Текст книги "Искатель"

Автор книги: Саймон Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Путешественник тщательно проверил землю вокруг следа. Обычно дикие эрдланды сбивались в стада, но этот, похоже, был один и след был совсем свежий. Путешественник немного прошел назад по следу, в поисках любого знака, который мог сказать ему, что птица ранена. И буквально через несколько футов он нашел то, что искал. Птица потеряла кусочек когтя, не настолько большой, чтобы совсем лишить ее сил, но достаточно большой, чтобы замедлить ее движение настолько, что она больше не могла бегать с остальным стадом. Поэтому этот эрдланд и отстал от стада. Тем не менее он не был легкой добычей.

Путешественник пошел по следу, двигаясь быстро, но не издавая ни одного звука, как и всегда, когда он выслеживал добычу. Время от времени, почти как животное, он останавливался и нюхал воздух, не собираясь оказаться внезапно перед животным и вспугнуть его. И наконец, пройдя по следу около мили, он почуял ее запах. Человеческое обояние было бы недостаточно острым, чтобы схватить его, но Путешественник совершенно отчетливо различил слабый мускусный запах, донесенный до него ветром. Он бысто прикинул направлении ветра, чтобы быть уверенным, что он с подветренной стороны, и потом, пригнувшись, стал подкрадываться к добыче.

Сделав около четверти мили, он услушал ее. Она двигалась медленно, ее ноги издавали мягкие, чавкающие звуки, которые не уловило бы человеческое ухо, но не ухо эльфлинга. Путешественник опять проверил окрестности. Не было ни малейшего признака других хищников. Как и всегда, прежде чем продолжить подкрадываться к птице, он потратил время на то, чтобы убедиться, что нет других охотников на нее. Эрдланды были достаточно велики, чтобы не бояться нападения любых хищников, кроме совсем уж огромных и кровожадных, но были не слишком умны, и обычно сосредотачивались только на одной опасности, полностью пренебрегая другими хищниками, которые могли бы охотиться на них. Это могло привести к неприятным сюрпризам, и бой с другим хищником за добычу мог не только быть опасным, но и давал жертве хорошую возможность улизнуть.

Путешественник чувствовал нетерпеливое ожидание других и не обращал на это никакого внимания. Хороший охотник никогда не торопиться с убийством. Он подкрадывался к эрдланду медленно и осторожно. Не торопясь, он сокращал расстояние между ним и огромной птицей. Она была полных четырнадцать футов в высоту, с длинной змееподобной шеей и большим округлым телом, из которого, как ходули, торчали две могучие ноги. Ее чешуйчатый воротник, который птица распушала во время атаки, чтобы ее голова казалось больше и страшнее, сейчас был сложен и спокойно лежал, пока эрдланд не торопясь шел, обследуя окружающую землю в поисках еды. Путешественник пригнулся совсем низко и терпеливо стал кружить вокруг птицы, стараясь не издавать ни единого звука. Он по-прежнему игнорировал напряжение остальных, не желая, чтобы что-нибудь отвлекало его. Его движения стали мягкими и похожими на кошачьи, он двигался на четвереньках, постоянно останавливаясь и нюхая ветер, чтобы быть уверенным, что не сбился с пути.

Для этого требовалось все его терпение и осторожность, так как малейший звук мог насторожить его добычу – легкий треск сухой веточки о низко-растуший пустынный кустарник; легчайший скрип его ноги по какому-нибудь камню; внезапное изменение направления ветра… Птица мгновенно узнает о его присутствии и либо попытается убежать, либо повернется и нападет. А эрдланд крайне опасен в бою один на один.

По прежнему медленно Путешественник двигался вперед, непрерывно сокращая расстояние между собой и своей жертвой. Птица даже не подозревала о его присутствии, хотя до нее оставалось не больше пятнадцати футов. Он был уже почти на нужном расстоянии, но не совсем. Он хотел быть уверен.

Теперь восемь или девять футов. Если птица обернется, она точно увидит его. Он хорошо заметен на фоне залитой лунным светом пустыни, и пока она не видит его только потому, что находится прямо за ней, только поэтому он сумел приблизиться так близко.

Птица внезапно остановилась и, встревоженная, вытянула шею.

Пора, и в то же мгновение Путешественник напал на нее.

Со скоростью, с которой движутся только эльфы, он поднялся с четверенек, пробежал три шага, разделявшие их и прыгнул. Пока птица пыталась понять, что происходит, он приземлился на ее спине, охватив своими ногами ее тело, а обеими руками ухватил ее за шею.

Птица издала ужасный крик и прыгнула вперед, высоко задирая свои могучие ноги в попытке сбросить его, ее воротник широко распушился, а ее сильная, мускулистая шея извивалась в его руках. Путешественник, однако, держал ее мертвой хваткой, пока птица пыталась вывернуть свою шею так, чтобы клюнуть его своим клювом. Один удар ее могучего клинообразного клюва мог раздробить его череп. Поэтому Путешественник вцепился в шею изо всех сил, стараясь помешать ей повернуть свою голову к нему. Он держался на ней напрягая мышцы ног, пока эрдланд подпрыгивал, пытаясь сбросить его со своей спины.

Птица испытала все, стараясь освободиться от его хватки. Она резко дернула своей шеей вперед, стараясь вывести его из равновесия, чтобы он слетел с нее, но Путешественник держал ее крепко и потянул ее шею обратно, не давая птице вытянуть шею на полную длину. Какое-то время эрдланд сражался с его усилием, а потом внезапно поддался и откинул шею назад. Путешественник чуть не потерял равновесие, но сумел удержаться.

Тогда птица начала прыгать с одной ноги на другую, старясь сбросить его со спины, и Путешественник почувствовал, что его мышцы буквально горят от напряжения, стараясь удержать захват. Затем птица резко дернула головой направо и тут же налево, и опять Путешественник не ослабил хватку. Когда же птица в очередной раз выгнула шею назад, стараясь сбросить его, он воспользовался ее движением и его руки быстро скользнули под распушенный воротник эрдланда, в то место, где череп соединялся с шеей.

Птица хрипло закричала, когда почувствовала, что он медленно прижимает ее голову прямо к спине. Ее прыжки удвоились, но Путешественник держался. Она снова попыталась вытянуть свою шею, но он продолжал давить, напрягая все свои мышцы, до тех пор, пока ее голова почти не прижалась к спине, а клюв смотрел прямо в небо. Она бесполезно щелкала своим клювом и визжала, пока он давил все дальше и дальше, мускулы его рук напряглись как канаты. И, наконец, ее шея сломалась.

Птица рухнула на землю как камень, тяжело сотрясая почву, Путешественник скатился с нее, сильно ударившись, и побыстрее откатился подальше от ее ног, которые дернулись еще несколько раз и только потом замерли. Все остальные радостно затрепетали, предвкушая удовольствие. Путешественник встал на ноги и вынул из ножен свои охотничий нож. Он склонился над птицей, поднял одну из ее длинных ног и и разрезал ее в самом мягком месте. Кровь хлынула рекой и ее запах заставил кружиться его голову. Путешественник запрокинул голову и издал радостный крик победы. Остальные вбирали в себя его радость и чувство удовлетворения, достижания цели. Они праздновали вместе с ним. Потом они начали есть.

Путешественник не торопился, когда шел назад к тому месту, где они разбили лагерь. Они набили живот до предела, и еще оставили столько мяса, что хватит целой стае хищников. Ничего не пропадет. Только кости огромной птицы останутся белеть на песке к тому времени, когда темное солнце медленно встанет из-за горизонта. Ее чешуйки высохнут и ветер унесет их. После удачной охоты Путешественник любил побродить и почувствовать ночь, послушать звуки и запахи пустыни, открыть свое сознание ее широте и необъятности.

В отличии от лесов Поющих Гор, где он наслаждался шатром из листьев, натянутым над ним и чувствовал близость деревьев, пустые земли были широки и открыты, просто бесконечная равнина, простиравшаяся во всех направлениях настолько далеко, насколько глаз мог увидеть. Путешественник чувствовал сильную привязанность к лесу, это был и всегда будет его дом, но и пустыня облада своей собственной, нежной и одновременно дикой красотой. У него было такое чувство, как если бы он старается распространиться вдоль нее, старается, хотя и безуспешно, наполнить ее всю собой. В лесу было уютно и комфортно, зато здесь было много воздуха и света. В пустых землях одиночество было какое-то другое, совершенно не похожее на одиночество в лесу. Оно наполняло его чувством огромности, необъятности того тяжелого мира, в котором он жил, чувством его величия. При всей своей внешней безжизненности в ней было какое-то спокойствие, которое наполняло его чувством покоя и мира. Это было жестокое, смертельно опасное и не прощающее ошибок место, где неосторожного путника мгновенно поражала жестокая смерть, но для того, кто не сражался с ней, но принимал ее такой, какая она есть, это было возвышенное и преображающее место.

Первоначальный Ребенок почти умер в пустыне тогда, много лет назад. Вместо него на свет явилось племя, теперь оно вернулось в пустыню и научилось выживать в ней. И в пустых землях Атхаса, умение выживать было необходимой частью сушествования. Такие мысли посещали Путешественника, пока он неторопливо шел обратно к лагерю.

Потом он внезапно остановился. Все его чувства обострились и напряглись. Мгновением позже он уже знал, что взволновало его, и он побежал, на полной скорости, по направлению к лагерю.

* * *

Риана быстро схватила свой арбалет, но в то мгновение, когда она отвела взгляд, тень исчезла. Она быстро встала на колени и достала арбалетный болт из колчана. Держа лук перед собой и готовая вскинуть его в любой момент, она медленно обшаривала взглядом местность вокруг себя. Возможно ей только что-то показалось, но она была уверена, что видела какое-то движение. Чем бы ни была эта тень, она, похоже, скользнула обратно в ночь.

Риана облизала губы, которые внезапно пересохли. Как бы она хотела, чтобы Сорак вернулся. Она оставалась совершенно неподвижная, настороженная, лук был наготове, слух напряжен, она старалась услышать малейшие звуки. Где-то далеко раздался крик какой-то твари. Кто-то убил, или его убили. Но это было очень далеко. Ей хотелось подбросить немного дерева в костер, который почти погас, но ей очень не хотелось выпускать из рук арбалет. Не может ли быть так, что это просто обман зрения, вызванный лунным светом? Ночной холодный ветер шевелил ее длинные волосы, пока она сидела, пригнувшись, ждала и внимательно слушала. Кто-то там движется, или или это просто ветер, шуршащий среди низкого кустарника?

Как ей казалось очень долго Риана оставалась совершенно неподвижной, держа свой арбалет наготове. Не было даже малейшего знака, что кто-то движется за пределами их лагеря, она не слышала ничего кроме завываний ветра, шевелившего сухую траву пустыни и игравшего ветвями дерева пагафа над ее головой. Костер уже практически погас. Она выдохнула, внезапно сообразив, что все это время не дышала, отложила в сторону свой арбалет, потянулась за кусками дерева и бросила их в огонь.

Внезапно над ней выросла тень и она почувствовала, как сильные руки обхватили ее сзади.

С криком она вскинула руки и выскользнула из хватки напавшего на нее врага, потом перекатилась и одним быстрым движением, не глядя, ударила ногой за себя. Она почувствовала, как ее нога попала во что-то а потом послышалось глухое рычанье, и что-то или кто-то упал на землю, она перекатилась и вскочила на ноги, встав лицом к лицу с тем, что напало на нее.

Сухие ветки, которые она подбросила в огонь, внезапно вспыхнули, и она увидела то, что на первый взгляд было похоже на человека, встававшего на ноги. Это был высокий, могучего сложения человек, с широкими плечами, узкой талией, длинными темными волосами и суровыми чертами лица. Но в его пропорциях было что-то неправильное. Руки и ноги были настолько длинны, что он выглядел как мужчина-виличчи, что, конечно, было невозможно. Она увидела заостренные уши и подумала, что это эльф, но потом увидела его руки, он их поднял перед собой, его пальцы загибались, как когти. Руки были очень велики, по меньшей мере вдвое больше чем у обычного человека, а пальцы и вовсе в три раза длиннее обычных пальцев. Казалось, что кончики пальцев слегка светятся, и тогда она внезапно осознала, что это такое. Сосуны. С невольным трепетом, она осознала, с чем она столнулась. Это был не человек и не эльф. Это был тракс.

В траксе было что-то человеческое, но он был совсем не человек. Это было отвратительное, ужасное создание, которое было сотворено другими, такими же как он. Первые траксы были сотворены магами-осквернителями для наказания своих врагов. Но даже осквернители оказались не в состоянии контролировать их. Они убежали в дикую пустыню, где нападали из засады на путешественников. Становясь тенью, траксы подкрадывались к ничего не подозревавшей жертве, внезапно становились твердыми за ее спиной, хватали ее своими могучими руками, присасывались к ней и выпивали всю жидкость из ее тела. Это причиняло такую боль, что обычно жертва была даже не в состоянии сражаться и умирала в страшных муках, превращаясь в высушенный труп.

Риана никогда не слышала ни о ком, кто пережил атаку тракса. Даже если жертва каким-то образом вырывалась, контакт с этими сосунами заставлял ужасную магию, при помощи которой были созданы эти вампиры, переходить на жертву, и, со временем, на свет появлялся новый тракс. Магическая мутация начиналась с болей в руках и ногах, затем руки и ноги начинали удлиняться. Боль увеличивалась, распространялась по всему телу, потом кожа на кончиках пальцев лопалась, и оттуда появлялись присоски. Одновременно жертву охватывала ужасная жажда, жажда, которую вначале можно было утолить выпив жидкость из маленьких млекопитающих, но это было еще не все. Жажда росла и росла, уничтожая остатки нормального ума, и только в жертве типа человека или гуманоида было достаточно жидкости, чтобы утолить ее…и только на короткое время.

Вспышка огня заставила тракса отшатнулся от нее, его длинные, с присосками на концах пальцы вытянулись и неприлично дрожали в воздухе, сморщенный рот кошмарного создания был перекошен жаждой. Риана знала, что у нее только один шанс избежать смерти, или судьбы даже еще худшей, чем смерть, ей было нужно нанести смертельный удар траксу в тот момент, когда тракс будет твердеть. Она не могла рассчитывать на свой арбалет, он был по ту сторону костра. Ее меч лежал в кожаных ножнах позади рюкзака, там, где она и оставила его. У нее только ее ножи. Двигаясь как можно быстрее, она наклонилась и вытащила один из ее клинков из-за голенища ее высокого мокасина, и одним слитным, плавным движением бросила его в тракса. Тракс немедленно стал тенью и клинок прошел сквозь него, не причинив ему никакого вреда, ударился в ствол дерева пагафа, где и застрял. Кошмарная тень снова затвердела в пригнувшего к земле тракса, готового к прыжку.

Не отрывая глаз от твари, Риана опять нагнулась и вытащила из-за голенища еще один нож. Она выставила длинный клинок стилета перед собой и слегка пригнулась, расставив ноги пошире. Тракс увидел второй клинок и заколебался. В мгновение его замешательства Риана потянулась за силой своего ума и, используя свою псионическую силу, швырнула горящие в огне ветки прямо в лицо тракса. Тракс инстинктивно отпрыгнул и поднял руки, защищаясь, а Риана ринулась на него. Но тварь быстро пришла в себя, намного быстрее, чем Риана ожидала, и когда она ударила по нему своим кинжалом, клинок прошел сквозь тень.

Тень отпрыгнула назад, подальше от нее, потом тракс опять затвердел, на этот раз ведя себя более осторожно, кружась и внимательно поглядывая на нее. Несколько раз он устремлялся к Риане, провоцируя ее на бросок ножа, но та уже знала, что это не сработает. Вместо этого она вытащила еще один нож, с большим, широким лезвием, который она носила в ножнах на поясе.

Эти ножи были ее последним оружием – не считая, конечно, ее псионической силы и быстрого ума. Тракс теперь знал, что она не беспомощная жертва, однокая женщина, которая упадет в обморок от собственного страха. Но внутренности твари сгорали от дикой жажды, а она была единственным питьем на мили вокруг.

Они настороженно кружили друг против друга, и ни один из них не нападал. Тракс постоянно пытался соблазнить ее, подставляясь под бросок ножа, но она сопротивлялась искушению. Она, тем временем, оставалась настороже, готовая напасть на него в любой момент, но каждый раз, когда она делала угрожающее движание, он немедленно становился тенью и отступал, стараясь затеряться среди других теней, чтобы потом возникнуть у нее за спиной. Риана не могла разрешить себе ослабить бдительность даже на секунду. Эта секунда могла оказаться последней в ее жизни.

Он знала, что долго ей не продержаться. Рано или поздно, тракс обманет ее и тенью скользнет за ее спину, или его жажда заставит его решиться на прямую атаку спереди, в форме тени, он заключит ее в свои объятия, его призрачная материя просочится внутрь нее, потом он затвердеет, она окажется внутри и умрет.

Как только она подумала об этом, тракс стал тенью и бросился на нее. Но вместо того, чтобы отступить, как он ожидал, Риана метнулась вперед, чтобы встретить его и пройти через него в форме тени прежде, чем он смог бы затвердеть вокруг нее. Отвратительная тошнота поднялась к горлу, пока она прорывалась через тень, чувствуя как ужасный холод наполняет ее. Как только она оказалась снаружи, она повернулась лицом к траксу, который затвердел, слишком поздно, чтобы схватить ее, но уже готовый к следующей попытке. Как долго она сможет сопротивляться? Время работет на тракса. Она постепенно устает, и тварь знает это. Одно неверное движение, и все будет кончено.

Теперь их положение было почти такое же, как и в тот момент, когда тракс в первый раз напал на нее. Ее арбалет был далеко, как и меч, и у нее не было времени достать их.

Но она была виличчи, Мастер Пути, и только это одно могло спасти ее. Пока она глядела на тракса, не отрывая он него взгляда ни на секунду, она опять собрала всю силу своего ума, потянулась и сосредоточилась на ноже, который она бросила раньше. Он по-прежнему торчал из ствола дерева пагафа. Медленно, он начал выходить оттуда, за спиной тракса. Когда она почувствовала, что он почти осводился, Риана, не терея концентрации на нем, бросила один из тех ножей, которые держала в руках. Тракс быстро преобразовался в свою теневую форму, и нож пролетел через него, не причинив ему вреда. Когда он опять затвердел, Риана бросила второй клинок, чисто рефлекторно, так как ее псионическая сила по-прежнему была сосредоточена на ноже, который уже осводился из ствола дерева.

Тракс опять преобразовался в теневую форму, второй нож пролетел через него, но теперь, видя, что она осталась безоружной, тварь затвердела и пригоровилсь к прыжку. За его спиной нож полность вышел из ствола дерева, повернулся вокруг своей оси и полетел вперед, ударив тварь в спину, между лопатками.

Тракс завыл и опять стал тенью. Клинок выпал из его спины и упал на землю, но в это мгновение Риана сконцентрировалась на своем мече, лежавшем у основамия дерева пагафа, за ее рюкзаком. Железный клинок вылетел из ножен, перелетел через костер и оказался прямо в вытянутой руке Рианы.

Когда тракс затвердел и прыгнул на нее, Риана быстро отступила чуть в сторону и нанесла удар сверху вниз, через шею твари, одим ударом отрубив ей голову. Тракс упал на землю, из его раны хлынула темная кровь, а отрубленная голова покатилась к дереву. Длинные жирные волосы вспыхнули, запах сгоревшего мяса попал ей в ноздри. Она с отвращением отступила назад.

В этот момент она опять почувствовала иголочку, уколовшую ее в шею, и резко повернулась, держа меч перед собой. Там стоял Путешественник, глядя на нее ничего не выражающим взглядом. Она вздохнула с огромным облегчением и, опустошенная, опустила меч.

Путешественник прошел вперед и посмотрел на безголовое тело твари, ее кровь все еще лилась на песок. – Тракс, – сказал он просто. Потом он взглянул на нее и одобрительно кивнул. Не говоря ни единого слова, он подошел к костру, в котором горела голова тракса, его обгорелая плоть ужасно воняла. Путешественник подбросил еще немного дерева, потом уселся на землю, скрестив ноги, опустил голову на грудь и заснул. Могновением позже голова опять поднялась, и на нее взглянул Сорак.

– Похоже, сегодня ночью ты хорошо поработала, – сказал он. – Теперь ты можешь поспать, если хочешь. Я посторожу до рассвета.

– Когда ты вернулся? – спросила она, все еще тяжело дыша.

– Я проснулся только что, – ответил Сорак.

– Я имею в виду Путешественника, – сказала она.

– А. Один момент, я спрошу его. – Его лицо на секунду стало далеким, отстраненным, потом он снова посмотрел на нее. – Похоже на то, что мы прибежали за несколько мгновений до того, как ты убила тракса.

– И ему не пришло в голову помочь мне? – удивленно спросила она.

– Ну, он говорит, что ты держала ситуацию под контролем, – сказал Сорак. – Он не хотел мешать твоей охоте.

– Моей охоте? – переспросила она, не веря собственным ушам. – Я сражалась за свою жизнь.

– И успешно, кажется, – сказал Сорак, бросая взгляд на безголовое тела тракса.

– Чтоб ты пропал, Сорак! Ты должен был помочь мне!

– Риана, – сказал он извиняющимся тоном, – прости меня, но я проспал все эти события.

Ее плечи поникли, она вздохнула и бросила меч на земля перед ним. – Правильно, – сказал она с гримасой на лице. – Конечно.

– Ты сердишься на меня.

– Нет, – сказала она со вздохом, – но я определенно хотела бы сказать Путешественнику пару ласковых.

– Давай, если ты думаешь, что это поможет тебе, – сказал Сорак. – Он услышит тебя.

Она уселась на землю перед ним. – Какой в этом смысл? – сказала она. – Без сомнения это только удивит его, не больше.

– Боюсь, что это правда, – сказал Сорак. – Но, тем не менее, если ты считаешь, это это поможет…

– Лучше сходи и принеси мои ножи, – прервала его Риана, сворачиваясь в клубок на земле и накрываясь плащом. – Я устала, и хочу только одного – выспаться.

Она положила голову на свой рюкзак и закрыла глаза. Она даже не помнила, когда она уставала до такой степени. Когда в следующее мгновение она открыла глаза, был уже рассвет.