Текст книги "Мистер вор"

Автор книги: Саша Горячко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Саша Горячко
Мистер вор

Глава 1

Ким позволил себе всего один взгляд назад и оступился. Падение не прошло бесследно для механического протеза, и левая нога вора в очередной раз поехала на скользкой черепице. В этот момент над головой, растрепав волосы, пронесся едва ощутимый вихрь.

А через секунду стена дальнего дома разлетелась кирпичной пылью.

Киму сегодня невероятно везло на случайности, но это больше тревожило, чем радовало.

Расстояние до погони увеличилось как минимум на двадцать метров. Вор мог не доверять своему глазомеру, но всецело полагался на выучку тайной полиции. Только идиот стал бы стрелять из полунаводного «Вихря» меньше, чем с полтинника. А идиотов в Масках не держали. Хотя с этим можно было поспорить.

На несколько кварталов вперед тянулись низкие заброшенные дома, за ними стальными шпилями возвышались здания Фирса. В свете заходящего солнца они стали похожи на яркие лучи, иглами уходящие в небо.

В этих иглах было спасение Кима, но он уже не успевал до них дотянуться. Городская стража закрывала западные ворота в восемь вечера, а вор не знал, как за оставшиеся десять минут избавиться от погони и беспрепятственно пройти контроль.

Крыша закончилась неожиданно, но Ким, не останавливаясь, прыгнул. Толчок, легкий удар, перекат через плечо, секундное скольжение вниз – и снова на ногах.

«Ноги вора кормят», – любил поговаривать его учитель на тренировках, поэтому убегать парень умел мастерски. Это было первое, чему он научился в Фирсе. Убегать и прятаться. Вот только на проглядываемых со всех сторон крышах особо не спрячешься. И об этом учитель тоже говорил, но в данном случае обстоятельства были против наставлений. Теперь нужно спускаться вниз, в капиллярные улочки доков, и подставлять себя под обстрел Масок, которым открывается прекрасный вид на твою спину, глупо.

Бой часов на главной башне города ознаменовал конец дня, где-то вдалеке натужно заскрипели проржавевшие створки ворот. Ситуация превратилась в безвыходную в прямом смысле этого слова.

По команде на глаза съехала «зеркалка», дужка очков автоматически закрепилась за ухом, на экране всплыла мерцающая сетка координат. По ней, как паучки, двигались пять точек. Одна впереди и четыре в хвосте. Не останавливаясь, Ким опустил руку к голени и достал из кобуры пистолет. Рукоять «Вихря» как влитая легла в ладонь.

– Прицел, – приказал он вслух.

Сеть координат рассекла тоненькая красная ниточка указателя, и парень отвел руку, прицеливаясь. Ниточка на экране послушно искала свою цель. Вот точки пересеклись, и «зеркалка» негромко щелкнула. Вор дважды нажал спусковой крючок. Ладонь обдало теплом остаточного энергетического следа.

Сзади послышался грохот, на улицы хлынула каменная крошка – все, что осталось от разрушенной стены. В этом «водопаде» исчезли и двое солдат.

«Вихрь» даже в неумелых руках был опасным оружием, погрешность не превышала сорока семи и трех десятых процента. И это без использования «зеркалки» для прицела.

Преследователи отстали – точки на карте замерли. Отдыхают? Вряд ли. Скорее, ждут подкрепление, но в любом случае, вор не мог позволить себе упустить возможность оторваться.

Стоило подумать об этом, как координата на визоре «зеркалки» сменилась встревоженным лицом Люциуса.

«Где тебя носит?» – друг никогда не умел здороваться.

Вор выругался и вручную отключил видео-связь.

– Бегу, – бросил он перед новым прыжком. Колено протеза чуть скрипнуло, но не подвело, и приземление прошло безболезненно.

«Ты опоздал», – вздохнул Люцицс, и в этом простом вздохе можно было разобрать все проклятья мира. Ким и не надеялся, что Лютик дождется его.

– Старые доки. Третий береговой квартал в девяти часах от главных ворот, – «зеркалка» автоматически переслала координаты.

Послышалась тихая ругань, затем перестук клавиатуры, а в следующую секунду наушник взорвался писком. Что уберегло вора от падения, знала лишь одна Удача. От гула заложило уши, и Киму пришлось остановиться, мотнуть головой, как будто пытаясь вытряхнуть из нее этот звон.

– Что ты творишь? – сдавленно прошипел вор.

«Задницу твою неблагодарную крою, – усмехнулись в ответ. – Через десять минут на Темной пристани я активирую «паутинку». Четырех человек захватит точно, за большее не ручаюсь».

– И на том спасибо.

Короткая заминка позволила перевести дыхание, но надо было двигаться дальше. Всего несколько шагов. За спиной громыхнуло. Там, где Ким только что стоял, в воронку разломленной крыши сбегала раздробленная черепица.

– Опасность! – запоздало заверещала «зеркалка», на зеленой сетке координат возникли еще две точки, движущиеся наперерез вору.

– Откуда ж вы беретесь! – проскрипел Ким и прибавил в скорости. Но Маски больше не стреляли. Поняли, что уничтожить вора, не повредив при этом то, что он украл, невозможно. Решили загнать и взять живым. И этого не должно было произойти.

Киму не повезло – он сворачивал операцию в спешке. И это, мягко говоря. Часть снаряги так и осталась валяться в хранилище у взломанного сейфа. Запасную обойму для «Вихря» пришлось подорвать там же, это дало фору в погоне. А кроме пистолета, который на малых расстояниях был слишком опасен из-за мощной энергетической отдачи, у вора больше ничего и не было. Махаться же кулаками у вора вовсе не было настроения, тем более, что погоня только кулаками не ограничится. В стандартное вооружение солдат тайной полиции входят короткие обоюдоострые мечи, и Маски с удовольствием пустят их в ход.

Ким на автомате проверил обойму «Вихря» – три заряда. Если Удача и теперь будет с ним, то понадобится только один. А если нет? Люциусу он доверял больше, чем строптивой богине.

Впереди, над крышами домов, уже показалось море. Последний ориентир – разрушенная колокольня старого храма. Брошенного, как и бога, которому когда-то молились там. Одного из богов.

Черный провал окна был как раз по пути. Идеальное место для обстрела. И для засады тоже, но на размышления времени уже не хватало. И вору оставалось надеяться, что забытый бог в этот раз улыбнется ему, а не преследователям.

Только бы не промахнуться в прыжке. И тогда появятся лишние секунды на последний выстрел.

И он как раз уложится в отведенный Люциусом срок: оставалось всего пять минут. А от храма до пристани всего одна крыша в прежнем темпе. Если бы Ким курил, успел бы пару раз затянуться.

На самом деле, не так все плохо, надо только успеть. Вор ускорился, оттолкнулся от самого края. Сразу понял, что неудачно, потому что почувствовал, как провисает носок ботинка. Растянувшееся мгновение полета, секунда на то, чтобы сгруппироваться… и – жесткое приземление. Лодыжка протеза хрустнула, завибрировала. В бедро ударило легким разрядом тока. Пока – легким.

«Ой, дурак», – только и успел подумать вор, но «Вихрь» уже был в руке. Палец на спусковом крючке, и ближайшая Маска в прицеле «зеркалки». Преследователь не успел ни остановиться, ни свернуть в сторону, увлеченный погоней. Вот человек бежал по крыше, а спустя миг исчез вместе с доброй ее частью.

– Минус один, – сказал Ким. Счет шел не на минуты. В обойме еще было два патрона, но погоня уже рассредоточилась, а «ловить» каждого по отдельности у вора не было времени. Чуть прихрамывая, он выбрался на гребешок собора и, словно по канату, посеменил к пристани, стараясь не обращать внимания на усиливающиеся покалывания в бедре. Когда Люциус узнает, что он сделал с его детищем, разряды тока покажутся меньшей из бед.

«Зеркалка» пульсировала красным, сообщая о приближающихся солдатах, но Ким больше не спешил. Он уже успел, осталось подпустить Масок поближе, а там, даст Удача, хватит сил на последний прыжок.

Крыша закончились. Дальше шла полоса песка и море, от берега отходила деревянная кладка. Вот она, Темная пристань, в былые времена – излюбленное место сбыта контрабанды, теперь же – груда прогнивших досок и пара полузатопленных лодок.

Ким остановился на самом краю, позволил себе чуть согнуться, чтобы удержать болезненное, хриплое дыхание. Разглядел полупрозрачные нити «паутинки» в двух метрах над землей. И легко спрыгнул вниз, запоздало ощутив, как плечо прожгло холодным огнем.

– Вы ранены! Вы ранены! – заверещала «зеркалка».

«Да что ты говоришь», – только и успел подумать вор, а «паутинка» уже приняла его в свои объятия. Сетка мягко прогнулась, замедляя падение, и отпустила парня. На песок Ким не приземлился – упал. Но вот прыгнувшие следом преследователи земли так и не достигли, повиснув прямо над вором. За серебряными масками можно было различить ужас на их лицах – они все понимали. Стоило жертвам коснуться сети, как та сразу же стала видимой. Теперь они напоминали трех жирных мух, что попались на обед пауку.

Вот только паутина была пуста.

По ней волной прошел заряд, а через пару секунд ловушка сжалась до размера патрона «Вихря» и с громким хлопком исчезла, напоследок полыхнув алым.

Ким не хотел думать о том, что придало вспышке такой цвет. Ему не нравилось убивать, но он слишком ценил свою жизнь, чтобы быть убитым.

Вор лежал у самой кромки прибоя. Прибрежные волны накатывали на него и уходили обратно в море уже другого, грязно-розового цвета. Ему было лень думать, из чего стрелял преследователь. Повезло, наверное, что пуля прошла вскользь и не взорвалась у него в плече, а может, это был арбалетный болт. Киму сейчас было просто приятно лежать вот так на песке. А думает пускай Люциус. Он это умеет.

Протез, вывернутый под ненормальным углом, тихо жужжал в попытках принять исходное положение. Но боли пока не было, и только продолжающиеся удары тока не давали уйти в забытье.

«Слышишь?» – задребезжал наушник.

– Слышу, – потребовалось собрать все силы на ответ.

«Жив. И то радует».

– Я спать хочу, – недовольно произнес вор, как будто хотел, чтобы Лютик замолчал. А может, знал, что после этой фразы он точно этого не сделает.

«Нет времени. Даже в городе Масок подняли по тревоге. Не думаю, что у тебя есть больше двух часов, чтобы найти укрытие».

«Ты приносишь ужасные новости, Лютик», – попытался отшутиться Ким.

«Сам все прекрасно понимаешь. В сумке бинт и пара капсул «холодка», не используй их разом, попробуй растянуть. Буду ждать тебя на связи завтра утром».

Молчание.

– Эй, слышишь? Попробуй подойти максимально близко к воротам. Перед открытием там всегда толпа, тебя не заметят».

Молчание.

«Слышишь?»

– Если они нападут…

«Если поторопишься, не нападут. Все, до связи!» – Люциус резко оборвал разговор. Он явно нервничал, иначе не стал бы говорить так много. Контролировал, заговаривал, чтобы Ким не отключился. И парень был благодарен ему за это.

Сесть удалось не с первого раза. Когда перед глазами перестали летать белые мошки, Ким критично осмотрел свое тело. Рана на плече оказалась не серьезной, но кровавой. Глубокая царапина от прошедшего вскользь заряда неприятно пульсировала и ныла. Двух капсул «холодка» вполне хватит, чтобы дотянуть до «норы». А там уже Лютик заштопает.

– Или, наоборот, пришьет, – вслух хмыкнул Ким.

Его искусственная нога, любимое детище Люциуса, была в ужасном состоянии. Не хватало вывихнутой лодыжки, так еще и при падении Ким умудрился выломать колено.

Он схватился одной рукой за ступню, а второй за голень, в два поворота вернул протезу нормальный вид. Тот металлически затрещал, принимая форму, потом скрипуче крякнул и затих. Парень попробовал пошевелить пальцами, но они не слушались. Теперь у него не было сомнений, что друг выполнит обещание и убьет его за поломанную конечность. Но, по правде, лучше Люциус, чем Маски.

Стянув с плеча сумку, Ким вытащил оттуда эластичный бинт и крепко, в несколько слоев, обернул им ногу от пальцев до колена. Как только закончил, ткань зашевелилась и, еще сильнее затянувшись, застыла, фиксируя лодыжку. До сознания уже начались добираться обрывки боли, но пока еще было терпимо.

Порывшись в клапанах, вор нашел обещанную заморозку. От лекарства по руке растекся холод, а очередная струйка крови застыла, так и не успев скатиться с плеча. Оставалось надеяться, что оставшиеся капсулы помогут сдержать кровотечение до утра.

Трофей валялся на самом дне. На первый взгляд просто сверток старых тряпок, но внутри точно угадывалось что-то твердое: футляр или коробка. Но как бы ни хотелось узнать, что именно нужно благодарить за такое агрессивное внимание со стороны тайной полиции, парень помнил: любопытство не одного вора сгубило.

Кое-как поднявшись, он заковылял вдоль берега. Неподвижно зафиксированная нога быстрому передвижению не способствовала, и по песку за ней тянулась глубокая борозда. Спасибо волнам, что слизывали следы, оставляя после себя нетронутый гладкий песок. Треснувшая «зеркалка» продолжала тихо пиликать:

– Вы ранены. Вы ранены.

В порыве злости вор сорвал ее с лица, и хотел было швырнуть в воду, но вовремя спохватился. Последней возможностью связаться с Люциусом не стоило пренебрегать. К тому же, он не собирался подкидывать преследователям следов. И так найдут.

– Будь ты неладна, – в бессильной злости прошипел Ким, пряча устройство в карман.

Два года назад

– Мы возвращаемся, – Лютик кивнул охраннику. Тот поспешил открыть перед юным господином дверцу. Они тронулись. Карету трясло на камнях, и качка отдавалась болью в уставшем теле.

В такие моменты Люциус ненавидел отца, который спихнул на него свои обязанности по охране района. Конечно, члену совета не пристало заниматься такими мелочами, а лицо как-то поддерживать надо. С назначением Георга Карсвена, главы фармацевтической компании, на должность советника в городское управление, его отношения с сыном испортились окончательно.

Георг и без того не сильно жаловал наследника, и перспектива через пару лет передать управление компанией зазнавшемуся юнцу его мало радовала. Сразу после смерти жены Карсвен-старший привел в дом беременную любовницу. Но родилась девочка. Об этом позоре не знал никто, кроме сына и приближенных слуг, огласки удалось избежать. В народ был пущен слух, будто бы ребенок родился мертвым. А женщина была отправлена на границы королевства в рудные шахты и через какое-то время погибла.

С тех пор Георг еще не раз пытался завести ребенка, но так и не смог. Все-таки он был уже не молод. Но этих попыток хватало, чтобы Люциус чувствовал постоянное напряжение. Он не питал иллюзий насчет своей участи в случае, если появится мальчик. Но уже четыре года для него все складывалось хорошо. Не считая, конечно, того, что отец из злости спихивал на него всю грязную работу.

Единственным плюсом в этом было то, что, не желая видеть сына, Георг все больше времени проводил в загородной резиденции. И, как ни странно, больше сыну ничем не мешал, предоставив свободу в экспериментах и иногда даже присылая провинившихся слуг для опытов. Лютик такими подарками пренебрегал.

За окнами, забранными черными шторками, мелькали редкие огни ночного города. Для прохожих было уже слишком поздно, для фонарей – еще очень рано, и улицы пустовали. Только окна тускло горели, где желтым светом свечей, где дрожащим – электрических лампочек. Начинал накрапывать дождь, нестерпимо хотелось спать, и, похоже, незаметно для себя, Карсвен-младший задремал.

Карета ехала слишком медленно. Он бы так хотел очутиться дома в одно мгновение, словно пущенная из «Вихря» пуля. Но в их мире не родился еще тот разум, который смог бы обуздать силу взрыва, избавив пистолеты от смертельной отдачи, и придумать что-то побыстрее лошадей. Говорят, на южном полуострове нашли какое-то новое, природное топливо. Говорят, оно не так непредсказуемо, чем сжатый энергетический вихрь в патронах. Говорят, что местные ученые, уже придумали, как использовать это топливо в работе самоходных механизмов. В это верилось с трудом. О чем речь, если даже технология «Вихря», «паутинки», «нитей»… да много чего – наследство от более технически развитой и, к огромного сожалению Карсвена-младшего, давно уничтоженной катаклизмом, страны. Наследие, которое могут только копировать, но не способны изучить. В общем, много чего говорят. Но даже если хоть часть из этих слухов правда, пока прогресс выйдет из лабораторий на рынок, пройдет не один год. И, в любом случае, ничто из этого не отменяет, что прямо сейчас Люциус трясется в карете. Парень скривился сквозь дрему. Мысль о том, что остаток жизни ему придется передвигаться в неудобных каретах и отсчитывать шаги, прежде чем выстрелить, доставляла почти физическую боль. Благо, состояние семьи избавило его от необходимости слепнуть в кадящем свете свечей.

Неожиданно карета остановилась.

– В чем дело? – резкое пробуждение разозлило Карсвена-младшего.

– Стреляют, господин, – спокойно ответил слуга, будто это было нечто само собой разумеющееся.

– Ну, конечно, – Люциус дождался, пока кучер откроет дверцу, и вышел, приняв из рук охранника зонт. Дождь успел пойти нешуточный, и сквозь его шум редкие выстрелы казались ударами грома.

Охрана окружила Карсрвена, но он отмахнулся.

– Что там происходит?

– Пока не знаем.

– Разумеется, вы же никогда ничего не знаете, – сам себе произнес Лютик.

– Вы что-то сказали?

– Да нет.

Два выстрела подряд, затем пауза и еще один. Тишина. Кажется, погоня сократила дистанцию и больше не рисковала стрелять. Но вот серую муть дождя разорвала вспышка, запоздало раздался взрыв, и из провала стены на дальнем конце улицы выскочил человек. Он замер на секунду, пошатнулся – похоже, осколки все же задели его – но тут же побежал дальше.

– Люблю гранаты, – хмыкнул Люциус, – ни прицела, ни шагов.

Охранник навел на убегающего “Вихрь”, но Карсвен жестом велел ему ждать.

Тень едва успела пересечь улицу, как из того же пролома появился еще один человек. Он не спешил. Широко замахнулся, и еще одна вспышка света раздробила мостовую. Человек рухнул, не закончив шага.

– Его, – махнул рукой Карсвен. Через секунду нападающий был мертв. Равнодушию, с которым Люциус наблюдал за происходящим, можно было только позавидовать.

Больше никто не стрелял. Люциус со скучающим видом двинулся к убегавшему. Мертвое тело его преследователя Карсвена совсем не интересовало.

Человек лежал на спине, подставив бледное лицо дождю. Он был еще жив. Мужчина, нет, мальчишка. Пятнадцать лет, шестнадцать. Может, года на три младше Карсвена. Он жадно, будто захлебываясь, глотал воздух. Взгляд, затуманенный болью, метался, не зная, за что зацепится. Левая голень была оторвана, и кровь хлестала в лужу, смешиваясь с дождевой водой. На секунду Люциус подумал, что лучше бы взрыв убил его.

Как будто вторя его мыслям, охранник достал нож.

– Отставить! – рявкнул Люциус и опустился рядом. – Он мне нужен.

Карсвен нащупал пульс, нахмурился. Если он действительно хочет использовать этого мальчика, то стоило поспешить. В кармане пиджака нашлось две капсулы «холодка». Их хватило, чтобы стянуть рану. Порванные края ее едва тронуло ледяной корочкой, но кровь остановилась.

Люциус не успел достать иглу шприца, как рука мальчишки метнулась, тонкие пальцы вцепились в локоть с такой силой, что на коже, несмотря на ткань, остались бороздки от ногтей. На мгновение взгляд раненого стал осмысленным – но в нем не было ни страха, ни боли. И от этого взгляда пробирал озноб. Мальчик хотел что-то сказать, но из глотки его вырвался только клокочущий хрип. А в следующую секунду глаза раненого закатились, хватка ослабла.

– В карету его! – крикнул Карсвен.

– Но…

– Без возражений!

Не смея перечить молодому господину, кучер гнал лошадей, но Люциус как будто не замечал тряски. Адреналин бурлил в его крови, а может, то был страх. Не за чужую жизнь, нет. Если мальчишка не дотянет до операционной, ему будет обидно, не более. Но если выживет… О, тогда у самого важного эксперимента младшего Карсвена появится шанс.

В поместье он влетел, не дожидаясь, пока слуги принесут зонт.

– Джонс, лабораторию! – крикнул Люциус с порога и швырнул мокрый пиджак на перила лестницы. Управляющий даже бровью не повел, когда мимо него пронесли искалеченное тело, лишь на мгновение появился в холле и, даже не поприветствовав господина, отправился выполнять приказ.

За это Карсвен любил своего помощника больше всего. В отличие от остальных слуг, он умел расставлять приоритеты. Люциус был уверен – когда он спустится в подвал, лаборатория будет готова для операции.

Он последовал за управляющим, по дороге стягивая галстук и закатывая рукава рубашки. Медлить нельзя. Времени слишком мало, «холодок» перестанет действовать через полчаса, так что надо успеть остановить кровь и разобраться с раной.

Когда Люциус спустился в подвал, все было уже готово. Вслед за ним внесли мальчишку, но как только его положили на стол, из раны стала сочиться кровь – тут Люциус просчитался.

– Все вон! – гаркнул он и кинулся к аппаратам. Как и ожидалось, на этот приказ отреагировали все, кроме Джонса.

Ни о каком наркозе, обезболивающем или чем-то еще не могло быть и речи: пара минут, еще хоть пол-литра крови – и раненый умрет.

На секунду былой азарт сменился страхом. А что, если мальчишка погибнет под его рукой? Люциус не раз оперировал людей, но еще никогда ему не приходилось спасать жизнь. Не лучше ли было добить парня на месте? Но сомнение длилось всего секунду. Ведь игра уже началась, а Люциус, наконец, избавился от скуки.

Он метнулся к нишам, схватил инструменты. Раненый тихо застонал, к нему начало возвращаться сознание.

– Подержи-ка, – Люциус вставил мальчишке между зубов деревянный брусок, – вот так, – он и сам не заметил, как начал разговаривать вслух. Это успокаивало. К управляющему Карсвен не обращался, тот и сам прекрасно знал, что ему делать.

На столе появился коробок с «монетками», и парень, не глядя, схватил его, высыпал молекулярных роботов в жменю и активировал одного. Маленькая круглая бляха ожила: расправила тоненькие ножки, пробежала по ладони. Вслед за ней зашевелились остальные.

В сложных ситуациях Люциус всегда пользовался «монетками техники». Они лучше любого хирурга зашивали раны и стягивали порезы. Им он доверял больше, чем себе.

Крови натекло уже порядком. Карсвен высыпал «монетки» на рану. Те засуетились и с тоненьким писком принялись за работу.

А экспериментатор тем временем обрезал лохмотья рубашки. Между третьим и четвертым ребром, как клякса от чернил, зияла рана. По рваным неровным ее краям можно было догадаться, что парня зацепило осколком «вспышки» – разрывной световой гранаты. Кровь потому и не шла, от «вспышки» вообще она бывает редко. Но края раны обрамляла тоненькая полоска льда. Похоже, этот мальчишка тоже использовал «холодок».

– Богато живем, – пробормотал Карсвен.

Жаль, что заморозка не могла спасти от осколков. Самый глубокий сидел на расстоянии большого пальца, неудачно задев кость. С ним придется повозиться.

Карсвен надел «зеркалку» в режиме рентгена, стало намного легче ориентироваться. Пинцетом он стал аккуратно извлекать кусочки. Пока все шло хорошо, но вот с последним осколком возникли проблемы. Он был многогранен, зашел под ребро, и чтобы его вытащить, понадобилось довольно сильно расковырять рану.

Люциус уже начал жалеть, что не успел использовать наркоз. Мальчишка дернулся, застонал, выгнулся всем телом. Послышался хруст дерева в его зубах, половина «монеток» была раздавлена. Люциус схватил раненого за плечи, навалился на него всем своим весом, пытаясь прижать к столу.

– Не дергайся, дурак! – шипел он, как будто бы мог донести смысл этих слов до пациента. Тот еще пару раз рванулся и затих. Удивительно, но мальчишка не умер.

«Монетки» все-таки успели поработать. Каждая из них жила не больше пяти минут, но как только выключалась, ее скелетик растворялся и вводился в кровь – как стимулятор. Люциус еще полностью не разобрался в этой технологии. Джонс, в прошлогоднюю поездку в Фирс, выкупил партию «монеток» у делегации из Миаса. Тамошним медикам было далеко до уровня королевства, и все же они умудрились обогнать главную врачебную династию мира.

Парень задышал ровнее. Карсвен облегченно вздохнул, достал из коробка еще несколько «монеток» и запустил их обрабатывать порез.

– Его надо перевязать и подключить к системе искусственной жизни, иначе до утра не протянет, – только теперь сказал Люциус, повернувшись к Джонсу.

На лице управляющего промелькнуло изумление. Действительно, вид у молодого господина был еще тот: бледное лицо, с которого, казалось, исчезли даже тени, мокрые волосы, что свисали светлыми сосульками, и окровавленная рубашка – все это вместе не самая приятная картина.

– Может, лучше…

– Просто делай, что я говорю, – устало оборвал его Люциус. Он прошел мимо и похлопал слугу по плечу, но у выхода обернулся. – Хотя нет, делай, как считаешь нужным, – он не заметил, как перешел на «ты», но Джонса это не смутило.

Простые люди в семье Карсвенов не работали, прислугу набирали из персонала лучших больниц города. Можно считать, что это низко, но никто не отказывался – плата была солидной, а у членов семьи всегда под рукой были отменные врачи. Пусть шесть поколений в семье и были медиками, но перестраховка не казалась лишней.

Уходя, Люциус был уверен, что утром увидит ночного гостя живым. А зная Джонса, можно было предположить, что не просто живым, но и в сознании.

«Надо будет узнать, кто этот мальчишка, – на ходу подумал Лютик, – но не сейчас…»

Сейчас Люциус слишком устал. Добравшись до своей комнаты и проигнорировав испуганный взгляд прислуги, он сразу же рухнул на кровать. Было около четырех утра, сон пришел мгновенно.

Когда Люциус открыл глаза, ему показалось, что прошла всего одна минута, но у двери уже маячила служанка. Девушка не решалась зайти, пока юный господин спит, однако мистер Джонс еще вчера приказал разбудить того в семь.

– Заходи, – прохрипел парень и сам удивился своему голосу. Слова как будто продирались сквозь горло, оставляя за собой болезненные царапины.

Стоило служанке переступить порог, как нерешительность исчезла, и она деловито принялась за свои каждодневные обязанности. Из огромного шкафа девушка достала чистую одежду, но Люциус жестом заставил ее ждать. Сперва он хотел смыть с себя вчерашний ужас.

Зеркало не показало ничего хорошего: болезненно худое тело, осунувшееся лицо, чернильно-синие круги под глазами и потемневшие от чужой крови растрепанные волосы.

Кровь запеклась и под ногтями, она покрывала руки и грудь, словно вчера сам Люциус умирал на операционном столе, а не спасал жизнь.

Холодный душ жег уставшее тело похлеще раскалённого железа, но Карсвен должен был проснуться, поэтому поворачивал кран до упора. Через минуту стали неметь ноги, через две – тисками сдавило виски. Сон сняло, как рукой. Но усталость все равно осталась.

Пока Люциус приводил себя в порядок, девушка успела поменять простыни и застелить постель. Створчатые окна были распахнуты, и с улицы неприятно тянуло холодом. Весна не радовала королевство теплой погодой.

Люциус скинул халат и позволил служанке помочь ему одеться. Обычно роль камердинера выполнял Джонс, но молодой господин не гнушался помощью женщины. Та пыталась повязать ему на шею галстук, но он отстранился. Остался нетронутым и пиджак. Утро и так не задалось, и Карсвену не хотелось сковывать себя официальным костюмом.

Люциус хотел было сразу же отправиться в лабораторию, но желудок скрутило спазмом боли. Здраво рассудив, что полуживой гость никуда не денется, молодой господин направился в столовую. Сопровождала его все та же служанка. Она была одной из немногих, кто продержался в их семье больше года. Георг не желал платить лишний налог за то, что у него работают женщины, которых он так ненавидел.

Когда девушка выскочила вперед, чтобы открыть перед Карсвеном дверь, съехавший платок обнажил тоненькую шею с господским кольцом. Железный ободок слишком сильно впивался в бледно-розовую кожу, оставляя на ней воспаленные полосы. Рядом с линией спайки был выгравирован семейный герб Карсвенов – коронованная двуглавая змея, обвившаяся вокруг цветка лютика.

Меньшее из зол в их патриархальном обществе. Хочешь иметь женщину, в каком бы смысле ты не использовал это слово? Плати за нее, и не будет проблем. Любить женщин при этом совсем необязательно. Не можешь заплатить? Не размножайся. Старая, неэффективная программа, которую приняли, чтобы ограничить рост населения. И не сказать, что в колониях было слишком много людей, но пищи и ресурсов стало не хватать даже им. Хорошо бы, эта программа действительно помогала. Детей рождаться меньше не стало, разве что теперь «незаконнорожденных» убивали. И их родителей тоже. И через пару десятков лет, население расти действительно перестало. А программа из регулятора плавно перетекла в статью дохода. Отменять ее, конечно, никто не собирался.

Змея и лютик…Такой же герб был выжжен на шее матери Люциуса. Женщина члена городского Совета, она была Приближенной. Приближенные не носили колец.

Лаборатория была отмыта, стол пуст. Ни сломанных «монеток», ни крови. Все приборы выключены. Только над дальней дверью горел красный огонек.

Комната была совсем маленькой, Люциус порой ночевал здесь, дремал на кровати во время многочасовых экспериментов. Теперь она больше походила на больничную палату, белая, холодная, с одной огромной кроватью и неестественно крохотным человеком на ней. Парень действительно казался слишком маленьким. Если бы не черные растрепанные волосы, Люциус не заметил бы его на простыни. Лицо белее вчерашнего, скулы проступают еще четче, но дыхание ровное, и все показатели в норме.

Карсвен опустился на табурет, что втиснулся между стеной и кроватью, и замер. Он просто сидел, глядя на лицо нового знакомого, пытаясь вспомнить все подробности вчерашней ночи. Отчет о происшедшем должен был давно уже лежать на столе, но разведка медлила.

Когда пиликнула дверь и в комнате появился управляющий, Люциус даже не шелохнулся.

– Кто он?

– Вор. Тело второго опознали – Джек Скир – входил в группу «Красного рукава», три раза объявлялся в розыск в разных районах. Пойманы еще трое, все допрошены и отправлены в центральную тюрьму.

– Кто он? – снова спросил Люциус.

– Вор, – повторил слуга.

Карсвен с упреком взглянул на него. Хотя прекрасно знал, что Джонс рассказал все, что ему известно. Удивительно, но обычный мальчишка сумел сохранить в тайне свое имя.

Люциусу было тошно от тайн. Он зарылся ладонями в волосы. Это как будто помогло найти решение.

– Буди, – коротко бросил Карсвен.

Слуга взял со стола шприц и ввел его содержимое в клапан капельницы. Пульс на приборах ускорился. Но прошло несколько долгих минут, прежде чем вор открыл глаза.

Люциус сверился с показаниями приборов, проверил реакцию зрачка на свет и остался доволен.