Текст книги "Безупречные"

Автор книги: Сара Шепард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

4. Истина в вине… или в пиве

Квадратный, в авангардном стиле, дом Монтгомери особенно выделялся среди неоклассических викторианских особняков, выстроившихся вдоль улицы. Ария осторожно шмыгнула в дверь. Из кухни доносился тихий разговор родителей.

– Но я не понимаю, – говорила ее мать Элла. Родители Арии предпочитали, чтобы дети называли их по именам. – На прошлой неделе ты сказал, что выкроишь время для ужина в галерее. Это важно. Джейсон мог бы купить некоторые картины из тех, что я написала в Рейкьявике.

– Пойми, я и так отстаю с проверкой письменных работ, – ответил отец, Байрон. – Никак не могу войти в график.

Элла вздохнула:

– Откуда, интересно, взялись письменные работы, если у тебя было всего два учебных дня?

– Я дал им первое задание еще до начала семестра. – Голос Байрона прозвучал смущенно. – Но я искуплю свою вину, обещаю. Как насчет ужина в «Отто»? В субботу?

Ария неловко топталась в прихожей. Семья Монтгомери недавно вернулась из Исландии – два года они жили в Рейкьявике, где ее отец, профессор-искусствовед гуманитарного колледжа Холлис, находился в творческом отпуске. Эта поездка стала идеальной передышкой для каждого из них – Арии не терпелось сменить обстановку после исчезновения Эли, ее брату Майку не мешало поднабраться культуры и дисциплины, а Элла и Байрон, в последнее время охладевшие друг к другу, в Исландии заново почувствовали себя молодоженами. Но теперь, дома, все постепенно возвращалось на круги своя.

Ария прошла мимо кухни. Отец уже ушел, а мама стояла у стола, обхватив голову руками. Увидев Арию, она просияла.

– Как ты, милая? – робко спросила Элла, кивая на похоронную открытку, полученную от организаторов поминальной службы.

– Все в порядке, – пробормотала Ария.

– Хочешь поговорить?

Ария покачала головой:

– Потом, ладно?

Она скрылась в гостиной, взбудораженная и растерянная, как будто выпила банок шесть энергетика. И дело было не только в похоронах Эли.

Скорее, ее выбили из колеи послания от «Э» с намеком на один из сокровенных секретов: в седьмом классе Ария застукала своего отца в объятиях студентки Мередит. Байрон попросил Арию не говорить матери, и девушка хранила молчание, хотя и чувствовала себя виноватой. Когда «Э» пригрозил рассказать Элле жестокую правду, Ария предположила, что «Э» и есть Элисон. Эли тоже стала свидетельницей свидания Байрона с Мередит, а никому другому Ария об этом не рассказывала.

И вот теперь Ария знала, что «Э» – вовсе не Элисон, но угроза никуда не исчезла и снова обещала разрушить семью Монтгомери. Ария понимала, что должна была рассказать Элле правду, прежде чем до нее доберется «Э», но никак не могла собраться с духом.

Нервно теребя длинные черные волосы, Ария вышла на заднее крыльцо. Белая вспышка пронеслась у нее перед глазами. Братец Майк гонял по двору с клюшкой для лакросса.

– Эй, – позвала она. У нее родилась идея. Когда Майк не ответил, она вышла на лужайку и встала у него на пути. – Я еду в центр. Хочешь со мной?

Майк скорчил гримасу:

– Там полно грязных хиппи. К тому же я тренируюсь.

Ария закатила глаза. Одержимый желанием попасть в сборную по лакроссу, ее брат даже не удосужился переодеться после поминальной службы и отрабатывал дриблинг в темно-сером выходном костюме. Майк, истинное дитя Роузвуда, носил грязно-белую бейсболку, был помешан на игровых приставках и копил деньги на темно-зеленый джип «Чероки» к шестнадцатилетию. При этом их кровное родство не вызывало ни малейших сомнений: Ария и ее брат – оба высокие, с иссиня-черными волосами и незабываемыми угловатыми лицами – выделялись в толпе.

– Имей в виду, я собираюсь напиться, – сказала она. – Ты уверен, что хочешь тренироваться?

Майк прищурил серовато-голубые глаза, переваривая информацию:

– Это не подстава? Ты не затащишь меня на поэтические чтения?

Она покачала головой:

– Мы пойдем в самый отвязный студенческий бар, какой только найдем.

Майк пожал плечами и отложил клюшку.

– Ладно, поехали, – сказал он.

Майк занял столик в кабинке.

– Клевое местечко.

«Виктори Брюери» – самый лихой бар, какой они только смогли найти, – приютился между салоном пирсинга и магазином «Цыганский хиппи», где торговали «всякой гидропоникой»[13]13
  Гидропоника – способ выращивания растений на искусственных средах, при котором растение своими корнями не посажено в землю, а находится в воде со специальными растворами, либо в очень влажной пористой среде.


[Закрыть] (тут следует подмигнуть). На тротуаре перед входом растекалось пятно блевотины, и нетрезвый вышибала, увлеченный картинками в журнале «Даб»[14]14
  Dub (англ.) – американский журнал о городских автомобилях и знаменитостях за рулем.


[Закрыть], без вопросов пропустил их. Внутри бар оказался темной и грязной помойкой с выцветшим столом для пинг-понга в дальнем углу. Заведение очень напоминало «Снукерс», еще один студенческий бар в Холлисе, но Ария поклялась, что в «Снукерс» она больше ни ногой. Пару недель назад она познакомилась там с сексуальным парнем по имени Эзра, который оказался не кем иным, как учителем английского языка и литературы – ее учителем. «Э» посылал Арии насмешливые сообщения, намекающие на роман с преподом, и, когда Эзра случайно открыл одно из них, он решил, что Ария разболтала всей школе об их отношениях. Так и закончился школьный роман Арии.

Официантка с весьма выдающимися формами и косичками Хейди[15]15
  Хейди – героиня детских книжек. Косы укладывают в полувенок, как корону или ободок.


[Закрыть] подошла к их столику и подозрительно посмотрела на Майка:

– Тебе есть двадцать один?

– О да, – сказал Майк, скрестив руки на столе. – На самом деле мне двадцать пять.

– Нам питчер[16]16
  Питчер – большой кувшин пива.


[Закрыть] «Амстел», – перебила Ария, пнув Майка ногой под столом.

– Да, и мне шот, – добавил Майк. – «Егера»[17]17
  «Егермейстер» – популярный немецкий крепкий ликер, настоянный на травах.


[Закрыть].

Официантка изобразила на лице страдание, но вернулась с кувшином и шотом. Майк выпил напиток залпом и сморщился, как девчонка. Со стуком поставив рюмку на деревянный стол, он уставился на сестру.

– Кажется, я разгадал, почему ты стала такой чокнутой. – На прошлой неделе Майк обратил внимание на то, что Ария вела себя еще более странно, чем обычно, и поклялся выяснить, в чем дело.

– До смерти хочется узнать, – сухо сказала Ария.

Майк сложил пальцы домиком, повторяя профессорский жест отца.

– Я думаю, что ты втайне от всех танцуешь в «Турбулентности».

Ария прыснула от смеха, и пиво хлынуло через нос. «Турбулентность» – так назывался стриптиз-клуб в одном из соседних городков вблизи аэропорта.

– Ребята сказали, что видели, как туда заходила девчонка, вылитая ты, – объяснил Майк. – Можешь не таиться от меня. Я – могила.

Ария украдкой поправила мохеровый бюстгальтер. Она связала такие же для Эли и подружек еще в шестом классе, и сегодня надела свой в память об Элисон. К сожалению, в шестом классе грудь у Арии была на размер меньше, и теперь мохер вызывал нестерпимый зуд.

– Значит, по-твоему, я веду себя странно вовсе не потому, что: а) мы вернулись в ненавистный мне Роузвуд и б) моя лучшая подруга мертва?

Майк пожал плечами.

– Мне казалось, ты была не в восторге от этой девчонки.

Ария отвела взгляд. Да, действительно порой Эли просто бесила ее. Особенно когда не принимала Арию всерьез или доставала, выведывая подробности о Байроне и Мередит.

– Это не так, – солгала она.

Майк подлил себе еще пива.

– А правду говорят, что ее зарыли в землю? А потом еще залили сверху бетоном?

Ария вздрогнула и закрыла глаза. Братец никогда не отличался тактом.

– Так ты думаешь, кто-то убил ее? – спросил Майк.

Ария пожала плечами. Этот вопрос мучил ее, хотя никто еще не задал его вслух. На поминальной службе не упоминали о том, что Эли убили, говорили только, что ее тело найдено. Но чем еще это могло быть, если не убийством? Ария снова вспомнила ту злосчастную вечеринку с ночевкой: вот Эли сидит среди них, а в следующее мгновение – исчезает. И спустя три года ее тело находят в яме на заднем дворе дома.

Ария все гадала, нет ли связи между «Э» и убийцей Эли. И не имеет ли это отношение к истории с Дженной? Когда случился пожар, Арии показалось, что она увидела у дерева кого-то еще, помимо Эли. В ту ночь Ария испуганно проснулась, оттого что ей приснилась эта картинка, и решила, что надо расспросить Эли. Она нашла Эли и Спенсер в ванной, где они шептались за закрытой дверью, но, когда Ария попросила впустить ее, Эли приказала ей вернуться в постель. К утру Тоби уже сделал признание.

– Могу поспорить, убийца наверняка из тех, на кого в жизни не подумаешь, – сказал Майк. В его глазах зажегся огонек азарта. – Как насчет миссис Крейкрофт?

Миссис Крейкрофт, их соседка, прославилась тем, что скопила монет на пять тысяч долларов в бутылках из-под минеральной воды и попыталась обменять их на банкноты в ближайшем отделении «Койнстар»[18]18
  «Койнстар» – оператор на рынке финансовых услуг частным лицам среди небанковских учреждений.


[Закрыть]. Предприимчивая старушка даже стала героиней сюжета местного телеканала.

– Браво, ты раскрыл дело, – невозмутимо произнесла Ария.

– В общем, кто-то в этом роде. – Майк забарабанил по столу костяшками пальцев. – Теперь, зная, что творится с тобой, я могу сосредоточиться на разгадке убийства Эли Д.

– Вперед. – Раз уж копам не хватило сноровки по горячим следам отыскать Эли во дворе ее собственного дома, с таким же успехом и Майк мог взяться за поиски.

– Думаю, нам пора сыграть в пиво-понг[19]19
  Пиво-понг – алкогольная игра, в которой игроки бросают мяч для пинг-понга через стол, стремясь попасть им в кружку или стакан с пивом, стоящий на другом конце этого стола.


[Закрыть], – сказал Майк и, прежде чем Ария успела возразить, собрал несколько шариков для пинг-понга и налил пива в свой стакан. – Любимая игра Ноэля Кана.

Ария ухмыльнулась. Богатенький сынок, элита роузвудской школы, Ноэль Кан предсказуемо стал кумиром Майка. По иронии судьбы Ноэль положил глаз на Арию, что ее вовсе не радовало.

– Пожелай мне удачи, – сказал Майк, прицеливаясь. Удар оказался неточным, и шарик скатился на пол.

– Выпей с горя, – монотонно произнесла Ария.

Майк схватил стакан с пивом и осушил его. Затем он повторил попытку, целясь в стакан Арии, но снова не попал.

– Мазила! – поддразнила Ария. От пива ее уже немного развезло.

– Кто бы говорил, – огрызнулся Майк.

– Хочешь на спор?

Майк фыркнул:

– Если промажешь, ведешь меня в «Турбулентность». Меня и Ноэля. Но только не в те дни, когда ты там работаешь, – поспешил добавить он.

– А если попаду, ты на неделю становишься моим рабом. И в школе тоже.

– Заметано, – сказал Майк. – Ты все равно облажаешься, так что это не имеет значения.

Она подвинула стакан к краю стола и прицелилась. Шарик поскакал по щербатой столешнице и угодил прямо в пиво, даже не коснувшись стенок стакана.

– Ха! – воскликнула Ария. – Ну, ты попал!

Майк выглядел ошеломленным:

– Тебе просто повезло.

– Да какая разница! – Ария злорадно хихикнула. – Вот я думаю… может, заставить тебя ползать за мной на четвереньках по школе? Или нацепить на тебя мамин фальдюр? – Она хихикнула. Фальдюр Эллы, исландский национальный головной убор вроде колпака, придавал надевшему его сходство с чудаковатым эльфом.

– Да иди ты. – Майк достал из стакана шарик, но тот выскользнул из его рук и отпрыгнул в сторону.

– Я подниму, – сказала Ария и встала из-за стола, ощущая приятное опьянение. Шарик покатился к стойке бара, и Ария, нагнувшись, последовала за ним. Мимо нее проскочила парочка, которая устремилась к дальнему столику в углу. Ария заметила, что у девушки длинные темные волосы и розовая татуировка в виде паутины на запястье.

Знакомая татуировка. Очень знакомая. Когда девушка что-то прошептала на ухо своему спутнику, тот зашелся в кашле. Ария выпрямилась.

Отец. И Мередит.

Ария бросилась обратно к Майку:

– Идем отсюда.

Майк закатил глаза.

– Но я только что заказал еще один «Егер».

– Очень жаль. – Ария схватила куртку. – Мы уходим. Сейчас же.

Она швырнула сорок баксов на стол и потянула Майка за руку. Его слегка шатало, но ей удалось дотолкать брата до двери.

К несчастью, Байрон именно в этот момент позволил себе рассмеяться своим фирменным смехом – Ария называла его плачем умирающего кита. Майк замер, услышав знакомый голос. Отец сидел боком к ним, накрывая ладонями руки Мередит.

Ария наблюдала за Майком. Он нахмурился.

– Подожди, – буркнул он, смущенно поглядывая на Арию. Ей очень хотелось сохранить невозмутимое выражение лица, но она чувствовала, что уголки рта уже поползли вниз. Ария знала, что похожа сейчас на Эллу – маму тоже выдавал рот, когда она пыталась оградить детей от неприятностей.

Майк с прищуром посмотрел на нее, потом оглянулся на отца и Мередит. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и шагнул в их сторону. Ария удержала его – еще не хватало устраивать сцену прямо здесь. Она вообще не хотела никаких сцен. Но тут Майк стиснул зубы, отвернулся от отца и пулей выскочил из бара, чуть не сбив с ног официантку.

Ария поспешила за ним. Она прищурилась от яркого послеполуденного солнца, выискивая глазами брата. Но Майк исчез.

5. Один дом и два лагеря

Спенсер очнулась на полу ванной комнаты, понятия не имея, как здесь оказалась. Радиочасы в душевой кабинке показывали 6:45, и за окном вечернее солнце отбрасывало длинные тени. Медленно тянулся понедельник, день похорон Эли. Должно быть, Спенсер заснула и бродила во сне. Когда-то она страдала хроническим лунатизмом – болезнь зашла так далеко, что в седьмом классе ей пришлось провести ночь в сомнологической[20]20
  Сомнология – раздел медицины и нейробиологии, посвященный исследованиям сна, расстройств сна, их лечению и влиянию на здоровье человека.


[Закрыть] клинике Пенсильванского университета с подключенными к мозгу электродами. Врачи объяснили тогда, что все это последствия стресса.

Она встала и умылась холодной водой из-под крана, оглядывая себя в зеркале: длинные светлые волосы, изумрудно-зеленые глаза, острый подбородок. Безупречная кожа, ослепительно белые зубы. Казалось нелепостью, что выглядела она вовсе не той развалиной, какой себя чувствовала.

В голове снова ожили надоедливые мысли: «Э» известно про Тоби и Дженну. Тоби вернулся. Значит, он и есть «Э». И не случайно он предупреждал Спенсер, чтобы она держала язык за зубами. Пытка, длившаяся с шестого класса, продолжалась.

Она вернулась к себе в комнату и прижалась лбом к оконному стеклу. Слева виднелась семейная ветряная мельница – она уже давно не работала, но родителям нравилось, что она придает их владениям аутентичный деревенский вид. Справа пестрела полицейская лента, огораживавшая задний двор дома ДиЛаурентисов. Мемориал Эли из цветов, свечей, фотографий и памятных безделушек разросся вдоль всей обочины.

А напротив стоял дом Кавано. Две машины на подъездной аллее, баскетбольная площадка во дворе, красный флажок над почтовым ящиком. Со стороны все было привычно и мирно. Но внутри…

Спенсер закрыла глаза, вспоминая май седьмого класса, когда прошел год после катастрофы с Дженной. Она ехала на электричке в Филадельфию, чтобы встретиться с Эли и пройтись по магазинам. Всю дорогу она строчила сообщения, переписываясь с Эли, и не сразу заметила, кто сидел в соседнем ряду. Тоби. Он неотрывно смотрел на нее.

У нее затряслись руки. Тоби весь год учился в школе-интернате, так что Спенсер давно его не видела. С падающей на глаза челкой, в огромных наушниках, он как будто и не изменился, но в тот день, как ей показалось, выглядел сильным. И опасным.

Чувство вины и тревоги, рожденное трагедией Дженны, все, что Спенсер пыталась похоронить, прорвалось наружу. «Я тебя достану». Ей захотелось сбежать из вагона, исчезнуть. Она выставила ногу в проход, но тут прямо перед ней возник кондуктор.

– Вы следуете до Тридцатой улицы или до Восточного рынка? – раздался его зычный голос.

Спенсер вжалась в сиденье.

– До Тридцатой, – прошептала она.

Когда кондуктор прошел дальше, она снова взглянула на Тоби. Тот расплылся в широкой зловещей улыбке, но уже в следующее мгновение выражение лица его стало бесстрастным, только в глазах читалось: «Вы. У меня. Дождетесь».

Спенсер вскочила с места и перешла в другой вагон. Эли ждала ее на платформе у Тридцатой улицы, и, когда они оглянулись на поезд, Тоби смотрел прямо на них.

– Вижу, кое-кого выпустили из мини-тюрьмы, – ухмыльнулась Эли.

– Да. – Спенсер попыталась отшутиться. – И он по-прежнему неудачник с большой буквы Н.

Но спустя несколько недель Эли пропала. И стало совсем не смешно.

Свисток компьютера заставил Спенсер вздрогнуть. Она установила новый сигнал оповещения о входящей почте. Взволнованная, она подошла к монитору и кликнула два раза, открывая новое сообщение.

Привет, любимая. Не говорил с тобой вот уже два дня, скучаю и схожу с ума. – Рен.

Спенсер вздохнула, охваченная нервным трепетом. Как только она увидела Рена – сестра привела его на семейный обед, чтобы познакомить с родителями, – с ней произошло что-то необъяснимое. Он словно околдовал ее, когда сел за столик в ресторане «Мошулу», глотнул красного вина и встретился с ней глазами. Британец с экзотической внешностью, остроумный и интеллектуальный, он, как оказалось, разделял и ее музыкальные вкусы. Ему нравились те же инди-группы, что и Спенсер. И он совершенно не подходил ее пресной, чопорной и безупречной сестре Мелиссе. Зато был создан для Спенсер. Она это знала… Как, впрочем, и он.

Прежде чем Мелисса застукала их в пятницу вечером, они с Реном познали незабываемые двадцать минут страсти. Но, поскольку Мелисса нажаловалась, а родители всегда принимали ее сторону, Спенсер строго-настрого запретили видеться с Реном. Она тоже безумно по нему скучала, но что было делать?

Еще заспанная, растерянная, она спустилась по лестнице и прошла через длинную узкую галерею, где мама развесила пейзажи Томаса Коула[21]21
  Томас Коул (1801–1848) – американский пейзажист, глава Гудзонской школы.


[Закрыть], унаследованные от деда. Она остановилась на пороге просторной кухни. Родители восстановили ее в первозданном виде, какой она была в 1800-х годах, разве что столешницы да ультрасовременная бытовая техника выбивались из общего стиля. Сейчас семейство собралось за кухонным столом, сервированным блюдами на вынос из тайского ресторана.

Спенсер неловко топталась в дверях. Все эти дни она не общалась с родными и даже на похороны Эли уехала одна, а после поминальной службы видела их лишь мельком. Собственно, в последний раз родители разговаривали с ней пару дней назад, когда отчитывали ее за Рена, и вот теперь они снова демонстрировали презрение, даже не позвав ее к столу. А между тем за ужином был гость. На ее месте сидел Йен Томас, бывший парень Мелиссы – и первый среди ухажеров сестры, кого поцеловала Спенсер.

– О, – вырвалось у Спенсер.

Йен, единственный из всех, поднял взгляд.

– Привет, Спенс! Как дела? – непринужденно спросил он, как если бы каждый день ужинал у Хастингсов. Спенсер и так чувствовала себя неловко оттого, что Йен тренировал школьную команду по хоккею на траве, но его появление в их доме перешло все границы.

– М-м… прекрасно, – сказала Спенсер, украдкой поглядывая на родителей и сестру, но никто не смотрел на нее и уж тем более не объяснял, с чего вдруг Йен лакомился тайской кухней у них дома. Спенсер подставила стул с угла и стала накладывать себе на тарелку курицу с лемонграссом. – Йен, так ты, значит, ужинаешь с нами?

Миссис Хастингс строго посмотрела на нее. Спенсер прикусила язычок. Ее захлестнуло горячее и липкое чувство стыда.

– Мы столкнулись на… м-м… поминальной службе, – объяснил Йен.

Его прервал вой сирены, и Йен отложил вилку. Звук, похоже, доносился со стороны дома ДиЛаурентисов. Полицейские машины дежурили там круглосуточно.

– От такого соседства и свихнуться недолго, а? – Йен пробежал пальцами по светлым вьющимся волосам. – Я и не думал, что здесь до сих пор торчат копы.

Мелисса подтолкнула его локтем.

– У тебя там, в криминальной Калифорнии, не было стычек с полицией? – Мелисса и Йен расстались, когда он уехал на другой конец страны поступать в колледж Беркли.

– Не-а, – сказал Йен.

Прежде чем он смог продолжить, Мелисса в свойственной ей манере переключилась на себя. Она повернулась к миссис Хастингс:

– Так вот, мам, цветы на службе были точно такого цвета, в какой я хочу покрасить стены гостиной.

Мелисса потянулась за журналом «Марта Стюарт ливинг»[22]22
  «Марта Стюарт ливинг» – женский журнал, основанный Мартой Хелен Стюарт – американской бизнесвумен, телеведущей и писательницей, получившей известность и состояние благодаря советам по домоводству.


[Закрыть] и открыла его на отмеченной странице. Она только и говорила, что о ремонте своего нового дома; родители купили ей таунхаус в Филадельфии в награду за поступление в Уортонскую школу бизнеса Пенсильванского университета. Спенсер таких щедрых подарков никогда не делали.

Миссис Хастингс склонилась к ней, заглядывая в журнал:

– Мило.

– В самом деле, здорово, – согласился Йен.

У Спенсер вырвался недоверчивый смешок. Сегодня прошла панихида по Элисон ДиЛаурентис, а они как ни в чем не бывало обсуждали цвет стен в гостиной?

Мелисса повернулась к Спенсер:

– Что это было?

– М-м… я хочу сказать… – пролепетала Спенсер. Мелисса выглядела обиженной, как будто Спенсер задела ее своей грубостью. Она нервно крутила в руке вилку. – Забудь.

Снова повисло молчание. Казалось, даже Йен уже побаивался ее острого язычка. Отец сделал щедрый глоток вина.

– Вероника, ты видела там Лиз?

– Да, и даже поговорила с ней, – ответила мама. – По мне, так она выглядела сногсшибательно… учитывая обстоятельства.

Спенсер предположила, что родители говорили об Элизабет ДиЛаурентис, моложавой тетушке Эли, жившей неподалеку.

– Должно быть, это ужасный удар для нее, – торжественно произнесла Мелисса. – Даже не могу себе представить.

Йен что-то промычал, выражая участие. Спенсер почувствовала, как задрожала ее нижняя губа. «Послушайте, а как насчет меня? – хотелось крикнуть ей. – Вы часом не забыли? Я была лучшей подругой Эли!»

С каждой минутой Спенсер все сильнее чувствовала себя лишней за этим столом. Она ждала, что кто-нибудь спросит, как она справляется с горем, предложит ей кусочек темпуры[23]23
  Темпура – блюдо из рыбы, морепродуктов или овощей; порезанные на кусочки продукты обмакивают в кляр, а затем жарят в кипящем масле.


[Закрыть] или хотя бы скажет «Будь здорова» в ответ на чих. Но они по-прежнему наказывали ее за то, что она целовалась с Реном. Даже сегодня, в столь скорбный день.

Ком подступил к горлу. Она привыкла быть всеобщей любимицей: учителей, тренеров по хоккею, редактора школьного ежегодника. Даже личный парикмахер Ури называл Спенсер любимой клиенткой, потому что ее волосы замечательно впитывали краску. Она выиграла тонны школьных наград, в «Майспэйс» у нее насчитывалось 370 друзей, и это не включая музыкантов. И пусть она не была любимицей родителей – затмить Мелиссу врял ли представлялось возможным, – но мысль о том, что они ее ненавидели, была невыносимой. Тем более сейчас, когда все в ее жизни казалось таким шатким.

Йен извинился и вышел из-за стола, чтобы сделать телефонный звонок. Спенсер глубоко вздохнула.

– Мелисса? – Ее голос дрогнул.

Мелисса подняла голову, но тотчас опять уткнулась в тарелку, продолжая ковырять тайскую стряпню.

Спенсер прочистила горло:

– Пожалуйста, поговори со мной?

Мелисса еле заметно пожала плечами.

– Я хочу сказать, я не могу… Мне больно оттого, что ты ненавидишь меня. Ты совершенно права. Насчет… сама знаешь. – У Спенсер так тряслись руки, что пришлось зажать ладони между ног. Она нервничала от такого унижения.

Мелисса коснулась обложки журнала.

– Извини, – сказала она. – Это не обсуждается.

Она встала из-за стола и понесла свою тарелку к раковине.

– Но… – Спенсер едва не задохнулась от возмущения. Она перевела взгляд на родителей. – Мне очень жаль, правда… – Она почувствовала, как слезы закипают в глазах.

Что-то промелькнуло в лице отца, какой-то проблеск сочувствия, но он тотчас отвернулся. Мама, невозмутимо выкладывая кусочки курицы с лемонграссом в пластиковый контейнер, пожала плечами.

– Ты сама устроила себе веселую жизнь, Спенсер, – сказала она, убирая остатки ужина в массивный холодильник из нержавеющей стали.

– Но…

– Спенсер, – произнес мистер Хастингс тоном, не терпящим возражений.

Спенсер зажала рот рукой. Йен вернулся на кухню с глуповатой улыбкой на лице. Он почувствовал напряженную атмосферу, и улыбка завяла.

– Идем. – Мелисса взяла его за руку. – Десерт съедим в городе.

– Конечно. – Йен хлопнул Спенсер по плечу. – Спенс? Хочешь с нами?

Спенсер не очень-то хотелось – да и Мелиссе тоже, судя по тому, как она подтолкнула юношу к двери, – но ей все равно не дали слова. Миссис Хастингс поспешно произнесла:

– Нет, Йен, Спенсер останется без десерта. – В такой же манере она обычно отчитывала собак.

– Но все равно спасибо, – сказала Спенсер, сглатывая слезы. Чтобы хоть как-то отвлечься, она сунула в рот кусок манго в соусе карри. Он проскочил внутрь, прежде чем она сглотнула, и густой соус обжег горло. Она долго и громко откашливалась и наконец выплюнула все в салфетку. Когда в глазах прояснилось, она увидела, что рядом никого не было. Родители даже не обеспокоились тем, что она может задохнуться, и просто ушли с кухни.

Спенсер вытерла слезы и уставилась на противный кусок сморщенного манго в салфетке. Он выглядел в точности так же, как она себя чувствовала.