнал Виктора, вспомнив школьные годы, и отметил, как юноша возмужал и окреп. Выслушав вкратце историю и причину, по которой парень оказался в доме отца, Алекс быстро нашел с ним общий язык. Джош застал ребят игравших в баскетбол на лужайке; издалека могло показаться, что два друга знакомы много лет и проводят вместе каждый день. Отец крепко обнял сына, успев соскучиться за годы проведённые Алексом вдали от родного дома.

– Ты всё такой же, крепкий и жизнерадостный, – разжимая объятия, сказал Джош. – Рад снова тебя видеть.

– Ты тоже не меняешься, – ответил Алекс.

– Мне не терпится узнать подробности неожиданных приключений. После твоих сообщений, я не могу сосредоточиться, – сказал отец.

Алекс в подробностях рассказал всю историю с момента своего появления в кемпинге, дословно и поминутно выкладывая из памяти разговоры и события. Он поделился собственными впечатлениями от увиденного, чувствуя, как волнуется отец, слушая рассказ. Закончив, Алекс терпеливо ждал, когда Джош справится с волнением.

– Такое впечатление, что ты вёл протокол, – попытался пошутить отец.

– Пап, тебя же не это взволновало.

– Да, Алекс. Как ты думаешь, легко узнать, что отец, которого я никогда в жизни не видел, но так хотел иметь – жив?

– Ты хочешь поехать в Бэйвиль? – спросил сын после короткой паузы.

– Очень хочу, но должен признаться, что впервые за многие годы сильно волнуюсь, может быть, даже, боюсь.

В комнате воцарилась тишина.

Виктор, следил за отцом с сыном, сидя на зелёной траве лужайки. За короткое знакомство с Александром, он успел проникнуться очарованием к старшему товарищу, за его непринуждённое общение и прекрасную физическую форму. Лёгкость, с которой высокий парень обращался с мячом, грациозность движений и ловкость вызывали в юноше здоровую зависть и желание походить на спортивного друга. Виктор заметил, что Джош и Алекс были сильными людьми, знающими и ценящими свои возможности. Впервые в жизни ему захотелось быть на кого-то похожим. Жизнь научила юношу быть самостоятельным и независимым, в среде людей борющихся за выживание. Он не задумывался о своём отце, но сильно любил мать и старался ей во всём помогать. Развитые качества помогли в трудное время, но каким бы сильным не был характер Виктора, опыта и собственных достижений ещё не хватало для принятия верных решений. И теперь перед ним сидели два человека, два примера, которым хотелось следовать, интуитивно понимая, что судьба привела его в хороший дом и свела с достойными людьми. Вспомнив замечание Джоша об Ангеле-хранителе, юноша невзначай улыбнулся, ещё раз отметив необычность своего опекуна.

– Рад, что ты подружился с Виктором, – отвлекаясь от раздумий, сказал Джош.

– Хороший парень, – высказал своё мнение Алекс. – Легко пошел на контакт, и многое успел рассказать. У меня возникло чувство, что нас что-то будет связывать.

– Возможно. Хочу предупредить, что парнишка обратил на тебя особое внимание. Ты для него стал идеалом, а это ответственность. Отнесись к сказанному серьёзно.

Алекс кивну, понимая смысл слов отца.

– Ты не встречал в Бэйвиле такую компанию: «New Generation Research»? – спросил Джош.

– С трассы было видно здание с таким названием, а в программе, на компьютере Арнольда Эйпа стоял логотип «NGR», похоже на сокращение, – вспомнил Алекс.

– Виктору по наследству должны перейти десять процентов акций этой компании, – объяснил отец. – Фирма занимается медицинскими исследованиями и фармакологией. Претенденты на часть наследства обратились именно в «New Generation Research» для получения медицинской экспертизы, как доказательства родства Боба Сарански и Ала Брейкмана. Этим можно объяснить твои предчувствия по поводу Виктора.

– «Станислав Милькевич – известный учёный, Доктор медицинских наук», «в какой-то мере хозяин города», – процитировал Алекс слова шерифа и врача из памяти.

Отец с сыном переглянулись, каждый подумав о своём, но близком, по сути. Через минуту все трое изучали данные об интересующей компании, найденные в Интернете:

«Основной владелец фирмы – Станислав Милькевич, исполнительный директор и ведущий специалист – доктор медицинских наук Андрей Фоменко, финансовый директор – Тод Паркинсон. Десять процентов акций принадлежат частным инвесторам. Общая капитализация компании почти семьсот миллионов долларов. Компания выпускает сложное медицинское оборудование, занимается исследованиями в области наследственности и строения ДНК. Автор и держатель патентов на множество медицинских препаратов и приборов».

– Частные инвесторы, имеется в виду мой отец, – заключил Виктор.

– Более семидесяти миллионов долларов, – высчитал Алекс, читая дальше.

– Полмиллиона выплаченного бонуса за год, на дороге не валяются. Иметь такой постоянный источник дохода – дело заманчивое. Я думаю, что основной причиной борьбы Сарански являются именно эти акции. Причём ежегодный рост доходности компании на лицо последние десять лет, – хозяин дома откинулся в кресле, переваривая очередной сюрприз. – После свадьбы Юлиана мы однозначно отправляемся в Бэйвиль. Вот что нас может связать ещё сильнее, – положив руку на плечо Виктора, закончил Джош.

– Компания? – не понял юноша.

– Станислав Милькевич – мой отец, – пояснил старший Фостан.

Пока Джош размышлял, Алексу пришлось посвятить Виктора в события из жизни семьи, произошедшие за последние дни.

Пора было поделиться с адвокатом новыми открытиями. Услышав информацию, Май О’Брайан оказался в не меньшем замешательстве, чем его собеседник. Несмотря на то, что тайна медицинской компании раскрывалась, возникло ещё больше вопросов, решение которых могло бы прояснить логику поступков Сьюзан. Юрист согласился с клиентом, когда тот поделился планами нанести визит Клаудии Сарански. Не откладывая дела в долгий ящик, Джош воспользовался телефонной книгой и договорился с пожилой дамой о встрече.

Клаудия Сарански, в девичестве Лярош, шестидесяти пяти лет, подтянутая, жизнерадостная женщина, с консервативными взглядами, сохранившая в облике достоинство старинного французского рода. Воспитанная в семье отпрысков европейской аристократии, почтенная дама сохранила благородность взглядов и привычку вести активную социальную жизнь. Ей было интересно встретиться с человеком, слухи о котором упорно распространялись по городу. Звонок Джоша Фостана и его просьба об аудиенции больше заинтриговали Клаудию, чем удивили. Услышав, что мужчина желает навести некоторые справки о своей семье, бывшая работница отдела регистрации актов гражданского состояния назначила встречу на ближайшее свободное время.

– Вас интересует, почему мать сменила имя и фамилию? – спросила Клаудия гостя.

– Да, для меня этот факт был неизвестен до недавнего времени, – ответил Джош.

– Я вас понимаю. Но стоит ли копаться в прошлом, если минуло столько времени? – высказала своё мнение дама.

– Кое-что случилось в нашей семье, что даёт мне право на поиск истины. Не так давно я узнал, что мой отец не загадочный мужчина, а реально существующий человек, к сожалению уже в преклонном возрасте и с плохим здоровьем, – Джош ещё переживал рассказ сына о событиях в Бэйвиле.

– Вот как? – удивилась Клаудия. – И что же вы узнали о вашем отце?

– То, что он известный учёный, Доктор медицинских наук. Но мне не понятно, почему мать сначала сменила имя в надежде показать своё родство, а потом сообщила, что была неродной. Логика такого поступка не укладывается в моей голове, хотя я думал, что способен понять многое в этой жизни.

– Но понять женщину, которая решилась на эксперимент под влиянием человека одержимого наукой, затем почувствовала проявление материнских инстинктов и осознала глубину совершенной ошибки, не просто, – Клаудия посмотрела на собеседника изучающим взглядом.

– Какой эксперимент? – заволновался гость.

– Я долго общалась с вашей матерью в процессе смены имени. Она мне многое рассказала. И о том, как согласилась дать свой материал для работы Доктора, как у неё появились сомнения в правильности такого шага, и как она сбежала из лаборатории. Вы правы, ваш отец, я не уверена, что вспомню правильно фамилию, что-то славянское, Ми…

– Милькевич, Станислав Милькевич, – помог Джош.

– Верно, Станислав Милькевич. По рассказам Алисы это был одержимый до фанатизма человек. Вы сказали, что он ещё жив?

– Да, мой младший сын только что вернулся из города, где живёт отец, но они не встретились из-за болезни… папы, – ответил Фостан.

– И что вы хотите узнать от меня, если ваш отец может сделать это лучше? – удивилась женщина.

– Я уже сказал, мне не понятно, почему мать так поступила, несколько раз сменив своё решение рассказать мне правду. И где истина теперь? Отец лежит с больным сердцем…

– Алиса, сильно переживала за вас. Понимая, что вы не простой ребёнок, увидевший свет не из чрева матери, а из медицинского аппарата, позволяющего вынашивать детей, – Клаудия сделала паузу, наблюдая за реакцией гостя, – она старалась, чтобы другие люди этого не знали. Я её прекрасно понимаю, как мать, как женщина. Поверьте, тяжело чувствовать себя родным человеком, матерью, если знаешь, что в ребёнке течёт твоя кровь, а трудности беременности и родов тебя не коснулись. Она постоянно боролась с противоречивыми чувствами, но боялась хоть с кем-то ими поделиться. В то время мы и познакомились. Я должна была узнать истинные причины её желания сменить имя, так предписывают инструкции. И не думала, что узнаю такие шокирующие подробности. Но я её не осуждала, а глядя на переживания, даже сочувствовала и пыталась поддержать. Думаю, что у меня получилось. Алиса часто приходила в гости, пока я сама не забеременела. Видимо вид другой женщины с животом расстраивал её. Тогда мы стали встречаться реже, а когда у меня родилась Сьюзан, так Алиса и вовсе престала заходить. Мы виделись лишь иногда, на улице или в магазине, и она подходила только в тех случаях, когда рядом не было дочери.

Рассказ Клаудии настолько потряс Джоша, что ему было трудно поверить в необычность собственного появления на свет. И как подтверждение слов Клаудии, экстрасенс ощутил прилив особых чувств, появляющихся в моменты, когда ему удавалось найти то, что искал, решая проблемы обращавшихся к нему просителей. На мгновение его разум помутнел, уступая наплыву сильных ощущений. Потребовалось приложить немало усилий, чтобы продолжить разговор и вернуться в состояние реальности.

– Но если она так переживала, почему в детстве настойчиво говорила, что она моя приёмная, а не настоящая мать? – пытался понять Джош.

– Я могу только предполагать, – ответила Клаудия с досадой. – Чужая душа – потёмки. Может быть, она боялась, что вы её осудите, когда вырастите и будите больше понимать. Тем более жизнь без отца, в неполной семье, это так сложно. Возможно, ей хотелось продолжать скрывать то, что вы были выращены искусственно, начиная с зачатия и до момента рождения. Я бы точно вела себя неадекватно. Не знаю как, мне страшно даже предположить такое, но могу допустить, что переживала бы каждую минуту. Мне приятно отметить, что, не смотря на душевные муки, Алиса осталась психически нормальным человеком. А это говорит об огромной силе характера.

Джош почувствовал, что проницательная женщина заметила его состояние и то, как он с ним справился.

– Спасибо, – поблагодарил он за оценку. – Для меня это очень тяжело слышать. Я очень любил мать и не думаю, что способен её осудить. Как бы там ни было, она подарила мне жизнь, вырастила и воспитала. Я не представляю, что моё к ней отношение может измениться.

– Я слышала, что вы хороший человек, хотя были и такие, кто на вас сердит, – улыбнулась Клаудия. – Я была бы рада, если бы смогла помочь вам пережить семейную трагедию. Но вы очень сильный человек, надеюсь, что справитесь.

– Это не трагедия, – ответил гость. – Хотя, как посмотреть, – Джош сделал короткую паузу. – Могу я спросить о вашей семье?

– О моей семье? – удивилась женщина.

– О Сьюзан, – пояснил собеседник. – У меня живёт парнишка, который является наследником Ала Брейкмана, Виктор. Ваша дочь заявила права её сына на наследство, Боба; якобы в венах мальчика тоже течёт кровь покойного бизнесмена.

– Я не общаюсь с Сьюзан уже пять лет, – резко ответила Клаудия. – После того, как она занялась упорным продвижением по карьерной лестнице, наши взгляды на жизнь разошлись. Боб часто навещает меня и помогает с общественными делами, но Сьюзан лишь изредка звонит, делая вид, что справляется о здоровье. Может показаться странным, но мой ассистент по общественным связям общается с дочерью чаще, чем я о ней думаю. Сьюзан интересует, чтобы моя деятельность всегда отражала и её имя. Для политики это важно – общественное мнение. А что касается Ала, то они не могли быть вместе. Мой прадедушка, Жан Лярош, эмигрировавший из Франции в девятнадцатом веке, имел внебрачного сына, от которого и начался род Брейкманов, осевших в нашем городе. По всем правилам, ни я, ни Ал, не могли допустить кровосмешения. Так что это исключено.

– Получается, что если капнуть глубже, то в деле о наследстве могут появиться новые претенденты, – допустил Джош.

– Нет, – уверенно ответила женщина. – Семья Лярош, ещё двести лет назад отвергла любые притязания Брейкманов на имущество, а главное – имя славного рода. Мэтью Брейкман – дед Ала, лишился любой возможности быть причастным к нашей семье. От того, как рассказывал дед, простолюдины занялись бизнесом, чтобы превзойти французских родственников в богатстве. Они думали, что деньги сделают их великими и позволят показать превосходство над родом, который их так обидел. Благодаря этому Брейкманы стали одной из богатейших семей в городе. Но Бог не слеп и почти все мужчины этого семейства, как принято говорить, горели на работе. Я помню, что Ал чуть ли не единственный перешагнувший шестидесятилетний рубеж. Остальные просто вымирали, в молодом, полном сил возрасте или не были способны оставить наследников.

– Получается, что-то вроде проклятья? – поинтересовался Джош.

– Не думаю. По моему мнению, это кара Божья, за зависть, за стремление к богатству в ущерб духовному совершенству. Простолюдин остался простолюдином, устремившись за желтым металлом, оставив святое серебро, – высказалась хозяйка дома. – Даже Ал, который был самым праведным из всех Брейкманов, получил наказание в виде своей жены. Она изменяла ему, причём не раз, а доверчивый богач не замечал похождений благоверной, или не хотел замечать. Но когда город наполнился слухами, он должен был принять решение в защиту своей репутации. И что в итоге – единственный наследник, и тот неизвестно кто.

– Парень очень умён и благороден, – попытался защитить Виктора Джош. – Я вижу в нём большой потенциал и природный ум, доброту, наконец. Могу допустить, что гены древнего французского рода побороли кровь, как вы изволили выразиться, простолюдинов.

– Вы пытаетесь сосватать мне вашего мальчика? – возмутилась Клаудия. – Хотите, чтобы я признала его наследником древнего рода?

– Нет, – ответил гость. – Ни в коем случае. Я даже не знал, что существует родственная линия между Сарански и Брейкман. Для меня важно другое, если ваш внук не может быть сыном Ала, то, как Сьюзан может доказать обратное?

– Я не юрист, – ответила дама. – Хотя многое знаю, но эта задача не для меня. Я не буду оговаривать дочь, пусть наши отношения и не идеальны, но если она что-то затеяла, Бог ей судья. И не пытайтесь вернуть родство Брейкманов и Лярош, – гневно кинула Клаудия. – Этот вопрос был решен раз и навсегда моими предками.

Услышав две потрясающие истории, Джош был немного отрезвлён последним замечанием. Он покинул дом наследницы аристократического рода со смешанными чувствами, разумом пытаясь распутать жизненную головоломку. С одной стороны отвергнутая два века назад связь была на руку Виктору. С другой стороны, существует лёгкость в доказательстве родства, используя наследственные образцы ДНК. Не это ли было причиной Сьюзан, сделать анализ заблаговременно и застраховаться на случай открытия противостояния двух семей. Но зачем нужно было разыгрывать такую сложную комбинацию? Неужели сумма наследства, деньги, акции и дела покойного Ала, это всё, что нужно деловой женщине? Согласиться ли Клаудия дать показания в суде, что её внук не мог быть рождён от покойного Брейкмана? Иначе Сьюзан может легко обмануть следствие, выдав генетическое сходство за прямое родство.

Для самого экстрасенса подробности собственного рождения были не менее впечатляющими. Сомнений в том, что предстоит познакомиться с Бэйвилем и его обитателями, уже не оставалось. Если бы не предстоящее торжество в доме старшего сына, он, не задумываясь, прыгнул в машину и умчался в сторону побережья. Теперь оставалось применить свои способности и постараться узнать о состоянии неожиданно приобретённого отца. Присев в тихом сквере на скамью, Джош прикрыл глаза, стараясь не привлекать внимания прохожих. Ему на плечо присела Старуха.

– Ты «вовремя», – немного раздраженно произнёс человек.

– Женщина использует магию рождения, для нового человека, – запутанно ответила Старуха.

– А по-человечески? – попросил Джош.

– «Я докажу на сперме, что Ал является родным человеком Бобу и уничтожу этого сосунка», – процитировала ворона женские слова.

– Я так и думал, – обрадовался Джош. – Только, ты уверена, что она говорила именно «сперма»?

– Мне девяносто лет! – каркнула птица возмущённо.

– Ладно, – усмехнулся человек. – Верю. Поедешь со мной к океану?

– Зачем ехать к океану? – удивилась ворона. – Там много чужих птиц, я против. Веселее ничего не придумал?

– Я еду к океану, к своему отцу, – ответил Джош. – Как хочешь, я не настаиваю.

– К океану! К океану! – каркала Старуха, поднимаясь к небу всё выше, размахивая могучими крыльями.

Джош проводил знакомую птицу взглядом и попытался вернуться в состояние отрешенности. Через несколько минут экстрасенсу удалось почувствовать чужую боль и волнение. В сознании мелькнул образ лысого старца с глубокими морщинами на лице, похожем на него самого, только если бы Джош внезапно постарел на несколько десятков лет. Открыв глаза, он сделал несколько глубоких вдохов и отправился домой. Нужно было поделиться новостями с детьми и не забыть об адвокате. История обрастала новыми фактами, всё ещё скрывая законченный образ, задуманный гениальным художником, пишущим свои замысловатые картины человеческими судьбами.

5. СВАДЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

В день свадьбы, пока отец активно участвовал в подготовке к торжеству, сыновья, после долгих лет разлуки, получили возможность провести вместе несколько часов. Со дня окончания учёбы, приступив к работе в большой компании, Алексу не удавалось навестить родных и его присутствие, помогло Юлиану отвлечься от предсвадебного волнения.

– Чем собираешься заниматься? – поинтересовался старший брат.

– У меня достаточно наработок, чтобы не остаться без денег на ближайшую пару лет, – отвечал Алекс. – Я могу сотрудничать с различными компаниями, сидя у компьютера в любой точке страны. На самом деле, то чем я занимаюсь, довольно лёгкое дело и меня это устраивает. За время работы появилось много знакомств и связей в мире информационных технологий. Попутно хочу продолжить заниматься спортом, а может быть и поработать с детьми.

– Когда что-то легко даётся, это хорошо. Рад, что у тебя всё так уверенно. Кстати, я могу порекомендовать тебя нашему банку, – предложил Юлиан. – Наши программисты не Бог весть, какие спецы; управляющий давно ищет более достойную замену, но в маленьком городе выбор небольшой. Как тебе перспектива?

– Знаешь, братишка, – Алекс почесал голову, – я уже работал в компании, где все должны приходить на работу в девять и уходить в пять. Поэтому и ушел в свободные художники – расписание не для меня. А что такое работать с программным обеспечением в банке, я наслышан. Особенно о глупых вопросах девочек-операцианисток. Не знаю, думаю, что мне будет скучно. Скажи лучше, где собрался провести медовый месяц?

– Ещё не решили, – развёл руками Юлиан. – У нас была идея: в первую ночь ткнуть в карту пальцем и довериться случаю. Но я, честно говоря, не фаталист.

– Я бы хотел, чтобы мы поехали в Бэйвиль, – с серьёзным выражением лица, сказал Алекс. – Для нас всех, а особенно для отца, это важно. Быть вместе, понимаешь?

– Я думал, что мы так и поступим, но ты спросил о свадебном путешествии…

– Вечером, когда гости будут расходиться, предложи Анне такой вариант, я думаю, что отец это оценит, – посоветовал младший брат.

После бракосочетания, в доме молодых супругов, собралось много родственников и друзей. Для небольшого провинциального городка свадьба соседей была громким событием. Живущие рядом семьи часто общались, делились заботами и радостями, помогали друг другу. Среди гостей мелькнуло лицо Мая O’Брайан. Джош, уставший от дневных забот, удалился в затемнённый уголок двора после того, как пришлось в сотый раз отказать одному из гостей в проявлении своих способностей. Адвокат приблизился с двумя бокалами в руке:

– Меня предупредили, что вы не пьёте, – сказал Май, предлагая минералку.

– Да, от алкоголя нарушаются мои необычные способности, – подразумевая недавнего невежду, ответил Джош.

– После вашего рассказа, мне кажется, я понял причину, по которой Сьюзан затеяла это дело с наследством, – заявил адвокат, ожидая разрешения продолжить тему.

Джош посмотрел на собеседника, выражая заинтересованность.

– Сарански метит в кресло мэра, – продолжил Май. – Но у неё, практически, нет ни друзей, ни сторонников, хотя предвыборная программа пишется большими профессионалами. То, что её корни идут от героев гражданской войны, может привлечь большую часть электората, но без солидной финансовой поддержки это лишь игра словами. Теперь представим на минуту, что ей удастся вынести сор из избы. Я имею в виду двухсотлетнюю историю противостояния двух родов, один из которых потерял своё величие, а другой без оглядки на титулы имеет средства и уважение. Даже, притом, что мать Сьюзан против восстановления родственных отношений, игра стоит свеч. Наша противница получит состояние, средства для предвыборной борьбы и сохранит имя.

Посмотрев на адвоката, закончившего речь с намёком на свою гениальность, Джош просто добавил:

– Признав рождение сына от Ала Брейкмана, она получит недовольство того слоя населения, кто воспитан в духе старой Америки, католических и семейных ценностей, то есть какую-то часть электората ей придётся потерять. Нет, учитывая ум и предприимчивость Сьюзан, я бы так не считал.

– Я уже думал об этом, – начал спор Май, – но Боб родился на четыре года позже Виктора, а в метрике парня графа отца вообще пустует. О жене Брейкмана ходило много слухов, что она не была верна супругу. На этой ноте Сьюзан и будет играть: мол, обнаружив неверность благоверной, муж решил отомстить…

– Не убедительно, – прервал Джош, зная наперёд, что скажет адвокат. – Хоть я и далёк от политики, но мне это кажется неверной стратегией, особенно в крайне пуританском обществе нашего города. Скорее всего, Сьюзан нужны деньги, а не восстановление родства. Можно предположить простой ход: Боб становится наследником, до восемнадцати лет его деньгами распоряжается опекун, то есть мать. На шум в прессе я не ставлю, потому что Сьюзан – влиятельная фигура в городе; максимум пара – тройка статей, и те максимально сдержанные. Выборы через два года, а к тому времени все забудут вялый скандал, который когда-то упоминал кандидата в мэры и возможно, что люди запомнят, лишь шумиху вокруг больших денег и громких имён, что тоже может сослужить ей хорошую услугу.

– Тогда получается, что наши старания коту под хвост, – расстроился Май. – Если цель Сьюзан – деньги, откинуть её в сторону с помощью имеющегося анализа ДНК невозможно. Родственное отношение своего сына к Алу Брейкману она покажет в любом случае.

Джош почувствовал, что адвокат тревожится за свою репутацию намного больше, чем за предполагаемый гонорар. Чем больше проигранных дел в копилке, тем меньше клиентов и ниже доходы.

– Подумайте, – посоветовал экстрасенс, – что если использовать информацию известную нам обоим до следующего заседания суда. В архивах, наверняка можно отыскать сведения и о начале рода Брейкман и об их отношениях с Лярош. Если не доказать отсутствие прямого родства Боба Сарански с Алом Брейкман, то хотя бы дать противнику задуматься над этим.

Май O’Брайан наградил собеседника взглядом полным сарказма:

– Я получаю свои гонорары не за диплом, а за умение подготавливать и вести процессы. Такой ход лишь разозлит Сьюзан. А для суда недостаточно сплетен и слухов, даже если они произносятся с экрана телевизора.

– А почему, тогда, суд назначил экспертизу только для Боба, а не сравнительный анализ ДНК с Виктором? Ведь последний является неоспоримым наследником! – возразил Джош, игнорируя обиду юриста.

– Я не знаю, – ответил Май, немного разочарованно. – Это для меня тоже загадка. Я пытался провести этот вопрос, но вне заседания, то есть безуспешно. Судья была непоколебима.

– После свадьбы мы отправляемся в Бэйвиль, – сообщил Джош. – Оказалось, что основатель и владелец девяноста процентов акций «New Generation Research» – мой отец.

Адвокат чуть не выплеснул отпитый виски обратно в бокал. На немой вопрос юриста, Джош пояснил:

– Я узнал некоторые детали об этой фирме. Акциями владели всего два человека – Станислав Милькевич и Ал Брейкман. У последнего, как вы знаете, было всего десять процентов. Но мне непонятно, почему Сьюзан берёт анализ именно из этой фирмы. Единственное, что мне стало известно, так это то, что Сьюзан будет использовать чью-то сперму, возможно Ала Брейкмана.

– Там что, банк спермы? – уточнил Май.

– Без понятия. Но это один из вопросов, которые я хочу выяснить. Я подумал, если бы провести независимую экспертизу в этой же фирме и сделать сравнительный анализ ДНК Виктора и Боба, без уведомления Сьюзан, а на суде предоставить их как доказательство безосновательности претензий Сарански на капитал покойного. Что вы думаете?

– Суду нужны законно добытые факты, но я знаю решение, – лукаво заметил Май. – Результат назначенной экспертизы должен быть не старше дня следующего за днём заседания. Я уже говорил с адвокатом Сарански и узнал, что Сьюзан отправит отпрыска сдать кровь на повторный анализ.

– Кровь? – удивился Джош. – Насколько я знаю, достаточно мазка изо рта…

– Какая разница? – воскликнул адвокат. – Мне удалось попросить своего знакомого врача принять парнишку в своей клинике, и незаметно подсунул его имя секретарю выписывавшему направление. Знали бы вы, как это было сложно сделать!

За разговором Май и Джош не заметили, как ряды гостей начали редеть. К столику подошли Виктор и Алекс в сопровождении Эмили и Майкла.

– Мы как раз обсуждаем нашу поездку в Бэйвиль, – обратился Джош к своему подопечному. – Нам придётся сделать сравнительный анализ твоего ДНК с материалом Боба.

– Боб тоже поедет с вами? – спросил Майкл – сводный брат Эмили.

– Нет, для этого достаточно его клеток взятых в местной клинике, – объяснил Джош.

– Когда вы предполагаете путешествие? – поинтересовался Май.

– Пап, позвать новобрачных? – спросил Алекс с улыбкой.

Стараясь не нарушить подготовленный сюрприз, который без труда читался в глазах младшего сына, Джош заставил себя не обращать внимания на мысли Алекса.

– Если они не заняты приёмом подарков и поздравлений, – ответил он.

Праздник шел своим чередом, приближаясь к логическому завершению. То, что молодожены отлучились из-за стола, почти никто из оставшихся гостей не заметил.

– Вот вы где спрятались, – весело сказала Анна.

– Пап, – обратился старший сын к отцу, – Алекс нам рассказал, какое прекрасное и недорогое место Бэйвиль…

– С морем, пляжем и прекрасным посёлком, – вмешалась Анна.

– Множеством странно-красивых людей и загадочных стариков, – добавил Алекс.

Джош ожидал продолжения, подозревая, чем всё закончится.

– Нам будет приятно провести медовый месяц со всей семьёй, – сказала Анна, прижимаясь к супругу.

Джош проник в мысли новобрачных и уже знал об источнике инициативы только что произошедшего разговора. Тронутый словами, он с любовью посмотрел на своих сыновей и обретённую сегодня дочь. Что-то особенное происходило в жизни Джоша: всего за несколько дней он обзавёлся двумя близкими людьми, с одним из которых он с нетерпением ждал встречи. Впервые за долгие годы в глазах мудрого и сильного мужчины появилась приятная тяжесть.

Юлиан, обладавший способностями отца, испытал схожие чувства и поэтому первым взял слово:

– Папа, мы решили отправиться в путь завтра после обеда.

– Завтра воскресенье! – вмешался адвокат.

Присутствующие посмотрели на Мая с удивлением.

– Боб Сарански сдаст кровь только в понедельник, – пояснил юрист, нервно оглядываясь на присутствующих.

– Я из него могу выжать несколько капель уже завтра утром, – с боевой готовностью предложил белокурый Майкл.

Получив откровенные улыбки окружающих, парень выслушал очередное нравоучение от сестры и притих. Будучи держателем спортивных рекордов в школе и колледже, Майкл привык уступать в других, не совсем близких ему ситуациях, что не мешало молодому человеку пользоваться популярностью среди молодёжи города. По силе откровенности в любви и дружбе блондину среди сверстников равных не было. Друзья любили его за прямоту и незатейливость взглядов. Одноклассники и соседские ребята не упускали шанса подшутить над парнем, в то же время не представляя ни одной шумной вечеринки без его участия. Девушки признавали светловолосого спортсмена привлекательным, не обращая внимания на простоту суждений.

– Мы с Майклом думали присоединиться к вам, – немного стесняясь, проговорила Эмили.

– Не вижу проблем, – уловив мысли девушки и получив одобрительные кивки от сыновей, ответил Джош.

– Если нужно, мы можем задержаться, – продолжила Эмили. – Взять эти анализы и приехать, если Алекс нам расскажет дорогу…

– Получается медовый месяц в кругу самых близких друзей, – захлопала в ладоши Анна.

– Что это за такое волшебное место, Бэйвиль? – не выдержал адвокат.

На этот вопрос ответа не последовало. Кто-то не хотел открывать тайну своих надежд, другие хранили молчание, понимая первых, а прочие просто не знали, что сказать, чувствуя, что отпуск должен быть удачным, потому что с ними и те и другие.

Утром, ни свет, ни заря, Джош проснулся от настойчивого стука твёрдого клюва в оконное стекло. Выйдя на террасу, мужчина поприветствовал Старуху.

– В городе скучно, – пожаловалась птица.

– Намекаешь на путешествие? – спросил Джош, потягиваясь.