Текст книги "Кто я: демон или вайшнав?"

Автор книги: Сатсварупа Даса Госвами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Милость вайшнава

Снова пишу. Безусловно, потом я должен буду уничтожить все записи, но, когда в голове беспорядок и паника, это помогает. Наверное, так сказывается моя чиновническая привычка – мысли становятся яснее, когда ты излагаешь их на бумаге.

Затрудняюсь сказать, сколько времени прошло с тех пор, когда я последний раз делал свои записи. Сколько прошло дней после той встречи с начальником тюрьмы? Я думал, он пригласит меня на следующий день, но этого не произошло. Несколько раз я спрашивал об этом стражника, но тот хранил молчание. Потом, где-то неделю назад, начальник появился в дверях моей унылой камеры и сказал почти неофициальным тоном, что казнь Прахлады пока откладывается. Они всё ещё мучают его. Моя особая помощь понадобится тогда, когда они окончательно решат его убить, И опять потянулись долгие дни и ночи.

***

Несколько дней назад стража собрала дюжину заключенных, в число которых попал и я. Нас вывели работать снаружи: мы заняты каменной кладкой на верху крепостной стены.

Именно там я и встретил Триданди. Он старше меня, ему где-то под пятьдесят, он такой же, как и я, болезненно худой. Они поставили нас вдвоем замешивать раствор для строителей стены. Большую часть времени нам приходится работать молча, под присмотром стражи, но когда стража на перекуре или на обеде, у нас с Триданди появляется возможность поговорить. Я сказал ему, что меня посадили за симпатии к вайшнавам. Триданди в ответ поведал свою историю: как он жил в горах и долгие годы медитировал на Вишну. Он был далек от политики и демонических законов нашего государства и однажды по своей наивности рассказал что-то о Вишну человеку, который оказался осведомителем Хираньякашипу и донес на него. Его избили и бросили в нашу темницу. Были заметны синяки и кровоподтеки на лице и на плечах, а на руке у него была гноящаяся рана от ожога. Триданди и в самом деле интересная личность. Он такой худой! Иногда, когда у нас нет возможности поговорить, я ловлю себя на том, что рассматриваю его морщинистое лицо, на котором выражение сосредоточенности порой сменяется внезапной улыбкой, но ненадолго. Кто-то может подумать, что он сумасшедший, но есть в его поведении нечто благородное, какая-то внутренняя сила исходит от него. Мы разговаривали с Триданди на разные темы на протяжении последних пяти дней, и под конец он спросил меня:

– А ты действительно симпатизируешь вайшнавам?

– Раньше симпатизировал, – ответил я, – но теперь

готов раскаяться.

– Ты можешь оставить практику сознания Кришны, – сказал Триданди, – но Господь Кришна никогда тебя не забудет. В “Шримад-Бхагаватам” говорится, что если кто-то хоть раз искренне предложит Кришне какое-либо, пусть даже незначительное, служение, то такой человек сразу выделяется из всех остальных карми. Кришна предъявляет на него Свои права.

Сказав это, Триданди страстно кивнул, потом улыбнулся и опять кивнул.

Конечно же, высказывания такого рода запрещены. Но меня эти слова как будто встряхнули. Строго говоря, я должен был бы донести на него за агитацию, но вместо этого мне захотелось слушать ешё. Что-то подобное произошло в тот день, когда мой Даитьяджи, вернувшись из школы, впервые заговорил со мной о Прахладе и Кришне.

Раз за разом, в промежутках между замесами, я начал раскрывать Триданди свои мысли. Бывали дни, когда для разговора вообше не предоставлялось возможности, а иногда нам удавалось остаться наедине на целых полчаса. Я начал относиться к нему, как к возвышенному вайшнаву, и вскоре рассказал о своих сомнениях:

~~ Я не знаю, кто я: демон или вайшнав?

Триданди ответил, что в сердце обусловленной души присутствуют как демонизм, так и преданность, и между ними идет борьба за превосходство.

– Что касается меня, то я скорее демон, – сказал я,

– во мне решающее слово всегда остается за демоном. Я асур и по воспитанию, и по рождению, Триданди провел длинными костлявыми пальцами по своей кустистой бороде, оставляя на ней капли известки:

– Но согласно “Бхагавад-гите”, ты не являешься этим телом – ты духовная душа. Пусть даже в этой жизни ты и родился в семье демона, но твоя подлинная сущность не в этом. К примеру, Прахлада Махараджа – сын величайшего демона, и, тем не менее, Прахлада – величайший вайшнав.

– Да, но ведь Прахладу заставили отказаться от сознания Кришны, – возразил я, – это только вопрос времени, когда он будет казнен.

Триданди посмотрел украдкой на стражу – не слушают ли они его – и затем сказал, понизив голос:

– Это неправда. На самом деле, Прахлада победил. Хираньякашипу и его палачи испытали все способы, но так и не смогли убить Прахладу. Они пытаются скрыть это. но у меня есть факты. Прахладу пробовали сбросить с высокого утеса, но Вишну его спас. Его окунали в кипящее масло, но это не причинило ему вреда. Всякий раз он оставался полностью сосредоточенным на мыслях о Кришне. Затем его бросили под ноги дикому слону, но слон просто обхватил его хоботом и посадил к себе на спину – как будто для прогулки. Ничто не смогло при-чинить вреда Прахладе – ни камнепад, ни жгучий мороз. Ему подмешивали в пишу смертельную отраву, но она не подействовала. Хираньякашипу полностью сбит с толку и подавлен. Они боятся, что могущество Прахлады может оказаться безграничным. Хираньякашипу сказал: "Похоже, что этот мальчишка бессмертен, а это значит, что мне придется умереть, так как я оскорблял его господина, Вишну”. Теперь Хираньякашипу совсем потерял покой и в страхе бегает по всему дворцу.

Триданди прыснул со смеха, – видимо, образ перепуганного Хираньякашипу показался ему слишком комичным.

Всё это хорошие новости – настолько хорошие, что даже трудно в них поверить. Может, и мой Даитьяджи цел? Я признался Триданди, что сомневаюсь в правдивости его рассказа, но он на это ответил, что я и сам скоро смогу во всем убедиться. Скоро все будут знать об этом – о том, как Прахлада одержал победу.

***

Триданди совершенно не скрывает своих симпатий к вайшнавизму, так что я даже опасаюсь за его жизнь. Он сказал мне, что обычно не с каждым так же откровенен, как со мной, но почему-то чувствует, что должен мне помочь. Когда я спросил, где его родина, он ответил, что нигде не живет, а просто скитается по свету. Иногда, впрочем, в его словах проскальзывает упоминание о доме – тогда, когда он говорит, что хочет “вернуться к Богу’'. Пребывание в тюрьме, видимо, не очень его беспокоит. Он говорит, что материальное тело – само по себе тюрьма для каждого живущего в этом мире. Лишь только восстановив свою связь с Кришной, мы сможем жить свободно. Мне очень нравятся слова Триданди, но ещё больше – его спокойствие и умиротворенность. Когда я мысленно сравниваю его с другими своими знакомыми, мне приходится признать, что никогда ешё не встречал столь глубокого, сосредоточенного и уважающего себя человека. Вряд ли что-то ещё смогло бы так вдохновить меня и помочь мне возродить веру в вайшнавизм, как это общение с Триданди. Думаю, его послал Сам Кришна, чтобы спасти меня.

– Но если Кришна – Верховный, – задаюсь я вопросом, – тогда почему Он допускает, чтобы Его преданные так сильно страдали в материальном мире?

– Мы должны помнить, – говорит в ответ Триданди,

– что в материальной жизни счастья нет. Даже если Кришна даст Своему преданному спокойствие и процветание в этой материальной жизни, всё равно ведь никто не живет вечно. Настоящая милость Господа заключается в том, чтобы так или иначе избавить преданного от материальных желаний. И один из способов побудить преданного к отречению – это показать ему, что материальная жизнь не приносит подлинного наслаждения, а одно лишь горе.

– Тогда почему Кришна не даст преданному испытать Своё трансцендентное присутствие, чтобы утешить его? За всё время, что я провел в тюрьме, у меня не было сил думать о Кришне или воспевать, и моя демоническая натура берет верх. Я даже не способен убедить себя, что Бог вообще существует.

– Если ты на самом деле обратишься к Кришне, Он тебя никогда не забудет. Ты говоришь, что Кришна не является к тебе, что Он бросил тебя. Но как же тогда мы встретились и обсуждаем кришна-катху в такой ужасной ситуации? Это милость Кришны для нас обоих. Он явился в форме нашей “известковой" санги. Когда тебе кажется, что Он не приходит, воспринимай это как испытание. Кришна не так легко идет на то, чтобы наградить преданного Своим постоянным общением в бхакти-йоге, потому что взамен на бхакти Кришне приходится отдать Себя Самого. Поэтому Он желает сначала убедиться, что преданный искренен.

Я записываю эти вопросы и ответы, как будто всё происходило во время одной беседы, но на самом деле некоторые из них разделяют недели. Я черпаю в этих разговорах чрезвычайное вдохновение. Крупица за крупицей, я вычищаю грязь и сомнения из своего сердца. Похоже, Триданди, кроме всего прочего, знает о том, что происходит во дворце. Каждый раз он сообщает мне очередные новости. Понятия не имею, откуда он узнает об этом, однако я верю его словам.

– Но где доказательства, что Кришна действительно существует? Всё, что я вижу, это лишь Его изображения или какие-то статуи. Порой создается впечатление, что всё это просто миф, созданный вайшнавами. Если же и есть такая личность – Кришна, то, может быть, Он, как говорит Хираньякашипу, всего лишь один из могущественных кшатриев, союзников Индры?

Когда я выкладываю подобные сомнения, Триданди только посмеивается про себя, потом хмурит брови и задумывается о том, что я спросил. И всегда дает хороший ответ.

Он говорит о том, что написано в шастрах, но говорит своими словами, на основании собственного опыта. И это происходит как раз тогда, когда я больше всего в этом нуждаюсь, – нуждаюсь в том, чтобы услышать от другого человека о его понимании и опыте, увидеть их в его глазах. Я уже знаю некоторые теоретические аргументы в пользу того, что Кришна на самом деле беспристрастен, что Он являет Себя лишь тому, у кого чистое сердце, что верховное положение Кришны подтверждают все великие мудрецы, что многим удачливым душам довелось созерцать Его в своем сердце или получить Его личный даршан. Господь Кришна не является пристрастным – Он лишь раздает людям награды или наказания в соответствии с их кармической деятельностью.

Иногда в присутствии Триданди я ловлю себя на том, что повторяю ему утверждения из шастр, услышанные от него же самого. Может показаться, что ему нужна моя помощь, хотя на самом деле это не так. Порой мы чувствуем такое блаженство в обществе друг друга, что начинаем плакать, держась за руки. Стражники думают, что мы оплакиваем свою судьбу, но мы в это время испытываем радость Вайкунтхи и мысленно благодарим Господа. Я теперь воспринимаю свои физические и умственные страдания в новом свете – они помогают мне очиститься от груды нечистот и греховных желаний, живущих в моем сердце.

***

Триданди рассказал мне, что учителя Прахлады, Шанда и Амарка, уговорили Хираньякашипу отпустить мальчика обратно в школу. Хираньякашипу чувствует себя подавленным, оттого что не смог убить Прахладу, и учителя пытаются его вдохновить. Они сказали ему, что, в конце концов, Прахлада просто маленький мальчик. Верит он в Бога или нет – какая, собственно говоря, разница? Его действия не представляют из себя никакой опасности. Им, Шанде и Амарке, надо лишь немного времени, и тогда они наверняка смогут убедить ребенка в совершенстве материалистического учения демонов. Они обучат его дипломатии, принципу “разделяй и властвуй”, и тому, как применять при необходимости силу. Хираньякашипу согласился. Так что теперь всё по-старому – Прахлада вернулся в школу. Не знаю, как Триданди получает всю эту информацию, но, в любом случае, он во многих отношениях необычная личность. Может быть, он обладает йогическими способностями или у него связь с кем-то снаружи. Но я ему верю – верю и тому, когда он говорит, что мой сын теперь тоже выпущен из тюрьмы и регулярно ходит на занятия.

***

Вчера я признался Триданди в том, что обещал надзирателю доносить на вайшнавов.

– Ты обо мне тоже расскажешь? – отреагировал Триданди. Он засмеялся, но потом взглянул на меня серьезно.

– Конечно же нет. Но что мне делать?

Я знаю, что делать. Я согласился играть роль разведчика, но па самом деле буду контрразведчиком. Если меня выпустят из тюрьмы, я буду жить как вайшнав. Насколько возможно, буду маскироваться, но служить буду тем, кто на стороне Верховного Господа. Надеюсь, что скоро мне удастся отсюда выбраться. Несмотря на то, что общение с Триданди превращает ад в небесное царство, я хочу вернуться поскорее в семью.

ГЛАВА ПЯТАЯ Сын стражника

Однажды вечером вместо стражника, который обычно приносил нам похлебку, пришел его сынишка. Ему примерно столько же лет, сколько и Лаитьяджи.

– А где твой отец?

– На фронте… Не позволено мне говорить с тобой.

Мальчик выглядел таким же замкнутым, как и его отец.

Что за ужасная работа – всё равно, что находиться в заключении. Но ведь малыш не виноват. Мне сразу представилось, как он мог бы дружить с Прахладой и другими детьми демонов. Но они высокорожденные кшатрии, а этот мальчик из низшей касты.

– Как тебя зовут? – спросил я. – Уж это ты можешь сказать?

– Индраджит. Меня назвали в честь сына Раваны.

– О, славное имя. Теперь ты должен его оправдать.

Хочешь стать великим воином?

– Отец говорит, что если повезет, я получу работу за пределами тюрьмы. Я не могу говорить больше.

Он толкнул мою миску в проём палкой, на случай, если я попытаюсь схватить его за руку. Мне захотелось рассказать ему о Прахладе и Кришне, а также о своем сыне. Где-то в подсознании у меня родилась мысль, наверное, характерная для любого заключенного, что, быть может, этот наивный малыш станет для меня путем к побегу. Однако, кроме этого, я думаю и о том, чтобы дать ему сознание Кришны. Я никогда раньше не говорил о Кришне ни с кем из непреданных, но, возможно, мне удастся попроповедовать этому мальчику.

***

Вчера вечером я сказал Индраджиту, что он напоминает мне императорского сына, Прахладу Махараджу.

– Но он же вайшнав! – возразил Индраджит. Он стоял в полутьме тюремного коридора напротив моей камеры – мальчик с угрюмым и несчастным лицом.

– Это было недоразумение, – сказал я. – Теперь Хираньякашипу вернул Прахладу к себе, и он с товарищами опять ходит в школу при дворце.

– А что такое не-до-ра-зу-ме-ние? – спросил Индраджит. Он старался держаться как можно дальше от меня – так его научили.

– Это когда люди враждуют друг с другом, – ответил я. – А в действительности мы все должны дружить, потому что… потому что в каждом из нас живет тот же самый дух. Но если мы не знаем об этом, мы по ошибке принимаем других за своих врагов.

– Если ты такой умный, то как же ты в тюрьму угодил?

Не думаю, что беседа со мной так уж его привлекла, но, видимо, всё вокруг него настолько скучное и безрадостное, что он не против поговорить с интересным заключенным.

– У меня сын твоих лет, он учится в одном классе с Прахладой, – сказал я. – Я допустил одну ошибку и вот

– попал сюда. Но мой сын – примерный асур. Может, тебе будет интересно поиграть с ним и его друзьями? Они знают много забавных игр.

Индраджит бросил быстрый взгляд в конец коридора

– не подслушивает ли кто.

– Разве могу я играть с сыном императора? Я просто тюремный нищий, – сказал он тихо.

А я тебе дам рекомендательную записку…

***

Как и разговоры с Триданди, мои беседы с Индраджитом непродолжительны, не больше пяте минут. Сегодня вечером он заглянул ко мне, просто чтобы поговорить. Не уверен, что ему это позволено.

Ну, напиши мне эту записку, – он бросил в камеру карандаш и лист бумаги. Я тут же принялся писать:

Дорогой Даитьяджи,

Как у тебя дела? У меня всё в порядке. Тут в тюрьме я познакомился с хорошим парнишкой – Индраджитом. Я подумал, что ты и твои друзья могли бы принять его в свою компанию и поиграть с ним. Больше написать не могу, сам понимаешь. Но, быть может, тебе удастся передать мне с Индраджитом что-нибудь в ответ. Харибол.

Целую, твой пита Харшашока Индраджит прочитал записку, затем сложил её и спрятал в карман.

– Что значит “ха-ри-бол'? – спросил он, прислонившись к дальней стене и глядя в конец коридора.

– Это обычно говорится, когда ты чувствуешь любовь к кому-то, – сказа/i я. – "Харибол” означает, что ты благословляешь этого человека. Это такое веселое приветствие среди друзей. Если ты обратишься так к одноклассникам Прахлады, они сразу с тобой подружатся. Скажи им: “Харибол, прабху!"

– Харибол!

Ну, вот он и сказал это.

**

Прошло несколько дней с тех пор, как я в последний раз делал свои записи. Через день после того, как я дал записку Индраджиту, на работу вышел его отец. Когда я увидел в окошке его суровое, огрубевшее лицо, мной овладело уныние. Я хотел было сказать ему что-нибудь, но не решился, однако в тот же вечер Индраджит снова заглянул ко мне. Теперь это был уже неофициальный визит.

– Я играл с Прахладой, – прошептал он, прислонившись к дверям моей камеры. Он так улыбался и сиял, что. казалось, даже в темном тюремном коридоре стало светлее.

– Тебе понравилось? – спросил я.

– Ну-у! Я пойду ещё. Буду ходить каждый день, если смогу. Папа сказал, что это хорошо, ведь Прахлада – сын императора. Правда, я не сказал папе о том, что делает Прахлада. Харибол! – Индраджит просунул мне что-то в камеру и сразу убежал.

Это было письмо от моего сына, написанное его

собственной рукой:

Дорогой питаджи,

Позволь мне почтительно склониться к твоим стопам. Слава Нараде Муни, который путешествует по всей вселенной, прославляя Господа Хари, и который проявил милость к охотнику и стал духовным учителем Вьясадевы, Дхрувы и Прахлады. Слава Прахладе Махарадже, проливающему на нас свои благословения в виде трансцендентных звуков Харе Кришна.

Мама и я были в восторге, когда получили твою записку и узнали, где ты находишься. Мы молимся за тебя. Я вижу, что у тебя всё в порядке, раз ты написал “Харибол” и вдохновил Индраджита присоединиться к нашему киртану.

Говорят, что уже недолго осталось ждать, прежде чем Кришна начнет действовать, ведь Он говорит в “Бхагавад-гите" паритраная садхунам, винишая ча душкритам… яда яда хи дхармасья гланир бхавати бхарата.

Я горжусь тем, что мой пита такой смелый и так хорошо помнит о Кришне.

Сердечный привет от мамы.

Твой любящий сын Даитья дас

P.S. У нас дома есть алтарь, а это – маха-прасад от Божества.

P.P.S. Прахлада Махараджа сказал: “О мои друзья, дети демонов, каждый, и в том числе любой из вас, может вернуться к своей изначальной духовной жизни и существовать вечно, если просто займется практикой бхакти-йоги”.

Маха-прасад13 оказался комочком сухой халавы. Я знал, что меня ожидает блаженство, и потому не проглотил его сразу. Вначале я поклонился ему. Находясь в тюрьме, я часто воображал себе, как предлагаю Божеству роскошные блюла, но поскольку это происходило в уме, подношения внезапно пропадали, и я не мог их вернуть. Бывало, стану я варить в одной кастрюле сладкий рис, а в другой тушить сабджи, как вдруг ум переключается на какую-нибудь картину из прошлого, и я начинаю вспоминать, как ел мясо или насмехался над вайшнавами и тому подобное. Или же я просто становился рассеянным и предложения исчезали. Что касается ежедневной похлебки, которую нам приносили, то вряд ли можно было “почитать" её. И всё же я делал это. Я благодарен Кришне за то, что Он дал нам метод бхакти, с помощью которого можно предлагать Ему нашу преданность, принося молитвы в процессе еды. Я повторяю санскрит, а потом говорю Кришне: да, я знаю, что мы будем есть один грех, если не предложим пишу с молитвами. Я прошу Его сделать так, чтобы молитвы для меня значили больше, чем чувственное наслаждение, которое я получу от трапезы, и прошу позволить мне почитать Прасад.

Я съел несколько крошек халавы, а остаток сохранил. Эта халава-прасад показалась мне лучшим из всего, что мне приходилось пробовать за свою жизнь, – а ведь я съел всего лишь крошечный кусочек. Маха-прасадам-сева ки джая!

***

Сегодня под вечер снова пришел Индраджит. Он сел на пол прямо у двери моей камеры и тихо заговорил. Больше всего он восхищался дворцом Хираньякашипу, в котором до этого ему никогда не приходилось бывать.

– Ступени там из настоящего коралла, – рассказывал он. – А эти штуковины, э-э-э… как их там? У них по всему

полу такие светло-зеленые штуковины, а степы прямо светятся. Все там в шелках холят, лаже мальчишки. У них и браслеты из золота, и всякие там причиндалы – тоже золотые.

– Так ты уже подружился с мальчиками? – спросил я. – Ты видел Прахладу Махараджу?

– Ну да! Он руки поднял и танцевал. На нем была гирлянда одета, а в ней розы. Он там пел, а мы все вокруг танцевали. Никогда не видел, чтоб демонята так делали!

– А ты говорил с ними?

– Ну-у… я-то больше слушал. Да не всё и понял-то. Мне, правда, понравилось танцевать и петь Харе Кришна. Они мне ещё дали кое-чего поесть. А скажите, господин Харшашока, что такое “атма”?

Обычно в камере не много света – лишь несколько солнечных лучей проникают сквозь решетчатые окна, вечером же всё погружается в темноту. И вот, почти в полной тьме я стал рассказывать Индраджиту об атме, нашей духовной индивидуальности. Потом он спросил о Параматме. Я похвалил его, сказав, что у него хорошая память на слова.

– Параматма, – объяснил я, – это верховная душа, из которой происходит всё, что нас окружает. И Она находится в сердцах всех живых существ и милостиво руководит ими. Но мы должны обратить к Ней свой взор.

– Да? И тебе это удается даже в этой крысиной дыре?

– спросил он.

– Я пытаюсь…

– А что такое “шас-тры? – задал вопрос Индраджит.

– Священные писания, данные нам Верховной Личностью, Бхагаваном. В отличие от книг, которые пишут обычные люди, они безупречны. Из шастр мы можем научиться всему.

– А в чём разница между преданными и демонами?

– На уровне духа между ними никакой разницы. И те, и другие – сыновья и дочери Бхагавана. Но демоны непокорны Господу, преданные же слушаются Его. Как вот ты и я: если судить по нашим телам и происхождению, то мы демоны, но если будем действовать как преданные, то перестанем быть демонами.

– Что значит не-ва-зму-тимый?

– Это когда ты даже в плохом месте не испытываешь беспокойства. Когда ты ко всем относишься одинаково. Только тот, кто понимает, что Параматма находится во всех существах, может быть невозмутимым.

Кришна одарил меня прасадом, а теперь вот – и возможностью попроповедовать Индраджиту. Я не способен проповедовать большим людям, но это демон небольшого калибра и как раз мне подходит. Спасибо, Господь Кришна, спасибо, Прахлада Махараджа, и спасибо тебе, Даитьяджи, за то, что принес в дом наставления Нарады Муни и дал их своему отцу, погрязшему в грехе и в мирских заботах.

***

Последние три дня Индраджит каждый вечер приходил ко мне. Он принес маленький шелковый лоскут – это, по его словам, кусочек от чадара Прахлады Махараджи. За этим последовало ешё одно письмо от сына и жены. Ещё немного прасада. И опять вопросы о том, что он услышал от Прахлады, но недопонял.

– Эй, господин Харшашока, а что значит, когда Прахлада говорит: “О сыновья демонов, ваш долг состоит в том, чтобы возродить в себе сознание Кришны, которое

сожжет все семена корыстной деятельности"?

– Семена – это наши материальные желания. Скажем, если ты сожжешь поле сухой травы, то в следующем году она вырастет снова. Точно так же, если ты перестанешь совершать все те ужасные поступки, которые обычны для асуров, то это хорошо, по потом ты опять к ним вернешься, если только не выкопаешь и не сожжешь их семена”. И это под силу сознанию Кришны.

– А что такое "ка-ла-чак-ра”?

– Время подобно колесу, Индраджит. Оно вращается и перемалывает нас, уничтожая всё, что мы достигли в своей жизни. Перед этой кала-чакрой не устоит никто – лаже Хираньякашипу. А по окончании нынешней жизни мы вынуждены будем родиться вновь, в соответствии с нашей кармой. И в той, новой, жизни мы опять потеряем все в момент смерти. Это замкнутый круг, вечно вращающееся колесо, кала-чакра.

Мы. как обычно, старались говорить насколько можно тише, но один из заключенных всё-таки нас подслушал. "Эй, тварь, убирайся отсюда!" – раздался голос из темноты.

– Индраджит, – зашептал я, – надеюсь, ты никогда не забудешь уроков Прахлады Махараджа. Я надеюсь, что они навсегда останутся в твоем сердце. Будь осторожен и бережно храни их в своей памяти – это самое ценное, что у тебя есть.

– Хорошо, господин Харшашока. Ну, я побегу. Харибол!

На следующий день отец Индраджита, проходя мимо моей двери, задержался на минуту, чтобы сообщить мне, что его сын больше не будет сюда приходить.

– Я знаю, что он туг околачивался, – сказал стражник.

– Но кто-то пожаловался, так что теперь всё. Хватит.

Стражник доволен, что его сын играет с ребятами во дворне, но в то же время понимает, что положение Прахлады неустойчиво, и потому опасается и за себя, и за Индраджита. Однако сомневаюсь, что он догадывается, насколько мы сблизились с его угрюмым сыном.

Так наступил конец еще одному многообещающему знакомству. Как скоро в этой жизни приходит конец всем взаимоотношениям! Кришна, спаси и сохрани!