Текст книги "Дай мне больше (ЛП)"

Автор книги: Сара Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Правило № 27: Разберись в своей истории

Хантер

Я пришел на встречу рано, а я ненавижу приходить рано. Даже Эмерсон еще не пришел, а он всегда первым входит в комнату.

Я опускаюсь в кресло с хмурым лицом и смотрю на деревянную поверхность стола для совещаний. Я размышляю, как упрямый мудак, которым я и являюсь. Я злюсь на Дрейка за то, что он бросил меня, явно флиртуя, и я активно злюсь на него за то, что, я почти уверен, он собирается сделать с барменом.

Да что с ним такое? От нашей поездки он сразу переходит к попыткам трахнуть кого-то еще. Как он мог так поступить с Изабель? Почему он не может хоть на секунду оставить свой член в штанах?

На этой неделе мне стало ясно, что нас троих что-то связывает. А он этого не замечал? Нет. Для него это был просто трах, а мы ничего не значили. А ведь я хотела, чтобы эти отношения были втроем. Я даже подумывала о том, чтобы ввести его в свой брак на длительный срок, но, конечно, он этого не хочет. Для этого нужно не совать свой член в первого встречного.

– Что с тобой?

Гарретт, один из моих совладельцев, говорит, нахмурив брови, когда входит в комнату. Он не из тех друзей, которым можно довериться. Гарретт прекрасно умеет посмеяться и хорошо провести время, но если бы я вывалил на него все подробности последних двух недель, его голова взорвалась бы от попыток воспринять все всерьез. Я заставляю свою грудь сделать глубокий вдох, глядя на него.

– Я в порядке, – лгу я.

Гарретт смеется. – Конечно. Судя по тому, что ты сердито хмуришься, ты либо не очень рада возвращению, либо вообще не получила удовольствия от поездки.

– Нет. Поездка была замечательной, и я счастлив вернуться.

Одна правда и одна ложь. Поездка была замечательной, и я бы хотел, чтобы она никогда не заканчивалась.

– Ты ведь не потерял Дрейка в секс-клубах?

– Он здесь. В баре, – бормочу я.

– Держу пари, он хорошо провел время. Я наполовину ожидал, что он вообще не вернется.

Я ничего не отвечаю. Минуту спустя начинают входить остальные члены команды. Эмерсон и Чарли, она идет впереди него, его рука нежно прижимается к ее спине. Мэгги, как обычно, что-то печатает на своем телефоне.

Они все приветствуют меня, улыбаются и спрашивают о моей поездке, и я стараюсь улыбаться как можно естественнее. Потом, конечно, они все спрашивают о Дрейке, и мне становится все труднее удерживать фальшивую улыбку.

– Хорошо, Хантер. Расскажи нам все. Я уверен, что у тебя много мыслей и идей.

Эмерсон откидывается в кресле и задумчиво смотрит на меня в ожидании. У меня действительно много мыслей и куча идей, но некий огромный белокурый засранец не хочет вылезать из моего мозга и давать мне думать.

– Да… – Я заикаюсь: – У меня еще не было возможности подготовить презентацию. Вчера нам пришлось выселить Дрейка из его квартиры, но я могу что-нибудь придумать…

– Все в порядке, – говорит Эмерсон с кривой улыбкой. – Нам не нужна презентация, Хантер. Просто расскажи нам о своей поездке.

Я тяжело вздохнул. Думай, Хантер. Думай. Но четких мыслей нет, только образы и воспоминания, и ничего, чем я мог бы с ними поделиться. Как в тот момент, когда я впервые увидел, как Дрейк связывает мою жену… во время…

– Демонстрации шибари, – промурлыкал я, внезапно используя воспоминания о них как музу. – Мы видели несколько потрясающих демонстраций, которые я бы с удовольствием привез сюда. – Я выпрямляюсь в кресле. – Раз в месяц пусть члены клуба учатся делать это сами.

– Отлично. Это будет хорошо сочетаться с другими нашими демонстрациями излома. Что-нибудь еще?

Именно во Дворце огня владелец напомнил мне, что мы, возможно, делаем недостаточно для того, чтобы наши члены, особенно женщины, не привлекали к себе внимания. – Мы должны делать больше для защиты частной жизни наших членов, особенно женщин, которые не чувствуют себя комфортно, просто гуляя по нашему клубу. Может быть, раз в месяц устраивать вечер-маскарад?

Несколько человек за столом заинтересовано переглядываются. Эмерсон кивает, когда я иду дальше.

Я перебираю в памяти воспоминания о поездке… останавливаюсь на том моменте, когда я увидел, как Дрейк и Изабель впервые целуются, и что я чувствовал после этого, когда украл ее, потому что в тот момент она должна была быть у меня.

– Быстрые номера, – говорю я. – Мы были в клубе, и у них были кабинки, которые не нужно было арендовать, но можно было использовать… для быстрого секса.

При воспоминании о той ночи уголок моего рта начинает подергиваться ухмылкой. Я замечаю, как Чарли, девушка Эмерсона, прикусывает губу, краснеет и быстро набирает на своем ноутбуке то, что я говорю.

– Быстрые номера… Мне это нравится, – отвечает Эмерсон. – А Дрейк?

Я поднимаю голову и смотрю на него.

– Нет, я был с Изабель, – быстро говорю я, чтобы поправить его, мои щеки внезапно начинают гореть.

Эмерсон улыбается. – Я имею в виду… может ли Дрейк построить нам что-то подобное?

Черт меня побери. Не могу поверить, что только что подумала, будто он спрашивает, трахалась ли я с Дрейком в комнате быстрого доступа. Сейчас я борюсь с желанием выбежать из этой комнаты, как трус.

– О, – отвечаю я, прочищая горло и чувствуя на себе взгляды всех присутствующих в комнате. – Да, легко.

– Отлично, – говорит он, и мне может показаться, но я могу поклясться, что он смотрит на меня с большим вниманием, чем обычно. Я ерзаю на своем месте. – Что-нибудь еще?

Следующий вопрос дается легко, но я уже не так радуюсь и горжусь воспоминаниями, когда говорю: – Темные комнаты.

– Темные комнаты? – спрашивает Гаррет.

– Да. Кромешная тьма. Полностью анонимные. Там любой может делать все, что захочет… с кем захочет.

Клянусь, они все могут читать мои мысли, когда я вспоминаю ту ночь. Она повторяется в моей голове.

Владелец клуба предложил мне посмотреть комнату в очках, и в следующий момент я увидела Дрейка, стоящего там с расстегнутыми джинсами, и ребенка, который едва ли достаточно взрослый, чтобы пить, трогающего его за грудь. За все годы наблюдения за тем, как Дрейк флиртует с мужчинами, целует их и ложится с ними в постель, я наконец-то сорвалась.

– Интересно… – ответил Эмерсон.

– И где же тут веселье? – добавляет Гарретт со смехом. Будучи вуайеристом, он, конечно, ненавидит эту идею.

– И это безопасно? – спрашивает Мэгги.

– Очень. Во всех комнатах были камеры, вышибалы со специальными очками, чтобы видеть в темноте, и презервативы были обязательны. Я чувствовал себя там в полной безопасности. На самом деле это было очень раскрепощающе.

– Ты пользовался ими? – спросил кто-то, и я даже не поняла, кто это был. Я слишком погрузился в воспоминания, и, наверное, не должен был упускать эту последнюю деталь.

– Эм… да. Я ходил туда. Мы с Дрейком оба.

Господи, почему я все еще говорю?

Стол коллективно кивает, и мне хотелось бы знать, о чем они думают. Могут ли они подозревать, что на самом деле произошло во время нашей поездки? Конечно, не все. Не о том, что я предложил Дрейку и Изабель переспать, потому что меня возбуждала одна только мысль об этом. Или о том, как Дрейк опустился на меня в темном клубе. Или мы втроем трахались в Вегасе, как животные. Или влюбленность в мою лучшую подругу. Этого они точно не ожидали.

– Звучит заманчиво, – говорит Эмерсон после долгого, неловкого молчания. – Темные комнаты, возможно, будет немного сложнее создать в условиях ограниченного пространства. Если только Дрейк не захочет построить еще один уровень в клубе. Где он вообще?

Гарретт отвечает прежде, чем я успеваю ответить. – Хантер, должно быть, всю неделю был настоящим занудой, потому что Дрейк сейчас там, прижимается к Гео и, наверное, мочит свой член, пока мы разговариваем.

Моя челюсть сжимается. Я не виню Гаррета, потому что мы постоянно так шутим. Это то, чем мы занимаемся, но сейчас это действует мне на нервы как никогда раньше.

– Ты встретишься с ним в какой-то момент и получишь смету на ремонт? – спрашивает Эмерсон, его лицо приобретает серьезное выражение.

– Конечно, – отвечаю я.

– Если у него есть какие-то идеи по поводу темных комнат, я с удовольствием их выслушаю.

– Я передам ему, – говорю я.

Затем Эмерсон просто кивает, и я не могу отделаться от ощущения, что он смотрит на меня не просто так. Как будто он читает все по моим глазам, и от этого мне чертовски неловко. Поэтому я отвожу взгляд и пишу себе пару заметок в блокноте.

Остаток встречи проходит без происшествий. Когда все готово, я быстро ухожу, чтобы избежать ненужных светских бесед и назойливых вопросов. Мне не терпится найти Дрейка. Что, если его нет в баре? Что, если он снял комнату с кем-то?

Я сжимаю кулаки при этой мысли, направляясь к главному залу. Ради Изабель, это было бы просто ужасно.

Когда я распахиваю дверь из коридора для персонала в главный зал, я сначала не вижу его. Затем мой взгляд проходит мимо бара, и я вижу его, сидящего на том же месте, но теперь он склонился над поверхностью, смеясь с Гео, который теперь снова склонился в своем пространстве.

Я бросаюсь к бару, быстро напоминая себе, что нужно сохранять спокойствие. Но, честно говоря, какого черта он делает?

– Пошли, – говорю я, и мои слова больше похожи на рык, чем на то, что сказал бы нормальный, цивилизованный человек. Гео встает и медленно отходит от Дрейка. Хороший выбор, парень.

Дрейк смотрит на меня с тревогой. – Все в порядке?

– Могу я поговорить с тобой? – спрашиваю я, чувствуя, как закипает гнев.

– Конечно, – отвечает он, встает и идет за мной в укромный уголок.

– Что с тобой? – спрашивает он.

– Со мной? – Мои глаза расширяются. – Что с тобой не так? Гео думает, что ты хочешь отвезти его домой и трахнуть, и, честно говоря, я тоже так думаю.

Он пожимает плечами, отводя взгляд. – И что с того, что это так? И вдруг у тебя возникла проблема с тем, что я встречаюсь с парнями?

– Это не имеет никакого отношения к тому, что он парень, – огрызаюсь я, прежде чем быстро вернуть его обратно. – А как же Изабель?

Я наблюдаю за тем, как Дрейк приводит себя в порядок, прежде чем ответить. – Я думал, что все, что произошло во время нашей поездки, было просто забавой. Теперь мы вернулись домой. Верно?

Когда его глаза снова встречаются с моими, я замираю. Он спрашивает меня об этом? Все так и было, но если я действительно скажу, что все было не так, то он действительно передумает и поедет со мной домой? Этого ли я хочу?

Дрейк никогда не остепенится, по крайней мере, надолго. Если я затяну с этим, то в конечном итоге пострадает Изабель, а я не могу допустить, чтобы это случилось с ней. Если он собирается действовать именно так, то лучше прекратить отношения сейчас.

– Хорошо, – холодно отвечаю я.

– Хантер, я не могу вечно быть третьим лишним в твоем браке. Эта поездка была веселой, но чем скорее мы вернемся к прежним отношениям, тем лучше.

Мое сердце словно свинцовый шар в груди. – И что же ты собираешься делать, Дрейк? Просто вернешься к траханью случайных незнакомцев? Ты действительно хочешь делать это вечно? Как твоя мама.

В его глазах горит огонь, когда он смотрит на меня. Это было слишком резко, и если бы я мог взять свои слова обратно, я бы это сделал. – И все это время я избегал сравнивать тебя с твоим отцом…, – отвечает он.

Мы вовсе не собираемся возвращаться к тому, что было раньше. Сейчас мы движемся в противоположном направлении, и я чувствую себя беспомощной, чтобы остановить это.

– Мне жаль, – говорю я, как будто этого достаточно, чтобы исправить ущерб от цунами оскорблений.

– Все в порядке, – отвечает он со вздохом. – К твоему сведению… я не собираюсь трахаться со случайными незнакомцами. Я тут подумал… может, мне пора встречаться по-настоящему. Узнать кого-то получше и попытаться сделать так, чтобы это было надолго.

Почему я ненавижу эту идею еще больше?

– Тогда не трахайся с ним, – говорю я, глядя прямо в знакомые голубые радужки.

– Хорошо, – отвечает он, но это не убедительно.

– Я серьезно, Дрейк. Если ты хочешь иметь настоящие отношения, то не трахай его сразу. Посмотрим, сможешь ли ты вообще это сделать.

Он ничего не отвечает, и я ухожу, чувствуя себя мудаком после оскорблений в адрес лучшего друга, как будто это и вполовину не так плохо, как то, что он делает со мной – лжет мне. Потому что, что бы он ни говорил о том, что не будет спать с Гео, я знаю его слишком хорошо, и не верю ему ни на секунду.

Правило № 28: Если ты любишь кого-то, отпусти его. (Легче сказать, чем сделать.)

Изабель

Я понимаю, что что-то не так, когда мой муж входит в парадную дверь – один. Он хмурится и не произносит ни слова, поднимаясь по лестнице в нашу спальню.

Возвращение домой из этой поездки было похоже на самое настоящее испытание, которое мы не выдержали. Прошло чуть больше двадцати четырех часов, как мы вернулись назад, а мы уже разваливаемся на части. И я догадываюсь, почему.

Я поднимаюсь за Хантером по лестнице и вижу, что он снимает костюм в гардеробной, вешает пиджак на вешалку и сердито срывает галстук.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Ничего, – пробормотал он.

Я сглатываю нахлынувшие эмоции, услышав, как он расстроен. Он не произносит ни слова, срывая с себя рубашку, сворачивая ее в клубок и бросая в корзину для белья. Когда он начинает застегивать пуговицу на брюках, он наконец смотрит на меня, и я замечаю, как внутри него прорывается плотина.

– Я думал, что в конце концов он вернется. Я думал, что он просто возьмет время, но нет. Он уже в клубе. Он, наверное, уже голый с барменом, и я, честно говоря, не знаю, почему меня это волнует. Он хочет жить именно так. Это его дело. Мне просто жаль, что твои эмоции оказались вовлечены… и я сделал это. Я навлек на себя все это. Я не должен был просить тебя об этом…

Честно говоря, я боялась этого больше, чем ожидала, но у меня было предчувствие, что мы не сможем удержать его надолго. Я имею в виду, на что мы рассчитывали? Привлечь его в наш брак навсегда? Это несправедливо по отношению ко всем, и в первую очередь к нему.

И мой муж это знает, но я боюсь, что он втянул себя в это еще больше, чем я. И я почти умираю от того, что чувствую, когда Дрейка нет рядом. Знать, что кто-то еще получает его улыбку и прикосновения.

– Ты сказала ему о своих чувствах? – спрашиваю я.

Хантер замирает. – Что? Что я устал от того, что он – тридцатичетырехлетняя мужская шлюха? Вообще-то… да, вроде как говорил.

Я поморщилась. – Нет, Хантер. Я не это имела в виду.

Он поворачивается ко мне спиной, расстегивая брюки, вытаскивая ремень и вешая его на крючок. Проходит много времени, прежде чем он отвечает. – Что ты имеешь в виду, Изабель?

Теперь у меня действительно жжет горло. – Ты сказал Дрейку о своих чувствах к нему?

Он поворачивает голову в мою сторону. – Я знаю, о чем ты думаешь, Из, но все не так. Да, мы немного подурачились, но больше ничего не было. Мы просто друзья.

Я прикусываю губу, борясь с подступающими слезами. Я не могу говорить, но он продолжает за меня: – Кроме того, я не должен этого делать. Он должен знать… мы особенные. Я думал, что мы будем значить больше. Но он не смог продержаться и одного гребаного дня.

– Для чего, Хантер? Он был здесь всю свою взрослую жизнь. Ты приютил его, защитил, дал ему дом и семью. Черт, Хантер, ты отдал ему свою жену.

При этих словах у него раздуваются ноздри, и он быстро отводит взгляд. Но я возвращаю его внимание обратно. – Ты проклинаешь его за то, что он никогда не остепенится и будет распущенным, но ты держишь его в удушающем захвате, привязанным к тебе всю его жизнь. У него не было возможности расти.

Он сердито хмыкнул. – Что ты хочешь сказать? Я должен просто отпустить его?

– А какой у нас выбор?

Этот вопрос застыл в воздухе между нами, даже когда он выскочил из шкафа и пошел в душ. Какой у нас выбор? Никакого. Мы с Хантером выбрали друг друга, и все это время мы держали Дрейка на коротком поводке.

И хотя каникулы были веселыми, мы сделали худшее из возможного. Мы дали ему попробовать то, чего он не может иметь. На короткий миг он превратил третьего лишнего в центр внимания, и я знаю, что идея создания полноценных отношений между всеми нами тремя приходила в голову каждому, но пока эти двое не преодолеют то, что заставляет их оставаться на прежних позициях, этого никогда не произойдет. Хантер должен быть тем, кто первым заговорит об этом, а это самое маловероятное из всех возможных вариантов.

Уже за полночь я слышу, как открывается входная дверь. Хантер крепко спит рядом со мной, ворочаясь каждые несколько минут. Поэтому я легко встаю с кровати, не издавая ни звука. Спустившись по лестнице, я замечаю, что на кухне горит свет. На мне только трусы и одна из футболок Хантера, мы уже перестали быть скромниками.

Я наполовину ожидаю, что Дрейк снова будет пьян, как в прошлый раз, когда я застала его пробирающимся в дом слишком поздно, но на этот раз он не такой. Я вижу трезвость в его глазах в тот момент, когда наши взгляды встречаются. Он не просто трезв – он мрачен. И мне кажется, я знаю, почему.

– Я тебя разбудил? – спрашивает он.

Я качаю головой.

В комнате воцаряется неловкая тишина. Наконец, он произносит слова, которые я отчаянно хотел услышать.

– Я не спал с ним.

Слава Богу.

– Почему? – Я вцепилась в кухонный остров между нами, как будто это единственное, что меня удерживает.

– Я не знаю…

– То, что произошло между нами, было просто интрижкой, Дрейк. Сумасшедший отпуск, но теперь все кончено, – отвечаю я, следя за выражением его лица в поисках признаков того, что он согласен.

Он нахмуривает брови, делая шаг ко мне. – Ты действительно так думаешь? Ты считаешь, что это ничего не значило?

– А ты?

Мы смотрим друг на друга в течение долгого напряженного момента, прежде чем он насмехается и сердито проводит руками по волосам. – Я думаю, что мы оба находимся во власти того, кто наверху. Я думаю, что то, чего он хочет, и то, что он готов признать, что хочет, – это две разные вещи, и пока он не поймет это, мы оба застрянем вот так.

Я смаргиваю надвигающиеся слезы, потому что в глубине души знаю, что то, чего он хочет, никогда не произойдет. И если Хантер не сможет смириться с этим, то Дрейк никогда не будет счастлив. А если у Дрейка не будет Хантера, то и у меня не будет Дрейка.

Ужас вонзился в мое сердце, как нож.

Отбросив боль, я бесшумно передвигаюсь по острову, открываю шкафчик рядом с Дрейком, чтобы достать стакан для воды. Когда я закрываю дверцу, я чувствую, что он стоит ближе. Когда я пытаюсь обойти его, чтобы добраться до холодильника, он преграждает мне путь.

Нож вонзается чуть глубже.

– Дрейк, – шепчу я, не в силах смотреть ему в глаза. Его рука касается моей талии, когда он подходит ближе, дыша мне в шею.

– Я никогда в жизни не был так зависим от другого человека, Изабель. Но я не могу перестать думать о тебе.

Его губы касаются моей шеи, и я закрываю глаза от нахлынувшего на меня стыда. Я не двигаюсь, но и не останавливаю его.

– Я все еще чувствую тебя в своих руках. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я слышу звуки, которые ты издавала, когда я трахал тебя. Я знаю твой вкус и твой запах. Я знаю, что должен жить дальше, но не знаю, смогу ли.

В его голосе боль и искренность. Настолько искренний, что мое сердце раскалывается на две части.

Мне хочется упасть в его огромные объятия и почувствовать тот особый комфорт, который я ощущаю только в объятиях Дрейка. И на мгновение мне это почти удается. Не знаю, будет ли это слабостью или храбростью, но я не могу сказать ни того, ни другого.

Повернув голову, я смотрю ему в глаза, наши рты так близко, что я чувствую его дыхание. – Мы не можем. Больше не можем.

Боль, вспыхнувшая в его глазах, хуже, чем нож, который сейчас торчит в моей груди. Вместо того чтобы поцеловать мои губы, он прижимается лбом к моему, и мы остаемся так на мгновение, вдыхая друг друга так сильно, как только можем, выражая простыми прикосновениями все то, что не можем выразить больше.

Наконец, я отстраняюсь, и он позволяет мне это сделать. Когда я выхожу из кухни, чувствуя, что мое тело тяжелее и медленнее, чем когда я спускалась сюда, он произносит мое имя, и я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

– Ты ведь знаешь, что всегда была моей девушкой, правда?

Я сдерживаю свои эмоции. Успокоившись, я киваю.

– И несмотря ни на что, ты всегда будешь моей девочкой.

Слезы застилают мне глаза, и я заставляю себя улыбнуться. – Спокойной ночи, Дрейк.

– Спокойной ночи, Изабель.

Наверху я забираюсь в постель рядом с Хантером, но засыпаю спиной к нему, чего я почти никогда не делаю, но сейчас я злюсь на него. Он так поступил с нами, играл с нашими сердцами, словно они были его игрушками, а теперь он разрывает нас на части. И если он не будет осторожен, то разрушит не только свою дружбу.