Текст книги "Крестница (СИ)"

Автор книги: Саванна Эван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

31 глава – свидание

– Посвящение? – я не понимала, что имел в виду голос из толпы, поэтому выглянула в окно и первым, что бросилось мне в глаза, оказался плакат. На нем была моя фотография крупным планом, а снизу подпись.

«Посвящение Изабеллы Аксеновой 23 марта».

Мое посвящение через 16 дней? Я задумчиво опустила глаза в пол, после того как протереть их пару раз не помогло, мое тело стало медленно нагреваться от потока мыслей. Каким образом назначена дата моего посвящения, если я не сдавала экзамены? Я даже усомнилась в своей адекватности, вдруг тогда моим телом завладела Беркса или Нуклэй и сдала экзамены за меня? Фу, бред. Вдруг послышались шаги с кухни и голос Бегдияра:

– Я слышал крики, что произошло? – сжимая кулаки от нервов, крикнул Бегдияр. Я рывком вздохнула и, сглатывая слюну, попятилась назад, чтоб хоть немного прикрыть, все еще плачущую на полу, Веру. Резко из толпы выбежал милый мальчик с льняными волосами и красными глазами, он выглядел слишком бледным, после чего я заметила, что его ресницы были белыми, а вены сильно выделялись. Мальчик спустился к Вере, закрыл ей рот рукой, после чего он схватил девку за кофту и оттащил её, оставив позади оркестра, чтобы скрыть её от Бегдияра. Кстати, тот самый барабанщик помог затащить её за барабанную установку. Вера, даже не двигалась, ей было настолько больно, что сказать что-то не представлялось возможным. Мальчик с льняными волосами подмигнул мне и, обращаясь к толпе, прикрыл рот указательным пальцем. Все знали, что не нужно говорить Шиплину о Вере. Но зачем они это делали? Вот, что имел в виду Агафон, когда сказал, что мне нужно преподать ей урок. Агафон знал, что мне ничего не будет. Агафон знал, что таким я заработаю «авторитет».

– Ничего, никаких криков. – отряхивая руки, мальчик слез со сцены оркестра и, довольно улыбаясь, подошел ко мне. Все смотрели на Бегдияра, который сжал губы и, опустив брови, осматривал зал, будто был уверен, что слышал что-то. Нет, Бек, ты ничего не слышал. Не слышал! Мне казалось, что если я попробую дышать или двигаться, то меня раскроют и придет всему конец. Моя губа дрожала из-за чего мне хотелось крикнуть ей что-то на подобии: НЕ СДАВАЙ НАС, ДУРА!

Вдруг мальчик, стоящий со мной в линию, протянул руку.

– Я Костя. – в голосе Кости я узнала человека из толпы. Я вытаращилась на его руку, будто не зная, что с ней делать и только через пару минут додумалась пожать.

– А я Изабелла..– слегка дрожащим голосом, произнесла я.

– А я знаю. Тебя тут все знают. – он радостно обнял меня за спину. Я сразу отодвинулась от него, с презрением наблюдая за дальнейшими действиями так называемого «альбиноса». Сложив руки на груди, я, смотря ему прямо в глаза, вызволила трещащие в горле слова:

– Зачем вы мне помогаете? Вы в смысле все. – Костя наклонил голову в бок и сложил руки за шею словно я задала настолько глупый вопрос, будто 2 + 2 на экзамене по математике.

– Я же говорил, всех бесит Вера. Она думает, что может остужать всех, если её отец директор, но она до сегодняшнего дня не понимала, что есть люди влиятельнее чем она. А ты клево её проучила, вот все и хотят тебе помочь. – я кивнула вверх и, оглянувшись увидела, что рядом с барабанщиком склонилась Карина, которая кого-то била сзади сцены. Она била Веру? Кажется, что в тот момент мое самолюбие достигло пика. Карина подделала меня? «Черт, я клевая.».

– Еще. Изабелла, я давно за тобой наблюдаю, а завтра 8 марта. Может сходим на свидание? Ты мне нравишься, даже с ранами на лице… – неуверенно потирая шею, спросил Костя. Я от удивления дернулась вперед, после чего сделала два шага от парня. Смесь из возмущения, удивления и неуверенности собиралась литься через край. «Если я откажусь, то он расскажет Беку про Веру?». Мне отчетливо казалось, что да, несмотря на то, что Костя не выглядел таким навязчивым и тупым парнем как Асмодей. Но все же я старалась подготовить более мягкие слова.

Кстати об Асмодее. Он курил сигару и, положив ногу на ногу, следил за всем, что происходило. Так странно смотреть, что кто-то затягивается сигаретой в белое светящееся отверстие вместо рта.

– Костя, прости, но у меня есть хороший парень, которого я люблю. А друзьями мы спокойно можем стать, я буду рада. Только не говори Бегдияру про Веру, прошу. – Костя приложил руку к груди и, прикрыв глаза, кивнул, будто клялся, что не совершит ничего подобного. В нашу сторону с двумя бокалами шампанского шел Бегдияр, так что Костя, махнув мне рукой не прощание, ушел и я заметила как быстро спала улыбка с его лица, словно он потерял лучшую вещь в своей жизни.

– Что такая хмурая? На, выпей. – Бегдияр отдал мне в руку бокал так, что я была вынуждена его взять, чтобы он не разбился. Тема того, что я получается сдала экзамены не отпускала меня и я решила спросить.

– Бегдияр, а ты можешь перегрузить мне информацию? А то как я экзамены сдам. – Бегдияр поднял свободную руку в верх и присвистнул:

– Что же это за девушка, если глоток шампанского действует на неё так сильно? – я ткнула бокалом в него, чтобы освободить руки и обнять себя за плечи. Бегдияр странно уставился на то, что я пыталась отдать ему алкоголь, но парень все же пожал плечами и забрал ненавистный бокал.

– Я не шучу. – прошептала я, Бегдияр скривился от удивления и опьянения, после чего, разводя руками, стал говорить:

– Ты же сдала экзамены на отлично, я не могу знать выше 100 баллов.

– Ей просто хочется знать не хуже, чем тот, кто посещал экзамены за неё. Да, Белль? – выхватывая мой бокал у Бегдияра, спросил Асмодей. Мои брови вытянулись в ровно линию и уголки губ, как по команде, упали вниз.

– Ты оглохла? – Асмодей тыкнул пальцем мне в лоб, чтобы я ответила, но в этот раз все произошло наоборот. Сила Берксы постепенно покидала мое тело, оставляя меня наедине с моим наемным самим собой «убийцей» Асмодеем.

– Я спрашиваю еще раз, ты оглохла? – силы Берксы, как и сил, чтобы оттолкнуть Асмодея, не осталось. Я чувствовала себя, как, вероятнее всего, чувствовала себя Вера, валяясь за сценой. Моя вера в себя тоже осталась где-то за сценой.

– Последний раз говорю. ТЫ ОГЛОХЛА, Д У Р А?! – он пихнул меня в живот, из-за чего я пошатнулась. Казалось, будто вся энергия, что была во мне, пропала. Вдруг я почувствовала, что на моей руке появляется ожог. Посмотрев на кисть, я увидела след от затушенной сигареты. Мне хотелось наброситься на Асмодея, но я не могла! «Почему?! Ну давай же, рука, двигайся». Движения опять сковало, но на этот раз без помощи облака черного дыма.

– Я сказал ответь мне! Перестань меня игнорировать. – из его рта стал выходить белый пар, словно пар в порыве гнева. Асмодей схватил меня за плечо и стал трясти, но я все еще не могла пошевелится.

– Братан, хватит. Отстань от неё. – положив руку на плечо моему обидчику, буркнул Бегдияр. Асмодей оттолкнул меня, из-за чего я чуть не потеряла равновесие и обернулся на своего братана:

– Ты зачем её защищаешь, а? Если ты не поверил Маукату, что её мамка и бабка убили наши семьи, то не верь, мне все равно, но я верю и буду мстить ей. Помучаю немного и убью, к чертям отправлю. – кричал Асмодей на Бегдияра забывая, что тот именинник. Именинник на удивление провел взглядом по нам обоим. А я готова была взорваться от эмоций. Это Маукат им рассказал? Все рассказал Сатана, зачем? Моя приемная семья убила их семьи? Нет! Про семью Асмодея я кое-как поверила, но про семью Бегдияра? Моя мама точно не серийная убийца!! У неё были странности, но не такие. Мне было очень жаль, что меня складов в движении, очень. Так бы я наверное стала кричать, либо плакать, либо кричать и падать от ярости. Да, я бы стала делать третье.

– Она же не должна отдуваться за грехи своих родственников. – Асмодей сделал шаг назад, посмеиваясь. После его смех стал перерастать в истерический, от чего ноги свело. Мне показалось, что он терял рассудок.

– Защищай эту шкуру, давай, но у неё тоже есть грехи. – Асмодей побежал к сцене и сердцебиение участилось. Он подбежал к барабанщику и как за тот день стало понято-вытащил Веру за кофту и кинул Бегдияру под ноги.

– Беги, я обо всем позабочусь. – из неоткуда послышался шепот Кости и движение разблокировались. Я не хотела бежать, но, почувствовав неприятный запах скандала в воздухе, побежала к машине со всех ног. Со всех чертовых ног..

***

– Мне так хочется, чтобы он исчез, Агафон. Так хочется..– парень склонился надо мной и нежно поцеловал в лоб, поглаживая по волосам. Мне хотелось утонуть вместе с ним, чтобы все люди, и не люди, и нелюди на свете – исчезли!

– Свет мой, все будет хорошо. Какой фильм включим? – я тыкнула пальцем на первый попавшийся фильм и уткнулась ему в грудь.

– Ты веришь, что моя мама могла кого-то убить? – Агафон кашлянул, но я не понимая очевидного намека продолжила.

– Даже если так, то почему я виновата в смерти его семьи? За что? За что, Аги? Почему он так поступает со мной? – парень обнял меня, чтобы успокоить, но у меня не было смысла останавливаться. Он знал, что я могу быть не радостная, но все равно зашел в гости, так что я считала, что могу высказаться ему. Слезы, накопившись в глазах, потекли по щекам водопадами, а я так поникла, что сама готова была уплыть вместе с ними…

– Я виновата? В чем виновата? Почему?! Я же не при чем, мне так грустно. Если это будет продолжаться, то я не хочу жить здесь. Ну, что ты молчишь? – крикнула я и всхлипывая смотрела на него. Агафон закрыл глаза и, облизнув губы, запрокинул голову на спинку дивана. Казалось, что он что-то осмысливает, вспоминает, складывает картинки.

– Не знаю, что сказать. Лежи, Изабелла. Пора спать, я наверное пойду. – не дав мне сказать, парень выбежал из дома, оставив меня одну, ошеломленной…

***

– Дима, какое платье лучше? Красное с вырезом или синее с рюшами? – я примеряла платья у зеркала перед свиданием. Настроение было хорошим и мысли про Асмодея, Веру и прочих личностей почти не лезли ко мне в голову, хотя и пытались пробить железную дверь в мое сознание..

– Синее, мне кажется, что Агафон будет ревновать вас к другим мужчинам в платье с вырезом, тем более вам 17..

– Красное от слова прекрасное. Надену его. – после резкого «ухода» Агафона он не отвечал на мои звонки и сообщения, только написал, что заедет за мной в 16:00. Ночью я долго не могла уснуть, думая о том, что я сделала не так и почему Агафон решил убежать, но бессонная ночь не помогла мне найти ни единого варианта, чтобы обосновать его поступок. Но немного я все же поняла, экзамены за меня написал он. Парень обещал, что все решит, вот он и решил, но даже с его помощью, я все же не представляла, как буду проходить испытание на посвящении.

Вдруг послышался резкий звук под окнами, я взглянула на улицу и увидела мотоцикл, а на нем сидел Агафон, снимающий шлем и игриво машущий мне рукой.

– Изабелла, выходи быстрее, пока я второй шлем не выкинул. – парень взмахнул волосами и оглянулся по сторонам, проверяя нет ли меня сзади. А я, усмехаясь с него, выбежала на балкон и, открыв окно, крикнула:

– Я вообще-то в платье! Ничего?

– Главное, чтобы низ был свободный, а так никаких предпочтений. Выходи поскорее, а то шлем выкину. – Агафон закрывал глаза от света рукой и по-доброму улыбался.

– Идиот! Сейчас выйду, хоть цветы б купил. – обувая босоножки, крикнула я. Как вдруг парень повернул мотоцикл и я увидела, что букет пионов был надежно закреплен скотчем к мотоциклу. Я хлопнула рукой себе по лбу и побежала вниз, предвкушая как пройдет наше первое официальное свидание..

***

– Помедленнее, мы сейчас разобьемся, АГАФОН. – кричала я сквозь, летящие в меня на огромной скорости, потоки ветра. Всеми силами стараясь удержаться на мотоцикле, я обнимала Агафона за торс, да с такой силой, что сама удивилась, как он мог водить под таким давлением.

– Это был твой план, чтобы я тебя обнимала? – парень пожал плечами и, сделав резкий поворот, на котором я кричала, срывая горло, сказал.

– Может быть, люблю объятия. – он повысил скорость, заставляя меня держаться за него, как за единственный шанс на жизнь. Честно, мне и самой это нравилось, хоть и было невероятно страшно, но бесстрастно обнимать Агафона было приятно. Вроде флирт, а вроде и нет. В любом случае, я бы повторила эту поездку еще три тысячи раз. Почти в любом, главным условием поездки был невероятно привлекательный водитель.

– Свет мой, еще поездим или останавливаемся в ресторане?

– Я и так сейчас выпаду, останавливаемся! – Агафон резко остановился от чего лепестки полетели с букета, как и все плохие мысли, которые так же испарялись, когда он был рядом.

– В следующий раз поедешь впереди, чтобы страшно не было. – ухмыляясь сказал парень, я только занесла ногу, чтобы встать на землю, но он подхватил меня на руки и неожиданно добавил:

– Ты чуть на пионы не наступила. – я закрыла лицо рукой и улыбнулась от смеха на столько сильно, что в улыбке показалось целых два ряда зубов. После я отодвинула ладонь с правого глаза и, посмотрев на обдолбаный букет почти без лепестков, засмеялась еще раз.

***

Через метафору про цветы можно описать любое состояние. Грусть – я завяла как цветы. Радость – тогда я расцвела. Страх – пронесся по моему телу душа цветы надежды. Но в тот момент я чувствовала себя не так, как во всех приходящих мне в голову метафорах, а так, будто была увядающей росянкой, словно я все же оставалась цветком хищником, но ловить насекомых не могла, словно ко мне пришла хорошая добыча, которую не хотелось убивать, но и спугнуть её я не могла себе позволить, из-за чего была вынуждена скрывать свою личность. Только вот мне приходилось скрывать и держать в себе все накопившиеся внутри вопросы, после вчерашнего вечера я не понимала, почему Агафон убежал, когда я сказала про Асмодея. Из-за этого я выжидала нужный момент для начала «допроса», чтобы моя любимая добыча отреагировала нормально, осталась со мной, а не убежала как в прошлый раз. Есть совершенно не хотелось, за то Агафон с радостью ел блины, запивая их вином и заедая сырной нарезкой. Парень воодушевлено рассказывал про успехи Килиана Мбаппе на чемпионате мира по футболу, а я, иногда кивая и поддакивая, крутила в руке бокал давно допитого вина.

– Тебе интересно? Мы можем поговорить про что-то другое. – я прикрыла глаза и аккуратно вставила ладонь перед собой давая понять, чтобы он продолжал. Все равно меня не интересовала никакая тема кроме Асмодея, моего видения и экзаменов, которые он чудом решил за меня.

– Я же вижу, что ты не слушаешь. Что случилось? – я глубоко вдохнула и налила себе бокал вина, в этот момент, да и почти сразу, как мы слезли с мотоцикла, на меня напала тяжесть, лень и желание быть унесенной ветром. Сделав глоток, я дотронулась к, почти стершемуся, крестику с мыслями, что пора сказать Агафону то, что я думала.

– Асмодей случился. – парень сжал челюсти сжал кулак, пару раз слегка ударив воздух.

– Хватит, я не хочу говорить про такие темы. – «Не хочет он». В мою голову, будто попал разряд боли.

– Ты единственный близкий человек для меня, поэтому я и говорю все тебе. Зачем ты вообще сдал за меня экзамены? – вдруг он встал, из-за стола и, кинув на стол около трех сотен долларов, подошел ко мне и схватил за руку, после чего потащил прочь из ресторана. Я хотела оттолкнуть его и начать ссору, но вновь не смогла двигаться и говорить. Мне хотелось рвать и метать, но я просто молилась, чтобы могла дышать. Агафон подтолкнул меня, чтобы я села на мотоцикл, как вдруг я увидела, что за его спиной стоит Изольда – моя бабушка. Она приложила палец к своим губам и стала бесшумно говорить, слова были не четкими, шепот пожилых людей было тяжело понять, но четко выделялись слова.

– Умрешь, коли сядешь. Скинет, гора скинет, тот живет, а гора скинет. Беги к Богу, крест, стертый. – я мельком посмотрела на Агафона и в его глазах читалось что-то животное, ужасное, больше не родное. Как вдруг Изольда толкнула его в спину и парень ударился головой о мотоцикл и упал без сознания, после чего бабушка уже в слух повторила:

– Стертый крест – грех..– и исчезла, а меня ужасно тянуло в магазин под названием «Религия наше все». В нем я видела разные браслеты, платки под колени(когда молятся Шаукату, то встают на специальные платки), множество книг про историю от первого Шауката до нынешнего и я, совсем позабыв, что другая религия запрещена, вновь смогла двигаться, после чего вбежала в магазин с фразой.

– Можно мне свешенный крест?..

32 глава – участок и истинные

Торговец, что рассматривал свои платки, закашлялся и, резко побежав к своему столу, стал со всей силы жать кнопку. Кнопку вызова охраны, после чего он стал кричать, что тут религиозный диверсант. Я не знаю, почему спросила это, но тогда все мои действия были будто не мои. Казалось, что меня контролировали. Да меня всегда контролировали, все действия, мысли, даже экзамен Агафон сдал за меня. А кто я? Нет, я не избранная. Я просто девочка, к чьим рукам прикрепили нити, чтобы сделать меня марионеткой, но в чьем театре? Единственное, что я умела – это управлять энергией, превращаться в дракона и делать пару обрядов/заклинаний. Этого было и будет не достаточно, чтобы управлять ВСЕМИ Нуклэй в Мауэре. В комнату забежал наряд истинных, которые опрокинули горшки с цветами, пока бежали ко мне, будто фурии. Широкие шаги, громкие команды друг другу, казалось, что они задерживали не хрупкую девушку, а главного убийцу всего БЦМШ(Братское Царство Мауэр Шауэр), но я же не Асмодей, зачем меня ловить? Я и не собиралась убегать, так что истинные напрасно тратили энергию, которую нам приказывали экономить. Шаукат приказал. Все они знали, что делают, вероятно понимали, что неправильно запрещать человеку верить, но они запретили. Шаукат запретил.

– Изабелла Аксенова, Вы имеете право хранить молчание. Вы будете задержаны по 101 статье уголовного кодекса БЦМШ на 1 месяц, после вы будете обязаны месяц посещать исправительные работы. Вам это понятно? – я кивнула и сердце забилось быстрее, нет, я не испытывала ни страха, ни разочарования. Мне казалось, что мой мозг стал постепенно избавляться от, находящегося в нем, тумана, рассеивая навязчивые мысли и облик. Агафона. Как только Изольда толкнула его, то мне стало так легко, будто нитки с рук отрезали, хоть браслеты из них и остались, все еще сковывая мои действия, но свобода. Свобода действий появилась, радуя меня, даже во время моего задержания. На моих руках появились браслеты из странного, на вид, материала, словно это была коричневая энергия. Вдруг все мое тело словно опустело, тогда я поняла, что они забрали силы..

***

– В камеру к этому, Константину Гофману. – указывая пальцем на закрытую, металическую дверь, сказал один из истинных. – Ля, Андрюха. Пока праведница его не приехала, может отпустим? А то мне страшно как-то. Прикинь че с нами будет, когда она узнает, что её мальчик в тюрьме. – думая, что я не слышу, добавил другой. Повезло мальчику, что у него есть тот, кто может заступится. Ведь Агафон мог только рисовать мне мехенди по триста раз на день. Меня привели к какое-то подземелье, очень светлое подземелье, как в психушке, только мягких стен не хватало. Истинные держали меня с двух сторон, чтобы я не убежала, но я и не хотела. Честно скажу, больше даже признаюсь, мне нравилось там. Меня вели по узким коридорам, чтобы посадить в камеру, но мне было крайне спокойно, полное блаженство окутало все мое тело и пробежалось по венам. Я думала, что Агафон как-то по-особому влиял на меня, может быть даже с помощью чего-то, ведь других объяснений, почему мне стало так хорошо после того, как он потерял сознание нет.

– Можно уже в камеру? Я устала ходить на каблуках. – истинный цокнул и маханул рукой второму, чтобы тот открыл камеру. Металическая дверь с грохотом открылась и меня кинули в белую комнату. с мягкими стенами, как в психушке, после чего вновь с грохотом вышли, закрыв за собой дверь. Я случайно упала на колени, поскольку истинный меня толкнул и сразу заметила мальчика в углу комнаты. Он водил пальцем по воздуху, будто рисовал что-то и шептал непонятные звуки. Я встала и, отряхнувшись, села в противоположный угол. Телефон изъяли, так что делать было нечего. Спустя, как мне казалось, несколько часов, я решила что-то сказать законченному, что сидел рядом. Поджав губы я пару раз взглянула на Костю Гофмана, точнее на его спину, которой он был ко мне повернут и сказала:

– Ту-ту-ту. Кос..Константин, вы не знаете, когда будут кормить? – случайно повысив тон голоса на последнем слоге слова «кормить», я бесшумно похлопала себя по лбу. Вдруг парень обернулся ко мне и я обомлела. Нет, я настолько удивилась, что зажмурила глаза и вновь их открыла, надеясь увидеть перед собой другого Костю. Того с которым не была знакома, не того парня, что приглашала мягко на свидание. Казалось, что он ожидал меня здесь увидеть, поскольку смотрел на меня, возможно пытаясь скрыть то, что стал спокойнее, когда все случилось и я попала в обезьянник. Встав на ноги, я быстрым шагом подошла к Косте Гофману, тыкая в него пальцем, и крикнула:

– Ты что здесь делаешь?! – почему я была так недовольна? Потому что знала, почему он был там, он попал вместо чертовой меня в обезьянник. В его взгляде читался вновь смех, который он пытался скрыть, будто Костя не сидел в «тюрьме», а тюрьма сидела в нем.

– Верушку избил. А ты? – я улыбнулась и подсела к нему. Пару минут мы сидели в тишине, он не говорил, а я думала. Думала, как выразить свои мысли и чувства. Чувствовала я себя одновременно отлично и паршиво. Паршиво, потому что невинный человек сидит тут, а отлично, из-за мысленной свободы. Кстати, мягкие стены все же прикольные, словно своей текстурой они хотят тебя обнять и засосать в свои объятия навсегда. Сжав подол своего платья, я обернулась к Косте и глубоко вздыхая, спросила:.

– Зачем ты помог мне?

– Попросили, важные люди попросили, только ты это никому. – я провела пальцами по губам и, достав уголка, будто закрыла рот на замок и выкинула воображаемый ключ в конец комнаты. Костя усмехнулся и закинул руку мне на плечо и мне было комфортно, как никогда, как ни с кем, как нигде..

***

Не знаю, какой это был по счету день, но хорошим он не был точно. Хоть я и чувствовала моральное удовлетворение, но еды хотелось до адской боли в животе и ощущения, что у меня появился гастрит и язвы. Нас не кормили. Сказали, что бессмертным еда для жизни не нужна, значит не нужно транжирить деньги Истинного Бога Шауката 4 на неё. Так что мы почти все время лежали и спали, чтобы сохранить энергию. В душ не пускали, из-за чего даже пахло от нас плохо. В моих волосах образовались колтуны, платье и туфли изъяли, выдав старую зеленую пижаму, не смотря на то, что одежду забирать они не имели права. Хотя, если бы меня спросили хотела ли бы ты покушать или морально чувствовать себя, как тогда, то возможно я бы выбрала второй вариант. Все мысли стали ясными, впервые за последнее время у меня появилась возможность думать о чем я хотела. Все казалось бы для меня идеальным(если не брать во внимание физическую боль), но Изольда приходила ко мне по несколько раз в день. Бабушка сначала говорила, что я молодец и просто болтала. Потом рассказывала, какой хороший Костенька, из-за чего мне показалось, что они были знакомы при её жизни, еще она сказала, что тоже была в той тюрьме и с ностальгией осматривала стены, все же иногда подрагивая, когда в её сторону ползли жуки, казалось, что она не воспринимала себя, как призрака или думала, что жук сможет залезть на неё, даже если она призрак. Дух. Я могла терпеть бабушку и её навязчиво пугающе поведение, но в тот день все зашло слишком далеко…

День начался как обычно, я проснулась, пообщалась с Костей, пыталась забыть про невероятный голод, после вновь увидела уже привычный свет метала двери, из которого стала вылезать тень бабушки:

– Привет, Беллочка. Ты не забыла про то, что я говорила? Помирись с Асмодеем, узнай правду. – я отвернулась и уткнулась головой в колени, вдруг она появилась моем сознании. Я просто закрыла глаза, но среди темноты век появилась она, повторяя ту же душераздирающую фразу..

– Я не могу говорить прямо, но ты должна понять. Гора, спасение твое – гора, но с Агафоном она плоха. – её изображение закружилось в моей голове, бешеный взгляд с маленькими зрачками без радушки убивал. Я схватилась руками за голову и стала раскачиваться из стороны в сторону….

– Уйди. УЙДИ! – крикнула я, как вдруг, открыв глаза, поняла, что нахожусь в полной тьме, рядом с ней, только материальной. Костлявая рука потянулась ко мне, но я только ударила бабушку. Во время видений мне было по настоящему плохо, голова загудела, будто ударилась головой о мотоцикл я, а не Агафон. Агафон был главным героем моих мыслей, пока они были трезвы и пока я была в тюрьме. Во время появления бабушки я проклинала именно его, поскольку Изольда говорила мне о нем, значит виновник всех моих бед ОН!

– Мы пытаемся тебе помочь. Сейчас тебе нельзя знать, нам нельзя являться в нашем обличии..– кряхтела старуха, делая множество шагов от меня. Голова стала гудеть хуже, чем когда либо, казалось, что в мои уши идет белый шум одновременно из ста громкоговорителей. Вдруг картина перед глазами на секунду сменилась и перед мной появился Костя, кусающий свои губы, чтобы они перестали дрожать. Он вновь рисовал что-то на воздухе, изредка обеспокоено поглядывая на меня, после чего картина сменилась на Изольду, будто та смахнула слайд презентации без возможности еще раз его просмотреть.

– Я беспокоюсь, Изабелла..– сзади бабушки послушались крики и на неё поползли черные твари без лица. С их рта капала кровь и они вцепились в ноги Изольды. Она стала ужасно кричать, её ели заживо, все лицо бабушки перекосило от боли, а я попятилась назад.

– Это святые. БЕРЕГИСЬ СВЯТЫХ! БЕГИ ОТ СВЯТЫХ! – в истерике кричала она. Картинки перед глазами стали очень быстро меняться, то Изольда, то Костя. Я схватилась за голову и зажмурила глаза, стараясь не дышать, а, когда постаралась сделать вдох, то не смогла. Горло сперло, волна усиженного дыхания и мурашек разлилась по моему телу, не оставляя мне возможности сопротивляться. Вдруг наступила тишина, я медленно открыла глаза и передо мной был только Костя.

– Закончилось. Закончилось..– шептала я, чувствуя, что на глазах навернулись слезы счастья. Но тут же слезы счастья стали слезами ужаса, я сжимала в руках огромное количество волос, моих черных волос. Черных! Но на ладонях лежали черно-красные клоки, красные от крови!!! Увидев, что я вернулась в реальность, Костя вскочил с места и бросился ко мне, бросился успокаивать:

– Изабелла, ты как? Она опять приходила, а то я ничего не понял? – гладя меня по спине, на высоких тонах спрашивал Костя, после чего его голос сломался и стал очень тихим:

– Ого..– парень замер, даже его дыхания не было слышно.

– Я думал, что ты просто тянула волосы.. – Костя крепко обнял меня и я, не в силах заглушить эмоции, ударилась головой о стену. Меня всю трясло, кожа головы стала щипать, будто в тот момент на неё силой налили спирта.

– Господи, спаси. – крикнула я, не в силах терпеть боль, хотелось уснуть и проснуться где-то там за океаном, в доме мамы, приемной, но родней любого – в доме мамы Кристиан, чуя запах блинчиков и читая молитву перед едой. Мельком глянув на свои руки, я опять начала молиться и мне было плевать, что посадили меня в тюрьму за веру в Иисуса. Но я знала, что только Иисус понимал меня и мог помочь.

– Спаси прошу. Закончи мои страдания, умоляю! – из горла вырвался громкий крик, за которым последовала волна слез, как вдруг, вспышка, белый свет и я лежу на полу, из-за угла показалась тень бабушки, я отрицательно мотала головой и слезы замылили мое зрение. Но, когда я заставила себя открыть глаза, то Изольды не было, теперь передо мной была новая сцена. Истинный, который охранял нашу «клетку», мешал чай с помощью магии, положив ноги на стол. Запрещено же использовать магию на то, что не помогает либо работе, либо учебе, либо для своей защиты. «Что за?». Еще он не видел меня. И я не видела себя, поскольку телом я была в клетке, а зрением рядом с ним. После все затряслось, Истинный даже не дрогнул, так что не трудно было догадаться, что это у меня голове. Еще одна вспышка, спазм в голове, открывая глаза я уже знала, что увижу Костю и мягкие стены. Так и было. Видеть этот образ так часто, будто в дне сурка, сводило сума, из-за чего я, даже не посмотрев на парня, вновь закрыла глаза.

– Изабелла, что ты видела? – все еще держа глаза закрытыми и чувствуя, что руки друга сжимали мои, будто их целью было достать до моей лучевой кости, я прошептала:

– Бабушка меня в черную комнату перенесла, а потом я увидела нашего охранника, ну, который за дверью сидит. – Костя выдохнул и сразу же громко вдохнул словно не ожидал, что выпустит столько воздуха из легких. А я казалось ослабла, чувство было, что усталость напала на меня, как внезапно вышедший из лесу медведь, но боль на счастье покидала меня, давая моему организму восстановиться после пережитого ужаса, но так медленно, будто кто-то играл на флейте мелодию тишины, снимая ей боль.

– Белл, это не призрак, а виденье..– я фыркнула, показывая, что совершенно не удивлена и вставая на локтях, наконец открыла глаза, с усмешкой отвечая:

– Ага, а я думала сам Шаукат в обличии моей бабушки ко мне решил наведаться. Логично, что виденья. – Костя заумно потер подбородок и «волнообразно» кивая, будто пытался аккуратно, не задев меня и мое эго, доложить:

– Асмодей, когда после изгнания(обряд, когда Шаукат изгоняет из «Мауэра» любого его жителя за грубое нарушение) вернулся тоже мучался, из-за видений. Я не особо окунался в эту тему, но к нему приходила его сестра в видениях. Они есть у всех настоящих Сулум, так что могу поздравить, но они навсегда. Это не призрак, который приходит, если считает нужным, это связанные с определенной личностью видения. То есть, твоя бабушка будет приходить к тебе с такой же частотой, как и сейчас. – «У Асмодея были видения. и сестра?» Я уставилась в пол и поджав губы, кивнула, чтобы не нервировать Костю душераздирающей паузой.

– Ладно, давай теперь разберемся в твоем видении. Что делал истинный? Может быть Изольда говорила что-то про него перед тем, как показать или ты заметила что-то необычное? – как настоящий лидер, который знает, когда нужно взять себя в руки и сменить тему, спросил Костя. Я кивнула, шмыгая носом и стараясь сфокусировать зрение на парне, ответила:

– Она сказала..– я раздраженно застонала, стараясь вспомнить слова бабушки, которые вдруг током ударили по стенке мозга.