Текст книги "Первый Меч (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Саймон Скэрроу
Ти Дж Эндрюс
Арена 3
Первый меч (First Sword)

                                                                                                    

ГЛАВА   ПЕРВАЯ

Капуя, три недели спустя

Паво проснулся среди ночи от резкого удара ногой по ребрам.

– Вставай, бесполезное дерьмо!

Молодой гладиатор вздрогнул, пошевелился и перекатился на спину.  Прищурившись во мраке, он увидел возвышающегося над ним вооруженного охранника,  а второй стражник, пригнувшись, стоял   чуть дальше у входа в его тесную камеру.  Паво коснулся рукой своих ноющих ребер и ясно покачал головой.

– В чем дело?  – прохрипел он.

– Мурена хочет поговорить с тобой, –   рявкнул  ближайший стражник. –  Вставай!

– Греческая змея, – мрачно пробормотал Паво.  –  Что ему теперь еще нужно от меня?

– Откуда, я должен знать?   –  зарычал охранник,  схватив Паво за руку и рывком подняв его на ноги. –  А, теперь поторопись! Мурена не любит, когда его заставляют ждать.

Паво был слишком сонным и растерянным, чтобы протестовать.  Охранники вытащили его из казармы и протащили через ворота лудуса.  Зимний ветер пронесся над местностью, когда они повели юного гладиатора по дороге к Капуе,  и на отдаленном холме замерцала группа огней. Паво разглядел смутные очертания виллы, примостившейся на склоне холма. Охранники толкнули его в сторону виллы.  Молодой гладиатор двигался неуклюже, мышцы его ног болели под свинцовой тяжестью цепей, стягивавших его запястья и лодыжки. Зашитая рана на левом плече глухо пульсировала.  Охранники осторожно ступали рядом с ним.  По их униформе, состоящей из простых белых тог поверх туник, он понял, что это преторианские гвардейцы.

– Так ты  и есть знаменитый  Марк Валерий Паво, а? –  усмехнулся охранник слева от него.  -Чемпион Арены. Сложно поверить.  Больно уж не похож на себя.

– Возможно, вы правы, – сухо ответил Паво.  –  Я слишком высокого происхождения, чтобы быть гладиатором-чемпионом Арены.  И  вы оба, кажется, боитесь меня, поскольку держите руку на своих мечах, хотя я безоружен и закован в цепи.

Один из гвардейцев  сердито взглянул на него: –  Думаешь, ты крутой?   Чепуха!  –  он сплюнул. –  Эти долбанные  гладиаторы, всегда хвастаются. Просто подожди немного, парень. Тебя порежут на Арене и бросят в могилу, как любого болтливого гладиатора.   Тогда ты не будешь выглядеть таким умным.

Паво был слишком обескуражен, чтобы ответить.  Между камнями вдоль мощеной дороги блестел кварц, отражая бледный лунный свет.  Когда они приблизились к вилле, он почувствовал глубокое беспокойство.  С тех пор как его перевели из Пестума в Имперский лудус, он жил в страхе, что Мурена и Паллас попытаются избавиться от него раньше, чем он думает.

И он боялся, что этот момент уже наступил.

Небольшая группа добралась до виллы, когда ночное небо померкло, и на горизонте прохладно замерцал рассвет. Внушительное сооружение граничило с раскинувшейся оливковой рощей. Перед входом стояла вереница роскошных запряженных лошадьми фургонов, рабы со стонами снимали багаж с платформ и тащили тяжелые грузы к вилле. Портики тянулись вдоль фасада, ярусами поднимаясь к декоративному балкону двумя этажами выше, где, как предполагал Паво, богатые гости могли подышать легким бризом жарким летним вечером.   У входа на виллу дежурили два преторианца.   Один из них преградил путь Паво и охранникам, а его товарищ вышел вперед.

– Пароль?  – спросил преторианец.

– Фламинго, – ответил охранник Паво.

– Что тебе здесь нужно?

– Помощник Имперского секретаря послал вот за этим.  –  Охранник указал на Паво.

Отступив назад, преторианец махнул рукой Паво и его эскорту.

Паво споткнулся, входя на виллу. Воспоминания о летнем детстве, проведенном на семейной вилле в Антиуме, нахлынули на него, когда охранники быстрым шагом  зашли в  двери и пошли дальше по коридору. Они поспешили через ярко раскрашенный вестибюль, ведущий в широкий центральный коридор с замысловатыми фресками, украшавшими стены, и замысловатой мозаикой, сверкающей на полу под мерцанием нескольких богато украшенных факелов. Волны тепла поднимались от гипокаустового  пола,  согревая замерзшие ноги гладиатора.

В конце коридора охранники ввели его в большой кабинет. Свитки и книги были расставлены на полках слева.  Дубовый стол, заваленный папирусными свитками и восковыми табличками, занимал центр комнаты, а за ним находилось  высокое окно с видом на раскинувшийся виноградник. Мурена сидела за столом. Помощник Имперского секретаря нахмурился, сосредоточенно глядя на свиток, и какое-то мгновение как будто не замечал заключенного и его сопровождающих. Наконец, он взглянул на молодого гладиатора и усмехнулся.

– Ах! Марк Валерий Паво, –   ехидно произнес  он, откладывая свиток и сжимая костлявые руки. –  Скажи мне, как тебе нравится твоя новая должность  Первого Меча?

Паво хмыкнул. Он был провозглашен Первым Мечом по прибытии в Имперский лудус в Капуе. Этот титул обычно присваивался ведущему бойцу Имперских гладиаторов, и эта новость удивила его.  Гладиатор, получивший звание Первого Меча всего после двух боев, было до сих пор  неслыханным делом. Но его шок быстро сменился беспокойством.  Хотя этот титул давал ему некоторые привилегии, такие как личная камера и  обеды приготовленные из  мяса и овощей вместо обычной ячменной каши,  он также сделал его мишенью насмешек для других бойцов . Многие из гладиаторов  в лудусе  были захвачены легионами в бою в качестве военнопленных или являлись беглыми рабами.  Будучи сыном римского вельможи и бывшим военным трибуном Шестого легиона, Паво уже за это  ненавидели те же гладиаторы.  То, что его назначили Первым Мечом, еще больше отдалило его от них. Он рассматривал этот титул скорее как проклятие, чем благословение.

Мурена кивнул охранникам.  –  Вы можешь идти. –  Он смотрел, как они удаляются по коридору. Затем он откашлялся и снова посмотрел на молодого гладиатора. – Я не задержу тебя надолго. У меня есть несколько неотложных дел, которыми нужно заняться до прибытия Его Императорского Величества.

– Клавдий приедет сюда? – спросил Паво,  в его горле нарасло напряжение.

– Через несколько дней.  В настоящее время Император инспектирует военно-морскую базу в Путеолах.  После этого он хочет взглянуть на свою труппу имперских гладиаторов Капуи перед предстоящими Играми.

– Играми?  – спросил Паво.

– Я скоро об этом скажу.  Паллас попросил меня отправиться сюда раньше  Императора и подготовить поместье к его приезду, а также разобраться в делах несчастного предыдущего владельца этой великолепной виллы, вероломного сенатора, который думал, что сможет перехитрить Клавдия.

В глазах помощника мелькнул зловещий огонек, от которого Паво вздрогнул.

– Сенатор заплатил цену за свое предательство, и его имущество было конфисковано после его смерти.  У него было довольно много имущества и активов.  Должен сказать, разбирать все это довольно утомительно.

– Просто скажи мне, чего ты хочешь, – процедил сквозь стиснутые зубы юный гладиатор.

Мурена изучал  Паво взглядом охотника, выслеживающего  дикого зверя.

– Интересно, ты пересмотрел  мое щедрое предложение?

Паво инстинктивно сжал руки в кулаки: – Тут не о чем думать, – ответил он.  –  Клавдий – мой заклятый враг.  Такой же как и ты, и тот другой предательский греческий ублюдок, Паллас.

Мурена уставилась на Паво с едва скрываемой яростью.

– Твою наглость  я долго терпеть не буду! Я купил тебя у этого расточительного ланисты в Пестуме от имени Имперской казны. Теперь ты служишь Клавдию. И как представитель его Императорского Величества, ты будешь обращаться ко мне с такой же учтивостью и уважением, как если бы ты разговаривал с самим Императором!

– Я буду считать тебя именно тем, кто ты есть,  – с горечью ответил Паво. –  Коварный грек, который выполняет приказы слюнявого старого дурака в пурпурной тоге.

Имперский вольноотпущенник открыл было рот, чтобы ответить, но быстро сдержался. –  Хорошо, развлекайся.  Называйте меня любыми именами, которые тебя забавляют.  Ничто не изменит того факта, что теперь ты принадлежишь мне и будешь делать все, что я захочу.

Паво молча смотрел на помощника.

– Есть еще одна причина, по которой я послал за тобой, – продолжила Мурена. – С момента нашего последнего разговора ситуация изменилась.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Паво.

– Империя в опасности, и нам нужна твоя помощь, чтобы спасти ее.

Молодой гладиатор выглядел озадаченным, когда Мурена продолжил.

– То, что я собираюсь тебе сказать, строго между нами. В стенах Рима действует тайная сеть предателей. Не обычные пускающие слюни старые дураки в Сенате. Это гораздо более опасная группа.  Они называют себя Освободителями.  Они полны решимости свергнуть Клавдия и вернуть Рим к темным дням Республики.

– Ну, и что, –  равнодушно ответил Паво.

– Здесь на карту поставлены более важные вещи, чем твое несогласие с Клавдием,  – отрезал Мурена.  Его голос пропитан страхом, подумал Паво.  – Э ти  Освободители представляют серьезную угрозу будущей стабильности Рима.  Мы должны сокрушить группу, прежде чем у них появится шанс создать массовую поддержку против Императора. Помощник коротко улыбнулся Паво.  –  Это подводит меня к теме Игр, которые пройдут в амфитеатре  Статилия Тавра в следующем месяце.

Паво бесстрастно переварил новость. Реклама зрелищной серии Игр не было чем-то новым. Это стало своего рода традицией для недавно коронованных императоров с тех пор, как Август начал устраивать бои гладиаторов исключительно для того, чтобы развлечь обеспокоенную толпу.

– Клавдий намерен сделать объявление на Играх. Ливия должна быть обожествлена.

– Она должна стать богом?  –  удивленно пробормотал Паво.

– Верно. Клавдий давно хотел обожествить свою бабушку.  Ее обожествление подчеркнет божественную родословную, простирающуюся от Августа до Тиберия и Клавдия, пробуждая воспоминания о Золотом веке.

– Звучит как циничная тактика, чтобы завоевать одобрение толпы.

– Это Рим. Конечно, это цинично.–  Мурена выглядел довольным собой. – Высокопоставленные лица со всей Империи соберутся, чтобы стать свидетелями гонок на колесницах на Марсовом поле и шествий на Форуме. На Арене утренняя охота на слонов и тигров сменится обычными распятиями и порками. Во второй половине дня ты и другие Имперские гладиаторы отправитесь на песок Арены .  –  Он поджал губы. – Когда вы выйдете на Арену, вы должны поклониться Его Императорскому Величеству перед толпой и поклясться в своей бессмертной верности режиму.

– Никогда! –  Паво бушевал. – Я не буду пятнать наследие моего отца. Кроме того, какая разница, что я покажусь публично, если Освободители захотят свергнуть Клавдия?

– Ты недооцениваешь свою репутацию. У Освободителей большие планы на тебя. Они считают, что ты очень  хорошо подходишь  для их целям.

– Откуда ты знаешь?

– В их рядах был  мой шпион. К сожалению, его личность была разоблачена, и несчастный офицер умер насильственной смертью.  – Мурена провел языком по деснам, словно пытаясь вытолкнуть кусочек еды. – Я хочу сказать, что Освободителям нужен представитель. Образец для подражания, если хочешь. Они восхищались Титом за его откровенные республиканские взгляды, и как его единственный сын и наследник ты для них являешься продолжателем его идей. Освободители убеждены, что ты созрел для того, чтобы втянуть тебя в свои дела  –  популярную фигуру,  способную увлечь за собой простых людей.

Помощник задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Конечно, мы победим этих  Освободителей в их же игре, – сказал он. – Им нужна толпа так же сильно, как и Клавдию, если они серьезно намерены вернуть Рим республике. С твоей поддержкой толпа пойдет за  Клавдием.  Даже Освободители не настолько глупы, чтобы действовать против воли масс.

Паво протестующе покачал головой:  –  Я не гожусь  для этого. Есть бесчисленное множество других гладиаторов, более популярных, чем я. Феликс Разрушитель, Триумф Грозный… даже Гермес.  Он сжал челюсть.  – Я не имею такой власти над толпой.

Мурена поднял бровь: – Возможно, еще нет.

Ледяное чувство отдалось у юного гладиатора в затылке.

– Как ты думаешь, почему я дал тебе звание до Первого Меча? – спросила Мурена.

Паво пожал плечами.

– Потому что ты на голову выше всяких таких,  как Феликс и Триумф.  Ты классический римский герой и сын успешного военачальника. Не какой-нибудь варвар, пьющий молоко фракиец, который почти не говорит по-латыни. Ты первый сам себя поднявший Чемпион Арены. И как Первый Меч, ты на пути к тому, чтобы стать самым прославленным гладиатором, которого когда-либо видел Рим, обладающий  способностью влиять на толпу больше, чем кто-либо,  …  кроме Императора.

Паво скрестил руки на груди: – Мое решение окончательное.  Я не буду тебе помогать.

Мурена изучала гладиатора. Бледная улыбка скользнула по его тонким губам: – Поддержи Императора, и я позабочусь о том, чтобы твой  следующий бой был тем, которого ты ждешь все это время.  Твой поединок на Арене будет против Гермеса.

– Это просто слова. Я тебе не верю, – фыркнул Паво.  – Что помешает тебе просто взять свои слова обратно, после того, как я присягну Клавдию?

Помощник изобразил удивление:  – Тебе придется довериться мне.

Но, Паво проявил недоверие: –  Сначала ты пытался меня отравить. Потом ты накачал меня зельем перед боем с  Дентером.  Теперь ты ожидаешь, что я должен поверить, что вы с Палласом  согласитесь на любую сделку?

Мурена сжала губы.

– Нет, – сказал Паво сквозь стиснутые зубы. – Я не поддержу Императора, как бы ты ни пытался меня переубедить.

– Как пожелаешь, – ответил Мурена, громко дыша через ноздри. – Тогда я предлагаю тебе вернуться в лудус и приготовиться к Играм.  Если ты не поможешь нам справиться с  Освободителями, тогда ты не оставишь мне иного выбора, кроме как показать тебя толпе.  Ты будешь распят по обвинению в предательстве Рима… после того, как Аппий будет брошен зверям на растерзание прямо на твоих глазах.

Паво зажмурил глаза и безмолвно помолился Фортуне и Юпитеру, чтобы однажды он получил шанс отомстить Палласу и Мурене.

Помощник громко хлопнул в ладоши: – А теперь, если ты меня извинишь, я должен заняться делами. Охрана!

Он отмахнулся от Паво и снова обратил внимание на стопку свитков и восковых табличек. Шаги эхом раздались по коридору, когда охранники вернулись в кабинет. Они уже собирались вытащить Паво наружу, когда Мурена вдруг кое-что вспомнил и жестом приказал им остановиться.

–  О, пока я не забыл, – сказал он Паво, – передай привет твоему   ланисте,  ладно?  –  Он слабо улыбнулся. – Я уверен, что Макрон  приведет людей в хорошую форму к тому времени, когда сюда прибудет Клавдий.

ГЛАВА   ВТОРАЯ     

Макрон устремил свой пронзительный взгляд на тренировочную площадку лудуса и с отвращением покачал головой.

– Ланиста  долбанного лудуса,  –  пробормотал он себе под нос.  –  Я никогда не прожил бы здесь  и день с моими парнями из Второго легиона.

Он хмыкнул, когда гладиаторы поплелись к нему в конце  их послеобеденной тренировки на деревянных тренировочных палусах  в тени двухэтажной  казармы, возвышавшейся  над лудусом, и приготовился произнести свое первое обращение к гладиаторам в качестве нового, назначенного Императором,  ланисты.  К этой задаче он подходил без какого-либо  энтузиазма.  Макрон прибыл в лудус  этим утром в скверном настроении.  Он плохо отреагировал на известие о своем назначении временного  ланисты.  Хотя ему нравились хорошие гладиаторские  Игры не меньше, чем каждому римлянину, к самим гладиаторам он относился  с презрением. Его оценка ланист  была еще хуже.  По крайней мере, гладиаторы сражались честным оружием, в частном порядке признал Макрон, в то время как ланисты были жадными спекулянтами, богатевшими на убийстве рабов и осужденных преступников.

У его плеча стоял коренастый мужчина с сильно израненной ногой, крепко сжимая короткий кожаный хлыст.

– Не все так плохо, господин. По крайней мере, мы сможем выбить дерьмо из этих подонков.

Маний Овидий  Акулео носил титул недавно назначенного тренера гладиаторов в лудусе.  Макрон был представлен ему сразу же после прибытия на рассвете в Капую.  Отъезд  оптиона из Пестума  был отложен, пока он ждал оформления документов.  Когда он прибыл, его внимания  потребовало много работы, и утро превратилось в череду представлений, за которыми последовала встреча с писарями и рассмотрение плачевного финансового положения лудуса.  Он едва успел остановиться и отдышаться.

– Есть работы и похуже, – продолжал Акулео. –  Имперский ланиста – это чертовски большое дело. Вы возглавляете личную труппу гладиаторов Клавдия.  В Риме полно тех, кто выцарапает  себе глаза, лишь бы оказаться на вашем месте.

Макрон покачал головой:  – Я был рожден не для того, чтобы нянчиться с кучкой мускулистых охотников за славой.

– Имперские гладиаторы, господин, – указал  Акулео. –  Отобранные Императором из тысяч бойцов со всей Империи вдоль и поперек.  –  Тренер  махнул рукой людям, выстроившимся в тонкую линию на песке полигона под пристальным взглядом горстки вооруженных охранников.  –  Эта компания  –  лучшие фехтовальщики в округе.   Не считая гладиаторов главного Имперского лудуса в Риме, я полагаю.

– Чушь!  –  Макрон  сплюнул.  –  Эти люди могли бы взбудоражить толпу всем своим бахвальством и удалью, но если бы они оказались на Рейнской границе лицом к лицу с ордой варваров с пеной у рта, они бы сразу же  расклеились.

Тренер усмехнулся и покачал головой: –  Извините, господин, но позволю себе не согласиться. Легионы уже не те, что раньше. Однажды я был инструктором по строевой подготовке в Тринадцатом.  Когда я туда попал, человека выпороли бы за то, что он посмотрел на какую-нибудь сирийскую шлюху.   Времена изменились.  Легионы в наши дни слишком ослабли …   наполовину.

Макрон  прикусил язык, подавив  искушение напомнить  Акулео,  что между Тринадцатым легионом и Вторым огромная разница.  Мурена проинформировал опциона о новом тренере незадолго до его отъезда из Пестума.   Ему сказали, что Акулео был уволен из армии после того, как заработал репутацию человека, слишком увлеченного применением своей виноградной палки, что спровоцировало людей чуть ли не до грани мятежа.  Макрон сделал  себе мысленную пометку внимательно следить за новым тренером.  Последнее, что ему было нужно, это мстительный тренер, вымещающий свое разочарование на гладиаторах.  Проблем было более чем достаточно, чтобы еще и  сложнять ситуацию.  Предыдущий ланиста,  Гай Салоний Корвус,  больше интересовался  тем, как  быстрее  бы разбогатеть, чем управлением  лудусом, и обучение гладиаторов  под его руководством было слабым.   Макрон чувствовал, что бремя предстоящей задачи давит на его плечи, как тяжелое походное ярмо.

Когда собрались последние гладиаторы, Макрон окинул взглядом лудус, а Акулео приказал людям построиться.  Слева от него стояли деревянные тренировочные палусы.  Справа  находилась  тренировочная Арена, копия гораздо большей Арены в Капуе, построенная из дерева с галереями, способными вместить более двухсот зрителей.  Двое охранников стояли на посту к югу от тренировочной Арены, сбоку от главного входа в лудус, внушительное сооружение с причудливо украшенной аркой над воротами,  на которой был обнадеживающий символ бога Секуритаса.   По обе стороны от арки был построен ряд караульных помещений, а также одиночные камеры для недисциплинированных гладиаторов.  Решетка закрывала проем ворот, а также внешнюю дверь с засовом снаружи.  Два дополнительных охранника постоянно дежурили у внешней двери. Им разрешали открывать дверь только тогда, когда прибывали обычные фургоны с едой и вином для лудуса.  Единственный другой вход был через парадные двери в передней части помещения ланисты.  Во всяком случае, место казалось достаточно безопасным.

Акулео привлек внимание мужчин.  Гладиаторы медленно построились в десять довольно стройных рядов по двенадцать человек.  Напрягая шею,  оптион  рассудил, что, поскольку в обозримом будущем он будет здесь управлять, то  должен хорошо владеть своим командованием. По крайней мере, это может отточить его лидерские качества.

Глубоко вздохнув, он обратился к мужчинам.

– Я Луций Корнелий Макрон,  оптион  Второго легиона, награжденный Герой Рима!   – Его от природы  громкий хриплый голос прогрохотал по тренировочной площадке. –  А теперь, дамочки, я ваш новый ланиста.   Вы все будете обращаться ко мне  –  господин, понятно?

Гладиаторы смотрели на Макрона в тяжелом молчании.

– Я вас не слышу! – прогремел оптион. –  Я спросил, вы поняли?

– Да, господин,  –  неуверенно ответили гладиаторы.

– Громче!

–  Да, господин!  – завопили они в унисон.

Макрон кивнул: – Так-то лучше.

Он оглядел гладиаторов с неприятным внутренним  чувством.  Многие мужчины были в плохом состоянии. У некоторых была вялая мускулатура и избыточный вес.  У многих были выступающие животы или двойные подбородки.  Не в первый раз Макрон проклинал полученную награду.  Эта медаль не принесло ему ничего, кроме неприятностей.  Сдерживая беспокойство, он продолжил:

– Ваш предыдущий ланиста,  Гай Салоний Корвус,  оставил этот лудус  в полном кровавом месиве. Я  буду с этим  разбираться   Это касается всех вас, …  И, честно говоря, от того, что я сейчас вижу, меня тошнит.

Гладиаторы выглядели угрюмо.

– Предполагается, что вы самые опасные  бойцы в Империи. Но египетский нищий вселит в сердце римского солдата больше страха, чем любой из вас, жалких ублюдков. Если бы я хотел, чтобы все было по-моему, я бы многих из вас отправил в шахты. К сожалению, я застрял с вами. Через месяц запланирован большой фестиваль Игр, где вы сразитесь со своими товарищами из Имперского лудуса в Риме.

Макрон сделал паузу, пока гладиаторы воспринимали новости с некоторой долей беспокойства. Объявление о предстоящих Играх всегда вызывало неоднозначную реакцию, размышлял он, что напоминало ему солдат,  приветствующих новости о предстоящем сражении.  Было волнение от долгожданного перерыва в монотонной рутине тренировок и упражнений, но также и отчаяние от того, что некоторые из них скоро отправятся в загробный  мир.

– Как имперские гладиаторы, я ожидаю, что вы устроите хорошее  представление  для Императора.  Корвус  был бы, наверное, рад, если бы вы проиграли парням из Рима. Но я проделал весь этот путь не только для того, чтобы посмотреть, как вы потерпите поражение.  Парни, мы должны побить этих шумных выскочек из римского лудуса.   Если мы сможем победить, здесь произойдут большие перемены.

Макрон снова остановился. Его вдохновенные  слова не убедили многих гладиаторов-ветеранов. Хотя у гладиаторов было множество шрамов полученных на Арене, они привязались к комфорту жизни под руководством своего старого хозяина и по понятным причинам опасались перспективы тяжелых тренировок.

– Я лично убил достаточно варваров, чтобы заполнить этот лудус наполовину.  Секрет римской побед в сражениях  не в нашем оружии и не в так называемых лидерских качествах наших легатов, слава богам.  А в наших тренировках.  – Макрон ударил себя кулаком в грудь.  – Мы тренируемся днем и ночью. Мы истязаем себя до тех пор, пока у нас не заболят руки и мы едва можем стоять на ногах. Мы тренируемся даже во сне.  Вот что мы собираемся сделать, дамочки. С этого момента и до дня Игр тренировки будут проходить два раза в день.  – Он указал на Акулео.  – Это ваш новый тренер. Он тоже насквозь  военный.  Он поможет привить легионерскую дисциплину каждому из вас.

Толпа гладиаторов заворчала. Несколько злобных взглядов посмотрели на тренера.  Акулео лишь гордо выпятил грудь, не обращая внимания на ядовитые выпады со стороны мужчин.

– Тренер будет тренировать вас  с рассвета до полудня, – продолжил Макрон. – После короткого отдыха вы будете работать в палисадниках с тренерами-специалистами.  К концу каждого дня вам будет тяжелее, чем когда-либо в вашей жалкой жизни.  К концу месяца у вас появятся мышцы в местах, о которых вы даже не подозревали.  Потом еще тренировки.  Вы меня поняли?

– А как же наша награда? –  спросил один из мужчин.

– Верно!  – поддержал его  другой. – Мы до сих пор не получили свою долю выигрыша от предыдущих боев!  У некоторых из нас снаружи есть жены и дети, которых нужно кормить.

Макрон нахмурил брови: – Вините этого эгоистичного ублюдка Корвуса. Он оставил этот лудус  даже без горшка, чтобы помочиться.  Денег нет, так что какое-то время вам придется обойтись без награды.

Среди гладиаторов раздались стоны и ропот недовольства.

– Этого не может быть, – настаивал первый гладиатор. Это был бледный мужчина, верхняя часть тела которого была покрыта татуировками.  –  Корвус  сдавал нас в аренду в качестве телохранителей.  Он загребал деньги.  Должны были остаться  какие-то деньги, которыми  вы должны с нами поделиться.

– Корвус  сдавал тебя в аренду, чтобы заплатить свои долги, – холодно ответил Макрон. –  Вот почему Император приказал от него избавится.  Он оставил лудус  без  асса в кармане.  Все! Разговор окончен!

Гладиаторы обменялись гневными взглядами.  Макрон  сочувствовал их недовольству до определенного момента.  Сравнительно немногие гладиаторы добились свободы, выиграв руди, деревянный меч, которым награждались триумфаторы-гладиаторы на зрелищных мероприятиях. Для большинства их единственной реальной надеждой было заработать достаточно  призовых денег, чтобы в конечном итоге выкупить  свой контракт у ланисты.  Меньшая доля выигрыша означала, что гладиатору нужно было выжить в большем количестве боев, чтобы выкупить свою свободу.  Макрон почувствовал, что настроение стало ухудшаться.  Он подавил протесты резким взмахом руки. То, что он должен был сказать дальше, несомненно, вызвало бы ожесточенную реакцию.

– Раз уж мы заговорили о Корвусе,  я так понимаю, он разрешал вам пить  много дешевого вина за ужином и, упаси боги, даже разрешал угощать вас пирогами по ночам.  Под моим руководством будут действовать армейские правила.  Вина больше не будет. Любого, кто попытается пронести в камеру пироги, выведут на тренировочную площадку и дадут тридцать ударов плетью.

– Как винв не будет? – в отчаянии спросил один гладиатор.

– Ни капельки свежего  вина?  – закричал другой.

– Многое из этого ждет тебя в загробной жизни, –  ответил Макрон.

– Это не честно! Вы не можете просто так отнять наши привилегии. Мы имперские бойцы, нас много.  Мы заслужили то, что обещал нам Корвус.

– Корвус мертв!  –  прогремел  Макрон.  –  Ланиста сейчас я.  И вам лучше говорить по очереди. Это касается всех и каждого из вас, жалкие ублюдки.  Следующий, кто выскажется, получит двадцать ударов плетью.

Удовлетворенный тем, что он уладил спор, Макрон  пошел  прочь, жестом показывая Акулео, чтобы он начал тренировочные занятия дня  –  двадцать кругов  по лудусу, за которыми  последуют мучительные наборы отжиманий, приседаний и прыжков.  Он остановился как вкопанный при звуке аплодисментов, доносившихся откуда-то из толпы гладиаторов.

– Какая прекрасная речь, римлянин, – прохрипел голос.

– Кто это сказал? –   Макрон взревел, повернувшись к мужчинам.

Цепь гладиаторов медленно расступилась, и перед ними предстал высокий, хорошо сложенный гладиатор с мощной  грудью и мышцами плеч. Он выглядел лучше, чем большинство его сверстников.  Он показался Макрону  дисциплинированным, и  серьезным парнем. Судя по его взлохмаченной бороде и распущенным темным волосам, спадающим на плечи, Макрон предположил, что он родом из варварских земель к востоку от Рима.  Шрам на верхней губе придавал ему хмурый вид.

– Ты! –  крикнул Макрон.  –  Твое имя!

– Бато.  –  Гладиатор ухмыльнулся Макрону. Окружающие смотрели на него со смесью благоговения и страха. –  Я знаю таких, как ты, римлянин. Я убил многих таких солдат, как ты, на поле битвы во Фракии.

Макрон усмехнулся:  – Я вижу, это не помешало тебе попасть в плен, а затем и в лудус.

Бато в упор посмотрел в ответ. –  Как проницательно с твоей стороны. Правда, я попал в рабство со многими моими братьями.  –  Он обратил внимание на группу мужчин, стоявших у его широких плеч. – Но я храбро сражался, как благородный воин и гордый вождь своего племени. Не так, как вы, римляне,  прячась за своими щитами, как женщины.

Макрон  пристально посмотрел на гладиатора:  – Можешь тешить себя этой мыслью сегодня вечером, пока будешь выковыривать тараканов из своей каши, а я угощу себя чашечкой фалернского.

Гладиатор нахмурился.  Макрон сжал правую руку в кулак и ударил мужчину в живот.  От удара у Бато перехватило дыхание, и он согнулся в агонии.

– Еще раз скажешь  без очереди, и я буду месяц кормить тебя половинным пайком.

Макрон повернулся, чтобы уйти.

– Верно, – сказал гладиатор, пытаясь отдышаться. –  Уходи.

Оптион развернулся.   Бато сверкнул злым взглядом и между резкими вздохами обратился к другим гладиаторам.

– Разве мы побеждали на Арене  бесчисленных противников, проливали и стали  имперскими гладиаторами только для того, чтобы этот слабоумный солдат мог помыкать нами.   Долой ланисту!   Я прошу лишь  то, что принадлежит нам по праву!

Хор  мужчин приветствовал Бато.  В порыве гнева Акулео ударил кнутом по песку у ног гладиатора.  Бато уставился на него, его лицо побледнело от ярости.

– Тренер, – приказал Макрон. –  Отхлестать этого человека у столба.

– Римская сволочь! – взревел Бато.  Шум среди других гладиаторов нарастал.

– Дашь ему тридцать ударов плетью.

– Я плюю на тебя!

– Сорок! –  прогремел Макрон над оглушительным хором поддержки.

– Да, господин.

Акулео шагнул вперед, причмокивая от перспективы причинить сильную боль фракийцу. Он крепко схватил Бато и начал тащить его прочь. Вооруженные охранники, разбросанные по тренировочному полигону, обменялись встревоженными взглядами, отсутствие подготовки и боевого опыта сказалось на их нерешительных лицах и нервных подергиваниях рук. Макрон сразу же узнал ни к чему не годных солдат, и беглый взгляд на стражников гарнизона сказал ему, что они не чета солдатам Второго легиона.  Охранники с тревогой наблюдали за фракийцем, когда он кричал о своем неповиновении, а его товарищи вторили ему.

– Ты еще услышишь  обо мне, римлянин!  –  взревел Бато, когда еще двое охранников бросились на помощь тренеру, пытаясь усмирить его. –  Я заставлю тебя пожалеть о том дне, когда ты ступил в этот лудус!