Текст книги "Сломанный меч"

Автор книги: Саймон Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– А могу ли я спросить почему? – еще более заинтригованно спросил Сорак.

– Конечно. Старший офицер, который сейчас занимает это место, имеет свои определенные предрассудки и предрасположения, у него установились свои отношения со всеми, кто находится под его командованием. Но занимая новый пост, я предпочитаю начинать вместе со свежим человеком, которому не надо будет ломать каких-то старых привычек и устоявшейся рутины, который еще не установил никаких связей и знакомств. Другими словами, новая метла по новому метет. И человек, который убил гиганта в поединке один на один, никак не может считаться неспособным теми, кто находится под его командой.

– Я понимаю, – сказал Сорак. – Ну что ж, я попытаюсь оправдать ваше доверие, Капитан.

– Нет, Лейтенант, никаких «попытаюсь», – сказал Киеран. – Ты оправдаешь. Ясно?

– Слушаюсь, Капитан, – с улыбкой сказал Сорак.

Киеран хлопнул его по спине. – Хорошо. А теперь, посколько ты поклялся, твои первые две недели службы уже начались. Пока мы не приедем в Алтарук, делать тебе особо нечего, зато тем временем мы обсудим то, что я ожидаю от тебя, и, заодно, тебе не надо будет долго ждать начала выплаты твоего жалования. И так как ты уже присоединился ко мне и находишься под моим командованием, ты получаешь бесплатный проезд вместе с караваном, и я имею честь распространить то же самое и на вас, миледи.

– Благодарю вас, вы очень любезны, – ответила Риана.

– Надо сказать, что я сделал бы это в любом случае, – сказал Киеран слегка кланяясь, – из уважения к любому жрецу, друиду или монахине.

– И даже к темплару? – спросила Риана.

– Особенно к темплару, – ответил Киеран. – Самое мудрое – выказывать уважение к любому жрецу, и не имеет значения – сохранитель он или осквернитель. А так как темплары имеют к тому же и большое политическое влияние, надо быть очень вежливыми с ними, осторожность – вот основа моей политики.

– А где же лежат ваши собственные симпатии, Капитан? – спросила Риана.

– Как можно ближе к моей тунике, миледи, именно там я предпочитаю хранить их, – ответил Киеран. – А теперь, если вы не против, позвольте пригласить вас на чашку утреннего чая. Капитан нашего каравана показался мне очень способным и знающим человеком, и я уверен, что ему только поможет, если он освободится от моего общества. Похоже, мой вид нервирует беднягу.

Они были готовы задолго до отхода каравана. Обычно в каждом караване была пара-другая запасных канков, и Киеран попросил главного погонщика выбрать нескольких для них. В некоторых караванах были даже легкие кареты, в которые запрягали канков, роскошь, предлагаемая для богачей или очень важных персон, так как в карете и ехать удобнее и есть защита от обжигающего солнца, но в этом караване ничего такого не было. Среди пассажиров не было аристократов, и капитан каравана не захотел связываться с экипажами, когда он может ехать без них и намного быстрее. В результате и пассажиры и погонщики ехали парами на спинах канков, как и половина наемников. Остальные по одиночке гордо гарцевали на крадлу.

Седла канков, сделанные из кожи ящериц специально для караванов торговых домов, оказались приятной прокладкой между твердой чешуей огромных жуков и чувствительными ягодицами седоков. Высокие спинки поддерживали спины пассажиров, давая им возможность откинуться и расслабиться, наслаждаясь ровным ходом шестиногих гигантов. Сорак решил, что ехать так намного удобнее, чем трястись на голой спине канка.

Еще больший интерес у него вызвали крадлу, на которых ехали наемники. Это были большие, двуногие и нелетающие птицы, покрытые не перьями, а красно-серыми чешуйками. Их родственников, эрдлу, выращивали из-за их больших яиц, однго из основных видов пищи на Атхасе, а их чешую использовалась для щитов и кольчуг. Их также резали на мясо, когда они становились взрослыми, и вареное мясо эрдлу в маринаде заслуженно считалось деликатесом.

Эрдлу весили до двух сотен фунтов, достигали в высоту семи футов, имели длинные желтые шеи и маленькие головы с могучими клинообразными клювами. На их округленных телах сидели маленькие, почти незаметные крылья, которые обычно были сложены на боках и которыми эрдлу смешно взмахивали, когда сердились. Длинные крепкие ноги заканчивались ступней с четыремя пальцами, а каждый палец имел острый сильный коготь, который мог резать не хуже обсидианового кинжала. В случае угрозы птицы защищались ногами и хороший удар вполне мог убить человека; однако выросшие в неволе эрдлу были, в основном, послушными созданиями, которые крайне редко становились агрессивными. Крадлу же имели совсем другой характер.

Крадлу специально выращивались в небольших стадах мастерами-пастухами. Их яйца тоже ели с удовольствием, хотя они были поменьше и не такие питательные, а их могучие клювы и острые когти использовали для производства наконечников копий и кинжалов.

Чешуйки крадлу были крепче и уже, так что броня, сделанная из них, была дороже, и ее легко было узнать из-за специфического темно-коричневого цвета. Но в основном крадлу ценились как боевые животные.

В отличие от робких эрдлу крадлу не пугали своих врагов, но нападали на них, сражаясь насмерть. Хорошо обученные крадлу могли ударять, подчиняясь команде наездника, и своими смертоностыми клювами били противников при каждой возможности. Эрдлу могли бысто бежать, и мчаться с максимальной скоростью не меньше полумили, зато крадлу были более выносливы, и на большой дистанции легко обгоняли эрдлу. Именно поэтому наемники обычно выбирали крадлу, и Сорак надеялся, что и у него появиться возможность попробовать поездить на одном из них.

Темное солнце бысто нагревало пустыню, и когда караван был готов к отходу, было уже жарко. Для защиты от обжигающих лучей наездники носили широкие, свободные плащи с капюшонами, а у многих были еще и тюрбаны с очень длинными складками материи, свисающими с них, которые можно был использовать как вуаль, закрывавшую лицо. У каждого пассажира был свой собственный мех с водой, свисавший с седла, и хотя запасные меха висели на вьючных канках, капитан каравана дал всем ясно понять, что запасы ограничены, и каждый пассажир сам отвечает за свою воду между стоянками. Пассажиры, ехавшие на личных канках могли бы пользоваться поводьями, если бы захотели, но особой нужды в них не было: канки инстинктивно следовали за идущими впереди, а на самых первых канках каравана ехали погонщики, они же были на спинах вьючных канков и ехали позади каравана.

– Первый раз в моей жизни я путешествую с таким большим караваном, – сказал Сорак, глядя на длинную цепочку огромных черных жуков. Киеран настоял на том, чтобы они ехали рядом, и сейчас их крадлу стояли впереди, прямо за погонщиком, возглавлявшим караван. – Разве такой огромный караван не порождает множество проблем?

– На самом деле у более меньшего каравана проблем только больше, – сказал Киеран. Он обернулся и показал назад. – Чтобы держать все под контролем, наш капитан разделил все на пять групп, идущих одна за другой: в середине вьючные канки, спереди и сзади от них группы канков с пассажирами, и еще две группы канков с наемниками и рабочими.

– Таким образом, – продолжал он, – каждый канк принадлежит какой-то группе, и все держатся достаточно компактно, за исключением наемников, которые едут впереди и сзади, слева и справа, удаляясь на милю и больше, но никогда не теряют караван из виду. Кроме того они едут на более быстрых крадлу, так что, конечно, они могут быстро вернуться к основному телу каравана и предупредить об опасности, если заметят вражеских всадников или какие-нибудь природные опасности, типа песчаного шторма или мигрирующих антлоидов.

Риана нахмурилась. – Но инстинкт канков, даже домашних и выросших в неволе, требует он них организоваться в нечто вроде муравейника, с солдатами, добывателями пищи и непрерывно рожающими королевами. Если они разделены, как тогда, когда на них кто-то едет, или они тянут легкие повозки, это одно, но если они движутся большими группами из десятков или даже сотен жуков, оставаясь все время вместе, они не могут не организоваться во что-то, похожее на муравейник.

– Вы совершенно правы, миледи, – ответил Киеран, слегка наклоняя голову к ней, – вот почему королевы и добытчики пищи всегда используются для переноски грузов, юные солдаты-канки используюся как верхвовые животные для наемников, а более старшие – для пассажиров. Так как естественный инстинкт требует от солдата-канка защищать свою королеву, это означает, что они никогда не уедут далеко от груза и будут жестоко биться с любым хищником или бандитом, который попытается напасть на нее.

– Это имеет смысл, – заметила Риана, – но что тогда мешает королеве устроить себе гнездо?

– То, что ее цикл размножения искусственно прерван, – сказал Киеран. – Королевы, которые используются для перевозки грузов, стерелизуются. На самом деле это совсем не причиняет им вреда, и даже увеличивает им жизнь, ну и ими намного легче управлять. Производители пиши и солдаты, естественно, не видят разницы, они продолжают реагировать на стерильную королеву так же, как и на способную рожать. – Он увидел, как капитан каравана отъехал немного всторону, чтобы в последний раз осмотреть караван перед отходом. – О, кажется мы двинемся в путь через пару минут.

Капитан поднял свой жезл, по которому вились несколько красных линий, символизирующих Дом Джамри. – Раз-вед-чи-ки! – крикнул он, делая ударение на каждом из четырех слогов. – Вперед!

Наемники из первой смены сопровождения погнали свои крадлу быстрым галопом и заняли свои места на флангах, а наемники из передового охранения выдвинулись вперед, в голову каравана. Сорак обратил внимание, что все наемники на службе Дома Джамти носили красные тюрбаны, за исключением Киерана, возможно потому, что он еще не вступил в свою должность официально.

Капитан каравана опять поднял свой жезл. – Ка-ра-ван, – громко закричал или пропел он, – вперед! – Он закружил жезл над головой, погонщики погнали своих животных вперед и караван тронулся.

Они пошли по старой караванной дороге, оставив позади лагерь и Южный Ледополус, и постепенно набирали скорость. Капитан каравана, верхом на эрдлу, постоянно скакал с фланга на фланг, смотрел за всем и за всеми, а главное заботился о том, чтобы длинное тело каравана не разрывалось. Риана поглядела назад, чтобы проверить, насколько караван растянулся, и увидела Крикет немного позади себя, сидевшей на одном из пассажирских канков. Следом за ней сидел эльф, которого они видели в Девчонках Пустыни.

Риана взглянула на Киерана. Так как они ехали в самой голове каравана, за двумя первыми канками, между ними не было въючных канков и легко могли переговориваться между собой. – Я вижу, что ваш друг, танцовщица из дома развлечений, решила подумать о себе после событий вчерашней ночи и уехать из Южного Ледополуса.

– Да, на удивление, – серьезно ответил Киеран.

– А что здесь удивительного? – спросила Риана.

– Я не думал, что вообще увижу ее хотя бы раз, – сказал Киеран. – Несмотря на поразительную стойкость характера, которую показала эта девушка, редко кто покидает такие места как Девчонки Пустыни по собственному желанию. А она к тому же еще и главная звезда заведения, помимо всего прочего.

Риана нахмурилась. – Но если такие неприятные условия…

– Но не деньги, – ответил Киеран. – Танцовщица в популярном доме удовольствия за день может заработать такую сумму, на которую потом она сможет прожить месяц. А они все просто помешаны на деньгах. Они, конечно, могут говорить сами себе, что делают это только до тех пор, пока не избавятся от долгов или, например, отложат хорошую сумму для другой жизни, но это редко случается.

– Почему? – заинтересовалась Риана.

– Потому что они умеют зарабатывать, но не умеют сохранять деньги, – сказал Киеран. – Они тратят их без счета на дорогие драгоценности и одежду, пытаясь перещеголять других в соревновании за привлечении внимания клиентов, они ведут роскошную жизнь, которую не могли позволить себе раньше, снимают все более дорогое жилье, носят все более дорогую одежду и едят все более дорогую еду, а некоторые увлекаются наркотиками, чтобы достичь кратковременной эйфории… Они говорят себе, что заслужили это, так как работают очень тяжело и, кроме того, зарабатывают много денег. И большинство из них не успевает и оглянуться, как они просаживают все, что у них было, и им остается только бороться за жизнь. И в этой борьбе выживают немногие.

– Но… это не кажется таким уж трудным, – сказал Сорак.

– Да, сама работа не так трудна, – согласился Киеран, – но чем дольше они ей занимаются, тем больше следов она оставляет на них самих. Они все меньше и меньше думают о мужчинах, посколько привыкают видеть в них только самое худшее, и посколько ожидают, что мужчины ведут себя безобразно, часто обманывают мужчину, с которым живут… или даже вообще перестают увлекаться мужчинами и ищут компании женщин. Однажды они просыпаются и обнаруживают, что наркотики разрушили как их здоровье, так и внешность, а может они просто стали старше и внимание посетителей привлекают другие, более молодые и красивые… а более молодые и красивые есть всегда.

– Тогда они начинают делать то, что никогда бы не сделали раньше, – продолжал Киеран, – и со временем они делают это за гроши. Теряя уверенность в себе и ценя себя все меньше и меньше, они скоро растрачивают свои последние деньги и, если они не настолько счастивы, чтобы найти мужчину, который будет заботиться о них, они теряют свою красоту, а с ней и работу, и чаще всего они оказываются на улице, на панели. Это то, что происходит всегда. Более молодые видят то, что случилось с теми, кто постарше, но это ничему их не учит. Кто знает, может быть Крикет и отличается от них, но скорее всего она опять вернется к своему занятию, как только мы окажемся в Алтаруке.

– Кажется вы не слишком высого мнения о ней, – сказала Риана. – А ведь вы были у нее дома прошлой ночью.

– Я довел ее до дома, – сказал Киеран. – И у меня нет никакого мнения о Крикет, того или другого. Я знаю только, что она молода, красива и замечательно танцует. Кроме этого я не знаю о ней ничего. Она утверждает, что она девственница, что кажется совершенно невероятным, но я не собираюсь спорить или обсуждать эту тему. И ни в коем случае я не давил на нее. Я довел ее до дома, потом пожелал спокойной ночи и ушел. Так что вы, миледи, зря бросаете на меня недоверчивые взгляды. Я ничем не заслужил их.

– Прошу меня простить, – сказала Риана, – просто очень часто мужчина выказывает презрение к женщине, что не мешает ему пользоваться ее милостями.

– Так же как и женщина часто выказывает презрение к мужчине, что не мешает ей пользоваться содержимым его кошелька, – ответил Киеран. – Может быть Крикет действительно является тем, кем она себя заявляет, и она выбрала такой способ жизни только по необходимости, но, запомните мои слова, у ней еще будут проблемы в этой поездке.

– И что заставляет вас предполагать такое развитие событий? – спросила Риана.

– Опыт, миледи, богатый опыт. В этом караване нет ни одного рабочего или погонщика, который не видел ее танца. Теперь, когда она едет с ними, рядом нет охранников, которые заботились о ней, а этот длинноногий бард, с которым она едет, не слишком хорошая защита.

– Но разве сохранять порядок в караване не является вашей прямой обязанностью? – с вызовом сказала Риана.

– Официально, миледи, я еще не приступил к своим обязанностям, – возразил Киеран, пожав плечами. – И сохранять порядок в караване вообще дело не мое, а капитана каравана. Но если бы это было моим делом, я бы оставил ее в Южном Ледополусе, а не брал с собой.

– Тогда почему бы вам не оставить там заодно и меня? – спросила Риана.

– Нет, миледи, с вами совсем другая ситуация, – сказал Киеран. – Привлекательная беззащитная женщина, которую никто не сопровождает, всегда будет для каравана источником неприятностей, – сказал Киеран. – У вас есть сопровождение, в высшей степени способное вас защитить. Кроме того вы монахиня, что само по себе вызывает уважение, и еще вы виличчи, а отвага в бою монахинь-виличчи всем хорошо известна. Женщина вроде Крикет ни у кого не вызывает уважения, а даже если и вызывет, нет никого, кто был бы способен защитить ее. А тот, кто ее сопровождает, не способен защитить сам себя, он меньше, чем ничего. Так что… так что будут неприятности, большие неприятности. А теперь, если вы меня извините, я поеду к капитану каравана и посмотрю, что предпринял капитан в этом отношении.

Он развернул своего крадлу, заставил его перейти на быструю рысь и поскакал на поиски капитана.

– Что за невозможный человек! – сказала Риана.

– А я думал, что он очень симпатичен и хорошо сложен, – ответил Сорак с намеком на легкое подтрунивание в голосе.

– Да, так оно и есть, – нехотя согласилась Риана, – но все, что он говорит, вызывает на спор.

– Он говорит то, что думает, – сказал Сорак. – Я не могу не соглашаться со всем, что он сказал.

– То есть ты тоже думаешь, что женщина, у которой нет защитника, обуза и не больше?

– Это не то, что он сказал, – возразил Сорак. – Он сказал, что привлекательная и беззащитная женщина в караване вызовет неприятности. Подсобные рабочие и немники грубый народ, и галантность – не самая известная их черта.

– То есть женщину могут наказать только за то, что мужчины не в силах контролировать свои желания?

– Я согласен, что это не слишком честно, – скзала Сорак, – но так происходят дела в этом мире.

– Ты говоришь, как настоящий самец, – с гримасой неудовольствия сказала Риана. – Не думала, что когда-нибудь услышу такое от тебя, а не от всех других.

– Я не думаю, что так должно быть, – ответил Сорак, – но, к сожалению, таков путь вещей. Во всяком случае для Крикет. В конце концов она только и занимается тем, что возбуждает мужчин.

– То есть это и есть ее вина? – возмутилась Риана. – Вот теперь ты говоришь как Киеран. Интересно, что бы сказала Страж, если бы она могла слышать, что ты несешь?

– Я подозреваю, что она сказала бы, что Крикет сама выбрала свою сюдьбу. Она родилась с даром красоты, и она выбрала использовать свою красоту для танцев в домах удовольствия.

– А что, если у нее не было другого выхода?

– Всегда есть другие выходы, – ответил Сорак. – Быть может они не так приятны, но они существуют. Предположим, что ты бы не родилась виличчи. Ты также прекрасна, а твоя семья была очень бедна. Узнав, как много денег ты можешь заработать в заведении типа Девчонок Пустыни, согласилась бы ты работать там?

– Нет, – мгновенно ответила Риана. – Я с удовольствием танцевала бы для тебя, если бы умела, но это совсем не тоже самое.

– Я с этим не спорю, – сказал Сорак. – Но что бы ты тогда делала вместо этого?

– Ну, наверно, я бы нашла такую работу, какую можно делать не снимая с себя одежду перед незнакомыми мужчинами, а потом я бы поискала способ изменить свою судьбу и свою жизнь.

– Даже если бы тебе платили только малую часть того, что можно получить в доме удовольствий?

– Даже так. Я не хочу проводить свои дни под похотливыми взглядами мужчин, которые постоянно будут предлгать мне деньги, чтобы удовлетворить свою низменные инстинкты.

– Итак есть другие возможности, – с удовольствием констатировал Сорак. – Не легкие, согласен, и не слишком прибыльные, но есть. И я не считаю мужчин невинными жертвами, имей в виду. Если бы никто не хотел ходить в дома удовольствий, их бы не было. Но пока находятся женщины, которые соглашаются или даже рвутся работать в таких местах, отношение мужчин к ним не изменится.

– Ты хочешь сказать, что пока существуют женщины, нуждающие в деньгах, будут мужчины, которые используют это, и так происходят дела в нашем мире?

– Нет, я бы сказал иначе, – ответил Сорак. – Мне кажется, что в таких местах и мужчины и женщины используют друг друга. Женщины используют основные инстинкты мужчин, а мужчины используют красоту женщин. Но, в результате, я думаю, что женщины получают худшую часть.

– Хотела я бы я никогда не бывать в таком месте, – сказала Риана. – Мне было интересно посмотреть на него, но чем больше я думаю о нем, тем больше злюсь.

Сорак кивнул. – Я недолго работал в игорном доме Хрустальный Паук. Это было еще до того, как ты нашла меня в Тире, помнишь?

– В эльфийском квартале?

– Да, – еще раз кивнул Сорак. – Меня наняли, чтобы отлавливать мошенников и карточных шулеров, но в Хрустальном Пауке не только играли в карты. Там были и девушки вроде Крикет, и не одна. Народ приходил туда для того, чтобы хорошо провести время, но там в воздухе носились и отчаяние и голод. – Он потряс головой. – Множество денег переходило из рук в руки в Хрустальном Пауке, но я не думаю, что это сделало кого-нибудь счастливым.

В первый день они ехали без всяких приключений, пройдя большое расстояние, и останавливались только один раз на полпути, чтобы отдохнуть и перекусить, а потом шли без остановок до ночи и оказались на полпути до оазиса, который назывался Бассейн Грака. Оазис располагался почти точно посредине их пути из Южный Ледополуса в Алтарук, пути длиной в сто миль. А сотню миль от Балика до Южного Ледополуса они уже сделали.

По плану в Бассейне Грака они должны были задержаться на один день, чтобы пассажиры отдохнули, груз, навьюченный на канков, слегка уменьшился, а караванщики набрали побольше воды. Но до Бассейна Грака был еще день пути, и они разбили лагерь в пустыне, рядом с берегом дельты, так как караванная дорога шла вдоль нее, прежде чем уйти прямо на Алтарук.

Они остановились за два часа до заката солнца, разбили палатки, выставили стражу и зажгли костры прежде, чем наступила полная темнота, и пока подсобные рабочие трудились не покладая рук, Киеран спросил Сорака, что он думает о том, как капитан каравана разбил лагерь.

– Он поставил лагерь спиной к дельте, – сказал Сорак, – и я лично никогда бы не сделал так, если бы командовал войсками, но для каравана в этом может быть преимущество.

– И какое? – спросил Киеран.

– Это проверка? – спросил Сорак.

– Неформальная, – улыбнулся Киеран. – Я просто хочу знать твое мнение.

– Ну хорошо, скорее всего мы не встретим вражескую армию, – сказал Сорак. – Иначе у нас не было бы другого выхода, кроме как сдаться. Нашей заботой могут быть только разбойники, или какая-нибудь банда, вроде мародеров, и посколько мы не способны убежать от нее, мы должны будем стоять на месте и сражаться. Очень сомнительно, что их будет столько, что они смогут сбросить нас в ил, да и в любом случае они скорее всего будут хотеть нас ограбить, а не убить. И поставив лагерь таким образом, с дельтой в тылу, капитан защищает нас от возможной атаки сзади.

– Хорошо, – сказал Киеран. – Что еще?

– Он поместил груз в центре лагеря, где он лучше всего защищен, а палатки пассажиров между грузом и дельтой, в результате рабочие и наемники находятся впереди и на флангах.

– И для чего? – спросил Киеран.

– Я могу думать о двух причинах, – ответил Сорак. – Одна из них в том, что помещая пассажиров позади груза капитан каравана спасает их от первоначальной атаки налетчиков, а вторая быть может в том, что если атака будет и налетчики прорвутся внутрь лагеря, они наткнутся на груз прежде, чем доберутся до пассажиров. А так как их цель, конечно, груз, они накинутся на него и даже не поглядят на пассажиров, если те не будут слишком глупы и не вмешаются в бой.

– Замечательно. А что ты скажешь о положении наблюдателей? – спросил Киеран.

Сорак взглянул на стражников, уже занявших свои места. – Треугольник, – сказал он. – По аванпосту на каждом фланге, два впереди, слева и справа и один на самом конце, строго посреди и где-то в пятидесяти ярдах перед лагерем. Мне кажется, очень практичное расположение.

– Смог бы ты улучшить его? – спросил Киеран.

– Я бы отправил маленькие пикеты по левой и правой стороне треугольника, они должны непрерывно двигаться и проверять каждый аванпост, мимо которого они проходят. А еще я дал бы им пароль, для большей предусторожности.

Киеран усмехнулся. – Я уже предложил это капитану, – сказал он, кивая. – Как я и думал, мы мыслим одинаково. Не думаю, что когда-нибудь пожалею, что выбрал тебя своим непосредственным заместителем.

– Пока еще есть время, ты мог бы вновь обдумать свое решение, – сказал Сорак.

Киеран удивленно посмотрел на него, пока они шли обратно к палаткам, но не сказал ничего, ожидая, что Сорак продолжит свою мысль.

– Есть одна моя особенность, о которой ты наверно не знаешь, или, точнее, об ее отсутствии. Я имею в виду, что я никогда не командовал никем, кроме самого себя, – сказал Сорак. – Ну и кроме того, так получилось, я никогда не остаюсь долго на одном месте. По природе я странник, бродяга. Так что не исключено, что ты захочешь кого-нибудь другого, который может предложить… большее постоянство.

Киеран улыбнулся. – На этот счет ты можешь не беспокоится, – сказал он. – Что касается способности управлять людьми, то для этого требуется главным образом сильный характер, а я хороший судья в этом отношении. Кроме того от командира требуется ум и наблюдательность. Когда я спросил тебя о диспозиции стражи, ты посмотрел, потом оценил и подумал, а только после этого ответил. И вообще, как я заметил, ты никогда не говоришь, не подумав. А что касается постоянства… – Он хихикнул. – Какое может быть постоянство в этом мире? Моя собственная служба будет длиться не больше года.

– Только год? – недоуменно переспросил Сорак.

– Да, это одно из условий контракта, – ответил Киеран. – Я настаивал, чтобы обсуждение условий происходило каждый год заново, и они немедленно согласились на это, а это означает, что они сами не заинтересованы в постоянном соглашении. Как и я, кстати. Но если бы они действительно хотели видеть меня командиром их стражи достаточно долго, они должны были говорить о пяти или даже десяти годах. Да и они никогда бы не согласились на это, учитывая сумму, которую я с них потребовал. Ведь моя зарплата составляет сто тысяч золотых монет в год.

Сорак остановился и с изумлением посмотрел на него. – Сто тысяч золотых монет в год? – тупо повторил он.

Киеран опять хихикнул. – Да, неприличная сумма, не правда ли? Кстати, условия соглашения должны держаться в секрете. Ни одному солдату за всю историю этого мира никогда не платили столько. Я назвал эту цифру только потому, что был уверен, что они никогда не согласятся на нее. И тем не менее они согласились, и я нахожу, что это… очаровательно.

– Капитан, я не хочу преуменьшить твои способности, – сказал Сорак, – но почему вообще хоть кто-то в этом мире захотел платить такие деньги?

– Этот самый вопрос я и задал сам себе, – сказал Киеран. – Почему? Верно, у меня есть репутация, но только часть ее я заслужил своими способностями. Все остальное – удача, не больше чем удача. Даже самый лучший воин может погибнуть в битве. Мне просто повезло, и не однажды, и я выжил там, где должен был погибнуть. Ирония судьбы, но именно в то время моей жизни я скорее хотел умереть, чем выжить. Но это совсем другая история. Наконец я накопил хорошее состояние, ушел в отставку и поселился в городке Соленое Поле, и того, что у меня есть, вполне достаточно чтобы прожить остаток моих дней в относительном комфорте. И у меня не было ни малейшего желания возвращаться в армию.

– И почему ты передумал? Тебя соблазнили огромные деньги, и ты решил согласиться?

– Нет, – ответил Киеран. – Как только я назвал свою сумму и они согласились принять ее, было бы с моей стороны очень дурной шуткой пойти на попятную. Конечно, никто бы не решился сказать мне это в лицо, но моя репутация оказалось бы запятнанной. И тогда мне стало очень интересно. Я был абсолютно уверен, что агенты Дома Джамри не уполномочены соглашаться на такое немыслимое требование, даже если бы они и были склонны принять его, и когда, несмотря ни на что, они согласились, я осознал, что они им приказали принять все мои требования, независимо от цены. О, конечно, они пытались торговаться, что это за купец, если он не торгуется, но когда я уперся, как мекилот, они были вынуждены согласиться.

– Можно сказать, что я завоевал определенную славу среди людей моей профессии, но никто не стоит таких денег. Они знают это и я знаю это. Итак, я спросил себя, какая у них может быть причина, чтобы делать такого сорта вещи? – Он взглянул на Сорака. – И что бы ты подумал на моем месте?

Какое-то время Сорак молчал, обдумывая ответ, пока они шли через площадку для грузов по направлению к палаткам. – Сама сумма может быть ответом на этот вопрос, – наконец сказал он. – Дом Джамри может захотеть, чтобы их знали за то, что они не останавливаются ни перед чем, чтобы нанять самое лучшее, и что они в состоянии платить такие суммы. Но ведь ты сказал, что согласно условиям контракта сумма должна держаться в секрете. – Он покачал головой. – Это все не имеет смысла.

– Имеет, если они не собираются хранить это в тайне, – сказал Киеран. – По моему, они собираются где-нибудь проговориться, случайно. Так, чтобы это не выглядело излишне нарочито, между делом и бутылкой хорошего вина, что-нибудь в таком роде. Но, определенно, дело не только в этом. Не может быть только в этом. Но даже ради моей жизни, я не могу представить себе, что же это может быть.

– И ты решил разузнать это?

Киеран кивнул. – Да, я не смог побороть искушения раскрыть эту тайну. И, потом, конечно деньги.

– Да, конечно, – с улыбкой сказал Сорак. – Ты будешь прославлен как самый высокооплачиваемый наемник в истории Атхаса.

– Да, не скрою, мое тщеславие тешат такие звуки, – усмехнулся Киеран. – Но что-то, без сомнений, происходит в Алтаруке, какая-то интрига, в которой мне предстоит сыграть решающую роль. И все это должно произойти достаточно быстро, потому что даже Дом Джамри не в состоянии платить такую сумму в течении двух лет. Да, что-то интересное происходит там, и я собираюсь узнать, что именно.

– Как в поговорке: любопытство убило кирра.

Киеран взглянул вниз, на свои бриджи из кожи кирра. – Н-да, но свою кожу я собираюсь сохранить. Возможно, что кто-то хочет ее в качестве трофея, по неизвестной мне причине. Впрочем за свою жизнь я нажил немало врагов. Но они быстро обнаружат, что этот кирр очень крепко цепляется за свою шкуру. – Он хлопнул Сорака по плечу. – Особенно с таким бойцом за спиной.

– Ага, вот теперь мне все стало ясно, – сказал Сорак. – Я – средство безопасности.

– За деньги Дома Джамри, – сказал Киеран. – Но с теми деньгами, которые они платят мне, я легко могу позволить себе добавочный бонус. Ты должен хранить глаза и уши открытыми, мой друг, и смотреть за моей спиной, и это точно стоит того.