Текст книги "Невероятные (ЛП)"

Автор книги: Сара Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Но Ария за последние несколько дней не слышала никаких новостей о нем... почти столько же времени, сколько молчала Э.

Лифт не работал, поэтому Ария забралась по холодной бетонной лестнице на второй этаж.

Она добралась до своего класса и была удивлена, что там было темно и тихо.

Напротив окна в дальнем конце комнаты мелькнула неровная тень, и, когда глаза привыкли к темноте, Ария осознала, что комната была полна народу.

– Заходи, – раздался хриплый женский голос.

Ария прошла к дальней стене.

Старое здание Холлис скрипело и стонало.

Кто-то рядом с ней пах ментолом и чесноком.

Кто-то другой пах сигаретами.

Она услышала хихиканье.

– Надеюсь, все пришли, – прозвучал голос.

– Меня зовут Сабрина.

Добро пожаловать в класс Внеразумного Искусства.

Сейчас вы, возможно, удивлены, почему мы стоим здесь в темноте.

Ведь искусство это то, что можно увидеть,так? Знаете, что? Нет, не всегда.

Искусство – это также касания и запахи... и, совершенно определенно, чувства.

Но в большинстве своем, это умение отпустить.

Это как взять все, что ты считал истинным, и выбросить в окно.

Это как обнять жизненную непредсказуемость, отпустить границы и начать все сначала.

Ария зевнула.

У Сабрины был медленный, усыпляющий голос, от которого она хотела свернуться калачиком и закрыть глаза.

– Темнота нужна для небольшого упражнения, – сказала Сабрина.

– Мы все сформируем изображение кого-то в голове, основанное на определенных простых ключах.

На том, как звучит чей-то голос.

На том, какая музыка кому-то нравится.

Возможно, на вещах, которые вы знаете о прошлом человека.

Но иногда наши суждения неверны, вообще-то, иногда они совершенно неправильны.

Много лет назад, Ария и Эли вместе ходили на субботние курсы по искусству.

Если бы Эли была сейчас с ней в классе, она бы закатила глаза и сказала, что Сабрина была чокнутой с облупленной головой и волосатыми подмышками.

Но Ария думала, что Сабрина говорит дельные вещи – особенно в отношении Эли.

Сейчас все, что Ария знала об Эли, оказалось неправдой.

Ария никогда не представляла, что у Эли была тайная связь с парнем сестры ее лучшей подруги, хотя это объясняло ее скрытное и эксцентричное поведение перед ее исчезновением.

В те несколько месяцев были отрезки времени, когда Эли не появлялась неделями.

Она говорила, что хочет уехать из города с родителями, – несомненно, это было оправдание,чтобы повидаться с Йеном.

Или как-то раз, когда Ария приехала на веловипеде к дому Эли, чтобы удивить ее, она застала Эли сидящей на одном из огромных валунов на заднем дворе, шепчущей что-то по мобильному телефону.

– Увидимся на выходных, хорошо? – говорила Эли.

– Мы сможем об этом поговорить.

Когда Ария позвала ее, Эли, пораженная, обернулась.

– С кем ты разговаривала? – спросила невинно Ария

Эли поспешно спрятала телефон, прищурившись.

Она обдумала свои слова, а затем сказала:

– А та девушка, которую целовал твой отец... Держу пари, она из тех Диких Девчонок из колледжа, которые бросаются на первого встречного.

Я имею ввиду, она довольно напориста, если смогла захапать себе учителя.

Ария отвернулась, чувствуя себя уязвленной.

Эли была с ней, когда они застали Байрона, целующегося с Мередит, и она не хотела про это вспоминать.

Ария села на свой велосипед и только на полпути домой осознала, что Эли никогда не отвечает на ее вопросы.

– Вот, что я хочу предложить вам сделать, – громко сказала Сабрина, перебивая воспоминания Арии.

– Найдите человека рядом с собой и возьмите его за руку.

Попытайтесь представить, как он выглядит, только по прикосновению к его ладони.

Затем мы включим свет, и вы начнете делать набросок только по вашей памяти и образу, который вы представили.

Ария начала щупать черно-синюю темноту.

Кто-то схватил ее за руку, она почувствовала чье-то запястье и сыпь на ладони.

– Какое лицо вы видите, когда прикасаетесь к ладони? – спросила Сабрина.

Ария закрыла глаза и попыталась подумать.

Рука была маленькой, немного холодной и мокрой.

Образ начал формироваться в ее голове.

Сначала появились скулы, затем ярко-голубые глаза.

Длинные светлые волосы, розовые, дугообразные губы.

Желудок Арии сжался.

Она думала об Эли.

– Теперь отвернитесь от своего партнера, – скомандовала Сабрина.

– Начинайте делать наброски, а я включу свет.

Не смотрите на своего партнера.

Я хочу, чтобы вы нарисовали именно то, что у вас в голове, а затем мы посмотрим насколько вы были близки.

От яркого света глаза Арии заболели, и она начала неуверенно делать набросок.

Она наугад нанесла уголь на бумагу, но сколько ни старалась, все равно получалось лицо Эли.

Когда она отошла немного назад, то почувствовала комок в горле.

У Эли на губах был намек на улыбку, а в глазах дьявольская искорка.

– Очень хорошо, – сказала Сабрина, которая выглядела так же, как и ее голос, с длинными, спутанными каштановыми волосами, большой грудью, мясистым животом и хилыми птичьими ножками.

Она повернулась к партнеру Арии.

– Прекрасно, – промурлыкала она.

Ария почувствовала раздражение.

С какой стати ее рисунок не прекрасный? Неужели кто-то нарисовал лучше ее? Невозможно.

– Время вышло, – объявила Сабрина.

– Теперь повернитесь и покажите рисунок своему партнеру.

Ария медленно повернулась, ее глаза жадно оценили предположительно красивый набросок партнера.

И на самом деле... он был прекрасен.

Он не был похож на Арию, но все же был намного более удачным изображением человека, чем она могла сделать.

Глаза Арии оглядели фигуру партнера.

Девушка была одета в розовый топ от Nanette Lepore.

Ее волосы были длиной до плеч, темные и спутанные.

У нее была гладкая кремовая кожа.

Затем Ария увидела знакомый вздернутый нос.

И большие солнцезащитные очки от Gucci.

На голубой брезентовой жилетке возле ее ног лежал спящий пес.

Арии стало холодно.

– Я не могу увидеть, что ты нарисовала, – мягким и сладким голосом сказала девушка.

Она показала на собаку-поводыря.

– Но я уверена, это великолепно.

Язык Арии налился свинцом у нее во рту.

Ее партнером была Дженна Кавано.

11.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НАЗАД... ВРОДЕ КАК

После целой вечности кружения среди звезд Ханна внезапно обнаружила себя опять выпихнутой на свет.

Опять она сидела на заднем крыльце Эли.

И опять она чувствовала на себе трещащую по швам футболку American Apparel и джинсы Seven.

– У нас будет ночевка в сарае Мелиссы! – сказала Спенсер.

– Мило.

Эли усмехнулась.

Ханна отскочила.

Может, она застряла в этом дне, снова и снова, как тот парень из фильма "День сурка"?

Может Ханна должна была возвращаться в этот день, пока не сделает все правильно и не убедит Эли, что она в смертельной опасности?

Но.. .в последний раз, когда Ханна была в этом воспоминании, Эли нависала над ней и говорила, что она в порядке.

Но она была не в порядке.

Ничего не было в порядке.

– Эли, – убеждала ее Ханна.

– Что значит, ты в порядке?

Эли не обращала внимания.

Она наблюдала, как Мелисса вышагивала через дворик Хастингсов с ленточкой выпускника, висящей на руке.

– Эй, Мелисса! – проворковала Эли.

– Взволнованна поездкой в Прагу?

– Да кому какое дело? – крикнула Ханна.

– Отвечай на мой вопрос!

– Ханна... разговаривает? – раздался далекий голос.

Ханна подняла свою голову.

Голос не принадлежал никому из ее друзей.

В ярде от них Мелисса положила руку на бедро.

– Конечно я взволнованна.

– А Йен едет? – продолжила расспросы Эли.

Ханна обхватила руками лицо Эли.

– Йен не имеет значения, – резко сказала она.

– Просто послушай меня, Эли!

– Кто такой Йен?

Далекий голос звучал так, будто шел из очень длинного тоннеля.

Голос Моны Вандерваал.

Ханна оглядела глазами весь дворик Эли, но нигде не увидела Моны.

Эли повернулась к Ханне с рассерженным видом.

– Брось это, Ханна.

– Но ты в опасности, – пробормотала Ханна.

– Вещи не всегда бывают такими, какими кажутся на первый взгляд, – прошептала Эли.

– Что ты имеешь ввиду? – отчаянно пыталась понять Ханна.

Она протянула руку, и та прошла прямо через руку Эли, будто Эли была просто изображением на экране.

– Что значит "кто"? – раздался голос Моны.

Глаза Ханны открылись.

Яркий, режущий глаза свет ослепил ее.

Она лежала на спине на неудобном матрасе.

Несколько человек стояли возле нее – Мона, Лукас Битти, ее мать и отец.

Отец? Ханна попыталась нахмуриться, но мышцы лица пронзила боль.

– Ханна.

Подбородок Моны зашевелился.

– Боже мой.

Ты... очнулась.

– С тобой все в порядке, дорогая? – спросила ее мама.

– Можешь говорить?

Ханна посмотрела вниз на свои руки.

По крайней мере, они были тонкими и не похожими на окорочка.

Затем она посмотрела на пластиковую трубку для внутривенного вливания, торчащую из сгиба ее локтя, и на корявый гипс на руке.

– Что происходит? – воскликнула она, оглядываясь по сторонам.

Сцена перед ее глазами казалась постановкой.

То место, где она только что была – во дворе Эли с ее старыми друзьями, – казалось гораздо более реальным.

– Где Эли? – спросила она.

Родители Ханны обменялись неловким взглядом.

– Эли умерла, – спокойно сказала мать Ханны.

– Полегче с ней.

Светловолосый мужчина в белом халате с небольшой горбинкой на носу отодвинул занавеску и подошел к кровати.

– Ханна? Меня зовут доктор Геист.

Как себя чувствуешь?

– Где я, черт возьми? – потребовала ответа Ханна, в ее голосе слышалась паника.

Отец Ханны взял ее за руку.

– Ты попала в аварию.

Мы очень волновались.

Ханна судорожно оглядела лица вокруг нее, затем различные штуковины, присоединенные к различным частям ее тела.

В дополнении к трубке капельницы там был прибор, измеряющий ее сердцебиение, и трубка с кислородом в ее носу.

Ей стало жарко, потом холодно, ее кожа покрылась мурашками от страха и замешательства.

– Авария? – прошептала она.

– Тебя сбила машина, – пояснила ее мать.

– В Розвуд Дэй.

Помнишь?

Ее больничное покрывало казалось липким, как будто кто-то засунул туда сыр начо.

Ханна покопалась в своей памяти, но ничего не вспомнила об аварии.

Последняя вещь, которую она помнила перед тем, как оказалась во дворе Эли, это платье цвета шампанского от Zac Posen для вечеринки Моны.

Это было вечером в пятницу, за день до праздника.

Ханна повернулась к Моне, она выглядела смущенно и облегченно.

Под ее глазами были огромные, отвратительные фиолетовые круги, как будто она не спала все эти дни.

– Я ведь не пропустила твою вечеринку?

Лукас фыркнул.

Плечи Моны напряглись.

– Нет...

– Авария случилась позже, – сказал Лукас.

– Ты не помнишь?

Ханна попыталась вытащить из носа трубку с кислородом, – никто не выглядит привлекательно со штукой, свисающей из ноздрей, – и обнаружила, что та была приклеена липкой лентой.

Она закрыла глаза и попыталась ухватиться за что-то, что угодно, что могло бы объяснить все это.

Но единственная вещь, которую она видела, было лицо Эли, вырисовывающееся перед ней и шепчущее что-то перед тем, как вновь уйти в небытие.

– Нет, – прошептала Ханна.

– Я не помню ничего из этого.

12

В БЕГАХ

Поздно вечером в понедельник Эмили сидела на выцветшем голубом табурете за барной стойкой на станции Грейхаунд в Акроне в Огайо.

Она не ела целый день и подумывала заказать в дорогу кусочек отвратительного на вид вишневого пирога и кофе с металлическим привкусом.

Рядом с ней старичок медленно поедал пудинг из тапиоки, а кеглеобразный мужчина и его штыкообразный друг заглатывали жирные бургеры с картошкой.

Автомат с музыкой играл какую-то звонкую песню в стиле кантри, а хозяин опирался на стойку регистрации, полирую магниты с символикой Огайо, которые продавались за 99 центов.

– Куда ты? – спросил голос.

Эмили посмотрела на повара закусочной, крепкого мужчину, который выглядел так, будто бегал с луком на охоте, когда не готовил жареный сыр.

Эмили поискала бейдж с именем, но его не было.

На его красной бейсболке была большая заглавная буква "А", вышитая поцентру.

Она облизнула губы и слегка вздрогнула.

– Как вы узнали, что я куда-то еду?

Он посмотрел на нее проницательным взглядом.

– Ты не отсюда.

А Грейхаунд через дорогу.

И у тебя большая спортивная сумка.

Гениально, не правда ли?

Эмили вздохнула и посмотрела в свою чашку с кофе.

Ей понадобилось меньше двадцати минут, чтобы протащиться полтора километра от дома Хелен до минимаркета, невзирая на большущую сумку на плече.

Когда она дошла досюда, сразу нашла дорогу к автобусной станции и купила билет на первый же автобус из Айовы.

К несчастью, он шел до Акрона, где Эмили абсолютно никого не знала.

Что еще хуже, автобус пах бензином, а парень, сидящий рядом с ней, врубил iPod на максимальную громкость, подпевая Fall Out Boy, которых она терпеть не могла.

Наконец, таинственным образом, когда автобус подъехал к станции в Акроне, Эмили обнаружила суетящегося краба под своим сиденьем.

Краба, хотя они даже близко не находились рядом с океаном.

Когда она доковыляла до терминала и увидела доску с расписанием выездов, где был рейс на десять часов вечера до Филадельфии, внутри у нее все болезненно сжалось.

Она еще никогда так не скучала по Пенсильвании, как свейчас.

Эмили закрыла глаза, с трудом веря, что это был самый настоящий побег.

Раньше она очень часто это представляла, – Эли всегда говорила, что поедет с ней.

Гавайи были в пятерке лучших мест в их списке.

Как и Париж.

Эли говорила, что они могут взять себе другие имена.

Когда Эмили противилась, говорила, что это будет очень сложно, Эли пожимала плечами и говорила

– Не.

Стать кем-то другим довольно просто.

Что бы они ни выбрали, они обещали посвятить кучу времени совместному общению, и Эмили всегда тайно надеялась, что может быть, только может быть, Эли осознает, что любит Эмили также сильно, как и она ее.

Но в конце Эмили всегда чувствовала себя нехорошо и говорила:

– Эли, нет никакой причины убегать.

Твоя жизнь прекрасна.

И Эли пожимала плечами в ответ, говорила, что Эмили права, ее жизнь довольно приятна.

До тех пор, пока кто-то не убил ее.

Повар включил громкость на телевизоре, сел рядом с тостером и открыл пакет "Чудо-Хлеба".

Когда Эмили подняла взгляд, она увидела репортера CNN, стоящего рядом со знакомым зданием мемориального госпиталя Розвуда.

Эмили хорошо знала его, – она проезжала его каждое утро по дороге в школу.

– Мы сообщаем, что Ханна Мэрин, семнадцатилетняя жительница Розвуда и подруга Элисон ДиЛаурентис, девушки, чье тело мистическим образом нашлось на заднем дворе ее дома месяц назад, только что вышла из комы, в которой пролежала с ночи субботы, после трагической аварии, – сказала репортерша в свой микрофон.

Кофейная чашка Эмили затряслась на блюдце.

Кома? Родители Ханны появились на экране с подтверждением, что да, Ханна очнулась и с ней все в порядке.

Не было никаких подозрений о том, кто это мог сделать.

Эмили закрыла рот рукой, которая пахла, как сидение автобуса из искусственной кожи.

Она достала свой телефон из кармана джинсовой куртки и включила его.

Она старалась экономить батарею, потому что оставила зарядное устройство от него в Айове.

Ее пальцы дрожали, когда она набирала номер Арии.

Звонок переключился на голосовую почту.

– Ария, это Эмили, – сказала она после сигнала.

– Я только что узнала о Ханне, и...

Она замолчала и посмотрела на экран.

Оттуда на нее смотрело ее лицо с фото, которое она сделала в прошлом году для ежегодника.

– Другие новости Розвуда, еще одна подруга мисс ДиЛаурентис, Эмили Филдс, считается пропавшей, – сказал диктор.

– Она навещала родственников в Айове на этой неделе, но покинула дом этим утром.

Повар отвернулся от жареного сыра и посмотрел на экран.

На его лице выразилось недоверие.

Он посмотрел на Эмили, затем снова на экран.

Его металлическая лопаточка с грохотом упала на пол.

Эмили нажала сброс прежде,чем успела закончить сообщение для Арии.

На экране телевизора ее родители стояли напротив их голубого дома.

Ее отец одел свою лучшую рубашку-поло, а ее мама была в кашемировом кардигане на плечах.

Кэролайн стояла впереди и сжимала в руках портрет Эмили для камеры.

Эмили была слишком ошеломлена, чтобы смутиться из-за того, что ее фото в сплошном купальнике Speedo показывали на национальном телевидении.

– Мы очень волнуемся, – говорит мама Эмили.

– Мы хотим, чтобы Эмили знала, что мы любим ее и просто хотим, чтобы она вернулась домой.

Слезы показались в уголках глаз Эмили.

Она не могла описать словами, что чувствовала, когда услышала от мамы три слова: мы любим ее.

Она слезла со стула, засунув руки в рукава куртки.

На красно-сине-серебряном автобусе Грейхаунд на улице было написано "Филадельфия".

Большие часы с логотипом Seven UP над стойкой показывали 9:53.

Пожалуйста, пусть билеты на десятичасовой автобус не будут распроданы, молилась Эмили.

Она оплатила счет за кофе.

– Я еще вернусь, – сказала она повару, взяв свою сумку.

– Я только куплю билет.

Повар все еще выглядел так, будто торнадо подняло его и унесло на другую планету.

– Не беспокойся об этом, – наконец сказал он.

– Кофе за счет заведения.

– Спасибо!

Колокольчики над дверью зазвенели, когда Эмили вышла.

Она перебежала дорогу и пошла на автобусную станцию, благодаря вселенную, что она не закрыла окошко билетной кассы.

Наконец-то у13

МАШИНЫ СБИВАЮТ ТОЛЬКО НЕУДАЧНИКОВ

Во вторник утром, в то время, как она должна была идти на пилатес в спортзал Тоник, Ханна лежала на спине, а две медсестры губкой обмывали ее тело.

Когда они закончили, ее врач, доктор Гист, зашел в палату и зажег свет.

– Выключите! – резко потребовала Ханна, быстро закрывая лицо.

Доктор Гист оставил свет включенным.

Ханна подала запрос, чтобы ей назначили другого доктора, – если она проводила здесь все время, могла она по крайней мере иметь врача хоть капельку привлекательнее? – но, видимо, в этой больнице никто никого не слушал.

Ханна наполовину высунулась из-под одеяла и уставилась в сваю компактную Chanel.

Да, ее страшная морда была все еще там, со швами на подбородке, черными глазами, опухшей, фиолетовой нижней губой и огромными синяками на ключице, – пройдет целая вечность, прежде чем она сможет носить топы с глубоким вырезом.

Она вздохнула и захлопнула футляр.

Она не могла дождаться, когда пойдет на пляж Bill Beach и устранит все повреждения.

Доктор Гист проверил основные жизненные показатели Ханны на компьютере, который выглядел так, будто был изобретен в шестидесятые.

– Ты быстро поправляешься.

Теперь, когда опухоль уменьшилась, мы не видим никаких остаточных повреждений мозга.

Твои внутренние органы кажутся в порядке.

Это чудо.

– Ха, – проворчала Ханна.

– Это действительно чудо, – вмешался в разговор отец Ханны, направляясь к доктору Гисту.

– Мы сходили с ума от волнения, Ханна.

Меня дурно от того, что кто-то сделал это с тобой.

И что он до сих пор на свободе.

Ханна осторожно взглянула на него.

На ее отце был костюм цвета древесного угля и блестящие черные мокасины.

Все эти двенадцать часов, с тех пор, как Ханна пришла в сознание, он был невероятно терпелив, исполняя каждую ее прихоть... А у нее было очень много капризов.

Перво-наперво она потребовала, чтобы ее перевели в отдельную комнату: последнее, в чем она нуждалась, это постоянные разговоры пожилой леди за занавеской о кишечном расстройстве и неизбежной замене кости бедра.

Затем Ханна заставила отца приобрести портативный DVD-проигрыватель и несколько DVD-дисков в ближайшем супермаркете Target.

Больничный арендованный телевизор показывал только шесть тупейших каналов.

Она попросила отца уговорить медсестер, чтобы они давали ей больше обезболивающих, а больничный матрас показался ей совершенно неудобным, поэтому час назад она заставила его сходить в магазин Tempur-Pedic за современным пенным матрасом высшего качества.

Судя по огромному пластиковому пакету с надписью "Tempur-Pedic" в его руке, сходил он удачно.

Доктор Гист бросил медкарту Ханны в слот в ее кровати.

– Очень вероятно, что мы сможем выписать вас через несколько дней.

Есть какие-нибудь вопросы?

– Да, – сказала Ханна голосом, все еще хриплым от аппарата искусственного дыхания, к которому она была подключена с несчастного случая.

Она указала на капельницу, присоединенную к ее руке.

– Сколько калорий я получаю от этой штуки?

Судя по тому, как ощущались ее тазовые кости, казалось, будто она потеряла вес в больнице,– бонус! – но ей необходимо было удостовериться.

Доктор Гист бешено посмотрел на нее, вероятно тоже мечтая, чтобы он сам мог выбирать пациентов.

– Это антибиотики и лекарства, которые помогают гидратировать тебя, – сказал отец Ханны, не дав доктору ответить.

Он погладил руку Ханны.

– Все это поможет тебе поправиться.

Как только он с ее отцом вышли из комнаты, доктор Гист снова выключил свет.

Ханна с негодованием посмотрела на пустой дверной проем, затем легла на кровать.

Единственной вещью, которая помогла бы ей почувствовать себя лучше, был массаж, сделанный горячим итальянским парнем с модельной внешностью.

Ну, и конечно, совершенно новое лицо.

Она была абсолютно сбита с толку тем, что случилось с ней.

Она продолжала задаваться вопросом, проснется ли она, если снова уснет, в своей собственной кровати, на своих тонких простынях из египетского хлопка, как всегда красивая и готовая для целого дня шоппинга с Моной.

Кого обычно сбивают машины? В больнице она была даже не из-за чего-то клевого, например, похищения с требованием крупного выкупа или трагедии Петры Немцовой, пережившей цунами.

Но больше всего ее пугало, – и о чем она не хотела думать, – то, что целая ночь в ее памяти осталась огромной, зияющей дырой.

Она не помнила даже вечеринку Моны.

В эту минуту в дверном проеме показались две фигуры в знакомых голубых блейзерах.

Когда Ария и Спенсер увидели, что Ханна была в сознании и выглядела довольно неплохо, они кинулись к ней с встревоженными лицами.

– Мы пытались увидеться с тобой прошлой ночью, – сказала Спенсер, – Но медсестры нас не пустили.

Ханна заметила, что Ария бросала взгляды на зеленоватые синяки Ханны с шокированным выражением на лице.

– Что? – резко спросила Ханна, поглаживая свои длинные золотисто-каштановые волосы, которые она только что побрызгала спреем Bumble & Bumble.

– Тебе стоит попытаться стать хотя бы немного похожей на Флоренс Найтингейл, Ария.

Шон это оценит.

Ханне все еще не давал покоя тот факт, что ее бывший, Шон Экард, порвал с ней, чтобы быть с Арией.

Сегодня волосы Арии висели прядями вокруг ее лица, и на ней была красно-белое клетчатое платье под спортивной курткой Розвуд Дэй.

Она будто была смесью той ненормальной барабанщицы из White Stripes и скатертью.

Кроме того, неужели она была не в курсе, что если она явится в школу не в форменной плиссированной клетчатой юбке, то Эпплтон просто-напросто пошлет ее домой переодеваться?

– Мы с Шоном расстались, – пробормотала Ария.

Ханна удивленно подняла бровь.

– Ох, правда что ли? Интересно, почему?

Ария присела на маленький оранжевый стул рядом с кроватью Ханны.

– Это сейчас неважно.

Что сейчас важно, это... все это.

Ты.

Ее глаза наполнились слезами.

– Я жалею о том, что нам не удалось добраться до детской площадки раньше.

Постоянно думаю об этом.

Мы смогли бы остановить ту машину, как-нибудь.

Мы могли бы оттолкнуть тебя с ее пути.

Ханна смотрела на нее, и что-то сжалось у нее в горле.

– Ты была там?

Ария кивнула и бросила взгляд на Спенсер.

– Мы все там были.

Эмили тоже.

Ты хотела встретиться с нами.

У Ханны участился пульс.

– Хотела?

Ария наклонилась ближе к ней.

От нее пахло мятным Орбитом с мохито, который Ханна ненавидела.

– Ты сказала, что знаешь, кто такой Э.

– Что? – прошептала Ханна.

– Так ты не помнишь? – ахнула Спенсер.

– Ханна, это тот, кто сбил тебя! – она вынула свой Sidekick и открыла текст сообщения.

– Смотри!

Ханна уставилась на экран телефона.

"Она слишком много знала.

– Э".

– Э послал нам это сразу после того, как тебя сбила машина, – прошептала Спенсер.

Ханна ошеломленно моргнула.

Ее память была как большая глубокая сумка от Gucci, и когда Ханна пыталась найти что-то на ее дне, она никак не могла определиться, какие именно воспоминания ей нужны.

– Э пытался убить меня? – ее живот скрутило.

Весь день у нее было ужасное чувство, что это не было случайностью.

Но она пыталась подавить его, уговаривая себя, что это полный абсурд.

– Может быть, Э говорил с тобой? – предположила Спенсер.

– Или ты видела, как он что-то делает?

Как ты думаешь? Мы боимся, что если ты не помнишь, кто такой Э, он может... – она запнулась и сглотнула.

– ...напасть снова, – прошептала Ария.

Ханна дрожала всем телом, ее бросило в холодный пот.

– По-последнее, что я помню, это вечер перед вечеринкой Моны, – она запиналась.

– Следующее, что я видела, это то, как мы все сидим на заднем дворе Эли.

Мы снова в седьмом классе.

Это был день перед тем, как Эли исчезла, и мы говорили о том, как собираемся провести ночь в сарайчике.

Помнишь это?

Спенсер посмотрела на нее искоса.

– Мм… конечно.

Наверное.

– Я пробовала предупредить Эли, что она умрет на следующий день, – объяснила Ханна, повышая голос.

– Но Эли не обратила внимание на меня.

Затем она смотрела на меня и сказала, что я должна прекратить раздувать из мухи слона.

Она сказала,что она чувствует себя прекрасно.

Спенсер и Ария обменялись взглядами.

– Ханна, это было всего лишь видение, – сказала Ария мягко.

– Ну, да, очевидно.

– Ханна закатила глаза.

– Я просто говорю.

Это было так, будто Эли была тут.

Она указала на розовый воздушный шар у кровати с надписью "СКОРЕЙШЕГО ВЫЗДОРОВЛЕНИЯ".

У него было круглое лицо и конечности-пружины, и он мог ходить сам.

Прежде, чем кто-то из друзей Ханны смог что-то сказать, громкий голос прервал их.

– Где самый сексуальный пациент в этой больнице? – Мона стояла в дверном проеме с протянутыми руками.

На ней тоже была спортивная куртка и юбка Розвуд Дэй и потрясающая пара ботинок от Marc Jacobs, которые Ханна никогда не видела.

Мона подозрительно взглянула на Арию и Спенсер, а затем свалила груду журналов на тумбочку: Vogue, Elle, Lucky, и Us Weekly.

– Pour vous, Ханна.

Много всего произошло с Линдси Лохан, мы должны обсудить это с тобой.

– Я так тебя люблю, – закричала Ханна, пытаясь быстро переключиться.

Она не могла перестать думать об Э.

Она просто не могла.

Она испытала облегчение от того, что вчера это не было галлюцинацией, когда она проснулась и увидела Мону возле своей кровати.

На прошлой неделе дела с Моной были напряженными, но последнее, что помнила Ханна, это платье для вечеринки Моны, пришедшее по почте.

Это, очевидно, была оливковая ветвь, но было странно, что она не помнила их разговор во время накладывания макияжа, – обычно, когда Ханна и Мона красились, они делали друг другу подарки, например, новый чехол под iPod или пара лайковых перчаток Coach.

Спенсер взглянула на Мону.

– Ну, теперь, когда Ханна не спит, я полагаю, что мы не обязаны делать ту вещь в пятницу.

Ханна приободрилась.

– Что за вещь?

Мона взгромоздилась на кровать Ханны.

– Мы собирались устроить небольшую вигилию для тебя в Загородном клубе Розвуда, – призналась она.

Все из школы были приглашены.

Взволнованная этим, Ханна сунула руку с торчащей капельницей в рот.

– Вы собирались сделать это… для меня? – она встретилась глазами с Моной.

Казалось необычным, что Мона стала бы планировать вечеринку со Спенсер, – у Моны было много проблем со старыми друзьями Ханны, – но Мона действительно выглядела взволнованной.

Ханна воодушевилась.

– Ну раз клуб уже забронирован… возможно, у нас могла бы быть вместо этого вечеринка "Добро пожаловать назад"? – предложила она тихим, робким голосом.

Она скрестила пальцы другой руки под покрывалом на удачу, надеясь, что Мона не посчитает это глупой идеей.

Мона поджала свои идеально подведенные губы.

– Я не могу сказать "нет" вечеринке.

Особенно вечеринке для тебя, Хан.

У Ханны внутри все оживилось.

Это была лучшая новость, которую она получила за весь день, – даже лучше чем то, когда медсестры разрешили ей использовать ванную без присмотра.

Она хотела подскочить и обнять Мону, крепко и благодарно, в стиле "Я так счастлива, что мы снова друзья", но она была прикреплена к слишком большому количеству трубок.

– Тем более, что я помню твою вечеринку по случаю дня рождения, – заметила Ханна, надув губы.

– Она было потрясная?

Мона опустила глаза, отрывая катышек от свитера.

– Это круто, – быстро сказала Ханна.

– Можешь сказать мне, что она была крутая.

Я справлюсь.

Она задумалась на мгновение.

– У меня появилась фантастическая идея.

Так как скоро Хэллоуин, и я сейчас не в лучшей форме... – она обвела руками свое лицо. -

Давай сделаем из этого маскарад!

– Прекрасно, – воскликнула Мона.

– О, Ханна, это будет удивительно!

Она схватила руки Моны, и они вместе завизжали.

Арии и Спенсер неловко стояли там, чувствуя себя лишними.

Но Ханна тоже не собиралась визжать вместе с ними.

Это было чем-то, что сделали только лучшие друзья, и в мире Ханны была только одна из них.

У нее была конечная цель – дом.

14

ДОПРОС, С НАМЕКОМ НА ШПИОНАЖ

Днем во вторник после быстрого собрания по ежегоднику и часа тренировок по хоккею на траве Спенсер брела по синей сланцевой дорожке к дому.

На подъездной дороге рядом с темно-серым Range Rover ее матери стояла полицейская машина Розвуда.

Уже который раз за последние несколько дней сердце Спенсер подскочило к горлу.

Было огромной ошибкой признаться Мелиссе в своей вине по поводу Эли? Что, если Мелисса только говорила, что у Спенсера не было инстинкта убийцы, чтобы убрать ее с дороги? Что, если она позвонила Уилдену и сказала ему, что Спенсер сделала это?

Спенсер снова подумала о той ночи.

У ее сестры была такая жуткая улыбка на лице, когда она сказала, что Спенсер не могла убить Эли.

Слова, которые она сказала, также были странными, – она сказала, что для этого надо быть особенным человеком.

Почему она не сказала сумасшедшим или бессердечным? Слово особенный заставило все это казаться своеобразным.

Спенсер была так взволнована,что с тех пор стала избегать Мелиссы, чувствуя себя неуклюжей и неуверенной в ее присутствии.

Когда Спенсер проскользнула в парадную дверь и повесила свое длинное непромокаемое пальто от Burberry в шкаф, она заметила, что Мелисса и Йен сидели очень напряженно на кушетке в гостиной Хастингсов, как будто их отчитывали в офисе руководителя.

Офицер Уилден сидел напротив них на мягком кожаном кресле.

– П-привет, – удивленно пробормотала Спенсер.

– О, Спенсер.

Уилден кивнул Спенсер.

– Я только поговорю немного с твоей сестрой и Йеном, если ты позволишь.

Спенсер сделала большой шаг назад.

– О чем вы говорите?

– Только несколько вопросов о той ночи, когда пропала Элисон ДиЛаурентис, – сказал Вилден, взглянув в блокнот.

– Я пытаюсь получить общую картину.

Никто в комнате не издавал ни звука, за исключением ионизатора, который купила мама Спенсер после того, как аллерголог сообщил ей о том, что домашняя пыль способствует появлению морщин у женщин.