Текст книги "Претендент (ЛП)"

Автор книги: Саймон Скэрроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА  ТРЕТЬЯ

Пестум

– На ноги, проклятый  ублюдок!

Паво покачал головой, когда его противник постучал деревянным мечом по основанию плетеного щита.  Мгновением раньше тот же самый меч ударил Паво  по голове  сбоку, и он рухнул на четвереньки на пол тренировочной площадки лудуса.  Теперь металлический привкус крови появился у него о рту, а в ушах раздался звон. Он чувствовал, как мозолистые ладони обжигают выжженный солнцем песок.  Выплюнув полный рот крови, он поднял глаза на своего противника. Амадокус  возвышался над ним.  Со своего положения на земле молодой человек мог видеть только пару скрюченных ступней с почерневшими ногтями на ногах и вздувшиеся вены,  тянущиеся по всей длине его широких ног, как скрученные волокна катапульты.  Паво встряхнул ошеломленной головой и попытался оторваться от земли. Ветеран  ногой швырнул песком ему в лицо.

– Ты дерешься, как женщина, римлянин!  –    зарычал  Амадокус  гортанным  голосом, исказившим каждое латинское слово.  Паво сморгнул песок с глаз, когда фракиец фыркнул.  – Думаешь, ты особенный, потому что победил этого бездельника Галла?  В тот день Фортуна поцеловал тебя в задницу.   – Он пнул еще одно облако песка в Паво.   –  Вставай, забери тебя химеры!

– Амадокус!  –  рявкнул голос позади Паво. Ветераны и новобранцы, сбившиеся в плотный круг вокруг бойцов, резко перестали аплодировать и прислушались к тренеру гладиаторов.  –  Это тренировочный поединок, а не бой насмерть.  Губы тренера изогнулись в жестокой улыбке. – Пусть молодой человек хотя бы встанет на ноги, чтобы  ты его как следует  отделал.

– Да, тренер, – проворчал Амадокус,  пуская  пар  из ноздрей.   Паво поднял глаза чуть выше и увидел, как гигантские грудные мышцы его противника вздымаются вверх и вниз,  а его покрытая волдырями рука сжимает основание тренировочного меча.  Затем фракиец нахмурился и сделал шаг назад. Его огромная тень соскользнула с юного гладиатора, как плац.   Амадокус снова постучал мечом по плетеному щиту.

– Поторопись, римлянин, – проворчал он. – Я ждал этого шанса унизить тебя с тех пор, как тебя выбрали  отправиться сражаться с Бритомарисом.

Паво медленно поднялся с земли. Мышцы его ног были напряжены и устали после утренних упражнений во дворе, и он изо всех сил пытался удержаться на ногах.  Амадокус стоял в двух шагах  от него, его щит находился на уровне бедра, а острие меча было направлено в горло противника.  Его бледное лицо застыло в ухмылке.   Паво украдкой взглянул на тренера гладиаторов за своим плечом. Каламус стоял перед кругом зрителей, скрестив руки на голой груди, испепеляющее выражение отражалось на его израненном лице.

– Ну, давай, богатенький маленький придурок!  –  усмехнулся он. –  Чего ты ждешь?  Ты убил Бритомариса одним ударом.   Наверняка ты выдержишь парочку легких ударов Амадокуса.

Паво повернулся к своему противнику. Тренировочные бои обычно были осторожными, напомнил он себе.  Ни один из гладиаторов не хотел получить травму и рискнуть своей славой на Арене. Но фракиец атаковал с ненормальной яростью, и теперь Паво почувствовал на себе суровые взгляды двадцати добровольцев и сорока двух ветеранов школы гладиаторов дома Гурджеса, которые желали ему поражения.

Прошла неделя с тех пор, как Паво вернулся в Пестум, но его победа над Бритомарисом уже казалась  ему далекой. Он вернулся не героем – как и подобает человеку, избавившему императора Клавдия от румянца, – а к грязной реальности жизни в лудусе.  Ветераны кипели от негодования по поводу его неожиданной победы, в то время как большинство новобранцев ненавидели его за его привилегированное происхождение.

Не обращая внимания на бушующую вокруг него ненависть,  Паво изменил свою позицию и осторожно двинулся к Амадокусу.  Его деревянный тренировочный меч казался тяжелым в руке. Подойдя  почти на расстоянии меча к фракийцу,  он толкнул вперед правую ногу, согнув ее  в колене, и бросился на своего противника, дергая тренировочный меч вверх.   Амадокус обучался как фракийский  тип гладиаторов и использовал небольшой изогнутый тренировочный щит, сделанный из толстых соломенных стеблей ивы.  Он был намного меньше стандартного легионерского щита, и фракиец поднял его на уровне груди, оставив шею открытой.  Его глаза расширились от удивления, когда он увидел, как острие меча Паво устремилось к его шее. Фракийец  отдернулся в сторону, чтобы уклониться от удара. Но он опоздал. Плотный стук выветрившегося  пепла  врезался в человеческую кость, когда меч ударил Амадокуса по грудине и коснулся его ключицы.  Запыхавшись и  хватая ртом воздух, он наклонился вперед и подставил затылок противнику.

Теперь Паво подошел на полшага ближе.  Из отвисшего рта фракийца вырвался болезненный рвотный звук.  Паво занес меч над лежащим противником.  Выворачивая туловище, он вонзил меч в затылок Амадокуса.  Фракийец  зарычал и резким движением дернул щитом вверх, чтобы блокировать меч Паво.  Сильный удар сотряс запястье Паво и отразился эхом от его предплечья, когда щит фракийца описал широкую дугу, отбивая меч.  Амадокус загрохотал от гнева, когда Паво потерял равновесие,  инерция его атаки заставила его отшатнуться влево, в то время как Амадокус отклонил свою руку с мечом вправо. Мышцы плеча Паво были разорваны в противоположных направлениях.   Он проклинал себя за то, что предпринял необдуманную атаку вместо того, чтобы отступить в укрытие за своим щитом.  Затем Амадокус взмахнул изогнутым кинжалом длиной в фут вверх.  Острие деревянного лезвия ударило Паво по вытянутому предплечью. Боль вспыхнула в его запястье, и пальцы ослабили хватку на собственном мече.  Он упал на землю с тяжелым стуком.  Когда он наклонился, чтобы поднять его,  Амадокус перебил его еще одним взмахом кинжала, на этот раз направленным в живот Паво.  Удар сбил юного гладиатора с ног, и он отшатнулся назад, схватившись за живот, а к его горлу подступила тошнота.  Он поднял взгляд и увидел, что Амадокус несся к нему,  его глубоко посаженные глаза чуть не вылезали из орбит от ярости.

Паво сжал свое тело за трехфутовым овальным щитом как раз в тот момент, когда Амадокус вонзил свой клинок в противника. Щит задрожал, когда кинжал, словно молот, ударил по его деревянной раме. Ветеран начал обрушивать поток мощных ударов, кряхтя при каждом сильном взмахе своего оружия. Зрители ахнули от свирепости его атаки. Паво в отчаянии взглянул на свой брошенный меч. Он навострил уши, ожидая неизбежного призыва Каламуса прекратить бой. Но тренер  молчал.  Амадокус  ударил снова, и на этот раз щит треснул посередине от удара, засыпав лицо Паво осколками.  Паво отступил к краю круга.  Вокруг двух мужчин раздался хор ревущих ветеранов и новобранцев, подстегивая фракийца.

– Размозжи ему его долбанный череп! – закричал голос позади Паво.

Он звучал близко, почти на его плече. Паво быстро огляделся, поняв, что отступил чуть ли не в толпу зрителей. Худощавый перс наморщил лоб. Его глаза были разного цвета, и он носил курчавую черную бороду.  Паво знал этого человека как Ородеса,  военнопленного, захваченного во время парфянского рейда в Армению.   Ородес  пнул  Паво в спину.  Удар отбросил молодого человека к центру круга, к бурлящей массе  мускул  Амадокуса.

Фракийец  нанес решающий удар по шее Паво.  Но Паво опустил голову.  Схватив щит обеими руками, он направил верхний край вверх к Амадокусу.  Этот шаг застал фракийца врасплох.  Он застонал, когда обод ударил его по подбородку, и его челюсть захлопнулась.  Прежде чем его противник успел прийти в себя, Паво отбросил в сторону свой неуклюжий щит и нырнул к нему. Выражение гнева на лице фракийца испарилось, когда он потерял равновесие и упал навзничь, а Паво был на нем сверху.  Зрители громко зааплодировали, когда двое мужчин с хрустом рухнули на тренировочную площадку.  Сначала большой фракиец был ошеломлен.  Затем он перекатился на Паво, используя свою огромную силу, чтобы прижать противника к земле.  Паво сжал правую руку в кулак и нанес  Амадокусу удар в переносицу.  Его суставы вспыхнули от боли.  Зрители засвистели, призывая фракийца добить противника.  Паво ударил Амадокуса во второй раз. Теперь кровь хлынула из ноздрей фракийца и брызнула на его губы. В ярости Амадокус протянул правую руку Паво и сжал пальцами его горло. Теперь фракиец жестоко улыбнулся, медленно сдавливая дыхательное горло своего противника. Паво почувствовал воздушную ловушку в легких.  Его глаза вылезли из орбит.   Он понял, что умирает.

Внезапно перед Паво со свистом обрушился деревянный меч и ударил Амадокуса по голове. Фракийец с кряхтением упал, свесив руки по бокам.   Паво перевернулся и вздохнул с облегчением, когда воздух наполнил его горящие легкие.

– Достаточно, – прогремел Каламус,  разбивая их мечом.  Фракийец сердито посмотрел на Паво.  Из круга вышли два ветерана, земляки-фракийцы, которых Паво видел рядом со своим противником в столовой.  Каждый из них обхватил Амадокуса  руками  и они подняли его на ноги. Когда они начали уводить Амадокуса,  фракиец жестом приказал им остановиться . Он повернулся к Паво и нахмурился.

– Это еще не конец, римлянин. –  Он сплюнул кровь.  –  Я молю богов, чтобы мы встретились с тобой на Арене, и последнее, что ты увидишь перед тем, как посетить Аид,  будет мой меч, вонзающийся в  твою гребаную шею.

– Вы двое.–  Каламус кивнул другим фракийцам. –  Отведи Амадокуса к Ахею и пусть он осмотрит его.  Наш ланиста платит этому греческому лекарю царские деньги,   так что надо извлечь  хоть какую-то пользу из этого дряхлого старого  придурка.

Двое фракийцев оттащили Амадокуса.  Круг зрителей поспешно расступился перед тремя мужчинами, ветеранами и новобранцами, в равной степени отвлеченными видом Амадокуса, ковыляющего к медпункту и бормочущего проклятия.

– Правильно, а  вы все,  остальные!  Хватит глазеть!   Возвращайся к тренировкам, и пусть боги помогут  тем, кого я сегодня днем поймаю за бездельем.  –  Секунду никто из мужчин не двигался. Каламус хлестнул своим коротким кожаным хлыстом по песку, заставив одного или двух рекрутов вздрогнуть.  –  Это приказ,  девочки!  Это лудус, а не грёбаный греческий дискуссионный клуб.

Послышался ворчание и тихий шепот, когда люди неохотно рассредоточились и побрели к противоположным концам тренировочной площадки.  Новобранцы направились к палусам, установленным на южной оконечности площадки, а ветераны собрались парами, чтобы сражаться в тени портика на северной оконечности.  Каламус нахмурился, глядя на расходящуюся толпу, и повернулся к Паво.

– Пойдем со мной, богатенький  мальчик, –  прорычал тренер, схватил его за левую руку и повел через тренировочную площадку.

– Куда вы меня ведете?  – спросил Паво,  не обращая внимания на гневные взгляды гладиаторов, брошенные в его сторону.

– Ланиста хочет тебя видеть, – сказал Каламус.  – Не спрашивайте меня, зачем.  Откровенно говоря, мне плевать на такого хныкающего засранца, как ты. Возможно,  тебе и  повезло в победе над Бритомарисом,  но ни на секунду не думай, что ты достоин называться настоящим гладиатором. Нет, пока что  только у меня право голоса по этому вопросу.  Помяни мои слова, на днях Амадокус  снова схватит тебе за горло свои руки. И в следующий раз я тебя не спасу.

ГЛАВА  ЧЕТВЕРТАЯ

Каламус провел Паво под сенью портика вверх по каменной лестнице, ведущей к двери, по обе стороны которой стояла пара легковооруженных охранников.  Охранники отошли в сторону, и Каламус рывком распахнул массивную дверь,  проводя Паво по колоннаде с рядом небольших комнат слева и садом справа, с богато украшенным фонтаном и скульптурами гладиаторов, в различных боевых  позах. За колоннадой короткий проход выходил в широкую комнату с высоким потолком.  Паво заметил Гурджеса,  стоящего рядом с неглубоким бассейном  с дождевой водой, расположенным прямо под отверстием в крыше.  Отраженный свет от бассейна мерцал на его лице.  На постаменте стояли бронзовый бюст и деревянный сундук с полированными бронзовыми замками.  Сначала Гурджес, похоже, не заметил Паво и Каламуса.    Он был увлечен беседой с тучным мужчиной, облеченным в огромную тунику, напоминавшую скорее парус.  Его зеленые глаза блестели, у него была подстриженная черная борода, выбритая верхняя губа и темные волосы, завитые на греческий манер.  На его пухлых пальцах блестели золотые кольца.

– Значит, договорились, – сказал дородный мужчина.  –  Ставка – пятьдесят тысяч сестерциев. Если твой человек победит, ты заработаешь четыреста тысяч сестерциев.  Проиграешь, и пятьдесят тысяч мои. Он осмотрел свои золотые кольца и продолжил:  –  Я предпочел  бы иметь что-нибудь подписанное тобой.  Таков обычай.

Гурджес усмехнулся:  –  Ты не доверяешь мне  и боишься,  что я не заплачу, если я проиграю, Карбо?

– Я делец, – коротко ответил  Карбо, сложив ладони перед  двойным подбородком.  –  В моих интересах быть осторожным, когда клиент выкладывает довольно, скажем так, солидную сумму. Естественно, я никогда не сомневался в честности дома Гурджеса.

Ланиста усмехнулся:  – Очень хорошо. Я организую составление необходимого документа. А теперь, если нет других дел, увидимся на ужине, чтобы обсудить других гладиаторов для предстоящего представления.

– Я с нетерпением буду ждать.

Ланиста положил конец разговору, отойдя от Карбона и по приветствовав  Каламуса быстрым кивком. Собираясь уйти, Карбо заметил  Паво и остановился.  Он с любопытством улыбнулся новичку.  – Так это тот самый герой Рима?  –  размышлял он вслух. –  Человек, который спас репутацию императора Клавдия, а?

– Да, на этот раз ему повезло, –  проворчал Каламус,  непонятно кого он имел в виду.

Карбо разочарованно выпятил нижнюю губу. Он проковылял пару шагов к  Паво и остановился, пощекотав  дряблую складку кожи под своим подбородком.  –  Должен сказать, ты несколько стройнее, чем я ожидал.  У многих гладиаторов в наши дни так много лишних мускулов, что они едва могут двигаться.

– Мышцы нужны для того, чтобы они могли размахивать мечом, –  вставил Каламус. – А слой жира сверху  защищает их органы, когда лезвие пронзает их плоть и пускает кровь.

– Да хорошо.  Спасибо за это, тренер.  – Карбо вздрогнул при этой мысли. Он кивнул Паво.  – Ты хорошо поступил, одержав победу над этим  дикарем  Бритомарисом.  Но я боюсь, что ты добьешься еще больших успехов, если выживешь против следующего противника.

– Следующего противника?  –  спросил Паво.   Его сердце заколотилось в груди.

Ланиста похлопал Карбо по спине, и мужчины попрощались.  Затем Карбо удалился, подмигнув Паво, когда проковылял мимо по пути в коридор.   Еще один бой, подумал Паво.  Он безмолвно молился всем богам о том, чтобы он, наконец,  встретился с Гермесом и отомстил, за то, что этот человек обезглавил его отца на глазах у Императора.

Гурджес  махнул костлявой рукой Каламусу:   –  Оставь  нас, тренер.

– Да господин.

Ланиста терпеливо смотрел, как Каламус уходит по коридору, заложив руки за спину. Услышав стук закрывающейся двери, он, наконец,  повернулся к Паво и резко присел на край бассейна, скрестив ноги на изящный греческий манер и сказал:  – Я понял из слов Каламуса, что ты нажил себе врага в лице  Амадокуса.

Паво вытер пот с лица:  –  Он сам начал это, господин.

Гурджес  рассмеялся:   – Игнорируй его. Он просто расстроен тем, что ты угрожаешь его  главенствующему положению в лудусе.  –  Ланиста окунул руку в бассейн и продолжил, рисуя круги в дождевой воде.  –  Тебе лучше привыкнуть к вниманию. Ты стал  новым любимцем деловых воротил  гладиаторских боев, Паво.  И ты понимаешь, что это значит?

Его прервал греческий раб, вошедший с подносом крошечных пирожных.  Паво почувствовал, как его пустой желудок заурчал при виде еды. Он жил в состоянии постоянного голода и жажды, разжигая дикий аппетит в течение часов, проведенных на тренировочной площадке, который едва насыщался стандартной кашей из ячменной пшеницы, хлеба и небольшой чашки воды с уксусом. Раб парил рядом с Гурджесом, пока  ланиста ковырялась в яствах. Превозмогая голод, чтобы не  смотреть, как ест Гурджес,   Паво перевел взгляд на бронзовый бюст. При дальнейшем рассмотрении он понял, что это портрет ланисты.  Он молча отругал скульптора за такую нечестную работу.  Кривой нос Гурджеса разгладили.  Его лысеющая макушка щедро превратилась в густую копну вьющихся волос.  Паво недоумевал, как непритязательный  ланиста, считавшийся таким же позорным  членом общества, как и владелица  публичного дома, умудряется жить в таком великолепии.

– У меня для тебя потрясающие новости, – сказал Гурджес.  Паво почувствовал, как по его спине пробежала ледяная дрожь предвкушения.

– Я, наконец-то, смогу  сразиться с Гермесом?  –   спросил он.

Ланиста залился смехом: –  Гермесом?  У меня больше шансов переспать с весталкой-девственницей, чем выманить его из недавней отставки. Кроме того, он все еще восстанавливается после недавних неприятностей.  Ходят слухи, что банда уличных грабителей избила его и сломала несколько костей. Пройдет еще некоторое время, прежде чем он  снова окажется в достаточной форме, чтобы отправиться на пески Арены,  даже если предположить, что он захочет вернуться из отставки.

Паво загорелся  от гнева:  –  Но у нас была сделка. Вы  сами пообещали, что если я выиграю бой, вы поможете мне сразиться с Гермесом.   Он повысил голос  и задрожал от негодования.

– Я ничего подобного не обещал,  –  ответил Гурджес, изображая оскорбление. – Я только сказал, что посмотрю, что можно сделать. Так получилось, что я до сих пор занимаюсь  этим вопросом.  Но я уверен, ты понимаешь, что этот вопрос требуют времени.  Гермес – любимец Императора.  Он ушел в отставку еще при Калигуле, и потребовалось немало усилий, чтобы убедить его вернуться на Арену.

Гурджес поднялся и подошел к Паво, облизывая пальцы.  Его грубые манеры оскорбляли Паво, которого отец внушил, что поведение и достоинство  –  это то, что отделяет римлян от орд варваров на окраинах Империи:   –  Даже если старик и примет твой вызов,  маловероятно, что Император лично его санкционирует.  Риск потерять Гермеса и подорвать собственную репутацию был бы слишком велик.  Я хочу сказать, дорогой мальчик, что возвращение Гермеса из отставки – дорогостоящее дело.  Ты должен окупить мое время .  Все, что ты сделал до сих пор, обошлось  мне немалыми деньгами.

– Что вы имеете в виду?

– Нам предстоит устроить зрелище, – сказал Гурджес, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Прямо здесь, в Пестуме.  Высокопоставленные лица со всей Империи приедут посмотреть на бойцов дома Гурджеса.  Мое имя должно прогреметь  по всем провинциям.

– И кто это оплачивает?  –  вслух спросил Паво.

– Теоретически, Император Клавдий.  –  Гурджес гордо выпятил грудь и уставился куда-то вдаль, словно глядя прямо на Императора.  Он повернулся к Паво.  – Но на практике я.  Видешь ли, Император слишком занят укреплением своей власти, чтобы справиться с пугающей его задачей организации зрелища для толпы.   Я любезно предложил позаботиться о текущих делах за него. Клавдий будет представлен в Пестуме имперским секретарем.

– Паллада!  –  Паво почувствовал, как холодный, липкий страх сжал его внутренности.  –  О  Это он убедил Клавдия казнить моего отца.  Я проклинаю его и молю богов каждый день, чтобы его когда-нибудь  прикончили.

Гурджес рассмеялся и сказал:  – Ты должен благодарить  этого человека, а не проклинать его. Паллада любезно выбрал  именно тебя  от имени Императора, чтобы провести главный бой.  Ты будешь сражаться против прославленного  гладиатора прошлого.  Талантливый боец по имени Децим Коминий  Дентер.

– А если я его одолею,  вы устроите мне бой  с Гермесом?  –   спросил Паво с надеждой в голосе.

– Всему свое время, молодой человек, – ответил Гурджес,  похлопав гладиатора по спине, словно они были старыми друзьями.  – Твой следующий бой будет непростым. –  Ланиста неловко заерзал на месте. –  Ты будешь сражаться  как ретиарий.

Паво почувствовал укол беспокойства:  – С сетью и трезубцем?

– Именно  так.–   Гурджес кивнул. –  Ты будешь драться трезубцем и сетью.  Без щита. Твой противник будет сражаться как секутор,  вооруженный традиционным способом:  коротким мечом и легионерским щитом.

Паво ощетинился от гнева. Он наморщил лоб:  –   Здесь,  должно быть, какая-то ошибка. Я мечник. Своему ремеслу я научился в армии.  Я могу сражаться как мурмиллон, или гоплит, или, возможно, фракиец.  Но только не с  этой проклятой сетью.

Гурджес раздраженно уставился на знатного бойца:  – Нечасто в Пестуме устраивают такое грандиозное зрелище, и Клавдий лично спонсирует это мероприятие.  Ты будешь драться с одной только  палкой, если этого потребует Император.

– А почему я должен делать то, что он говорит?  –  сердито ответил Паво. –  Клавдий и его лакеи конфисковали имущество моего отца.  У меня нет наследства.  Они отняли у меня все. Мои родители мертвы и похоронены в безымянных могилах, а мой сын находится в заложниках в Императорском Дворце.

Гурджес осторожно почесал подбородок:  – Насколько сильно в тебе желание  убить Гермеса?

– Это единственная причина, по которой я тренируюсь, –  сказал Паво, и его вены вздулись на висках при мысли о том, что он сразится с легендарным гладиатором.

– Понятно, –  тихо сказал Гурджес.  – Тогда подумай сам об этом.  Ты одолел  Бритомариса.   Для толпы ты уже герой.  О тебе говорят в тавернах и общественных банях.  Но это был только один бой.  Он мог  бы оказаться  просто вспышкой в кастрюле.  Теперь бой против  Дентера станет самым масштабным в Пестуме за многие годы.  Мужчины и женщины будут стекаться сюда из Помпей  и Путеол,  Капри и Капуи.   Гурджес радостно потер руки.  –  Мы расширим нашу деятельность.  Начнем продавать  статуэтки и копии мечей.  Я мог бы даже брать деньги за то, чтобы они смотрели, как ты работаешь с палусом.

Паво фыркнул:  – А почему я должен захотеть помогать  вам  богатеть?

– Заманить Гермеса на арену будет непростой задачей, парень.   Но если ты устроишь для меня хорошее представление, у нас будет достаточно аргументов , чтобы убедить его отказаться от отставки и принять твой вызов.

Паво на мгновение замолчал, в его голове роились противоречивые мысли.  В плане Гурджеса была неопровержимая логика.  Отставные гладиаторы возвращались на Арену лишь за десятки тысяч сестерциев.   А Паво был разорен и не обладал деньгами.  Внутренний голос предупреждал его, что было бы глупо доверять ланисте,  но у него не было выбора , если он хотел встретиться с Гермесом?

– Мы договорились?  –  спросил Гурджес.

Паво неохотно кивнул.

– Великолепно. –  Улыбка отступила в уголки рта  ланисты.  –  Есть одна, ну, небольшая проблема. Он ломал руки. –  Ты должен овладеть совершенно новым стилем  боя, а в лудусе нет специалиста по боям с сетью и трезубцем.  Каламус, конечно,  поможет тебе, как сможет, но по большей части ты надейся на себя сам. Я уверен, что такой способный молодой человек, как ты, достаточно скоро освоится.

Лицо Паво злобно помрачнело:  –  Как я могу научиться сражаться с кем-то вроде Дентера, не получив надлежащей подготовки?

Гурджес  пожал плечами и потянулся за следующим пирожным:  –  Это обыкновенные сеть и трезубец. Ты забрасываешь  сеть на своего противника, так что он запутывается.  Затем ты наносишь ему  решающий удар трезубцем.  Это должно быть не трудно!

Прикусив язык,  Паво отвернулся от ланисты,  и затопал обратно по коридору, обдумывая предстоящую схватку: –  О боги, как этот день может оказаться еще хуже, чем я думал до сих пор?  –  пробормотал он себе.