Текст книги "Сломанный меч"

Автор книги: Саймон Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Ну, теперь и мне стало любопытно, – сказал Сорак.

Киеран улыбнулся. – Я же говорил, что мы думаем одинаково.

Седьмая Глава

Была почти полночь, и почти весь город спал, отделенный от особняка Главного Штаба Дома Энке крепкими высокими стенами. Только несколько домов удовольствий и игральных домов оставались открытыми всю ночь, обслуживая главным образом наемников и путешественников, остановившихся в Актаруке ненадолго по дороге в один из семи великих городов Пустых Земель. По большей части жители Алтарука рано ложились спать и рано вставали. В это время ночью на улицах города было довольно холодно, и мало кто из людей шел по почти пустынным улицам. Ночь казалась тихой и мирной.

Лорд Энке стоял на открытой, залитой лунным светом веранде своих личных комнат, находившихся на четвертом этаже, в западном крыле особняка. Глядя на город, он опять поразился тому, как тот вырос за последние несколько лет. Не поворачивая головы он говорил с одетым в черное человеком, стоявшем в тени за его спиной.

– Вы знаете, когда я был мальчиком, я ненавидел это место, – сказал он. – Я мечтал уехать далеко отсюда, в один из по настоящему больших городов, таких как Тир, Нибенай или Балик. Тогда Алтарук был не многим больше, чем пограничная крепость в центре ничего, точка на вершине дельты, крошечный поселок грубых и жестких людей, приютившийся под защитой гор.

– Но он был горлышком караванных путей, – продолжал Энке. – Они приходили с юга из Урика, или с юго-востока из Тира, а потом уходили в Балик, Галг или Нибенай, потом приходили другие, из Раама или Драя, и все они шли через эту крепость.

– Но он быстро вырос, – сказал закутанный в темный плащ человек грубым и хриплым голосом, выдававшим его возраст.

– И он по-прежнему растет, – сказал Энке, глядя вниз. – Кто бы мог подумать, что грубый авнпост, поджариваемый солнцем и овеваемый всеми ветрами пустыни, станет цветущим городом.

– Мой отец, Лорд Энке Старший, разглядел возможности Алтарука. Его игорный дом в Тире помог ему создать торговую империю – Дом Энке. Мужество, характер и удача помогли ему в том, чего молодые аристократы добивались благодаря своей голубой крови. Аристократы вроде Джамри.

– Вот так и началось это знаменитое соперничество, – заметил закутанный в плащ человек.

– Да, – сказал Энке, поворачивая лицо к своему гостю. – Оно росло вместе с Алтаруком, соперничество между простолюдином и аристократом. И оно разорило и ввергло в нищету все остальные торговые дома Алтарука. Мой отец добился того, что его внесли в книгу знатных семей, стал аристократом, но Джамри никогда не разрешали ему забыть его скромного происхождения. «Из грязи в князи» – вот как они относились к нему.

– Когда я родился, у Лорда Джамри уже был сын. Они соревновались даже в этом, стремясь первым приобрести наследника. Но судьба смеялась над ними обоими и они были отцами только дечерей. У Старшего Джамри их было восемь, от трех разных жен, и у меня семь старших сестер. Первая жена моего отца родила ему четырех дочерей и умерла, рождая пятую, а моя мать подарила ему еще двоих девочек, прежде чем родить меня. Мне дали имя отца, как знак гордости за это достижение, но к тому времени третья жена Джамри уже родила сына, и ему был ровно год. В результате мы оба выросли, заочно ненавидя друг друга.

Энке опять повернулся и взглянул на город, с видом собственника. – Оба основателя теперь стары и немощны, неспособны даже встать на ноги без посторонней помощи, но старая вражда все еще горит между нашими Домами. Это все, о чем может говорить мой отец. Старое соперничество.

– Но и вы, похоже, думаете также.

– Да, – со вздохом сказал Энке. – Мы, наследники, унаследовали как свои Дома, так и свою ненависть. Но если Старший Джамри был умный, жестокий и рассчетливый делец, то нынешний Джамри просто самодовольный хлыщ, уверенный и в своем превосходстве и в своем богатстве. Он никогда не смотрел на Дом Энке как на серьезную угрозу своим делам.

– Именно поэтому я играю роль рассеянного повесы, – сказал Энке, опять поворачиваясь лицом к гостю. – Меня часто видят в домах удовольствия и игральных дома, где я пью и трачу деньги без счета. Я провожу время с падшими женщинами, а молодой Джамри удачно женился на дочери Виконта Томбладора, укрепив тем самым союз с этим домом. И Джамри немедленно обрюхатил свою молодую жену, чтобы обеспечить себе наследника, а я остаюсь бездетным холостяком, с виду больше заинтересованным в том, чтобы промотать состояние моего отца, а не увеличить его.

– Так что молодой Джамри глядит на меня со снисхождением и презрением, считая меня слабым и ленивым. А договор, который я подписал с ним и согласно которому Дом Джамри является старшим торговым партнером, только укрепил его мнение. И это в точности то, что я хочу, чтобы он думал.

– Усыпить его подозрения ложным чувством безопасности, – сказал закутанный в плащ человек, кивая головой.

– В точности, – сказал Энке, облокачиваясь спиной о парапет. – Я все еще молод и у меня есть достаточно времени на то, чтобы подобрать подходящую жену и начать семейную жизнь… после того, как я уничтожу своего соперника. И я не согласен ни на что меньшее, только полное уничтожение. Сначала я опрокину его Дом и унижу его, заставлю его ползать перед собой, на четвереньках… и целовать мои руки.

– И тогда?

– Тогда я убью его, – просто и сухо сказал Энке, как если бы он говорил о погоде. Потом он радостно и широко улыбнулся. – Когда мы были детьми, мои любимые сестры обычно говорили, что отец выращивает меня как змею, что он кормит меня ненавистью и злостью. Они говорили так, чтобы позлить меня, но я всегда поражался глубина этой метафоры. Змеи коварны и смертельны. Змеи ударяют быстро и без предупреждения. Змеи выживают в любых условиях. Я распоряжусь добавить силуэт змеи на наш флаг, когда с Джамри будет покончено, чтобы она служила мне напоминанием об этом великом событии. Ну как, вы удовлетворены моей искренностью?

Закутанный в плащ гость вышел вперед, в свет лун-близнецов. Он откинул капюшон своего плаща, открыв суровое, изъеденное временем лицо и огромный лысый череп темплара. Вокруг ее головы был тонкий, сделанный из чистого золота обруч, на котором был выгравиран королевский крест Нибеная, Короля-Тени.

– Его величество поручил мне сказать вам, Лорд Энке, что вы еще можете отступить, – сказала она. – Это последний момент, когда вы можете передумать и остановить дело.

Энке усмехнулся. – О, пожалуйста, Ливанна, – сказал он, – только не говорите мне, что Король-Тень имеет даже малейшее представление том, чем мы тут занимаемся.

Он прошел мимо ее, выйдя через открытые двери веранды. С недовольным видом Ливанна последовала за ним. Он подошел к изящному шкафчику и достал оттуда бутылку вина для них обоих.

– Я знаю абсолютно точно, что Нибенай не интересуется ничем, кроме своей трансформации, – продолжал Энке. – Быть может мы и находимся здесь в провинции, далеко от центра событий, но поверьте мне, у меня есть достаточно людей по всему миру. – Он наполнил и протянул ей изысканно сделанный серебряный бокал. – Старшие темплары Короля-Тени давно уже правят его королевством, а самому Нибенаю уже давно нет дела до того, что творится в стране, котороая только зовется его именем. Я не осмеливаюсь назвать вслух то, во что он собирается превратиться, но учитывая все, что я знаю, не лучше ли мне иметь дело с его темпларами, чьи заботы более, можем мы так сказать… материальны? – Он улыбнулся и поднял свой бокал к ее.

– Вы… вы слишком дерзки, – сказала Ливанна.

– И амбицизны, – добавил Энке. – И учитывая объем моих амбиций, вместе с теми преимуществами, которые вы можете получить от нашего сотрудничества, я уверен, что моя дерзость – это что-то такое, что вы сможете переварить.

– Прямо в точку, – сказала Ливанна.

Энке поднял брови и слегка поклонился, – Хорошо, я не позабуду этого, никогда.

– Именно, – коротко сказала Ливанна. – Так получилось, что в данный момент наши интересы совпадают, но это не делает вас незаменимым.

– Я знаю, что со мной или без меня, но в один день Алтарук может стать городом осквернителей, – сказал Энке. – Я вижу, что написано на стенах. Однако этот день придет значительно быстрее с моей помощью, чем без нее. И вы тоже знаете это очень хорошо, иначе вас не было бы здесь и вы не добивались бы, чтобы в Алтаруке правил Нибенай, а не Хуману из Урика или Оба из Галга. – Он опять улыбнулся. – Мы оба хотим положить конец этому затянувшему соперничеству.

Энке выпил из своего бокала и удобно развалился на кресле, действие, которое было бы вопиющей наглостью по отношению к старшему темплару в ее родном городе. Ее ноздри легко пошевелились, но в остальном она ничем не выдала свое отношение к этому.

– Давайте поймем один другого до конца, Ливанна, – сказал Энке. – Я – не ваш подданый, по меньшей мере пока. Вы нуждаетесь во мне сейчас, а когда Алтарук войдет в государство Нибеная, будете нуждаться еще больше. Без Джамри, я и только я буду контролировать экономику Алтарука. Доход, который получит Нибенай только в виде налогов с Дома Энке, не говоря уже об инвестициях, подарках и прочих поборах, включая взятки, будет совсем не малым. Никакое правительство не может выжить без Торговых Домов. Мы оба знает это. Конечно, мы оба знаем, что вы можете уничтожить меня, легко и в любой момент. Я не имею ни малейшего понятия о магии, а вы черпаете силу от самого Короля-Тени. Но если что-нибудь случится со мной, Дом Энке падет.

– Даже мой главный бухгалтер не знает всех подробностей наших сделок и всех деталей наших усилий. Мой отец слишком стар, чтобы возглавлять дело, а у моих систер нет ни необходимого опыта, ни необходимых способностей. Пятеро из них удачно вышли замуж, а оставшиеся две ожидают своей очереди. Их воспитали как изысканных, нежных аристократок, леди с головы до кончиков ногтей, а не как купцов.

– Тк что вы видите, Ливанна, я незаменим. Я – Дом Энке. Перестаньте пытаться запугать меня вашей силой и вашим надменным статусом темплара, и примите меня как равного партнера в нашем предприятии, или перестаньте тратить мое время. Я смогу сделать свое дело без вас. Это будет очень неудобно, и займет много времени, но это будет сделано.

Ливанна уставилась на него тяжелым взглядом. – Я уверена, что Лорд Джамри найдет немного времени для нашей встречи.

– Без сомнения, – сказал Энке. – Если вы желаете, я попрошу Лиануса организовать вашу встречу завтра же утром.

Какое-то время темплар не говорила ничего, а потом улыбнулась. – Нет, я не думаю, что это необходимо, – сказала она. – И вот так вы ведете все ваши торговые переговоры?

– Нет, – ответил Энке, – только тогда когда меня заставляют быть твердым и неуступчивым.

Ливанна хихикнула. – Действительно, змея была бы самым подходящим символом главы Дома Энке. Мне будет приятно сообщить нашему Совету Старейшин, что мы имеем правильного человека нашим представителем в Алтаруке.

– Похоже вы решили все еще до приезда сюда, – сказал Энке. – Итак, мы заключаем соглашение?

– Вы уже подготовили помещения для наших новых приобретений?

– Моих приобретений, – поправил ее Энке. – Вся сумма сделки вынута из моего кармана, как вы можете помнить, и эта сумма совсем не мала.

– Но разве вы только что не сказали, что мы партнеры в нашем деле? Кроме того я обеспечиваю транспортировку, бесплатно, – ответила Ливанна, – и еще вложила во все это дело много своей энергии.

Энке пожал плечами. – Которая может быть немедленно восстановлена за счет осквернения пары садов или убийства какого-нибудь несчастного уличного бродяги.

– И тем не менее я избавила вас от проблем с перевозкой груза из Балика, да еще в строгой тайне, а это не мало. А потом есть еще вопрос силы и время, которые мне придется потратить на наше дело, начиная с этого момента.

– Располагая всеми данными моей разведовательной сети, создать которую стоило мне больших усилий и огромных затрат, не считая умелых агентов, которых я поместил на самых ключевых позициях. – Энке нахмурился. – Какой смысл в этом торге по мелочам?

Ливанна улыбнулась. – Я просто хотела посмотреть, не удастся ли мне выторговать чего-либо у вас. Увы, нет.

На этот раз хихикнул Энке. – Неплохая попытка, однако. Для темплара. Но сейчас я хотел бы увидеть то, что у вас получается лучше всего.

– Хорошо, тогда… приготовьтесь, – сказала Ливанна. Она сбросила с себя плащ и подняла руки, закрыв глаза, чтобы полностью сконцентрироваться, пока она собирала энергию для заклинания.

Энке почувствовал легкое измение в атмосфере комнаты. Не было ничего, что он мог бы потрогать пальцем, но он почувствовал, как по коже побежали мурашки, волосы на задней стороне шеи встали дыбом. Он не был совсем чужд магии; пару раз он уже видел, как ее используют, но никогда в такой степени. Короли-волшебники наделяли своих темпларов силой, и даже на расстоянии она могла использовать немалую часть силы Короля-Тени.

Ливанна тренировалось в этом с детства, а она была очень старой женщиной. Было совершенно невозможно угадать ее возраст. Выглядела она лет на семьдесят, но ведь она была старшим темпларом, так что она могла быть вдвое или даже втрое старше. Она еще не произнесла заклинание, а комната уже тряслась от избытка энергии.

Энке нервно облизал свои губы и покрепче вцепился в ручки своего кресла, стараясь, чтобы руки не дрожали. Как купец, он никогда не выдавал своей неуверенности и всегда действовал так, как будто находился в лучшем положении по отношению к собеседнику или противнику, но все это было только до того момента, когда он по-настоящему осознал, какими силами распоряжается Ливанна. Он тяжело сглотнул. Он не мог позволить себе показать даже каплю слабости, но почувствовал себя хилым и жалким по сравнению с этим.

Повернувшись к нему спиной Ливанна негромко произнесла слова заклинания, выговаривая каждый слог на выдохе. Энке не расслышал ничего, и, без сомнения, ничего бы не понял, даже если бы расслышал. Древние свитки с заклинаниями, столь ревностно охраняемые адептами, были написаны на старых языках, гортанных и шипящих, непривычных современному уху. И чем сложнение было заклинание, тем больше магической энергии оно призывало, и тем страшнее был результат.

Когда Ливанна закончила заклинание, в комнате потемнело, воздух затрещал от разрядов магической энергии, а вокруг Ливанны повисла сеть из зубчатых огненных стрел, тонкая как паутина хрустального паука. Энке видел, как маги творили заклинания, как сохранители, так и осквернители, но Ливанна не была обыкновенным адептом. Она была старшим темпларом Короля-Тени, она занималась магией на протяжении нескольких человеческих жизней, и ее сила была заимствована прямо от Нибеная. Обычный адепт никогда бы не пережил такое заклинание.

В комнате поднялся ветер, полы одежды Ливанны заколебались, свечи потухли. Энке вцепился в ручки кресла, как будто хотел оторвать их, и стиснул зубы, когда почувствовал, как тонкая иголочка вонзилась в каждый нерв его тела. Блестяшие синие стрелы магической энергии ударили из ладоней Ливанны, сходясь в одну точку в десяти футах от нее, в центре комнаты.

Там, где встретились два потока магической энергии, образовалась аура, светящееся облако, которое все больше светлело и расширялось, пока Энке глядел на него, защищаясь рукой от его сияния. Было такое ощущение, как если бы в воздухе открылась дыра, сверкающий туннель через пространство и время, и из этого туннеля вышла фигура, темный силуэт, окруженный пульсирующей голубой аурой, которая осветила каждый уголок в комнате.

Энке почувствовал, как его дыхание убыстрилось, когда фигура вошла в комнату. Огромное, крепко сбитое тело, окруженное свечением – рост пришельца был по меньшей мере шесть с половиной футов. Потом свечение стало уменьшаться, гаснуть, пока вокруг тела на остались только маленькие искорки, окружавшие могучего человека, нет не человека, взгляд Энке прояснился, он заметил рябь огромных мышц, пробегавшую по обнаженному телу фигуры.

– Ка, – тихо сказал он.

Меньше года назад он вперые увидел ее в бою на арене Балика. Конечно он не в первый раз видел гладиаторские бои, не в первый раз он видел и мула, сражавшегося на арене, но впервые он видел женщину-мула. Они были крайне редки. Значительно чаще рождались мужчины-мулы, и необходимо было «скрещивать» оба рода, людей и дварфов, так как все мулы были бесплодны.

Мул был искусственной полукровкой, смесью человека и дварфа. Их выводили искусственно, в жизни от любви человека и дварфа дети не рождались, и секрет их производства был открыт много лет назад сумашедшим аптекарем по имени Мулак. Работая в своей лаборатории с пузырьками, мензурками и реактивами, ему удалось каким-то образом найти путь оплодотворения яйцеклеток женщин-дварфов спермой людей-мужчин. Оплодотворенную яйцеклетку он имплантировал человеческим женщинам-рабыням, считая что женщины-дварфы слишком малы, чтобы выносить результат. Он был более чем прав в своих теоретических предположениях. Роды были настолько тяжелы, что они всегда убивали мать, так что никакая человеческая женщина еще не выжила после процесса, который давал жизнь творению, носившему имя своего создателя, – мул.

Оплодотворение происходило в лаборатории аптекаря, и там же женщины-рабыни, которые вынашивали ребенка – если можно его так назвать – рожали. Энке спросил себя, на что это похоже для несчастных женщин – покориться своей судьбе. Может ли так быть, чтобы они почувствовали хотя бы искру метеринского инстинкта к неествественному созданию, которое созревало внутри них, зная, что его рождение принесет им мучительную смерть? Он содрогнулся от этой мысли, глядя на огромную фигуру, неясно вырисовывающуюся в темноте перед ним.

Ливанна сделала пару пассов своей правой рукой, свечи опять зажглись, в комнате стало светло.

Энке тяжело сглотнул, глядя на медно-золотую кожу женщины-мула, стоявшей перед ним. Ее голова была полностью лысой, как у всех мулов, подчеркивая острокоченые, изогнутуные назад уши, прилегавшие к ее черепу. Глаза были желто-золотые, глубоко посаженные и прикрытые нависаюшим над ними лбом. Рот был широк, с узкими губами, подбородок слегка заострен, как и ее скулы, и резко выдавался вперед. Нос был не так широк, как у большинства мулов, скорее он был прямой, как клинок. Хотя Энке не раз видел ее на арене во время боя, он никогда не видел ее вблизи, и был поражен обнаружив, что она просто прекрасна – смертельно прекрасна.

Ее плечи были вдвое шире его, а груди казались маленькими на фоне широкой, как у всех мулов, грудной клетки. При этом на ней, казалось, вообще не было ни грама жира. Могучие мышжы спины распирали ее бока как крылья, подчеркивая ее узкую и исключительно мускулистую талию. Мышцы живота рельефно выделялись на ее торсе, а длинные руки были просто обвиты толстыми шнурами мышц. Бедра и икры казались вырубленными резцом скульптора. Она склонила перед ним голову и встала на одно колено. Она не сказала ни слова, потому что не могла. Она была немая от рождения.

Он почувствовал себя немного странно, глядя сверху вниз на стоящую перед ним на колене гладиаторшу. С одной стопоны, конечно, это было абсолютно правильно. Он был аристократ, находящийся на вершине класса торговцев, а она была рабыней, находящейся на самой нижней ступеньке социальной иерархии Атхаса. Он купил ее, отныне она его имущество. Но с другой стороны она была совершенно замечательным существом, могучим бойцом, и он видел, как она убила по меньшей мере дюжину здоровенных мужчин на арене.

С того самого первого раза, когда он увидел ее, он захотел овладеть ею. Не сексуально, так она его не возбуждала, но так же, как он хотел владеть великолепным жеребцом-крадлу, или изящно сделанной каретой. Обладание такими вещами не только подтвержадало его статус, но и давало силу. Она была легендой на арене Балика, и когда он увидел, как она сражается, он сразу понял почему.

Ка сражалась с невероятной свирепостью, он никогда не видел ничего похожего. Эта была свирепость не берсерка, а хищного зверя. Те, кто противостоял ей, был для нее не соперники, а жертвы, и когда она встречалась с ними на арене, то становилась похожей на зверя на охоте.

Тогда, когда он в первый раз увидел ее, она уже завоевала себе свою страшную репутацию, и больше не сражалась с один врагом. Она всегда выбирала себе несколько соперников, иногда полдюжины, иногда больше, и несмотря на их количество, она заставляла их всех бояться себя. И она ликовала, убивая. Она получала наслаждение, убивая, как большинство людей получает наслаждение от секса. Для нее это было и удовольствие и разрядка и соревнование и вызов. Она наслаждалась всем.

Энке немедленно послал своих агентов для преговоров о приобретении ее. В то время у него еще не сложился план использования ее; он только знал, что хочет обладать ей, как опасным домашним животным. Но мастера арены из Балика не собирались продавать ее. Они вложили в нее как огромные деньги, приобретя ее у производителя мулов, так и силы и время, обучая ее всему, что надо было знать гладиатору. И она стала их самым популярным зрелищем, звездой арены. Жители Балика до отказа набивали трибуны чтобы увидеть, как сражается Ка, и их ликующие крики сопровождали каждую ее победу. И мастера арены уже составили план на ее будущее. Если она выживет, а в этом мало кто сомневался, они собирались дать ей свободу и пригласить ее работать тренером, обучая умелых бойцов для гладиаторских игр.

Но Энке хотел ее, а когда он хотел что-нибудь, он не останавливался, пока не завладевал этим. И хотя по самой скромной оценке он заплатил в десять раз больше, чем она стоила на самом деле, в конце концов мастера арены не устояли перед предложением, от которого невозможно отказаться. Он заплатил не только деньгами, но и паем в активах Дома Энке, а это гарантировало им комфортабельную старость.

Теперь она была здесь, и казалось просто нелепым видеть это дикое могучее творение стоящим на коленях перед ним, скромно глядящим в пол и ждущим его команды. Это заставило Энке почувствовать себя могущественным, чуть ли не самым могущественным человеком на Атхасе.

Ливанна по-прежнему стояла, опиралась руками на стол и тяжело дыша. Заклинание истощило ее, выпило из ее чуть ли не всю энергию. Обычный маг никогда не смог бы произнести это заклинание и остаться в живых. Он магически перенесла, телепортировала Ка из Балика в Алтарук. Это потребовало самой тщательной подготовки, и к тому же пришлось получить образцы кожи и волос Ка для того, чтобы заклинание сработало. Агенты Энке добыли кончики ее ногтей и несколько срамных волос, так как у женщины-мула других волос не было вообще. И все это было сделано в строгой тайне. Никто, за исключением Энке и Ливанны, не только не знал, что Ка в Алтаруке, но и вообще не знал о сделке. А мастерам арены в Балике заплатили столько, что они немедленно об этом забыли.

– Встань, Ка, – сказал Энке.

Она встала, нависнув над ним.

– Твои дни как гладиаторши, дни сражений на арене закончены, – сказал Энке, и был вознагражден вспышкой неудовольствия в глазах Ка. – Но не расстраивайся, я намерен предложить тебе еще более опасные развлечения.

Она вопросительно склонила голову.

– Темплар Ливанна объяснит тебе все, – продолжал Энке. – Ты будешь подчиняться ее приказам. Понятно?

Ка кивнула.

– Энке, я должна отдохнуть, восстановить силы, – резко сказала Ливанна.

Энке встал с кресла и подошел к камину. Он нажал на скрытый за полкой камина гвоздь, и часть стены за камином отъехала в сторону, открыв потайной проход.

– Пойдите по этой тайной лестнице и в конце заверните направо, – сказал он. – Потом идите по туннелю до развилки. На развилке выберите правый проход. Он выведет вас из здания и приведет в тайные помещения под одним из моих складов. Я приготовил комнаты для вас обоих. Они не слишком роскошны, но, надеюсь, вы найдете их удобными. Впоследствии, если вы захотите выйти, идите обратно к развилке. Если вы пойдете налево, окажетесь здесь. А если продолжите идто прямо, то окажетесь на поверхности, перед тайной дверью внутри переулка. Запомнили?

Ливанна кивнула.

– Отлично. Начиная с этого момента оставляю все в ваших руках. Вы знаете, что должно быть сделано. Не возвращайтесь сюда раньше полуночи. На противоположной стороне тайной двери вы найдете два рычага: большой и маленький. Большой открывает и закрывает дверь. Маленький управляет вот этой обсидиановой статуэткой рядом с камином. В двери есть крошечный глазок. Всегда проверяйте, здесь ли я. Если меня нет, или я не один, нажмите на маленький рычаг, и статуэтка повернется направо. Таким образом я узнаю, что вы хотите видеть меня, и я появлюсь здесь в полночь следующего дня. Вопросы?

– Нет, – сказал Ливанна. – Похоже вы приняли все необходимые предосторожности.

– Я уверен, что вы будете действовать не менее осторожно, – сказал Энке. – Он подошел к письменному столу, открыл потайной ящичек и достал оттуда маленький свиток. – Вот ваши первые инструкции. Вы можете начать уже завтра.

Ливанна взяла у него свиток и кивнула Ка. Они прошли через потайной ход и Энке закрыл за ними дверь. Он развалился в кресле, потом глубоко и удовлетворенно вздохнул. Началось.