Текст книги "Измена. Няня для мужа (СИ)"

Автор книги: Саша Киндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

– Какие отношения у вас складывались с сестрой вашего мужа? – спросила судья.

Я пожала плечами.

– Сперва она меня не замечала, когда я была няней, – я задумалась, – будто меня и не существует. Когда мы поженились с Эксалем, она стала меня ненавидеть. Всё.

– Она так со всеми общается, – поддакнул Роб, – зайдёт скоро как свидетель, и вы сразу поймете.

– Карина сложный человек с таким же характером, – кивнул муж, – однако следует учитывать, что на неё негативно воздействует её муж. Те разговоры о деньгах каждый раз провоцировал он, я в этом убежден. Сестре всегда было не до таких… мыслей.

Он всё ещё внимательно смотрел на меня. Наблюдал так же внимательно, как когда я рассказывала. Я боялась сказать что-то не так, когда он был таким.

– У меня уже есть выводы для вас истец, – неожиданно произнесла судья, – я могу сказать их, не дослушав истории.

– Снова выдадите что-то на эмоциях? – едко усмехнулся Эксаль, – мы это уже проходили. И если вы промолчали, значит приняли тот факт, что были неправы.

Женщина было открыла рот, как её остановил Роб.

– Я видел, что происходило с тобой за эти две недели, – обратился он к Эксалю, – и меня реально бесило то, как ты поступаешь. Что с Инес, хотя она заслужила. Что с Дол, – он поймал на себе его злющий взгляд, – но я понимаю, что для тебя сейчас рушится то, что ты строил все эти годы. Так что… мой тебе совет – заткнись. Или контролируй слова, пока твоя жена не решила, что тот нервный психоз, который ты сейчас показываешь, вызван тем, что ты с кем-то шлялся и не хочешь признавать.

Я встала и вернулась к стойке. Они остались на креслах.

– А теперь посмотрите оба с моей стороны, – усмехнулся Эксаль, – у меня была няня.

Я не сдержала улыбку.

– У твоего сына была няня, – засмеялся Роб.

– К своим словам придерись! – рыкнул на него откровенно злой Эксаль, – так вот. Няня. За те два года, что она находилась в моём доме в этом статусе, я прошёл несколько стадий отношения к ней. Первая – ребёнок, который каким-то мифическим образом умеет возиться с ещё меньшими детьми. К ней у меня были жалость и лёгкий негатив. Я терпел её только потому, что она справлялась со своими задачами, но самым главным было то, что она нравилась впервые отвлекшейся от меня маме, – он усмехнулся, – моя испорченная по её мнению жизнь резко ушла на второй план, скрывшись за спинкой неуверенной и влюблённой в меня девочки. Вторая стадия мучала меня целых полгода. Не переживайте, мы ещё дойдём до неё в рассказе моей жены, но я скажу обтекаемо: тот вечер, когда приезжала Карина, стал чем-то вроде грани, которую вся наша семья пересекла. Мама поняла, что почти семнадцатилетняя Долли вполне себе прекрасная невестка, Роб осознал, что мне лучше рассказать о том, что у меня есть весьма обидчивая поклонница, Инес принялась ревниво следить за каждым моим шагом, а я… – он как-то нервно рассмеялся, – первые полгода после дня рождения Долли я сводил всё в шутку, – он резко стал серьёзным, – после стало как-то не смешно. Когда тебе со всех сторон твердят только о конкретном человеке, сам начинаешь думать только о нём, – он сузил на мне глаза, – я старался свести всё в дружбу. Знали бы вы насколько я старался, – усмешка, – как вы поняли, у меня не получилось. Понятия не имею, но… хотя, знаете имею. Долли смогла бы пробраться в голову любого, кого она когда-либо видела. А я провёл с ней несколько лет в одной комнате. И третья стадия – я был уверен, что женюсь на ней в тот самый момент, когда она мило улыбнулась мне на свой восемнадцатый день рождения, – тяжёлый вздох, – быстро менялся я, но Долли делала это невероятно долго. То, что вы видите перед собой сейчас, ничто иначе как образец моих трудов. И я не идиот. Пытался отгородиться и воспринимать поведение членов моей семьи через призму принятия. Но нет. Моя мать решает всё хитростью и не видит чужого мнения, Роб суёт нос в любой вопрос, который кажется ему интересным, Карина слушает своего мужа-урода, а Долли верит в небылицы и любит пострадать. Вот и все выводы, – к Робу, – и я с чистой душой могу послать тебя сейчас к чёрту. Контролировать слова? – смешок, – эта маленькая бессовестная… стервозка, – он указал на меня, – не слушала меня две недели, убегала и… спёрла детей, – он пытался говорить мягко, – пока я как идиот бегал за ней, думая, как бы она не влипла в какую-нибудь историю похлеще, чем те, что приключались с ней в прошлом! Поэтому нет – я, чёрт тебя дери, не заткнусь, Роб. Я сделаю всё, чтобы она вернулась домой, поняла, насколько она успела на мне поездить, а после того, как до неё дойдёт, оборву каждый узелок, который успела затянуть на моей шее моя проклятая семья!

Я посмотрела на него круглыми глазами.

– Что, Долли? – ехидно улыбнулся он, – слёзки ты больше не пускаешь, бровки домиком стоят по другой причине. Начала улавливать мысль, что ты поступила поспешно? Попа чувствует, что я злюсь?

Я возмущенно отвернулась, залившись краской.

– Истец? – позвала меня судья.

Я помотала головой.

– Он такой же хитрый, как Альба, поэтому нет. Я всё ещё ему не верю и… – выдохнула, – понимаете, ваша честь, это он сейчас так начал считать. А когда ему то же самое говорила я, то он только посмеивался. И… теперь ему стало не смешно. Вот, – повернулась к мужу, – это у тебя должно всё… чувствовать.

Эксаль расплылся в улыбке.

– Я две недели к тебе не прикасался, – промурчал он, – и чувствую всё более чем усердно и… горячо.

Отвернулась я резко.

– Истец, вернёмся к повествованию, – прокашлялась судья, – долго там ещё до вашей свадьбы?

Я помотала головой. И продолжила:

«Мне исполнилось семнадцать.

Ещё лет пять назад я мечтала, что в этот день всё резко изменится. Все девушки, наверное, мечтают, что их спасёт принц. Вот и я… и в моей истории был принц. Только он был не мой.

– Доброе утро, – вышла на кухню я.

Сегодня мама встала раньше. Я специально попросила её купить торт. Нет, такого для меня никогда не было – иногда меня даже забывали поздравить, но тут всё должно было быть по-другому. Я же теперь платила за этот торт, значит достойна хоть кусочка, да?

– Почему ты еще дома? – что-то резала на столе мама.

Я нахмурилась.

– За мной заедут позже из-за дня рождения, – села рядом с ней, – помочь?

– Сама справлюсь, – она отмахнулась от меня.

Я всё ещё смотрела на неё с надеждой. Мы же договаривались. Я даже торт себе выбрала, чтобы ей не пришлось.

– П-понятно, – моё лицо стянуло вниз.

Она была тем, кто точно не станет устраивать сюрпризы. От этого было как-то совсем неприятно внутри. Что-то будто скулило. Так и мелькала мысль, что сколько бы я не старалась, хорошей для неё мне никогда не стать.

– Есть будешь? – неожиданно спросила она.

Я помотала головой, пусть улыбку и не сдержала. Это оно, да? Сейчас? Мама отвернулась к плите.

– Если ты скалишься по поводу торта, то можешь и не надеяться – я отдала все оставшиеся деньги твоему брату. Он снова нашёл себе девушку, и они ушли на квартиру. Он, знаешь ли, не думал даже баловаться, как ты! Так что… ему нужнее, поняла?

Сердце упало вниз.

– Пабло уже третий раз с кем-то уходит за месяц, – прошептала я, – тратит всё, что ты дала и возвращается ни с чем, а я… у меня никогда не было н-ничего, к-кроме конфет от папы в десять, а-а он… – по щекам хлынули слёзы, – й-я даже сама эти деньги заработала! А он их просто проп-пьёт, ты же знаешь…

– Взрослая стала? Решать за меня будешь? – подпёрла бока руками мама, – нефиг было трепаться на всякую ерунду! Чем тебе старые ботинки не угодили у Агаты?

Я шмыгнула носом.

– Э-это ещё мои б-ботинки были и…и они ей маленькие, – я закрыла рот рукой.

Мне было адски обидно. Никогда так сильно не было. Даже голова заболела от того, как я сжимала зубы.

– И ты бы их всё равно Пабу отдала, – прошептала я, – потому что ему всегда нужнее было. Ты ему столько всего прощала, – я стерла слёзы и кивнула, – а я всегда была не такой, как надо.

Сглотнула вязкий ком в горле.

– Зато ты у нас всегда бедная и несчастная! – всплеснула руками она, – и без торта переживешь! Иди давай… приехали за тобой!

Я кивнула, встала и… что-то во мне будто оборвалось:

– Там, где я работаю, в прошлом месяце уволилась няня на ночь, – снова кивнула, – так что теперь я буду оставаться там, – мне вдруг стало легче, – не всегда, но несколько раз в неделю. Мне будут платить больше, – под блеснувший взгляд мамы, – но отныне я не отдам тебе и цента, – я усмехнулась, – сама буду покупать всё младшим, но ни ты, ни Пабло больше ничего не получите.

Я направилась в сторону выхода.

– Я вложила в тебя кучу денег за всё детство! – она крикнула мне вслед, – ты мне всё отдашь, собака!

Я развернулась, снова стёрла слезы и рассмеялась:

– Какие деньги ты в меня вкладывала? – я шагнула на неё, отчего она начала пятиться, – те, что давал папа? Да, можешь не врать. Я теперь знаю. Я позвонила ему, и он всё рассказал. Он до пятнадцати лет платил тебе за меня деньги. За меня и за Паба. Ему ты тоже не сказала, да? – я нахмурилась, – а после того, как ты в мои пятнадцать рассказала мне, какой папа козёл, я высказала это ему! А я ещё думала, почему он влепил мне по лицу! – мне было смешно, – ты врала всё время! Ты на меня вообще ничего не тратила! Я всегда донашивала за Пабло, – смешок, – за твоим любимым сынком, которому всегда всё нужно! А мне?! Мне не нужно, мама? Я тебе не дочь?!

– Д-долорес… – она была в ужасе.

– И сейчас брату тоже было нужнее, чем мне, – я выдохнула, – не хочу тебя расстраивать, но когда я вчера ехала домой, он выходил из бара на одной из улиц, – я хмыкнула, – он пропьёт эти деньги, а тебе скажет, что они с его новой девушкой не ужились, – я развела руками, – теперь ты не беременна, – я кивнула, – и если честно, я поддерживаю папу в том, что это был не его ребенок. Я всё видела. Каждый раз, когда ты кого-то приводила. И не ври мне, – улыбка, – ребёнка нет, рука зажила, – хмык, – иди работай сама. От меня жди помощи только для трёх младших, – я взмахнула пальцем, – но я сама буду их одевать, так что тебе ничего не достанется.

Она сама начала стирать слёзы руками, пока я говорила. Но мне почему-то не было её жаль. Я хмыкнула и пошла на выход:

– Надейся теперь на любимого сыночка, – смешок, – он же у тебя такой хороший! – иронично.

И вышла из дома. Сегодня был дождь. Моросящий, мелкий и стучащий по крыше машины Роба.

– Знаешь, я ехал к тебе с песней, но судя по твоему лицу, она тут лишняя, – кисло улыбнулся мне водитель.

Я улыбнулась сквозь слёзы.

– Нет уж, – протерла лицо пальцами, – пой, если собрался.

«С днем рожденья тебя!» в исполнении Роба была смешной. Он совсем не умел петь, но старался как мог. Я хихикала сквозь слёзы.

– Подарок от нас с Ниной в бардачке, – улыбался мужчина.

– П-подарок? – не поверила я, – мне?!

Роб кивнул.

– Открывай быстрее, я хочу видеть твоё лицо, – он повернул, – Нина очень сильно переживает, понравится ли тебе, поэтому. М! Слушай, ты не против, если я позвоню ей, чтобы она всё видела? Это очень важно для неё.

Я помотала головой, раскидав капли по щекам. Меня поздравили и…и… подарок! Мне!

Мужчина натыкал что-то у себя в телефоне. На экране появилось круглое лицо девушки с горящими глазами.

– Какая ты милая! – первое, что сказала Нина, – ой, прости, Долли. Мы друг друга заочно знаем, поэтому я как-то заранее чувствую себя к-хм… близкой тебе. Ты не против?

Я помотала головой.

– Вы тоже очень красивая, – смутилась я.

Она широко улыбнулась.

– Открывай, – мигнули её глаза, – и никаких «вы».

Я смутилась сильнее.

– Нинос, она тебя боится, – хрюкнул Роб, – я, кстати, тоже.

Его жена расплылась в улыбке.

– Ты всех боишься, – хихикнула девушка.

Он отвлёкся от дороги на секунду, чтобы переглянуться с ней. И по его взгляду было сразу видно – он её очень сильно любит. Что бы не говорила Инес.

– Это?.. – протянула я, – что это? – распечатала коробочку я.

– Наушники, – объявила Нина, – чехольчик выбирала я. Мне в твоем возрасте очень нравилось всё цветочное и яркое. Тебе нравится?

Я вертела в руках футляр.

– Спасибо, – пробурчала я.

– Не понравилось? – испугалась Нина.

Я помотала головой.

– Это она еще про подарок Эксаля не узнала, – остановил нас двоих Роб, – вот когда увидит, то я передам тебе её обнимания.

Я округлила глаза.

– Он тоже мне что-то подарит? – не поверила.

Они оба заулыбались. Я покраснела.

– Спасибо ещё раз, – сказала для Нины, – ты… – я почти плакала, – это, если честно, мой первый подарок на день рождения.

И вообще. Мне только младшие картинки рисовали. А тут что-то даже купленное. Лично для меня.

– Когда у тебя день рождения? Я тебе тоже что-нибудь подарю, – догадалась я.

От этой мысли стало как-то совсем приятно.

– Через семь месяцев, – кивнула Нина, – я позову тебя на него, так что вручишь лично. И… Роб звал тебя к нам в гости, ты не хочешь?

Я опустила голову.

– Я думала, что он для вида, – пробурчала, – простите.

– Тогда я жду тебя на этой неделе, – воскликнула под улыбку Роба она, – и никаких «нет». С Робби и приедешь. Договорились?

Я кивнула. Она была хорошей. Таких людей не могло существовать рядом со мной.

– Тогда я отключаюсь и не мешаю кое-кому ворчливому следить за дорогой, – хихикнула она, – ещё раз с твоим днём, Долли. Не забывай, что мы тебя любим.

И она отключилась, оставив меня в очень странном состоянии.

– Наушники тебе точно пригодятся, когда Франко спит, – объяснил Роб, – кстати, ты согласилась оставаться в ночную смену?

Я кивнула, вертя в пальцах их с Ниной подарок.

– Интересно, где тогда планирует ночевать Эксаль? – хмыкнул Роб.

– Когда приезжала Карина, он спал в гамаке на террасе, – вспомнила я, – а я на диване, чтобы вставать к Франко.

Роберто покачал головой.

– Как… странно, – пробурчал он, – как будто комнат в их доме не хватает.

Я не поняла, к чему он это сказал, поэтому промолчала. Тем более мы уже въезжали в гараж.

– Может не хотел быть далеко от сына? – пожала плечами я, – и Инес иногда его зовет, чтобы он помог ей.

Но он никогда за всё время с ней не спал в той комнате. Наверное, не хотел ей мешать.

– Альба распланировала вечеринку на вечер, – вернул меня в разговор Роб, – есть желание сбежать?

Я помотала головой и выскочила из машины, чтобы оббежать её и обнять почти успевшего выйти водителя.

– Спасибо вам с Ниной, – шмыгнула носом я, – я и не надеялась, что у меня будут такие хорошие друзья!

Мужчина улыбался, как-то непонятно гладя меня по макушке.

– А я никогда не думал, что у меня будет друг младше меня в два раза, – усмехнулся он, – только представь, когда мне было семнадцать, ты только родилась.

– Какой ужас, – отлипла от него я, – ты очень старый.

Под его закатывание глаз я весело шагала в дом. По дороге не встретила ни единой души, что было странно. А вот в гостиной…

– С днём рождения! – хором, и бабах хлопушки мне в ухо!

Блестки и цветные бумажки оседали на голову и пол под хлопки ладошами. А я разглядывала улыбки всех, кто мог здесь собраться.

– Я, кажется, глухая на одно ухо теперь, – улыбнулась им.

В особенности Алехандро, который в меня метился, а теперь стоял с пустой коробкой.

– Вечером будет основной праздник! – радовалась Альба, – отметим все вместе, – она подбежала ко мне и сжала в объятьях, – но до этого мой подарок, – она оскалилась от счастья, – ты завтракала? Через полтора часа мы выезжаем к парикмахеру.

– Только если слезами она завтракала, – сел рядом с Эксалем Роб, – в такой день её тоже никто жалеть не стал.

Я показала ему кулак.

– Долли, подойди, – позвал меня Эксаль, пытаясь вытащить из рук Франко коробку, – кое-то успел её слегка погрызть и обмазать слюнями. За это прошу прощения.

Мне протянули…

– Это тот подарок к наушникам? – я обтёрла об себя коробку.

Роб хмыкнул.

– Я бы сказал наоборот, – хихикнул он.

– Ты уже всё растрепал, – закатил глаза Эксаль, – Долли, это нужно открыть. Пленка плотная, поэтому ножницы на столе.

Я справилась и зубами, вызвав на лицах улыбки.

– Телефон? – удивилась я, – это дорого, – закрыла и вернула Эксалю я, – я не возьму, но большое спасибо.

Мужчина удивлённо застыл, держа уже обсасывающего телефон Франко.

– Что значит не возьмёшь? – возмутилась Альба, – так нельзя, Долли.

Я помотала головой.

– Я видела рекламу по телевизору, – села между водителем и хозяином дома я, – у меня нет столько денег, чтобы заплатить за него. Он стоит больше моей зарплаты, а мне нужно ещё Робу отдать за…

– Так, – остановил меня Эксаль, – Долли, тебе известно такое понятие как «подарок»?

Я кивнула.

– Конечно, – смущенно посмотрела на него я, – у нас в школе собирали деньги на какие-то праздники, а после на них покупали подарки. Я пока ничего не отдала, но когда ты заплатишь мне зарплату, то обязательно отдам. Я же не знала, что мне кто-то что-то подарит.

Я казалась самой себе важной в этот момент. Вроде понятно рассказала.

Роб откинулся на спинку дивана со вздохом тяжести. Эксаль просто поднял брови на лоб.

– Подарки дарят безвозмездно, – решила объяснить мне Альба, – просто так. Ты никому ничего не должна за них, Долли. То, что было у тебя в школе, это…

– Покупка, – добавил Эксаль, – ты даешь деньги – тебе товар. Взаимовыгодный обмен. За подарки никто не платит. Поэтому держи, он твой.

Мне всучили телефон обратно. Франко это не понравилось – он даже переполз ко мне с рук отца. Я не знала, что делать.

– Ну же! – прошипела Альба, переводя взгляд с него на меня, – Роб, возьми Франко, Долли должна поблагодарить моего сына.

Эксаль нахмурился.

– Спасибо, – пробурчала я.

Мужчина кивнул.

– Подарок и в самом деле дорогой и нужный – Долли, разве он не стоит объятий? – пропела Альба.

Мой взгляд упал к полу. Щёки пылали.

– Мама, ты… – со смешком закатил глаза Эксаль, – я вполне рад словесной благодарности.

Он встал и пошёл к лестнице. Я тяжело дышала. Сердце колотилось так, будто сейчас выскочит из груди.

– Эксаль, – пропищала я, – вы… – я встала, всё ещё смотря вниз, – я… – все смотрели, пока я макушкой вперёд шла, видя лишь носки его обуви, – к-хм… простите, – головой в него я и врезалась.

А после… он оказался неожиданно крупнее, чем я его видела и представляла. Тёплый и твердый. И пах так по-мужски приятно, что… я даже прикрыла глаза на ту секунду, пока прижималась к нему, обхватив руками поверх рук. Он был самым приятным из всех, кого я когда-либо обнимала. Пусть боялась его я тогда сильнее, чем любила.

– Спасибо, – прошептала для него и тут же сбежала обратно на диван, чтобы сидеть там красным помидором.

С минуту все молчали. Пока не заговорил сам Эксаль:

– Мама, заканчивай провокации, – развернулся к лестнице и поднялся на второй этаж он.

Стоило ему скрыться, как Альба широко улыбнулась и пропела:

– Я только начала, милый сыночек, – она была счастлива, – а сейчас завтрак, Долли. Затем всё, что я распланировала в городе, и яркий весёлый день твоего рождения вечером. Роберто, отдай сына его испуганно слинявшему отцу и готовься к поездке. У нас сегодня целый день… веселья.

Она встала и ушла на кухню, чтобы продолжить болтать о чём-то уже там.

– Я… я что-то сделала не так? – спросила я у Роба, пока тот вставал.

Мужчина застыл и задумался.

– Мне правда было страшно принимать такой подарок, – я решила оправдаться, – чем я его заслужила? Тем более такой дорогой и… я очень не хочу, чтобы он подумал, что я какая-то не такая, что могу такие подарки… принимать.

Роб поджал губы.

– Он обиделся на меня, да? – не дала ему ответить, – можешь извиниться от меня, пожалуйста? Я не хотела, правда.

– Всё совсем не так, Долли, – сел обратно ко мне водитель, – понимаешь, у каждого в этой семье есть свои хитрые планы, которые они строят и пытаются реализовать, а ты… ты как-то удивительно быстро стала центром этих планов, – он покачал головой, – я поговорю с Эксалем. Так что не переживай ни из-за чего. Ты сделала всё как нужно. Это они давят на тебя со всех сторон.

Я медленно кивнула.

– Какой тогда план у Эксаля? – подняла глаза на мужчину я, – и что делать мне?

Роб задумался.

– Об этом я его и спрошу, – кивнул он, – а ещё попытаюсь сказать ему, что он поступил нехорошо, когда ушёл. Ты же не виновата, что у Альбы опять… странные вещи в голове копошатся.

Я не поняла что он имел в виду.

– Ему не понравилось, что я его обняла? – догадалась я, – он не хотел, а я к нему полезла и…

– Нет! – остановил меня Роберто, – тут скорее… чёрт! Долли, ты должна понять, что всё, что скажет тебе Альба про собственного сына, будет плохим. Вернее… оно будет примером, как делать нельзя. Ты ещё маленькая, а они все… идиоты. Вот. Поэтому не обращай внимания на то, что они себе на придумывали, радуйся дню рождения и… а я пошёл надаю по голове этому… – он встал, – да не мог он. Он же обещал!

С бурчанием об этом Роб ушёл наверх. А я осталась ждать Альбу и завтрак.

Через час мы выехали с Робом и Альбой, а вернулись только вечером. Уставшая я медленно плелась к столу и уже хотела лечь спать. Подарком женщины, кстати, было: одеть, накрасить меня и сделать со мной вообще всё, что возможно. Новое колючее и короткое платье и туфли на каблуках делали меня ещё более уставшей. Ещё мне было некомфортно от всего перечисленного, и ощущала я себя странно, но если Альба сказала, значит так было нужно.

– Ты не плоская?! – не верила своим глазам Инес, разглядывая меня.

Я помотала головой.

– Ты секунду назад умирала, – хихикнул Роб, глотая из стакана что-то спиртное.

Он успел сесть рядом, пока мы с Альбой переодевались наверху.

– Нет, ну тут моё почтение, – похлопала для свекрови Инес, – как ты с ней такое сделала?

Я пыталась ковылять на каблуках к стулу.

– Я только вынула наружу то, что было спрятано внутри, – помогла мне Альба, – результат впечатляет, не правда ли? Долли оказалась настолько… женственной!

Я пыталась ни на кого не смотреть, разглядывая свои странные накрашенные ногти под столом. Длинные. Как я теперь буду с Франко что-то делать?

– Ты мне как-то говорила, что накрась и меня – красавица получится, – хмыкнула Инес, – имея ввиду, что я самая страшная, кого ты когда-то видела.

Альба высокомерно подняла нос.

– Так и есть, – кивнула она, – но с Долли всё по-другому. Она от природы получилась красавицей.

Я натянула короткую юбку на бедро. Хоть немного.

– Спасибо, – в который раз сказала Альбе я.

– Ох, я так рада, что тебе понравилось, детка! – была счастлива женщина, – мы теперь с тобой каждый месяц будем так кататься, – она кивнула, – завтра сменю твой гардероб. Ты теперь уже совсем не ребенок, чтобы носить те вещи, поэтому нужно думать о том, как выглядеть… – она хихикнула, – аппетитно.

Эксаль подавился. Роб пытался держать лицо без смеха. Остальные… я краснела, Инес кривилась, а сама Альба горела идеей.

– Боюсь представить, что именно ты планируешь с ней делать, – медленно цедил вино из бокала Эксаль, – мама.

– Как обычно всё эгоцентрично вертится вокруг тебя! – фыркнула Инес, – я не грублю, если что. Но есть мысль, что всё это делается не ради тебя и твоего внимания, – смешок, – представляю какой это шок для вас двоих, но…

– Инес, – закатил глаза Роб, – обязательно всё портить?

– И в самом деле! – растянула губы в улыбке Альба, – разве я похожа на ту, кто будет подобным заниматься?

Я почти кивнула.

– Всё это ради юности! – всплеснула руками Альба, – красоты в конце концов. Вот, Долли, встретишь ты мальчика…

– Какого? – прошептала я, подняв на неё глаза.

– Какой тебе понравится, – кивнула женщина.

Я скосила глаза на сверлящего стену Эксаля. Он меня даже не заметил.

– Какая же ты у меня умница, Долли, – пропела Альба, – и мальчик у тебя будет… самый лучший. Нужно только подождать пока он… найдётся, – смешок, – и созреет.

Роб снова отпил из своего бокала.

– Не знаю, как вы, но я чувствую напряжение от такого, – он смотрел на меня, скривившись.

– Так сходи сними напряжение, – Инес усмехнулась, – с Ниной.

– Если это всё и в самом деле не ради… того, что мы с тобой обсуждали, мама, – поднялся Эксаль с Франко, – то не стану мешать. Инес?

Она тяжело встала следом.

– Выглядит так, будто это у тебя мысли хульные появились, – хмыкнула она и почти упала обратно.

Я успела схватить её за руку, пока остальные подбегали. А девушка сжала мои пальцы, захрипела и скатилась вниз, кривясь от боли. Наверх скулящую её нёс Эксаль, пока я с Франко плелась следом. Инес была бледнее обычного, почти белая, смотрела из-под ресниц и сжимала зубы.

– Ты вызвал вашего врача? – сел рядом со мной на диван Роб.

Он только хмурился. Не беспокоился, как Эксаль. А я натягивала юбку уже сидя на диване в углу.

– Это второй подобный приступ за две недели, – кивнул Эксаль, – зато она перестала отказываться от лекарств.

– Поздновато, – зевнул Роб, – ещё нужна моя помощь? Нина ждет.

Хозяин дома покачал головой.

– Сами справимся, – откинулся на диван он, – Долли, сходи переоденься. Твоя помощь точно не будет лишней в случае чего.

Я нашла в шкафу пижаму и пошла в соседнюю комнату, слушая то, о чём они говорили.

– Не надо, Эксаль, – наставительно говорил ему Роб, – серьёзно.

Тишина на несколько секунд.

– Похоже, будто я что-то собрался делать? – Эксаль.

– Вот и не делай, – пробурчал водитель, – и не смотри. Взгляд тебя выдаёт, а Альба радуется, что у неё выходит. Делай хотя бы назло матери, – их смешки, – а Долли и в самом деле маленькая, как бы она сейчас не выглядела.

– Может хватит? – Эксаль.

Тишина.

– Не только не делай, но и не думай, – продолжил Роб, – она не просто маленькая, но и…

– Я думаю только о том, что моей жене становится хуже! – рыкнул Эксаль, – от того, что ты бубнишь мне который день о ней, ничего не изменится! Это ты вкладываешь мне в голову мысли о ней! Чёрт! – он выругался.

– Ты отправил её переодеваться, Эксаль, – хмыкнул Роб, – весь вечер смотрел в стену, только не в её сторону. И только что солгал мне, что ни о ком не думаешь. Давай так: уволь её. Мы с Ниной поможем найти какую-нибудь хорошую работу. Она будет жить у нас какое-то время.

Смешок Эксаля. А после:

– Я не могу.

– Не можешь, или не хочешь? – Роберто.

– И то, и то.

– Оправдываешься? – водитель.

Тишина.

– А ты давишь на меня своей категоричностью, – Эксаль, – она только выбралась из того дерьма, которое называла домом, а ты хочешь, чтобы я толкнул её туда обратно?

– Оправдываешься, – тяжело вздохнул Роб, – скажи мне, что не сделаешь ничего тупого.

Он усмехнулся.

– Абстрагируюсь, забью и забуду, – поклялся Эксаль.

Пока я закрывала рот рукой, чтобы не закричать. Завизжать. Не сказать ничего.

– Как с Инес, – явно кивнул Роб.

Эксаль рассмеялся.

– Если бы! – всё ещё смех, – с ней… – он вдруг замолчал, – чёрт.

– Врач приехал! – вошла в ту комнату Альба, – где Долли?

Я успела переодеться в ту самую секунду, когда она вошла в комнату, где я была.

– Вот этой жидкостью смывать макияж, – сунула в руки мне бутылку она, – на днях съездим докупим тебе ещё по мелочи. Хм… что-то случилось? Что у тебя с лицом?

Я помотала головой.

– Спасибо, – широко улыбнулась ей.

Альба приподняла бровь и задумчиво кивнула.

– Надень другую пижаму, – сунула голову в шкаф она, – вот эту. И бельё сними.

Я закашлялась.

– Что? – прошептала я.

– Ты же не тупая, Долли, – язвительно хмыкнула она, – я заметила, что ты почти всегда делаешь вид, будир ничего не понимаешь, – она помогла мне расстегнуть пуговки на рубашке, – так что заканчивай «чтокать», краснеть и вредничать. Пижама, никакого белья и мой весьма нервный сын, которому нужно куда-то деть свою… нервность. Давай!

Я помотала головой в страхе.

– Почему? – она резко стала обратно милой, – тебе семнадцать, ты влюблена в него, он ещё пока отрицает, но тоже к тебе неравнодушен. Что не так? Представь на его месте любого обычно мальчика из школы или… ещё откуда-нибудь, с которым ты дружила. Ничего сложного.

Всё было сложно.

– Я ни с кем не дружила, – прошептала для неё.

Альба скривилась.

– Такие мысли у меня тоже были, – пробурчала она, – ладно. Так даже лучше, – она кивнула, – переоденься, но делай так, как делала раньше. Вариант со скромной девственницей даже лучше того, что я придумала. Всё. Я спущусь, Роберто уезжает домой, Инес… может сегодня нам повезет? – она улыбнулась, – может тогда быстрее сдастся тебе? Было бы прекрасно. Так, – она задумалась, – я пошла. Да, кстати, постарайся хоть немного с ним поговорить. Не сиди молча в углу.

И она вышла. А я осталась стоять с волнующимися бабочками в животе.

– Ладно, – переоделась я.

– Врач уехал, – не стал смотреть на меня сверлящий сужеными глазами телевизор Эксаль, – она уснула сразу после того, как ей вкололи обезболивающее. Всё обошлось, Долли.

Я кивнула, оглядела дремлющего Франко и взяла со стола коробку с телефоном.

– Я… можно вас попросить объяснить мне как что здесь работает? – села на другой конец дивана я.

Я же привыкла играть с ним в карты и болтать. Что тогда случилось сейчас? Даже говорить было тяжело.

– Конечно, – кисло улыбнулся он, – можно мне? – он протянул руку к коробке.

Мне пришлось сесть ближе. Пока он что-то нажимал на экране, в моей голове были странные мысли. Странные и совсем неуютные.

– Простите за то, что сегодня утром было, – напомнила ему, – я больше не буду вас обнимать.

Эксаль завис.

– Вам было неприятно, а я… – продолжила.

– Мне не было неприятно, – как-то быстро ответил он.

И скривился. Я поджала губы.

– Какой пароль тебе поставить? – через минуту спросил он.

Я пожала плечами.

– Давайте без него, – выдохнула я, – тогда я могу обнимать вас как друга? – я была полностью красной, – как Роба.

Мужчина кивнул.

– Мы уже давно с тобой друзья, Долли, – расслабился он.

– Роб разрешает говорить с ним на «ты», – вырвалось у меня, – а вы нет. Хотя он старше.

Он прикрыл на несколько секунд глаза. Будто собирался с мыслями.

– Ладно, – посмотрел на меня прямо он, – «ты», так «ты». В таком случае, – смешок от него, – если мы друзья, Долли. Что тебе всуропила моя мама? Что ты сейчас должна делать? – он подался ближе ко мне, – друзья же не лгут.

Сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Он был очень близко. Его лицо было на расстоянии тридцати сантиметров от меня. Дыхание сбивалось, а мысли разбегались. Я могла только смотреть ему в глаза.

– Вы мне… – тяжело дышала я, – ты мне не нравишься в том смысле, в котором говорила она, поэтому я не стала ей что-то говорить, но и делать не буду! – выпалила на одном дыхании.

От лжи сгорали те самые бабочки в животе. А Эксаль снова замер, внимательно разглядывая моё лицо и сжимая челюсти, а после кивнул, хмыкнул и отсел.

– А..? – начал было он, потом закрыл рот, отсел ещё дальше и задумчиво откинулся на спинку дивана, – ладно, Долли. Я понял тебя.

Сердце пронзила игла. Мне казалось, что я не могу дышать. Зачем я сказала ему эту чушь?!