Текст книги "Аббатство Теней"

Автор книги: Себастьян де Кастелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 21
СНОВИДЕЦ

Мне снились те, кого я оставил.

Фериус Перфекс танцевала с двумя женщинами, облаченными в струящиеся шелковые платья. Они кружились и вертелись на мраморном полу, как две грациозные планеты, вращающиеся вокруг ее солнца, их руки плавно двигались, касаясь ее плеча или щек. Я чувствовал, что это неправильно – наблюдать, как развивается танец. Он был слишком интимным, слишком…

«Постой. Они не танцуют. Фериус называет это танцем, но для всех остальных это бой».

Женщины атаковали ее. Они вскидывали руки, и крошечные ножи появлялись словно ниоткуда. Аргоси отбивала их веером стальных карт в одной руке и раздвижным стальным прутом в другой. Но она устала, и, когда круто поворачивалась, чтобы не упустить нападающих из виду, капли крови разлетались из полудюжины ран на ее лице и руках.

«Фериус! Фериус, держись! Я иду!»

Она повернулась и взглянула на меня через плечо.

– Не мели ерунды, малыш. Тебя и близко нет. Ты ушел, помнишь?

«Я не хотел… Я пытался уберечь тебя от…»

– Не трать времени на борьбу с проблемами, которые ты не можешь решить.

Она крутнулась как раз вовремя, чтобы увернуться от короткого тонкого лезвия, метнувшегося к ее лицу.

Потом сказала:

– Это не сон, Келлен.

«Погоди, что? Что ты имеешь в виду – это не…»

Она исчезла. Как и те двое, что нападали на нее.

Топот копыт прогремел у меня в ушах. Нифения скакала на быстрой лошади по пыльной серой дороге, приближаясь ко мне. Айшек, ее талисман-гиена, балансировал на шее лошади, гавкая что-то, чего я не понимал.

«Нифения, куда ты? Кто за тобой гонится?»

– Нет времени! – крикнула она. – Он там совсем один!

«Кто один, Нифения? Кого ты…»

Лошадь уже почти налетела на меня.

– Келлен, берегись! – закричала Нифения, впервые меня заметив. – Это не сон!

Лошадь встала на дыбы, ее копыта…

Песок.

Ничего, кроме песка, глубокого песка под ногами, песка, кружащего в воздухе.

Белкокот попятился, ощетинившись, шерсть его сделалась темно-красной с черными полосками, перепонки натянулись, чтобы заставить его выглядеть крупнее. Это был Рейчис. Он рычал, шипел и огрызался на кого-то, находившегося позади меня. Я попытался повернуть голову, чтобы увидеть, кто там, но не смог.

Рейчис начал обходить врага по кругу. Белкокот был ранен, он волочил переднюю лапу. Взгляд его был расфокусирован, глаза смаргивали песок, когда он силился разглядеть противника. Я услышал смех и вспышку магии огня, воспламеняющей воздух.

«Рейчис, беги! Не сражайся с магом без меня! Мы должны быть умными, должны делать это вместе, как всегда. Мы убьем его, Рейчис. Мы убьем его за то, что он пытается тебя ранить. Мы…»

Рейчис засвистел:

– Не глупи, Келлен. Ты в тысяче миль отсюда. Ты не можешь мне помочь. Я сделаю это за тебя.

Страх и отчаяние овладели мной. Я почувствовал, как мое тело борется с одеялами, в которые я завернулся.

«Это сон, – сказал я себе. – Бессмысленная галлюцинация. Все это просто боль, дурные воспоминания, и все потраченные впустую…»

Но тут Рейчис посмотрел на меня – мех на его морде был так близко, что я мог бы протянуть руку и коснуться его.

– Перестань, Келлен, – прорычал он полным раздражения голосом. – Я же говорю тебе, это не сон.

Мои руки сжали одеяла, срывая их. Я попытался встать, заставил себя открыть глаза…

– Нет, тупица, – произнес новый голос. Ни Фериус, ни Нифении и ни Рейчиса, но кого-то столь же знакомого. – Это работает только тогда, когда ты без сознания. Успокойся и послушай меня, Келлен. Это не сон!

Теперь все исчезло. Мраморный пол, пыльная дорога, песок пустыни.

Я стоял в просторной семиугольной комнате, босиком. Пол холодил ноги, но это не было неприятно. Посмотрев вниз, я увидел, что пол сделан из серебра, отполированного и блестящего. Семь колонн поддерживали сводчатый потолок из темного стекла, который пронзали огни звезд, блестя в шелковистом белом дыму жаровни, установленной в центре комнаты.

– Эй? – позвал я.

Ко мне сквозь дымку зашагала женщина, облаченная в шелка; они нежно мерцали, приобретая по очереди все мыслимые цвета. Солнечно-золотистые волосы, обрамляли ее лицо. А еще я заметил порезы на руках, кровь из которых капала на серебряный пол.

– Наконец-то, – сказала она. – Я уж думала, из-за тебя мне придется стоять здесь, истекая кровью до смерти, пока ты перестанешь наполнять мою голову всеми своими глупыми мыслями.

Ненавижу, когда моя сестра так поступает.

Глава 22
СВЯТИЛИЩЕ

Я слышал, что когда ты не уверен, это реальность или сон, ущипнуть себя – это хороший способ…

– Не надо, – предупредила Шелла и подняла окровавленные руки. – Если ты сейчас проснешься, значит, все было проделано напрасно.

– Почему ты используешь магию крови? – спросил я и повернулся – на этот раз медленней, чтобы осмотреть массивное святилище. – И где мы?

Сестра раздраженно фыркнула – детская манера, идущая вразрез с возвышенной сценой, которую она наколдовала.

– В моем разуме, конечно, – ответила она и добавила: – В твоем точно такая громадная неразбериха, какую я и ожидала. Почему, во имя неба, ты впускаешь в свои сны все эти ужасные мысли о смерти и умирании?

– Думаешь, у меня есть выбор?

Ее ответом была приподнятая бровь.

– Шелла, ты говоришь, что научилась контролировать свои сны?

– Конечно. Я практикую это с тех пор, как мне исполнилось десять.

Она показала на свое безмятежное воображаемое святилище – по крайней мере, зависть заставляла меня надеяться, что святилище мага было именно воображаемым.

– Я проводила здесь свои ночи. И сочла это весьма практичным.

– Практичным?

Она подошла к ближайшей колонне и прикоснулась к ней. Мраморная облицовка как будто растворилась, открыв полки с бесчисленными сосудами и стеклянными ящиками со всевозможными камнями и порошками. Шелла взяла то, что смахивало на кусок жадеита, и швырнула на жаровню в центре комнаты. Дым приобрел зеленоватый оттенок, и комната стала четче.

– Так-то лучше, – сказала она, возвращаясь ко мне. – Не сомневаюсь, некоторые наслаждаются причудливыми ночными ужасами и извращенными фантазиями, но я предпочитаю использовать время сна для экспериментов.

– Экспериментов… – повторил я.

Она насмешливо взглянула на меня:

– Тебя снова уносит? Ты продолжаешь повторять каждое последнее сказанное мною слово. Как бы то ни было…

Она нацелила палец на серебряный пол и очертила в воздухе круг. Желтые искры вспыхнули, образовав идеальное круговое заклинание.

– Видишь? Если ты точно установишь правила для своего мира снов, ты сможешь вычислить весь ряд эзотерических конфигураций для создания новых заклинаний.

Я подошел, взял ее за запястье и поднял вверх ее окровавленную руку.

– Плохо только, что ты не можешь вообразить такого без крови.

– Не глупи, Келлен. Я же сказала – это не сон. Я просто использую это место, чтобы ты сосредоточился, не пришел в себя и не прервал очень сложное и утомительное заклинание шелка. – Она убрала руку. – Магия крови – единственный способ создать между нами связь. А теперь можем мы перейти к делу?

Она указала на что-то позади меня. Я повернулся и увидел, что часть серебряного пола стала жидкой, взметнувшись вверх, как фонтан. Достигнув в высоту футов двух, фонтан замедлил рост, и расплавленное серебро приняло форму довольно элегантного стула. Зная склонность Шеллы упорствовать – особенно после того, как она приложила все усилия, чтобы меня впечатлить, – я сел.

– Хорошо, – сказала она, заняв место на собственном, слегка более царственном троне. Потом посмотрела на кровь, которая уже растекалась лужей на полу. – Думаю, лучше не медлить. Если я лишусь сознания от потери крови, вряд ли кто-нибудь найдет меня вовремя.

Все опасения, что я лишь вижу сон, развеяла невыносимая и слишком хорошо знакомая самоуверенность Шеллы. То, что это реальность, подарило мне крохотный лучик надежды.

– Ты это сделала? Ты помогла Рейчису?

– Кому? А, некхеку. – Она откинулась на спинку своего серебряного трона. – Ну правда, Келлен, мне бы хотелось, чтобы ты завел себе настоящий талисман или, по крайней мере, не такого отвратительного питомца. Отцу стоило бы унич…

– Шелла, – оборвал я сестру.

Свои следующие слова я тщательно обдумал. Несмотря на все сложные интриги и обманы между нами, несмотря на то что Шелла всегда обращалась со мной как с низшим и как с человеком, которому постоянно следует напоминать о долге перед нашим домом (неважно, какие бы ужасы родители ни пытались со мной сотворить) – все-таки я ее любил. Она спасала меня столько же раз, сколько из-за нее меня чуть не убивали. Она была моей сестрой и всегда будет мной любима. Но она говорила о моем деловом партнере.

– Закончи фразу, и – сон там или не сон – я заставлю тебя об этом пожалеть.

Она уставилась на меня с непринужденной улыбкой, сидя в полностью расслабленной позе. Я знал, что это лишь представление. Она испугалась. И обиделась. Я только что обидел свою младшую сестру. Тем не менее она продолжала притворяться:

– Вот это да. Жизнь отверженного изменила тебя, брат.

– Когда люди все время пытаются тебя убить, это обычно многое проясняет. Где Рейчис?

– Проясняет… Что именно?

Я не мог позволить себе смягчиться. У Шеллы есть эдакая склонность всех контролировать. Когда эта склонность берет над ней верх, она следует путем, который аргоси называют Путем Камня.

– Например, за кого ты готов умереть, а иногда – кого ты готов убить. А теперь расскажи мне, что стало с Рейчисом.

– А если я скажу тебе, что совсем забыла про грызуна? Если я скажу, что у меня есть дела поважнее, чем тратить время – и заклинания – на поиски грязного некхека и попытки спасти его жизнь? Тогда ты убьешь меня, брат?

– Я…

Я все делал неправильно. Фериус не использовала бы арта валар против такой упрямицы, как Шелла. Бесстрашие только ожесточало ее. Лучший путь – это арта превис. Проницательность. Моя сестра не пошла бы на такие труды, чтобы связаться со мной, не будь это важно. Но скорее всего она не стала бы так поступать и лишь для того, чтобы сказать, что спасла Рейчиса.

«Ей что-то нужно».

Арта сива, талант убеждать, заключается не столько в умении уговорить противника, сколько в переосмыслении ситуации.

– Прости, Шелла. Я не должен был тебя пугать. Я никогда бы тебя не тронул, если бы тебе не удалось помочь Рейчису. Я не владею и половиной магии, которой владеешь ты, и не могу вообразить, насколько сложны твои заклинания.

«Испуганный. Обиженный. Проигрывающий. Это должно сработать».

Ее щеки сердито вспыхнули.

Вообще-то Шелла в десять раз лучше владеет магией, чем я. Она не могла стерпеть, что я считаю, будто нахожусь где-то в ее лиге.

– Я творила более сложные заклинания во сне. В буквальном смысле слова.

– Я расстроил тебя, сестра. Извиняюсь еще раз. – Я поднялся со стула. – Вы с отцом, наверное, все время были правы. Мне никогда не стоило связываться с некхеком. Все, что он делал, – это воровал мои вещи и кусал меня.

Шеллу не так легко было одурачить.

– После всего твоего скулежа о белкокоте теперь тебе на него плевать?

Арта тако, талант коварства – или азартной игры, как называет его Фериус, – имеет много граней. Простейшая из них – преуменьшить стоимость собственной ставки и таким образом поднять ставки своего противника.

– Твои руки все еще кровоточат, Шелла. Эти заклинания опасны.

Я прошел мимо нее, направляясь к двери в дальнем конце комнаты.

– Теперь мне пора. Я нашел новый дом, новое место в мире вдали от того, что когда-то казалось мне важным. Тебе надо отдохнуть. Надеюсь, скоро мы снова поговорим.

Я понятия не имел, что случится, если я выйду в дверь, но не успел я до нее дошагать, как Шелла окликнула:

– Келлен, стой!

Я повернулся:

– Сестра?

Она подошла и встала передо мной, выглядя чуть менее уверенной, чем раньше.

– Мне нужна информация.

– О чем?

– Об Эбеновом аббатстве. Ты сказал, что двое мужчин забирают тебя туда. Это правда? Оно существует?

Вот интересный вопрос. Я бы подумал, что некто со способностями Шеллы – не говоря уж о нашем отце, поскольку я не сомневался, что именно он хочет разузнать насчет аббатства, – мог бы украсть мои мысли. Поэтому или я слишком далеко, или нечто мешает им воспользоваться заклинаниями, чтобы меня выследить.

– Расскажи мне, что случилось с Рейчисом.

– О, ради наших предков! Я помогла ему, ладно? Я помогла твоему грязному белкокоту. Теперь счастлив?

Мне потребовалась каждая унция арта валар, чтобы не рухнуть, плача от облегчения. Вместо этого я обнял ее.

– Спасибо, Шелла.

Она оттолкнула меня.

– Я сказала, помогла ему. Я не сказала, что спасла его.

– Что это значит?

Она покачала головой:

– Нет, теперь ты ответь на мой вопрос.

Шагнув в сторону, она указала на дверь.

– Или давай, уходи отсюда. Чары будут разрушены, и ты проснешься в той маленькой лачуге Черных Теней, где теперь очутился.

Она наверняка блефовала, и все-таки я не мог рисковать. Оказывается, некоторые люди могут научиться арта тако, никогда не встречаясь с аргоси.

– Что ты хочешь знать?

Легкая улыбка на ее лице была напоминанием о сотнях битв разумов, которые я ей проиграл.

– Все, начиная с местонахождения аббатства.

Это она почти наверняка уже вычислила.

– Далеко, на другом континенте, лежащем через океан.

Она кивнула.

– Скорее всего Инкриссия, в Южном море.

Вообще-то Обскария, примерно в трех тысячах милях к северу от Инкриссии, но я не видел никаких причин делиться этим с Шеллой и, следовательно, с ватагой моего отца.

– Сколько у них магов с Черной Тенью? – продолжала она, выпаливая один вопрос за другим. – Сколькими демонами они командуют? Какую оборону они…

– Шелла, прекрати! Эти люди не воины. Они – монахи и ученые, которые пытаются помешать Черной Тени их поглотить. Здесь семьи! Дети! Они не угроза для джен-теп.

Сестра слегка фыркнула, потом похлопала меня по щеке.

– Пребывание в изгнании явно не уменьшило твоей наивности, брат. Монахи этого аббатства, без сомнения, повелители Теней, стремящиеся вернуть запрещенную магию вызывающую демонов. А теперь расскажи мне, что они планируют сде…

– Сестра, пожалуйста.

– Что?

Я не сразу догадался, что сказать. Должен ли я рассказать, что здешние люди первыми страдают, когда Черная Тень сбивается с пути? Что все, чего они хотят, – это прожить некую маленькую часть своей жизни свободными. И не желают, чтобы маги джен-теп преследовали их как собак?

Нет. Все это подействует на нее не больше, чем подействовало бы на отца. Поэтому я спросил:

– Почему всегда должно быть вот так?

Она сощурилась, думая, что я играю в какую-то игру:

– Как – «вот так»?

На этот вопрос я мог ответить честно, потому что задавал его самому себе месяцами.

– Почему у джен-теп самая чудесная магия в мире, но мы используем ее только для того, чтобы строить заговоры, интриги и убивать наших врагов?

Не промедлив ни секунды, как будто это была самая очевидная в мире вещь, Шелла ответила:

– На нас лежит долг – защищать наш народ, точно так же, как на тебе и мне лежит долг защищать наш дом.

Я взял ее руки в свои. Даже в этом сонном состоянии я чувствовал тепло крови, струящейся по ее ладоням.

– Шелла, ты самый могущественный маг нашего поколения. Однажды ты превзойдешь всех, даже отца. Именно ты будешь править нашим народом. Всю жизнь ты подавала такие надежды, однако обращаешься со своей силой без унции сострадания. Если ты не можешь… Если даже ты не можешь найти способ использовать свою магию для чего-то большего, нежели только причинение боли и разрушений, на что тогда надеяться любому из нас?

Шелла не ответила. Она просто стояла, глядя на мои руки. Я почувствовал, как в ней что-то дрогнуло.

– Чего ты хочешь от меня, брат?

Я ощущал себя сродни одному из персонажей сказок приграничья, который нашел магическую свечу – ее нельзя зажечь никаким пламенем, но если подышать на нее, как надо, твое сердечное желание исполнится. Но Шелла в первую очередь была предана семье. Попроси я ее пойти против воли отца – и я ее потеряю. Верность – вот то, что мы понимали оба.

– Ты можешь спасти Рейчиса?

Она, похоже, не удивилась.

– А если спасу? Если я рискну собой ради твоего отвратительного питомца, ты будешь относиться ко мне лучше, Келлен? Когда мы увидимся, скажешь, что любишь меня за то, кто я есть, а не вопреки этому, как всегда?

– Я…

Наверное, я должен был соврать, но я не смог. Не смог, когда она открылась мне.

– Надеюсь, что да. Я хочу этого, Шелла. Клянусь.

Она улыбнулась:

– Думаю, пока этого достаточно, брат. – Она сделала длинный неглубокий вдох. – Белкокот все еще в Золотом Проходе. Я смогла поддержать в нем жизнь, но заклинания быстро слабеют.

– Должно быть что-нибудь…

– Вот почему я встретилась с тобой здесь, Келлен. – Она невольно огляделась вокруг, как будто беспокоилась, что кто-то подслушивает нас. – Я пообещала отцу раздобыть информацию об Эбеновом аббатстве, но вызвала тебя еще и потому, что думаю: есть способ, которым мы можем залечить раны белкокота и дать ему силы выбраться из пустыни.

– Как?

Она осторожно подошла к одной из колонн, снова прижала кончики пальцев к поверхности, и мрамор растворился, чтобы явить еще больше полок, полных кувшинов и ящичков. Когда Шелла вернулась, она держала единственную блестящую голубую песчинку. Сделав жест, сестра произнесла какое-то слово. Песчинка запрыгала в воздухе между нами.

– Ты помнишь сарет-кавеф?

– Заклинание летающего компаса? Это едва ли нечто большее, чем мистификация.

– Заклинания дыхания слабы, Келлен, ты знаешь это лучше любого другого мага.

Вернулась прежняя Шелла.

– Сарет-кавеф позволяет заставлять объекты парить вместе с ветрами. Вот зачем ты мне нужен: отправь мне что-нибудь, к чему прикасался Рейчис. Тогда я смогу использовать эту связь, чтобы направить достаточно целительной магии для его излечения.

– Шелла, сарет-кавеф посылает по ветру гальку. Я не могу заставить его пронести объект через полмира.

– Конечно, нет, – сказала она, явно раздраженная возможностью того, что я мог бы выполнить нечто подобного уровня – то, чего она сама сделать не могла. – Но если объект сделан не из обычной материи? И движется не через обычное пространство?

– Ты имеешь в виду мысль? Разве не этим мы сейчас занимаемся?

Она покачала головой:

– Нет, мысль не может выдержать связи. Я кое о чем другом. О том, что только ты можешь сделать.

Она прикоснулась пальцем к меткам вокруг моего левого глаза. Даже в мире снов я вздрогнул:

– Ты хочешь, чтобы я скользнул в Тени?

Она кивнула:

– Как ты уже делал раньше. Расстояние, похоже, не имеет там того же значения, какое имеет в нормальном мире, и у теневой материи нет никакого собственного физического веса. Но она несет духовный резонанс. Поэтому если ты прикоснешься к объекту там – даже к песчинке того странного черного песка – к чему-нибудь, чего касался Рейчис… – …тогда я смогу заставить это поплыть к тебе с помощью заклинания.

Эзотерическая геометрия, стоящая за ее предложением, была безумно сложна. Я не смог бы даже начать вычислять, как это все… Но это неважно. Тени как будто никогда не подчинялись обычным правилам магии. Они подчинялись скорее инстинктами, чем сосредоточенной воле мага.

– Я даже не знаю, смогу ли я заставить себя уйти в Тени, – сказал я. – В большинстве случаев я по чистой случайности сумел…

Шелла закатила глаза.

– О, ради бога, брат. Подумай о том, где ты. Насколько трудно может быть войти в Тени, если ты уже находишься в месте, где их так много?

Она привела веский довод.

– Хорошо. Хорошо. Давай попробуем. С чего начнем?

Шелла подошла к двери, открыла ее и придержала для меня.

– Просто войди в нее, и ты проснешься. Попытайся не забывать, что это был не сон.

В данный момент это не казалось проблемой. Я двинулся к двери, но остановился на мгновение, чтобы оглянуться на Шеллу.

– Спасибо, сестра. Это так много… Это значит для меня все на свете.

Взгляд ее стал усталым и печальным.

– О, Келлен. Иногда я удивляюсь, как ты там выживаешь, совсем один.

Глава 23
КОМПАС

Я открыл глаза в темноте, понятия не имея, сколько времени прошло с тех пор, как Диадера привела меня в гостевую комнату. Но я все еще был измучен и понял, что снова уплываю в дремоту, гадая, увижу ли снова те странные сны о…

«Черт, Шелла была права. Я почти забыл, что все было реальным».

Я заставил себя встать с постели, хотя отчаянно жаждал комфорта. Пол был холодным, что помогло мне проснуться, вкупе с тем фактом, что я стоял босиком. Точнее – я был голым.

Я не помнил, как раздевался. Или я сделал это во сне, или Диадера…

«Сосредоточься, идиот. Прибереги смущение на потом!»

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, настраиваясь на черные отметины вокруг левого глаза. Большую часть времени я игнорировал исходящий от них холод, но сейчас я принял его.

«Хорошо, ты, бесполезная, грязная тварь. Ты превращала мою жизнь в ад больше раз, чем я могу сосчитать. Теперь пришло время слегка расплатиться за…»

Что-то было не так. Я ожидал обычного напряжения пробуждающейся Черной Тени, а вслед за тем – жгучей муки, которую она посылает через метки. Но, хотя я ничего подобного не почувствовал, я знал – что-то изменилось.

Я открыл глаза. Комната исчезла.

– Ух ты! – сказал я вслух. Правда, мои слова звучали словно издалека, отдаваясь эхом, как всегда в этом странном месте.

Я больше не ощущал каменного пола под своими ногами. Вместо него я стоял на ковре из крошечных чешуек оникса. То, что я принял за темноту в комнате, оказалось не совсем темнотой, поскольку за окном все еще был неяркий свет. Однако здешний мир был раскрашен в тысячи разных оттенков черного. Я не мог здесь видеть, однако видел яснее, чем когда-либо. Не желая рисковать такой удачей, я взялся за дело.

Сарет-кавеф состоит из тех же пяти элементов, что и любое другое заклинание джен-теп: вообразить специфическую эзотерическую конфигурацию, создать магическую фигуру, произнести заклинание, вызвать силу через соответствующую татуировку и отправить ее в цель. Шелла сказала, что мне нужно послать ей что-нибудь, к чему прикасался Рейчис, и это была проблема.

Маленький монстр владел всевозможными безделушками и драгоценными предметами, которые украл у того или другого бедного олуха во время наших странствий. Вышеупомянутым олухом бывал я. Но у меня не осталось мешочка с его сокровищами. А если бы даже остался, я не смог бы пронести его с собой в Тени.

Потом я понял, что у меня все-таки есть несколько вещей, которых касался белкокот: шрамы от всех его укусов.

Я опустился на колени и подобрал с земли крошечный осколок оникса. На мне было несколько меток от укусов, но самый недавний – на тыльной стороне правой руки. Однажды ночью во сне я нечаянно прикоснулся к меху Рейчиса. Он решил, что я пытаюсь его приласкать, и высказался в ответ со всей своей обычной привязанностью к «голокожим, которые думают, будто из белкокотов получаются хорошие питомцы».

Я воткнул осколок оникса в шрам. Это было больно, но странным образом: скорее эмоционально, чем физически. Я отнесся к этому как к доброму знаку. Когда я вытащил осколок, оттенок черного изменился, он почему-то заблестел. Наверное, я все вообразил, но что еще мне оставалось делать?

Большая часть магии дыхания требует двух рук, поэтому я подбросил осколок в воздух. Когда он начал падать, я создал магические формы. Вообще-то это нелегко: средний и безымянный пальцы прижаты друг к другу в знаке связывания, большие пальцы направлены вниз для укрепления, а указательный и мизинец трепещут, как крылья птицы. Последнее особенно трудно. Попробуйте и увидите.

– Сарет-кавеф, – произнес я, вкладывая в слова свою волю и стараясь удержать в уме и эзотерическую конфигурацию заклинания, и квинтэссенцию магии Шеллы.

Я услышал вопль вместе с шумом ветра, когда крошечные осколки стали полосовать воздух, летя быстрее и с большей силой, чем я когда-либо раньше видел при исполнении заклинания парящего компаса.

Я понятия не имел, получилось ли – прошел ли каким-то образом маленький осколок сквозь Тени, чтобы найти мою сестру, и хватит ли связи от укуса белкокота, чтобы Шелла дотянулась до него своими целительными заклинаниями. Но это могло сработать, что дало мне то, чего уже некоторое время так особенно не хватало, – надежду.

Рейчис, несмотря на воровство и жульничество, несмотря на все укусы и оскорбления, которыми он меня награждал, был лучшим другом, какого я когда-либо имел. С того момента, как нас разлучили, я чувствовал себя беспомощным. Все, что я делал до сих пор, не удавалось, а только еще больше отдаляло меня от него. Больше нечего было испробовать, больше не с кем было сражаться, не осталось ничего, чем пожертвовать. Если кто-то сейчас и мог помочь, то только Шелла.

«Надеюсь, это сработает, Рейчис. Надеюсь, я снова тебя увижу, если не в этом мире, то в аду, в котором мы оба однажды должны очутиться».

Мной овладела усталость, куда большая, чем могло бы вызвать такое простое заклинание. Я опрокинулся назад, выскальзывая из Теней. Тело мое ударилось о матрас, что было приятно, а голова – о стену за ним, что приятно не было. Я забрался под одеяла и откинулся на подушку, чтобы уснуть.

«Ловушки, – вспомнил я, выбираясь из постели. – Нельзя засыпать, не установив ловушек».

Не успел я сделать первого шага, как четыре извилистые теневые ленты обмотались вокруг моих запястий и лодыжек. Меня заарканили, как заблудившегося теленка, которого нашли в землях чужого пастуха. Следующее, что я осознал, – меня подняли в воздух на несколько футов над кроватью.

– Используешь заклинания джен-теп, чтобы доложить своему народу? – спросил голос в темноте. – Я должен был с первого взгляда понять, что ты шпион.

Не успел я возразить, как пятая лента скользнула через мою голову.

«Не лента, – слишком поздно понял я, беспомощно царапая Тень. – А петля».

Каждому изгою нужны три правила, чтобы выжить: не доверяй там, где с тебя не берут платы, не ложись в постель, не установив ловушек, и никогда, никогда не забывай о парне, которого ты столкнул с утеса. Я бы извинился за последнее, но Тени вокруг моей шеи начали затягиваться.