Текст книги "Серая мышка для босса (СИ)"

Автор книги: Саша Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Какия именно? – удивлюсь я. В моих отчетах все достаточно прозрачно.

– Елизавета Валерьевна, – опять это раскатистое «р», вызывающее у меня мурашки, – как насчет должности старшего финансового аналитика?

Глава 21. Прелести тест-драйва

– ЧТО? – вырывается у меня.

Сжимаю кулаки, чтобы не вцепиться ему в лицо.

Лицо Раевского и без того суровое хмурится еще больше.

– Лиза, не надо усложнять или делать вид, что ты меня не понимаешь. Мы уже это проходили.

Ярость во мне вскипает адовым огнем. Раевскому это пока не заметно, но я в бешенстве. Обманчиво спокойным тоном уточняю:

– Опять сделка?

– Да, – подтверждает Князь. – Очередная взаимовыгодная сделка.

– И, – плохо слушающимся меня голосом спрашиваю, – каковы ее условия?

– Неделю послушания в моей постели в обмен на новую должность.

Я чуть не всплеснула руками! А ставки-то растут! Я теперь дороже стою! Наверно, потому что тест-драйв прошла! Радость-то, блин, какая! Господин назначил меня любимой женой! Неделю он хочет! А хрен ему на воротник не положить?

– А если я не согласна? – сладко уточняю я.

– Почему? – искренне удивляется он. – Ты в койке меня устраиваешь, я тебя тоже.

Видя, что я готовлюсь что-то возразить, он быстро добавляет:

– И да. Альтернатива – увольнение.

Охренеть! У нас, что, в городе кончились профессионалки?

– Увольняйте, – сдерживаясь из последних сил, даю ему цензурный ответ.

Князь мрачнеет.

– Ты уверена в своем решении, Лиза?

– О да! А вам, Егор Кириллович, рекомендую оповестить директора по персоналу о новых требованиях к должностям в финансовый отдел! Какого хрена? Вы, что, секс можете получить только шантажом? – все, меня несет, и я уже не выбираю выражения. – Мне предупредить Константина Дмитриевича? А то он как-никак начальник отдела! Вдруг и ему тоже нужно подтвердить квалификацию?

У меня перед глазами красная пелена. Я как вспомню, что я пережила за те два дня, после нашей сделки, мне его убить хочется!

– Какая комета на вас упала? С чего вы решили, что можете делать из меня проститутку?

– Любой труд должен быть оплачен, – сузив глаза, цедит он сквозь зубы.

Труд? Мать его, труд? Ах, ты гад!

– Так и обращайтесь за специфическим трудом к компетентным людям! Вы же понимаете, что выкручиваете мне руки, так? Понимаете, что добровольно я на это не пойду? Иначе не угрожали бы увольнением!

– Лиза, – попытается угомонить меня Раевский.

– Что «Лиза»? Вы совсем края потеряли, Егор Кириллович! Я не собираюсь с вами спать!

– А я собираюсь, – упрямо возражает Князь.

– И что? Насиловать будете? – театрально закатив глаза, спрашиваю этого непробиваемого тирана.

– А не придется! – он тоже начинает закипать. Но в отличие от меня, уже бегающей по кабинету, Раевский все еще подпирает стол, сложив руки на груди. – Стоит мне тебя за грудь ухватить или юбку задрать, ты уже мокрая. Так чего ты выкобениваешься, Лиза?

По упрямо поджатым губам, понимаю, что он закусил удила. Так мой десятилетний племянник реагирует на любые возражения его желаниям.

– Вы так уверены в своей неотразимости? – поражаюсь я его самомнению.

– Мне еще раз предъявить свои аргументы?

Ах, аргументы! Что ж, Князь, мы еще посмотрим, чьи аргументы весомее!

Я молча подхожу к нему. Он напрягается, когда я осторожно кладу ему руку на щеку. Прижимаюсь к нему всем телом, поднимаю к нему лицо. Другой рукой я провожу по его бедру, поднимаюсь выше, накрываю возбужденный член. «А он не хило разозлился», – проносится у меня в голове. Видимо, очень хочет наказать.

Тянусь к нему губами, и Раевский неосознанно наклоняет ко мне голову, я прикусываю его нижнюю губу, вызывая у него нервный вздох. Он старается теснее вжаться в меня пахом, а я продолжаю наглаживать его живот, бедра.

Наконец, он расплетает руки на груди, когда я начинаю целовать его шею. Он опирается руками на стол позади и откидывает голову, оставляя себя полностью открытым для моих инициатив.

Это позволяет мне с успехом реализовать свой план.

Нежным движением моя рука скользит в карман его брюк и выуживает ключ от кабинета.

– Как вам мои аргументы, Егор Кириллович?

– Ты играешь с огнем, Лиза, – рычит он.

Мгновенно я отскакиваю от него на безопасное расстояние и почему-то показываю ему язык. Детская выходка, но мне надо как-то разрядить обстановку. И впрямь немного помогает, потому что из злого выражение лица Князя превращается удивленно-злое. Так себе победа, но я точно его дезориентировала.

Драпаю к двери. Рука на нервах немного дрожит, но отпереть получается с первой попытки. У меня такое ощущение, что за мной черти гонятся. Оглядываюсь, но Князь стоит там же, где и стоял.

В голову приходит дурная мысль запереть его в приемной с той стороны, но инстинкт самосохранения у меня еще умер не до конца, поэтому эту идею я отбрасываю и оставляю ключ в двери.

Распахнув дверь, я слышу за спиной угрожающее:

– Елизавета Валерьевна!

Но даже не оглядываюсь и покидаю логово дьявола на восьмой космической скорости.

В лифте меня так колотит, что я забегаю в хозяйственную часть и прошу у Марины Викторовны чего-нибудь успокоительного.

– Деточка, да у меня только настойка пустырника… Куда ты весь флакон? Он же накопительным эффектом действует?

– Зато на спирту, – выдыхаю я.

Мне сейчас явно не помешает.

На рабочее место я возвращаюсь все еще взвинченная, но уже морально готовящаяся к увольнению, поиску работы и просьбам одолжить денег на платеж по ипотеке у мамы.

До конца рабочего дня сижу как на иголках.

Без пятнадцати минут шесть мне приносят завязанную папку «Лично в руки». Развязав которую, я обнаруживаю подписанный приказ о моем переводе на должность старшего финансового аналитика начиная с начала следующего месяца, а поверх него – красный комочек. Мои трусики.

Мне объявили войну.

Глава 22. Странные выводы Раевского

По дороге с работы покупаю в ближайшей аптеке пачку афобазола, сердобольная девушка в окошке, видя мои шальные глаза, обещает, что через две недельки приема я буду в порядке. Надеюсь, через две недели, у меня уже не будет постоянного раздражителя перед глазами.

Едва вернувшись домой, я усаживаюсь за ноутбук в поисках подходящих вакансий. Рассылаю резюме и обзваниваю всех приятельниц, попросив свистнуть мне, если они у них в фирмах появятся подходящие вакансии. Успокаивая себя тем, что не может же не быть выхода из этой ситуации, я тем не менее не перестаю нервничать.

Князь раз за разом выкидывает неожиданный фортель, и что придет ему в голову в следующий момент, я понятия не имею.

Последующие два дня отравлены напряженным ожиданием действий со стороны Раевского. Я жду карательных санкций, но ничего не происходит. Словно все, что произошло в понедельник в кабинете Раевского мне померещилось. И вторник, и среда проходят без вмешательства Князя, и я пытаюсь работать и жить, как ни в чем не бывало.

Правда, меня неожиданно заваливают работой по самую макушку. По самым скромным расчетам, начальство от меня одной требует, как от целого отдела. Приходится сильно задерживаться, и у меня просто не хватает сил, даже чтобы дойти до любимой кофейни.

Небольшой отдых я получаю в обеденный перерыв, но оба раза, как только мы усаживаемся за столик, Сергея вызывают обратно в офис. Честно говоря, я не очень расстраиваюсь, потому что с некоторых пор, не понимаю, когда это произошло, но Сергей кажется мне скучным. И я просто весь обед посвящаю все новым и новым поискам вакансий. По-моему, я даже после универа не искала работу так активно.

Затишье со стороны Раевского позволяет мне поверить, что я мирно доработаю до того момента, как найду новое место и со спокойной совестью отнесу в отдел кадров заявление на увольнение. К тому же, кажется, у Князя вот-вот выйдет на работу новая временная секретарша. Может, он на нее переключится?

Хоть бы ему подогнали косую-кривую-хромую-лысую.

Не знаю, реализовались ли мои мстительные мечты, проверить мне так и не доводится.

Но в среду вечером происходит небольшой инцидент, который дает мне понять, что Раевский еще не отступил.

Изрядно задержавшись, еле волоча ноги от усталости и борясь с желанием потереть глаза, в которых рябит от бесконечных рядов цифр, со второго этажа, где находится мой кабинет, я выхожу на лестницу. Вижу, что в холле здания свет уже притушен, и никого уже нет, все давно разошлись. Глядя под ноги, щурю в полутьме усталые глаза: плитка на полу скользкая – оступишься, костей не соберешь.

Я не сразу замечаю, что не одна на лестничном пролете.

Облокотившись на перила, Князь стоит в любимой позе, сложив руки на груди и смотрит на меня выжидательно. Неужели караулил? Ему делать нечего?

Я замираю.

– Скажи мне, Лиза, чего тебе не хватает?

В голосе не слышно наезда или претензий, он звучит так, как если бы у меня просто спрашивали, чего мне для счастья не хватает. Я теряюсь.

– В смысле?

– Чего ты вообще хочешь? Не прямо сейчас, а глобально? – голос звучит устало.

Пожимаю плечами:

– Да того же, что и все.

– Все хотят разного, – не соглашается со мной Князь. – Например, я явно хочу не того же, что и ты. Хочется понять, насколько мы не совпадаем в своих желаниях.

Делая вид, что разглядываю туфли, опускаю взгляд. Может быть, если я все ему объясню, он меня поймет и перестанет мучить? Сейчас в нем есть что-то человеческое. Наверно, потому, что света с площадки третьего этажа недостаточно, чтобы разглядеть выражение его лица.

– Ну… глобально? Хочу быть здоровой, успешной, хорошо зарабатывать, чтобы на работе нервы не мотали, – кошусь на него, – выйти замуж за любимого человека… Хотя бы встретить его.

Я замолкаю, потому что мне кажется, что для Раевского слова мои звучат глупо. Скорее всего, в его понимании, мои желания не того уровня, который заботит его самого. Но Князь неожиданно заинтересовывается:

– А как ты поймешь, что он и есть твой любимый?

– Как? – удивляюсь я. Каждая девушка совершенно точно знает, что без всяких проблем определит, встретила ли она свою судьбу.

– Да, именно. Как ты поймешь?

– Мы сходим на свидание, и не на одно. Поговорим.

– Хорошо, ты встретила красавца-интеллектуала, а вдруг он импотент? Или просто целуется плохо? Или изо рта у него воняет? Он все равно любимый?

Все-то ему надо перевернуть!

– Почему он должен плохо целоваться или быть импотентом? – закипаю я. – Конечно, секс – не последнее дело, и я буду хотеть своего любимого…

– А к поцелуям вы придете через месяц провожаний, а до секса вы доберетесь месяца через три? – уточняет Раевский. – Когда ты мысленно уже выберешь себе свадебное платье и составишь список гостей?

– Да! Чем плохо то, что я хочу, чтобы за мной ухаживали?

– А разве я за тобой не ухаживаю? – удивляется он.

– И это ты называешь ухаживаниями? Ты вообще знаешь смысл этого слова?

– Ритуальные пляски, – пренебрежительно отмахивается он.

Питекантроп!

– Эти ритуальные пляски нужны для того, чтобы люди узнали друг друга!

– Лиза, я за неделю узнал о тебе больше, чем любой из твоих бывших за все время. И я дал тебе возможность познакомиться со мной поближе.

– Ты просто меня оттрахал! А ухаживания – это встречи…

– Мы встречаемся регулярно.

– … ужины…

– Я тебя кормил. Как же тот чудесный супчик?

– … подарки…

– Тебя не устроил размер премии?

– Да прекрати ты мерить все своими деньгами! Деньги – это не подарок! Подарок – это книга, знак внимания, цветы, в конце концов! С тобой невозможно разговаривать, – злюсь я.

– С тобой не легче, – ворчит Раевский.

– Счастливо оставаться, а мне пора домой!

Бочком, осторожно, словно Князь может меня схватить, я покидаю место словесной баталии.

Мне, конечно, не нравится, к чему он ведет в своих разговорах, но что радует, хотя бы под юбку не лезет. Может, все-таки пронесет?

Не пронесло.

Утром в четверг в наш кабинет служба хозяйственной части закатывает телегу с огромной коробкой.

– Кто тут Морозова?

– Я, – признаюсь недоуменно.

– Куда поставить? – деловито спрашивает мелкий кособокий мужичок, вытирая пот с лица большим клетчатым платком.

– А что там?

– Мне почем знать? Мое дело маленькое – доставить.

– Ну, вон там в углу выгрузите, чтоб проход не перекрывать.

Походив вокруг коробки минут пятнадцать, я решаюсь ее вскрыть.

Обнаруживаю, что вся она забита новенькими свежеотпечатанными книгами. Полное собрание той самой серии, из которой была эротическая книга Маринки про босса и секретаршу.

Я не знаю, злиться мне или смеяться.

Глава 23. Заблуждения и их корни

О том, что Сергея отправили в командировку, я узнаю от Ленки. Она смотрит на меня немного сурово, но я не выказываю никаких эмоций по поводу отсутствия Каверина. На все ее вопросы, что между нами, спокойно отвечаю, что приятельские отношения. Мысленно отмечая, что по шкале Раевского, мы с Сергеем даже до ухаживаний еще не дошли.

До самого обеда спотыкаюсь о коробку с книгами. Почему-то она меня не раздражает, а вызывает улыбку. Ладно, Егор Кириллович, чувство юмора у вас есть. Пытаюсь дозвониться до Маринки. Очень хочу вытащить в обед вместе перекусить, но ее телефон уже третий день не отвечает. Она, конечно, предупреждала, что в будни будет занята, но я уже начинаю волноваться.

Сейчас, когда я больше не являюсь приближенной к телу Раевского, могу нормально обедать в нашей столовой. Тем более, что и до Маринки не дозвонилась, и Сергея нет. Впрочем, в столовой все разговоры по-прежнему крутятся вокруг Князя.

– Слышали? Новую секретаршу уволили, – у Светы даже глаза горят, так ей хочется обсудить сплетню.

– Новую – это какую? Которая рыженькая? – уточняет Лена.

– Не, рыжая в слезах сама уволилась во вторник вечером. Говорит, я с этим монстром работать не смогу! Надо же, какая нежная! – Светкино возмущение не находит во мне отклик, но я же не могу ей ничего рассказать. – Вон, наша Лизок почти две недели Катьку заменяла и ни разу не пожаловалась. Нормальный он мужик. Вон даже повысил.

Я чуть не поперхнулась пловом.

Ленка, от души приложив меня ладонью между лопаток, ее поддержала:

– Небось надеялась в койку к нему прыгнуть, а то и просто на столе дать. А пришлось работать.

Рис снова идет мне не в то горло.

– Так что там за новенькая?

Протягивая мне стакан с компотом, Светка продолжает свое радиовещание:

– Да ты видела ее. Цаца такая… – она неопределённо прищелкивает пальцами. – Брюнетка, сиськи третьего размера, ноги от ушей, говорят за границей училась. Пфф. Уволили сегодня утром.

– А из-за чего? – решаюсь спросить. Я, конечно, предполагаю, что Князь Цацу мог сразу ознакомить со списком дополнительных обязанностей, а у нее хватило решимости ему отказать, но все равно любопытно.

– Не знает никто. Я у кадровиков спрашивала: говорят, оформили по соглашению. Не прошла испытательный срок. Молодец Князь, не посмотрел на ее буфера, уволил профнепригодную.

Или наоборот, думаю я, посмотрел на буфера и уволил, чтобы драть ее спокойно на съемной квартире. Мы же с секретаршами не связываемся! Непонятно с чего я так злюсь. Буфера ему подобрали в приемную. Ноги от ушей. Черт.

– Угу, – поддакивает Ленка, но у нее, ясное дело, свой интерес: никакой цацы рядом с Раевским быть не должно. – Продажники говорят, Князь с понедельника зол как дьявол. Кристина Сергеевна от него выходит белая как мел.

Так. Выслушивать и дальше, какой Раевский молодец, и сочувствовать его нелегкой судьбе богатого сексуального тирана, я не намерена, поэтому, не доев свой несчастный плов, я покидаю высокое столовское собрание.

О нет!

Вот ну зачем намывать в холле полы летом посреди обеда? Чисто же! Люди убьются, плитка и так скользкая!

Накаркала.

Как я ни стараюсь не наступать на сырые пятна, но гарцевать, вскидывая колено, как цирковая лошадь я не приучена. Почти добравшись до лестницы, я поскальзываюсь. Пытаюсь удержать равновесие, но безуспешно. И если бы не помощь извне, наверняка бы шлепнулась на сырой пол. И в лучшем случае дело обошлось бы синяками.

Но чьи-то руки, перехватывая мое тельце, мне этого не позволяют. Сначала я облегченно выдыхаю, но тут же взвизгиваю. Меня подхватывают на руки как невесту со словами:

– Боевой тушканчик с навыками Плющенко!

Ффух. Олег.

Скажет тоже! Это я как корова на льду там балансировала, что ли?

– Поставьте меня, Олег Кириллович! Я тяжелая, и это не прилично! – вразумляю его я.

Хотя могла бы догадаться, что, если с одним братом это не работает, то и со вторым вряд ли прокатит.

– У тебя мания величия, – слегка подбрасывая меня на руках, смеется он.

Усиленно вырывать не рискую, если мы упадем вместе с Олегом, боюсь он меня раздавит. Судорожно пытаюсь представить, насколько короткая у меня юбка, и не показываю ли я сейчас все свое белье окружающим. Но возле лифта, слава богу никого нет.

Возле. Но вот приехавший лифт выпускает из своей кабины Раевского, который сначала замечает спину брата:

– Рад, что ты все-таки не опоздал.

Олег разворачивается к Егору лицом. Я зажмуриваюсь. Потому что Олегу, естественно, не приходит в голову для начала опустить меня на землю.

– Отпусти, Елизавету Валерьевну!

Все-таки открываю глаза. Ледяной взгляд Князя поочередно пронзает то меня, то брата. Хохотнув Олег все-таки позволяет мне стоять на своих ногах, правда, все еще придерживая меня за плечи.

– Так вот, кто подпитывает твой гигантизм, тушканчик!

– Елизавета Валерьевна, вы почему не на рабочем месте? – от холодка в голосе Раевского мне не по себе. Еще ж пять минут до конца перерыва…

– Я выходила на обед, – зачем-то оправдываюсь я.

Князь снова смотрит на Олега, на меня, на руку Олега.

– Значит, все успеваете. Хорошо. Жду сегодня до конца дня полную аналитику по Тюменьбелпром. Олег, нам пора.

Я обалдело киваю и смотрю вслед удаляющимся фигурам.

Видимо, сегодня я на работе до глубокой ночи. Тюменьбелпром только утром прислал необходимую отчетность. Да, там работы на трое суток!

Всю вторую половину дня я работаю, как проклятая.

Меня уже не забавляет коробка с книгами. Сама фамилия генерального приводит меня в ярость. А когда уже в половине восьмого вечера я кладу отчет на стол задержавшегося начальника отдела, слышу:

– Да вы прям ударница, Елизавета. Первые переговоры с ними назначены на октябрь.

Октябрь? Октябрь, твою мать!

У меня только что молнии из глаз не стреляют, и дым не валит из ноздрей, так я взбешена.

Молча забираю отчет, выхожу из кабинета строевым шагом и прямиком направляюсь к лифту.

Сейчас я тебе покажу, как надо мной издеваться.

Я врываюсь в пустую приемную. Или новейшего секретаря еще не нашли, или ее уже отпустили. Поэтому никто мне не мешает без стука открыть дверь в кабинет Раевского.

– Егор Кириллович, – рычу я, но осекаюсь.

Он в кабинете не один. Они с братом расселись на том самом диванчике и обсуждают какие-то документы. Глаза на меня поднимают оба. Одни холодные, другие со смешинкой. Я даже жду от Олега опять какое-то высказывание про тушканчиков. Но по моему виду, наверно, понятно, что сейчас не время для шуток. Я с такой силой сжимаю папку в руках, что она начинает скрипеть.

– Смотри-ка, бешеный тушканчик, – оправдывает ожидания Раевский-старший. – Ты чего такая всклокоченная? И на работе так поздно? Ты в курсе, что девочки должны отдыхать? Да и тушканчики тоже. А то шерсть вылезет. Ты у нас карьеристка, что ли?

Скриплю зубами:

– Недобровольная.

– Егор, ты чего издеваешься? И надо мной, и над Лизой. Я еще не обедал, она похоже не ужинала. Ты посмотри, к чему это приводит: она сейчас тебя загрызет.

Князь поворачивает голову к брату.

– Ты не обедал? А где же ты шлялся?

– Колесо спустило, но я ж вовремя успел.

Они разговаривают так, словно меня нет. Я готова убивать. Шуточки эти! Князь снова смотрит на меня, в глазах у него что-то блеснуло, но разобрать эмоцию я не смогла, да и не хотела.

– Вот ваш отчет, – я звучно шмякнула его на журнальный столик перед ним. – Тут все по годам. Я могу идти?

– Это ты секретаршу такое заставляешь делать, – поднимает брови Олег.

– Елизавета Валерьевна, больше не моя секретарша.

– Вот как, – взгляд Олега меняется. Он оценивающе рассматривает меня и хмыкает каким-то своим мыслям.

– Конечно, вы можете идти, Елизавета Валерьевна. Спасибо за работу, – голос Князя звучит мягче, но он не способен сейчас погасить мою злость.

По дороге домой проверяю свою электронную почту. Так, три приглашения на собеседования есть. Очень кстати. Даже если мне что-то из этого не подойдет, я найду в себе силы убедить себя, что это лучше, чем терпеть издевательства.

Дома достаю из холодильника ту самую бутылку коньяка и выпиваю три рюмки подряд. Однозначно. Работу надо менять. Иначе я сопьюсь.

Коньяк и расслабляющая ванна, а самое главное, три приглашения на собеседование примиряют меня с действительностью. Поэтому, когда я слышу сигнал домофона, у меня нет никаких предчувствий.

– Курьер.

Открываю. У соседей какие-то принципиальные заморочки, и они не платят за домофон, поэтому вся доставка для них исправно звонит в мою квартиру. Но я ошибаюсь.

Курьеру нужна именно Е.В. Морозова.

Натужно кряхтя он вручает мне огромный букет белых роз. Бутоны плотные, влажные, с тонким ароматом.

Не в силах удержать такой вес, я кладу цветы на тумбу.

– Сколько их, – растерянно спрашиваю я.

– Пятьдесят семь.

Я хватаюсь за голову. Куда я их поставлю?

Но курьер снимает огромный, не замеченный мной ранее из-за букета, рюкзак и достает из него пять ваз. Шумно выдыхает, смотрит на меня. Видя, что я не в восторге, быстро ретируется, чтобы я не попыталась всучить ему доставку обратно.

К букету прилагается записка на нежно розовом глянцевом картоне. Крупным четким почерком написано:

«Не принес лично, чтобы не получить цветами по лицу. Е.Р.»

Глава 24. А беляши лучше

Проснувшись утром, первое, что я вижу, – расставленные по комнате вазы с цветами.

Бесят!

Но все равно, встав с кровати, иду их понюхать и прикоснуться к плотным влажным бутонам. Не то, чтобы мне цветов не дарили. Дарили, конечно, но чтобы столько сразу…

Обычно цветы в извинение – плохая идея. Почти все мои подруги рассказывают, что довольно нервно реагируют на цветы без повода, потому что они ассоциируются с прошлыми косяками мужей.

Я ведь правильно расцениваю этот букет? Это заглаживание вины?

Что вообще вчера произошло? Ретроградный меркурий, что ли?

Если бы не цветы, я бы подумала, что вчера Князь просто из вредности завалил меня работой.

Черт с ним! Что у него в голове, знает только он сам.

Пытаюсь вернуть себе воинственный настрой, но как ни объясняю себе, что нас голыми розами не возьмешь и прощения не купишь, при взгляде на цветы настроение поднимается.

Я варю кофе, когда у меня начинает звонить телефон. На другом конце – Лиля, подруга детства, с которой я по-прежнему поддерживаю контакт, хоть и не очень активно. Активно не получается, потому что Лиля – мать троих детей, двое из которых близнецы. Кажется, им сейчас три. В общем, Лиле в основном не до меня.

– Лизунь, – бодрый голос в любое время суток – это ее визитная карточка. – Привет, ты когда в следующий раз к матери поедешь?

Прикидываю в уме, что в этом месяце я в родном городе еще не была и маму не навещала, а через две недели у меня отпуск. Я хотела съездить хотя бы в санаторий, а если отпускные позволят, то взять горячую путевку куда-нибудь в Турцию. Выходит, надо ехать на этой неделе.

– На выходных, Лиль. А что?

– Да у меня двоюродная сестра замуж выходит, она запланировала на следующую неделю девичник. Хочется, ей что-нибудь эдакое подарить, с перчинкой!

– А, ты посоветоваться? Ну купите ей развратное белье или костюм медсестры, – хмыкаю, я-то уже в курсе, как на некоторых мужчин влияют аксессуары.

– Она сама работает в магазине нижнего белья, так что не подходит. Да я, собственно, уже придумала. Вот хочу твоей помощи попросить. Я тебе деньги переведу, а ты купи и захвати с собой, как домой поедешь.

– Да без проблем, а что собственно это за подарок, который нельзя купить в нашем городе? Вроде не Тьмутаракань какая, – дивлюсь я.

– Набор эротический, – довольная своей выдумкой делится со мной Лиля. – Просто нужен конкретно этот, а его не ма в наших секс-шопах. Я решила заказать, но доставка позже девичника, поздновато я спохватилась. На тебя одна надежда, выручай!

– Конечно, раз такое дело! – хихикаю я.

– Не забудешь? – строго спрашивает меня она.

– Кто ж про такое задание забудет? Все будет исполнено! Целую, мне пора на работу собираться!

– Чмокаю прямо между ушей и жду в субботу вечером в гости. Я для тебя в благодарность беляшей наделаю.

Лилькины беляши – это объедение, и все они отложатся на моей заднице. Устоять я не смогу. Это, конечно, грустно, в смысле, моя гастрономическая неустойчивость, но… беляши… Я непроизвольно сглатываю слюну. Буду с ними бороться: уничтожу сколько смогу.

В общем, впереди меня ждут приятные выходные в компании друзей – Лилька просто не умеет готовить понемногу, поэтому, скорее всего, соберет всех. Так что на работу я прихожу в хорошем расположении духа.

И прибываю в нем ровно до того момента пока, возвращаясь от айтишников, не сталкиваюсь в лифте с Раевским.

Нет, начало нашей встречи проходит вполне мирно. Увидев в прибывшем лифте Князя, который, вероятно, собирается отъехать на обед, я не стала демонстративно отказываться заходить в кабину. Киваю ему:

– Здравствуйте, Егор Кириллович.

Раевский молча нажимает кнопку второго этажа для меня. Я стараюсь на него смотреть. Не знаю, какой своей реакции я опасаюсь: злости или смущения. Это только кажется, что я сдержанный человек. На самом деле, я очень эмоциональна. Многие люди прям на шею садятся, думая, что я все стерплю. Как же они удивляются, когда осознают глубину своего заблуждения, получив от меня не просто отпор, а полноценный скандал.

Я погружаюсь в мысли на тему наглости окружающих и тайком вдыхаю парфюм Раевского, и не сразу замечаю, что кабина остановилась. Вынырнув из раздумий, удивленно разглядываю почему-то не открывшиеся двери. Перевожу недоуменный взгляд на Князя: мы, что, застряли?

– Наконец-то ты обратила на меня внимание, Лиза, – какие мы сердитые.

Но тут же понимаю, что сердиться должна я. Раевский все еще держит палец на кнопке «Стоп». То есть, это он и есть причина нашей остановки.

Поджимаю губы. Что-то мне это не нравится.

– Вас трудно не заметить, Егор Кириллович, – отвечаю сухо.

Раевский подходит ко мне вплотную и упирается рукой в стенку лифта рядом с моим лицом. Он нависает надо мной, и мне приходится смотреть на него снизу-вверх.

– Как тебе, Лиза, мои подарки?

Тоже мне! Морозко! Еще бы спросил: «Тепло ли тебе, девица?»

– Благодарю, очень… – мучительно подбираю слово, – мило. Но не стоило, я бы лучше обошлась без них.

– Значит, и такие ухаживания тебе не по вкусу? Тебе не кажется, что ты путаешься в показаниях? – злится Князь.

– Сначала ухаживания, а постель – потом. А у нас как-то сразу перешло к постели. Вы не находите, что теперь ухаживания излишни? – сцеживаю ему немного своего яда.

– Я-то нахожу, это тебе нужны все эти пляски, – парирует он.

– Я думаю, учитывая скорость развития наших отношений, мы уже перешли на этап скоропалительного разрыва! – делаю непрозрачный намек. – Запустите лифт, или давайте это сделаю я.

Хочу поднырнуть под рукой Раевского, но он прижимается ко мне всем телом, и я полностью заблокирована.

– Что ты, Лиза, мы же упустили поцелуи при провожании!

Пытаюсь оттолкнуть Князи, положив ему руки на грудь, или хотя бы сдвинуть, но разве реально подвинуть скалу?

Не обращая на мои потуги никакого внимания, Раевский второй рукой обхватывает мои лицо и, не позволяя увернуться, целует.

Я не хочу отвечать на его поцелуй, хотя врать себе не могу: целуется Князь так, что у меня подгибаются колени. Сама собой в женской душе поднимается извечная надежда – вот тот самец, которому можно довериться, и он сделает мне хорошо.

Но меня быстро отрезвляет воспоминание о том, что в лифте есть камеры наблюдения, и они вообще-то просматриваются.

– Остановитесь, – говорю, едва отдышавшись от его напора. – Тут камера…

– Я знаю, Лиза. А еще мы сейчас стоим в слепой зоне. И если ты не хочешь, чтобы кто-то увидел, как я делаю так, – он огладил мое бедро, а потом перешел к груди, – или так, то тебе лучше не шевелиться, Лиза.

Глава 25. Права и обязанности

Этот мерзавец привычным жестом подныривает рукой мне под юбку и, не мешкая подбирается к моим трусикам. Слегка щекочет кончиком пальцами и ту же начинает пощипывать сквозь ткань мои складочки. Он прижимается губами к моей шее, и я с ужасом понимаю, что мое тело неоднозначно реагирует на все действия Князя.

– Но ведь и вас тоже увидят, – возражаю слабеющим голосом.

– Я не стеснительный, – не отрываясь от своего занятия, бормочет Раевский и прикусывает мочку моего уха.

– И что? Я теперь обязана раздвигать ноги в любом месте, где вам захочется? – шиплю я.

Раевский одобрительно хмыкает:

– Это было бы замечательно, я только за.

Его губы скользят по щеке и накрывают мои, язык врывается ко мне в рот, лишая возможности и дальше оказывать хотя бы словесное сопротивление.

Не разрывая поцелуя, он продолжает ласкать меня между ног.

Я пытаюсь сомкнуть бедра, но его наглые пальцы преодолевают все препятствия и разминают половые губы. У меня там так мокро, что я бы сгорела стыда, если бы мне не было так хорошо.

И когда он начинает потирать клитор, я неосознанно раздвигаю ноги, давая ему доступ. Не останавливая свою сладкую пытку пальцами, он прокладывает дорожку из поцелуев к ложбинке. Я не сразу понимаю, что второй рукой он расстегивает пуговки на блузке, прокладывая себе дорогу к белью. Я вся сосредоточена там, где ритмичными круговыми Раевский доводит меня до безумия. Но когда сквозь кружево бюстгальтера он слегка прикусывает сосок, из моей груди вырывается стон.

– Вот так, Лиза, – слышу я. – Хорошая девочка. Хочу видеть, посмотри мне в глаза.

Не совсем разбирая, что он мне говорит, я смотрю на Князя, и понимаю, что еще немного и я кончу. Очень хочется его ударить. За то, что тело в очередной раз предает меня, и разум бессилен. Откуда у Егора такая власть надо мной?

Размахиваюсь для пощечины, но он перехватывает одной рукой обе мои и прижимает их к стенке лифта у меня над головой. Два его пальца дразня поглаживают вход в мою пещерку. Закусываю губы, чтобы не взмолиться.

– Нет, Лиза, так дело не пойдет, – Князь проникает в меня двумя пальцами и вызывает очередной стон. Достигнутый эффект ему нравится, и он повторяет движения до тех пор, пока я не начиню тихо, но беспрерывно постанывать.

– Где же твоя сдержанность, Лиза? – подкалывает Раевский, но и у него самого голос срывается от напряжения. – Всю твою холодность спалю, ты не сможешь мне отказать, Лиза. У тебя нет такого права.

И заткнув мне рот поцелуем, он интенсивно трахает мою мокрую дырочку, пока я бурно не кончаю. От избытка чувств прокусываю Князю губу.