Текст книги "Крестница (СИ)"

Автор книги: Саванна Эван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Беги от святых», она сказала и еще, еще истинный мешал чай без рук. Ложка сама вращалась, а потом вылетела из чашки и сама, вытерев себя в салфетку, положила себя на стол. Разве так можно? Запрещено же. – Костя облизнул губы и на секунду его брови приподнялись, будто он слушал самые глупые вещи в своей жизни. Парень посмотрел на меня, как на того, кто украл, забрал его место. Но какое именно место? Он напряг шею, вдруг его глаза округлились и он сглотнул осознавая, что использует не ту эмоцию, не в то время и не с тем человеком.

– Правило, что силы нужно тратить только на благо обществу распространяется на всех, кроме Сулум, Истинных, Шауката и прочих властных людей, так что не беспокойся. Когда ты станешь Сулум, то тоже будешь нарушать это правило, как и все. – едко, будто поливая меня ядом из шланга, сказал Костя. Слова вылетали из его рта сквозь зубы, хоть до этого мы беседовали с ним, словно знали друг друга всю жизнь, так что такое его поведение и мнение обо мне, очень оскорбило меня. Я встала на ноги и, хмыкнув от разочарования и удивления поведением Кости, демонстративно сделала пару шагов назад, будто говоря. «Обливай ядом сам себя, кретин».

– Я может и Сулум не стану! – с истеричными нотками, из-за резко сломавшегося голоса, крикнула я. И почему-то мне потребовалось отдышаться, будто на эту «речь» мне понадобилась потратить все свои силы и весь кислород, что был в легких, в тот момент ко мне вернулась чувство голода, которое на время покинуло меня, из-за шока. А когда я почувствовала, что могу говорить вновь, то слегка повела голову в бок и добавила для разъяснения:

– Экзамен за меня написал мой па..– я остановилась на полу слове не зная говорить ли задуманное, Агафон отныне не был моим парнем, хоть он вероятнее всего об этом и не подозревал. Но называть его другом. Назвать его другом было странно, да плевать, хороший знакомый и все. Хороший. Знакомый. Язык не повернется так назвать Агафона, наверное, все еще моего, Агафона.

– Мой парень, даже без моего ведома принял мой облик и сдал экзамен за меня. Так что я не знаю, как буду проходить испытание, а мне сказали, что, если в этом году я не пройду его, то вместо меня возьмут другую девочку. – Костя поджал губы и, сложив руки за спину, медленно ходя из угла комнаты в угол, стал говорить:

– Во первых, твой облик может принять, лишь родственник, а во вторых, если твоя бабушка приходит в видениях и что-то сообщает тебе, то, вероятнее всего, и с испытанием она поможет, а в третьих вернемся к твоему видению..– я и сама хотела обсудить, ведь меня взаправду волновало её высказывание о том, что нужно бежать от святых, но в тюрьме счет времени потерялся, а посвящение назначили на 23 марта, так что слова сами сорвались с языка:

– Какое сегодня число?! – в панике выпалила я.

– По моим расчетам 23, а что? – ответ Кости сначала обжигающим страхом прошел по коже, а потом яркими искрами ужаса проник глубоко в тело. 23 марта, я сижу в тюрьме, а посвящение вот вот должно начаться..

33 глава – долгожданное посвящение

– Теперь я точно не стану Сулум, Костя. – сгибаясь на пополам от боли в животе, спокойно выпалила я. По выражению моего лица почти невозможно было понять, что происходило внутри. Через глупую маску внешности могло показаться, что я ничего не чувствую или во мне пустота, но в моем сердце: бушевали волны, извергались вулканы, плакали матери над умирающими детьми, плакала я, будучи умирающим ребенком после избиения в школе. И тогда я боялась одного, только одного. Что я вновь стану пустым местом для одноклассников, а Люся, которая не отвечала на мои звонки из-за тоски, ответит мне лишь пятью словами: «Иди читай свою Библию, дура». Вдруг мое выражение лица и состояние души объединились. Мной завладела пустота. Шум волн стих, поскольку все моря в мире высохли. Вулканы тоже затихли, ведь за пару минут до этого они все выпустили свою лаву наружу и она уже лилась по всей планете, издавая едва слышное шипение от высокой температуры, мамы с детьми также заткнулись, ведь дети наконец умерли, а матери потеряли сознание от горя. А маленькая я. А меня больше не было.

Костя вопросительно посмотрел на меня после чего его глаза расширились, он осознал, что значило 23 марта. День моего посвящения. Парень потер руки и, повысив голос на пару тонов, чтобы создать ощущение утерянной давным-давно «беззаботности», заговорил:

– Знаешь что… – указывая в мою сторону указательным пальцем, сказал Костя и стал щелкать пальцами, чтобы сформулировать мысль. Он многообещающе положил руки мне на плечи и на одном дыхании протараторил:

– Нужно тебе выбираться отсюда. Перепробуем все, что можно, но ты попадаешь на посвящение. Я тебе клянусь, Белла. – глубоко вздохнув, я сдержанно улыбнулась, надежда не хотела появляться, будто весь её запас иссяк. А Костя, увидев, что я загрустила, взял мою кисть и дал моей рукой себе пять. Я едва слышно усмехнулась, после чего мы в унисон сели на пол, прислонились к стене, и стали вслух рассказывать свои «великолепные» идеи, чтобы золушка выбралась из заточения и попала на свой бал..

***

– Придумала! – я вскочила на ноги и радостно запрыгала вокруг своей оси. Придумала, придумала! Искрилось в моем сознании радужным эхом. Костя махнул головой, говоря «Валяй». А я в собственном сознании вообразила себе школьную доску, взяла воображаемый мел и жестикулируя так как было понятно только мне, стала рассказывать свой план:

– Если у меня появятся силы, то я смогу побороть одного истинного. К примеру обманом, но смогу. – Костя посмотрел на меня так, словно я была блондинкой из стендапа перед полицейскими.

– И что ты предлагаешь? – уморительно вскинув бровь, спросил парень.

– Наручники на наших руках коричневые, поскольку они могут забрать любую силу, а энергия всех сил разных цветов. То есть браслеты хранят в себе все силы. Значит, что я могу попытаться вытянуть от туда силу и переместить в свое сознание. Правда я гений? – оживлено хлопая ресницами, на придыхании, выпалила я. Костя стал что-то говорить губами и слегка рисовать пальцем по воздуху, будто он что-то считал. Считал он долго, минуты две-три, не меньше. После чего согласно кивнул и, наконец перестав кусать губы, сказал:

– Восемнадцатилетний гений, молодец. Многие и в триста до такого додуматься не могут, но, мне кажется, тут не все так просто. – я хотела добавить, что мне семнадцать, как вдруг осознала, что день рождения у меня 23 марта и обомлела. – Ой, прости. Забыл поздравить, с Днем Рождения, Изабелла. В нормальных условиях подарил подарок. – я махнула рукой и от стеснения отвернулась, было слегка стыдно ждать или принимать подарок от Кости. Просто общение с ним – это подарок. Костя – это подарок, самый лучший друг на свете.

– Давай пробуй, я тоже попытаюсь. – согласно кивнув, я уставилась на браслеты и перед мной были только они. Весь мир будто окрасили белой краской и в нем выделялись лишь эти коричневые творения Шауката. Я прикрыла глаза и стала глубоко дышать, чтобы успокоиться и настроиться на обряд. Представила словно я на берегу океана, жидкость щекотно дотрагивается до пальцев ног и запах соленой воды приятно пробирает все тело. Казалось, что я правда перенеслась туда. «Можно начинать». При последнем глубоком вдохе я опустила голову и стала представлять, что синяя энергия медленно тонкой струйкой покидает браслеты и проникает в мою голову. Вокруг царила гармония и посреди нее в голову попал удушающий разряд тока, будто браслеты насмехались надо мной, давая понять, что их не победить. Я вскрикнула от боли и, распахнув глаза, пулей метнулась к Косте, чтобы остановить его и он не испытал на себе разряд, но по его резко скривившимся губам легко можно было понять, что я опоздала..

***

– Идти к истинному без силы была плохая идея. Кому я говорила, что не нужно? Теперь тебе еще месяц тут торчать, а мог бы через две недели выйти. – ругала я Костю, который едва мог говорить из-за разбитого лица. Истинный решил, что имеет право избивать его. – Конченный Мирослав Астраханцев. Урод! Уродец, слышишь, придурок рыжий. Конопатый! Марик Марик, в жопе шарик! – Костя покачал головой и случайно прикоснулся к своей ране на губе, от чего вздрогнул. Обнимать его точно не следовало, с уверенностью могу сказать, что ему это доставило бы ужасный дискомфорт. А смотреть как ему больно мне не хотелось, от его страданий меня распинали изнутри, мне казалось, что он мой брат или что-то наподобие. Точно как брат близнец, чью боль и радость я ощущала на себе. При этом все Свои чувства и переживания я загнала в самый дальний угол своего сознания и сказала им: «Не до вас сейчас». Вдруг из-за спины Кости аккуратно вышла Изольда, упираясь на почти развалившуюся трость. Я беззвучно вскрикнула и уперлась на руки, чтобы, если что бежать, но бабушка поджала губы, с сожалением смотря на Костю.

– Бедный мальчик. – я согласно кивнула и вновь «ощутила боль Кости на себе», лишь от взгляда на него становилось больно и плохо.

– Прошлую мою речь ты не поняла, дурында. – замахиваясь на меня тросточкой, крикнула бабушка. Меня передерунлао от неожиданного крика Изольды, а она лишь улыбнулась обратной улыбкой, обнадеживая свои морщины на возможность скрыться и добавила:

– Так что помогу наглядно, через пять минут ты переместишься к себе домой. Можешь не благодарить. – мои глаза округлились и я расплылась в счастливой улыбке.

– Как мы сразу до этого не додумались. Костя, моя бабушка переместит меня домой, но я тебя не бросаю! Потом я вытащу тебя отсюда, не переживай. – Костя захлопал глазами и сдержанно улыбнулся, конечно он был рад, в его глазах читалась радость за меня или из-за меня, но улыбаться во все зубы он не мог, не потому что не хотел, а поскольку рваные раны под губой не давали нормально показать свои эмоции. Почти не шевеля губами, из-за чего звуча тихо, Костя сказал:

– Когда будешь в пещере Возрождения, то используй только одну силу. Только синюю или красную энергию, выбери лишь одну! Если ты возьмешь две силы одновременно, то их Асмодей сможет забра..– все заискрилось, белые стены полетели вверх, а я стала падать куда-то вниз. Хлопок. Я открываю глаза и вижу. СВОЮ КОМНАТУ! В тот момент мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, первая душа заплясала, а вторая душа наполнилась тем счастьем и покоем, что раньше мне давал Агафон. Браслеты на руках исчезли и этим подарили мне свободу, какой свет не видовал. Стены моего дома давили на меня своей красотой, я громко крикнула от счастья, после чего крикнула от своего изображения в зеркале. Я выглядела. Выглядела… Не передать текстом, огромные синяки под глазами и кожа, будто скатерть, проще сказать, я была белой, как смерть. За эти 15 дней я значительно сбросила вес, меня спокойно можно было назвать веточкой. Волосы превратились в месиво, фу. Вся моя голова стала сплошным колтуном, на то чтобы прочесать все волосы не хватило бы и суток. Еще от меня воняло, воняло как от помойки, ранее это не было так заметно, но в чистом доме с приятным запахом, от своего собственного хотелось блевать. Я схватилась руками за то место где ранее были щеки и ужаснулась, когда под кожей нащупала лишь кости.

– Что со мной? – горло сдавило и губы затряслись, хотелось рыдать на взрыв. Этот взрыв мог бы поглотить всю планету и задеть соседние своей мощностью. Счастье как рукой сняло.

– Разнылась она, представь себя на месте Бегдиярчика, который так выглядел, потому что бомжом был! Его же папка, когда завещание писал сказал, что жить в его доме только Сулум сможет, вот Бегдияр и жил на улице пару лет. А ты жалуешься тут. – крикнула бабушка, морща лицо от взгляда на меня, это разбило мне сердце. Она поморщилась, взглянув на меня? Океан слез наводнением брызнул из моих глаз и в тот же момент уже я закричала:

– МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ТВОЕГО БЕГДИЯРЧИКА! – хотелось сесть на постель, но осознав, что так она запачкается, я пулей рванула в ванну и закрылась там на тридцать три замка. «Я уродина, уродина, уродина». Кричало мое внутреннее я.

– Я уродина! – кричала уже я, взмывая волосы над головой… Я.Я.Я.Я.

Волосы как перья падали на пол, с каждым взмахом ножниц груз падал с моих плеч, оставляя на них лишь пару волосинок, которые я легко могла стряхнуть рукой. Волос осталось совсем мало, не более 10 см. Синяки под глазами я закрасила самым плотным консилером, что у меня был, а худоба. А худобу помогли скрыть вещи на пару размеров больше, теперь, когда я смотрела в зеркало, видела другую девушку, но черт подери, такую красивую. Интересно, как Агафон отреагирует на мои перемены? А Асмодей? Будет издеваться?

Вести машину я решила сама, поехала тоже сама, если не брать в расчет, удобно сидящую на заднем сидении, Изольду. И вот, сердце колотиться, будто готово сломать кости грудной клетки и выпрыгнуть наружу. Я еле-еле сворачиваю на поворотах, поскольку еду с божьей помощью и по указаниям Изольды. Это был один из первых разов, когда я водила машину, из-за чего водила крайне неуверенно. Но еще с деревни некие «навыки» у меня остались, поскольку пару раз моя работодательница учила меня вождению, чтобы я могла не только перегружать коробки, но еще и отвозить их в нужное место. В общем, спасибо ей, ведь иначе, вероятнее всего, я бы опоздала на посвящение. Каждый красный свет, будто хотел ослепить меня, сбить с пути, заставить повернуть не в ту сторону, но я хитро ждала окончания 30 секунд и ехала дальше. Передо мной появлялись иллюзии, к примеру, из-за жары казалось, что на моем пути вода, но её не было и после каждой такой «лужи» я выдыхала. Мысли кружили хороводы в голове: «хоть бы, хоть бы пройти испытание». Даже зная, что Изольда мне поможет, страх продолжал обманом укутывать меня в свои объятия, а я, стараясь выбраться из них, ждала красного света и трясла головой, что есть мочи и на секунду какое никакое спокойствие, выпихивая страх, появлялось. Я подбежала в пещере Возрождения, чувствуя себя неуклюжим младенцем, который вместо действий только плачет. Ноги стали ватными, руки превратились в бумаги и мне потребовать пару попыток, чтобы открыть злосчастные ворота. Как только моя нога ступила в пещеру «Вымирания», все взгляды, прожигая лазером насквозь, смотрели на меня. В толпе я узнала Люсю, мою любимую подругу. Подойдя к Директору Терлиниса, я обняла себя руками, дабы успокоиться. Он смотрел на меня, будто я совершила грех, но по его тону я поняла, что всего лишь опоздала. Вдруг посвящение началось..

– Приветствуем всех на посвящении Изабеллы Аксеновой. Единственной в нашем городе с двумя силами. Изабелла, можешь выбирать любую бумажку. – я уже было потянулась за свертком с заданием, как вдруг пальцы будто обдало кипятком.

– Что-то случилось? – я отрицательно махнула головой и вновь потянулась за свертком, но боль повторилась.

– Что с вами? – в тоне Директора читалось, что он теряет терпение и я сказала:

– Будто кипятком облили пальцы. – глаза мужчины расширились и он показал ладонь толпе, как бы говоря. «Минуточку». Взял меня за плечи и увел из пещеры без объяснений, мне стало до жути не спокойно, как вдруг он мне на ухо пролепетал:

– Где твои силы, черт тебя подери??

34 глава – группа поддержки

– В смысле? – с трепетом в голосе от ужаса, выкрикнула я. После чего моя рука моментально накрыла рот, будто заставляя его замолчать. Казалось, что листья, асфальт, машины, мелкие камни, все смотрели на меня пристальным взглядом и посмеиваясь, говорили: «Тебе здесь не место». Вдруг, под давлением их «взгляда», я почувствовала себя как никогда уязвимой, будто все, кто стояли рядом со мной, могли в два счета побороть меня, даже если в моих руках была бы снайперская винтовка крупного калибра, а в их ничего. Да так и было! Директор смотрел на меня, словно я резко стала мусором, тогда струи страха и отчаяния стали медленно течь по моим венам, нежно перемешиваясь с кровью, там самым становясь со мной одним целым. Анатолий Михайлович схватил меня за запястье, от злобы сжимая челюсть и ещё резче стал вести меня за пещеру. От его хватки кисть загудела, отдавая в виски. «Господи, тут поможет лишь виски, бабуля, помоги». Вдруг он, даже не смотря на меня, самым низким голосом, который я когда либо слышала сказал:

– Это не моя забота где твои силы, это ты мне должна ответить. – сделав паузу, чтобы не задохнуться от накопившейся во рту слюны из злости, он продолжил: – Радуйся, что я на тебя заявление за соучастие в избиении не подал! На Верушку мою вы же вместе с этим уродом напали, да? – злобно хмыкнув, он плюнул на землю с явным пренебрежением к ней, будто возле пещеры Возрождения земля была не святая, а порочная. С уверенностью могу сказать, что пословицу «волк в овечьей шкуре» создали для Веры. Выглядит, будто заучка, но на самом деле стерва.

Я понимала, что должно было произойти, человек без силы не может жить в Мауэре, меня должны были изгнать в мир людей. За время жизни в Мауэре люди стали для меня пустышками. К Ординарам, что я не одобряла, но все же, к ним относились как к мусору, из-за слабых магический сил, а я? Никто. Хуже пустышки. Я стала обычной. Вдруг во мне что-то перемкнуло, будто кто-то, кто контролировал меня, наконец отрезал один из трех проводов, каждый из которых решал какими будут мои дальнейшие действия. Тогда мой внутренний голос довольно удачно подсказал, что же мне предстояло сделать. На глаза навернулись слезы и они резко стали щенячьих размеров, голос шептал, что с мужчиной его возраста это прокатит. Жалобно смотря на него, я хлопнула ресницами и тихо, так что нужно было прислушаться, чтобы услышать мои слова, сказала:

– Можете дать мне пару минут, а потом я попробую еще раз? Пожалуйста, Анатолий. Вы самый добрый и лучший мужчина на свете, я же знаю. – говорила я это, держа самый сильный зрительный контакт своей жизни, но неуловимости не было! Совсем не было! Хоть магической энергии я лишилась, но энергия неведомого обаяния, энергия света, энергия ангела, будто вышла из самых дальних углов моего сознания. Нет, я не ангел и никогда им не была, нимб – это не мое, у всех есть свои грехи и у меня тоже, но в тот момент легко могло показаться, что я нимфа, спустившаяся с небес. Но как же так? Я никогда даже не походила на нимфу, что произошло со мной в тот момент? Не знаю! Но на Анатолия Михайловича это подействовало. Глаза мужчины расширились, словно хотели вылететь из орбит, после чего он сделал вид, что закашлялся, но на самом деле поправлял галстук. От этого жеста я непроизвольно хихикнула, а потом также расширила глаза от удивления, это были не мои действия! Не мои слова! Что за херня? Вдруг он положил руку мне на спину и сказал:

– Ох, ладно. У вас пять минут, Изабелла. – мужчина бархатно засмеялся, на мое удивление я тоже засмеялась, после чего мы обменялись любезностями, пожелав друг другу удачи, он ушел обратно в пещеру, а я осталась стоять за ней.

Вместе с проявлением смеха позади, все ангельское, что во мне было, улетучилось.

– Ты видела его? Как дитя смотрел, ей Богу. Хотя не он дитя, а ты. – делая акцент на каждом слове, сказала Изольда. И вправду, смотрел Директор на меня, будто я его ангел хранитель, а он пятилетний ребенок, который наступил на крапиву и обжег икру. Я сложила руки на груди, но не потому что была зла или закрыта от бабушки, просто я копировала многие её жесты, в тот момент сразу стало известно, кто контролировал мои действия и подавал двузначные намеки Директору. Улыбка машинально «вскочила» на моем лице. В этом была Бабушкина фишка, если брать обычные дни, а не день, когда она чуть не свела меня с ума, то с ней было очень весело. Иногда казалось, что бабуля моя опора, она не ждала от меня определенных действий и на все реагировала примерно так: Твоя жизнь – твои дела. Но все моменты, когда она вмешивалась в мою жизнь и контролировала меня, делали мне же лучше. Может и то видение, когда я чуть не выжила из ума потом сделает мне лучше? Наверное. Но в тот день я поняла, что хочу общаться с Изольдой и она взаправду моя родственница, да спокойно можно говорить, что она моя родственная душа. В тот день я решила, что дам ей шанс на общение. Поскольку сама хотела этого.

– Ой, ну прям как я по молодости. Еще прости, что не предупредила, а то говорят же, тише едешь дальше будешь. – сначала улыбаясь искренне, а потом чтобы сгладить ситуацию, сказала Изольда. Причем здесь тише едешь дальше будешь? Это я и спросила своим взглядом и наклонено в её сторону головой.

– Подумала, что ты не сможешь язык за зубами держать и всю контору бы спалила, вот и не сказала, что силы твои забрала. А то я тебя знаю, всем бы уже рассказала, что Асмодей твои силы забрать хотел, а я все сделала быстро. Забрала раньше него, защиту поставила, вернула. – мозг стал медленно вскипать от злости, которая готова была вырваться наружу в любой момент, но я предпочла оставить её для давнего друга, Серафима-Асмодея Кутузова. Он хотел забрать мои силы? А не жирно ему? Все же лучшим решением я посчитала на время забыть об Асмодее, а потом предъявить ему все, что накопилось. Глубоко дыша, я наконец обратилась к Изольде:

– Бабушка, я наверное пойду на посвящение, а то меня заждались уже. Спасибо за помощь, можешь если вдруг что помочь мне на испытании? – она одобрительно кивнула и я, словно набравшись от неё энергии, побежала в зал.

Ветер приятно развивал волосы на ветру, взмывая вверх к солнцу все сомнения, что у меня были, тем самым заставляя их сгорать дотла. Зайдя в пещеру, я сначала отыскала взглядом Люсю, она не видела меня, но ей определенно стало лучше, девушка привела себя в порядок и даже улыбалась! Потом нашла глазами Бегдияра, больше он не был одет в дорогие вещи, фенечки сопровождали весь его образ, лишь золотой перстень на пальце и, подаренный мной, браслет показывали его новый статус. Мы встретились глазами, больше я не могла смотреть на него как на мажора, узнав его историю. Взгляд шиплина сопровождался сдержанной улыбкой, будто он очень устал, но, увидев некое беспокойство на моем лице, он жестом показал, что все хорошо и махнул рукой, чтобы я зашла в пещеру. «Бегдияр подошел бы Люсе». Промелькнула мысль меня в голове, лишь от одного взгляда на своих новоиспеченных друзей мне стало еще лучше. «Кости не хватает!». Мотивация уносила меня на облака радости. Но все в миг прошло, я больно ударилась падая с облака счастья. Зайдя в пещеру, я и не заметила, что в мое «отсутствие» толпа заметила одну очень интересную фигуру. Она пробежала мимо меня, стоящей в дверях, прямо на улицу. Что меня удивило, спросите вы? Его лицо, это был мой Агафон, но толпа громко кричала в его сторону дурное имя. Имя Асмодей..