Текст книги "Мистер вор"

Автор книги: Саша Горячко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Кто ты?

Гость не отвечал. Его взгляд внимательно изучал комнату, запоминал. Но стоило вору сделать попытку пошевелиться, как лицо его смяла гримаса боли. Синие глаза на миг утратили ясность.

Люциус наблюдал молча, терпеливо ожидая, пока эта безмолвная игра закончится. В секундном порыве гнева Карсвен наклонился к самому лицу мальчишки и прошипел:

– Кто ты?

Парень сдавленно охнул. То ли от неожиданности, то ли от неуловимой угрозы, промелькнувшей в этом вопросе. Но страх тут же прошел, губы растянулись в еле заметной улыбке, в зрачках промелькнули искорки вчерашнего безумия.

– Вор, – на выдохе шепнул он. – Мистер Вор.

Люциус выпрямился, пожалуй, слишком резко, это выдало его раздражение, пальцы с силой сжали планшет.

– Добро пожаловать, Мистер Вор, – официально поприветствовал его Джонс и склонил голову.

Мальчишка кивнул в ответ, улыбка стала шире. В этот раз он победил.

***

Просыпаться не хотелось. Склеенные сном веки казались неподъёмными. С той стороны, за темнотой, кто-то был. Он его слышал.

Человек ходил, неприятно шаркая подошвами. Звякал какими-то железками и порой бормотал что-то себе под нос. Но слов вор разобрать не мог.

Безусловно, это тот диковатый паренек, который хотел от него что-то. Вчера. А может, позавчера, а может, и на прошлой неделе.

Время не ощущалось. Часы или же недели забытья казались всего лишь мигом.

Край кровати прогнулся под чьим-то весом. На губы легла мокрая тряпица, и только теперь Ким осознал, насколько сильно хочет пить. Он подался вперед, резко открыл рот и застонал от боли. На подбородок, обжигая спекшиеся губы, потекла струйка крови.

Человек выругался, отер кровь ватой и снова положил ему на губы тряпицу. Вор жадно всасывался в нее, с наслаждением ощущая, как солоноватые капельки влаги текут по пересохшему горлу.

Затем мокрой прохладой обдало глаза и он, наконец, смог разлепить их. Вопреки ожиданиям, не было яркого слепящего света. Глухая комната без окон тонула в полумраке. Лишь слабое сияние исходило, казалось, от самих стен, заливая пространство бледно-голубым неприятным светом.

Его «надсмотрщик», бледный и худой, терялся в этом свечении. И только черные круги, обрамляющие глаза, выделяли лицо на фоне стен.

– Доброе утро, – сказал он, а Ким подумал, что этому встрепанному мальчишке не мешало бы хорошенько выспаться.

– Доброе, – хотел было ответить вор, но замер на полуслове. Он не слышал своего голоса, казалось, рот открывался просто так, без звука.

– Ничего, скоро пройдет, – как будто бы увидев страх в его глазах, успокоил парень. – А пока послушаешь, не перебивая. Меня зовут Люциус Карсвен. Я спас тебя две недели назад.

«Значит, две недели, – отметил про себя парень и невольно скривился, – Риви меня уже похоронил».

А если похоронил Связной, значит, похоронила и гильдия. Хотя вор не сомневался, что друг приложил все усилия, чтобы найти его, и вряд ли сразу побежал сообщать о пропаже начальству. Но после недельного отсутствия живыми в гильдию не возвращаются.

– Ты? – отвлек его Люциус.

– Ким, – на этот раз из легких вырвался слабый поток воздуха.

– Отлично, Ким! Теперь мы хотя бы знаем, кто ты, – Люциус засмеялся, легко и непринужденно, как будто они были старыми друзьями. – Не возражаешь? – и он достал из кармана штанов портсигар.

Зажигалка тихо чиркнула, и Карсвен закурил, глубоко затягиваясь. Он был все тем же взлохмаченным, осунувшимся от усталости пареньком, что и пять минут назад, но теперь перестал казаться мертвым. Как мало иногда нужно человеку для счастья.

– У меня есть к тебе предложение, вор, – Люциус подошел к столику на другом конце комнаты. – Не думаю, что ты от него откажешься.

Это не внушало доверия. Тон не был угрожающим, но возможность выбора сразу отсекалась.

Карсвен вернулся, держа в руках какой-то сверток. Ким с интересом наблюдал за ним. А парень зажал сигарету в зубах, чтобы освободить руки, и извлек из свертка ногу.

Ногу, что от кончиков пальцев и до изгиба колена отливала холодным металлом.

– В общем, вора ноги кормят, – сказал Люциус и откинул одеяло.

Теперь Ким смог увидеть. Он знал это. Помнил боль. Но до конца не хотел верить. На простыне под одеялом лежала забинтованная культя. Все, что осталось от его левой ноги.

Вид искалеченной конечности пробудил целый ураган эмоций. Вся жизнь вора в один миг была вырвана так же, как часть ноги, с мясом. И неожиданно для себя Ким расплакался.

– Так вот, – Люциус не проявил ни капли сочувствия, – Предлагаю сделку. С меня – вот это… – он поднял искусственную голень выше, – и продолжение твоей обычной жизни.

– А с меня? – сипло спросил Ким.

Люциус пожал плечами и, как ни в чем не бывало, улыбнулся:

– А ты будешь моим экспериментом.

***

Именно таким вор его и запомнил. Слегка безумным, улыбающимся, с сигаретой в зубах. Два года прошло, а Люциус таким и остался.

Ким медленно приходил в себя. Сон отступал и вор смутно вспоминал где, а главное – когда, он находится. Погоня отозвалась болью в раненой руке. Действие заморозки кончалось. Тело ныло от неудобной позы: до того, как отключится Ким забрался на верхний этаж полуразрушенного дома и уснул, скрючившись на холодном полу.

Неожиданно парень уловил рядом какое-то движение. А в следующий миг холодные тонкие пальцы дотронулись до его плеча. На секунду вор позволил себе поверить, что все произошедшее было лишь сном, и это Люциус колдует над ним в своей лаборатории. Но новая вспышка боли привела его в чувства.

«Вихрь» – единственное оружие – вылетел из кобуры мгновенно и сразу уперся в горло человека напротив. Руки на плече Кима дрогнули и замерли. Перед ним на коленях стоял мальчишка. Тонкие пальчики так и замерли, вцепившись в отворот куртки вора.

– К-кто ты? – слабо прохрипел Ким.

Ему не ответили.

Тогда он поддался вперед, дулом поднял мальчишке подбородок. По виску покатилась грязная капелька пота. И вор как будто услышал, как заколотилось сердце под грязным лохмотьями.

Ким где-то уже видел эти лохмотья. Вспомнил. Когда он забрался сюда в углу комнаты валялись какие-то тряпки. Но как он мог не заметить там человека?

Мальчишка дрогнул, из-под кепки вырвалась прядь грязно-русых волос и расчертила чумазое лицо, на котором двумя серыми фонарями светились испуганные глаза.

– Кто? – настойчивее спросил Ким.

Паренек открыл рот, но из его легких вырвался только глухой хрип. Тогда он подключил руки и попытался что-то объяснить. Показывая то на себя, то на Кима, то на его плечо. Но слов произнести так и не смог.

Ким понял почти сразу:

–Ты немой?

И тот облегченно закивал.

Вор убрал пистолет, от такого оборванца не стоило ждать многого. Мальчишка тяжело опустился рядом на пол. Ким больше не обращал на него внимания. Боль становилась нестерпимой и усиливалась при каждом движении. Вор чувствовал, как начинают гореть лоб и щеки, начинается жар.

Широкий ворот рубахи вдруг начал душить. Так хотелось спать. Ким только прикрыл глаза, отдаваясь в объятья дремы, как новое прикосновение позвало обратно.

Мальчик вытянул из-за пазухи невесть откуда взявшиеся там бинты. Почти чистые. Поднял их повыше, чтобы вор увидел – там ничего нет.

– Хочешь помочь? – со снисходительностью уточнил Ким.

Тот кивнул.

Парень протянул мальчишке осколок стекла, чтобы тот мог использовать его вместо ножа. И уже проваливаясь в белесую пелену забытья, наблюдал, как тонкие изящные руки с длинными женскими пальцами аккуратно разрывают куртку на плече. Вор ждал момента, когда острие стекла вопьется в кожу – в начинающемся бреду ему уже все равно было, как умирать. Но мальчик не стал его убивать.

Стараясь не задеть рану, он освободил плечо Кима от обрывков ткани. И аккуратно, оборот за оборотом, начал забинтовывать. У мальчика были ледяные руки, и вор невольно наслаждался каждым прикосновением, которое тушило огонь боли. В какой-то миг Ким перестал понимать, что происходит и, скорее всего, потерял сознание. А когда пришел в себя, все было уже закончено. На свежей повязке еще не успела появиться кровь.

Паренек сидел рядом, прислонившись к стене, похоже, дремал.

– Эй,– Ким легонько тронул его, тот отшатнулся. – Все в порядке, я не обижу, – слабо улыбнулся он мальчику.

Вор не знал, что делать.

Что делать с человеком, который помог тебе?

«Хотя бы познакомиться», – про себя рассудил Ким и спросил: – Как тебя зовут?

Мальчишка замер, размышляя, а потом достал все тот же осколок. На заляпанном кровью и грязью стекле он вывел буквы.

– Лан… – вслух повторял Ким. – Лан? Так тебя и называть?

Его спаситель посмотрел задумчиво и, что-то для себя решив, кивнул.

– А я – Ким, – вор аккуратно перевернулся на бок, запоздало ощутив, как ноет затекшая нога, и скривился от нового разряда тока – он успел уже забыть про сломанную ногу. – Я пока посплю немного. Ты смотри там…

Мальчик еще долго сидел неподвижно. Всматривался в измученное лицо. Хмурился каждый раз, как новый знакомый начинал шевелиться. И в целом выглядел очень взволнованным. Лицо его выражало то сожаление, то жалость. И, казалось, в душе у мальчика сейчас идет борьба. Прошло больше получаса, прежде чем он пошевелился. Встал, помялся на месте, и пошел было к двери, но остановился. Неизвестно, какое решение победило на этот раз, но он не стал уходить.

Устроившись рядом с раненым, мальчишка прислонился к стене и принялся ждать. Он не был врагом.

Глава 2

Пробуждение Люциуса было не из приятных. Стараясь поудобнее устроится во сне, он упал со стула и приложился лбом об край стола. Еще не совсем придя в себя, парень вспомнил, что вчера так и не ушел спать, до последнего стараясь отследить сигнал Кима. Ну что ж, не впервой засыпать в кабинете.

Проклиная всех на свете и потирая ушибленный лоб, Люциус выполз из комнаты. Они с Кимом вот уже два года ютились в небольшой подземной лаборатории, которая была оборудована Карсвеном давным-давно. Все-таки чутье не подвело его, и давняя предосторожность оказалась как нельзя кстати. Но просчет юного гения был в том, что, строя квартирку, он учитывал только себя и никак не предполагал, что придется жить в ней с другом. Поэтому после скорого переезда лабораторию пришлось немного перестроить.

Самую большую комнату, с операционным столом, компьютерами и мини-складом медикаментов, отдали под кабинет. От неё шли два небольших коридора – один из них в спальню, напротив которой располагались примитивная уборная и душ, а второй – на кухню, совсем маленькую, но уютную. Спать приходилось на нарах, которые отличались от тюремных только удобством. В общем, места для двух взрослых парней не хватало.

Вернувшись из душа, Люциус поставил чайник и в ожидании кофе полез проверять почту. Среди нескольких мелких предложений о работе затесалось одно короткое письмо от Джонса. Управляющий сообщал, что Карсвен-старший покидает Фирс на несколько недель.

Это играло на руку Люциусу. Хоть и прошло уже два года, отец не оставлял попыток отыскать его. Лучше нежеланного наследника может быть только нежеланный мертвый наследник. А Георг очень боялся, что рано или поздно сын объявится и потребует то, что причитается ему по праву. Люциус же только посмеивался над этим. И все же не мог не признаться самому себе, что с содроганием думает о том моменте, когда отец найдет его.

Поэтому сейчас Карсвену-младшему стало спокойнее. Высокочтимого члена правительства нет в городе, а значит, действовать можно свободно.

Старый электрический чайник зафыркал, из носика плеснулась вода. Это отвлекло Люциуса от невеселых мыслей. Аромат горячего кофе привел его в чувство: сонливость сняло как рукой, и Карсвен снова принялся за работу.

Ким на связь так и не вышел. До самого вечера его можно было не ждать. Зная друга, Карсвен не сомневался, что тот решил отсидеться, пока шум не утихнет, а после спокойно вернется в город.

От Люциуса сейчас ничего не зависело, и, приготовившись ждать, он вызвал иконку связи. На экране возникла пустая комната.

– Доброе утро, Джонс, – в пустоту бросил парень.

– Доброе утро, – отозвались из ниоткуда, но уже через секунду в кадре появился управляющий. За последние годы он довольно сильно поседел, хоть и был еще не очень стар. Лицо, чуть пухлое и добродушное, тронули морщины, и только взгляд темных глаз оставался цепким и любопытным, как и всегда.

– Я получил ваше сообщение. Не могли бы вы, пока есть возможность, передать нам лекарств? Риви говорил, что не сможет выполнять мои заказы до следующего месяца, а Кима изрядно потрепали на задании.

– Поместье пока пустует, вся личная стража отправилась с вашим отцом, так что, думаю, проблем не возникнет. Я свяжусь с Риви, договорюсь о встрече на завтра. Ничего особенного не надо?

– Пока – нет. Хотя, если появилось что-то новое, то возьмите. Хочу посмотреть, как работают наши ученые.

И про себя добавил:

«Как они работают без меня…»

Люциус взял с полки блокнот и, быстро пролистав его, остановился на последней странице, потом сказал управляющему:

– Кстати, вот. Предупреди Мари, что мы придем за оружием в ближайшую неделю. Надеюсь, он уже закончил. Пока все.

– Хорошо.

– Я свяжусь с вами послезавтра. Так будет спокойнее. До свидания, Джонс. Удачи вам.

– Как скажете. И вам, мистер Карсвен.

Иконка свернулась. На экране осталась все та же сетка координат. Как и пять минут назад, она была пуста.

***

Маски вышли на след. Им понадобилось довольно много времени, чтобы найти хоть какую-то зацепку. Вор уходил по берегу, и вода смыла все его следы. Но уже через несколько километров появилась неровная дорожка следов. Видимо, мальчишка повредил ногу: по песку тянулась почти беспрерывная линия, которая вела к разрушенным кварталам.

Следы обрывались у узкого лаза в обвалившемся доме. Прошла всего одна ночь, а между камней паучок уже успел свить свою паутину. Маски не обратили бы на него внимания, если бы не тихое попискивание.

Один из солдат протянул руку, чтобы прихлопнуть паука.

– Не трогай! – рявкнули за спиной, но было поздно.

Стоило Маске дотронуться до паучка, как тот пронзительно пискнул и вмиг взлетел по паутине на рожок крыши. Мужчина подпрыгнул в бесполезной попытке перехватить его, но не дотянулся, и в следующую секунду мертвым рухнул на землю.

– Набрали идиотов, – прошипел мужчина в обломанной серебряной маске, пряча меч в ножны.

Мальчишка-вор успел позаботиться о маяке. Подкрасться незаметно не удалось.

***

Вязкий сон все еще держал вора липкими пальцами и тянул обратно в забытье. Но что-то мешало. В запястье настойчиво нарастала колющая боль, это сработал датчик жучка, оставленного накануне. Скоро к электрическим разрядам пробился сквозь дремоту слабый, почти неслышный писк – активировалась одна из ловушек.

Сон мгновенно отступил. Ким проверил «зеркалку», и прибор увеличил кусочек карты, где сработала «нить» – почти три квартала отсюда. Об этом можно было не беспокоиться. Электрическое волокно «нити» было не толще лески, но могло раскрошить бетонную стену, так что о тех, кому не посчастливилось наткнуться на него, можно было только помолиться. Маяк же активировали совсем близко – этого паучка Ким оставил на набережной накануне. Пора было убираться из этого места.

Небо в мутном проеме окна снова набухало дождем, и сложно было разобрать, который сейчас час. Судя по чуть более светлому востоку – раннее утро. Ким проспал совсем недолго, но повязка стала бурой от крови. «Холодок» перестал действовать. Эта капсула была последней.

Лан, свернувшись калачиком, спал рядом и подрагивал от холода. Ким потряс его, и мальчишка, в секунду проснувшись, отскочил на добрые пару метров. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где он, и успокоиться.

– Надо уходить, – вместо приветствия бросил вор, – но сначала помоги мне, – и он кивнул на свое плечо. Паренек без промедлений принялся перебинтовывать рану. – Затягивай туже, – попросил Ким, ему не хотелось вырубиться от потери крови. Тем более, путь предстоял неблизкий.

В колене уже были ощутимы отголоски боли. Скоро в полную силу заработают нервные окончания, и тогда придется не сладко.

Ким пару раз согнул ногу. Та двигалась рывками, но слушалась. Разряды тока временно прекратились, похоже, внутренняя поломка была не столь серьезной, как вор подумал сначала.

Лан закончил обрабатывать плечо. Повязка легла туго, но зато теперь рука Кима не ныла при движении. Ну что ж, это все-таки не самый худший расклад.

«Зеркалка» еще раз пискнула – погоня дошла до второго маяка. Теперь медлить было нельзя. В лучшем случае Маски давали им полчаса, но на это рассчитывать не стоило.

– Уходим, – кивнул Ким мальчишке, и тот не смог скрыть радости. Вор и сам до последнего думал, что оставит его здесь, но все-таки решил придержать Лана до поры до времени. Все-таки он спас ему жизнь и может быть еще полезен.

Через проем от обвала они выбрались на крышу. Мальчик, ловкий и юркий, первым вскарабкался на черепицу. Он одобряюще улыбнулся, когда Ким, запыхавшись, встал рядом. Новый знакомый оказался чуть выше вора, и тот невольно отметил, что с таким телосложением очень удобно пролезать в окна.

Вдалеке двумя темными силуэтами уже были видны башни главных ворот. Смилостивится Слепая Удача – успеют.

– Не отставай, – коротко скомандовал Ким, но мальчишке, казалось, не были нужны указания. Не успел вор обернуться, как паренек уже обогнал его и мелкой поступью засеменил по крыше.

Ким только усмехнулся, это ему нравилось. Главное – не привязаться к этому странному мальчишке. Иначе тяжелее будет его использовать.

Вор, прихрамывая, поспешил следом и с каким-то детским удовольствием заметил, что не отстает от своего случайного проводника. Дома в этом квартале строились стык в стык, и крыши почти незаметно сменяли одна одну. Но Ким еще издалека приметил разрыв, где проходила улица. Расстояние было небольшое, и в любое другое время парень без проблем перепрыгнул бы его. В любое другое – но не сейчас, когда каждый шаг давался огромным усилием.

– Иди вперед! – крикнул Ким, и Лан в один прыжок перепрыгнул узкую улочку, а после замер напротив, ожидая.

А вор медлил. Неприятным холодом внизу живота появился страх. Шутка ли, упасть с пятого этажа.

«Поспеши», – сказал себе Ким. И в этот момент «зеркалка» запищала в третий раз. Солдаты нашли их ночное убежище. На промедление не оставалось времени. И уже чувствуя, как от адреналина закладывает уши, вор, неумело разбежавшись, прыгнул. Прыгнул и мгновенно понял, что не дотянет. Носок сапога лишь шаркнул по крыше, и в следующее мгновение парень сорвался вниз.

В последней, дикой попытке спастись, он вскинул руку. Пальцы схватились за воздух. Не повезло.

Грозовое небо опрокинулось, резким порывом дохнул ветер, и… Ким не упал. Он так и повис в воздухе, в пятнадцати метрах над землей, запоздало ощущая, как его руку кто-то сжимает.

Лан, согнувшись от тяжести, балансировал на самом краю крыши, но ноши своей не отпускал. Вор никогда бы не подумал, что в этом хрупком пареньке спрятана такая сила. Ким не стал медлить. Попытался поднять раненую руку, чтобы подтянуться, но повязка не позволила. Тогда, он, словно жук, перевернутый на спину, замолотил ногами, пытаясь нащупать опору. И когда здоровая нога наконец-то уперлась в выступающий кирпич, хватка Лана ослабла.

Ким невольно глянул вверх. Ветер подул с новой силой, и резким порывом с мальчишки сорвало кепку. Тот дернулся, чтобы удержать ее, но не успел. По плечам рассыпались длинные светло-русые волосы.

Вор почувствовал, как его рука выскальзывает из вспотевшей ладошки, но Лан вовремя спохватился и, вцепившись в куртку Кима свободной рукой, с усилием рванул его вверх. Тот тяжелым мешком повалился на мальчишку, придавливая его к крыше.

– Ты, – хрипло выдохнул вор, – ты!

Сознание отказывалось принимать произошедшее. Но Ким заставил себя признать – все это время рядом с ним была девушка. Его спасла девушка.

Она дернулась, пытаясь высвободиться, но бежать было некуда. Где-то позади уже слышны были окрики. Еще чуть-чуть, и Маски увидят беглецов.

Наконец, поднявшись и рывком поставив спутницу на ноги, Ким прошипел:

– Мы еще поговорим, и только попробуй сбежать…

И он потащил девушку к пожарному спуску. В душе бушевала ярость. Знал бы Ким с самого начала, с кем имеет дело – даже не стал бы останавливаться на той крыше. Мало ему проблем с городской стражей, не хватает якшаться с женщиной. Беглых рабынь к его заботам еще не хватало!

В Фирсе царил патриархат. За обладание женщиной ежегодно взымался налог. Да какой! Позволить себе такие траты могли только богатые ремесленники и знать. И уж точно не такая грязь, как воры.

Если Кима поймают в компании девушки, и он не сможет подтвердить свои права на нее – виселицы не миновать. Даже если закрыть глаза на то, что у парня и так были проблемы с законом. И уж тем более глупо тащить Лану с собой в город.

По правде, вор и сам не мог сказать, почему не оставил ее наверху. Действуя по наитию, он еще не понимал, что вдвоем их шанс спастись намного больше.

Они почти бежали по узким переплетениям улочек, все дальше и дальше уходя от давно затихших голосов. «Зеркалка» больше не пищала, и, казалось, погоня вовсе потеряла след. Но Ким не собирался останавливаться и проверять это. Он не станет искушать Удачу.

Только когда впереди стала видна дорога, парень сбавил шаг. Вываливаться к воротам в таком виде было равносильно чистосердечному признанию.

– Собери волосы, – кивнул он девушке, стягивая с плеч рюкзак. Кепка ее так и осталась на злосчастной крыше. Вор вырвал тряпичную подкладку сумки и подал Лане, сказав на бегу: – Укрой лицо и голову.

И больше не глядя на спутницу, занялся своим видом. Лямки рюкзака он стянул в одну и перекинул через плечо так, чтобы они закрывали разорванный рукав куртки. Со сломанной ногой дела обстояли сложнее. Сейчас бы ему не помешал длинный плащ, но, увы, таким богатством Ким не располагал. Поэтому пришлось делать вид, что так и надо. Подобрав обломок железного прута, используя его, как опору, парень поковылял к воротам.

– Пойдем, – бросил он, оборачиваясь, и подавил невольную усмешку.

Девушка обкрутила голову так, что открытыми остались только глаза. Они больше не были испуганными, а казались скорее выжидающими. Похоже, Лана решила полностью положиться на вора.

– Пойдем, – повторил он.

Несмотря на ранний час, дорога перед воротами была заполнена людьми. Среди городской стражи дежурство на северных воротах называлось не иначе, как каторга. Из заброшенных кварталов сюда валил всякий сброд в надежде выменять свой хлам на несколько медных кнет. Оборванные и грязные, люди толкались и орали, устраивали драки, а иногда даже пытались брать город штурмом. И каждого из этих ходячих трупов следовало пропустить. Ибо приказ господина Карсвена. Неизвестно, чем были полезны Фирсу эти люди, но ежедневно северные ворота впускали и выпускали несколько сотен нищих. Надо ли говорить, что они «господина Карсвена» боготворили?

Вот и теперь вдоль обочины тянулась вереница разваливающихся тележек, наполненных древним мусором или же овощами и фруктами, которые были в таком состоянии, что тошнило от одного их вида.

Проходя мимо одной из тележек, Ким незаметно схватил мешок сморщенных яблок. Обворованный бедолага только через несколько минут заметил пропажу и поднял такой шум, что хотелось заложить уши. Обвинения посыпались на всех стоящих рядом, и не пришлось долго ждать, как началась драка. Но никто не стал ее разнимать. Только зеваки крутились на месте, стараясь рассмотреть, кто и кому врезал.

Ким скользил между людьми, словно тень, умудряясь в этой толпе двигаться легко и бесшумно. Если бы не девушка, что спотыкалась на каждом шагу и то и дело в кого-то врезалась, он бы уже прошел пост и скрылся в городе.

Лана судорожно цеплялась за рукав вора, но даже так ей было тяжело поспевать за ним. Парень исчезал прямо перед носом, ныряя в очередную крысиную щель между телами, и ей оставалось только удивляться, как ему удается находить путь в этой толпе.

Ближе к проходу люди стали формировать неровную очередь и пришлось остановиться, ждать вместе со всеми. Благо, сегодня стражники работали быстро, и люди не застаивались.

Можно было немного расслабиться, но Ким знал, что не успокоится, пока не переступит порог «норы». Словно вторя его беспокойству, впереди серебром сверкнула маска. Вор тихо выругался. До ворот оставалось не больше десяти человек, дергаться было поздно.

Маски оказались не идиотами, и вместо того, чтобы искать крысу в закоулках нор, решили дождаться, когда она сама выйдет к ним. Теперь начиналась настоящая игра.

Стараясь привлекать как можно меньше внимания, Ким подтянул к себе девушку и, опершись ей на руку, шепнул на самое ухо:

– Не дай им стянуть с тебя платок.

Парень втянул голову в плечи и сгорбился так, что стал не отличим от трухлявого старика, что семенил рядом с ними. Мешок с яблоками он всунул в руку Лане. Та тоже как будто уменьшилась, сжалась, словно пытаясь спрятаться от всего мира. Сердце у нее в груди колотилось, словно выроненный детский мячик. Страшно хотелось убежать, и девушка не без усилия заставляла себя продолжать идти рядом со старательно хромающим вором

– Стоять! Куда?! – рявкнул стражник, когда Ким попытался проскользнуть мимо. Он с силой хватанул парня за плечо, и тому показалось, что из глаз сейчас посыпаются искры.

– Так я тоготь вот, – проглатывая боль, залепетал вор, – тоготь вот, вот! – он шаркнул в неуклюжем поклоне и выпихнул вперед спутницу, – яблочки, значиц-ц-ца, господин. Яблочки в город несу.

Стражник ослабил хватку и полез проверять.

– Ну, ты! Давай сюда! – гаркнул он на окаменевшую девушку, вырывая у нее из рук мешок.

– Почему в повязке? – спокойнее поинтересовались из-за плеча.

Ким тут же развернулся и, отвесив еще один поклон, исподлобья глянул на спрашивающего. Над ним навис мужчина в обломанной серебряной маске.

– Почему в повязке? – сахарным голосом повторил он.

– Так тоготь, значиц-ц-ца. Тготь, господин, болееть он. Тю-ю – страшенной болезнью, господин.

– Посмотрим, – мужчина протянул руку, чтобы сорвать платок.

Лана дернулась и обхватила голову руками, Ким сделал короткий шаг, незаметно оказываясь между ней и Маской.

– Что вы, господин! – заверещал он. – Как можно! Язвы, язвы! Болееть, говорю, страшенно. Господину трогать нельзя. Иначе смерть ему!

Вору показалось, что он уловил тень усмешки под непроницаемой маской.

– Болеет, говоришь, – протянул солдат и подался вперед, будто собираясь еще что-то сказать, но в этот момент ему по макушке прилетела свекла и от удара рассыпалась гнилой трухой.

– Хватит трындеть! – неслось со всех сторон. – Пропускай! Работать надо!

Воспользовавшись секундной заминкой Маски, Ким всучил плату, и, проталкивая девушку вперед, юркнул в ворота.

– Ой, яблочки-то мои, яблочки, – вор протянул трясущуюся руку к мешку, но стражник как будто специально выронил его.

– Иди, давай!

– Яблочки мои! – еще долго голосил Ким, пока не убедился, что толпа не оттеснила их достаточно далеко от ворот. Над головами нищих мелькала обломанная маска, но в этот раз вору удалось перехитрить ее.

Они еще немного проковыляли вместе с остальными оборванцами по северной ветке Креста – центральной дороге, что вела к внутренней стене города. Но вот парень легко тронул девушку за руку, показывая закоулок. Никто даже не заметил, как из толпы исчезли эти двое.

Стоило Киму на секунду подумать, что опасность миновала, как на него обрушилась вся накопившаяся усталость. Только теперь вор почувствовал, как горит растревоженная рана, как липнет к телу потяжелевшая от крови куртка. Боль в ноге нарастала, и с каждым шагом парень все сильнее наваливался на Лану, которая так и шла рядом, поддерживая и помогая.

Киму нестерпимо хотелось остановиться, но он понимал, что если присядет хоть на секунду, то больше не встанет. С трудом стянув с плеча рюкзак, вор вытянул «зеркалку» и едва различил в стрекочущем гуле сломанного наушника:

«Как?»

«На сорок седьмой улице», – мельком глянув на ближайший дом, ответил вор. Теперь ему даже думать было больно.

«Вижу тебя. Следующий поворот направо – проход без окон. Канализационный люк за мусорными баками. Спустишься в тоннель. Через пятьдесят метров будет лестница на второй уровень. А там уже разберешься», – Люциус как будто спешил.

Ким только кивнул, забывая, что друг не может видеть его, и указал Лане в нужную сторону.

– Направо, – неразборчиво выдохнул он и пошатнулся. Девушка подхватила его под другую руку, поволокла в узкий глухой проулок.

Сознание «поплыло», и Ким изо всех сил ударил себя по сломанному колену. Резкий всполох боли подействовал отрезвляюще. Он ухватился за него, словно за спасательную ниточку, вытягивая себя из склизкого мрака в реальный мир. Кровь капала с пальцев, и невозможно было избавиться от отвратительного ощущения липкости. От запаха крови выворачивало желудок, но вор еще держался, стараясь не думать, не чувствовать и, похоже, не дышать.

Никаких баков в проулке не было. Мусор сплошным ковром покрывал землю, возвышаясь у стен горами в человеческий рост. Если присмотреться, можно было увидеть, что эти гнилые горы шевелятся, будто в них кто-то копошится. Ким предпочитал не присматриваться.

Им с Ланой потребовалось немало времени, чтобы найти под всем этим канализационную решетку. Когда из-под груды сгнивших яблок – какая ирония! – наконец-то показались железные прутья, вор возликовал. Он дернул решетку раз, другой, а потом чуть не расплакался, осознавая, что та намертво вбита в землю. Но вместо рыданий из горла вырвался почти звериный рык. Он не собирался сдаваться.

Последний рывок был такой силы, что парень не удержался на ногах и повалился в зловонную лужу. Решетка осталась стоять на месте.

Девушка бросилась к нему, пытаясь поставить на ноги. Волосы выбились из-под съехавшей повязки и теперь лезли ей в глаза и рот. Ким неподъемно висел у нее на руках, не в силах опереться на ноги. Но она оставалась спокойна, будто понимая, что из двух человек хотя бы один должен держать себя в руках. И если он не может, то будет она.

Оставив безрезультатные попытки поднять его, девушка все же отступила. Их копошенье рано или поздно могло привлечь к себе внимание. Стоило быстро что-то решать. Лана опустилась на колени перед решеткой, осмотрела ее. В пазах не было ни одного гвоздя. Парню просто не хватило сил. Она подцепила решетку за прутья и с трудом, но все же смогла отодвинуть. Лана обернулась к вору, чтобы поделиться своей радостью. И наткнулась на колючий, холодный взгляд. В грязно-синих глазах Кима ежесекундно вспыхивали десятки чувств: ненависть, отвращение. Страх.