355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сара Парецки » Заказное убийство (сборник) » Текст книги (страница 8)
Заказное убийство (сборник)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 04:43

Текст книги "Заказное убийство (сборник)"


Автор книги: Сара Парецки



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 9
Копия платежного поручения

До квартиры Лотти я добралась лишь к полудню. По пути я останавливалась, чтобы связаться с моим автоответчиком. Выяснилось, что звонили мистер Мак-Гро и мистер Деверё, оба оставили свои номера. Я вписала их в свою телефонную книжку, но решила позвонить уже от Лотти. Лотти встретила меня, сокрушенно качая головой.

– Мало того что они избили тебя, они еще и разгромили твою квартиру. Ты имеешь дело с дикими людьми, Вики. – Но никакого осуждения, никакой паники – вот это я и любила в Лотти.

Она осмотрела мое лицо и с помощью офтальмоскопа мой глаз.

– Сегодня уже много лучше. Опухоль спала. Немного болит голова? Вполне естественно. Ты поела? На пустой желудок и самочувствие хуже. Съешь-ка маленького вареного цыпленка – воскресный обед жителя Восточной Европы. – Сама она уже поела и, пока я разделывалась с цыпленком, пила кофе. Я даже не думала, что я так голодна.

– Долго ли я могу у тебя пробыть?

– В этом месяце я не жду никого. Можешь оставаться у меня до десятого августа.

– Я думаю, что вполне уложусь в неделю. Но я хотела бы попросить телефонную службу, чтобы они перевели сюда все звонки на мое имя.

Лотти пожала плечами.

– В таком случае я не буду отключать телефон в гостевой комнате. Мой же телефон звонит и днем и ночью, женщины рожают детей, в парней всаживают пули. Конечно же они не укладываются в рамки-рабочего дня: с девяти до пяти. Поэтому тебе придется отвечать на мои звонки, а если будут спрашивать тебя, я позову. – Она встала. – Я должна идти. Как врач, советую тебе отдохнуть: выпить рюмочку вина, расслабиться, – ты в плохой форме и перенесла тяжелое потрясение. Но если ты все же пренебрежешь моим профессиональным советом, надеюсь, меня не обвинят в нарушении медицинского долга, – сказала она с легким смешком. – Ключи спрятаны в корзине около мойки. В спальне у меня установлен автоответчик – включи его, если куда-нибудь поедешь. – Она чмокнула губами, не касаясь моего лица, и ушла.

Несколько минут я беспокойно ходила по комнате. Я знала, что должна поехать в свой офис и оценить причиненный ущерб. Затем вызвать мастера, который ремонтирует наш дом, и привести в порядок мою квартиру. Затем переключить мой телефон на Лотти. И еще заехать на квартиру Питера Тайера и поискать то, что искали взломщики в моей квартире.

Лотти была права: я была далеко не в лучшем состоянии. Разгром моей квартиры оказался для меня большим потрясением. Меня жег гнев – гнев человека, которого ударили, но который не может дать сдачи. Я открыла чемодан и достала оттуда коробку с оружием. Развернула ее и извлекла «смит-и-вессон». Пока я заряжала его, я думала, как хорошо было бы заманить Смейссена и его подручных в мою квартиру и сполна расплатиться с ними за все, что я претерпела. В своем воображении я проделала это несколько раз. Эффект оказался неожиданным: мой гнев схлынул, и я смогла договориться с телефонной станцией о переключении телефона.

Затем я села и позвонила Мак-Гро.

– Добрый день, мистер Мак-Гро, – сказала я. – Я знаю, что вы хотели связаться со мной.

– Да, я хотел поговорить о дочери. – Я почувствовала, что он слегка смущен.

– Я не забыла о ней, мистер Мак-Гро. И у меня уже есть выход – не прямо на нее, а на некоторых людей, которые, возможно, знают, где она скрывается.

– И далеко вы зашли в установлении контактов... с этими людьми? – резко спросил он.

– Настолько далеко, насколько могла за то время, что у меня было. Я никогда не тяну с расследованием, чтобы увеличить расходы клиента.

– Никто и не обвиняет вас в этом. Я только хочу, чтобы вы прекратили расследование.

– Что? – Я не поверила своим ушам. – Вы заварили всю эту кашу, а теперь не хотите, чтобы я нашла Аниту. Или она сама объявилась?

– Нет, она не объявилась. Но я думаю, что я просто слишком разволновался, когда она исчезла из квартиры. Я опасался, что ее исчезновение как-то связано с убийством молодого Тайера. Но теперь, когда полиция арестовала этого наркомана, я вижу, что тут нет никакой связи.

На меня вновь накатил гнев.

– В самом деле? Может быть, на вас снизошло божественное озарение? В квартире не было никаких следов ограбления и не найдено никаких следов пребывания там Маккензи. Я не верю, что он убийца.

– Послушайте, Варшавски. Кто вы такая, чтобы сомневаться в правильности действий полиции? Этот проклятый панк сидит уже два дня. Если не он совершил убийство, его уже отпустили бы. Какие же у вас основания заявлять: «Я не верю». – Он грубо передразнил мой голос.

– С тех пор как мы разговаривали с вами в последний раз, Мак-Гро, Эрл Смейссен, пытаясь отвадить меня от расследования, избил меня и разгромил мою квартиру и офис. Если убийца Маккензи, почему Смейссен проявляет такое рвение?

– То, что делает Эрл, не имеет ко мне никакого отношения, – ответил Мак-Гро. – Я говорю вам, чтобы вы прекратили поиски моей дочери. Я вас нанял, и я вас увольняю. Составьте счет – если хотите, можете включить туда и ремонт своей квартиры – и прекращайте поиски моей дочери.

– Странная перемена. В пятницу вы очень волновались за судьбу своей дочери. Что изменилось с тех пор?

– Я сказал, прекратите поиски моей дочери, – проревел в трубку Мак-Гро. – Я сказал, что оплачу ваши услуги, – перестаньте со мной спорить.

– Очень хорошо, – сказала я в холодной ярости. – Я уволена. Ну что ж, я пошлю вам счет. Но вы заблуждаетесь в одном, Мак-Гро, можете передать это от моего имени и Эрлу – вы можете меня уволить, но отделаться от меня вам не удастся.

Я повесила трубку. Браво, Вик, прекрасная риторика! Вполне вероятно, что Смейссен поверил, будто ему удалось запугать меня и заставить прекратить дальнейшее расследование. К чему же выказывать свою женскую гордыню да еще угрожать по телефону? Мне следовало бы написать сто раз на черной доске: «Думай, прежде чем действовать».

Во всяком случае, Мак-Гро не отрицал, что знаком с Эрлом или хотя бы знает, кто он такой. Это был достаточно удачный пробный шар. Я была уверена, что Точильщики знают почти весь блатной мир Чикаго. То, что Мак-Гро знает Эрла, разумеется, не означало, что это он инициатор разгрома моей квартиры или убийства Питера Тайера, но для меня это было очень важное связующее звено.

Затем я набрала номер Ральфа. Его не оказалось дома. Я прошлась несколько раз по комнате и решила, что пришла пора действовать. Хватит размышлять о дальнейших шагах, хватит бояться получить пулю от Тони. Я поменяла зеленые брюки на джинсы, надела кроссовки. В один карман я положила набор отмычек, в другой – ключи от машины, водительскую лицензию, удостоверение частного детектива и пятьдесят долларов. Я прикрепила плечевую кобуру к просторной, мужского покроя рубашке и потренировалась в вытаскивании револьвера, пока это не стало получаться легко и свободно.

Прежде чем оставить квартиру Лотти, я зашла в ванную и осмотрела свое лицо. Она была права: я выглядела явно лучше. На левой щеке все еще сохранялись желтовато-зеленые пятна, но опухоль значительно спала. Мой левый глаз был полностью открыт и не воспален, хотя и заплыл кровью еще сильнее. Это меня слегка подбодрило. Я включила автоответчик Лотти, надела джинсовую куртку и вышла, тщательно закрыв за собой двери.

После того как я проехала Ригли-Филд, я за какие-нибудь двадцать минут добралась до своего офиса. Так как был воскресный день, я смогла припарковать машину прямо около дома. Полицейские уже разъехались, но, когда я вошла в дом, ко мне приблизился патрульный.

– Вы по какому делу, мисс? – спросил он довольно резко, но приятным голосом.

– Я Ви.Ай. Варшавски, – объяснила я. – В этом доме находится мой офис, который сегодня был разгромлен, и я приехала, чтобы оценить нанесенный ущерб.

– Можете ли вы предъявить какие-нибудь документы?

Я вытащила водительскую лицензию и удостоверение частного детектива. Он осмотрел их, кивнул и отдал обратно.

– Лейтенант Мэллори предупредил меня, чтобы я не впускал никаких посторонних людей, только жильцов. Он сказал, что вы, возможно, заедете.

Поблагодарив его, я прошла дальше. В кои-то веки лифт был исправен, и я решила им воспользоваться. Подъем по лестнице – хорошая физическая нагрузка, но в моем нынешнем состоянии я пошла по пути наименьшего сопротивления. Дверь моего офиса была закрыта, но верхняя половина вделанного в нее стекла – разбита. Войдя внутрь, я увидела, что мой офис потерпел не столь тяжелый урон, как моя квартира. Конечно же все мои досье были сброшены на пол, но мебель осталась целой и невредимой. Ни один сейф не гарантирует полной защиты, взломщики сумели открыть даже маленький сейф, вделанный в заднюю стену большого. На это им понадобилось часов пять, не меньше. Не удивительно, что они были так взбешены, когда отправились в мою квартиру; столько усилий – и все попусту. К счастью, в сейфе у меня не было ни денег, ни каких-либо секретных бумаг.

Я решила не собирать досье; завтра я вызову служанку Келли, и она все уберет. Но надо было вызвать кого-нибудь из ремонтной мастерской, чтобы починить дверь, или в кабинет ко мне заберутся воры. Я уже лишилась одного из бокалов Габриелы, я не хотела лишиться заодно и пишущей машинки «Оливетти». Дозвонившись до конторы срочного ремонта, я пошла вниз. Патрульный был обескуражен, когда я объяснила ему, что сделала, но в конце концов обещал согласовать все с лейтенантом. Я оставила его у телефона и отправилась в Саут-Сайд.

Все еще стояла ясная, прохладная погода, и моя поездка оказалась довольно приятной. Озеро, до самого горизонта, было все в парусах яхт. Около берега я заметила нескольких купающихся.

Я оставила машину возле торгового центра, недалеко от квартиры молодого Тайера, и вошла в дом. Цыплячьи кости были убраны, но запах мочи все еще стоял в подъезде. Никто не спросил, по какому праву я вхожу в дом, и я без труда подобрала отмычку к замку двери на третьем этаже.

Я предполагала увидеть дикий кавардак, но все же была удивлена увиденным. Когда я была в квартире в первый раз, здесь царил обычный студенческий беспорядок. Но тот же человек или те же люди, что были у меня дома, проделали столь же разрушительную работу. Я помотала головой, чтобы прояснить мысли. Все ясно. Они что-то ищут и начали поиски с этой квартиры. Только после того, как они не нашли того, что искали, они отправились ко мне. Я просвистела сквозь зубы несколько начальных тактов третьего акта «Симона Боканегры» и попыталась решить, что делать дальше. Любопытно, что именно они ищут. Скорее всего какую-нибудь важную для них бумагу. Может быть, какое-нибудь доказательство мошенничества или фотографию, хотя это и мало вероятно.

Вряд ли то, что они искали, находится в квартире. Молодой Тайер, вероятно, отдал это Аните. В этом случае Анита в еще большей опасности, чем это представлялось. Я почесала голову. Впечатление было такое, будто парни Смейссена исчерпали все возможные варианты: подушки диванов вспороты, бумаги и книги свалены на пол. Я была уверена, что они все это просмотрели – " лист за листом, страницу за страницей. Только если мои поиски ни к чему не приведут, я повторю проделанную ими работу. В студенческой квартире, где несколько сот книг, дело это более чем трудоемкое. Нетронуты были только всякие бытовые приспособления, стены и полы. Я методически осмотрела все комнаты в поисках отслоившихся досок или плиток. Найдя несколько таких, я отбила их с помощью молотка, который валялся под кухонной мойкой, но не нашла ничего, кроме давних, оставленных термитами дырочек. Затем я обыскала ванную, осмотрела душ и всевозможные трубы. Это была нелегкая работа. Мне даже пришлось сходить в машину за инструментом, чтобы перекрыть воду. Понадобилось больше часа, чтобы развинтить ржавые соединения. Я не была удивлена, не найдя в них ничего, кроме воды, – если бы кто-нибудь их развинчивал, они поддавались бы легче.

Было уже половина седьмого, солнце садилось, когда я вернулась в кухню. Стул, где сидел Питер Тайер, стоял спиной к плите. Существовала вероятность, что пропавшая вещь или бумага не была нарочно спрятана, просто ее случайно уронили. Кусок бумаги, например, мог залететь под плиту. Я легла на живот и посветила под плиту фонарем. Но щель была слишком узкая, и я почти ничего не видела. Как тщательно должна вести я поиски? Все мои мышцы болели, а фенилбутазон я оставила в квартире Лотти. Но я пошла в гостиную, достала несколько кирпичей из книжной стенки, сделанной из кирпичей и досок. Пользуясь домкратом как рычагом и кирпичами как упором, я медленно приподняла плиту. Работа эта была очень трудная, каждый раз, когда я приподнимала плиту и старалась подложить под нее кирпич, все мое сооружение рушилось. В конце концов мне все же удалось заложить кирпич с правой стороны. После этого было уже легче управиться с левой стороной. Я проверила газовую трубу, не слишком ли она напряжена, и аккуратно подняла плиту на второй кирпич. Затем я вновь опустилась на живот и заглянула под плиту. Под ее дном белел приклеившийся к ней листок бумаги. Я медленно, стараясь не порвать, отлепила его и пошла к окну, чтобы внимательно рассмотреть при дневном свете.

Это был напечатанный под копирку текст на листке размером около восьми квадратных дюймов. В левом верхнем углу стоял штамп «Аякса». На нем было написано: «Черновая копия, не подлежит передаче». Выписан документ был на имя Джозефа Гильчовски, 13227, Южный Инглсайд в Мэттесоне, Иллинойс. Он мог отнести его в банк и заверить, после чего «Аякс» должен был перечислить сумму в 250 долларов в банк для последующей выплаты в качестве компенсации за трудовое увечье. Имя Джозеф Гильчовски мне ничего не говорило, а сам документ казался вполне законным. Что может быть в нем важного? Это мог знать Ральф, но я не хотела звонить ему отсюда – лучше поставить плиту на место и смыться, пока еще не поздно.

Я опять приподняла плиту с помощью домкрата и вышибла кирпичи. Плита с глухим стуком встала на свое место. Оставалось надеяться, что в квартире внизу нет никого дома или, если кто-нибудь и есть, он слишком занят, чтобы вызывать полицию.

Я собрала свои инструменты, аккуратно свернула бланк, положила его в карман своей рубашки и вышла. На втором этаже внезапно открылась дверь.

– Я водопроводчик, – пробасила я. – Сегодня вечером на третьем этаже не будет воды.

Дверь закрылась, и я спокойно оставила дом.

Глава 10
Прекрасные люди

Когда я вошла в гостиную, Лотти подняла свои густые брови.

– У тебя походка победительницы, – сказала она. – С твоим офисом все в порядке?

– Нет, но я нашла то, что все они искали. – Я вынула бланк и показала его Лотти. – Посмотри. Ты что-нибудь в этом понимаешь?

Она надела очки и, выпятив губы, внимательно прочла то, что я ей дала.

– Ты знаешь, иногда, когда мне платят за медицинскую помощь жертвам несчастных случаев в промышленности, я просматриваю такие документы. Насколько я понимаю, здесь все в порядке. Обычно я их не читаю, только бегло проглядываю, подписываю и отправляю в банк. И имя Гильчовски ничего для меня не значит, я только вижу, что это польское имя. Может быть, все дело именно в этом имени?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Для меня оно тоже ничего не значит. Но на всякий случай я все же сделаю копию и хорошенько ее спрячу... Ты поела?

– Я ждала тебя, дорогая.

– Тогда позволь мне пригласить тебя на ужин. Я очень голодна; чтобы найти этот бланк, пришлось много поработать, в том числе и физически, хотя не обошлось и без головы, – ничто так не развивает логическое мышление, как университетское образование.

Лотти приняла мое предложение. Вымывшись под душем, я надела мои самые приличные брюки. Мое облачение дополнили модная рубашка и свободный жакет. Кобуру я аккуратно прикрепила слева под мышкой. Бланк убрала в карман жакета.

Когда я вышла в гостиную, Лотти внимательно меня оглядела.

– Ты хорошо прячешь свою игрушку, Вик. – Видя мой недоуменный вид, она рассмеялась: – Дорогая, ты оставила пустую кобуру в кухонном мусоре, а я знаю, что не приносила в дом «смит-и-вессон». Поехали?

Я рассмеялась, но ничего не сказала. Лотти отвезла меня на угол Белмонт и Шеридан, и мы просто, но вкусно поужинали в винном погребке гостиницы «Честертон». Первоначально это был винный погреб, но затем его превратили в небольшой ресторан. Лотти с удовольствием выпила их кофе и съела пару пышных венских пирожных.

Когда мы вернулись домой, я настояла, чтобы мы проверили и парадную и черный ход, но никого не было видно. Войдя, я тут же созвонилась с Ларри Андерсоном, моим мастером по ремонту, и сговорилась с ним, чтобы он привел в порядок мою квартиру. На завтра у него была большая работа, и он обещал прибыть с лучшими своими помощниками во вторник. Не стоит благодарности, он с удовольствием это для меня сделает. Затем я связалась с Ральфом и договорилась, что мы с ним поужинаем завтра вечером в ресторане «Ахаба».

– Как лицо, лучше? – спросил он.

– Спасибо, куда лучше. Завтра вечером у меня будет вполне приличный вид.

В одиннадцать я пожелала Лотти покойной-покойной ночи и завалилась в постель. Уснула я мгновенно, точно провалилась в черную дыру. Лишь много позже мне стали сниться сны. На обеденном столе моей матери стояли красные венецианские бокалы. «А теперь возьми ноту си, Вики, и постарайся ее удержать». Я взяла и с колоссальным усилием удержала ноту. К моему ужасу, на глазах у меня ряд бокалов превратился в красную лужу. Это была кровь моей матери. Проснуться мне удалось лишь с большим трудом. Громко трезвонил телефон.

Пока я ориентировалась в незнакомой обстановке, Лотти уже успела ответить. Когда я подняла свою отводную трубку, я услышала ее бодрый, умиротворенный голос: «Да, это доктор Хершель». Я повесила трубку и скосила глаза на маленький освещенный циферблат будильника: пять тринадцать. Бедная Лотти, подумала я, ну и собачья жизнь. И перекатилась на другой бок.

Через несколько часов телефон разбудил меня снова. Я смутно вспомнила предыдущий звонок и, не зная, вернулась ли Лотти, протянула руку к трубке.

– Алло, – сказала я и услышала голос Лотти. Я хотела уже опустить трубку на рычаг, когда послышался тихий дрожащий голосок:

– Можно попросить мисс Варшавски?

– Да, это я, Варшавски. Чем могу служить?

Раздался щелчок, означавший, что Лотти положила свою трубку.

– Это Джилл Тайер, – произнес дрожащий голосок, стараясь говорить спокойнее. – Вы не могли бы приехать ко мне домой?

– Прямо сейчас? – спросила я.

– Да, – выдохнула она.

– Конечно, моя лапочка. Прямо сейчас. Ты не могла бы предварительно сказать мне, в чем дело?

Я прижала трубку правым плечом к уху и уже одевалась. Было половина восьмого, и плотные джутовые шторы Лотти пропускали достаточно света, чтобы я могла одеваться, не включая электрический свет.

– Я... я не могу сейчас говорить. Меня зовет мама. Приезжайте,

пожалуйста.

– О'кей, Джилл. Держись. Я приеду через сорок минут. – Я положила трубку и с лихорадочной поспешностью надела ту же одежду, что и накануне. Не забыла я прихватить с собой и револьвер. Затем я пошла в кухню, где Лотти ела тост и пила густой кофе по-венски.

– Итак, – сказала она. – Второй срочный вызов за сегодняшний день. Меня вызывала глупая девчонка, которая сделала неудачный аборт и залилась кровью. Что бы ей обратиться сразу ко мне. – Она сделала гримаску. – И конечно, все это надо было сделать тайком от матери. А куда же едешь ты?

– В Виннетку. К очень приятной и совсем неглупой девочке. – Перед Лотти лежала открытая «Сан таймс». – Ничего нового о Тайерах? – В моем голосе звучал панический страх.

Лотти налила мне чашку кофе, и я стала, обжигаясь, пить его большими глотками, одновременно просматривая газету, где я, однако, не нашла ничего меня интересующего. Я пожала плечами, взяла у Лотти намазанный маслом тост, поцеловала ее в щеку и поспешила на улицу.

По обычной своей осторожности, прежде чем выйти на улицу, я тщательно осмотрела лестницу и тротуар, примыкающий к дому. Я даже скользнула взглядом по заднему сиденью и капоту двигателя – не вскрывали ли его, – прежде чем сесть в машину. Дух Смейссена все еще продолжал меня преследовать.

Был как раз час пик, и движение было довольно интенсивное. Но когда я свернула на Иденс, моя машина была едва ли не единственной на дороге. Я дала Джилл свою визитную карточку главным образом для того, чтобы она чувствовала чью-то теплую заботу, но, честно сказать, не ожидала сигнала SOS. Стараясь не превышать допустимой скорости, я думала о том, почему она обратилась к моей помощи. Молоденькая девочка из предместья, которая никогда не сталкивалась со смертью, могла все еще испытывать потрясение, но, по моим наблюдениям, у нее был спокойный, уравновешенный характер. Может, что-то случилось с ее отцом?

Я выехала в 7.42 и в 8.03 свернула на Уиллоу-роуд. Неплохой результат, если считать, что я проехала пятнадцать миль, причем три из них в напряженном уличном движении. В 8.09 я подъехала к воротам особняка Тайера. Дальше путь был закрыт. Произошло что-то из ряда вон выходящее. Въезд был перекрыт полицейской машиной со сверкающей вертушкой, и весь двор был забит машинами и полицейскими. Я дала задний ход и поставила машину на гравиевой обочине. Только после того как я заглушила двигатель и вышла, я заметила обтекаемый черный «мерседес», который стоял во дворе в субботу. Но на этот раз он был не во дворе и стоял под каким-то странным углом на обочине. И он уже не был гладким и обтекаемым. Передние баллоны были сплющены, лобовое стекло было все в дырах, пробитых, как я предположила, пулями.

В районе, где я живу, подобное происшествие собрало бы шумную толпу зевак. Но здесь, на северном берегу, люди стояли небольшими спокойными группами. Их удерживал на расстоянии молодой подтянутый полицейский с усами.

– Да, они здорово изрешетили автомобиль мистера Тайера, – сказала я молодому полицейскому, проходя мимо.

Когда случается что-нибудь чрезвычайное, полиция не любит делиться имеющимися у нее сведениями. Они никогда не рассказывают, что произошло, и не отвечают на наводящие вопросы. Полицейские Виннетки не составляли исключения.

– Что вам надо? – подозрительно спросил молодой человек.

Я хотела ответить ему прямо и откровенно, но сообразила, что меня ни за что не пропустят во двор.

– Меня зовут Ви.Ай. Варшавски, – сказала я, улыбаясь с видом праведницы. – Я была гувернанткой мисс Джилл Тайер. Когда сегодня утром случилась эта беда, она позвонила мне и попросила срочно приехать.

Молодой коп нахмурился.

– У вас есть с собой какие-нибудь документы?

– Конечно, – уверенно ответила я; хотя и недоумевая, каким образом водительская лицензия может подтвердить мои слова, я все же покорно достала и предъявила ее.

– Хорошо, – сказал он, изучив ее достаточно внимательно, чтобы запомнить номер. – Вы можете поговорить с сержантом.

Оставив свой пост, он подвел меня к воротам.

– Сержант, – завопил он. Один из полицейских, стоявших возле ворот, обернулся. – Это гувернантка мисс Тайер.

– Благодарю вас, начальник, – сказала я с важным видом. Прошла по подъездной дороге к двери и повторила свою придуманную историю сержанту.

И он тоже насупился.

– Нас никто не предупреждал о приходе гувернантки. Вообще-то мы никого не пропускаем. Вы не журналистка?

– Конечно нет, – возмутилась я. – Послушайте, сержант, – сказала я с примирительной улыбкой. – Нельзя ли попросить мисс Тайер подойти к двери. Она скажет, звала она меня или нет. Если нет, я могу уйти. Но ведь она звонила мне, боюсь, что она будет очень расстроена, если вы меня не пропустите.

То, что один из членов семейства Тайеров, даже такой молодой, как Джилл, будет сильно расстроен, заставило сержанта призадуматься. Я боялась, что он позвонит Люси, но вместо этого он велел одному из своих людей привести мисс Тайер.

Минута шла за минутой, а она все не показывалась, и я уже стала опасаться, что меня заметила Люси и, естественно, разуверила полицию насчет моего утверждения, будто бы я была гувернанткой Джилл. Но немного погодя Джилл все же появилась. Ее овальное личико было полно беспокойства и горя, каштановые волосы – растрепаны. Когда она увидела меня, ее лицо немного прояснилось.

– А, это вы, – воскликнула она. – Они сказали, что пришла моя гувернантка, и я подумала, что это старая миссис Уидкенз.

– Так это не ваша гувернантка? – спросил патрульный.

Джилл посмотрела на меня с тоской и болью. Я вошла в дом.

– Скажи этому человеку, что ты посылала за мной, – сказала я.

– Да, да. Час назад я позвонила мисс Варшавски и попросила ее приехать.

Патрульный взирал на меня подозрительными глазами, но я была уже в доме, и одна из могущественного семейства Тайеров настаивала, чтобы я осталась. Он принял компромиссное решение, заставив меня вписать мое имя печатными буквами в его записную книжку. Все время, пока я это делала, Джилл тянула меня за руку, и, как только я кончила выводить свое имя, прежде чем патрульный мог задать какой-нибудь вопрос, я слегка хлопнула ее по спине и подтолкнула по направлению к холлу. Она отвела меня в маленькую комнату около большой зеленой статуи и закрыла дверь.

– Вы сказали им, что вы моя гувернантка? – Она все еще пережевывала эту мысль.

– Боюсь, что, если бы я сказала им правду, они меня не впустили бы, – объяснила я. – Полиция не любит пускать частных детективов в свои заповедники... Что произошло?

На ее лице вновь появилось скорбное выражение.

– Вы видели машину снаружи? – Я кивнула. – Это был мой отец, они убили его.

– Ты видела, как это случилось?

Она покачала головой и коснулась рукой носа и лба. По ее щекам заструились слезы.

– Я слышала выстрелы, – жалобно сказала она.

В комнате стояли кушетка и стол с несколькими журналами на нем. По обеим сторонам окна, выходящего на южную лужайку, – два кресла с тяжелыми подлокотниками. Я пододвинула их к столу и посадила Джилл в одно из них. Сама же уселась в другое, напротив.

– Прости, может, это и бестактно, ноя должна задать тебе несколько вопросов о случившемся. Но спешить с этим мы не будем, если хочешь, поплачь вволю.

Ее рассказ перемежался всхлипами.

– Мой папа обычно уезжает на работу между семью и семью тридцатью, – сказала она. – Иногда – раньше. Если в банке какая-нибудь особенно срочная работа. Я обычно еще спала, когда он уезжал. Люси готовила ему завтрак, а когда вставала я, она кормила и меня. Мама завтракает кофе и тостом в своей комнате. Она всегда на диете.

Я кивнула, давая понять, что не только запоминаю эти подробности, но и знаю, зачем она их рассказывает.

– Но сегодня ты не спала?

– Нет, – согласилась она. – Только вчера мы похоронили Пита, и у меня было так тяжело на душе, что я не могла спать – только чуть-чуть дремала. – Она перестала плакать и постаралась говорить более спокойным голосом. – Я слышала, как папа встал, но не пошла завтракать вместе с ним. В последнее время он был такой странный, и я боялась, что он скажет что-нибудь очень нехорошее о Пите. – Вдруг она разрыдалась. – Я не пошла с ним завтракать, а теперь он мертв, и у меня больше никогда не будет такой возможности. – Слова вырывались у нее короткими фразами, между всхлипами, и она повторяла их вновь и вновь.

Я взяла ее за руки.

– Я знаю, как это тяжело, Джилл. Но ведь ты не спасла бы его, если бы позавтракала с ним. – Я похлопывала ее по рукам, но ничего больше не говорила. И только когда рыдания немного утихли, я наконец сказала: – Расскажи мне, что случилось, моя лапочка, и мы подумаем с тобой, что мы можем предпринять.

Она собралась с духом и сказала:

– Рассказывать почти нечего. Моя спальня наверху. Я подошла к окну и смотрела, как он выезжает на улицу. – Она сглотнула, но тут же продолжила: – Самой улицы за кустами не видно, да и из моего окна не все видно, но по шуму я поняла, что он выехал на улицу и повернул к Шеридан. – Я поощрительно кивнула, все еще крепко держа ее за руки. – Я уже хотела вернуться к кровати, раздумывая, не одеться ли мне, когда услышала все эти выстрелы. Только... Только я не знала, что это выстрелы. – Она аккуратно смахнула две только что выступившие слезы. – Это было ужасно. Я услышала треск разлетающегося стекла, затем визг шин – так бывает, вы знаете, когда слишком крутой поворот, – и я подумала, уж не случилась ли авария. Он был в таком взвинченном состоянии, что мог поехать по Шеридан-роуд и сбить кого-нибудь.

Я сбежала вниз, как была в ночном халате, и тут откуда-то сзади прибежала Люси. Она кричала, чтобы я поднялась наверх и оделась, но я побежала прямо к машине. – Она вся сморщилась, борясь с подступающими слезами, закрыла глаза. – Это было ужасно. Папа, весь в крови, лежал на руле. – Она покачала головой. – Я все еще думала, что это несчастный случай – столкновение, но я не видела другой машины. Я подумала, что они, может быть, удрали, те, с визжащими шинами, но Люси, видимо, догадалась, что его застрелили. Во всяком случае, она не позволила мне подойти к автомобилю – я была босиком, – к этому времени кругом собралось уже много других машин, и Люси попросила кого-то вызвать полицию. Она хотела, чтобы я шла домой, но я не соглашалась до прибытия полиции. – Она глубоко вздохнула. – Я не могла оставить его одного, совсем одного...

– Конечно, моя ласточка. Ты поступила совершенно правильно. А твоя мама вышла из своей комнаты?

– Нет. Когда приехала полиция, мы вернулись в дом, и тогда я вспомнила о вас и позвонила. Но мне пришлось повесить трубку. – Я кивнула. – Люси разбудила маму и обо всем рассказала, мама заплакала и пошла ко мне. Когда она вошла, мне пришлось повесить трубку.

– Значит, ты не видела людей, которые убили твоего отца? – Она покачала головой. – А полиция считает, что убийцы были в отъехавшей машине?

– Они все время говорят о взрывном устройстве. А я думаю, что никакого взрывного устройства не было.

Я кивнула.

– Вполне разумно. А теперь я хочу задать тебе важный вопрос. Ты позвала меня, чтобы я тебя утешала и поддерживала, что я с удовольствием сделаю, или ты хочешь, чтобы я что-нибудь предприняла?

Она удивленно уставилась на меня своими серыми глазами, которые уже слишком много видели для ее лет.

– А что вы можете сделать? – спросила она.

– Ты можешь нанять меня как детектива, чтобы я нашла убийц твоего папы и брата, – сказала я деловым тоном.

– Но у меня же нет денег, только на карманные расходы. Когда мне исполнится двадцать один год, я получу свою долю наследства, но сейчас мне только четырнадцать.

Я рассмеялась:

– Не огорчайся. Если ты хочешь меня нанять, принеси мне доллар, и я дам тебе расписку, и это будет означать, что ты меня наняла. Но тебе придется поговорить об этом со своей матерью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю