Текст книги "Кузница душ (СИ)"

Автор книги: Сашетта Котляр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Мариэн, – устало улыбаясь, поприветствовал ее тот, – видимо нам не удастся так легко уйти отсюда. Эта стена – фальшивая, но я не могу развеять заклинание, которое материализует ее.

– Этого следовало ожидать. Если может вспомнить один, значит, это должны были учесть, – до странного спокойно заметила она. – Все это создавали не недоучки, вроде нас, а посвятившие магии жизнь, пусть и назвавшие ее иначе. Есть варианты, что делать?

– Только один.

– Это крайняя мера, к которой мы можем прибегнуть в любой момент. У любого заклятия есть уязвимые места, да и у форта, вероятно, они тоже есть. Можно попытаться разрушить его, проломить брешь в реальной стене. Можно подумать, как сымитировать смерть, – начала она рассуждать вслух. – Ну или я могу вспороть себе живот, – иронически добавила, язвительно улыбаясь. «Версии» Рикардов никак не желали создавать полную картинку одного человека, а потому Мариэн никак не могла выбрать единой линии поведения.

– Да, у форта они тоже есть, – мрачно усмехнулся мужчина. – Они просто по ту сторону стены.

– Форт – единая конструкция, – закатила глаза Мариэн. – Если камень наполовину раскрошен с внешней стороны, то и изнутри его будет проще выбить. Только я, к сожалению, просто не умею ничего подобного. Вряд ли лекарские навыки имеют какой-то смысл. Да и магия здесь… как бы заблокирована.

Рикард резко переменился и выхватил меч, наставив его на травницу.

– Кто ты такая?

– Мариэн, – спокойно отозвалась она. – Хочешь знать, откуда я вообще об этом знаю?

– Мариэн, которую я знаю, вряд ли бы забыла о том, как устроены заклятия, удерживающие с одной стороны и как наши любезные жрецы их используют.

– После всего, что я пережила, странно, что я помню хотя бы как меня зовут, – зло отозвалась она, поймав себя на мысли, что оружие не пугает. Хотел бы убить – убил бы.

– Тогда расскажи мне об этом! – потребовал Рикард, опуская меч.

– Скорее всего, ты мне не поверишь. Звучит, как бред, я сама в это до конца не верю. Хотя, казалось бы… Впрочем, слушай, – проговорила она, после чего вкратце пересказала все, что помнит, неосознанно растирая правую руку левой. Отчего-то было холодно, а голос звучал отстраненно, будто говорила не о себе, а о героине какой-то легенды. Видимо, разум пытался защититься от безумия. Рикард отбросил меч в сторону, отчего глухой звон резко отозвался в ушах обоих, и крепко обнял Мариэн.

– Прости. Я… не знал, что так все будет.

– Понимаешь теперь, почему я… вот такая? – горько поинтересовалась она в ответ. И вдруг поняла, что, кажется, плачет.

Вместо ответа Рикард погладил ее по голове. Пусть и не сразу, но Мариэн взяла себя в руки: в первый раз, что ли? И поинтересовалась:

– Ты уверен, что мы ничего не сможем сделать, чтобы выбраться отсюда?

– Не уверен. Я только знаю пару тысяч способов, которые не сработают, – отозвался он с горькой иронией.

– Остается всего один метод: переместиться еще раньше. До того, как мы здесь оказались, – хмуро заметила она.

– Да уж. Интересно, если мы оба покончим с собой, мы оба будем помнить, что с нами было? – глаза Рикарда странно блестели, когда он говорил это, и Мариэн невольно отступила на шаг.

– Понятия не имею. Ничего подобного я, как ты понимаешь, не пробовала, – она вновь потерла не-потерянную руку.

– Тогда… Хм… У меня есть другая идея. Скажи, возможно ли «убить» человека – чтобы у него остановилось сердце, а потом перезапустить его? – ей подумалось: абсурдные времена требуют таких же решений.

– Попробовать, конечно, можно… Только времени на то, чтобы перезапустить сердце очень мало. Если наступит смерть мозга, то толку уже не будет. Кажется, не больше пяти минут сердце может не биться. Иногда – редко – выживают и те, кто был мертв дольше. Но я не знаю, почему, – она кратко пересказала то, чему учила ее саму давно погибшая наставница.

– И чем его можно остановить? – деловито уточнил Рикард.

– Есть травы, которые при смешивании становятся ядом с этим эффектом. Причем, это довольно распространенные растения. Как ни странно. Есть заклятия, останавливающие сердце. Все, как и везде, – итог она подвела с некоторым раздражением. Знал ли это Рикард? Она не помнила.

– Ладно, как хочешь действовать? Можем попробовать двойное самоубийство, – он произнес это так буднично, обыденно, словно говорил о погоде. Мариэн поежилась. Но есть ли выбор?

– Как это все-таки безумно звучит. Никогда не думала… Давай попробуем. Я уже привыкла, кажется, – проговорила она без особой уверенности. Что произойдет? Что?

– Хорошо. Если я в прошлом не буду ничего помнить, скажи мне: «Ключ – это черный плод», – что за плод? О чем он? Ей оставалось лишь согласиться, но странная фраза застряла в голове, как навязчивая мелодия.

– Звучит странно, но хорошо. Скажу, – она истерически рассмеялась, зажигая огонь на ладони. – На счёт три или вроде того?

– Просто сделаем это! – крикнул Рикард со странным энтузиазмом, поднял меч и вонзил его себе в грудь.

В тот же момент и сама Мариэн привычно выжгла дыру в области сердца. И когда только успело вернуться доверие? Глупо. Знакомые руны не заставили себя ждать.

Глава 3

Время отматывается назад, теперь до момента, когда все еще было удивительно спокойно. Когда от заговора были лишь мечты и планы, и Мариэн даже с трудом верила, будто это не фантазия, которой не суждено осуществиться.

В этой «реальности» она нашла себя в постели, медленно водящей кончиками пальцев по чужому телу, словно пытаясь очертить его контур. Удивительно мягкая, даже бархатная кожа для мужчины. Ей всегда безумно нравились такие легкие, невесомые прикосновения, куда более личные, чем, скажем поцелуи. Тогда ей бывало больно от мысли, что ничего подобного не было в ее жизни столь долго. Смешно. Какие глупости приходят порой в голову, если у тебя неожиданно случается что-то хорошее. Дневной свет из большого окна падал на его волосы, отчего они слегка отливали темным золотом.

Рикард… Как воспринимать этого человека Мариэн все еще понимала плохо, помнит ли он что-то – не знала, но менять ничего не стала. Даже вспомнилось, какое веселое, игривое настроение у нее было в этот момент, до всех временных приключений. Планы, мечты, надежды, желания. Сколько наивности тогда в ней было, поразительно даже! И как… уютно было в доме, где они сейчас оказались. Жаль, что ощущение не вернулось, словно отравленное и искаженное сценой в форте, которую она вряд ли теперь сможет забыть.

Только сейчас Мариэн вдруг задумалась, что это место не совсем подходит по статусу охотнику, которым в свое время представился Рикард. Зато его увлечение – резьбу по дереву – оно воплощало до мельчайших деталей. Добротный двухэтажный дом из светлого кирпича был буквально забит всякой резной мебелью, тут и там украшенной разными сценками то охоты, то битв, то каких-то легенд, неведомо откуда им взятых или неведомо как придуманных. Спальня, где они находились, была на первом этаже, а на второй травница на своей памяти никогда не поднималась, только иногда любовалась на лестницу, туда ведущую. Та была каменной, но перила представляли из себя настоящее произведение искусства, словно состоящее из множества переплетенных виноградных лоз.

Кровать после всех этих многочисленных временных линий и самоубийств показалась удивительно мягкой, а дыхание мужчины рядом – спокойным, даже размеренным. Безмятежным. Впрочем, с чего ему-то волноваться? Он еще ничего не знает. Для него все хорошо, и любимая женщина рядом, полностью поддерживает даже в том, что грозит риском для жизни. Мариэн невольно улыбнулась, как бы перепроживая эту сцену в своей голове за мгновение до того, как она начнет воспроизводиться в реальности.

Она знала, что он сейчас рассмеется и поцелует ее, чтобы остановить скользящее, щекочущее движение пальцев по плечам. Могла заранее представить глубокий, раскатистый звук, мысленно воспроизвести его движения. Реальная картинка полностью совпала с воображенной, отчего захотелось праздновать неизвестно что. Как мало нужно человеку для счастья, если сначала хорошенько испортить ему жизнь!

Оторвав свои губы от ее губ, Рикард крепко прижал ее к себе. Тяжелая дубовая кровать едва слышно скрипнула. Почему-то Мариэн вспомнила, как Рикард вырезал цветы и листья на изголовье, объясняя ей, как это делается, а она предлагала позже украсить ножки растениями, которые показывала ему у себя в хижине.

Чего только не лезет в голову, когда не хочется разрушать нежданно и ожидаемо одновременно воцарившуюся идиллию. Спрашивать ничего не хотелось, но следовало. Выяснить, помнит ли он «прошлое будущее». Попытаться что-то изменить. Переломить ход событий. Но вместо этого Мариэн словно со стороны наблюдала, что будет дальше, давая себе небольшую передышку перед новым временным витком. Рикард, однако, давно научился понимать, что она чувствует, а потому разрушил момент сам.

– Что тебя тревожит, Мари? – спросил он.

– Значит, все-таки не помнишь, – устало вздохнула женщина. – Жаль, я надеялась, в этот раз не придется объяснять. Ты просил, если не вспомнишь, сказать странную фразу: «Ключ – это черный плод», – она проговорила это пусть и весьма отчетливой, но скороговоркой, и зажмурилась в странном испуге. Вдруг слова приведут к неожиданным последствиям? Вдруг все опять пойдет не так? Рикард вздрогнул. Мариэн на мгновение почувствовала его страх, удивившись этому.

– Да, это… связано с моим детством и Клириками. Я бы не стал это говорить просто так.

Женщина облегченно улыбнулась. По крайней мере, никаких кошмаров, происходящих в настоящем. Прогресс, своего рода. Спокойнее. Ничего не случится. Что, в конце концов, может пойти не так на этот раз?

– Это должна была быть своего рода памятка. Я, наверное, покажусь безумной, но выслушай меня, пожалуйста, – дождавшись утвердительного кивка, она снова вкратце изложила события, которых уже (или еще?) не было, добавив кусок про двойное самоубийство в клетке заклятия, не позволяющего выбраться из форта. – Тогда ты и произнес эту фразу, – Мариэн решила, что вспомнила все возможное, и теперь с тревогой смотрела на любимого.

– Так, значит, мы попробовали так, как я думал, и у нас ничего не вышло, – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес Рикард, садясь на кровати. – Это… не те новости, которые я хотел бы услышать, но, по крайней мере, сейчас этого еще не произошло.

– Я надеюсь, мы придумаем что-то, из-за чего и не произойдет. Мне совсем не нравится та временная линия, – женщина села, притянув колени к подбородку и укуталась в коричневое шерстяное одеяло. Ее слегка знобило, отчего зубы немного ныли, а по плечам бегали мурашки. «Отходняк», – подумала она с некоторой иронией.

– Мы оба знаем, что это произойдет, рано или поздно. Нам все равно нужно действовать на опережение, если мы хотим даже попросту выжить.

Встряхнув головой, и ощутив, как незаколотые волосы рассыпались по плечам, Мариэн усилием воли перестала бояться и почти деловитым тоном поинтересовалась:

– Идеи есть?

– Хм. У меня есть одна вещь, которая могла бы нам помочь одержать победу. Она делает носителя неуязвимым для любой магии, кроме божественной.

– И ты прятал такой козырь в рукаве?! Но почему? – изумилась Мариэн, даже слегка подскочив, и заставив одеяло сползти, вновь освобождая тело и заставляя женщину трястись от холода. Странно, если учесть, что рядом весело потрескивал огонь в очаге. От недоумения ее рот слегка приоткрылся, а глаза стали казаться больше обычного. Слишком неожиданно, чтобы удержать себя в руках.

– Тому есть три причины. Во-первых, этой вещью может пользоваться только женщина. Во-вторых, она не дает пользоваться и целебными заклинаниями. В-третьих, надев, ее невозможно будет снять. Я планировал обойтись без этого, надеясь, что не будет необходимости ее использовать, – Рикард говорил уверенно и спокойно, отчего и ей тоже становилось легче. Хотя сомнения все равно терзали.

– Невеселые «побочные эффекты». Понимаю. И ты думаешь, с ней у нас будет больше шансов? Или… все зря, и лучше удрать в какую-нибудь глушь, где никому не будет до нас дела… – она осеклась и даже головой затрясла, отгоняя неприятные мысли. – Извини, кажется, я просто немного устала, вот и несу чушь. Отступать нельзя.

– Я думаю, да, больше. С ней на тебя не подействуют ни вражеские заклинания, ни магические ловушки, на которых мы погорели. В крайнем случае, это защитит от дурмана на арене и не даст форту удерживать тебя, – и снова спокойная уверенность. Впрочем, в первый раз он тоже был уверен, и к чему это привело? Женщина даже слегка разозлилась.

– То есть вместо того, чтобы убить тебя собственноручно я должна буду просто уйти, оставив умирать от голода. Какая чудесная альтернатива! – мрачно съязвила в ответ Мариэн, подчиняясь своей злости. – Против ловушек – да, хорошо, ты прав. Но оттуда я не уйду, если мы снова вернемся к этому.

– Просто стукни меня по голове и беги, – усмехнулся Рикард. – Заклятие посчитает тебя мертвой, если ты уйдешь достаточно далеко, и я тоже смогу выбраться. Но это нам не понадобится, если все пройдет удачно и мы сможем освободить чародеев, как я и задумывал изначально.

– Надеюсь, ты прав. И чародеи сожгут господ Клириков, кратчайшим путем отправив к их любимому несуществующему Всеотцу, – с непривычной для себя жестокостью процедила она.

– Ладно, – единственное слово показалось каким-то фальшивым, но, с другой стороны, что он еще мог сказать? Только согласиться. Странные интонации только немного пугали, но она не могла объяснить, чем.

Рикард встал с кровати, отошел в дальний угол, постучал ногой по полу, и несколько половиц уехали вниз, даже не заскрипев. Из образовавшейся неглубокой ниши он достал резную деревянную шкатулку, украшенную какими-то гротескными цветами. Подойдя к Мариэн, он открыл ее и протянул женщине, а та неловко взяла в руки и с удивительной легкостью открыла, словно шкатулка и вовсе не была закрыта. Внутри оказался ошейник из черной кожи, украшенный серебряными драконами, в центре которого был большой овальный изумруд. Казалось, что-то светится внутри камня, переливаясь красивыми всполохами.

– Какая красивая вещь. Хотя странно, что кому-то понадобилось придавать такие свойства именно… ошейнику, – Мариэн задумчиво коснулась украшения, не решаясь надеть. Такое уже не спрячешь, это не кулон или браслет. С другой стороны, ей вроде как и не нужно будет прятаться? Травницу практически грызло закономерное сомнение.

– По слухам, ее сделали вместе Всеотец и Богиня-мать, – слегка отстраненно произнес Рикард, – чтобы отметить заслуги одной достойной женщины. Она благодарно приняла дар, но так и не надела его. Это легенда из времен до текущей власти, конечно.

– А что такого сделала женщина, в слухах не сохранилось? – в почти спокойном голосе мелькнула нотка любопытства.

– К сожалению, нет.

– Жаль, – огорченно вздохнула Мариэн.

Потом она повертела красивую вещь в руках, ощущая покалывание от таящейся в ошейнике силы, и, наконец, разомкнула застежку. Все-таки, странный выбор предмета для того, чтобы сотворить защитный артефакт, но мало ли, чем руководствовались боги. Она обернулась к Рикарду.

– Поможешь?

– Я не могу. Магия не позволит надеть его против воли или чужими руками.

– Разумно. Можно даже поверить, что это работа богов. Хорошо, – решившись, кивнула травница.

Мариэн приложила могущественное украшение к шее, наклонила голову, отчего волосы заслонили обзор, и наощупь принялась застегивать его на себе. Ей казалось, это займет некоторое время и доставит неудобства, но ошейник защелкнулся сразу же. Словно сделал это самостоятельно, как живой. Женщина подняла взгляд на Рикарда. Он улыбался, и выражение его лица ничего хорошего ей не сулило. «Опять! Доверчивая, наивная дура!», – зло подумала она, не успев испугаться. А потом прислушалась к словам, произносимым чужим-родным человеком, и вскрикнула от ужаса.

– Эриза постоянно лезет в мои дела, но это мой мир, и ей придется играть по моим правилам! – мощным, низким голосом сказал мужчина перед ней. Мариэн уже слышала такие интонации в нем, в одном из возможных будущих. Правая рука сильно зачесалась, а перед глазами опять пронеслась жуткая сцена и боль в ней.

Она испуганно дернулась, понимая, что совершенно точно чего-то не понимает. Возможно ли, что в Рикарда вселяется… бог? Или никакого Рикарда нет?! В каком-то животном страхе, что мгновенно сковал сознание, она задала единственный вопрос, пришедший в голову:

– Кто вы такой?

Вместо ответа мужчина щелкнул пальцами и в его дверь тут же вбежал сам Главный Клирик и мгновенно пал ниц. Невольно, Мариэн отметила: таким напыщенного ублюдка в роскошном бело-золотом одеянии, облипающим жирное брюхо, скорее всего не видел никто до нее. Испуганным, распластанным у ног своего бога, и готовым лизать его ботинки, если понадобится. Хотя, конечно, кто-то может и видел, но уже не расскажет. А вот из тех, кто еще не похоронен… Она явно единственная. «Потому что те, кто видит – долго после этого не живут», – тут же пришла мрачная мысль.

– О Всеотец, милосердный… – только и успел пропищать он, резанув по ушам травницы мерзким голоском, прежде чем был прерван властным приказом.

– Встань, червяк. Уведи эту девушку в подземелье. В то самое подземелье.

Мариэн побледнела. Чем грозило «то самое» она знать решительно не хотела, только вот чем защищаться? Она в панике огляделась вокруг. В этой временной линии у нее не было ни оружия, ни нормальной одежды, ни трав. Мало кто ложится в постель с любымым мужчиной во всеоружии. Конечно, она не была совсем уж обнажена, на ней была белая ночная рубашка, но это не особенно утешало.

В голову закралось пугающее подозрение что фокус с разворотом времени больше не пройдет. Иначе зачем ошейник? Не от магии же ее защищать, в самом деле. Она горько усмехнулась от своей наивности, растерянно замерев. Впрочем, от Клирика женщина приготовилась отбиваться до последнего. Только практически сразу поняла, насколько это будет бестолку: у них все, и магия, и сила, перевес не на ее стороне и это очень мягко сказано. Снова раздался щелчок пальцев «Всеотца», и взявшиеся из ниоткуда веревки, будто сделанные из черного тумана, плотно связали руки, ноги и заткнули рот травницы, отрезая даже мизерную возможность побега. Она не могла теперь уйти из жизни! Навсегда или нет, не имело значения.

В Рикарде изменилось все, когда он сбросил маску, и в то же время не изменилось ничего. То же тело, то же лицо, та же одежда, которой было не слишком много: он не удосужился накинуть на себя даже простыню. Зато манера держаться теперь выдавала в нем совсем не человека, или, по крайней мере, человека очень властного и самоуверенного. Куда исчез добрый, отзывчивый Рикард можно было теперь только гадать, ведь эти личности правда были совершенно разными. Словно братья-близнецы, один из которых добрый, а второй – порочный и злой. Или отражение в кривом зеркале?

– Прости, дорогая Мари. Мне не нужны в этом мире сильные люди, и, если даже крах всех надежд и мечтаний не сломал тебя, остается только смерть. Мед-лен-на-я, – сказал предмет ее испуганных раздумий, словно смакуя последнее слово. На губах его играла гротескная ухмылка, а глаза возбужденно блестели, словно в предвкушении чего-то хорошего. – Ты не первая, кто нашел эту лазейку в чарах Эризы. И вряд ли ты будешь последней.

Теперь мысли метались в ее голове, словно испуганные певчие птички в клетке. Ситуация была безвыходной. Совершенно.

Глава 4

Слово «уведи» оказалось несколько неподходящим по отношению к Мариэн, потому что Клирику пришлось закинуть ее на плечо и нести, словно окоченевший труп. Она все видела и слышала, но ничего не могла сделать, отчего ею владела странная смесь ужаса с бешенством. Даже душевная боль отошла на второй план: строго говоря это не предательство, а обман, на который женщина с радостью попалась, понадеявшись урвать немного счастья.

Мимо проносились коридоры, о которых она и не подозревала. Ну да, что стоит богу вынудить дворец казаться небольшим домишкой, если ему того захочется. Сердце быстро колотилось, из глаз текли неконтролируемые слезы. Клирик шел, злобно бранясь и периодически отдавая отрывистые приказы подчиненным.

Мариэн видела мало, но даже по обуви «собеседников» главы государства и по тому, как они отвечали на приказы, можно было сделать простейший логический вывод: он созывает пыточную команду. Для нее. Выполняя приказ своего безумного, гротескного божества, упивающегося страданиями и ломкой тех, кто оказался слишком упрям, чтобы сложить руки после первых штрихов кошмарного спектакля, через который наверняка прошла отнюдь не она одна. Он говорил: «мне не нужны сильные люди». Травница подозревала, нужны: иначе ему будет слишком скучно. И ее колотило от ужаса осознания, что это значит.

Наконец, Клирик остановился. Раздался щелчок замка, и Мариэн неожиданно больно ударилась бедром о каменный пол. Ей повезло, она упала на бок, и теперь видела, как дверь запирается прямо у нее на глазах. В камере не было ничего, даже тюфяка или миски для воды, только нечто вроде каменного пьедестала с четырьмя парами наручников. Зато прямо напротив, через решетку отчетливо виднелись окровавленные инструменты, а рядом с ними – печка и щипцы, ожидавшие на ней своего часа. Слегка приподняв голову, Мариэн разглядела несколько видов тисков, длинные иглы, нечто, похожее на зазубренный нож и какие-то странные приспособления, назначения которых не знала. И самое страшное: кровь на них была свежая, не успевшая толком высохнуть. Да и на каменной «койке» тоже виднелись бурые пятна. Мариэн едва не замутило.

Главклирик вышел, не говоря ни слова. Женщина осталась ждать, сама не зная, чего. То ли «посещения», то ли палачей, то ли людей, которые не побрезгуют переложить ее с пола на ложе. Если бы она могла освободить руки, они бы дрожали от ужаса. И только яростное нежелание сдаваться просто так не позволяло ей впасть в истерику. Должен быть выход!

Первые два часа, хоть Мариэн и не была уверена, будто прошло именно столько, она пыталась кататься по полу, просто чтобы сделать хоть что-нибудь. Еще какое-то время спустя поняла, что руки и ноги окоченели и ей банально холодно. Потом плакала, замерзая еще больше. Мысленно проклинала и Рикарда, и свою доверчивость, и это место. Строила планы возмездия. Пыталась кричать, только скользкие и горькие на вкус «веревки» гасили звук, не позволяя даже этой малости. О ней словно забыли, так и оставив валяться и умирать от голода и холода, не имея возможности даже встать и размять ноги, не говоря уже о какой-то борьбе.

Не происходило ровным счетом ни-че-го. Хотя это вполне подходило под определение медленной и мучительной смерти, ведь если не давать человеку пищи и воды, он в самом деле умрет. И в этом в самом деле не будет ничего приятного или быстрого. Только… она знала, что через три дня или около того погибнет от обезвоживания. Разве проклятый бог готов отпустить ее так быстро? Зачем тогда все эти орудия перед нею, зачем печка, огонь в которой так и не гаснет?!

Или «подвох» в том, что ей эти три дня покажутся вечностью?! Но это же… Неинтересно? Или вроде того. Мариэн снова панически заметалась по каменному полу. Со стороны это выглядело так, словно она чуть-чуть приподнимается и снова падает на бок, потому что на большее в таком положении женщина просто не была способна.

Она вспоминала все свои ошибки, все «временные линии» и мечтала только об одном: чтобы произошло хоть что-нибудь. Мариэн уже готова была принять палача с распростертыми объятиями, только бы он пришел. Или не он. Хоть кто-нибудь в этом проклятом месте может появиться или нет?! Она захныкала, тихо ненавидя и себя и Рикарда, и всю жизнь в целом. Никаких мыслей о борьбе уже не было, только о воде. И о том. Чтобы. Пришел. Хоть. Кто-нибудь. Вечность спустя, раздались чьи-то шаги, и Мариэн показалось, будто это уже галлюцинации.

Но ей повезло. Снова раздался щелчок замка, и в комнату вошел Рикард собственной персоной. Рядом с ним была девушка. Худощавая, низкого роста, бледная, с черными волосами до плеч, глаза скрывает черная же повязка, отчего казалось, словно она слепа.

– Знакомься, Мариэн, это Шиу. Она первой зашла так же далеко, как и ты, но через три с половиной года все же согласилась служить мне верой и правдой.

Шиу щелкнула пальцами, и путы, удерживающие травницу в неудобном положении, исчезли. Та посмотрела на обоих измученно-злым взглядом, и не стала ничего отвечать. Какая ей разница, как зовут палача? Пусть даже и женщину. Тем более, горло саднило, язык пересох, отчетливо хотелось двух вещей: воды и сдохнуть. А вовсе не тешить безумного бога. Мариэн попыталась встать, но быстро ощутила головокружение, пошатнулась и упала обратно.

– Я оставлю вас, – сказал Рикард, выходя из камеры. – Шиу, ты знаешь, что делать.

– Да, господин Ви'Эшрод, – ответила та голосом, не выражавшим никаких эмоций и продолжила, уже обращаясь к Мариэн:

– Остаток этого дня и весь следующий проведешь без воды и еды, в полном одиночестве. Твои тело и разум начнут работу сами.

– Зря ты мне об этом сказала, – тихо, с иронией прохрипела Мариэн. – Зная, что все конечно, что ты вернешься, я уже не буду в панике. Впрочем, спасибо.

Встать она больше не пыталась. Значит, всего полдня. Как интересно тянется время, если ты не можешь его отслеживать. Женщина усилием воли заставила себя отрешиться от происходящего. Да, не явись они и оставь путы, она сошла бы с ума. Возвращение – просчет, а просчетами врагов нужно пользоваться. Она постаралась успокоить дыхание и начала думать. В первую очередь – можно ли провернуть старый фокус с откушенным языком, или они просто рассчитывают на ее отчаяние. Смешно, если так: Рикард сам и остановил его.

– Нет, не сработает, – тихо сказала Шиу. – Ошейник ограничивает твою волю, не давая совершить ничего, что приведет к преждевременной смерти.

– Спасибо. Кажется, я предсказуема. Какая жалость, – саркастически отозвалась травница.

Не в силах просто лежать и ничего не делать, она поднялась на четвереньки и все же добралась до «ложа», поранив колени о камень. На то, чтобы забраться туда ее сил уже не хватило. Пришлось облокотиться на него. Затем Мариэн скользнула по «палачу» равнодушным взглядом. Интересно, Шиу уйдет? Или что? Травница озлобленно пожалела, что слишком вымотана. Иначе можно было бы попробовать, например, вцепиться в тюремщицу зубами. Шиу покачала головой.

– Я сама была на твоем месте, Мариэн.

Она подошла к пленнице и помогла ей взобраться на ложе.

– И сдалась, – констатировала та, впрочем, не став отвергать помощь. – А я лучше сдохну, наконец. Давно пора. Только попробую забрать кого-нибудь с собой, если получится.

Мариэн сама не знала, откуда эта злая, мрачная решимость. Еще совсем недавно ей самой казалось, будто она сдалась, но возвращение Рикарда всколыхнуло тяжелую ненависть. И это чувство помогало ей кое-как держаться.

– Попробуй, – безразлично сказала Шиу, уходя.

Снова щелкнул замок. Мариэн устало уронила голову на камень, не став даже глядеть своей предшественнице вслед. Нужно попробовать поспать. Во сне не чувствуешь голода, нет жажды, да и… Силы, пусть и медленно, но копятся. Даже на такой качественной «кровати». А если она хочет сделать хоть что-нибудь, ей не нужно думать о том, как все плохо. Нужно действовать. А память о том, что ее не бросили здесь навечно, не позволит скатиться в панику. Вдох-выдох. Жестко? Хочется воды? Тело терзает голод и все прочее? Да плевать! Нет этого. Только необходимость уснуть.

Мариэн намеренно замедлила дыхание, абстрагируясь от того, где она и что случилось, представляя, будто сейчас еще ее далекое детство, а мать сидит на кровати и рассказывает какую-нибудь страшную легенду. И все хорошо. Никакого Рикарда никогда не было. Никаких смертей, пыточных камер, ошейников. Только тихий, размеренный голос, и слова сказки, которые уже не понимаешь на грани между сном и явью, погружаясь в интонации, как в озеро из видений. И это сработало. Вскоре, травница забылась странным, но удивительно спокойным сном. Проснувшись через какое-то время от невозможности свободно повернуться, женщина обнаружила свою левую руку пристегнутой к «кровати».

«Твою мать!» – подумала Мариэн. – «Ну еще бы, кому нужно позволять мне бежать от реальности так просто?» Однако она не стала ни орать, ни паниковать, ни злиться. Только отметила, что пить хочется еще сильнее. И задумалась, как еще можно «промотать» время, не играя на руку своим мучителям и не испытывая больше боли и ненависти, чем необходимо, чтобы не падать духом. Вспомнила, как училась отделять себя от реальности. Легла на живот, так, чтобы рука болела от невозможности положить ее параллельно телу, как можно меньше. И начала вспоминать старые песни из раннего детства, подробно представляя их сюжеты.

Этот способ помогал. С одной стороны, она была как бы не в камере, с другой – никто не мог сделать с ней что-то так, чтобы она не увидела. Периодически Мариэн забывалась тяжелым сном, но часто просыпалась, снова ныряя в спасительную фантазию. Одежда закономерно отсырела, источая неприятный запах, во рту пересохло, губы потрескались, глаза болели от непролитых слез. Руки и ноги затекли, а на запястье левой руки остался темный синяк. Только желудок не спешил напоминать о голоде, поскольку травнице и раньше приходилось проводить много времени без еды, и тогда она была вынуждена еще и работать. Сейчас в этом смысле было проще: у прикованной к каменной койке не слишком много способов потратить скудные силы.

Когда это время, наконец, кончилось и вновь раздались шаги, на лице Мариэн читалось мрачное торжество. «Тело и разум начнут работу сами, да? Не дождешься, сука!», – мелькнула мысль в ее голове. Вошла Шиу – кто ж еще? – и протянула пленнице флягу.

– Это вода из Белого подземного источника – лучшая основа для зелий, как ты наверняка знаешь – смешанная с соком ягод «Черной руки», который не дает уснуть. Такой напиток может безопасно и эффективно употребляться в течение многих лет, что тебя и ждет. Сегодня другой фляги не будет, поэтому не разлей.

Вся сила воли Мариэн ушла на то, чтобы спокойно протянуть руку, забрать флягу, открыть прикованной рукой и осторожно, не торопясь отпить несколько мелких глотков. Затем она закрыла ее и положила рядом с собой. Ей не хотелось показывать, насколько необходима была эта влага, не хотелось подавиться и «терять лицо» тоже не хотелось. Хотя даже ей самой было немного смешно оттого, что подобные вещи стали важными.