Текст книги "Претендент (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА  ПЯТАЯ

Треск сотряс небо, когда тренер  хлестнул  рекрутов своим кожаным хлыстом.

– Клянусь яйцами Юпитера!  – рявкнул Каламус на мужчин, тренирующихся с деревянными мечами на своих постах в дальнем конце тренировочной площадки.   Палус, принадлежавший Букко,   стоял  нетронутым.  Паво еще не знал, что случилось с его другом, и про себя смирился с вероятностью того, что Каламус отправил  Букко на рудник в какой-нибудь отдаленный уголок Империи.

– Это лучшее, на что вы, жалкие ублюдки, способны?  Я думаю, что вы худшие рекруты, которых я когда-либо видел.  Продолжайте в том же духе, девочки, и до конца года вы все будете работать в шахтах.

Новобранцы ускорили шаг, потея под пронзительным взглядом тренера, несмотря на холод раннего утра.  Некоторые гладиаторы отчаянно пытались угодить тренеру и выиграть возможность сразиться на Арене. Другие совершали действия, надеясь избежать гнева Каламуса и отсрочить встречу с мечом.  Паво занялся тем, что проткнул палус  рыболовным трезубцем, полученным в оружейной.   Прошло две недели с тех пор, как Каламус впервые познакомил его с этим новым оружием.  С тех пор Паво всегда тренироваться один. После долгих часов владения сетью и атаки на палус с трезубцем он так и не приобщился к настоящему овладению техникой ретиария.  Сеть казалась  ему совершенно непрактичным  оружием.    Дентер мог просто увернуться или освободиться, если он ею его поймает.   А затем Паво  вынужден будет защищаться от тяжеловооруженного гладиатора, имея  при себе только трезубец и кинжал.

Он подавил тревогу, подступившую к горлу, и увидел, как другие рекруты осваивают  свои личные   индивидуальные  навыки.  Они тренировались владеть деревянными мечами разной длины и стиля.  Некоторые держали  мечи как у армейских  легионеров.  Другие тренировались с копьями и короткими мечами, в зависимости от типа гладиаторских  бойцов,  для которых  они были отобраны.  В первое утро тренировки  тренер объяснил новобранцам, что стиль бойца, которым они в конечном итоге станут,  определяется  ланиста  по совету Каламуса.  После назначения новобранцы проходили обучение у специалистов-инструкторов.  Плотный мужчина со шрамом на плечах инструктировал бойцов-гоплитов, а жилистый, проворный человек наблюдал за провокаторами.  Специализация на определенном виде боя означала, что каждый человек был еще на один шаг ближе к своему первому появлению на Арене. Все они знали, что если будут хорошо тренироваться, то с большей вероятностью попадут в пару с более слабым противником при первом появлении, поскольку среди школ гладиаторов это был самый сокровенный секрет, от которого ланисты использовали ранние бои, чтобы избавиться от них.  менее способные новобранцы, натравливая их на многообещающих молодых бойцов, которые, в свою очередь, заискивали перед толпой, убивая своего несоответствующего противника.

Стойки были расположены в два широких ряда, чтобы дать каждому человеку достаточно места для выполнения серии ударов, выпадов и толчков в различных точках, изображающих человеческое тело, и каждый нарисовал грубое лицо наверху своего столба.  Один или два новобранца заметно улучшили свое мастерство  с тех пор, как Паво  начал  тренироваться отдельно с Макроном.   Хотя им еще предстояло  выступить на Арене, теперь они атаковали свои палусы мощными, скоординированными движениями, постоянно передвигаясь на подушечках стоп, как велел тренер.  Их брови были нахмурены в глубокой концентрации.  Их увеличенные мышцы живота и грудные мышцы блестели от пота.  Климат в Пестуме,  даже в это время года, был влажным и болотистым,  и Паво с трудом дышал.

– Ты! –  Каламус загудел на Паво, указывая на него скрюченным пальцем.  –  Если я снова замечу, что ты бездельничаешь,  клянусь богами, ты проведешь следующую неделю в одиночной камере.

–  Да, тренер.

Инструктор сунул большие пальцы в металлический пояс, который был привязан к его талии над набедренной повязкой. –  Возможно, ты думаешь, что у тебя есть время постоять и поковыряться в носу. Возможно, ты думаешь, что тебе не нужно тренироваться  только потому, что ты записал на свой счет одну удачную победу на Арене, и это дает тебе право  спать у столба.

– Нет, господин,  –  ответил Паво.

– Ты слишком большой для своих ботинок,  Паво.  Ты мог бы засунуть голову Фортуне в задницу, когда сражался с Бритомарисом,  но  Дентер в два раза сильнее  того варвара.   – Тренер  ухмыльнулся  Паво и указал на трезубец.  –  Раз уж ты себя  так хорошо ценишь,  может, покажешь нам всем,  как надо драться с помощью этой  штуковины?

Остальные мужчины остановились, чтобы посмотреть на Паво.  Глубоко вздохнув, новобранец подхватил сеть левой рукой, сжимая трезубец в правой.  Он почувствовал стальной взгляд Каламуса, обжигающий его спину.

Паво уже был готов атаковать  палус,  когда пухлая фигура с выступающим брюшком, свисающим с набедренной повязки, вышла из теней портиков, выходящих на восток.  Его остриженные волосы были всклокочены, и он неуклюже брел по песку к новобранцам.  Мгновение спустя Каламус заметил его.

– Засунь меня в мешок и сбрось с Тарпейской скалы,  – резко сказал  тренер. – Посмотрите, кто возвращается, чтобы порадовать нас своим гребаным присутствием.  Маний  Сальвий Букко. Повысивголос, он загудел фигуре: – Быстрее, толстяк! У нас нет целого дня.

Когда Букко подошел к новобранцам, Паво увидел несколько синяков на руках, ногах и лице. Его губы покраснели, а челюсть распухла.  Он морщился при каждом болезненном шаге по тренировочной площадке, прежде чем остановился у холма справа от Паво.  Ручеек пота блестел на его лбу.

– Букко!  –  пробормотал Паво.  –  Ты что побывал в Аиде?

– В лазарете.  Длинная история. Я объясню позже. –  Букко остановился, чтобы отдышаться. – Я думал, ты смылся в Рим навсегда.  Лудус не место для такого высокородного парня, как ты.

Паво улыбнулся,  радуясь, что наконец-то,  увидел дружелюбное лицо. – Как я мог устоять перед соблазном дома Гурджеса?  –  сказал он шутливо.  –  Вкусная еда, прекрасные спальные места и очаровательная компания.

Букко рассмеялся.  Затем он скривился от боли и приложил руку к воспаленной грудной клетке.

– Тебя что-то рассмешило, Букко?  –  прохрипел Каламус.

– Нет, господин, –  серьезно ответил Букко.

– Как я вижу,  Ахей  объявил  тебя выздоровевшим и  годным к занятиям.  Тренер осмотрел добровольца с головы до ног.  Его мрачное выражение лица говорило о том, что ему не понравилось то, что он увидел. –  Старик, должно быть, не только слеп, но и туп. Что ж, ты явился как раз вовремя, чтобы увидеть, как Паво   будет  пользоваться трезубцем.

Удерживая трезубец в средней точке древка,  Паво отдернул правую руку назад так, чтобы три деревянных зубца оказались параллельны его плечу. Затем он прицелился и  с гневным криком вонзил  трезубец  в горловину столба.  Зубья слабо стукнули  по дереву.

– Трахни меня, Паво, – коротко сказал тренер. –  В свое время я повидал кое-каких раздолбаев, но ты превзошел их всех.  Хочешь назвать это смертельным ударом?  Единственное, от чего твой противник может умереть, –  это от смеха.

Паво опустил голову в горьком разочаровании. Размер и вес трезубца сговорились против него. Как бы он ни сжимал его, казалось, он не мог создать достаточного толчка, чтобы нанести смертельный удар. И пальцы  трезубца были слишком короткими, чтобы причинить какой-либо реальный ущерб.  Каждый из них был примерно длины  указательного пальца.  Он засомневался, что они вообще смогут пронзить  кости и мышцы, чтобы проткнуть жизненно важные органы.

Каламус пронесся мимо деревянных столбов и остановился прямо перед новобранцем, и черты его лица превратились в бешеную гримасу.  –  У тебя неприятности, Паво.  Большая проблема.

Паво знал, что лучше не попадаться на удочку.  Он смотрел на горизонт, а тренер фыркал на него сквозь проходы  своих  ноздрей. Каламус подошел ближе.  Он понизил голос до шипения и наклонился вперед.

– Дентер может быть  и пьяница, но он был одним из лучших гладиаторов, когда-либо появлявшихся на Арене.  Такой тощий кретин, как ты, не способен  даже подтереть себе задницу.  Эта сеть и трезубец не спасут тебя от того, что тебе предстоит.  Тысячи людей соберутся на Арене. И знаешь, что они увидят?  Как Дентер выпотрошит тебя. Ты присоединишься к своему отцу в Аиде до того, как толпа успеет согреться.

Каламус с отвращением отвернулся от Паво.  Он осмотрел солнечные часы посреди тренировочной площадки.  Небольшое пятнышко света зависло в середине усеченной поверхности циферблата: –  Перерыв на обед, девочки. Давайте, расходитесь!  Прежде чем еще кто-нибудь из вас разозлит меня так же, как Паво.

Прислонив тренировочные мечи к палусам,  новобранцы поплелись в столовую на скромный обед. Тренер остановился на полушаге, увидев Букко.  Его руки напряглись, сжимая кожаные пряди хлыста. – Я полагаю, ты готов вернуться к тренировкам.

Букко выпятил грудь:  –  Да господин.

– Ты считаешь, что выглядишь готовым для тренировок,  Букко?  Ты знаешь, как ты выглядишь в моих глазах?

– Нет, господин.

– Двухфунтовое дерьмо, засунутое в однофунтовый мешок. Я слышал, что золотым приискам в Дакии нужны люди.  Это может быть идеальным местом для тебя, толстяк. Там в каменоломнях внизу ужасные условия, заметь.  Постоянный риск наводнений и падающих камней. Туннели теснее, чем интимные места весталок.  Ты бы  там застрял.

Каламус  ткнул  Букко в живот концом своего короткого хлыста. Доброволец громко сглотнул.

– Ты позоришь этот лудус, – продолжал он. – Если ты думаешь, что я рискну оказаться на Арене с таким выщипывателем подмышек, как ты, обгадив доброе имя дома Гурджеса,  у тебя есть еще одна мысль.

– Вы хотите сказать, что я не должен драться на играх, господин?  – с надеждой спросил Букко. – Я мог бы разгребать песок, господин, или готовить еду и питье для мужчин.  Я хороший повар. Секрет в том, чтобы всегда добавлять побольше соуса  гарума.

– Нет, толстяк. Эти шахты  как раз для тебя, – сказал Каламус. Он сделал паузу, и его суровые глаза сияли злым намерением. –  Если подумать, у меня есть работа намного лучше.  Та, которая предполагает выставить тебя полным  дураком.   Таким идиотским клоуном,  которому даже не надо притворяться, чтобы выглядеть самим собой.

– Как это?   Что вы сказали, господин?

– Ты скоро узнаешь, – рассмеялся тренер. Букко выглядел озадаченным, когда Каламус повернулся спиной к новобранцам и зашагал через лудус к собравшимся ветеранам.

Теперь, когда они остались одни,  Паво подошел к Букко и кивнул на его синяки.

– Что с тобой случилось?

Букко отвернулся: – Я повздорил с Карбо.

Паво нахмурился: –  Карбо?  Я уже слышал это имя раньше. Он вспомнил свою встречу с ланистой. – Он разговаривал с Гурджесом.  Что-то связанное со ставками на игры.

– Спурий  Граций Карбо,   –   сказал Букко.  Хмурый взгляд тяжело лег на его лоб.  –  Это тот самый мой напарник делец, о котором я тебе говорил.

Паво почувствовал, как в ушах нарастает давление, когда он вспомнил ночи, проведенные, когда он слушал, как его сокамерник сожалеет о своем несчастье,  играя в кости.  Букко  отправился из своего дома в Остии  в  Пестум в надежде занять денег у дальнего родственника,  чтобы покрыть свои долги.  Но родственник  уже давно уехал из Пестума, и Букко утопил свои печали в местной таверне, где завел разговор с вербовщиком гладиаторов из местного лудуса.   Деньги на столе – две тысячи сестерциев при подписании контракта и еще две тысячи в конце его двухлетней службы, вместе с выигрышами за каждую победу,  которую он выиграет,  –  казались слишком заманчивыми, чтобы быть правдой.  Однако расплачиваться с долгами заработанными кровью побед  Букко не планировал.

Ничего себе! – возмутился Паво.  Он нахмурился, глядя на раны Букко.  –  Это Карбо так разделал тебя?  –  спросил он с сомнением.  –  Он мне не показался слишком уж сильным типом.

– Нет, не Карбо.  –  Букко снова вздрогнул и положил руку ему на поясницу. –  Его дружки. Он нанимает бывших гладиаторов  своими телохранителями.  –  Слезы навернулись на глаза Букко. Он не решался продолжать.  –  Прости, Паво.  Я сделал ставку на твой бой с Бритомарисом.

– Понятно,  –  растерянно сказал Паво.

– Я так не думаю.  Он колебался,  уныло пнул подножку своего столба. Затем его глаза встретились с глазами Паво,  и он сказал:  –  Поставил  на то, что ты проиграешь.

Паво вздрогнул всем телом.  Он отступил шаг назад от Букко.   Его предплечья  задрожали.  Он подавил сильное желание ударить Букко и болезненно впился ногтями в ладони.

– Меня уговорил  Карбо, –  запротестовал рекрут.  –  Прости, Паво.  Я не думал.

– Вот так, сюрприз, –  пробормотал  Паво сквозь стиснутые зубы.

– Я поставил против тебя  только потому, что Карбо предложил мне дурацкую ставку,  –  фыркнул Букко.  Его распухшие щеки теперь были перемазаны слезами. –  После твоей победы у меня не осталось денег, чтобы расплатиться с долгами, когда  мне передал весточку  Карбо.  Он заставил одного из своих дружков избить меня.   Он приказал мне принести деньги к концу месяца или раньше.  Его плечи поникли.  –  Ты должен мне помочь, Паво.

– О да, я вытащу тебя из гигантской ямы, которую ты сам себе вырыл,  –  презрительно сказал Паво. – Тогда можешь растратить свой выигрыш на еще одну дурацкую ставку с Карбо.  Спасибо, но нет. На этот раз разбирайся со своими делами без меня , Букко

– Я не прошу  тебя помочь  именно мне, –  мягко сказал доброволец.  –  Я прошу ради моей семьи.

– Что, химеры тебя побери, ты имеешь в виду?  –  От гнева мышцы шеи Паво сжались, а голос стал хриплым и жестким.  Букко приложить потребовалось значительное усилие, чтобы поднять взволнованную голову и посмотреть на друга.  Его глаза были влажными, а губы дрожали от страха.

– Они пропали, – сказал он. – Карбо похитил л их. Моя жена Клодия и мои маленькие сыновья Папирий и Салоний.   Он п охитил их из моего дома.  Он сказал, что если я не смогу заплатить, он продаст их в рабство. Он дал мне неделю, чтобы собрать деньги, но у меня их нет. Ты должен помочь мне вернуть  мою семью.

Паво закрыл глаза. Хотя он был в ярости из-за того, что Букко поставил  деньги, чтобы он проиграл Бритомарису,  мысль о том, что семья этого человека страдает из-за его глупости, заставила Паво подавить свое негодование.  Ему была знакома боль потери близких.   Внутренний  голос царапал  ему основание черепа, говоря, что, хотя свою семью он уже потерял, но может помочь спасти другую. Он глубоко вздохнул, проглотил свой гнев и открыл глаза.  Букко выжидающе посмотрел на него.

– Хорошо, – наконец,  сказал Паво.  –  Я  постараюсь помочь  тебе.  Но я сделаю это только ради твоей семьи.

–  Спасибо, Паво.  Ты хороший друг.

Гладиатор поднял ладонь:  –  Прибереги благодарность до тех пор, когда Клодия и твои мальчики будут свободны.

– Чем ты планируешь заняться?  –  осторожно спросил Букко.

– Поговорю  с Карбо и скажу ему, чтобы он освободил их. А если это не сработает, я сомкну пальцы на его толстой глотке и буду душить его, пока он не выдаст местонахождение твоей жены и детей.

Букко поджал губы:  –  Что, если он не скажет тебе?

– Если у тебя есть план получше, Букко,  поделись им, не стесняйся.

– Извини. –   Букко уставился на свои ноги. – Я действительно благодарен тебе за помощь. Я просто хочу вернуть свою семью. Его лицо покраснело от стыда. –  Клянусь Венерой, я больше никогда не буду играть ни в какие игры!

Паво хмыкнул и потер челюсть:  –  У тебя  есть кто-нибудь снаружи?  Кто-нибудь,  кто мог бы добраться до твоей семьи,  если бы я узнал, где их держат?

– Думаю, да, – сказал Букко.  –   Один старый разбойник по имени Умбренус .   Он купец в Путеолах.

– Будь готовы передать ему сообщение, –  предупредил Паво. –  Как только я столкнусь с Карбо, вряд ли они будут в безопасности.   Умбренусу  придется добраться до них, прежде чем Карбо успеет  их продать.  Я так понимаю, Карбо постоянный посетитель  лудусов?   Он ведь делец. Его ставки полностью зависят от того, как он оценивает форму и подготовку гладиаторов  для предстоящих игр, и, исходя из увиденного, он обманывает публику.

Букко кивнул:  –  Он приходит раз в неделю. И не только смотреть.  А собирать ставки . Половина гладиаторов в школе имеют с ним дела.  Большинство из них в долгах, как и я.  Ты здесь как идиот работаешь с этим палусом, в то время как он наживается на несчастьях других людей!  –  Он ударил пухлым кулаком по ладони.

– Когда он появится  в следующий раз?

– Завтра, –  сказал Букко. –  На рассвете.

ГЛАВА  ШЕСТАЯ

На следующее утро темнота затянула, как саваном, всю  тренировочную площадку.  Паво не спал большую часть ночи, прислушиваясь к ужасающим звукам новобранца, проходящего мучительные ритуалы инициации в соседней камере.  Его окно выходило на западную сторону лудуса,  открывая ему прекрасный вид на главный вход в школу.  Четверо тяжеловооруженных охранников днем и ночью дежурили у кованых ворот.   За лудусом Паво увидел дорогу, ведущую к центру Пестума.  Форум слабо мерцал в мягком лунном свете.  Когда на горизонте показался рассвет, у него в голове зародилась  ужасная мысль.  Так или иначе, он умрет на Арене. Император никогда не позволил бы ему выйти на свободу, а строгие социальные нравы Рима диктовали, что, однажды попав в позорное  дно жизни  в качестве гладиатора, он уже никогда не сможет восстановить свой прежний статус среди римской аристократии.  Его прежняя жизнь закончилась. Его единственная цель состояла в том, чтобы выжить на Арене  и прожить достаточно долго, чтобы убить Гермеса и восстановить запятнанную репутацию своей семьи. Он решил не позволять никому  –  Дентеру,  Мурене, Палласу или Карбо – стоять у него на пути. И если они это сделают, он найдет способ заставить их заплатить.

– Вставайте и улыбнитесь, девочки!  –  прогрохотал Каламус из дальнего конца камерного блока. Раздался дружный стон других рекрутов, когда они медленно пробуждались от дремоты.  Паво слышал, как Каламус марширует по коридору, его шаги сопровождались оглушительным лязгом, когда он стучал стеблем хлыста по дверям каждой камеры.  –  Последний человек, вышедший из камеры, останется без пайка!   –  крикнул он. Его голос становился громче, когда он приближался к камере Паво.  Тренер остановился перед ним. Не обращая внимания на Паво, он бросил ядовитый взгляд на все еще храпящего Букко.  –  Вставай, толстяк!  –  увещевал он, тыкая кнутом в дверь камеры.  –  Помогите мне, боги,  лучше бы я поднимал  дерьмо, которое подает больше признаков жизни,  чем этот ленивый педик.

После скудного завтрака в виде чашки теплой воды и кусочка черствого хлеба  Каламус заставил тренирующихся пройти через ряд разминочных упражнений, начиная с пяти кругов  по лудусу с умеренной скоростью бега трусцой, за которыми следовали двенадцать подходов по двадцать повторений бросков тяжелого мяча. где мужчины стояли друг напротив друга парами и швыряли утяжеленный свиной пузырь в живот своего партнера.  В обычные часы Каламус приказывал людям остановиться, пока он обсуждал тактику с тренерами, специализированными на различных видах оружия.  Паво все еще злился на Букко за то, что тот сделал савку против него, и с достаточной  силой хлопнул добровольца своим свиным пузырем. Сильно запыхавшись, Букко согнулся пополам от боли.

– Букко!  –  Позади Паво раздался знакомый высокий голос.  –  Демонстрируешь свои знаменитые воинские инстинкты, не так ли?  –  Паво обернулся и увидел Карбо, стоящего рядом с солнечными часами, сложив руки за спиной.  Он был один,  доверив свою безопасность людям, охранявшим хозяйство ланисты.  – Мой дорогой друг Гурджес,  должно быть, был в отчаянии, раз принял человека с такими ограниченными способностями в свой славный лудус.

Букко выпрямил спину, потирая воспаленный живот.  Карбо кивнул другим рекрутам. Восемнадцать мужчин направились к палусам, чтобы возобновить тренировки.  Карбо отпустил Паво взмахом  пухлой  руки с золотыми пальцами.  –  Ты можешь покинуть нас, молодой человек. Мне нужно обсудить  кое-какие  личные дела с Букко.

Паво стоял на месте:  – Я его друг. Он уже сказал мне, что ты похитил его семью. Теперь послушай меня.  Букко может быть и должен тебе деньги, но это касается только тебя и его.  Клодия и ее мальчики здесь не причем.   Отпусти их.

Карбо усмехнулся Букко:  –  Уже нажаловался, не так ли? –  Затем он устало вздохнул, как будто уже много раз слышал один и тот же аргумент, и прищурился на тренировочную площадку.  –  Возможно, мы могли бы обсудить эти вещи где-нибудь в более уединенном месте, – продолжал он, склонив голову на балкон над портиками.  Паво знал, что нередко там можно было увидеть Гурджеса, перегнувшегося через балюстраду и глядящего на своих гладиаторов.  – Никогда не знаешь, кто может услышать тебя здесь, под открытым небом.

Они последовали за дельцом в тесный, и тускло освещенный коридор, ведущий под портиками на восточной стороне полигона, и свернули прямо в столовую, которая в это время дня была пуста. Карбо проковылял впереди Паво и Букко и оперся своим весом на край длинного стола на козлах. Его кожа покраснела от усилий, а на лбу выступили капли пота.

– Я занятой человек, Паво, – сказал он, вытирая лоб. –  Поэтому, я перейду сразу к делу. Букко должен мне две тысячи сестерциев. Он нахмурился, глядя на пятно крови на своей тунике. – Ты ведь в курсе, что  твой, так называемый,  друг поставил на то, что ты проиграешь бой  Бритомарису?

– Просто продолжай, –  сказал Паво сквозь стиснутые зубы.

– Поскольку у Букко нет денег, я конфисковал его активы, что является моим правом  над своим должником.  Ты же грамотный человек и должен меня понять. Будучи бедным игроком, записавшимся в школу гладиаторов, не имея собственности, о которой можно было бы говорить, у него остались  только три актива, которые можно продать. А именно его жена и два мальчика.

Паво стиснул зубы и шагнул прямо в лицо Карбо:  –  Дай ему подольше времени, чтобы заплатить. Скоро он будет драться на Арене.

– Ты видел его с мечом?   –  Карбо фыркнул.  –  Букко не способен  самостоятельно выбраться из мокрого мешка.  Его первый же бой станет для него и последним.

Паво покачал головой:  –  Я здесь не для того, чтобы спорить о том, сколько он должен,  – лаконично сказал он, – или о том, как он собирается  с тобой расплатиться . Я здесь по поводу его семьи. Она здесь не причем.  Оставь ее вне вашего спора.

– Или что?  –  усмехнулся Карбо. – Ты не совсем в том положении, чтобы угрожать мне, парень . Ты забываешь, кто ты такой.  Ты больше не сын уважаемого легата. Ты просто высокородный  выскочка,  попавший в дурное общество.  Не лучше обычного раба.

Паво,  посмотрев на Карбо,  сжал руки в кулаки:  –  Я прошу тебя еще раз. Немедленно отпусти его семью, –  вскипел он.

– Дай-ка подумать, – язвительно ответил Карбо, поглаживая свой отвисший подбородок. Он выглядел на удивление спокойным, подумал Паво,  учитывая, что перед ним стояла пара гладиаторов.  Даже если одним из них был Букко.  – Мой ответ – нет.  Букко не может заплатить монетами, поэтому он должен заплатить плотью.  Таковы правила. Кроме того,  Клодия неплохо выглядит, а за мальчишек я получу  хорошую цену на рынке.

Карбо попытался протиснуться мимо Паво.   Молодой боец преградил ему путь. Затем делец сверкнул зловещей улыбкой и устремил взгляд в точку за плечом Паво. За его спиной послышались шаги.  Паво оглянулся на дверь. Пара высоких, крепких испанцев преградила дверной проем.  Мышцы их плеч и спины были такими огромными, что заслоняли свет в коридоре.  Оба мужчины  были отмечены клеймом владельца другой школы гладиаторов.

– Позволь представить  тебе Приска и Вера, – сказал Карбо. Он кивнул обоим мужчинам по очереди.  Приск хрустнул костяшками пальцев. –  Бывшие чемпионы арены в Капуе.  Теперь мои телохранители.

Паво покрылся  холодным потом. Он бросил испепеляющий взгляд на Букко,  попятившегося  от двери. –  Ты ничего не сказал о телохранителях, – пробормотал он.

– Извини, – тихо ответил Букко, опустив подбородок на дюйм. –  Я не знал.

– Приск,  Верус, – приказал Карбо ловким движением запястья. –  Преподайте  этому сопляку урок.

Приск двинулся на  Паво первым.  Он выставил  правую ногу, готовясь нанести сокрушительный правый хук.   Нечетким движением Паво нырнул вправо и опустил левое плечо, отступив  от пути сжатого кулака, устремленного в его челюсть.  Пока Приск  пронзал разреженный воздух, молодой человек опустился на колени, схватился обеими руками за ближайшую табуретку и вскочил.  При этом он изо всех сил размахнулся табуреткой. Раздался сильный хруст, когда она врезалась в подбородок Приска.   Испанец  издал глухой  стон, когда его нижняя челюсть вонзилась в верхнюю.

Приск отшатнулся на шаг назад.  Он резко  встряхнул головой и снова бросился на Паво.  На этот раз Паво качнулся в противоположном направлении,  подняв табурет и выставив его перед  собой в качестве щита.  Приск  встал у него на пути.   Его руки обмякли по бокам, когда край табурет  снова  ударило его  по скуле.   Он упал, закатив глаза на затылок, и  рухнул на  кучу мусора рядом с дверью.

Теперь попытал счастья Верус.  У второго телохранителя было огромное количество мускулов, выпячивавшихся из  его высокого и  широкого тело.  Он бросился через тело раненого товарища и оскалился на Паво.   Протянув руки,  он ринулся на сына легата и швырнул его на землю,  табурет выпал у него из рук.  Паво ударил Веруса сапогом в колено, остановив телохранителя и дав себе время подняться на ноги.  Затем он моргнул и увидел, что Верус  надвигается на него.  Букко попытался преградить ему путь, но телохранитель хрипло заревел и локтем оттолкнул его с дороги.   Верус бросился на Паво, его гигантские кулаки безумно и беспорядочно  молотили воздух перед ним.

Паво  схватил метлу со стойки на стене рядом с дверью.  После этого,  он снова развернулся и оказался лицом к лицу с Верусом.  Земля содрогнулась от оглушительного стука сапог телохранителя.  Когда нацеленный удар  кулака пролетел мимо  его обнаженной груди,   Паво присел на корточки и  со всей силы ударил Веруса  древком метлы.   Телохранитель охнул и на его лице появилось   выражение ужаса,   когда тупой конец  древка  хлестнул его по   животу  и врезался в пах.  Он накренился, задыхаясь от боли, его похожие на лопаты руки вцепились в свое мужское достоинство.   Паво, не колеблясь,  еще раз  взмахнул древком метлы по дуге, целясь, в голову телохранителя.   Крепкий деревянный стержень ударил того в висок. Голова телохранителя резко дернулась вправо,  мышцы шеи задрожали от напряжения.  Затем голова вернулась в свое естественное положение, и  Верус  упал на колени, задыхаясь, и издавая стоны .  Паво отбросил метлу в сторону и смотрел, как второй телохранитель рухнул на землю.  Кровь хлестала у него в ушах, сердце бешено колотилось о нагрудник.

– Паво,  берегись! – услышал он голос Букко.

Когда Паво взглянул через плечо на Букко,  то  заметил что-то мелькнувшее справа от него. Развернувшись, он столкнулся лицом к лицу с Карбо.  Он замер, когда делец прижал кончик кинжала к его горлу.  Карбо кипел злобой на Паво сквозь сжатые ноздри.  Казалось, он  приготовился  вонзить кинжал в шею молодого человека.  Но,  затем он улыбнулся уголком рта.

– Ты меня удивляешь, молодой человек, – сказал он. –  Таким же образом ты можешь удивить и еще кое-кого.

Паво спокойно взглянул на кинжал, который держал в руках Карбо. Кончик лезвия смертельно блеснул в сумраке утра:  –  Что ты имеешь в виду?

– Я подумал о тебе , как об одноразовом бойце,  как  советовали мне Гурджес и твой тренер.  Но, бог знает, я видел множество гладиаторов, одерживавших неожиданную победу и терявших сноровку  при  втором появлении на Арене.   –  Карбо метнул взгляд на пару телохранителей, стонущих и корчащихся от боли на земле. –  Но ты только что одолел двух моих лучших людей.

–  Гладиаторы очень быстро стареют и расслабляются,  –  сказал  Паво.

Улыбка расплылась на дряблых щеках дельца, когда он продолжил:  –  Если и есть что-то, чему я научился за все годы, наблюдая, как мужчины проливают кровь на Арене, так это вот что.  Быть настоящим гладиатором – это не только иметь физическую  силу. Это еще и способность  думать, стоя на ногах. Ты, молодой человек… ты проявляешь  замечательную находчивость, когда стоишь на ногах.

– Вини в этом мое детство.  Я вырос в легионерских лагерях, – сказал Паво.  –  Я ничему не учился из книг или от  тренеров.  Армейские  солдаты научили меня всему тому, что я знаю.

– Интересно.–  Карбо провел кончиком кинжала по шее Паво,  словно собираясь побрить его. – Однако некоторым вещам невозможно научить.  Например, бесстрашию перед острым кончиком лезвия.  Он провел  кинжалом  по кадыку Паво.  – Ты не вздрогнул, когда увидел кинжал. Ты даже не моргнул.   Бесстрашию  нельзя научиться. Это редкое качество, и я встречал только одного человека, который никогда не содрогался при виде обнаженной стали. Возможно, ты слышал о нем?  Его зовут Гермес.

Паво вздрогнул при упоминании своего заклятого врага.  Выражение его лица оставалось мрачным: –  Скажи мне, где ты держишь семью Букко?

Карбо рассмеялся, подняв кинжал, острие которого заплясало между глазами Паво:  – Это не так просто.  Боюсь, твой друг должен мне много денег.  И он не единственный, кто в долгу предо мной. Чтобы вести прибыльные дела , мы  должны  строго соблюдать обязательства  перед своими  клиентами, не так ли?

– Ближе, к  делу,  –  сказал Паво.

– Сейчас я не могу отпустить семью, но и не продам их в рабство. По крайней мере, пока не продам.  Вместо этого я предлагаю сделку.

– Какую  сделку?  –  спросил Букко.

– Не с тобой, – отрезал Карбо.  Он подмигнул Паво.  – С юным героем Арены.  Увидев, как ты расправился  с  Приском и Верусом, я думаю, что у тебя больше шансов против  Дентера, чем думают все остальные.   Хотя толпа поддержит тебя,  официальное  мнение предполагает, что Дентер  разделает тебя на куски, как жареную баранину.

Паво хмыкнул:  –  Дентер – конченый пьяница.

– Он был пьяницей. –  Карбо на мгновение восхитился своим кинжалом.  –  Но я знаю из надежных источников, что сейчас он трезв и чист и усердно тренируется, готовясь к бою. Человек, обучающий его, я полагаю, солдат.  –  Он пожал плечами. –  И ты сражаешься непривычным оружием.  Даже в полуздоровом состоянии  Дентер создаст для тебя серьезные проблемы.

– И ты что, думаешь, что я  смогу выиграть схватку?