Текст книги "Невеста Бартальди"

Автор книги: Сара Крейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Ну вот. – Паола бросила глянцевый журнал на кафельный пол возле своего лежака. – Я молодец, перевела все до единого слова.

Клэр улыбнулась.

– Да, – согласилась она, – ты делаешь успехи, но только тогда, когда переводишь статьи о моде или великосветских сплетнях, когда же берешься за что-нибудь серьезное, тут же даешь задний ход. К тому же урок с загоранием у бассейна никак не вяжется. Маркиз будет недоволен ни моим, ни твоим поведением, – напряженно добавила она.

– Какое это имеет значение? Я все равно за него не выйду. – Паола пожала плечами. – И я уже не уверена, что он тоже по-прежнему хочет жениться на мне, он здесь почти не бывает. Для жениха Гвидо слишком равнодушен.

Это было действительно так. После их драматического расставания на тропинке возле святилища Минервы Гвидо был верен своему слову вот уже три недели.

Их пути почти не пересекались, на вилле он проводил минимум времени, наедине с ним она не оказывалась ни разу даже случайно, а если они и встречались, то только по формальным поводам в гостиной или по вечерам в салоне. Он обращался к ней с учтивой, но прохладной любезностью. Да, это к лучшему, это то, чего она хочет, убеждала себя Клэр, но боль и тоска звали ее в тишину ее комнаты, не давая заснуть.

Она лежала, всматриваясь в темноту, и считала часы, следя за лунным светом, медленно перемещающимся по полу.

Одиночество, на которое она сознательно себя обрекла после истории с Джеймсом, не тяготило ее, она даже чувствовала облегчение, повторяя, что это единственный способ уберечься от предательства. Но она поняла: поступок Джеймса просто ударил по ее самолюбию. Она никогда не любила его, настоящее чувство пришло только теперь; только встретив Гвидо, она узнала, что значит задыхаться от неразделенной любви.

Клэр пыталась убедить себя, что путает страсть с любовью и то, что она испытывает к Гвидо, – это физическое влечение, огонек, который вспыхнул и быстро погаснет. Ведь она его почти не знает, они чужие…

Но, впервые увидев его, она попала под его власть раз и навсегда, едва он дотронулся до нее. Казалось, их жизни всегда стремились друг к другу и только ждали момента… Если только забыть о том, что это ее мечта… плод ее собственного, яркого воображения.

Клэр изводила себя самоуничижением. Гвидо поддался сиюминутному влечению, а она по слабости ответила, да и трудно было не ответить. Гвидо Бартальди искусный обольститель. Хотя он и уязвлен ее отпором.

Сознание этого доставляло ей своеобразное удовольствие, она чувствовала за безупречностью его манер ярость и недоумение – его отвергли!

Но чего этот отпор ей стоил! Искрящиеся от смеха глаза, дразнящая улыбка Гвидо, его «Кьяра» – как много все это значит для нее. Что же, все ушло в прошлое, она сама отказалась от этих «мелочей».

Она очнулась от своих мыслей и спокойно обратилась к Паоле:

– Сомневаюсь, что он передумал. Он просто занят делами, вот и все. – Она помолчала. – Когда он здесь, он ведь очень внимателен!

Она видела, как легко и очаровательно Гвидо Бартальди ухаживал за своей будущей женой. Если он отсутствовал более двух дней, обязательно привозил ей подарок – какую-нибудь дорогую безделушку, при этом давления на нее не оказывал, и это было правильно, с болью отмечала Клэр. Несмотря на неприязнь к будущему мужу, Паола была уже несколько заинтригована: почему он не пытается заняться с ней любовью? И, скорее всего, в тот день, когда он заявит о своих правах, Паола не сможет отказать ему. Слава Богу, она, Клэр, к этому времени уже будет далеко. Что бы Клэр себе ни говорила, смотреть на это у нее не было сил.

– Он щедрый. – Паола пожала плечами и искоса посмотрела на Клэр. – Он проводит в Сиене очень много времени, а моя мачеха говорит, что много подарков делает только тот, кто чувствует свою вину.

– А реставрация часовни для венчания? – как можно равнодушнее поинтересовалась Клэр. – Это тоже признак вины?

– Это он делает не для меня, – вызывающе ответила Паола. – Это часть его драгоценной виллы, которая должна быть сохранена.

– Как Минерва, – пробормотала Клэр.

– Вы ее видели? – изумилась Паола.

Клэр наклонилась собрать с пола журналы и заодно спрятать заливший ей щеки румянец.

– Я гуляла и дошла до нее.

– Удивительно, что Гвидо это допустил, – проговорила Паола. – Обычно он не разрешает гостям заходить так далеко. Статуя очень старая и очень ценная, и такая же ужасная. Вокруг нее много историй и легенд, хотя я не понимаю, из-за чего столько шума.

– Именно из-за того, что она очень старая и ценная, – сухо ответила Клэр. – И очень красивая. Она излучает ауру спокойствия и умиротворения.

Судя по лицу Паолы, Клэр с таким же успехом могла говорить на китайском языке.

– Не думаю, – продолжила Паола через некоторое время, – что Гвидо будет венчаться в такой глуши. Только в Риме, а церемонию будет проводить его двоюродный дедушка, кардинал.

– Ты предпочитаешь именно так?

– Я? – переспросила Паола. – Меня там не будет. Она опустила ноги на пол и стала собирать вещи.

– Я иду в дом, у меня болит голова.

– Опять? – Клэр удивленно приподняла брови. – Это уже третий раз за неделю, Паола. Может быть, сходить к доктору?

– Зачем? – раздраженно ответила Паола. – Мне надо просто немного отдохнуть от этих дурацких переводов. Увидимся за ужином, если у меня пройдет голова. Чао!

Клэр вздохнула и опустилась на лежак. Паола делала успехи в изучении английского, но к предстоящему замужеству относилась по-прежнему, хотя Клэр старалась изо всех сил, расписывая Паоле очарование виллы «Минерва» и ее окрестностей, преимущества статуса богатой маркизы. Паола никак не покупалась на эти блага.

– Здесь как на кладбище, – обычно следовал ее ответ. – Да и зачем мне выходить замуж за богатого человека? У меня будут свои деньги.

Правда, Паола перестала восторженно говорить о Фабио, практически не упоминала о нем, что не могло не радовать Клэр. Скорее всего, он решил, что Паола под усиленной охраной, и отступил. Разумеется, это не значит, что она переменит свое отношение к Гвидо, принимая во внимание его любовницу в Сиене.

Клэр услыхала, как кто-то спускается к бассейну, и оглянулась. В поле ее зрения оказался Тонио Леруччи.

– Я разбудил вас? Простите. – Он приветливо улыбнулся. – Думал, Паола здесь.

– Я не спала. – Клэр села. – А Паола пошла в дом отдыхать от жары.

Он кивнул, обмахиваясь рукой и садясь на свободный лежак.

– Наверное, погода скоро поменяется. В прогнозе говорили о надвигающейся буре.

– Да, воздух очень тяжелый, – согласилась Клэр. Может, у Паолы поэтому болит голова, подумала она, приподнимая волосы с затылка.

– Я пришел поинтересоваться, не хочет ли она поиграть в теннис перед ужином, когда станет попрохладнее, – объяснил Тонио.

– Я спрошу у нее, когда пойду в дом. – Клэр улыбнулась. – Вы делаете успехи, заставляя ее играть. Мне казалось, она ненавидит спорт.

– Маленькая, она была очень спортивной, а мачеха убедила ее, что в такую жару нельзя истязать себя. – Клэр почувствовала горечь в его голосе. – Только лежать и требовать, если что-то надо.

– Вы давно знакомы с ней? – поинтересовалась Клэр.

– Да, – как-то странно ответил он, что мгновенно насторожило Клэр. – Но она часто ведет себя очень эгоистично.

– Но ей не так легко живется здесь – ею постоянно руководят, никто не спрашивает ее мнения.

– Она еще слишком молода, – сказал он. – Я думал, она будет здесь счастлива, но теперь уже не уверен.

– Возможно, – осторожно подбирая слова, начала Клэр, – брак с подходящим человеком изменил бы все.

Тонио развел руками.

– Ну, в этом-то никакой проблемы нет. Ей достаточно дать согласие, и на следующий же день состоится бракосочетание.

– К сожалению, не все так просто, и не сомневаюсь, вы знаете об этом: она не любит его. – Клэр проглотила слюну. – Маркизу следовало бы проводить больше времени дома, – напряженно добавила она.

Тонио покачал головой.

– Сейчас у него нет другого выбора, налаживается сеть бутиков, и он лично проверяет все детали.

– Разве только поэтому он редко бывает дома?

– Простите меня, я не имею права обсуждать личную жизнь Гвидо, – нехотя проговорил Тонио.

– Но Паола знает об этом.

– Она мало что знает.

– Вы одобряете его поступки?

– Не мне его судить. – Он помолчал. – Гвидо вполне самостоятелен и делает то, что считает нужным.

– Вы очень преданны.

Он наклонил голову.

– Как и он. Однажды вы поймете это. – Он робко улыбнулся и поднялся на ноги. – Передайте, пожалуйста, Паоле мою просьбу.

По дороге к дому Клэр была задумчива. За последние недели она неплохо узнала Тонио, он нравился ей все больше и больше. Он безгранично терпим к Паоле, даже когда она становится совершенно невыносимой. Похоже, ничто не способно вывести его из себя.

В то же время ее немного удивляло, что Гвидо позволяет ему проводить столько времени в компании Паолы. Он часто приходил к бассейну, предлагая ей поплавать, учил ее играть в триктрак, приглашал танцевать, когда после ужина в салоне звучала музыка. Похоже, он заботился, чтобы ей не было скучно, и она не задумала какую-нибудь очередную выходку. Но это должен был делать Гвидо, думала она, а не его заместитель, каким бы преданным и благоразумным он ни был.

Она тихонько постучала в дверь Паолы и позвала ее, но никто не ответил. Наверное, она приняла болеутоляющее и заснула, решила Клэр, уходя.

В ее комнате шторы были приспущены. Клэр подошла к окну и откинула штору, впуская солнечный свет. Прикрыв глаза рукой, она смотрела на лесистые склоны и вспоминала о Минерве в скалистой нише, о потоке ледяной воды… и о том, что произошло между нею и Гвидо. Ей безумно хотелось придумать что-нибудь, как-то изменить ситуацию. Но как? Гвидо устраивала мимолетность отношений, а она мечтала о преданности, любви, браке.

Сегодня Гвидо отсутствовал, и она смело пошла к святилищу. Но кто это там впереди? В желтом?

Клэр нахмурилась.

– Виолетта? – вслух удивилась она. Нет, они с графом уехали обедать с какими-то друзьями в Губбио и еще не возвращались. Правда, у Паолы было платье такого цвета, вспомнила Клэр. Но Паола не выносит жары и якобы отдыхает в своей комнате.

Вот не повезло. Ей хотелось послать Паолу к черту, но чувство долга говорило, что она должна узнать, что происходит. Именно за это ей и платят.

Солнце нещадно налило, одежда противно липла к телу. Клэр, с трудом передвигая ноги, направилась к ступенькам, цепляясь за веревочные перила, больно саднившие влажные от жары руки.

Дойдя до того места, где тропинка раздваивалась, она остановилась, внимательно прислушиваясь, но не услышала ничего, кроме шума несущегося вдалеке потока воды.

Паола стояла перед нишей, смотрела на статую и плакала.

– Паола, что случилось? Что ты здесь делаешь? – как можно мягче спросила она.

– Вы же ходите сюда, – хрипло ответила та, – вы говорили, что здесь спокойно. Может, я тоже иногда хочу тишины.

– Тогда прости, что я нарушила твое уединение. – Клэр повернулась, чтобы уйти. – Побудь здесь.

– Нет, постойте, я хочу спросить вас кое о чем, – Паола помолчала. – Кьяра, бывает, что ты любишь кого-то и неожиданно понимаешь, что это не настоящее чувство, что на самом деле тебе дорог совершенно другой человек, и уже давно дорог, просто раньше ты была слишком слепа, слишком глупа, чтобы понять это? Такое бывает?

Клэр затаилась.

– Да, – тихо произнесла она, – я бы сказала, очень даже бывает.

Паола вздохнула.

– Я боялась этого. – Она помолчала. – Кьяра, я виделась с Фабио, он был здесь на вилле под видом садовника.

Клэр прикрыла глаза.

– Боже, кузен Марко.

– Вы догадались, что это он?

– Нет, но должна была. Я почувствовала в нем что-то фальшивое.

Паола кивнула.

– Именно так. Ему нужны деньги, и только деньги. Сначала он говорил о любви, как счастливы мы с ним будем, но потом не выдержал и начал говорить, как получить деньги у Гвидо. Все время спрашивал о моем наследстве. Я поняла, что любви нет, и одновременно поняла, кого люблю на самом деле. Я вдруг увидела, что он единственный мужчина, с кем я могу быть счастлива. Поэтому сегодня, когда я встретилась с Фабио, я сказала ему, что все кончено.

– И как он отреагировал?

– Он был в бешенстве. Сказал, что я одурачила его, и он заставит меня пожалеть об этом. И Гвидо заставит пожалеть тоже. – Она перевела на Клэр полные тревоги глаза. – Как вы думаете, он может?

– Нет, – уверенно возразила Клэр и проглотила ком, неожиданно вставший в горле. – Но если тебя это беспокоит, то скажи Гвидо.

– Не могу, – покачала головой Паола. – По крайней мере, не сейчас. Мне нужно сказать ему, что я была не права, он должен простить меня.

Клэр натянуто улыбнулась.

– Не думаю, что с этим будет проблема. Уверена, он встретит тебя с распростертыми объятиями.

В глазах Паолы снова засверкали слезы.

– О, вы так добры ко мне, Кьяра. Именно вы впервые заставили меня усомниться в Фабио. – Она взяла Клэр за руку. – Вы останетесь на мою свадьбу?

– Я постараюсь, хотя и боюсь, что это будет трудно, – отозвалась Клэр. – Мне придется искать новую работу. Паола, ты уверена, что хочешь выйти замуж?

– Да, – смутилась Паола. – У меня такое чувство, что я вернулась домой. Вы понимаете?

– Да, прекрасно понимаю.

В тот вечер Гвидо вернулся на виллу перед ужином. Клэр не видела, как он приехал, но была уверена, что он здесь.

Она рассматривала себя в зеркале. Сегодня есть повод нарядиться, и Клэр надела платье, которое ей купила Виолетта в Перудже. Оно стало немного свободнее, значит, она похудела.

На душе у нее было тяжело и грустно. Остается надеяться, что этого никто не заметит, все внимание будет приковано к Паоле и Гвидо.

Она говорила себе, что должна радоваться за них, должна чувствовать облегчение от того, что Паола избежала страшной ошибки с Фабио, ну а в качестве маркизы Бартальди ее будут баловать и защищать всю жизнь.

Ну, это не ее дело, скоро конец ее мукам, надеждам, всему – ее работа выполнена.

Но сначала ей придется пережить этот вечер – пожалуй, самый трудный в ее жизни.

Она медленно пошла вниз и, замешкавшись, остановилась, прислушиваясь к голосам, доносившимся из салона. Возбуждение, кружившее в воздухе, было почти осязаемо.

Она заметила, что дверь в кабинет Гвидо открыта, и глубоко вздохнула – сейчас самое время сообщить ему о своем уходе. Вероятно, он испытает облегчение, избавившись от нее.

Клэр подошла к двери и заглянула в комнату. Гвидо был не один, с ним была Паола. Она стояла в его объятиях, зарывшись лицом в его плечо, а его рука поглаживала ей волосы с нескрываемой нежностью.

Остолбеневшая Клэр остановилась на пороге, широко раскрыв глаза. Наконец он поднял голову и посмотрел на нее. Клэр увидела мрачное, почти изможденное лицо с плотно сжатыми губами. Оно удивительно не вязалось с нежностью его объятий.

Несколько долгих мгновений они просто смотрели друг на друга, и взгляд его черных глаз прожигал ее насквозь.

Наконец, издав нечто среднее между всхлипом и бормотанием извинения, Клэр развернулась и заспешила прочь.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Дорогое дитя, – Виолетта не скрывала своей обеспокоенности, – ты выглядишь нездоровой. Что случилось?

Клэр выдавила подобие улыбки.

– У меня раскалывается голова. Верно, скоро начнется буря, гроза всегда на меня так влияет. У тебя нет болеутоляющих?

– Конечно, есть. – Виолетта протянула ей свою кожаную сумочку. – Возьми, дорогая. Тут салфетки и пузырек с моим специальным одеколоном. Возьми все, что тебе нужно. – Она помолчала. – Могу я для тебя что-нибудь сделать? Матео говорит, ты не спускаешься к ужину. Может, я попрошу его принести тебе что-нибудь в комнату? Немного супа и фрукты?

– Нет, спасибо, я, правда, не голодна.

– Какая жалость. – Виолетта нежно потрепала ее по щеке. – Сегодня будет праздник, а ты такая красивая в этом платье, хотя и очень бледная. Паола сообщила тебе новости, конечно? Такая радость.

– Да, – спокойно согласилась Клэр, – радость.

Разве она вынесет эту «радость»? Клэр невидящим взором уставилась в сад – тупую боль, что стучала у нее в висках, нельзя было снять никакой таблеткой. Но она пообещала Виолетте, что примет лекарство и сразу ляжет.

Когда дверь позади нее открылась, она подумала, что крестная пришла проведать ее.

– Пожалуйста, не приставай ко мне, Виолетта, я уже ложусь, – устало произнесла она.

– Это не синьора, – голос Гвидо был резким, даже враждебным.

Она резко обернулась, едва держась на ногах.

– Что означает ваш визит?

– Я стараюсь быть хорошим хозяином, – холодно ответил он, – и беспокоюсь о здоровье моих гостей, и особенно того гостя, который предпочитает прятаться за малейшим недомоганием, лишь бы не сталкиваться лицом к лицу с жизнью.

– Напрасно иронизируете, маркиз, по-моему, наше знакомство – уже достаточно серьезное столкновение с реальной жизнью.

– Зачем вы искали меня?

– Чтобы официально уведомить вас о своем увольнении. – Сердце у нее стучало, а дыхание никак не приходило в норму.

– Обычно такие сообщения оформляют в письменном виде, – коротко заметил Гвидо. – В любом случае вы теряете время, я не принимаю ваше уведомление.

– Моя миссия здесь выполнена, – сухо напомнила она, – у вас нет причин и права задерживать меня дольше.

– Не говорите со мной о правах. – Он сверлил ее глазами. – Это мой дом, Кьяра, моя земля. И я – Бартальди. Здесь все пользуются только теми правами, которые я разрешаю. А что касается причин, то вы знаете не хуже меня, почему я хочу, чтобы вы остались.

– Вы хотите, – бросила она, – а как быть с моими желаниями? С моими чувствами? Что, если я скажу, что у меня нет сил оставаться с вами под одной крышей?

– Говори, что хочешь, это не имеет никакого значения, выбора все равно нет. – Он разглядывал ее, иронически скривив губы. – Я видел твои глаза, которые наблюдали за мной эти последние недели. Тени на твоем лице подсказывают мне, что ты, как и я, мучилась бессонными ночами. Пока ты не разделишь мою постель, Кьяра, я сомневаюсь, что вообще смогу спать.

– Тогда бессонница грозит остаться с тобой на всю жизнь, – яростно заявила она.

– Мне нужна только ты одна, Кьяра. – Он сделал шаг к ней, голос у него стал ниже, нежнее. – Ты разрываешь мне сердце, красавица моя.

– Не приближайся ко мне и не говори так. Вы слишком жестоки, синьор, – охрипшим голосом проговорила она.

– В твоей власти сделать меня добрым. – Он натужно засмеялся.

– По-моему, у тебя есть кому сделать тебя добрым – девушка в Сиене. – Она бросила эту фразу, не задумываясь.

Губы у него сжались.

– Да, она, без сомнения, подарит мне свою ласку, если я попрошу ее. Только я не хочу. Неужели ты так проста, что ничего не видишь и не понимаешь?

Она покачала головой.

– Я хотела понять, но то, что произошло за эти последние недели, выше моего понимания. Единственное я знаю точно: я бы хотела сейчас оказаться за много миль отсюда и никогда не видеть тебя. – Она жалобно всхлипнула. – Уходи, Гвидо, пожалуйста. Иди туда, где должен быть, иди к людям, с которыми должен быть. И оставь меня в покое.

– Сомневаюсь, красавица моя, что смогу оставить тебя в покое. – Он усмехнулся. – Но если ты так ненавидишь, есть простое средство, – продолжал он с горечью. – Закрой глаза, и я исчезну. Сделай это, Кьяра. Сделай это сейчас.

Гордость, воля, сознание отступили, она закрыла глаза – и через мгновение с наслаждением почувствовала прикосновение его губ к волосам, лбу, губам и прикрытым векам.

– До свидания, – прошептал он, – дорогая моя, любимая моя.

Гвидо ушел, и она почувствовала себя такой одинокой, какой не была еще никогда в жизни.

Когда Клэр-Кьяра снова обрела способность мыслить и шевелиться, она тут же потянулась к Виолеттиной сумочке и начала искать таблетки. Хотя какие таблетки могли вернуть ее сейчас к реальности? Как понять человека, который вступает в брак и целует другую? А она-то какова? Хочет ненавидеть его – и не может, и презирает себя за это.

Да где же эти таблетки? Непролитые слезы жгли ей глаза. Она высыпала содержимое сумочки на кровать, и ключи от машины, звякнув, упали на пол.

Клэр медленно наклонилась и подняла их, взвешивая в руке.

Вот она, судьба.

Остаться возле Гвидо хотя бы на час, а тем более – на ночь! Она погибнет, погибнет, погибнет!

Итак, она доедет до ближайшей станции, сядет на поезд – все равно куда, лишь бы замести следы, чтобы даже Гвидо с его возможностями не нашел ее. Она должна была сделать это давно, но тянула, сама не зная зачем. А вещи? Вернуться за ними – значит пойти на риск. Только смена белья, несколько самых необходимых туалетных принадлежностей, паспорт и деньги. Этого должно хватить. Если ее начнут искать, то одежда в гардеробе создаст впечатление, что она ненадолго вышла, скажем, погулять перед сном. Это даст ей запас драгоценного времени.

Конечно, она должна переодеться. В черном платье и длинном пиджаке она будет выглядеть достаточно элегантно и нарядно.

Расстегивая платье, Клэр поймала в зеркале свое отражение. Гвидо прав, действительно, хороша: светлые волосы, темные блестящие глаза, легкий румянец, подчеркивающий скулы. Черное платье облегало стройные бедра, высокий разрез обнажал длинную, затянутую в черный чулок ногу.

Хватит любоваться, сейчас главное – вперед, прочь из виллы, прочь от Гвидо, только бы он не помешал.

Галерея и лестница были безлюдны, видимо, все ушли в гостиную.

Клэр заставила себя идти спокойно, оглядываясь в полумраке сада, делая вид, что просто прогуливается. Подойдя к часовне, она замелила шаг. Часовня была в лесах, вход на колокольню по-прежнему был закрыт – видимо, что-то мешало реставрации.

Строение было огорожено, но, подойдя ближе, Клэр с удивлением заметила, что несколько досок сняты и прислонены к забору. Еще больше она была поражена, когда увидела машину неподалеку.

Может быть, архитектор вернулся, чтобы закончить осмотр? Но он не стал бы делать это в полутьме. Или Гвидо пригласил его на ужин?

Но разве такая машина может принадлежать преуспевающему архитектору?

Нахмурившись, Клэр решила подойти к ней поближе, но уже у машины услышала голоса и инстинктивно спряталась за капот.

Двое мужчин вышли из колокольни, держа в руках что-то тяжелое, завернутое в мешковину и перевязанное веревками.

Сначала ей почудилось, что это тело, и она быстро зажала рот рукой, чтобы не закричать.

– Осторожнее, идиот. – Голос показался ей знакомым.

Это Фабио!

– Если ты разобьешь ее, то лишишься состояния, – нетерпеливо продолжал он.

Они открыли багажник и опустили свою ношу внутрь, бормоча и ругаясь.

Клэр так и замерла. Она понятия не имела, что они делают, но не испытывала ни малейшего желания быть обнаруженной.

Шепотом обменявшись какими-то репликами, они вернулись к колокольне, и Клэр выпрямилась. Они явно замышляли что-то дурное. Надо немедленно сообщить, но возвращаться в дом она не собирается. Можно остановиться у первого же телефона-автомата, подумала Клэр, осторожно пробираясь назад.

Багажник был все еще открыт, она заглянула внутрь и замерла: в машине лежала кое-как прикрытая тряпками статуя Минервы.

Они крадут статую!

– Добрый вечер, синьорина, – раздался сзади голос Фабио, и она, вскрикнув, обернулась. – Я так и подумал, что это вы рыскаете тут. Занятие, вполне достойное для женщины Бартальди, – охранять его ценности.

– Не смейте так со мной разговаривать! Что вы делаете с Минервой?

– Мы хотим отправить ее в надежное место, проверим, во сколько оценивает ее маркиз. Спасибо Паоле, она рассказала мне легенду: если что-то случится со статуей, то и дом Бартальди не устоит. – Он неприятно улыбнулся. – Интересно, маркиз суеверен?

– Я думала, вы уже поняли: он не поддается на шантаж, – процедила Клэр.

– Ну, кусок камня не болтает и не оставляет писем где ни попадя. Паола не стоит тех неприятностей, которые доставляет, а у меня будет много денег, даже больше, чем я мечтал.

– Тебе не удастся увезти ее.

– Да? – улыбка у него стала еще шире. – И кто же мне помешает? Вы, синьорина? Не думаю. В любом случае Бартальди неплохо заплатит и за то, чтобы вернуть вас, девушка.

Он посмотрел куда-то мимо нее и кивнул. Клэр мгновенно схватили и завернули в одеяло. Она брыкалась, лягалась, пыталась кричать, но одеяло, старое и затхлое, глушило звук. Ее связали и бросили в машину.

Клэр чуть не задохнулась и какое-то время лежала, хватая ртом воздух.

– Не так мягко, как в постели Бартальди, а, милашка? – с ненавистью, злорадно поинтересовался Фабио. – Не волнуйся, скоро ты туда вернешься, как только твой любовничек даст мне деньги.

Она пыталась закричать, сказать им, что они сумасшедшие, что Гвидо не заплатит за нее ни единой лиры, но мотор зловеще взревел, заглушив ее слова.

Их трясло на ухабистой дороге. Казалось, это будет длиться вечно. Клэр успокоилась, стараясь вдохнуть свежий воздух сквозь дыры в одеяле. Куда ее везут? Она попыталась определить по времени, но поняла, что это невозможно.

К ее собственному удивлению, она была больше зла, чем напугана. Вспомнилось, что Гвидо считал Фабио не опасным, а ленивым и жадным, охотником за легкими деньгами.

Она стала напрягать и расслаблять мышцы, но веревка врезалась в руки и тело. Ей уже стало по-настоящему больно, и она не могла даже шевельнуться. Наконец машина, завизжав тормозами, остановилась. Где бы они ни были, Фабио, похоже, не боялся быть услышанным.

Она услышала, как распахнулась дверца, после чего ее бесцеремонно вытащили, развязали и поставили на ноги.

– Иди вперед, – приказали ей и пошли по обе стороны, почти зажав ее. Клэр попыталась оттолкнуть хотя бы одного и сильно лягнула. Человек справа вскрикнул от боли и на какое-то время ослабил хватку, но, когда она попыталась убежать, что-то ударило ее по голове, и она провалилась в темноту.

Казалось, веки склеены, и Клэр с трудом разлепила их. Под потолком горела тусклая лампочка, прикрытая абажуром с цветами.

Похоже, это был не подвал, скорее спальня в деревенском доме. Голова у Клэр раскалывалась, во рту пересохло. Она лежала на односпальной кровати на грубом белом покрывале. Босоножек на ногах не было – верно, ее похитители волновались о чистоте одеяла. «Чистюли!» – с иронией подумала она.

Пол был выложен полированным паркетом, на нем было брошено несколько ковриков. Старомодная, но до блеска начищенная мебель. За шторами в цветочек – ставни, видимо наглухо закрытые.

«Что делать? – думала она, откинувшись на подушку. – Сколько сейчас времени, где она, где Фабио и его друзья-воры?»

Единственное, что оставалось, – это ждать.

Впрочем ожидание не слишком затянулось. Она услышала звук ключа, и на пороге появился молодой человек – очевидно, второй похититель. Он был ниже Фабио, коренастый и широколицый. Лицо добродушное, но встревоженное.

– Значит, проснулись. – От нее не укрылось проскользнувшее в его голосе облегчение. Видимо, они догадались, что причинение ей физического вреда не в их интересах. – Как вы себя чувствуете?

– Как никогда хорошо, – язвительно пошутила Клэр. Она посмотрела на его сильные руки с мозолистыми ладонями и сделала вывод. – Должно быть, вы Марко.

Он вспыхнул и испуганно уставился на нее.

– Откуда вы узнали?

– Потому что, в отличие от своего друга, вы похожи на человека, который, всю свою жизнь провел на свежем воздухе. Вы не могли бы развязать меня?

– Нет, этого я не могу сделать, синьорина.

– В конце концов, вам все равно придется это сделать, мне нужно в ванную, – твердо заявила она.

Он вышел, что-то бормоча себе под нос, и вернулся вместе с Фабио. Вдвоем они подняли Клэр с кровати, поставили на ноги и повели по длинному коридору, тоже тускло освещенному и украшенному яркими картинами с библейскими сюжетами.

Ванная блестела чистотой.

– Только без фокусов, – предупредил Фабио, развязывая ей запястья, и толкнул ее внутрь, бросив ей тонкое льняное полотенце.

В ванной оказалось только одно крошечное окошко почти под потолком, так что фокус исключается, печально подумала Клэр.

Она привела себя в порядок, ополоснула лицо и руки холодной водой. «Ужасный вид, – решила она, критически рассматривая себя в маленькое зеркало. – Бледная как смерть, на лбу синяк, почти шишка.

Но здравый смысл подсказывал, что она еще легко отделалась.

– Поторапливайся, – постучал в дверь Фабио.

– Мне нужна моя сумка, – в ответ крикнула она. – Что вы с ней сделали?

– Она у нас. Ты что, за дураков нас держишь?

– На этот вопрос я бы предпочла не отвечать, – холодно высказалась Клэр. – Просто разрешите мне воспользоваться косметичкой и расческой. Вряд ли я вырою подземный ход губной помадой.

Снова раздалось какое-то бормотание, но вскоре дверь открылась и ей бросили косметичку и щетку для волос.

Расчесав волосы, попудрившись, накрасив губы и слегка брызнув на себя духами, она почувствовала себя лучше. Это не решало проблем, но давало бесценную в нынешнем положении психологическую поддержку.

Наконец она вышла в коридор и смерила похитителей ледяным взглядом.

– Прежде чем вы снова меня свяжете, я хочу стакан воды и чего-нибудь поесть.

К ее удивлению, она получила и то и другое. Марко принес ей бутылку минеральной воды и миску вкусного горохового супа. На подносе лежала даже скатерка и накрахмаленная салфетка.

Пока она ела и пила, он стоял, прислонившись к двери.

– Вкусно, – улыбнулась она ему. Он покраснел и проговорил что-то в оправдание. – Скажи мне, – Клэр положила салфетку на поднос, – Фабио действительно твой кузен?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, мы познакомились в баре. Фабио рассказал, что любит синьорину Паолу, а маркиз мешает их любви. Мне стало жалко его. Потом он сказал, что заплатит мне, когда они с синьориной поженятся. Я помог ему получить работу в поместье, и они начали встречаться. – Он сгорбился. – Но синьор Леруччи сказал, что знает, у меня нет кузенов, и меня уволили. Мой отец работал на Бартальди, и его отец тоже, и для меня это был большой позор. Моя мать очень расстроится, когда узнает обо всем. – Он помолчал. – А когда синьорина Паола сказала Фабио, что не собирается убегать с ним, это все вообще потеряло смысл. – Он тяжело вздохнул.

– Но Фабио предложил тебе другой вариант. Получить деньги, украв статую Минервы? – высказала предположение Клэр.

– Да, мы все знали, что маркиз очень дорожит этой статуей. Это старинное сокровище и очень ценное. Фабио поклялся мне, что не повредит ее, и пообещал мне тоже выделить часть денег. У меня теперь нет работы, а моя мать не очень здорова. Кто теперь возьмет меня после того, как узнают, что меня уволил Бартальди? Никто, – с горечью, как-то по-детски сказал Марко.

В это время открылась дверь, и появился Фабио с веревками, видимо намереваясь опять связать ее.

– В этом есть необходимость? – с отвращением спросила она.

Он усмехнулся.