Текст книги "Королевство гнева и тумана (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Annotation

Фейра вырвалась из когтей Амаранты и вернулась в Весенний Двор, но цена, которую ей за это пришлось заплатить, была слишком высока. Несмотря на то, что сейчас Фейра обладает силами Высших Фэ, ее сердце осталось человеческим, и оно не может забыть совершенные ею злодеяния ради спасения народа Тамлина.

Она не забыла и о сделке с Рисандом, Высшим Лордом наводящего ужас Ночного Двора. Пока Фейра старается разобраться в темной паутине политики и страсти и совладать со своей ошеломляющей силой, величайшее зло принимает угрожающие размеры и, возможно, именно Фейра станет ключом к его уничтожению. Но только если сможет обуздать свои ужасающие способности, исцелить свою искалеченную душу и решить, какое будущее она желает для себя – ведь будущее всего мира расколется пополам.

С более чем миллионом проданных копий ее любимой серии «Стеклянный Трон», виртуозное повествование Сары Дж. Маас поднимает вторую книгу в соблазнительной и наполненной экшеном серии «Двор Шипов и Роз» на новые невероятные высоты.

Сара Дж. Маас

Информация о переводе:

***

Пролог

Часть 1

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Часть 2

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Часть 3

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Сара Дж. Маас

Королевство гнева и тумана

Информация о переводе:

Перевод предоставлен только для ознакомительного просмотра.

Оригинальное название: A Court of Mist and Fury

Количество глав: 69

Выполнен группой: https://vk.com/acomaf

***

«Ради любви она обманула смерть, ради своего мира она станет оружием.»

Пролог

Посвящается Джошу и Энни – моему личному Двору Грез.

Быть может, внутри я всегда была сломленной и темной.

Возможно, кто-то рожденный целым и добрым опустил бы кинжал и принял бы смерть, чем то, что предстояло мне.

Кровь была повсюду.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы сжать кинжал в дрожащей руке, залитой кровью. Труп юного Высшего Фэ остывал на мраморном полу, и во мне что-то надрывалось кусочек за кусочком.

Я не могла выпустить клинок, не могла сдвинуться с места.

– Хорошо, – промурлыкала Амаранта, сидя на своем троне. – Еще раз.

Еще один ожидающий меня кинжал и еще один Фэ на коленях. Женщина.

Я знала, что за слова она скажет. Что за молитву она будет читать.

Я знала, что зарежу ее, как зарезала юношу передо мною до этого.

Я сделаю это, чтобы освободить их всех, освободить Тамлина.

Я была палачом невинных жертв и спасительницей земель.

– Когда будешь готова, милая Фейра, – растягивая слова произнесла Амаранта, ее ярко красные волосы словно кровь на моих руках. На мраморе.

Убийца. Палач. Монстр. Лгунья. Обманщица.

Я не знала, кого я имела в виду. Граница между мной и королевой уже давно была размыта.

Мои пальцы ослабли на кинжале, и он с грохотом упал на пол, утопая в луже крови. Ее пятна забрызгали мои заношенные сапоги – остатки земной жизни, которая теперь казалось такой далекой, что возможно была одним из моих лихорадочных снов за последние несколько месяцев.

Я взглянула в лицо женщине, что ждала свою смерть – капюшон висел над ее головой, ее гибкое тело замерло. Готовая к концу, что был уготован ей, к жертве, которой она должна была стать.

Я потянулась ко второму кинжалу, лежащему на черной бархатной подушке, сжала его ледяную рукоять в своей теплой, влажной руке. Стража сдернула с нее капюшон.

Я знала лицо, обращенное на меня.

Знала серо-голубые глаза, коричневые с золотом волосы, полные губы и острые скулы. Знала изящно вытянутые теперь уши, обтекаемые конечности, полные струящихся сил, знала все человеческие несовершенства, которые сгладились в едва уловимом бессмертном сиянии.

Знала опустошенность, отчаяние, отвращение, исходящее от этого лица.

Мои руки не дрожали, когда я занесла кинжал.

Я схватила тонкое плечо и заглянула в это ненавистное лицо – мое лицо.

И вонзила кинжал в свое ждущее сердце.

Часть 1

ДОМ ЗВЕРЕЙ

Глава 1

Меня вырвало в туалете, я обнимала его прохладные грани, пытаясь заглушить звуки рвоты.

Лунный свет просачивался в огромную мраморную ванную комнату, будучи единственным освещением в то время, как меня тихо и ужасно тошнило.

Тамлин не шевельнулся, когда я резко проснулась. И даже когда я не смогла отличить темноту моей комнаты от бесконечной ночи в темнице Амаранты, когда холодный пот, покрывающий меня, напомнил кровь тех фейри, и я бросилась в ванную.

Я провела здесь уже пятнадцать минут, ожидая, когда стихнут рвотные позывы, когда бьющая все тело дрожь постепенно исчезнет, словно рябь в водоеме.

Задыхаясь, я нависла над унитазом, считая каждый вдох.

Всего лишь кошмар. Один из многих, что преследовали меня в последнее время во сне и наяву.

Прошло три месяца с того, что произошло Под Горой. Три месяца я приспосабливалась к своему бессмертному телу, к миру, что пытался восстановиться кусочек за кусочком после того, как Амаранта разорвала его на клочки.

Я сосредоточилась на своем дыхании – вдыхая через нос, выдыхая через рот. Снова и снова.

Когда мне показалось, что я справилась с дыханием, я оторвалась от туалета – но далеко не ушла. Лишь до соседней стены со слегка приоткрытым окном, из которого я могла видеть ночное небо, где свежий ветер мог приласкать мое липкое лицо. Я прислонилась головой к стене, опираясь руками о прохладный мраморный пол. Настоящий.

Это было настоящим. Я уцелела. Я выбралась.

Только если это не было сном – всего лишь лихорадкой в темнице Амаранты, и я снова проснусь в той клетке и…

Я прижала колени к груди. Настоящее. Настоящее.

Я беззвучно повторяла эти слова.

Я продолжала повторять их до тех пор, пока не смогла ослабить хватку рук на ногах и поднять голову. Боль растеклась по моим рукам…

Каким-то образом я сжала их в кулаки так сильно, что мои ногти вот-вот проткнули бы кожу.

Бессмертная сила – скорее проклятье, нежели дар. Я сломала и погнула все столовое серебро, к которому притронулась в первые три дня по возвращению сюда, спотыкалась о свои длинные, быстрые ноги так часто, что Элис убрала все хрупкие ценные вещи из моей комнаты (она особенно сердилась за то, что я опрокинула стол с вазой, которой было восемь веков) и разбила не одну, не две, а целых пять стеклянных дверей лишь потому, что случайно хлопнула ими слишком сильно.

Вздохнув через нос, я разжала пальцы.

Моя правая рука была бледной, гладкой. Идеальная Фэ.

Я повернула к себе левую руку, завитки черных чернил покрывали мои пальцы, мое запястье, путь от моего предплечья прямо к локтю, поглощая темноту комнаты. Запечатлённый посередине ладони глаз, казалось, наблюдал за мной, спокойный и хитрый как у кота, его узкий зрачок были шире, чем сегодня днем. Будто он привык к свету, как сделал бы любой обычный глаз.

Я бросила на него злобный взгляд.

На того, кто мог наблюдать через это тату.

За последние три месяца, что я провела здесь, не было никаких вестей от Риса. Даже слухов. Я не осмелилась спросить Тамлина или Люсьена, или еще кого-нибудь – лишь бы каким-нибудь образом не призвать Высшего Лорда Ночного Двора, не напомнить ему о той дурацкой сделке, что я заключила Под Горой: неделя с ним каждый месяц в обмен на спасение меня от смерти, дышащей мне в затылок.

Но даже если Рис чудесным образом и забыл об этом, я никогда не забывала. Как и Тамлин, Люсьен, и все остальные. Из-за татуировки.

Даже если Рис в самом конце… даже если он был мне не врагом.

Но да, он был врагом Тамлина. Да, врагом любого другого двора. Немногие пересекали границы Ночного Двора и выживали, чтобы рассказать о нем. Никто точно не знал, что было в самой северной части Прифиана.

Горы и тьма, звезды и смерть.

Но я не ощущала себя врагом Рисанда в тот последний раз, что говорила с ним, в те часы после победы над Амарантой. Я никому не рассказала о той встрече, о том, что он сказал мне, и в чем я призналась ему.

«Радуйся своему человеческому сердцу, Фейра. Жалей тех, кто вовсе ничего не чувствует».

Я сжала пальцы в кулак, закрывая этот глаз, эту татуировку. Я поднялась на ноги и смыла воду в туалете, прежде чем добрела до раковины, чтобы прополоскать рот, а затем умыться.

Мне хотелось ничего не чувствовать.

Мне хотелось, чтобы мое человеческое сердце изменилось вместе с остальной частью меня, чтобы оно превратилось в бессмертный мрамор. Вместо того искромсанного сгустка тьмы, что теперь отравлял меня ихором.

Тамлин продолжал спать, когда я прокралась обратно в затемненную комнату; его голое тело распростерлось на матрасе. На мгновение, я просто любовалась крепкими мускулами его спины, любовно очерченными лунным светом, его золотистыми спутанными во время сна волосами, в которые я запускала пальцы, когда мы занимались любовью.

Ради него, я сделала это – ради него, я с радостью искалечила себя и свою бессмертную душу.

А теперь у меня есть целая вечность, чтобы жить с этим.

Я пошла к кровати, каждый шаг давался все тяжелее, труднее. Простыни были уже холодными и сухими, и я скользнула в кровать, прижимаясь к нему спиной, обхватив себя руками. Его дыхание было глубоким – ровным. Но мой слух Фэ… иногда я задавалась вопросом, слышала ли я его прерывистое дыхание, хотя бы на секунду. Мне не хватало смелости спросить, не спит ли он.

Он никогда не просыпался, когда кошмары лишали меня сна; никогда не просыпался, когда меня выворачивало ночь за ночью. Даже если он знал или слышал, он ничего не говорил об этом.

Я знала, что похожие сны преследовали его так же часто, как и я бежала от своих. В первый раз, когда это произошло, я проснулась, попыталась поговорить с ним. Но он стряхнул с себя мою руку, его кожа была липкой, и обратился в чудовище из шерсти, когтей, рогов и клыков. Остаток ночи он провел, развалившись у изножья кровати, наблюдая за дверью, стеной окон.

С тех пор, многие ночи он проводил именно так.

Свернувшись в постели, я натянула повыше одеяло, наслаждаясь его теплом в холодную ночь. Это стало нашим негласным договором – не позволять Амаранте выиграть, признав, что она по сей момент мучает нас в наших снах и наяву.

По крайней мере, было легче ничего не объяснять. Не рассказывать ему, что не смотря на то, что я освободила его, спасла его людей и весь Прифиан от Амаранты … Я разбилась кусочки.

И я не думаю, что даже вечности будет достаточно, чтобы собрать их.

Глава 2

– Я хочу пойти.

– Нет.

Я скрестила руки, спрятав свою татуированную руку под мой правый бицепс, и слегка шире расставила ноги на грязном полу конюшни. – Прошло три месяца. Ничего не случилось, и деревня находится меньше чем в пяти милях..

– Нет, – волосы Тамлина, закончившего застегивать портупею с кинжалами у себя на груди, сверкали в лучах утреннего солнца, вливающегося сквозь двери конюшни. Его лицо – мужественно красивое, именно такое, как я мечтала в течение этих долгих месяцев, что он носил маску – было неподвижно, губы сжаты в тонкую линию.

Позади него, уже сидя верхом на своей серой в яблоках лошади, рядом с тремя другими часовыми-Фэ, Люсьен молча предупреждающе покачал головой, его металлический глаз сузился. «Не дави на него», казалось, он говорил.

Тамлин шагнул к своему уже оседланному вороному жеребцу, и я стиснув зубы бросилась за ним.

– Деревня нуждается в любой помощи!

– И мы все еще охотимся на монстров Амаранты, – сказал он, запрыгивая в седло одним плавным движением. Иногда я задавалась вопросом, были ли эти лошади просто для поддержания внешнего вида цивильности – нормальности. Чтобы делать вид, что он не может бежать быстрее их, не живет одной ногой в лесу. Его зеленые глаза были словно кусочки льда, когда его жеребец тронулся с места. – У меня нет лишней охраны чтобы сопровождать тебя.

Я схватилась за уздечку.

– Мне не нужна охрана, – я крепче ухватилась за полоску кожи, останавливая лошадь, и золотое кольцо с квадратным изумрудом на моем пальце сверкнуло на солнце.

Прошло два месяца, как Тамлин сделал мне предложение – два месяца бесконечных презентаций о цветах и одежде, и рассадке гостей, и выборе блюд. У меня была небольшая передышка неделю назад, благодаря Зимнему Солнцестоянию, хотя я всего лишь обменяла созерцание кружев и шелка на выбор вечнозеленых венков и гирлянд. Но, по крайней мере, это был перерыв.

Три дня пирований, обмениваний подарками, завершившихся длительной, достаточно одиозной церемонией у подножия горы в самую длинную ночь, чтобы препроводить нас из одного года в другой, в то время как солнце умерло и родилось заново. Или что-то в этом роде. Празднование зимнего праздника в месте, где властвует вечная весна, не слишком улучшило мое общее отсутствие праздничного настроения.

Я не особенно слушала объяснения о происхождения праздника – Фэ сами спорят о том, произошел ли он из Зимнего Двора или Дневного. Сейчас в обоих он является священным. Все, что я знала – это то, что мне нужно пережить две церемонии: одну на закате, чтобы начать эту бесконечную ночь подарков и танцев, и выпивки, чтобы ознаменовать смерть старого солнца, и одну на рассвете на следующий день, будучи с затуманенной головой и ноющими ногами, чтобы приветствовать перерождение солнца.

Было достаточно плохо, что я должна была стоять перед собравшимися придворными и низшими фейри, пока Тамлин произносил бесчисленные тосты и приветствия. Однако мой день рождения также выпал на самую длинную ночь в году – то, о чем я удобно позабыла сказать кому-либо. В любом случае я получила достаточно подарков, и, несомненно, получу еще намного больше в день моей свадьбы. У меня не было применения для такого количества вещей.

Сейчас между мной и церемонией оставалось только две недели. И если я не выберусь из поместья, если у меня не будет дня, чтобы сделать что-то другое, кроме как тратить деньги Тамлина и терпеть подобострастное отношение..

– Пожалуйста. Восстановление деревни идет так медленно. Я могла бы охотиться, добывать еду для жителей..

– Это небезопасно, – ответил Тамлин, снова понукая жеребца перейти на шаг. Шкура его коня сверкала, словно темное зеркало даже в тени конюшни. – Особенно для тебя.

Он говорил так каждый раз, когда мы заводили этот спор, каждый раз, когда я умоляла его позволить мне отправиться в соседнюю деревню Высших Фэ, чтобы помочь восстановить то, что Амаранта сожгла много лет назад.

Я последовала за ним в яркий, безоблачный день за пределами конюшни; травы, покрывающие близлежащие предгорья перекатывались волнами под мягким бризом.

– Люди хотят вернуться, они хотят иметь дома, где можно жить…

– Эти же люди видят тебя как благословение – знак уверенности в будущем. Если что-то случится с тобой… – он оборвал фразу, останавливая лошадь у края тропинки, ведущей к восточному лесу; Люсьен теперь ждал в нескольких ярдах впереди. – Нет смысла что-либо восстанавливать, если твари Амаранты все еще бродят по землям и могут снова все разрушить.

– Действует магическая защита..

– Некоторые ускользнули до того, как заклятия были восстановлены. Вчера Люсьен выследил пятерых наги.

Я встряхнула головой. Люсьен поморщился. Он ничего не сказал мне об этом вчера за ужином. Он солгал, когда я спросила его, почему он хромает. Мой желудок перевернулся – не только из-за лжи, но… наги. Иногда мне снилось, как их кровь омывает меня фонтаном, в тот момент, когда я убила их; снились их плотоядно ухмыляющиеся змеиные лица, когда они пытались разделать меня на части в лесу.

Тамлин мягко сказал:

– Я не могу делать то, что должен, когда переживаю о твоей безопасности.

– Конечно я буду в безопасности! – Высшая Фэ, сильная и быстрая – у меня много шансов спастись, если что-то произойдет.

– Пожалуйста… Пожалуйста, сделай это для меня, – сказал Тамлин, поглаживая тугую шею жеребца, когда животное заржало в нетерпении. Остальные уже пустили своих коней в легкий галоп, первый из них почти в тени леса. Тамлин вскинул подбородок в сторону алебастрового поместья, темнеющего позади меня. – Уверен, тебе найдется чем помочь по дому. Или ты можешь рисовать. Опробовать тот новый набор, что я подарил тебе на Зимнее Солнцестояние.

Ничего кроме планирования свадьбы не ждало меня в этом доме, с того момента, как Элис запретила мне и пальцем шевелить, чтобы что-то сделать. Не из-за того, кем я была Тамлину, кем я собиралась стать для Тамлина, но… из-за того, что я сделала для нее, для ее мальчиков, для Притиана. И все слуги вели себя так же; некоторые все еще рыдали с благодарностью, проходя мимо меня в коридоре. А что до живописи…

– Хорошо, – я вздохнула. Я заставила себя посмотреть ему в глаза, заставила себя улыбнуться. – Будь осторожен, – сказала я, и имела это в виду. Мысль о том, что он уезжает охотиться на монстров, которые когда-то служили Амаранте…

– Я люблю тебя, – тихо сказал Тамлин.

Я кивнула, бормоча в ответ то же самое, когда он пустился рысью туда, где Люсьен все еще ждал его. Теперь эмиссар слегка хмурился. Я не смотрела им вслед.

Я не спеша возвращалась через садовые изгороди; весенние птицы весело щебечут, гравий хрустит под моими хрупкими туфлями.

Я ненавидела яркие платья, ставшие моей повседневной одеждой, но у меня не хватало смелости сказать Тамлину – не тогда, когда он купил столько, не тогда, когда он был так счастлив видеть меня в них. Не тогда, когда его слова не так далеки от истины. В день, когда я снова надену штаны и туники, когда оружие заменит мне изысканные украшения, явный и четкий посыл разойдется по всем землям. Итак, я носила платья и позволяла Элис укладывать мои волосы – если хоть этим я смогу принести этим людям душевный покой и комфорт.

По крайней мере, Тамлин не возражал против кинжала, который я носила пристегнутым к поясу, украшенному драгоценными камнями. Люсьен подарил мне оба – кинжал за пару месяцев до Амаранты, пояс – в течение нескольких недель после ее падения, когда я таскала этот кинжал в числе многих других с собой повсюду. «Даже если ты вооружен до зубов, ты все еще можешь хорошо выглядеть,» – сказал он.

Но даже если стабильность вдруг воцарится в течение ста лет, я сомневаюсь, что проснулась бы однажды утром и не взяла бы с собой нож.

Сто лет.

Вот что у меня есть… У меня есть впереди века. Века вместе с Тамлином, века в этом красивом, тихом месте. Возможно, я разберусь в себе как-нибудь. Возможно и нет.

Я остановилась у лестницы, ведущей в увитый розами и плющом дом, и посмотрела вправо – на строгий розарий и окна прямо над ним.

После моего возвращения я заходила в эту комнату – мою старую художественную студию – всего лишь раз.

И все эти картины, все краски и кисти, все чистые холсты, ждущие, чтобы излить на них рассказы и чувства, и мечты… Я возненавидела их.

Я ушла спустя несколько мгновений и не возвращалась с тех пор.

Я перестала каталогизировать в уме цвета, ощущения и текстуры, перестала замечать их. И едва могла смотреть на картины, развешанные внутри усадьбы.

Нежный женский голос пропел мое имя из открытых дверей особняка, и напряжение в моих плечах немного ослабло.

Ианта. Верховная Жрица, а также благородная Высшая Фэ и друг детства Тамлина, которая взялась помочь с планированием свадебного торжества.

И которая взялась поклоняться мне и Тамлину, будто новоиспеченным богам, выбранным и благословленным самим Котлом.

Но я не жаловалась – не тогда, когда Ианта знала каждого при Дворе и вне его. Она задерживалась возле меня на мероприятиях и ужинах, рассказывая мне подробности о присутствующих, и была главной причиной, почему я пережила радостный ураган Зимнего Солнцестояния. В конце концов, она была той, кто проводил все эти различные церемонии – и я была более чем счастлива позволить ей выбирать, какие венки и гирлянды должны украсить особняк и угодья, какое столовое серебро дополнит каждый прием пищи.

Помимо этого… Тамлин платил за мою повседневную одежду, но Ианта была той, кто ее выбирал. Она была душой своего народа, посвященной Рукой Богини, чтобы вывести людей из отчаяния и мрака.

Я была не в том положении, чтобы сомневаться. Она еще ни разу не привела меня в заблуждение, и я стала страшиться тех дней, когда она была занята в своем собственном храме, руководя паломниками и своими помощниками. Сегодня, однако… Да, провести время с Иантой было больше, чем альтернативой.

Я подобрала тонкие полупрозрачные юбки своего рассветно-розового платья и поднялась по мраморным ступеням в дом.

В следующий раз, я пообещала себе. В следующий раз я смогу убедить Тамлина отпустить меня в деревню.

* * *

– Оу, мы не можем посадить ее рядом с ним. Они порвут друг друга в клочья, и кровь испортит скатерти, – под своим светло-серо-голубым капюшоном Ианта наморщила лоб, и татуировка на ее лбу, изображающая циклы Луны, изогнулась. Она замазюкала имя, которое записала мгновение назад в одну из схем рассадки гостей.

День выдался теплым, и в комнате было немного душно даже с учетом ветерка, гуляющего сквозь открытые окна. Однако Ианта не снимала свою тяжелую накидку с капюшоном.

Верховные Жрицы носили искусно переплетенные, многослойные, свободного покроя одеяния – хотя все они, конечно, по внешнему виду были далеко не матронами. Тонкую талию Ианты подчеркивал изящный пояс небесно-голубого цвета, украшенный прозрачными камнями, каждый из которых был идеально овальной формы и оправлен в сверкающее серебро. Сверху ее капюшона был венец, перекликающийся с поясом – тонкая полоска серебра с большим камнем в центре. Широкая полоса ткани крепилась под венцом таким образом, чтобы ею можно было закрыть лоб и глаза, когда Жрице нужно было помолиться, воззвать к Котлу и Матери или просто подумать.

Ианта однажды показала мне, как выглядит, когда полоска ткани откинута на лицо: видны только ее нос и полные, чувственные губы. Голос Котла. Я нашла этот вид пугающим – покрывало на верхней части ее лица каким-то образом превратило яркую, лукавую женщину в живую скульптуру, в нечто Иное. К счастью, она не опускала ткань большую часть времени. Иногда она даже полностью откидывала капюшон, чтобы позволить солнечному свету играть в ее длинных, слегка вьющихся золотых волосах.

Серебряные кольца блестели на ухоженных пальчиках Ианты, когда она записала другое имя.

– Это как игра, – сказала она, вздыхая сквозь вздернутый носик, – все эти фигурки, борющиеся за власть или доминирование, готовые пролить кровь, если потребуется. Должно быть, тебе странно к этому привыкать.

Такая элегантность и богатство – и вместе с тем дикость. Высшие Фэ не были похожи на хихикающую знать смертного мира. Нет, уж если они враждовали, то это заканчивалось тем, что кого-то распускали на кровавые ленточки. В буквальном смысле.

Когда-то я дрожала от страха в присутствии их.

Я размяла пальцы, растягивая и искажая татуировки, выгравированные на моей коже.

Теперь я могу сражаться вместе с ними и против них. Не то, что бы я пробовала.

За мной слишком наблюдали – слишком следили и оценивали. Зачем невесте Высшего Лорда учиться сражаться, если в стране вновь воцарился мир? Это был аргумент Ианты, когда я сделала ошибку, упомянув это за ужином. Тамлин, надо отдать ему должное, видел обе стороны: я бы научилась защищать себя… но разошлись бы слухи.

– Люди не намного лучше, – наконец сказала я ей. И потому, что Ианта была единственным моим новым товарищем, не выглядящим особенно ошеломленным или напуганным мной, я попыталась завязать разговор и сказала:

– Моя сестра Неста сюда бы вписалась.

Ианта вскинула голову, синий камень на макушке ее капюшона заблестел в солнечном свете.

– Твои смертные родственники присоединятся к нам?

– Нет, – я не думала приглашать их – не хотела показывать их Прифиану. Или тому, чем я стала.

Она постучала длинным тонким пальцем по столу.

– Но они ведь живут так близко к стене? Если это важно для тебя, чтобы они были здесь, Тамлин и я могли бы обеспечить им безопасное путешествие, – за те часы, что мы провели вместе, я рассказала ей о своей деревне, о доме, где теперь жили мои сестры, об Айзеке Хейле и Томасе Мандри. Я не смогла упомянуть Клэр Беддор – или что сталось с ее семьей.

– За то, что она пережила, – сказала я, борясь с воспоминаниями о той человеческой девушке, и о том, что с ней сделали, – Неста ненавидит ваш род.

– Наш род, – Ианта тихо поправила. – Мы обсуждали это.

Я просто кивнула.

Но она продолжила:

– Мы старые и хитрые, и любим наносить удары словами, словно когтями и клинками. Каждое слово из твоих уст, каждую фразу будут судить и, возможно, используют против тебя, – и, словно чтобы смягчить предупреждение, она добавила:

– Будь начеку, Леди.

Леди. Абсурдное обращение. Никто на самом деле не знал, как меня называть. Я не была рождена Высшей Фэ.

Меня Создали – воскресили и дали новое тело Семь Высших Лордов Прифиана. Насколько я знаю, я не была настоящей половинкой Тамлина. Соединяющая связь между нами еще не была установлена – пока.

Честно… Честно говоря, Ианта, с ее ярко-золотыми волосами, бирюзовыми глазами, элегантными чертами лица и гибким телом больше походила на пару Тамлина. Равную ему. Союз Тамлина – Высшего Лорда и Верховной Жрицы – это была бы демонстрация силы любой возможной угрозе нашей земли. И упрочение власти Ианты, которую она, без сомнения, желала бы обрести.

Среди Высших Фэ жрицы проводили обряды и ритуалы, записывали истории и легенды, и советовали своим лордам и леди в вопросах глобальных и тривиальных. Я не заметила, чтобы она использовала магию, но когда я спросила Люсьена, он нахмурился и сказал, что их магия исходит из их церемоний, и вполне может быть смертельной, если они пожелают. Я наблюдала за ней во время Зимнего Солнцестояния, ища какие-нибудь знаки, отмечая, что она расположилась так, что бы восходящее солнце наполнило ее поднятые руки, но не было ни ряби, ни гудения магии. От нее или земли под нами.

Я не знаю, чего я на самом деле ожидала от Ианты – одной из двенадцати Высших Жриц, которые вместе управляют сестрами по всей территории Прифиана. Древняя, несущая обет безбрачия, тихая – таким был верх моих представлений исходя из шепота смертных легенд, когда Тамлин объявил, что старый друг должен вскоре занять и восстановить полуразрушенный храмовый комплекс на наших землях. Но Ианта влетела в наш дом, словно ветер на следующее утро, и эти ожидания тут же были растоптаны. Особенно часть про целибат.

Жрицы могли выходить замуж, рожать детей и развлекаться по своему желанию. Пресечь свои инстинкты, свою врожденную женскую магию продолжения жизни – это осквернило бы дар плодородия, дар Котла – Ианта однажды сказала мне.

Так что пока семь Высших Лордов правят Прифианом со своих престолов, двенадцать Высших Жриц царствуют со своих алтарей, и их дети могущественны и уважаемы, как и любой отпрыск лорда. И Ианта, самая молодая Верховная Жрица за три столетия, оставалась незамужней, бездетной и стремящейся насладиться лучшими мужчинами земли Прифиана.

Я часто задавалась вопросом, какого это, быть настолько свободной и с такой гармонией внутри себя.

Когда я не ответила на ее нежный выговор, она сказала:

– Ты решила, какого цвета будут розы? Белые? Розовые? Желтые? Красные?..

– Не красные.

Я ненавидела этот цвет. Больше всего. Волосы Амаранты, вся та кровь, шрамы на сломанном теле Клэр Беддор, пришпиленном к стене Под Горой..

– Красновато-коричневый цвет может быть красивым, со всем зеленым… Но наверное это слишком в стиле Осеннего Двора, – опять палец постучал по столу.

– Любой цвет, что ты захочешь, – если бы я была откровенно честна с собой, я бы признала, что Ианта стала моим костылем, моей опорой. Но она, кажется, была рада – заботиться, когда я не могла заставить себя делать это.

Ее брови слегка приподнялись.

Несмотря на то, что она была Верховной Жрицей, ей и ее семье удалось спастись от ужасов Подгорья бегством. Ее отец, один из сильнейших союзников Тамлина среди Весеннего Двора и капитан его армии, почувствовал грядущие неприятности и переправил Ианту, ее мать и двух младших сестер в Валлахан, одну из бесчисленных территорий фейри за океаном. Пятьдесят лет они жили при чужом дворе, выжидая благоприятного времени, пока их людей убивали и порабощали.

Она ни разу не упомянула об этом. Я знала, что лучше не спрашивать.

– Каждая деталь этой свадьбы – это сообщение не только Прифиану, но и миру за его пределами, – сказала она.

Я подавила вздох. Я знала – она уже говорила мне об этом раньше.

– Я знаю, что тебе не нравится платье..

Какое преуменьшение. Я ненавидела тюлевое чудовище, которое она выбрала. Тамлин тоже – хотя он и смеялся до хрипоты, когда я показал его ему в уединении своей комнаты. Но он заверил меня, что, хотя платье и выглядело абсурдно, жрица наверняка знала, что делает. Я хотела воспротивиться тому, что, хоть он и согласился со мной, но все равно принял ее сторону, но… энергии на это ушло бы больше, чем оно того стоит.

Ианта продолжила:

– Но оно создает верный посыл. Я жила среди достаточного количества дворов, чтобы знать, как все устроено. Поверь мне в этом.

– Я доверяю тебе, – сказала я и махнула рукой в сторону бумаг перед нами. – Ты знаешь, как делать все эти вещи. А я нет.

Серебро зазвенело на запястьях Ианты, словно браслеты Детей Благословенных по ту сторону стены. Я иногда задавалась вопросом, украли ли эти глупые смертные идею у Высших Жриц Прифиана, или это была жрица вроде Ианты, что распространила подобную чепуху среди людей.

– Это важный момент и для меня, – осторожно сказала Ианта, поправляя венец на капюшоне. Бирюзовые глаза встретились с моими. – Мы с тобой так похожи – молодые, неопытные среди этих… волков. Я благодарна тебе и Тамлину, что вы позволите мне провести церемонию, что пригласили работать с этим двором, быть частью этого двора. Других Верховных Жриц я особо не волную, они меня тоже, но… – она тряхнула головой, капюшон заколыхался вместе с ней. – Вместе, – прошептала она, – мы трое станем грозным целым. Четверо, если считать Люсьена. Хоть он и не особенно хочет иметь со мной что-то общее, – она фыркнула.

Центральный аргумент.

Она часто находила способы, чтобы упомянуть его в беседе, загнать его в угол на мероприятиях, коснуться его локтя или плеча. Он игнорировал все. На прошлой неделе я наконец спросила его, не положила ли она на него глаз, и Люсьен едва на меня взглянул, тихо рыча, прежде чем исчезнуть. Я приняла это как «да».