Текст книги "Первый Меч (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Макрон встряхнул Паво:  –  Продолжай, парень.  Поднимись туда.  Быстроее. У нас мало времени. Если я  задержусь еще в этой грязи, я рискую провонять так же ужасно, как  и ты.

Паво схватился за края водостока и подтянулся. Здесь  было тесно, и ему пришлось напрячься, чтобы выползти на устланный сеном пол лазарета. Сжимая меч, он оглядел лазарет, пока Макрон и Бассус выбирались из дренажного туннеля вслед за ним. Типичные хирургические инструменты, такие как крючки, костные сверла, шпатели и пилы, были разграблены побывавшей здесь до них толпой фракийцев.  Сильный запах чеснока и шалфея висел в воздухе, смешиваясь с вонью человеческих экскрементов, образуя гнилостный, приторно-сладкий аромат.

Паво, затаив дыхание, двинулся на север по коридору, ведущему к оружейной, смягчая шаг и держа кончик меча перед собой на уровне бедра. Вдалеке с тренировочного полигона доносились жуткие крики мужчин,  где несколько несчастных кельтов подвергались длительным пыткам и страданиям от рук своих бывших товарищей.  Чуть дальше по коридору Паво заметил оружейную, ее железные решетки блестели в свете ближайшего факела.  Его сердце бешено колотилось в груди, кровь бурлила в жилах при мысли о том, что он может разрушить план Бато и его последователей. Когда он приблизился к воротам, стук усилился, и страх распространился по его сердцу.

Какие-то тени и фигуры заходили  оружейную.  Замок уже был вырван, а ворота распахнуты.  Паво остановился как вкопанный, когда Макрон и Бассус подошли к нему. Трое мужчин с тревогой смотрели на толпу гладиаторов, их широкие плечи и выступающие грудные мускулы освещаемые мерцанием масляной лампы.  Фракийцы не заметили небольшую группу людей стоявшую дальше по коридору.

– Дерьмо, – прошипел Макрон себе под нос. Паво повернулся к нему. Даже в прерывистом свете ламп на лице оптиона было ясно видно разочарование.  Макрон напряг мышцы и обнажил меч. – Их всего несколько.  Ну давайте же.  Мы сможем с ними расправиться.

Паво и Бассус крепко сжали свои мечи. Как только последний из толпы вошел в оружейную, Макрон поднял свое оружие.

– А теперь, вперед!

С ужасающим ревом он бросился в оружейную с Паво и Бассусом по бокам. Гладиаторы, грабящие оружейную, как один повернулись, чтобы увидеть, как трое мужчин выбегают из теней в коридоре и приближаются к ним. Они слишком поздно среагировали. Схватив щит с пола оружейной,  Макрон парировал выпад первого попавшегося гладиатора. Затем он ударил своим щитом  второго и отбросил его на двух его товарищей. Он ударил мужчину ножом в пах, прежде чем тот смог подняться на ноги, вырвав  у него меч. Паво и Бассус  схватили собственные щиты и атаковали следующих других гладиаторов.

– Застряли в ловушке! –  Макрон рассмеялся. – Не проявлять к ним никакого милосердия!

Один из фракийцев поспешно схватил копье со стойки на стене и, бросился на Паво в безумной ярости. Молодой гладиатор напряг свои мускулы, его мысли закружились, когда острие копья скользнуло по щиту, закрепленному перед его грудью. Паво наполнил легкие воздухом и бросился на человека, приготовившего к атаке  копье, а затем вонзил острие меча в пах мятежного гладиатора, прежде чем тот успел вскрикнуть.  Мужчина яростно сжался, когда кровь хлынула из его раны. Паво на всякий случай повернул меч, затем выдернул оружие и увидел, как гладиатор рухнул на колени. Оглядевшись, он увидел, как Макрон бьет кулаком по лицу другого гладиатора.  Схватив ошеломленного гладиатора за горло,  Макрон сбил его с ног и швырнул на стойку с дротиками, расставленными вдоль дальней стены.  Позади оптиона  другой гладиатор схватил изогнутый кинжал и бросился на него, брызжа слюной от ярости.

– Макрон,  берегись!

Паво помчался к оптиону, развернувшись лицом к гладиатору, вооруженному изогнутым кинжалом.  Он ударил правым плечом гладиатора, отбросив клинок за мгновение до того, как тот намеревался ударить Макрона.  Сила удара повалила гладиатора на землю и он попытался приподняться,  но Паво вонзил свой меч в открытую шею мятежника. Мужчина прохрипел, его пальцы вцепились в меч, торчащий из горла.  С последовавшим рычанием Паво выдернул клинок из горла и кровь брызнула из раны.

– Я вижу, ты научился парочке новым трюкам.  –  Макрон восхищенно кивнул в сторону фракийца.

Паво небрежно пожал плечами: – У меня был хороший учитель.

– Это последний из этой жалкой толпы, – сказал Макрон, указывая на распростертых гладиаторов. – Но по скоро  их здесь  соберется еще больше. Чем скорее мы сожжем это место, тем лучше.

Паво осмотрел арсенал, а Бассус принес масляную лампу.  Он что-то заметил и повернулся к Макрону, указывая на несколько пустых стеллажей:  – Похоже, эти гладиаторы были не первыми, кто грабил арсенал.

– О чем ты говоришь? – спросил Макрон.

– Пропало много оружия, господин.

Макрон стукнул кулаком по стене: –  Вот, блядство!  Бато,  должно быть, сначала вооружил своих друзей.

Паво кивнул:  – Вероятно, они взяли столько, сколько смогли унести, и собирались вернуться за остальным.

– По крайней мере, большинство его людей останутся без оружия. Тоже неплохо. Здесь достаточно оружия, чтобы вооружить всех гладиаторов до зубов.  –  Макрон указал на множество мечей, копий и щитов, выставленных в оружейной. Некоторые из них были незнакомы оптиону, и он предположил, что они были созданы по образцам изогнутого оружия, предпочитаемого армиями востока.

– Сжечь все, – приказал он.

Схватив за ручку бронзовую масляную лампу, Бассус поднес пламя к ближайшей деревянной стойке. Воздух быстро задохнулся от дыма, и через несколько мгновений стеллаж вспыхнул. Басс приложил пламя к другой стойке и вместе с Паво и Макроном отступил к воротам, пока пламя лизало мечи и копья, сжигая древки и рукояти. Охранник бросил керосиновую лампу в бушующее пламя и присоединился к двум мужчинам в коридоре. Макрон удовлетворенно хмыкнул, его кровь закипела при виде оружия, полыхающего в огне.

– Господин!  – воскликнул Паво, сжимая руку Макрона. –  Смотрите!

Оптио проследил взгляд молодого гладиатора за портиками и через тренировочную площадку. В мягких сумерках он заметил орду гладиаторов, вырвавшихся из казарменного блока и бросившихся к горящему арсеналу.

– Их насторожил пожар, – заметил Бассус. – Теперь мы действительно в дерьме.

Несколько мужчин были вооружены щитами и мечами.  Другие несли  копья и кинжалы. Бато вел гладиаторов впереди всей стаи.  Фракийский мятежник был вооружен изогнутым бронзовым щитом и любопытным   кинжалом с четырьмя лезвиями . Стальные штыри были туго сплетены, имели форму креста, и были примерно в фут  длиной.  Дюрас шел рядом с ним в кожаных перчатках с вшитыми в материю  железными шипами, наподобие трехзубой вилки.

Бато садистски усмехнулся Макрону, его зеленые глаза сверкнули, отражая пламя, пожирающее арсенал. Дым клубился из-за ворот. В воздухе стоял густой запах горелого дерева. Рядом с оптионом  Паво  нервно сжал рукоять меча в кулаке.

– Их должно быть около сотни. Они заманили нас в ловушку, господин.

– Держись, парень, – решительно сказал Макрон.

Бато замедлил шаг, приближаясь к мужчинам. Пламя ревело позади них.  Фракийца на мгновение отвлек пожар, бушующий в оружейной.  Он скривился, глядя на обгоревшее оружие, затем оглянулся на Макрона и указал на него зубцами своего кинжала.

– Ах, ланиста!  Я смотрю, ты попытался  разрушить мой план. К сожалению, ты опоздал. Мы уже забрали кое-какое оружие из арсенала. Наряду с мечами и щитами, отобранными у убитых нами охранников, достаточное количество моих людей вооружено, чтобы легко разделаться с тобой и оставшимися охранниками.   – Он повернулся к Паво. – И я вижу, ты привел с собой своего друга. Весьма  удобно. Теперь я с удовольствием посмотрю, как вы оба умрете.

– Нас вы можете убить, но ваш мятеж обречен.  Вы все будете распяты.

Бато самодовольно рассмеялся:  –  А я так не думаю. К тому времени, как легионы узнают о нашем восстании, мы уже скроемся в горах.  Меня ждет счастливая  жизнь мародерства и грабежей, римлянин.  А, что тебе следует ждать, так это  долгой и  мучительной смерти.

– Отправляйся в Аид, – хрипло проревел Макрон.

– Ты войдешь туда первым, – прохрипел Бато.

Когда он собирался атаковать Макрона,  с южной стороны полигона, в направлении главного входа, раздался внезапный крик. Римляне и гладиаторы одновременно повернулись на гортанный возглас. В следующее мгновение внешние двери со скрипом распахнулись, и волна теней хлынула через вход и устремилась к гладиаторам, собравшимся на тренировочной площадке. Выражение лица Бато сморщилось до презренного ужаса при виде надвигающейся силы. Ворвавшиеся были одеты в бриджи, как у воинов германских племен, и были вооружены двухметровыми копьями с древками из обветренного ясеня с железными листообразными наконечниками.  Их мечи были значительно длиннее  легионерских.  Гладиаторы встали как вкопанные, ошеломленные этим зрелищем.

– Спасибо Мурене!  –  воскликнул Бассус. –  Это  подоспели германцы!

ГЛАВА   ВОСЬМАЯ 

Макрон смотрел вперед, и его сердце согревалось при виде все большего количества германцев, стекавшихся на тренировочную площадку.

– Вперед! – взревел он. – Вперед, ребята! Давайте поддержим их!

Оптион направил свой меч на линию гладиаторов, а Бато проревел приказы своим людям противостоять наступающим германцам.  Чары были сняты,  фракийцы медленно повернулись, все как один, лицом к германцам, мчащимся по тренировочному полигону.  Несколько гладиаторов в передней линии, которым посчастливилось быть вооруженными, подняли свои украденные щиты, чтобы подготовиться к надвигающейся атаке.  Но люди были потрясены душераздирающим ревом германцев и, казалось, не решались атаковать.  Бато  пнул ногой одного гладиатора в поясницу, отбросив его в сторону приближающихся теней.

– Бегите на них, собаки! Рубите их!

Его призывы замолкли, когда немцы вонзили в гладиаторов  свои копья.  Линия фронта фракийцев  стояла твердо, упираясь ногами в песок, когда наконечники копий вонзались в их щиты. Их безоружные товарищи выли в агонии, когда наконечники, пронзая  их мышцы и кости, отбрасывали их назад,  прижимая  к своим товарищам в тылу.  Один из гладиаторов издал кровавое бульканье, когда германец вонзил в него свое копье с такой силой, что наконечник вылез из его мускулистой спины. В шоке, гладиатор начал яростно рубить древко, торчащее из его груди, своим коротким мечом.  Его противник-германец зарычал и взмахнул копьем вверх, сбив гладиатора с ног и подняв того в воздух. Вокруг него мелькала сверкающая сталь, когда его товарищи обнажили свои длинные мечи и принялись рубить врага безумным градом ударов и выпадов.

Многие из гладиаторов по-прежнему были вооружены только глиняными черепками или палками, но германцы не проявляли пощады, рубя их с дикой силой. Один гладиатор бросился на германцев , размахивая деревянным колом. Одного он успел ткнуть в живот, а второго оглушил резким ударом в челюсть. Гладиатор издал дерзкий рев, когда еще несколько германцев набросились на него, колотя кулаками и безжалостно нанося удары по лежащей фигуре.  Мужчина издал булькающий звук. Мгновение спустя один из германцев поднял отрубленную голову гладиатора над полем боя, у которой отвис рот, глаза широко раскрылись в картине смертельного ужаса, а под ней болтался рыхлый узел вен и сухожилий.  Макрон узнал в гладиаторе одного из верных последователей Бато.  Со звериным ревом германец ударил отрубленной головой другого гладиатора, повалив его на землю. Затем он швырнул голову в толпу, прежде чем продолжить атаку на оставшихся гладиаторов.

Из тыла толпы гладиаторов Бато наблюдал, как разворачивается германская атака, и на его лице отразился смертельный ужас. Макрон заметил, как Дюрас  дергает своего лидера, убеждая его покинуть бой, пока германцы  прорубали себе путь сквозь  толпу  беззащитных гладиаторов. Фракиец  погрозил кулаком  оптиону.  Затем оба гладиатора начали выбираться из схватки. Макрон смотрел, как они убегают, и почувствовал, как участился его пульс. Он указал на Паво и Бассуса

–  Давайте, за мной!

Он мчался впереди мужчин, лавируя между гладиаторами, охваченными безжалостным натиском германцев. Впереди, преграждая ему дорогу, развернулся дородный фракиец. Скорректировав свою позицию в последний момент, Макрон вонзил клинок в мужчину, целясь в нижнюю часть груди. Лезвие дрогнуло в его руке, когда острие скользнуло по грудной клетке гладиатора и пронзило его жизненный  органы.  Гладиатор издал беззвучный крик, его конечности задрожали в агонии, когда он опрокинулся назад.  Макрон понесся дальше. Но гладиаторов отбрасывала  от него ярость германской атаки, и он продолжал терять свою добычу из виду в этом сокрушительном хаосе.

Наконец он заметил двух германских  солдат, которые загнали Дюраса и Бато в угол, когда те пытались бежать. Один из германцев  замахнулся своим копьем на Дюраса.  Телохранитель схватился за древко прежде, чем острие успело вонзиться в его плоть, и сломал копье пополам. Он замахнулся на германца и сбил его с ног одним ударом в подбородок, а затем ударил поверженного германца  своим  кулаком в шипованных  перчатках. В то же время  Бато уклонился от удара длинного меча второго  германца, его молниеносные рефлексы позволили ему пригнуться и атаковать одним движением, вонзив  четырехзубый  кинжал мужчине в пах.  Германец задыхался.  Бато вывернул запястье, разорвав мужское достоинство солдата, ухмыляясь, наблюдая, как тот падает на землю. Затем он отдернул  Дюраса от германца, оставив жестоко истерзанного  человека лежать на песке: его лицо было вдавлено, глаза, нос и зубы превратились в блестящую окровавленную кашицу.  Они продолжали пригибаться и нырять сквозь толпу гладиаторов, направляясь к тренировочной площадке.   Макрон изо всех сил пытался сдержать нарастающую внутри него ярость.

– Ублюдки! – прорычал он. – Не давайте им уйти!

Паво догнал Макрона и осмотрел тренировочную площадку. Песок потемнел. На нем блестели лужи крови.  Некоторые группы гладиаторов бежали от схватки и рваным отступлением направились к убежищу казармы.  Германцы выследили  их, выкрикивая свой варварский восторг под хор яростных колющих и рубящих ударов.

Бассус  указал вперед: –  Смотрите, господин!

В дальнем конце полигона у западной стены копошилась пара силуэтов.  Бато и Дюрас лихорадочно огляделись вокруг.  Севернее германцы  роились вокруг казармы, рубя даже тех гладиаторов, которые, сдаваясь, поднимали руки,  и калеча их трупы. Один гладиатор умолял о пощаде, когда германцы  повалили его на землю и воткнули  копье ему в живот. Глаза мужчины вылезли из орбит, когда наконечник копья вышел у него из спины.  На восточной стороне  бушевала схватка.  Двое фракийцев поняли, что их единственный путь отступления лежит на юге.

Бассус  прищурился:  –  Они направляются на тренировочную Арену.

Макрон зарычал горлом: – Понятно . Бежать им некуда.  Давайте покончим с ними.

Трое мужчин прорвались через тренировочную площадку, встав между убитыми гладиаторами и германцами. Тьма сгустилась над горизонтом, и полная луна мерцала в небе, омывая лудус бледным светом. Крики и лязг бушующей битвы затихли, когда они пронеслись через арочный вход, ведущий на арену, и остановились в центре, пробежав глазами по деревянным галереям.

– Куда они пропали, химеры их побери? – прошептал Макрон.  –  Паво, осмотри галерею.  Бассус,  оставайся здесь.  Охраняй вход.

Макрон и Паво разделились, осторожно осматривая маленькую Арену в поисках следов своей добычи. Затем воздух пронзил крик, и Паво отвел взгляд от галерей и посмотрел на Макрона. Оптион  был невредим. Паво взглянул в сторону входа как раз вовремя, чтобы увидеть Бассуса, пошатывающегося под аркой, и  кряхтящего  от боли.  Из его горла торчали четыре острых кончика.  Он вздрогнул, затем обмяк.  Бато стоял за его плечом, лихорадочно ухмыляясь. Он выдернул кинжал из горла Бассуса и швырнул мертвого охранника на землю, шагнув через вход на Арену.  В то же время Дюрас мчался по песку, широко раскинув руки, опустив голову в позе бычьей атаки, черты его лица исказились в почти нечеловеческом выражении ненависти. Телохранитель выбил меч из рук Макрона прежде, чем тот успел его им ударить,  и вцепившись руками в плечи ошеломленного оптиона,  повалил его на землю.

Паво повернулся к Бато.  Фракиец поигрывал своим кинжалом.

– На этот раз твой друг не сможет спасти тебя, римлянин, – ухмыляясь, сказал  он. – Теперь я покажу тебе, как сражается настоящий Первый Меч.

ГЛАВА   ДЕВЯТАЯ     

Фракиец  в неуловимом движении прыгнул на Паво.  Молодой гладиатор никогда не видел, чтобы боец двигался с такой ошеломляющей скоростью и точностью, его плечи сгорбились, он прыгал вперед на подушечках ног, так легко и быстро, что казалось, будто он летит по песку. В мгновение ока он налетел на Паво, целясь кинжалом в живот своего противника.  Паво неловко отпрыгнул назад. Кончики зубцов  кинжала царапнули его плоть, и горячая кровь заструилась по бронзовому ремню Первого меча, обернутому вокруг его набедренной повязки. Разозлившись, Бато снова бросился  на Паво, не дав юному гладиатору времени скорректировать свою позицию.  Сквозь волны боли Паво отбил кинжал своим щитом.  Зубцы вонзились в щит, и фракиец резко ударил Паво по лодыжке, заставив его отшатнуться назад, вырывая щит из его левой руки.  Паво рухнул на песок, мрачный голос в его затылке сказал ему, что он вряд ли сможет победить Бато, только не с его ранами,  и только не против такого проворного и безжалостного противника.  Неподалеку  он заметил Макрона.  Дюрас прижал оптиона к земле, его перчатка с шипами была высоко поднята, готовая нанести смертельный удар.  Но Макрон вытянул руку над головой, парируя перчатку, а затем ударил Дюраса головой по переносице. Молодой гладиатор воодушевился силой оптиона.

– Ты, мой, римская сволочь!  –  усмехнулся Бато.

Паво снова перевел взгляд на фракийца. В мгновение ока Бато опустил свой кинжал на молодого гладиатора, который похолодел при виде шипов, направленных ему в горло. Лишенный щита, он взмахнул мечом  над грудью, вонзив клинок своего меча между стальными зубьями кинжала.  Раздался пронзительный визг, когда металл заскрипел о металл,  Бато водил кинжалом по всей длине лезвия, пока зубцы не ударились о рукоять меча. Затем Паво перекатился налево, выворачивая плечо и отбрасывая свое оружие.  Меч пролетел по воздуху, вырвав кинжал из руки Бато, и кинжал с мечом с грохотом упали на песок у входа на Арену.  Сердце Паво колотилось, и он тяжело дышал. Увидев, что его противник остался без меча, и щита,  фракиец возбужденно зарычал и бросился к нему. Не обращая внимания на опухшую боль в ребрах, Паво вскочил на ноги с такой скоростью, что даже проворный фракиец  был застигнут врасплох и вонзил кулак мятежному гладиатору в живот.  Из горла Бато вырвался воющий звук, когда он от боли согнулся пополам.  Щит выпал из его рук и ударился о песок.  Превозмогая боль, он выпрямился и парировал очередной удар юного гладиатора. Затем он сжал руки в кулаки и принял боевую стойку.

– Иди сюда , богатенький  мальчик. Прими свое наказание,  –  выплюнул он, лукаво улыбаясь, подергивая  верхней губой.

Паво резко встряхнул  затуманенной головой. В стороне от Арены он заметил Дюраса, его громадный силуэт казался горой в лунном свете. Телохранитель обвил руками шею Макрона, сильно ее сдавив.  Было слишком темно, чтобы Паво мог разглядеть выражение лица Макрона, но булькающий звук из горла оптиона, борющегося за глоток воздуха, резко разнесся по Арене.

Паво перевел взгляд на Бато, ненависть к фракийцу бушевала в его сердце. Он поднял руки на несколько дюймов перед подбородком, чтобы защитить лицо . Бато рванулся вперед, но вместо того, чтобы ударить Паво в лицо, нанес сокрушительный удар понизу, который молодой человек слишком поздно успел парировать.  Свирепая агония взорвалась в его кишках, когда Бато ударил его кулаком в живот, заставив наклониться вперед и ослабить бдительность.  Теперь Бато ударил Паво по челюсти.  Удар заставил его пошатнуться. Оглушительный хруст отразился от черепа молодого гладиатора.  Белые пятна заплясали перед его глазами. Его ноги будто оторвались от тела. Он едва устоял.

– Давай, кончай меня,  –  мрачно пробормотал он.

Бато жестоко усмехнулся: – Я не собираюсь тебя убивать, римлянин. Я возьму вас с  ланистой  в заложники. Он причмокнул губами, когда в его голове промелькнула приятная мысль.  – Награжденный Императором военный Герой и имперский Первый меч отлично подойдут, когда дело дойдет до обмена на наши жизни.

– Паллас никогда не пойдет с тобой на переговоры, – сказал Паво.   В его ребрах вспыхнула пронзающая боль.  Он. стиснув зубы,  пытался ее пересилить. – Император потеряет лицо, уступив требованиям простого фракийца. Твое положение безнадежно. Битва окончена. Сдавайся сейчас, и остальные твои люди могут быть пощажены.

– Дурак, – усмехнулся Бато.  –  Я пока на ногах.

Паво заметил Макрона боковым зрением. Коренастый солдат все еще пытался освободиться от удушающего захвата Дюраса.  Паво закипел от ярости при мысли о победе Бато.  Он зашел слишком далеко, преодолел слишком много препятствий.  Он дал клятву Титу и не допустит, чтобы его заставили  нарушить  ни этот варвар, ни оба греческих вольноотпущенника,  ни кто-либо еще,  кто встанет у него на пути.

В порыве гнева он шагнул вперед и нанес серию быстрых ударов, направленных в живот Бато. Его мускулы, отточенные в течение месяцев упорных тренировок под руководством Макрона, обрели скрытую силу, о которой молодой гладиатор и не догадывался.  Он превратился из худощавого, угловатого молодого рекрута в хорошо развитого бойца, и теперь его резервные силы позволили ему сразиться с Бато.   Фракиец опустил руки, чтобы блокировать удары, скорость и внезапность которых застали его врасплох.  Быстрым толчком вперед Паво ударил Бато головой. Раздался глухой хруст, когда удар пришелся по его челюсти, и Бато застонал в агонии, когда его голова откинулась назад.  Он, спотыкаясь, отшатнулся от Паво, но молодой гладиатор продолжал наступать, кровь пульсировала в его висках, его напряженные мышцы мерцали с каждым нанесенным ударом.  Бато  отчаянно нанес левый нижний удар, ошеломленный внезапным натиском.  Теперь Паво уклонился от вялого кулака фракийца и нанес мощный удар в его нижнюю челюсть.  Костяшки его пальцев ударили оцепеневшего противника в подбородок, заставив врезаться челюсть фракийца в его череп. Глаза Бато закатились на затылок, когда он упал. В тот же момент Паво прыгнул на него, взревев во весь голос.  Фракиец  охнулл, когда Паво повалил его на землю.

Но Бато все еще не сдавался. Выплевывая кровь, он пополз к мечу и кинжалу, кончики которых блестели в лунном свете.  Но, Паво откатился и рванулся вперед, его легкие горели от изнеможения,  когда он схватил   кинжал с четырьмя лезыиями прежде, чем противник успел до него дотянуться, и наступил на фаланги пальцев фракийца своей ногой, сжав их костяшки.  Бато посмотрел на него.  Он оскалил окровавленные зубы на молодого гладиатора.

– Ты не можешь меня убить.  Мои соплеменники отомстят тебе. Они выследят тебя.

– Ты ошибаешься, – ответил Паво. – Большинство твоих соплеменников  разбито германцами.

На лице фракийца отразилась неприкрытая ненависть, когда Паво вонзил в него кинжал. Бато издал хриплый крик, когда шипы вонзились в его затылок.  Мышцы его шеи судорожно сжались, когда зубцы кинжала  пронзили  его плоть, мускулы и ткани, а его ноги и руки затряслись в муках дикой агонии. Умирая, он в последний раз взглянул на Паво, проклиная юного гладиатора.

Глубокий стон привлек внимание Паво к Макрону. Оптион  впился зубами в предплечье Дюраса. Из которого сочилась кровь . Подняв голову, Макрон выплюнул кусок плоти и вырвался из рук воющего телохранителя.  Дюрас схватился за укушенную руку. Вскочив на ноги, он отмахнулся от травмы и яростно набросился на оптиона , поворачивая бедра, опуская плечи и нанося удар за ударом.   Макрон отчаянно пытался  от них увернуться.

– Макрон!

Паво бросил оптиону меч, тот поймал его обеими руками и повернулся к Дюрасу. Тем же плавным движением по дуге он вонзил меч в живот телохранителя.  Гигантское тело Дюраса содрогнулось. Его глаза округлились от ярости, когда он вцепился в своего противника.  Макрон зарычал в ответ, вдавливая оружие почти по самую рукоять.  Телохранитель издал последний мучительный вздох. Затем он рухнул на колени, вокруг него заструилась кровь.  Макрон, тяжело дыша, отступил от выпотрошенного телохранителя.

На тренировочной Арене на мгновение воцарилась тишина.  Паво услышал, как в ушах шумит его собственная кровь, громкая, как гроза.  Его пульс бешено колотился между висками; его тело трясло от напряжения. Он стоял как вкопанный, моргая, глядя на распростертую фигуру Бато, едва веря, что главарь восставшего лудуса мертв. Его пронзила острая жалость.  В своей предыдущей жизни, будучи уважаемым военным трибуном, он поспешил бы поздравить себя с убийством Бато.  Но в последние несколько месяцев он подвергался тем же условиям жизни и такому же ужасающему обращению, что Бато и его соратники. Участь гладиатора была, по его мнению, даже хуже, чем у простого раба. По крайней мере, рабы лелеяли надежду, что их хозяин освободит их. Максимум, на что мог надеяться гладиатор, – это быстрая и благородная смерть на Арене, где  толпа выкрикивает его имя. Это было жестокое и жалкое существование, и Паво мог понять, почему люди стремятся избавиться от его ига, даже если он не соглашался с порочными актами преследования и мести, принятыми Бато и его собратьями-фракийцами.

С северной стороны  раздался громкий рев, вытряхнув Паво из оцепенения. Они с Макроном обменялись взглядами.

– Германцы, – сообщил Макрон.

Паво удивленно поднял бровь.

– Я сто раз слышал этот боевой клич на Рейнской границе.

Паво на мгновение замолчал:  – Полагаю, скоро они вернут контроль над лудусом.

Макрон подошел к юному гладиатору и похлопал его по спине: –  Да, тяжелый был день.

–  С меня хватило бы таких дней на всю жизнь, господин.

– Сегодня мы провели его, как Втором легионе, парень. Недаром мы самые крепкие ублюдки во всех легионах.

Паво слабо улыбнулся: – Если бы не я, вы были бы мертвы.

– Чушь!  Я как раз расправлялся с этим Дюрасом, когда вмешался ты …

Паво пожал плечами:  –  Ну, из того, что я видел, все было как раз наоборот.

Макрон сжал предплечье юного гладиатора: – Спасибо, – неохотно сказал он.

В этот момент к входу на Арену вбежал германский  офицер, его шаги глухо застучали по песку. Его руки были в крови, а грудь вздымалась от напряжения. Он остановился и посмотрел на двух убитых фракийцев, затем подошел к Макрону и Паво.

– Вы, должно быть, ланиста, – сказал он Макрону на латыни с сильным акцентом.

Оптион сухо кивнул на Бато и Дюраса: – Передай своим людям. Главарь и его телохранитель мертвы.  Его последователи преданы ему, но не совсем тупы.   Как только они услышат, что Бато убит, они сложат оружие.

Германский  офицер усмехнулся: – В этом нет необходимости, господин. Битва почти окончена. Большинство гладиаторов сдались. Горстка фанатичных сторонников Бато отступила в казарму. Мы готовимся разобраться с ними и заканчиваем работу. По приказу имперского секретаря мы должны всех их убить, а  их головы насадить на копья.  Это послужит уроком для остальных гладиаторов, господин.

Тон его голоса подразумевал, что германец был доволен таким поворотом событий.

Макрон ничего не ответил. Он не испытывал сочувствия к нескольким гладиаторам, запертым в казарме. Они выбрали свой путь и проиграли, и теперь они  пострадают  от последствий. То же самое случилось бы и на поле битвы, и если бы ситуация изменилась и фракийцы одержали победу, он знал, что они не пощадили бы римлян.

Германский офицер прочистил горло:  – Мурена хочет поговорить с вами, господин.

Оптион стиснул зубы, крякнув в груди: –  Мурена здесь?

– Он прибыл с нами, господин.  Он ждет в покоях ланисты.   Хочет, чтобы вы доложили ему после того, как освободитесь.

– Что ему теперь  еще от нас нужно? –  раздраженно спросил Макрон.

Последствия битвы совсем изменили  вид  лудуса.  Повсюду были разбросаны тела, причем настолько плотно, что Макрон подумал, что  по ним можно  было пройти от одного конца тренировочной площадки до другой, даже не коснувшись земли. Серые столбы дыма вырывались из оружейной, когда крыша, покрывавшая эту часть коридора, угрожала рухнуть,  треща от напряжения. Дым застилал небо, превращая звезды в слабо светящиеся фонарики.

Оптион и юный гладиатор взяли приветственные чашки с водой у санитара, ухаживавшего за ранеными. Окинув взглядом тренировочную площадку, Макрон опасался, что пройдет много времени, прежде чем лудус можно будет вернуть в рабочее состояние.  Сопутствующие затраты будут огромными. Мятежные гладиаторы уничтожили все символы своего заточения.  Учебные столбы-палусы  были вырваны с корнем и разрублены на куски. Солнечные часы посреди площади были разбиты.   В приступе ярости фракийцы  начали разделывать медикуса  лудуса  Каллиноса с помощью его собственного набора хирургических инструментов.  Скальпель  торчал из его глаза. Его рот был разинут,  на лице застыло выражение крайнего ужаса.

Пройдя под портиками, германский  офицер повел Макрона и Паво по залитым кровью мраморным ступеням к покоям ланисты.  Ужас скрутил кишечник  Макрона, когда он заметил помощника имперского секретаря, расхаживающего взад и вперед по главной комнате.  Повреждение лудуса беспокоило его меньше всего.  Потеря стольких гладиаторов  –  более половины численности школы  –  естественно исключало их участие  в предстоящих Играх.  Это не только сильно обеспокоило бы Императора, но и вообще поставило под угрозу его возможность проводить Имперские гладиаторские бои.   Надвигающееся чувство страха Макрона усилилось, когда он заметил, что Мейсер самодовольно стоит рядом с Муреной, потирая свои покрасневшие запястья.  Оба мужчины посмотрели на имперского ланисту и молодого гладиатора рядом с ним.

– Что, химеры вас забери, здесь происходит?  – Мурена резко зашипел, вскинув руки в воздух. – Даже обычный солдат смог бы должным образом  управлять несколькими гладиаторами.  Отдать лудус в руки фракийцев  –  идиотизм высшей степени!  Что скажет толпа, когда услышит об этом? Он изо всех сил пытался контролировать ярость в своем дрожащем голосе.  – Ты действительно превзошел себя, оптион.   Я склоняюсь к тому, чтобы сослать тебя в шахты за твою глупость.