Текст книги "Серая мышка для босса (СИ)"
Автор книги: Саша Кей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Я резко разворачиваюсь:
– Я согласна всю ночь выполнять ваши желания в обмен на новую должность в финансовом отделе, Егор Кириллович.
Даже не пытаюсь скрыть злость. Раевский выглядит удовлетворенным. Не удивительно. Все же идет так, как он хочет.
– И после выполнения сделки вы никак не будете о себе давать знать и искать дальнейших встреч. Исключая, конечно, рабочие моменты, – подводит он черту.
– Согласна.
О, можете не сомневаться, Егор Кириллович! Видеть вас не желаю.
– Собирайтесь. Выезжаем через пять минут.
Мы спускаемся в лифте в полной тишине. Я стою от Раевского так далеко, как это позволяет кабина, но все равно физически чувствую его взгляд, как если бы он прикасался ко мне.
На парковке Раевский открывает мне заднюю дверцу. Я знаю, что Раевский ездит с водителем и мне очень не хочется, чтобы Николай Иванович видел, что я еду куда-то с боссом после работы. Слухов не оберешься.
Но Раевский предусмотрителен. Водителя он отпускает и сам садится за руль. Я даже выдыхаю от облегчения. Мне не нужно свидетелей моего позора. И тут же давлюсь нервным смешком. Надо же! Какая честь! Сам Князь будет моим шофером.
Со своего места мне видно немного профиля Раевского, сильную руку, лежащую на руле, и глаза в зеркале заднего вида.
И взгляды, которые он на меня бросает, накаляют атмосферу еще больше. На перекрестках взгляды длятся дольше, они гипнотизируют меня.
Мы молчим. И молчание становится все гуще.
Мысли мои начинают метаться. В голове сплошной сумбур. Зачем я согласилась? Кому я хочу что-то доказать?
Если бы меня сейчас пытала Маринка, я бы даже ей не призналась, что, когда Раевский озвучил свое возмутительное предложение, во мне вспыхнуло удовлетворение. Все-таки он меня хочет. Не просто решил проучить, хочет так, что не собирается ждать.
Может, хоть узнаю, каково это? Страсть как в книжках? Никогда не считала себя фригидной, но подобного умопомрачения от себя не ожидала.
Выплывая из мыслей, замечаю потемневший взгляд в зеркале. Раевский словно читает мои мысли. Будто знает, что сейчас я вспоминаю, что и как он делал сегодня утром. Тогда, поглощенная собственными ощущениями, я не разбирала деталей происходящего, но сознание все-таки в памяти все сохранило.
И поднявшая голову дерзость, заставляет меня сейчас не отводить взгляда и прокручивать в голове снова и снова, как он сжимает грудь, проводит пальцем по губам, отодвигает край трусиков.
Воздух можно резать ножом.
Мой взгляд падает на спидометр. Мы превышаем.
Но я не способна остановиться. В глубине проскальзывает опасение, что мы можем попасть в аварию, но она сметается каким-то неуловимым ощущением власти над этим мужчиной в данную минуту. Господи, надеюсь, он хороший водитель.
Спустя двадцать минут, мы добираемся до места назначения.
Элитная новостройка в центре, чистый просторный подъезд с пожилой консьержкой, которая делает вид, что нами вовсе не интересуется. Однако, проходя вслед за Раевским к сияющему лифту, я чувствую ее взгляд между лопаток.
Шагнув в бесшумно распахнувшиеся двери, я снова стараюсь встать подальше от Князя. От волнения ноги мои слабеют, и я прислоняюсь к стене лифта.
Смотрю на себя в зеркало напротив.
Неужели я действительно собираюсь это сделать? Как я вообще на это решилась?
Переспать со своим боссом за повышение. То есть не за повышение, конечно, но он-то об этом не знает.
Я себе приблизительно представляю, какого он обо мне мнения…
Какого черта мне не все равно, что он обо мне думает?
Неужели это происходит не с кем-то, а именно со мной?
Прерывая мои душевные метания, механических голос сообщает, что мы прибыли на шестнадцатый этаж.
На этаже всего две квартиры. Раевский, звеня ключами, отпирает ближайшую, и делает приглашающий жест.
Хочется сбежать, но так Князь разозлится еще больше. Я переступаю порог, Раевский заходит следом за мной. Ощущение, будто я в ловушке.
И хотя перед глазами все расплывается, я пытаюсь осмотреться.
Огромная студия-лофт со свежим ремонтом, очевидно, нежилая. Как дорогой мотель. С порога видна необъятная кровать, аккуратно застеленная шоколадным пледом. ВИП-трахадром.
Наверно, свою блондинку он имеет дома при свечах или у камина, а я вот удостаиваюсь съемной квартиры. Что ж, не гостиница и то хорошо. Я слишком брезглива для секса в номерах.
Пытаюсь себя разозлить, чтобы не выглядеть перепуганной овцой, но выходит плохо. Чувствую себя растерявшейся словно девочка-подросток перед первым разом.
Собираюсь по привычке снять туфли, полы кристально чистые, а я подустала и хочу тверже стоять на ногах. Но меня одергивают:
– Не снимайте. Оставайтесь в туфлях, Елизавета Валерьевна.
Я теряюсь еще больше. Раевский, что, хочет от меня какой-нибудь приват-танец? Но я этого не умею. Привык, наверно, к своим элитным эскортницам. Я не профессионалка, и не умею ничего из того, про что пишут в секс-пособиях вроде пурпурной дымки или шелкового водоворота. Тантрический секс не практикую.
Да, что я, в конце концов, нервничаю! Не хватало себе еще комплекс неполноценности заработать из-за того, что я не проститутка!
– Я бы хотела принять душ, – тихо говорю я, чувствуя, что мне необходимо собраться с мыслями.
– Не сейчас. Потом я составлю вам компанию. А пока не забывайте, сегодня вы делаете только то, что я скажу. И сейчас у меня другие планы.
Глава 13. Сделка
Раевский что-то нажимает на панельке справа на стене, освещение становится ярче, и включается кондиционер.
Я оглядываюсь.
Студия оформлена в очень минималистичном стиле: все в серых и коричневых тонах, панорамное окно во всю стену, справа огромная кровать, которая бросается в глаза первой, зона бара, пара кресел по центру и небольшой столик между ними.
Все выглядит необжитым, гостиничным. Необитаемым.
Все обезличено. Возможно оформлено и по вкусу Раевского, но здесь нет ни намека на его индивидуальность, его характер. Наверно, он пользуется этой квартирой нечасто. Или это я не разбираюсь в мужчинах.
– Подойдите к столу, Елизавета Валерьевна, – голос его звучит ниже, задевая что-то темное глубоко внутри меня. Впрочем, мне все равно хочется воспротивиться, но я не решаюсь. Все это, конечно, слишком для меня, но пока звучит не очень опасно.
Прохожу к столу, стук каблуков глухо разносится по помещению, и я в растерянности оглядываюсь на Раевского. Стол достаточно низкий, может, чуть выше журнального.
– Упритесь руками в столешницу, – продолжает приказывать Раевский, оставаясь на своем месте.
Стерпев и это, я наклонилась и поставила ладони на стол.
– Ниже, – снова следует приказ.
Я смотрю на него через плечо.
– В локтевую, Елизавета Валерьевна, – командует Раевский нетерпеливо.
Это я должна стоять посреди комнаты, задрав задницу под ярким светом?
Да еще и на этих каблучищах?
Не веря, что делаю это, опускаюсь на локти.
И все это в полнейшей тишине.
У меня внутри все начинает завязываться в узел.
Я понимаю, что юбка моя бесстыже задралась, и Раевскому видна граница между юбкой и чулками провокационного цвета. Быстро остывающий воздух холодит мою кожу. Я представляю, как он разглядывает открывшееся ему зрелище, и мои соски напрягаются.
– Давайте, предложите мне себя, Елизавета Валерьевна, – сейчас в его голосе еще больше властности. Это запускает волну моих мурашек.
Предложить себя? Словно это все – моя инициатива?
Я со злостью завожу правую руку за спину и подтягиваю подол вверх.
Ужасно, я стою перед ним как маленькая похотливая шлюшка. Но немного рваный выдох Раевского проливается бальзамом на мою раненую гордость. Не так ты спокоен, Князь, как хочешь показать.
Что ж, ему есть на что посмотреть.
Настроение с утра у меня было траурное, и я решила его немного разбавить. Поднять боевой дух, добавить воинственности. И я выбрала тот самый красный комплект из Маринкиного подарка. Прозрачные телесные чулки, были украшены вызывающим красным кружевом, красными же были и широкий пояс, и скудные трусики.
– Расставьте ноги шире, мне плохо видно, – теперь его голос настолько низкий, что им можно дробить асфальт. А во мне начинает подниматься горячая волна, краска заливает мое лицо, но я покорно раздвигаю ноги, вынужденно прогибаясь в спине еще сильнее.
Мысль о том, что сейчас он реализует свои фантазии, причиной которых являюсь я, неожиданно заводит меня еще сильнее. Смотри, черт тебя побери! Я представляю, как выглядит в этом ракурсе обтянутая красным шелком промежность, как Раевский впивается в нее глазами. Да, Князь, да. Ты ведь именно этого хотел, именно это себе представлял?
Слышу его шаги. Чувствую, что он близко. От него словно волной жара веет. Сегодня я точно не замерзну, несмотря ни на какой кондиционер. Я уже пылаю, напряженное ожидание сводит меня с ума.
И вдруг меня словно пронзает разряд тока. Раевский одним пальцем проводит по ткани трусиков там, где смыкаются мои половые губы. Я чувствую, что ткань влажная насквозь, и понимаю, насколько я возбудилась. Возбудилась просто от того, что он на меня смотрит.
Князь довольно хмыкает. Кладет руку на ягодицу, поглаживает, а затем грубо сминает ее, и тут же переключается на другую. Его ладонь сухая, горячая, словно раскаленная, и немного грубоватая.
А Князь продолжает меня изводить: он гладит внутреннюю сторону бедра, лишь слегка прикасаясь к промежности. Дразня расправляет на мне трусики, и моя дырочка, про которую он будто забывает, начинает привлекать к себе мое внимание все больше. Она жаждет прикосновений, вторжения, ласки… Хоть чего-нибудь!
Но рука Раевского скользит по пояснице, обхватывает меня, гладит живот. Меня начинает колотить. Доведя меня практически до истерики, слитным движением накрывает мою промежность всей ладонью и сжимает. У меня вырывается стон.
– Сейчас вы немного естественнее, не так ли, Елизавета Валерьевна?
Наконец его пальцы ныряют под резинку трусиков и следуют к пульсирующей горошине. Немного ее массируют, вызывая у меня рваные вздохи. Я с шумом втягиваю в себя воздух, чтобы сдержаться и не начать тереться об его руку. Раевский же продолжает свою сладкую пытку, он гладит мои сколькие от смазки складочки, слегка их раздвигая. Я уже готова насадиться ему на пальцы, меня лихорадит, а он все еще сдерживается.
Пару раз Раевский как бы ненарочно задевает клитор, и я выгибаюсь от остроты ощущений, но он снова надавливает мне на поясницу, заставляя оставаться в прежней позе и не позволяя мне уклониться от его ласк.
Как это может быть? Князь так хладнокровен, а я почти не могу себя контролировать. Он даже не целует меня, просто запускает руки в трусики, и я уже готова.
Словно ответ на мои мольбы, слышу долгожданный звук расстегивающейся молнии и будоражащий шелест фольги. Он ненадолго убирает руки, чтобы надеть презерватив, и я замираю в ожидании.
Ну вот, Лиза, а ты себе напридумывала. Никаких навыков от тебя не требуется. Просто раздвигай ноги и все.
Тем временем Князь сдвигает ткань трусиков в сторону, медлит, и влажные складочки обдает прохладным воздухом. Медленно, словно поглаживания, проводит по моей щелке головкой. Презерватив как напоминание, что это, не порыв страсти двух влюбленных, а сделка.
Мой взгляд падает на наручные часики, мне кажется, что все это длится бесконечно, но на самом деле проходит даже меньше десяти минут с тех пор, как мы переступили порог. Самое стремительное свидание в моей жизни.
– Ну что, Елизавета Валерьевна, я вижу вы уже готовы к конструктивному диалогу. Я готов пойти вам на встречу.
Раевский продолжает дразнить мою истекающую дырочку. Не входит, хотя я уже начинаю всхлипывать, и, удерживая меня, не дает самой насадиться на член. Все тело как натянутая струна, вся кожа горит, между ног полыхает пожар. Я даже не могу приласкать свои ноющие соски. Князь по-прежнему фиксирует одну мою руку с задранным подолом на пояснице, а другой рукой я вынуждена упираться в столешницу, чтобы не упасть. Неудовлетворенное желание и обездвиженность обостряют мои ощущения еще больше.
Он чуть сильнее надавливает головкой, немного приникая в меня.
– У вас остались еще какие-то возражения?
Я не собираюсь отвечать ему на этот унизительный вопрос. Князь погружается в меня еще на сантиметр и замирает, подрагивая внутри меня. Я могу только мычать.
– Не слышу, Елизавета Валерьевна, – настаивает он.
– Н-нет, – выдыхаю я, еле удерживаю себя от того, чтобы не взмолиться о пощаде.
– Хорошо, – наконец Раевский проявляет милосердие и начинает медленно погружаться в меня.
У меня темнеет перед глазами. Видимо, у меня действительно слишком давно не было мужчины, а пальцами меня он внутри не разрабатывал. Раевский шипит, войдя на всю длину:
– Какая же вы узкая, Елизавета Валерьевна, – и плавно выходит.
И снова медленно вводит член, будто натягивая меня.
– Вас еще растягивать и растягивать.
Он еще только примеривается к движениям, а у меня внутри уже начинает сжиматься пружина. Еще несколько медленных толчков, и меня накрывает. Я словно ловлю взрыв сверхновой и на секунду выпадаю из реальности.
Меня возвращает в сознание голос:
– Я же гарантировал вам хороший секс, Елизавета Валерьевна. Как я и думал, вы – горячая штучка. А теперь перейдем к играм по-взрослому. Моя очередь получать удовольствие.
Князь задирает мою согнутую в колене ногу на стол, распахивая меня навстречу движению члена и открывая беспрепятственный доступ, одной рукой обхватывает под грудью, прижимая к себе, другой ритмично стимулирует клитор и начинает вколачиваться в меня уже совсем в другом темпе. Это невыносимо! Невозможно! Как я ни стараюсь сдерживаться, но мои стоны наполняют студию. Я кончаю первой, и Раевский догоняет меня в несколько движений.
Я обмякаю. Выпусти он меня, и я упаду, но Раевский крепко прижимает меня спиной к своей груди. Мышцы все еще непроизвольно сжимаются вокруг члена, заполняющего меня до самой сердцевины.
– Какое приятное рвение, Елизавета Валерьевна. Мы договаривались о ночи, а ведь еще только ранний вечер. Ночь еще впереди. Вся ночь.
Глава 14. Справедливость и возмездие
Я таращу глаза, моему возмущению нет предела.
С другой стороны, мы уехали с работы в семь вечера, не разговоры же он со мной собирался разговаривать до десяти?
Я понимаю, что таким образом Раевский просто хочет задеть меня посильнее.
– Зачем вы так поступаете… – хочу добавить обращение «Егор Кириллович», но это настолько неуместно в сложившихся обстоятельствах, что я его проглатываю.
– Зачем? – уточняет Раевский. – Вас что-то не устраивает?
– Вы же знаете, что я этого не хотела, – я немного сиплю, у меня всегда так бывает после оргазма.
– Это вы только так говорите, Елизавета Валерьевна, – Князя, похоже, ничего не смущает, и он продолжает подчеркивать дистанцию между нами, обращаясь ко мне официально. – А на деле все выходит совсем не так.
Я все еще чувствую слабость в коленях, но после таких слов нахожу в себе силы отлепиться от Раевского. Ощущаю, как его член выскальзывает из меня. Сдвинувшись в сторону, поворачиваюсь лицом к нему и облокачиваюсь на стол.
Смотрю в это лицо и не могу определиться с чувствами, которые меня обуревают. А Раевский хмурится, явно недовольный моим самоуправством. Он деловито снимает презерватив, что приковывает мой взгляд к его хозяйству. О, это по праву можно называть достоинством. И как он только поместился внутри меня.
– Мне нравится ваша заинтересованность, – усмехается Раевский, я вскидываю глаза и даже розовею, хотя, казалось бы, после того, что было, можно уже плюнуть на стеснение.
Он подходит к бару, выбрасывает резинку в ведро и наливает себе что-то коричневое в низкий широкий стакан. Пузатый графин не позволяет предположить, что конкретно. Отпивает и смотрит на меня поверх стакана.
– Могу предложить воды, минералки, сока…
– Я бы попробовала то, что в стакане, – мне хочется немного притупить чувства, пусть и с помощью алкоголя.
– Нет, – жестко отрезает он. – вы нужны мне абсолютно трезвой. Выбор для вас я уже озвучил.
– Тогда сок, – смиряюсь я. Понятно же, что Князь ни в жизнь не отступит от своего решения. У него есть какой-то план, и он ему следует, усмехаюсь я про себя.
Он самолично наливает сок в высокий стакан и протягивает его мне.
Приходится подойти к нему. Беру, принюхиваюсь. Похоже апельсиновый. Пью, а Раевский смотрит на мое горло, как будто считает глотки. Под его пожирающим взглядом я ощущаю себя такой беззащитной, что мне хочется спрятаться.
Кажется, я напилась вдоволь. Возвращаюсь к столу, чтобы быть от Князя подальше.
– Что ж, продолжим.
– Нет, – воспротивилась я, задетая за живое его насмешкой. – Вы же сами сказали, что ночь еще не началась. Время сделки еще не пришло!
– Не поздновато ли вы спохватились, Елизавета Валерьевна? – Раевский снова произносит мое имя словно с наслаждением, раскатистая «р» в отчестве отзывается внутри меня. – И самое главное, разумно ли спорить находясь в запертой квартире наедине с заведенным мужчиной?
Мои глаза распахиваются еще шире.
Уж не хочет ли Раевский сказать, что если я захочу разорвать нашу сделку, то он меня просто не выпустит. Не может быть!
Смотрю на него, и, видя, как играют желваки, как сжаты его губы, понимаю, еще как может.
Где тот холодный, но вежливый мужчина, который был моим боссом первые несколько дней? Откуда взялся это тиран?
– Итак, на чем мы остановились? Ах, да. Раздевайтесь.
Поставив стакан рядом на стол, я поднимаю немного дрожащие руки и берусь за уже прилично выбившуюся кофточку.
– Нет, – останавливает меня Князь. – Не так. Начните снизу, медленно. Туфли оставить.
Попивая свой напиток, он все еще стоит у бара и нагло разглядывает меня. Как клиент в кабаре, в то время как я опять должна что-то демонстрировать у него виду.
– А можно свет… – осторожно начинаю я.
– Нет. Я не понимаю, что вас смущает Елизавета Валерьевна. Здесь ровно такое же освещение, что и в подсобке на работе. Даже зеркало есть, – Раевский указывает куда-то слева от меня.
Я поворачиваю голову и на самом деле вижу встроенное в стену большое зеркальное полотно, которое я почему-то с самого начала не замечаю.
То есть я у него как на ладони со всех сторон, и он видел и то, как я краснела, и выражение мольбы и страсти на лице. Пока Раевский имел меня на столе, в отражении зеркала в широком вырезе кофточки ему хорошо была видна ничем нескованная грудь, которая вздрагивала от каждого его толчка…
Так вы – визуал, черт вас подери, Егор Кириллович!
Хорошо! Будь по-вашему! Медленно, снизу. Так, кажется, вы хотите?
Глава 15. Кофе действительно стоило предложить
Я вспоминаю то, чему когда-то училась на танцах. Я давно их бросила, но кое-что еще могу.
Изгибаясь и отставляя ногу в сторону, я поворачиваюсь на каблуке спиной к Князю и, оглаживая свои бедра, делаю вид, что хочу задрать юбку. И снова разворачиваюсь к нему лицом, выставив ногу вперед так, что она видна в разрезе почти вся. Я просовываю руку там, где юбка складывается внахлест, и веду ее вверх. Дразня Раевского, я снова начинаю заводиться сама. Я чувствую, что его внимание приковано ко мне, что сейчас он не может отвести от меня взгляд.
Дохожу до завязок юбки и, глядя ему в глаза, медленно их развязываю, но делаю это небрежно, так, что несколько раз ему виден треугольник моих трусиков.
Да, вот так. Смотри на меня.
Отстегнув потаенную пуговку, я позволяю полотну юбку соскользнуть на пол. Неторопливо наклоняюсь, чтобы ее подобрать одной рукой, а другой, распрямляясь, оглаживаю свою ногу в чулке. Кладу юбку на стол позади себя.
Голодные глаза следят за каждым моим жестом, каждым движением.
Тянусь отстегнуть чулки.
– Не трогайте, – тихо останавливает меня Князь.
Я послушно скольжу рукой выше.
Кто эта женщина, проснувшаяся во мне? Откуда столько вызывающей смелости? Своим взглядом Раевский словно снимает с меня налет цивилизованности и воспитания. Этот стриптиз гипнотизирует не только его, но и меня. Смазка выделяется так обильно, что блестит уже на внутренней стороне бедра.
Провожу ладонями по ключицам, шее. Ткань кофточки натягивается, подчеркивая острые соски. Кажется, в комнате весьма холодно, но внутри меня плещется раскаленная лава. Все, что сейчас вытворяю, задумано, чтобы хоть как-то показать, что я здесь не безвольная кукла для совокуплений. Но теперь все немного изменилось.
Или много.
Ворот моей кофточки настолько широк, что он позволяет мне плавно стягивать ее с плеч. Мои небольшие грудки выпрыгивают словно мячики из выреза. Раевский, не донеся стакан до рта, застревает глазами на розовых ореолах с темными вершинками.
Я спускаю кофточку на талию. Повернувшись спиной к Князю, так же медленно проскальзываю в нее вся, на секунду она накрывает мои голые ягодицы, скрыв их от взгляда Раевского. Но когда ему снова все доступно для обзора, он выдыхает, и я понимаю, что Князь задерживал дыхание. Переступаю чрез кофточку, поднимаю и кладу ее рядом с юбкой.
Здесь и сейчас я остаюсь в лишь в туфлях, чулках, насквозь мокрых трусиках и толстой короткой золотой цепочке, которая холодит мою кожу на ключицах.
Не отрывая пристального взгляда, я одним медленным движением распускаю хвост и, тряхнув головой, рассыпаю волосы по плечам. А они длинные, почти до пояса. Сзади они щекочут мне поясницу.
Раевский резко отставляет свой стакан и стремительно походит ко мне. Поднимает мое лицо за подбородок. Он такой высокий, что мне приходится вытянуться, отчего моя грудь бесстыже подается вперед. Вторая его рука ложится на полушария, шероховатая ладонь гладит их, сминает, пощипывает. Я таю под этим порочным взглядом. Во мне не осталось никаких моральных принципов, только животная похоть.
И в момент, когда я решаю, что сейчас меня снова разложат на этом столе, Раевский подхватывает меня и сажает к себе на талию, и, целуя шею, в слепую стремительно куда-то несет. Я хватаюсь за его плечи, продолжая подставлять ему горло, ключицы, что угодно, лишь бы Князь не прекращал.
Он вносит меня в огромную ванную комнату. Она на вид даже просторнее, чем жилая часть студии. Раевский ссаживает меня на высокий узкий комод, включает воду в душевой кабине в режиме «тропический дождь», хотя я почему-то думала, что он выберет джакузи, и возвращается ко мне.
Мои соски на уровне его глаз, и он одаривает их вниманием, поочередно полизывая, слегка покусывая, вбирая в себя. Не думала, что там у меня эрогенная зона, но Князь доказывает мнее обратное.
Раевский принимается снимать с меня остатки одежды, нарочито медленно возится, наглаживая каждую клеточку, освобождаемую от ткани, ласкает, обжигает дыханием. Я могу только поскуливать и цепляться за него.
Я и так доведена до предела, предчувствуя скорое соитие, а сейчас огненная спираль внизу живота полностью главенствует надо мной.
Раевский кладет руки мне на бедра, скатывает чулки и резко раздвигает мне ноги. Какое счастье что у меня хорошая растяжка, между моих ног он выдвигает ящик комода, достает оттуда два банных полотенца и забрасывает их на дверцу кабины.
– Я впечатлен вашим выступлением, Елизавета Валерьевна. Думаю, что в награду, может, даже отвечу на ваш вопрос, хотя и задали вы его неправильно. Но мы еще посмотрим на ваше поведение.
Он приподнимает меня одной рукой, рывком стаскивает с меня трусики, швыряя их куда-то позади себя, и, отступив на шаг, стремительно начинает раздеваться сам. Расстегнув манжеты и пару верхних пуговиц на рубашке, Раевский стягивает ее через голову. Я впиваюсь глазами в его торс. Меня подмывает протянуть руку, но мучитель стоит слишком далеко.
– Раздвиньте ноги, я хочу видеть.
И я покорно раздвигаю, снова свесив ноги с двух сторон от комода. Сейчас я жажду, чтобы он смотрел на меня. А Князь, глядя мне между ног, начинает расстегивать брюки. Сквозь белье я вижу контуры вставшего члена. Он снимает брюки, боксеры и снова шагает ко мне. Подхватывает, и я уже как-то привычно обхватываю его ногами, чувствуя своими складочками упирающуюся в них головку.
Раевский заносит меня в кабину и ставит на высокую ступеньку-сидение. Сидение довольно узкое, и мне приходится держаться за Князя руками, чтобы не соскользнуть.
– Вас непременно надо отмыть, Елизавета Валерьевна, вы такая грязная, – он уверенно запускает руку мне между ног, и проникает во влажную щелку, раздвигая припухшие половые губы. Сначала один палец, потом добавляет второй, двигаясь и растягивая мои стеночки. Кажется, на этот раз меня решают подготовить, но я чувствую, что могу кончить в любую секунду. Этот мужчина – просто яд для моего разума. Наркотик для моего тела. Раевский кадет большой палец мне на клитор, и с каждым движением пальцев внутрь, он скользит по моей горошине. Я снова готова подчиняться, полностью забываю про любой бунт.
– Да, вот так, – подбадривает меня Раевский. Я понимаю, что начинаю стонать в голос.
Потому что я уже жду. Я уже знаю, какое удовольствие приносит этот мужчина, когда он во мне. Вытягивая из меня пальцы, он смотрит мне в глаза, словно повторяя тот момент в его кабинете, это сводит меня с ума. Раевский прижимается ко мне. Это умопомрачительное ощущение прикосновения кожи к коже. Он закидывает мою ногу себе на талию и начинает медленно в меня входить. Я так теку, что кажется, что он должен в меня просто проскользнуть, но во мне все еще туго, и в какой-то момент Князь утыкается мне в волосы, а зайдя наполовину, он перекидывает и вторую мою ногу и с рычанием просто насаживает меня на себя.
В отличие от Раевского я не визуал, а кинестетик. И прямо сейчас я схожу с ума! То, как он прерывисто и горячо дышит мне в ухо, заводит меня сильнее всех прикосновений. Половыми губами при каждом толчке я чувствую жесткие паховые волоски. Кожа Раевского такая плотная, что мне просто физически хочется оставить на ней отметины. Но он прислоняет меня к стене, прижимая одной рукой мои бедра к себе, а второй удерживая мои руки у меня над головой.
Я слышу голос Раевского, он что-то мне говорит, но шумит вода, и шумит у меня в ушах, и я разбираю только часть слов:
– Не зачем, Лиза, а за что… Как ты посмела носить этот уродливый костюм для меня, пряча свое тело?
Он делает глубокий толчок:
– Это за то, что для других ты наряжаешься. О, я посмотрел на эти тряпки в твоем шкафчике!
Еще один толчок, словно Князь меня наказывает.
– За то, – еще толчок уже более резкий, – что улыбалась всем кроме меня.
Я пытаюсь понять, что он имеет ввиду и охреневаю от непоследовательности Князя. Не улыбаюсь – плохо, декольте низкое – плохо. Кажется, мы наконец перешли на «ты». Но связные мысли быстро улетучиваются, потому что с каждым проникновением, я возношусь все выше.
– За туфли, – еще одно острое погружение. – Ты думаешь, я их не видел и не знаю, кто тебе мог прислать? Мой братишка слишком многого хочет! Он не окажется в твоей норке быстрее меня, ты не будешь стонать под ним!
Я уже почти не соображаю.
– За кофе, который ты мне не предложила, Лиза!
И дальше я уже не слышу ничего, мир рассыпается осколками.
Глава 16. Безжалостный
Прихожу в себя уже на разобранной постели. Я укутана одеялом до самых ушей. Это и к лучшему, потому что в комнате так холодно, что кончик носа замерз. Неохотно шевелюсь в теплом уютном коконе. О. Голова замотана в полотенце. Страшно представить, что у меня сейчас творится с волосами. В том, что под одеялом я абсолютно голая, у меня нет никаких сомнений, даже проверять не стану.
Стараясь не показывать, что уже проснулась, осторожно поворачиваю голову и смотрю на Раевского сквозь опущенные ресницы. Он лежит рядом, заложив одну руку за голову, и читает что-то с телефона, который держит другой рукой. Судя по всему, ему не холодно вовсе, так как его стратегические места прикрывает только шелковая простынь. Впрочем, я тут же вспоминаю, насколько он горячий. В прямом смысле слова. Будто вместо крови у него течет жидкий огонь.
Как я не притворяюсь, но Раевский, непонятно как, все равно понимает, что я проснулась.
– Очень непрофессионально, Лиза, засыпать посреди работы, – произносит он, не отрываясь от экрана.
– Это – не моя работа! – огрызаюсь я. – Это часть сделки. Будем считать, что я компенсировала фальстарт.
Он с интересом переводит взгляд на меня.
– Что ж, справедливо. Есть хочешь?
Мы все еще на «ты», машинально отмечаю я.
– Да, – решила не церемониться. И так пообедать нормально не смогла, а потом и без ужина осталась. Еще и эта постельная акробатика. Я задумываюсь. Нет. Не постельная, а застольная. И душевная. Черт побери! О чем я думаю?
Кошусь на наручные часики, повезло, что водонепроницаемые. Уже девять часов. Ничего себе это я отрубилась почти на час. Хотя ничего удивительного. Стресс, переутомление… И тут я напрягаюсь. В душе Раевский не использовал защиту!
– Ты… ты же не кончил в меня? – паникую я.
Он отрывается от экрана телефона, в котором что-то сосредоточенно тыкает, и как-то странно на меня смотрит. Некоторое время молчит, нагнетая обстановку, но потом все же отвечает:
– Нет, я в тебя не кончал.
Я с облегчением откидываюсь на подушку. Как-то сразу многое кажется не таким уж и важным на фоне того, что я могу незапланированно стать матерью-одиночкой.
– Что делаешь? – уже спокойнее уточняю я.
– Еду заказываю, – бурчит Раевский.
– А меня спросить? – поражаюсь я его тоталитаризму.
– Тяжелой еды не дам, выбирай легкую пищу.
Я капризно требую стейк или пасту с морепродуктами. Раевский смотрит на меня и хмыкает:
– Салат и суп.
У меня вытягивается лицо. Ну не жадина же он? Я вообще-то никогда не страдала от отсутствия аппетита, а сейчас и слона съесть готова, а мне предлагают травку!
Оценив выражение моего лица, Раевский снисходит до объяснений:
– Я вовсе не горю желанием смотреть, как ты наелась и опять уснула. Терпи, это жертвы, на которые тебе придется пойти, чтобы выполнить свою часть сделки.
Удивительно, я уверена, что с моей стороны условия сделки исполнены. Я бы даже сказала, перевыполнены.
– Но так и быть, я сварю тебе кофе. Да, из эгоистичных соображений, но ты должна проникнуться, насколько ты ценный сотрудник.
Не стесняясь своей наготы, Раевский встает с постели, позволяя простыне соскользнуть с него. А чего ему, собственно, стесняться? Длинные сильные ноги, узкие бедра, грешная задница и узкая талия. Мой взгляд воровато скользит выше: широкие плечи, мощная шея.
Я напрягаюсь, вспоминая все несовершенства своей фигуры. Нет, я, конечно, вполне ничего, но какая женщина будет уверена в себе на все сто процентов?
Только вот, когда Князь начинает свои сексуальные игры, я напрочь забываю о стеснении, словно он меня гипнотизирует своим взглядом.
Он и впрямь приносит мне чашечку кофе. Я приподнимаюсь на постели и стаскиваю с головы сыроватое полотенце. Волосы уже подсохли, но пряди, которые падают мне на грудь, еще немного влажные, холодные и слегка вьются. У меня так всегда, если не сушить фоном.
