Текст книги "Заказное убийство (сборник)"
Автор книги: Сара Парецки
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Дружеские советы
Прежде чем вернуться в себе на квартиру, я заехала в клинику Лотти, чтобы поблагодарить ее за гостеприимство и спросить, не нуждается ли Джилл в какой-нибудь медицинской помощи после испытанного ею потрясения. В маленькой приемной ждала небольшая группа женщин с детьми. Джилл с любопытством осмотрелась. Я сунула голову во внутреннюю дверь.
– Здравствуй, Вик, – поздоровалась со мной молодая пуэрториканка, медсестра Лотти. – Лотти принимает пациентку. Тебе что-нибудь нужно?
– Привет, Кэрол. Скажи ей, что я хотела бы отвезти мою молодую подругу к ней домой, я говорю о той, которую ездила повидать сегодня утром. Она знает, о ком речь. И попроси ее от моего имени быстро посмотреть ее: девочка она здоровая, но перенесла сильный стресс.
Кэрол зашла в маленький медицинский кабинет и несколько минут о чем-то говорила.
– Введи ее в кабинет. После того как миссис Сеги уйдет, Лотти быстро ее осмотрит. И конечно, отведи ее на квартиру.
Я отвела Джилл в кабинет Лотти, сопровождаемая неодобрительными взглядами заждавшихся пациенток. Пока мы ждали, я рассказала ей немного о Лотти. Эмигрантка после аншлюса Австрии, блестящая студентка медицинского факультета Лондонского университета, не зависимый ни от кого доктор, верный друг. А тут как раз появилась и Лотти.
– Мисс Тайер? – весело сказала она. – Вик привезла тебя, чтобы ты чуточку отдохнула у нас. Очень хорошо.
Она приподняла подбородок Джилл, осмотрела ее зрачки, сделала несколько простых тестов, продолжая одновременно разговаривать.
– Что случилось? – спросила она.
– Застрелили отца.
Лотти поцокала языком и покачала головой. Затем повернулась к Джилл:
– А теперь открой рот. Конечно же я знаю, что у тебя не болит горло, но я доктор и должна все видеть. Хорошо. С тобой все в порядке, но тебе надо отдохнуть и поесть. Когда отвезешь ее домой, Вик, дай ей немного бренди. Не говори с ней слишком много, пусть она отдохнет. Тебе куда-нибудь надо еще съездить?
– Да, у меня много дел.
Выпятив губы, она с минуту подумала.
– Через час я пришлю к ней Кэрол. Она сможет побыть с Джилл, пока кто-нибудь из нас не вернется домой.
В этот момент я осознала, какая дивная женщина Лотти. Боясь, что за мной следит, Эрл, я не хотела оставлять Джилл одну. То ли Лотти поняла это, то ли просто почувствовала, что нельзя оставлять одну испуганную девочку, но мне даже не пришлось высказывать свое беспокойство, она мгновенно все уладила.
– Замечательно. Я подожду Кэрол.
Мы покинули клинику, по-прежнему сопровождаемые хмурыми взглядами, а Кэрол тем временем пригласила следующую пациентку.
– Не правда ли, она очень милая? – сказала Джилл, когда мы сели в машину.
– Лотти или Кэрол?
– Обе они, но особенно Лотти. Она не обратила ни малейшего внимания, что я появилась вот так, неожиданно.
– Нет. У Лотти только одна забота – помогать людям; на это направлены все ее инстинкты. И при этом она не проявляет никакой сентиментальности.
Когда мы приехали домой, я велела Джилл подождать в машине, пока я не осмотрю улицу и вход в дом. Мне не хотелось пугать ее, но я не могла допустить, чтобы в нее стреляла какая-нибудь тварь. Однако ничего подозрительного я не заметила Может быть, Эрл всерьез поверил, что напугал меня до потери сознания. А может быть, с тех пор как полиция арестовала бедного Дональда Маккензи, он успокоился.
Когда мы вошли в квартиру, я сказала Джилл, чтобы она приняла горячую ванну. Я хотела приготовить завтрак и задать ей несколько вопросов, а затем уложить в постель.
– По твоим глазам я вижу, что ты давно уже не спала, – сказала я.
Джилл смущенно согласилась. Я помогла ей распаковать ее маленький чемодан в комнате, где я спала; сама же я решила, что буду спать на кушетке в гостиной. Я взяла одну из огромных белых простынь Лотти и отвела ее в ванную.
Тут я почувствовала, что сильно проголодалась; было уже десять, а я даже не съела того тоста, который сунула мне Лотти. Сока в холодильнике не оказалось: Лотти никогда ничего не пила из консервных банок. Я нашла пластмассовый ящик с апельсинами и надавила небольшой кувшин сока, затем, посвистывая, пожарила в тостере ломоть светлого венского хлеба. Я вдруг обнаружила, что, невзирая на смерть Тайера и все необъяснимые осложнения, с которыми было связано расследование, я чувствую себя превосходно. И какой-то инстинкт подсказывал мне, что события не заставляют себя ждать.
Когда Джилл появилась, розовая и сонная, из ванной, я усадила ее за еду; никаких вопросов я задавать не стала, а только удовлетворяя ее любопытство, рассказала кое-что о себе. Ей очень хотелось знать, всегда ли я нахожу убийцу.
– Это первое убийство, которое я непосредственно расследую, – ответила я. – Но вообще-то я всегда стараюсь добраться до самой сути проблем, которыми занимаюсь, как детектив.
– А вам не страшно? – спросила Джилл. – Ведь вас зверски избили, вашу квартиру разгромили, и, вероятно, те же самые люди убили моего папу и Пита.
– Конечно, страшно, – спокойно сказала я. – Только полный болван может не испытывать страха в таком опасном положении. Но самое важное не паниковать; надо только проявлять усиленную осторожность и сохранять здравый смысл. А теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне, с кем твой отец встречался в последние дни и о чем они говорили, все, что помнишь. Мы сядем на кровать, ты выпьешь горячего молока с бренди, как велела Лотти, и, после того как мы закончим наш разговор, сразу уснешь.
Она пошла вместе со мной в спальню и села на кровать, послушно попивая молочко. Я добавила в него коричневый сахар, толченый мускатный орех и все это тщательно перемешала. Она сделала гримаску, но продолжала пить молоко.
– Когда я приезжала в субботу, ты сказала, что твой отец сперва не поверил, что это Маккензи убил твоего брата, но соседи убедили его в том, что это правда. Кто эти соседи?
– Приходило много людей, и все они говорили почти одно и то же. Вы хотите знать их имена?
– Если ты их помнишь и помнишь то, что они говорили. Она перечислила больше десятка человек, среди них Ярдли Мастерса и его жену, только их имена я и знала. Я получила подробные сведения об истории взаимоотношений между семьями; Джилл морщила лицо, изо всех сил стараясь вспомнить, что именно они все говорили.
– Ты сказала, что все они говорили почти одно и то же, – повторила я немного погодя. – Но, может, кто-нибудь из них более энергично настаивал на своей точке зрения?
Она кивнула:
– Мистер Мастерс. Папа как безумный твердил, что это сделал отец Аниты, а мистер Мастерс возразил ему на это: «Послушай, Джон, я бы на твоем месте воздержался утверждать подобные вещи. Может выплыть многое такое, чему лучше было бы оставаться в тени». Тут папа просто взбесился. «Что ты имеешь в виду? – закричал он. – Уж не угрожаешь ли ты мне?» И мистер Мастерс ответил; «Конечно нет, Джон. Мы же друзья. Просто советуем тебе, как лучше поступить».
– Понятно, – сказала я. – Весьма любопытно. И это было все?
– Да. Но после ухода мистера и миссис Мастерс папа сказал, что он, пожалуй, не прав; это меня порадовало, потому что конечно же Анита не могла убить Питера. Но затем папа начал говорить ужасные вещи о Питере.
– Ну ладно, не будем пока об этом. Я хочу, чтобы ты успокоилась и уснула. А вчера что-нибудь случилось?
– Вчера он ругался с кем-то по телефону, но с кем и из-за чего, я не знаю. Возможно, речь шла о какой-то банковской сделке, потому что он сказал: «Я не буду принимать в этом никакого участия». Это все, что я слышала. Он был таким... странным. – Она отпила немного молока. – На похоронах я старалась держаться от него подальше. И когда я услышала, как он кричит по телефону, я поспешила выйти. Тем более что Сьюзан сказала, чтобы я надела приличное платье и вышла в гостиную ко всем этим нудным людям, которые собрались на похороны поэтому я потихоньку ушла на пляж.
Я рассмеялась:
– Умница... Этот телефонный разговор: твой отец позвонил сам или ему позвонили?
– Я уверена, что он позвонил сам. Во всяком случае, я не слышала никакого звонка.
– Это важно. А теперь забудь обо всем, о чем мы говорили. Допей свое молоко, а я тем временем причешу твои волосы. И ложись спать.
Она была совершенно измучена и, как только я кончила ее причесывать, последовала моему совету.
– Побудьте со мной, – сонно попросила она. Я задернула вторые шторы, за джутовыми, и села около Джилл, держа ее за руку. Что-то в этой девочке трогало мое сердце, заставляло меня мечтать о собственном ребенке. Пока она не уснула глубоким сном, я внимательно за ней наблюдала.
В ожидании прихода Кэрол я позвонила нескольким людям, прежде всего Ральфу. Мне пришлось ждать несколько минут, пока секретарь разыскала его на этаже. Наконец в телефоне послышался его бодрый и веселый голос:
– Ну как дела, Шерлок?
– Очень неплохо, – ответила я.
– Ты звонишь не для того, чтобы отменить сегодняшний ужин? – спросил он.
– Нет, нет, – уверила я его. – Я хочу обратиться к тебе с одной просьбой, тебе будет нетрудно ее выполнить.
– Какая же это просьба?
– Выясни, пожалуйста, не звонил ли твоему боссу один человек по имени Эндрю Мак-Гро. Разумеется, он не должен об этом знать.
– Ты все еще занимаешься этим делом? Но ведь это все равно что подхлестывать мертвую кобылу, – сказал он слегка раздраженным тоном.
– Я еще ни с кого не сняла подозрений. Даже с тебя.
– Но полиция арестовала преступника.
– В таком случае твой босс невиновен. Ну сделай, пожалуйста, услугу даме, у которой выдалась трудная неделя.
– Хорошо, – согласился он без особой радости. – Но я хочу, чтобы ты поверила, что полиция не хуже тебя знает, как ловить убийц.
Я рассмеялась:
– Ты не единственный, кто... Кстати, знаешь ли ты, что отец Питера убит сегодня утром?
– Что? – воскликнул он. – Как это произошло?
– Его застрелили из автомата. Жаль, конечно, что Дональд Маккензи уже в тюрьме, но на северном берегу, наверное, можно отыскать какого-нибудь другого наркомана, чтобы взвалить на него вину за это убийство.
– Ты считаешь, что это убийство связано с убийством Питера?
– Если два члена одной семьи убиты в течение одной недели, воображение невольно связывает эти два события.
– Хорошо, хорошо, – сказал Ральф. – Ты убедила меня. Твой сарказм ни к чему... Я спрошу секретаря Ярдли.
– Спасибо, Ральф. До вечера.
Бланк о выплате пособия, адресованные Тайеру слова Мастерса, которые вполне могли быть замаскированными угрозами. Не так уж вроде бы и много, но вполне может служить отправной точкой для расследования. Привлекал интерес к себе и Мак-Гро, и тот факт, что он знает Смейссена. Если бы я смогла связать как-то Мак-Гро и Мастерса или Мастерса и Смейссена... Надо было попросить Ральфа, чтобы он проверил, не звонил Ли и Эрл. Но это можно сделать сегодня вечером. Допустим, Мак-Гро и Мастерс делают вместе какое-то, не будем уточнять какое, дело. Если они люди умные, звоня друг другу, они не будут называть никаких имен. Даже очаровательная секретарша Мак-Гро может выдать его полиции, если услышит что-нибудь достаточно компрометирующее. Но ведь они могут где-то встретиться за бокалом виски. Я могу обойти бары в районе Лупа и около штаб-квартиры Точильщиков и узнать, не видел ли их кто-нибудь вместе. Их или Тайера и Мак-Гро. Нужны только фотографии, но где их достать?
Когда приехала Кэрол, я искала нужный мне номер в телефонном справочнике.
– Джилл спит, – сообщила я ей. – И надеюсь, не скоро проснется.
– Хорошо, – сказала она. – Я принесла с собой все старые медицинские карточки; в клинике мы всегда слишком заняты, чтобы подновить их, а тут как раз удобный случай для этого.
Мы поболтали несколько минут о ее матери, у которой была эмфизема легких, затем о поджигателях, которые наводили страх на весь район, затем я пошла опять звонить.
Я позвонила Мюррею Райерсону, репортеру из отдела криминальной хроники в «Геральд стар», который брал у меня интервью по поводу компании «Трансикон». У него была своя колонка, и писал он недурно. Время было предобеденное, и я не была уверена, что застану его в редакции, но мне повезло.
– Райерсон, – послышался густой бас в трубке.
– Это Ви.Ай. Варшавски.
– Привет, – сказал он, как хороший профессионал, припоминая меня без малейшего труда. – Нет ли у вас сегодня какого-нибудь хорошего материала для меня?
– Пока еще нет. Но, возможно, на этой неделе что-нибудь и будет. Но мне нужна помощь. Пара фотографий.
– Чьих?
– Обещайте не делать никаких выводов, пока у меня не будет веских доказательств.
– Я могу обещать только в том случае, если это не имеет отношения к тому, чем мы сейчас занимаемся.
– Эндрю Мак-Гро не входит в число лиц, к которым вы проявляете живейший интерес?
– Он у нас всегдашний фаворит, но именно сейчас мы им не занимаемся. Кто второй?
– Человек по имени Ярдли Мастерс. Он вице-президент «Аякса», и в ваших досье, возможно, имеется какой-нибудь рекламный материал по поводу некой компании милосердия.
– Вы связываете Мак-Гро с «Аяксом»?
– Пожалуйста, не делайте опрометчивых выводов по телефону, Мюррей. «Аякс» не ведет никаких дел с Точильщиками.
– Или вы связываете Мак-Гро с Мастерсом? – допытывался он.
– Вы меня просто засыпали вопросами, – рассердилась я. – Мне нужны две фотографии. Если я раскопаю что-нибудь интересное, я сообщу вам. Как в свое время о «Трансиконе». Ведь вы получили от меня неплохой материал и неплохо его использовали.
– Послушайте, вы обедали? Мы встретимся через час в ресторане Фиореллы. Если я найду, я принесу с собой две фотографии. За кружкой пива я постараюсь выведать, что у вас на уме.
– Прекрасно, Мюррей. Спасибо. – Положив трубку, я посмотрела на часы. Одного часа мне будет достаточно, чтобы заехать и зарегистрировать «смит-и-вессон». И я замурлыкала популярную итальянскую арию.
Направляясь к двери, я крикнула Кэрол:
– Скажи Лотти, что я вернусь к шести, но пообедаю я в городе.
Глава 12Поход по пивным и барам
Ретивые бюрократы в муниципалитете отняли у меня больше времени, чем я ожидала; пришлось заполнять всякие бланки, платить деньги, выслушивать малопонятные наставления и гневные реплики при просьбе выдать новый бланк вместо испорченного. Я уже опаздывала, и все же я решила заехать в контору своего адвоката и снять ксерокопию с бланка о выплате пособия, который я нашла в квартире Питера Тайера. Адвокат был сухим невозмутимым человеком и не моргнув глазом выслушал мою просьбу передать этот бланк Мюррею Райерсону, если в ближайшие несколько дней со мной что-нибудь произойдет.
К тому времени, когда я добралась до заведения Фиореллы, приятного ресторанчика со столами на улице, недалеко от берега реки Чикаго, Мюррей уже допивал вторую банку пива. Это был крупный, рослый человек, этакий рыжеволосый Эллиотт Гоулд [10]10
Гоулд Эллиотт – американский киноактер.
[Закрыть], он приветствовал меня ленивым взмахом руки.
Мимо проплывала парусная яхта с высокой мачтой.
– Представляете себе, для прохода этой яхты будут подняты все подъемные мосты. Дурацкая система, – сказал он, когда я подошла.
– А по-моему, есть что-то трогательное в том, что одна небольшая яхта может остановить все движение на Мичиган-авеню. Если, конечно, мост не поднимают как раз тогда, когда тебе нужно пересечь реку. – Это обычная история; у водителей нет никакого выбора: кипя молчаливым гневом, они сидят и ждут, когда возобновится движение. – Любопытно, не убивал ли какой-нибудь взбесившийся водитель механика, который поднимает мост?
– Пока еще нет, – сказал Мюррей. – Если такое произойдет, я прибуду первым, чтобы взять у вас интервью... Что вы будете пить?
Я не любительница пива, поэтому заказала белого вина.
– Вот ваши фото. – Мюррей бросил мне папку. – У нас большой выбор фотографий Мак-Гро, но мы смогли найти всего одну фотографию Мастерса – он получает какую-то награду в Виннетке; снято неплохо, в три четверти. Я велел сделать пару копий.
– Спасибо, – сказала я, открывая папку. Фотография Мастерса была довольно удачная. Он обменивался рукопожатием с иллинойским президентом американских бойскаутов. Справа от него с торжественным выражением лица стоял какой-то юноша в форме, очевидно, его сын. Фотография была двухлетней давности.
Мюррей принес мне несколько фотографий Мак-Гро; одна была снята перед залом федерального суда, где он с высокомерным видом шел впереди трех чиновников из министерства финансов.
Другая была снята при более благоприятных обстоятельствах, когда девять лет назад его чествовали как первого избранного президента Точильщиков. Но больше всего для моих целей подходила фотография, снятая с близкого расстояния, очевидно, незаметно для него; лицо у него на этом снимке было спокойное, но сосредоточенное.
Я протянула фото Мюррею.
– Замечательная фотография. Где она была снята?
Мюррей улыбнулся:
– На сенатских слушаниях по поводу рэкета в профсоюзах.
Неудивительно, что у него был такой задумчивый вид.
Подошел официант, чтобы принять у нас заказ. Я выбрала спагетти, Мюррей – спагетти с фрикадельками. Как бы я себя ни чувствовала, мне предстояло еще много беготни, и мне не мешало подкрепиться.
– А теперь, Ви.Ай. Варшавски, самый красивый детектив в Чикаго, поговорим о том, что могут означать все эти снимки, – сказал Мюррей, кладя сложенные вместе руки на стол и нагибаясь ко мне. – Насколько мне известно, покойный молодой Питер Тайер работал в «Аяксе», у мистера Мастерса, старого друга семьи. Из всего, что было понаписано после его смерти, я помню, что его подруга, прелестная идеалистка Анита Мак-Гро, была дочерью хорошо известного профсоюзного лидера Эндрю Мак-Гро. Вам нужны фотографии их обоих. Следовательно, вы, возможно, предполагаете, что они оба повинны в смерти молодого Тайера, а может быть, и его отца.
Я посмотрела на него с серьезным видом.
– Дело обстоит так, Мюррей. Мак-Гро питает психопатическую ненависть к боссам-капиталистам. Когда он узнал, что его чистая молодая дочь, которая всегда держалась вдали от управляющего персонала, всерьез подумывает о том, чтобы выйти замуж за сына одного из богатейших бизнесменов Чикаго, он решил, что у него только один выход: закопать молодого человека на шесть футов под землю. Его психическая неуравновешенность так велика, что он решил заодно ликвидировать и Джона Тайера, только ради того, чтобы...
– Достаточно, – сказал Мюррей. – Остальное я могу дополнить своим воображением. Может, кто-нибудь из них – Мак-Гро или Мастерс – является вашим клиентом?
– Вам придется заплатить за наш обед, Мюррей, – это сугубо деловые издержки.
Официант принес нашу еду и поставил ее перед нами в той торопливой, небрежной манере, которая является отличительным знаком ресторанов, где обедают деловые люди. Я успела убрать фотографии, чтобы спасти их от соуса, который подают к спагетти, и щедро посыпана спагетти тертым сыром, я люблю их с сыром.
– Так есть ли среди них ваш клиент? – повторил он, пронзая вилкой фрикадельку.
– Да.
– Но вы не хотите сказать, кто он?
Я улыбнулась и кивнула, подтверждая его предположение.
– Согласны ли вы с версией, будто молодого! Тайера убил Маккензи? – спросил Мюррей.
– Я не имела возможности с ним беседовать. Но если предположить, что он в самом деле убил младшего Тайера, естественно встает вопрос: кто убил Тайера-старшего? Трудно допустить, чтобы два члена одной семьи были убиты на протяжении недели по совершенно разным причинам совершенно разными людьми: это противоречит закону вероятности, – ответила я. – А каково ваше мнение?
Он широко улыбнулся:
– Вы знаете, я говорил с лейтенантом Мэллори, когда произошло первое убийство, и из его слов сделал вывод, что убийство не сопровождалось ограблением. Тело нашли вы, не так ли? Скажите, квартира была разграблена?
– Я не могу сказать, было ли что-нибудь похищено, – ведь я не знаю, что там было.
– А почему, собственно, вы туда отправились? – спросил он как бы походя.
– Ностальгия, Мюррей. Мимо этого дома я когда-то ходила в школу, вот мне и захотелось взглянуть, что там внутри.
Мюррей рассмеялся:
– О'кей, Вик. Победа за вами, хотя вы не можете отрицать, что я честно боролся.
Я тоже рассмеялась. Мне было все равно. Я доела свои спагетти – надеюсь, ни один ребенок не умер в Индии из-за моего непомерного аппетита.
Затем мы поговорили о бейсболе.
– Я должна вам кое-что сказать, Мюррей.
Он вперил в меня пристальный взгляд. Я чуть не рассмеялась – так резко изменилась вся его поза: сейчас у него был вид ищейки, бегущей по горячему следу.
– Мне кажется, что в руках у меня находится ключ к разгадке всей тайны. Почему мне так кажется, я не могу объяснить.
Копию бланка, а это бланк, я оставила у своего адвоката. Если меня прихлопнут или надолго выведут из строя, он должен передать его вам.
– Что это? – спросил Мюррей.
– Вам следовало бы быть детективом, Мюррей, – вы задаете много вопросов и очень упорно стараетесь докопаться до истины. Скажу только одно: этим делом очень интересуется Эрл Смейссен. Как истинный джентльмен, вы не интересовались происхождением этого прекрасного синяка у меня под глазом, но его поставил мне Эрл. Вполне возможно, что мое тело будет плыть по реке Чикаго, поэтому каждый час выглядывайте из окна своего офиса.
На лице Мюррея не отразилось никакого удивления.
– Вы уже знаете это? – спросила я.
Он усмехнулся.
– А вы знаете, кто арестовал Дональда Маккензи?
– Да, Фрэнк Карлсон.
– И чей он подчиненный?
– Генри Веспуччи.
– А вы знаете, кто стоял за спиной Веспуччи все эти годы?
Я чуточку подумала.
– Тим Салливэн, – догадалась я.
– Первый приз за сообразительность, – сказал Мюррей. – Мне остается только сказать вам, с кем в прошлом году Салливэн провел Рождество во Флориде.
– Уж не с Эрлом ли?
Мюррей засмеялся:
– Да, с самим Эрлом Смейссеном. Если вы имеете дело с этими людьми, вам следует быть очень, очень осторожной.
Я встала и засунула папку в свою наплечную сумку.
– Спасибо, Мюррей. Но вы не первый, кто меня предупреждает. Спасибо за фотографии. Я дам знать, если выяснится что-либо любопытное.
Перелезая через барьер, отделяющий ресторан от тротуара, я услышала, что Мюррей что-то кричит мне вдогонку.
Он нагнал меня, когда я уже поднялась по лестнице, ведущей от берега реки к Мичиган-авеню.
– Я хочу знать, что вы передали своему адвокату, – запыхавшись, спросил он.
Я только усмехнулась:
– Счастливо оставаться, Мюррей, – и юркнула в дверь подошедшего автобуса.
У меня был план, основанный лишь на зыбком предположении. Допустим, что Мак-Гро и Мастерс работают вместе. И где-то встречаются. Конечно, они могли бы решать свои дела по телефону или по почте. Но Мак-Гро, вероятно, опасается, что федеральные власти прослушивают некоторые телефоны и просматривают корреспонденцию. Скорее всего он предпочитает личные встречи. Предположим, они время от времени встречаются в баре. Где-нибудь поблизости от их офисов. Конечно, они могут предпочесть для своих встреч какие-то дальние места. Но весь мой план, как я говорила, строился на предположениях. Разумеется, я не могла одна прочесать весь город. Поэтому я могла действовать, лишь исходя из предположения, что они встречаются в каком-нибудь баре недалеко от их офисов. Вполне возможно, что мой план не принесет никаких результатов, но это был единственный план, который я могла придумать. Разумеется, я возлагала большие надежды на завтрашнюю встречу с группой радикально настроенных женщин, где я рассчитывала узнать что-нибудь об Аните, но мне было жаль терять сегодняшний вечер.
«Аякс», небоскреб, возведенный из стали и стекла, стоял на Мичиган-авеню. В Большом Лупе Мичиган – самая восточная улица. По ту сторону улицы находится институт искусств, далее к озеру, украшенный красивыми фонтанами и цветниками, спускается Грант-парк. В качестве моей западной границы я решила принять улицу Ла-Салль, где находится Форт-Диаборнская трастовая компания, и вести свои поиски от улицы Ван-Бурен, в двух кварталах южнее «Аякса», до улицы Вашингтона, на три квартала севернее. Это было чисто произвольное решение, но обход баров в этом районе займет у меня достаточно много времени. В случае необходимости я могу расширить круг своих поисков.
Я проехала на автобусе мимо института искусств до Ван-Бурен и сошла. Я чувствовала себя совсем крошечной среди небоскребов и с некоторым ужасом думала о территории, которую мне предстояло обойти. Я заранее ежилась при мысли о том, сколько мне придется выпить, разговаривая с бесчисленными барменами. Вероятно, был какой-то лучший способ действий, но я его не знала. Приходилось работать самой, не рассчитывая на чью-либо помощь.
Я выпрямила плечи, прошла полквартала по Ван-Бурен и вошла в первый попавшийся бар, который назывался «Ночной клуб». Я обдумала, как мне действовать, и решила, что лучше всего по возможности придерживаться правды.
«Ночной клуб» был темным узким баром, похожим на длинный товарный вагон. Кабины тянулись вдоль западной стены; в узком проходе, обслуживая посетителей, сновала полная крашеная блондинка.
Я села за стойку. Бармен мыл стаканы и бокалы. Большинство посетителей, которые обедали здесь в свой перерыв, разошлись; лишь поодаль сидели несколько заядлых любителей выпивки. В одной из кабин женщины доедали гамбургеры, запивая их «дайкири» [11]11
«Дайкири» – коктейль из рома, лимонного сока и сахара.
[Закрыть]. Прежде чем подойти ко мне, бармен методично закончил свою работу, прополоскав последний стакан. Я сидела, глядя перед собой, с видом никуда не торопящейся женщины.
Обычно я не пью пива, но сейчас, вероятно, разумнее всего было заказать пиво. Если я и опьянею, то не так сильно, как от вина или ликера.
– Пива, – сказала я.
Он подошел к крану и налил стакан бледно-желтого пенистого напитка. Когда он вернулся ко мне, я вытащила свою папку.
– Вы никогда не видели здесь двух этих людей? – спросила я.
Он посмотрел на меня с кислым видом.
– Вы что, полицейский или что-нибудь в этом роде? Я лучше позову босса, – сказал он. И крикнул: – Герман!
Из дальнего конца бара пришел плотно сбитый человек в полиэстровом костюме. Я не увидела его, когда вошла, но теперь я заметила, что еще одна официантка сидит в кабине. После того как схлынула толпа посетителей, они оба обедали.
Плотно сбитый человек подошел к бармену.
– В чем дело, Люк?
Люк кивнул в мою сторону:
– Эта дама хочет задать какой-то вопрос.
Он возвратился к своей посуде, расставляя стаканы и бокалы аккуратными пирамидами по обе стороны кассы. Герман подошел ко мне. У него было волевое, не лишенное достоинства, тяжелое лицо.
– Что вам угодно, мэм?
Я вновь вытащила свои фото.
– Я хотела бы выяснить, бывали ли у вас когда-нибудь эти двое? – спросила я деловым голосом.
– У вас есть для этого юридические основания?
Я вытащила из сумки свое удостоверение.
– Я провожу частное расследование. По поручению большого жюри, которое подозревает одного из своих членов в тайном сговоре со свидетелем.
Он быстро посмотрел на мое удостоверение и бросил его мне.
– Я вижу, что у вас есть нужные полномочия. Я ничего не знаю об истории с большим жюри, но этого человека я знаю. – Он постучал пальцами по фотографии Мастерса. – Он работает в «Аяксе». У нас он бывает нечасто, раза три в год, с тех пор как я стал здесь хозяином.
Я ничего не сказала, только отпила пива. Любой напиток хорош на вкус, если горло у тебя пересохло от смущения.
– Но другой никогда здесь не бывал. По крайней мере, с тех пор, как я здесь хозяйничаю. – Он громко захохотал и, протянув через стойку руку, потрепал меня по щеке. – Надеюсь, дорогуша, мои сведения тебе сгодятся.
– Спасибо, – сказала я сухо. – Сколько я должна вам за пиво?
– Пиво за мой счет. – Он вновь захохотал и враскачку отправился доедать свой недоеденный обед. Я выпила еще легкого пива. Затем положила на стойку доллар для Люка и медленно вышла из бара.
Я пошла дальше по Ван-Бурен, мимо самого большого, магазина Сиерса в Чикаго. По обеим сторонам было много закусочных, но мне пришлось пройти целый квартал, прежде чем я нашла еще один бар. Бармен бегло взглянул на фото и подозвал официантку. Она с сомнением посмотрела на оба фото, затем указала на Мак-Гро.
– Знакомое лицо, – сказала она. – Он что, выступает по телевидению?
Я сказала – нет, не выступает, но, может, она видела его в баре? Она вроде бы не видела, хотя и не могла утверждать с полной уверенностью. Не видела ли она Мастерса? И его тоже она вроде бы не видела, но здесь бывает много бизнесменов, и все они выглядят одинаково: седовласые, в строгих темных костюмах. Я положила на стойку два доллара: один для нее, один для бармена, и покинула заведение.
Ее слова о телевидении навели меня на неплохую мысль. В следующем баре я сказала, что изучаю популярность лиц, выступающих по телевидению. Не видел ли кто-нибудь двух этих человек вместе? Такой подход вызвал большой интерес. Но как раз в это время по телевидению передавали бейсбол. В двух барах смутно узнали Мак-Гро, но я приписала это тому, что его фото часто появлялись в газетах. Еще в одном баре лично знали мистера Мастерса как одного из сотрудников «Аякса», а кто-то даже знал его по имени. Но нигде его не видели вместе с Мак-Гро. В некоторых местах меня встречали враждебно, и мне приходилось прибегать к подкупу или угрозам, чтобы получить ответ. Некоторые проявляли полное равнодушие. Кое-где звали менеджера, чтобы он вынес окончательное решение. Но нигде не видели вместе мою пару.
Шел уже седьмой час, когда я добралась до улиц Вашингтон и Стейт, в двух кварталах западнее улицы Мичиган. После пятого бара я уже не притрагивалась к заказанному мной пиву, у меня было такое чувство, будто я опилась, к тому же я вспотела и была в сильном унынии. Я договорилась встретиться с Ральфом в восемь часов. Но перед этим я должна была съездить домой и привести себя в порядок.
Маршал-Филд занимает весь район к северу от участка улицы между Стейт и Уобош. Мне помнилось, что на Вашингтон, рядом с Мичиган-авеню, должен быть еще один бар. Но с этим можно было подождать. Я спустилась в подземку на станции Стейт-стрит и села в поезд, идущий к Аддисон.
Вечерние часы пик были еще в самом разгаре. Свободных мест не было, и мне пришлось стоять до самого Фуллертона.
Едва оказавшись в квартире Лотти, я сразу ринулась в ванную и приняла холодный душ. Выйдя из ванной, я заглянула в комнату для гостей; Джилл здесь не было, поэтому я сунула свои вещи в ящик гардероба и надела халат с поясом. Джилл сидела на полу в гостиной, играя с двумя розовощекими темноволосыми детишками лет трех-четырех.
– Здравствуй, моя ласточка. Ты хорошо отдохнула.
Она взглянула на меня и улыбнулась. Ее лицо порозовело, заметно было, что она расслабилась.
– Здравствуйте, – сказала она. – Я проснулась всего час назад. Это племянницы Кэрол. Она должна была дежурить сегодня вечером, но Лотти уговорила ее приехать сюда и приготовить энчиладу [12]12
Энчилада – южноамериканский рулет с говядиной, курицей или другой начинкой. Подают с сыром и острым соусом.
[Закрыть] и всякую вкуснятину.
