Текст книги "Невероятные (ЛП)"

Автор книги: Сара Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Доктора не знают.

Голос Моны дрожал.

– Она может не проснуться.

Спенсер зашагала по комнате.

– Я сейчас в Нью Джерси с родителями, но я вернусь завтра утром...

– Я звоню не для того, чтоб ты чувствовала себя виноватой, – перебила ее Мона.

Она вздохнула.

– Извини.

У меня стресс.

Я звоню потому, что слышала, ты хороша в организации мероприятий.

В комнате было холодно и пахло песком.

Спенсер прикоснулась к краю огромной раковины, которая была на ее комоде.

– Ну, конечно.

– Хорошо, – сказала Мона.

– Я хочу организовать вигилию со свечами для Ханны.

Я думаю будет здорово, если все соберутся у нее.

– Звучит здорово, – мягко сказала Спенсер

– Мой отец только что говорил о вечеринке пару недель назад в шикарном тенте на поле для гольфа.

Возможно, мы бы могли провести его там.

– Идеально.

Давай запланируем на пятницу, у нас будет пять дней на подготовку.

– Пятница подходит.

После того, как Мона сказала, что напишет пригласительные, если Спенсер займется охраной и поставкой продуктов, Спенсер положила трубку.

Она плюхнулась на кровать, рассматривая кружевной полог.

Ханна может умереть? Спенсер представила Ханну, лежащую без сознания в больничной палате.

К горлу подкатилось что-то горячее и липкое.

Тук... тук... тук...

Ветер затих, и даже океан не издавал ни звука.

Спенсер насторожилась.

Здесь кто-то был?

Тук... тук... тук...

Она быстро села.

– Кто здесь?

Окно в спальне открывало вид на песок.

Солнце село так быстро, что единственное, что она могла видеть, это наклоненную деревянную спасательную будку вдалеке.

Она прокралась в коридор.

Пусто.

Она вбежала в одну из гостевый спален и посмотрела вниз на парадный выход.

Никого.

Спенсер провела руками по лицу.

Успокойся, она сказала сама себе.

Непохоже, что Э здесь.

Она споткнулась, выходя из комнаты, опрокинув стопку пляжных полотенец.

Мелисса все еще была на кушетке, держа в руках копию "Архитектурного обозревателя" и положив свое сломанное запястье на вельветовую подушку.

– Мелисса, – сказала Спенсер, тяжело дыша.

– Я думаю, снаружи кто-то есть.

Ее сестра обернулась с напряженным лицом.

– А?

Тук... тук... тук...

– Слушай! – Спенсер указала на дверь.

– Разве ты не слышишь?

Мелисса поднялась, нахмурившись.

– Я что-то слышу.

Она обеспокоенно взглянула на Спенсер.

– Идем в детскую.

Там отличный обзор вокруг всего дома.

Сестры проверили и перепроверили все замки перед тем, как подняться наверх в игровую.

Комната пахла затхлостью и пылью и выглядела так, будто бы более молодые Мелисса и Спенсер только что возвратились с обеда, чтобы продолжить игру.

Здесь была деревня из Лего, которую они собирали целых три недели.

Здесь был набор "Сделай себе украшение", бусины и застежки до сих пор валялись, разбросанные по столу.

Лунки для домашнего гольфа были до сих пор расставлены по комнате, и огромный сундук с куклами был все также открыт.

Мелисса дошла до окна первой.

Она отбросила занавеску и выглянула во двор, отделанный морскими камешками и тропическими цветами.

Ее розовый гипс с глухим звуком ударился об оконное стекло.

– Я никого не вижу.

– Я посмотрела спереди.

Может быть они с другой стороны?

Внезапно они опять это услышали.

Тук... тук...

Звучало все громче.

Спенсер схватила Мелиссу за руку.

Обе стали снова всматриваться в окно.

Затем водосточная труба около дома заскрежетала, и, наконец, что-то зашевелилось.

Это была чайка.

Она умудрилась каким-то образом застрять в трубе; стук, видимо, издавали ее крылья и клюв, когда она пыталась выбраться.

Птица улетела, встряхивая перьями.

Спенсер опустилась на антикварную лошадку-качалку от FAO Schwarz.

Сначала Мелисса выглядела сердитой, а затем ее губы дрогнули.

Она задыхалась от смеха.

Спенсер тоже начала смеяться.

– Тупая птица.

– Да.

Мелисса громко вздохнула.

Она окинула взглядом комнату, сначала посмотрела на Лего и на шесть голов манекенов "Мой Маленький Пони" на столе.

Она остановилась на них.

– Помнишь как мы делали макияж этим пони?

– Конечно.

Миссис Хастингс купила им тени и помады из последней коллекции Chanel, и они целыми часами делали пони привлекательные глаза и пухлые губы.

– Ты накладывала тени им на ноздри, – поддразнила Мелисса.

Спенсер захихикала, поглаживая сине-фиолетовую гриву розовой пони.

– Я хотела, чтобы их ноздри были такими же красивыми, как и их лица.

– А помнишь это? – Мелисса прошлась до сундука и заглянула внутрь.

– Не могу поверить, что у нас было так много кукол.

У них было более ста кукол, от Барби до немецких антикварных, которые, вероятно, не стоило легкомысленно бросать в сундук, а с ними еще лежали кучи одежды, обуви, сумочек, машин, домов и собачек.

Спенсер вытащила Барби в строгом голубом блейзере и юбке-карандаш.

– Помнишь, как мы делали из них гендиректоров компаний? Моя была директором фабрики по производству хлопка, а твоя по производству косметики.

– Мы сделали эту президентом, -

Мелисса вытащила куклу со спутанными грязными светлыми волосами до подбородка, как и у нее.

– А у этой было много парней, -

Спенсер вытащила милую куклу с длинными, светлыми волосами и лицом в форме сердца.

Сестры вздохнули.

Спенсер почувствовала комок в горле.

В те дни они играли часами.

Из-за этого они не хотели идти на пляж, а когда подходило время сна, Спенсер рыдала и умоляла родителей позволить ей спать в комнате Мелиссы.

– Я сожалею о Золотой Орхидее, – выпалила Спенсер.

– Хотела бы я, чтобы этого никогда не случилось.

Мелисса подобрала куклу, которую держала Спенсер – одну из тех, у которых было много парней.

– Знаешь, они хотят заставить тебя в поехать в Нью-Йорк.

И сделать доклад по твоей работе перед жюри.

Тебе придется выучить весь материал вдоль и поперек.

Спенсер сильно сжала Барби-директора вокруг невозможно непропорциональной талии.

Даже если ее родители и не накажут ее за обман с Золотой Орхидеей, это сделает комитет.

Мелисса продолжала гулять по комнате.

– Хотя у тебя все получится.

Ты, скорее всего, победишь.

И ты знаешь, что мама и папа сделают для тебя что-то потрясающее, если ты выиграешь.

Спесер моргнула.

– И ты согласишься с этим? Даже несмотря на то, что... это твоя работа?

Мелисса пожала плечами.

– Я выше этого.

Она на минуту замолчала, а затем полезла в высокий шкаф, который Спенсер поначалу не заметила.

В ее руках появилась большая бутылка водки Grey Goose.

Она потрясла ее, и прозрачная жидкость забулькала.

– Хочешь немного?

– К-конечно, – пробормотала Спенсер.

Мелисса еще раз забралась в шкаф и вытащила две чашечки из миниатюрного чайного набора.

Использую свою здоровую руку, Мелисса неловко налила водку в чашки.

С ностальгической улыбкой она протянула Спенсер ее любимую голубую кружку, – Спенсер использовала ее чаще всего, когда хотела что-то выпить.

Она была поражена, что Мелисса до сих помнит.

Спенсер глотнула, чувствуя, как водка обжигает ее горло.

– Как ты узнала, что бутылка была здесь?

– Йен и я спрятали ее здесь после выпускного несколько лет назад, – объяснила Мелисса.

Она села на маленький стульчик в фиолетово-розовую полоску, ее коленки оказались прямо под подбородком.

– Копы были повсюду на дорогах, и мы боялись возвращаться с ней, поэтому спрятали ее здесь.

Мы думали, что вернемся за ней позже... только, не вернулись.

На лице Мелиссы было отсутствующее выражение.

Она и Йен неожиданно расстались сразу же после выпускного, – в то же лето, когда исчезла Эли.

Мелисса была суперзанятой в то лето, работала на двух работах и была волонтером в музее Брэндивайн Ривер.

И хотя она никогда это не признавала, Спенсер подозревала, что она пыталась занять себя чем-нибудь, потому что разрыв с Йеном действительно опустошил ее.

Может быть из-за расстроенного лица Мелиссы или того, что она только что сказала о том, что Спенсер сможет выиграть Золотую Орхидею после всего случившегося, но внезапно та захотела сказать Мелиссе правду.

– Есть кое-что, о чем тебе следует знать, – выпалила Спенсер.

– Я поцеловала Йена, когда училась в седьмом классе, когда вы, ребята, встречались.

Она тяжело сглотнула.

– Это был всего один поцелуй, и он ничего не значил.

Клянусь.

Теперь, когда это вышло наружу, Спенсер не могла себя остановить.

– Это было не так, как у него с Эли.

– Как у него с Эли, – повторила Мелисса, глядя вниз на Барби, которую держала.

– Ага.

Внутри Спенсер чувствовала себя как наполненный лавой вулкан, – грохочущий и готовый выплеснуться.

– Эли рассказала мне прямо перед своим исчезновением, но я, должно быть, заблокировала это.

Мелисса начала расчесывать популярной Барби волосы, ее губы слегка дрогнули.

– Я также заблокировала некоторые другие вещи, – закончила Спенсер неуверенно, почувствовав себя неуютно.

– В ту ночь Эли действительно дразнила меня, – она говорила, что ей нравится Йен, что я пыталась украсть его.

Казалось, она хочет свести меня с ума.

А затем я толкнула ее.

Я не хотела навредить ей, но я боюсь...

Спенсер закрыла лицо руками.

Повторяя эту историю Мелиссе, она возродила эту ужасную ночь.

Дождевой червь после ночного ливня прополз по дорожке.

Розовый бюстгальтер Эли скользнул по ее плечу, и ее кольцо сверкнуло в темноте.

Это было реально.

Это произошло.

Мелисса положила Барби на колени и сделала глоток водки.

– Вообще-то я знала, что Йен поцеловал тебя.

И я знала, что Эли и Йен были вместе.

Спенсер открыла рот в изумлении.

– Йен сказал тебе?

Мелисса пожала плечами.

– Я догадалась.

Йен не очень хорош в том, чтобы держать подобное в секрете.

Не от меня.

Спенсер уставилась на сестру, и дрожь пробежала по спине.

Голос Мелиссы был монотонным, как будто она пыталась заглушить смех.

Затем Мелисса прямо посмотрела на Спенсер.

Она широко, странно улыбнулась.

– Что касается того, что ты могла убить Эли, я так не думаю.

– Правда?

Мелисса тряхнула головой, а затем заставила куклу на своих коленях также тряхнуть головой.

– Чтобы убить, надо быть достаточно уникальным человеком, а ты не такая.

Она допила остатки водки в чашке.

Затем своей здоровой рукой Мелисса оторвала голову Барби.

Она отдала голову Спенсер, ее глаза были широко раскрыты.

– Это точно не ты.

Голова куклы точно вписалась в ладонь Спенсер, на ее лице сияла широкая улыбка, глаза блестели как голубые софиты.

Спенсер затошнило.

Она никогда прежде не замечала, но кукла выглядела совсем как... Эли.

В понедельник утром, вместо того, чтобы отправиться на английский до того, как прозвенит звонок, Ария бежала к выходу из Розвуд Дэй.

Она только что получила сообщение от Лукаса на свой трео.

"Ария, приходи в больницу, если можешь", – говорилось в нем.

"Они наконец пускают повидать Ханну".

Она была так этим поглощена и сосредоточена, что не увидела своего брата Майка, пока он не стал прямо перед ней.

Он был одет в футболку с плейбойским зайцем под курткой команды Розвуд Дэй, а на руке был голубой браслет команды по лакроссу Розвуд Дэй.

На резиновом браслете было выгравировано его командное прозвище, которое по какой-то причине было "Буффало".

Ария не осмеливалась спрашивать почему – вероятно это была какая-то междусобойная шутка о его пенисе или что-то подобное.

Команда по лакроссу становилась все более и более дружной с каждым днем.

– Привет, – с легким смущением сказала Ария.

– Как дела?

Казалось, руки Майка прикипели к его бедрам.

Усмешка на его лице показывала, что он не настроен на светскую беседу.

– Я слышал, ты сейчас живешь с отцом.

– Это последнее пристанище, – быстро произнесла Ария.

– Мы с Шоном расстались.

Майк сузил свои холодные голубые глаза.

– Я знаю.

Это я тоже слышал.

Ария отступила назад, удивленная.

Майк же не знает об Эзре, ведь так?

– Просто хотел сказать, что вы с отцом стоите друг друга, – рявкнул Майк, разворачиваясь, и почти столкнувшись с девочкой в форме чирлидерши.

– Увидимся позже.

– Майк, подожди! – закричала Ария.

– Я все исправлю, обещаю!

Но он продолжал идти.

На прошлой неделе Майк узнал, что Ария была в курсе интрижки их отца три года.

Он казался довольно холодным и жестким, говоря о разрыве их родителей.

Он играл за команду университета по лакроссу, делал непристойные комментарии в адрес девушек и выкручивал соски своим товарищам по команде в коридорах.

Но Майк был как песня Бьерк – счастливая, легкомысленная и забавная улыбка на лице, но паника и боль внутри.

Она не представляла, что было бы, если бы Майк узнал, что Байрон и Мередит собирались пожениться.

Она тяжело вздохнула и продолжила идти по направлению к двери, когда вдруг заметила фигуру в костюме-тройке, пристально смотрящую на нее с угла холла.

– Идете куда-то, мисс Монтгомери? – спросил директор Эплтон.

Ария вздрогнула, лицо ее покраснело.

Она не видела Эплтона с тех пор, как Шон рассказал администрации Розвуда об Эзре.

Но Эплтон точно не выглядел злым, – скорее... нервным.

Будто ему нужно было сказать Арии что-то очень, очень деликатное.

Ария попыталась спрятать ухмылку.

Эплтон, возможно, не хотел, чтобы Ария выдвигала обвинения или вообще когда-нибудь еще говорила об этом инциденте.

Это бы навлекло неприятности на школу, а Розвуд Дэй всегда была образцом для подражания.

Ария развернулась, окрыленная чувством власти.

– Мне нужно кое-куда, – настойчиво произнесла она.

Прогуливать занятия противоречило политике школы Розвуд Дэй, но Эплтон ничего не сделал, чтобы остановить ее.

Возможно, в конце концов, ситуация с Эзрой была к лучшему.

Она быстро доехала до больницы и побежала на третий этаж, где была интенсивная терапия.

Внутри палаты кровати пациентов стояли полукругом, их отделяли только занавески.

В середине стоял большой U-образный стол медсестры.

Ария прошла мимо старой темнокожей женщины, выглядевшей мертвой, седовласого мужчины с ошейником на шее и сорокалетней женщины болезненного вида, которая что-то бормотала под нос.

Ханна лежала около стены.

С длинными, здоровыми рыжеватыми волосами, упругим телом и без макияжа Ханна не выглядела так, будто должна лежать в интенсивной терапии.

Ее окружали цветы, коробки конфет, кучи журналов и мягких игрушек.

Кто-то купил ей большого белого плюшевого мишку, одетого в узорчатое платье.

На ярлыке, висящем на плюшевой лапе, Ария увидела, что медведя звали Диана фон Фурсетнбеар.

На руке Ханны был новый белый гипс.

На нем уже расписались Лукас Битти, Мона Вандерваал и родители Ханны.

Лукас сидел на желтом пластиковом стуле у кровати Ханны с "Тин Вог" в руках.

"Даже самые бледные ноги будут выглядеть лучше с муссом Lancome Soleil Flash Browner, который придает коже блеск", – прочитал он, слюнявя палец, чтобы перевернуть страницу.

Когда он заметил Арию, то остановился и робко посмотрел на нее.

– Доктора говорят, что полезно говорить с Ханной, – она может слышать.

Может я просто теряю время, читая ей про это? Может стоит почитать статью про Коко Шанель? Или о новых интернах в Teen Vogue? Здесь говориться, что они лучше девчонок из Hills.

Ария посмотрела на Ханну и почувствовала комок в горле.

Металлические перила удерживали ее по бокам кровати, будто она могла вывалиться.

На ее лице Было несколько зеленого синяков, а глаза казались запечатанными.

Ария впервые так близко видела пациента в коме.

Мониторы фиксировали сердечный ритм и кровяное давление Ханны, издавая постоянное бипанье.

Это беспокоило Арию.

Она все ожидала, что бипанье превратиться в сплошной сигнал с прямой линией, как это всегда случалось в фильмах перед тем, как кто-то умирал.

– Так, что доктора говорят о прогнозах насчет нее? – неуверенно спросила Ария.

– Ну, ее рука дергается.

Вот, смотри, – Лукас взял правую руку Ханны и помахал ей, как будто девушка была марионеткой.

Ее ногти выглядели так, будто кто-то совсем недавно выкрасил их в коралловый цвет.

– Что кажется многообещающим.

Но доктора говорят, это может ничего не означать, -они все еще не уверены, что у нее нет повреждений мозга.

Сердце Арии ушло в пятки.

– Но я стараюсь мыслить позитивно.

Движение рук означает, что она может скоро проснуться.

Лукас закрыл журнал и сел рядом с Ханной.

– И детекторы мозговой активности показывают, что она могла очнуться прошлой ночью... но никто не видел этого.

Он вздохнул.

– Я схожу за содовой.

Хочешь чего-нибудь?

Ария покачала головой.

Лукас поднялся со своего стула, и она заняла его место.

Перед тем как уйти, Лукас побарабанил пальцами по дверному косяку.

– Ты слышала, что в пятницу будет вигилия со свечами для Ханны?

Ария пожала плечами.

– Не думаешь, что дико устраивать ее в загородном клубе?

– Немного, – прошептал Лукас.

– Или нормально.

Он ухмыльнулся.

Когда он нажал кнопку на автоматической двери и вышел из палаты интенсивной терапии, Ария улыбнулась.

Ей нравился Лукас.

Кажется, его также достал весь этот претенциозный розвудский бред, как и ее.

И он определенно был хорошим другом.

Ария не имела понятия, как у него получалось пропускать так много занятий, чтобы оставаться с Ханной, но хорошо, что кто-то был с ней.

Ария потянулась и коснулась руки Ханны, пальцы Ханны сжались.

Ария испуганно отскочила и обругала себя.

Было не похоже, что Ханна мертва.

Было не так, будто Ария сжала руку трупа, и его пальцы сжались в ответ.

– Хорошо, я смогу быть там в полдень, и мы вместе разберемся с фотографиями, – раздался голос позади нее.

– Это выполнимо?

Ария повернулась, чуть не упав со стула.

Спенсер отключила телефон и виновато улыбнулась Арии.

– Извини.

Она закатила глаза.

– Ежегодник ничего не может сделать без меня.

Она посмотрела на Ханну, слегка побледнев.

– Я пришла сюда, как только начался мой перерыв.

– Как она?

Ария хрустнула суставами так сильно, что сустав ее большого пальца издал расстроенный треск.

Было удивительно, что среди всего этого Спенсер все еще возглавляла восемь тысяч комитетов и даже нашла время показаться на обложке вчерашнего Philadelphia Sentinel.

Хотя Спенсер более или менее реабилитировалась в глазах Вилдена, в ней было что-то, что дало Арии паузу.

– Где ты была? – резко спросила Ария.

Спенсер сделала шаг назад, будто Ария толкнула её.

– Мне пришлось уехать с родителями.

В Нью Джерси.

Я приехала, как только смогла.

– Ты получила сообщение от Э в субботу? – требовательно спросила Ария.

– "Она слишком много знала"?

Спенсер кивнула, но не заговорила.

Она потеребила кисточку на сумке от Kate Spade и осторожно посмотрела на все электронные аппараты Ханны.

– Ханна сказала тебе, кто это? – подстегнула Ария.

Спенсер нахмурилась.

– Кто это, кто?

– Э.

Спенсер все еще выглядела смущенной, и острое чувство резало желудок Арии.

– Ханна знала, кто такая Э, Спенсер.

Она осторожно посмотрела на Спенсер.

– Ханна не говорила тебе, зачем хочет встретиться?

– Нет.

Голос Спенсер надломился.

– Она просто сказала, что хочет сообщить мне кое-что важное.

Она глубоко вздохнула.

Ария подумала о прячущихся, сумасшедших глазах Спенсер, выглядывающих из-за деревьев позади Розвуд Дэй.

– Знаешь, я видела тебя, – выпалила она.

– Я видела тебя в лесу в субботу.

Ты просто... стояла там.

Что ты там делала?

С лица Спенсер сошла краска.

– Я была напугана, – прошептала она.

– Я никогда ничего более страшного в жизни не видела.

Я не могла поверить, что кто-то на самом деле мог сделать такое с Ханной.

Спенсер выглядела напуганной.

Внезапно, Ария почувствовала, как ее подозрение испаряется.

Она спросила себя, что бы подумала Спенсер, если бы знала, что Ария считала ее убийцей Эли и даже поделилась этой теорией с Вилденом.

Она вспомнила осуждающие слова Вилдена: Вот что вы делаете? Обвиняете свою подругу в убийстве? Может Вилден был прав: Спенсер могла блистать в нескольких школьных постановках, но не была такой отличной актрисой, чтобы убить Эли, вернуться в сарай и убедить своих лучших подруг, что она была такой же невиновной, растерянной и испуганной, как и все они.

– Я тоже не могу поверить, что кто-то мог сделать такое с Ханной, – тихо сказала Ария.

Она вздохнула.

– Итак, я кое-что придумала в субботу ночью.

Я думаю... думаю, Эли и Йен Томас встречались, когда мы были в седьмом классе.

Рот Спенсер открылся.

– Я тоже поняла это в субботу.

– Разве ты уже не знала? – Ария почесала голову, ее застали врасплох.

Спенсер посмотрела в другую сторону.

Она задержала свои глаза на прозрачной жидкости в пакете для внутривенного вливания Ханны.

– Нет.

– Как думаешь, кто-нибудь еще знает?

На лице Спенсер возникло неописуемое выражение.

Все эти разговоры заставляли ее чувствовать себя некомфортно.

– Я думаю, моя сестра знала.

– Мелисса знала все это время, но никогда ничего не говорила? – Ария пробежала руками вдоль края стула.

– Это странно.

Она думала о трех подсказках Э об убийце Эли: что они были близки, что он что-то хотел от Эли и что он знал каждый дюйм двора ДиЛаурентис.

Все эти ключи указывали на нескольких людей.

Мелисса знала об Эли и Йене, может она и была убийцей.

– Как думаешь, мы должны сказать копам про Эли и Йена? – просила Спенсер.

Ария сжала руки.

– Я рассказала Уилдену.

На лице Спенсер отразилось удивление.

– Оу, – сказала она низким голосом.

– Это ничего?– спросила Ария, подняв бровь.

– Конечно, – быстро ответила Спенсер, возвращая самообладание.

– Так...мы должны сказать ему про Э?

Ария широко распахнула глаза.

– Если мы расскажем, Э может... – она отшатнулась, чувствуя тошноту.

Спенсер посмотрела на Арию долгим взглядом.

– Э определенно разрушает наши жизни, – вздохнула она.

Ханна все еще лежала неподвижно на кровати.

Ария задавалась вопросом, действительно ли она может их слышать, как сказал Лукас.

Возможно, она слышала все, что они говорили про Э, и хотела рассказать им то, что знала, но была заключена внутри своей комы.

Или может она слышала все, что они говорили, и ей было противно, что они обсуждали это вместо того, чтобы беспокоиться, очнется ли когда-нибудь Ханна.

Ария пригладила одеяло на груди Ханны, натянув его ей до подбородка, как делала Элла, когда Ария болела.

Затем, промелькнувшее отражение в маленьком окне за кроватью Ханны привлекло взгляд Арии.

Ария выпрямилась, ее нервы задрожали.

Казалось, что кто-то снаружи палаты прятался за пустым инвалидным креслом, стараясь не быть замеченным.

Она резко обернулась с бешено бьющимся сердцем и отдернула занавески.

– Что? – вскрикнула Спенсер и тоже обернулась.

Ария сделала глубокий вдох.

– Ничего.

Кто бы это ни был, он исчез.

9.

НЕВЕСЕЛО БЫТЬ КОЗЛОМ ОТПУЩЕНИЯ

Луч света ударил Эмили в глаза.

Она обняла свою подушку и погрузилась обратно в сон.

Звуки утреннего Розвуда были так же предсказуемы, как рассвет, – лай собаки Клозесов, когда они выходили на свою прогулку вокруг квартала, грохот мусоровоза, звуки шоу "Сегодня", которое ее мама смотрела каждое утро, и кукареканье петуха.

Она резко открыла глаза.

Петух?

В комнате пахло сеном и водкой.

Постель Эбби была пуста.

После того, как Эбби захотела остаться дольше Эмили на вечеринке прошлой ночью, Триста подбросила ее до ворот Уиверов.

Может Эбби до сих пор не пришла домой – когда она в последний раз видела ее, та зависала с парнями, одетыми в футболки университета Айовы с большим изображением хмурящегося талисмана команды, ястреба Херки.

Когда она повернула голову, то увидела свою тетю Хелен, стоящую в дверном проеме.

Эмили вскрикнула и замоталась в простыни.

Хелен уже была одета в длинный свитер из лоскутов и гофрированную тенниску.

Ее очки ненадежно балансировали на кончике носа.

– Я вижу ты уже проснулась,– сказала она.

– Пожалуйста, спустись вниз.

Эмили медленно скатилась с кровати, надевая рубашку, пижамные штаны команды по плаванью Розвуд Дэй и носки с узором в ромбик.

Остаток предыдущей ночи нахлынул на нее успокаивающе, как погружение в горячую ванну.

Эмили и Триста провели остаток ночи отплясывая безумную кадриль вместе с группой парней.

Они болтали без остановки по дороге к дому Уиверов, несмотря на то, что обе были измучены.

Прежде, чем Эмили направилась к машине, Триста дотронулась до внутренней стороны ее запястья.

– Я рада, что встретила тебя.– прошептала Триста.

Эмили тоже была рада.

За кухонным столом Джон, Мэтт и Эбби сонно уставились в свои миски с сухим завтраком.

Посреди стола стояло блюдо с блинами.

– Привет, ребята, – приветливо сказала Эмили.

– Есть ли на завтрак что-нибудь кроме чириос или блинов?

– Я не думаю, что прямо сейчас твоим главным беспокойством должен быть завтрак, Эмили.

Эмили обернулась, ее кровь застыла.

Дядя Аллен стоял около стойки, его взгляд был суровым, в его позе и на лице читалось разочарование.

Хелен прислонилась к печке и была не менее сурова.

Эмили нервно посмотрела на Мэтта, затем на Джона и Эбби, но ни один из них не взглянул на нее в ответ.

– Итак.

Хелен начала расхаживать по комнате, ее чопорные туфли стучали по полу.

– Мы знаем, что вы четверо сделали прошлой ночью.

Эмили опустилась на стул, ее щеки горели.

Ее сердце начало колотиться.

– Я хочу знать, чья это была идея.

Хелен обвела стол взглядом ястреба, выслеживающего добычу.

– Кто захотел ошиваться с этими детьми из школы? Кто решил, что пить алкоголь нормально?

Эбби потыкала в одинокий чирио на своей тарелке.

Джон скрипнул своим стулом.

Эмили держала рот закрытым.

Она определенно не собиралась ничего говорить.

Они с кузенами сформировали узы солидарности, сохраняя молчание к общей пользе.

Так делали Эмили, Эли и остальные несколько лет назад в тех редких случаях, когда кто-нибудь по-настоящему ловил их на чем-нибудь.

– Итак? – резко произнесла Хелен.

Подбородок Эбби затрясся.

– Это была Эмили, – вырвалось у нее.

– Она угрожала мне, мам.

Она знала о школьной вечеринке и потребовала, чтобы я взяла ее туда.

Я взяла в сопровождение Джона и Мэтта, так что мы были в безопасности.

– Что? – задохнулась Эмили.

Она почувствовала себя так, будто Эбби ткнула ее в грудь большим деревянным крестом, что нависал над дверным проемом.

– Это не правда! Как я могла знать о какой-то вечеринке? Я никого кроме вас не знаю!

На лице Хелен было отвращение.

– Мальчики, это была Эмили?

Мэтт и Джон уставились в свои миски с хлопьями и медленно кивнули.

Эмили оглядела стол, слишком злая и обманутая, чтобы дышать.

Она хотела выпалить, что происходило на самом деле.

Мэтт пил из пупка девушки.

Джон танцевал под Чинджи в своих боксерах.

Эбби зажигала с пятью парнями и, возможно, коровой.

Ее ноги начали трястись.

Почему они это делают? Разве они не ее друзья?

– Никто из вас не казался очень расстроенным от пребывания там!

– Это ложь! – завопила Эбби.

– Мы все были расстроены!

Аллен дернул Эмили за плечо, тряся ее сильно и грубо, чего раньше с ней никто не делал.

– Это не сработает, – сказал он тихим голосом, приближая свое лицо к ее.

Она пах кофе и чем-то органическим, возможно почвой.

– Тебе здесь больше не рады.

Эмили сделала шаг назад, ее сердце выпрыгивало из груди.

– Что?

– Мы сделали твоим родителям большое одолжение, – проворчала Хелен.

– Они говорили, что ты сущее наказание, но такого мы никак не ожидали.

Она включила беспроводной телефон.

– Я звоню им.

Мы отвезем тебя обратно в аэропорт, но им придется найти способ заплатить за твой билет домой.

И им придется решить, что с тобой делать.

Эмили ощутила на себе пять пар глаз Уиверов.

Она уговаривала себя не плакать, держаться, глубоко дышать этим фермерским воздухом.

Ее кузены предали ее.

Никто из них не был на ее стороне.

Никто не был.

Она повернулась и побежала в маленькую спальню.

Здесь она побросала свои вещи в сумку.

Большая часть одежды пахла домом – смесью кондиционера Снаггл и маминых домашних специй.

Она была рада, что они не пахли этим ужасным местом.

Прежде чем застегнуть молнию на спортивном костюме, она остановилась.

Хелен, вероятно, позвонила ее родителям и все им рассказала.

Она представила, как ее мама стоит на кухне в Розвуде, держа телефон у своего уха, и говорит:

– Пожалуйста, не отправляйте Эмили обратно.

Наша жизнь без нее идеальна.

Зрение Эмили затуманилось из-за выступивших слез, и ее сердце буквально разболелось.

Никто ее не хотел.

И что дальше будет делать Хелен? Попробует сбагрить Эмили куда-то еще? Военная школа? Женский монастырь? Они еще существуют?

– Я должна выбраться отсюда, – прошептала Эмили холодной, пустой комнате.

Ее телефон все еще лежал в банке из-под джема в холле.

Крышка легко открылась, и никакого сигнала тревоги не было.

Она положила телефон в карман, взяла сумки и сползла по лестнице.

Если бы ей только удалось выбраться из владений Уэверов, она была уверена, что найдет крохотный магазинчик вниз по дороге.

Таков был ее план.

Когда она вылетела на переднюю террасу, она почти не заметила Эбби, которая свернулась калачиком на качелях.

Эмили была так поражена, что уронила сумку.

Рот Эбби сложился в перевернутую U.

– Она никогда нас не ловила.

Так что, должно быть, ты сделала что-то, что привлекло ее внимание.

– Я ничего не делала, – беспомощно сказала Эмили.

– Я клянусь.

– А теперь, из-за тебя мы будем торчать под замком несколько месяцев.

Эбби округлила глаза.

– И для протокола, Триста Тейлор – ужасная шлюха.

Она пытается трахнуть все, что движется, – парень то, или девушка.

Эмили была в растерянности.

Она схватила свою сумку и побежала по дорожке.

Когда она подошла к воротам, коза все еще была привязана к металлическому штырю с колокольчиком на шее.

Веревки было недостаточно, чтобы позволить ей лечь, и, казалось, Хелен не приносила ей воды.

Когда Эмили посмотрела в желтые глаза козы, она почувствовала странную связь – козла отпущения и "плохой" козы.

Она знала, каково это – быть безжалостно и несправедливо наказанным.

Эмили глубоко вздохнула и сняла веревку с шеи козы, затем открыла ворота и махнула рукой.

– Давай, девочка, – прошептала она.

Пошла.

Коза посмотрела на Эмили, и ее губы сморщились.

Она сделала шаг, потом еще один.

Затем она выбежала за ворота и понеслась вперед по дороге.

Казалось, она была счастлива быть свободной.

Эмили захлопнула ворота.

Она тоже была счастлива, что покидает это место.

10.

НАСТОЛЬКО ДАЛЕКО ОТ БЕЗРАССУДСТВА, НАСКОЛЬКО АРИЯ СУМЕЛА

В понедельник в полдень облака затянули небо, сделав его темным и принеся с собой ветер, который порывался сквозь желтолистные сахарные клены Розвуд Дэй.

Ария натянула свой малиновый шерстяной берет на уши и побежала к зданию изобразительных искусств Фрэнка Ллойда Райта на свой первый урок Внеразумных Искусств.

Вестибюль был наполнен выставками студентов, объявлениями о распродажах картин и поиске соседа по комнате.

Ария заметила листок, на котором было написано: А ТЫ ВИДЕЛ РОЗВУДСКОГО СТАЛКЕРА? Там была ксерокопия фотографии незнакомца среди деревьев, такого же расплывчатого и загадочного, как и Лохнесское чудовище.

На прошлой неделе было очень много новостей про Розвудского Сталкера, который преследовал людей и подглядывал за ними на каждом шагу.