Текст книги "Похищение Софи"
Автор книги: Сара Гэбриел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
В жизни он неуклонно следовал собственному кодексу чести, и все же этот человек был разбойником, бродягой и мятежником.
«В наш век просвещения, новейших открытий и сложных общественных противоречий, – подумала Софи, – этот горец кажется человеком совсем другой эпохи, отважным воином с сердцем льва и львиной храбростью».
Может, всему виной виски и неимоверная усталость? Или Коннор Макферсон и вправду оплел ее своими колдовскими чарами? Он похитил ее, разом лишив будущего и всех ее надежд. И все же этот разбойник обладал удивительным благородством и великодушием.
Софи отвела взгляд. Ее тело пылало. Когда-то ей уже довелось испытать то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда их тела сливаются воедино, словно рука и перчатка, а страсть властвует над ними и дарит ни с чем не сравнимое наслаждение. Софи потеряла невинность в пятнадцать лет, а взамен сумела испытать лишь слабое подобие того, что способна дать настоящая любовь. Мимолетное неуклюжее соитие с мальчишкой ненамного старше Софи принесло лишь горечь и сожаление. Девушка позволила своим необузданным страстям вырваться на волю, и ужасная ошибка обернулась не любовью, а бесчестьем.
И вот теперь судьба предназначила Софи стать женой разбойника и провести свою первую брачную ночь в безлюдном полуразрушенном замке.
Что ж, и в этом есть свои преимущества. Ведь разбойнику нет нужды объяснять, почему она не девственница. Вор не станет жаловаться, что украденный товар не так хорош, с горечью подумала Софи. Вот и еще одна выгода. Она избавилась от Кэмпбелла, и завтра утром ей не придется оправдываться перед мужем.
Ее сердце отчаянно забилось. Софи посмотрела на красивую кровать с пологом и представила себя в объятиях этого мускулистого красавца. По ее телу прошла дрожь. Колдовской дар, так долго дремавший в ней, внезапно пробудился, заговорила кровь чародеев.
Горец смотрел на нее, но Софи опустила глаза, не в силах встретиться с ним взглядом. Ее пальцы теребили кулон. Кристалл казался легким и прохладным на ощупь. Дар феи, фамильный талисман Маккарранов из рода Данкриффов, давал свое благословение Кэтрин Софии Маккарран.
Отдаленное родство с феями придавало ей особое очарование, наделило страстностью и редкой способностью дарить и внушать любовь. Много лет назад семья Софи проводила лето в Риме при шотландском дворе во дворце Мути. Девочке так отчаянно хотелось найти истинную любовь, что она безрассудно увлеклась мальчишкой, своим ровесником. Вообразив себя по уши влюбленной, она слишком быстро доверилась возлюбленному и таяла от восторга, наслаждаясь поцелуями и ласками. И вот однажды, сгорая от страсти и любопытства, она отдалась своему другу во дворцовом саду.
Она испытала лишь разочарование и легкую боль, к тому же мать обнаружила ее исчезновение. Вернувшись под утро, юная Софи получила настоящую взбучку. Не подозревая о том, что худшее уже свершилось, родители, желая уберечь дочь от соблазна, отослали ее в монастырь в Брюгге для продолжения образования. Кейт отправили вместе с сестрой. Необузданный нрав младшей дочери внушал родителям большие опасения.
Обе сестры Маккарран обладали волшебным даром Данкриффов – магическими способностями, передаваемыми в их семье из поколения в поколение. И Кейт, и Софи носили на шее маленькие кристаллы темного хрусталя – частицы волшебного кубка Данкриффа – золотой чаши, усыпанной самоцветами. Кубок и колдовской дар достались Маккарранам много веков назад от феи, прародительницы рода.
Волшебная сила таилась в их глазах – колдовских глазах Маккарранов, способных заворожить любого одним лишь взглядом. Эти глаза могли быть светлыми, необыкновенно ясными и прозрачными или синими, изумрудно-зелеными, серебристо-серыми и небесно-голубыми. В общем, они были переменчивыми, как море, и сверкающими, как осколки хрусталя. Человек, отмеченный волшебным даром, обладал талантом целителя, мог выращивать растения, внушать любовь или очаровывать голосом, покорять музыкой или поражать красотой. Каждый раз из поколения в поколение магический дар принимал новую форму.
Крошечный кристалл – фамильный талисман Маккарранов – заключал в себе великую силу. Он служил неизменным напоминанием о том, что обладатель его должен найти истинную любовь. Найти во имя себя самого и во имя клана. Только любовь, чистая, неизменная и искренняя, способна была защитить клан Карран, наделить его могуществом, принести благоденствие и процветание на долгие века. Это заклятие наложила в стародавние времена фея-прародительница, передавшая волшебные камни и кубок в руки первых Маккарранов, основателей рода.
Софи слишком рано открыла в себе магический дар, но ее страстные порывы чаще сеяли хаос, нежели несли в мир гармонию. Она обладала способностью выращивать растения, и вокруг нее всегда цвело все живое. В Брюгге Софи научилась искусно направлять свою силу и превратила монастырский сад в цветущий рай, полный зелени и цветов. Но для того, чтобы ее дар раскрылся в полной мере, ей следовало найти истинную любовь.
И вот теперь судьба сделала выбор за нее. Теперь она жена Макферсона." Но Софи никак не могла понять, почему Роберт Данкрифф, хорошо знакомый с семейными преданиями, так неожиданно распорядился жизнью и судьбой сестры. Принятое им решение и поступок Макферсона могут навсегда изменить природу магического дара Софи.
– Посмотрите на меня, Кэтрин София, – тихо обратился к ней Макферсон, поднимаясь с колен. – Похоже, вы о чем-то глубоко задумались. Вы испуганы, девочка?
Софи покачала головой, по-прежнему отводя глаза. Если что-то и пугало ее, то это собственное сердце и потаенные страсти, готовые вырваться на волю. Монахини внушали ей, что физическое влечение греховно, хотя другие склонности и увлечения вполне допустимы. Можно посвятить себя молитве, служению Господу, поэзии, музыке, рисованию, садоводству, кулинарии, даже плетению кружев, но властный и таинственный зов плоти следует безжалостно сдерживать и подавлять.
Она украдкой взглянула на Коннора Макферсона. В нем чувствовалась мощь и неукротимая жизненная сила. Эта сила читалась в его властном взгляде, слышалась в низком звучном голосе, ощущалась в нежных прикосновениях его могучих рук. Разбойник-горец обладал природным даром сродни могуществу колдунов. И Софи не в силах была противиться его воле. Ее тело поддавалось, уступало, откликалось на его зов учащенным биением сердца, слабостью, внезапными приступами дрожи. Софи охватило смятение. Все ее существо отчаянно стремилось освободиться от оков и испытать запретное чувство, которое она так долго училась усмирять.
Софи Маккарран действительно боялась. Боялась себя.
Глава 9
– Мэри оставила нам немного еды, – заметил Коннор, радуясь возможности перевести разговор в безопасное русло. Он убрал салфетку с оловянного блюда, где лежали овсяные лепешки и сыр. – Еще есть лимонад, если хотите. Мэри тщательно бережет свой сахар, но сегодня она устроила настоящее пиршество. – Коннор усмехнулся, наполнил напитком оловянную кружку и протянул ее жене.
Девушка сделала глоток и отставила кружку. Она выбрала лепешки и сыр, но взмахом руки отказалась от холодной баранины. Коннор съел ломти мяса сам.
Новобрачная поела скромно, хотя и с хорошим аппетитом, а затем ополоснула руки в небольшой чаше с розовой водой, которую Мэри предусмотрительно поставила на поднос. Вытерев руки полотняной салфеткой, она снова уселась в гобеленовое кресло. Коннор остался стоять спиной к очагу, наслаждаясь приятным теплом.
Он тоже ополоснул руки в чаше.
– Говорят, – заметил он, вытирая пальцы салфеткой, – на королевских приемах в Лондоне больше не подают чаши с водой для омовения рук.
Софи удивленно подняла голову:
– Почему?
– Потому что, – с улыбкой объяснил он, поднимая кружку с лимонадом над чашей с водой, – когда провозглашают тост за здоровье короля, приверженцы Стюартов, выпив, слишком кривятся и спешат прополоскать рот розовой водой.
Девушка рассмеялась, и Коннору показалось, что он слышит перезвон серебряных колокольчиков. Он был доволен, что его незамысловатая шутка сумела вызвать этот очаровательный смех.
– А вы тоже торопитесь прополоскать рот водой, выпив за короля?
– Всякий раз. – Коннор с недоумением посмотрел на девушку. Кейт Маккарран должна была бы догадаться, каковы взгляды Коннора Макферсона. – А разве Данкрифф не говорил, что я принадлежу к якобитам, мадам?
– Он никогда не упоминал при мне вашего имени, мистер Макферсон.
– Никогда? Странно, – пробормотал Коннор. – А я-то думал, он что-то рассказывал обо мне…
– Насколько мне известно, ничего. – Софи скинула с себя плащ, набросив его на спинку кресла, и оказалась в платье, сверкающем и переливающемся в отблесках пламени.
Коннор окинул взглядом ее изящную фигуру, соблазнительные формы, полную грудь в вырезе корсажа и стройную талию. Точеными пальцами девушка смущенно разглаживала складки на платье.
Она напоминала волшебное видение. Сверкающий янтарь и золото, искрящийся бриллиант попал ему в руки по какой-то счастливой случайности. Коннора бросило в жар. Его непреодолимо тянуло к этой женщине. Это было похоже на наваждение. Ни виски, ни простое вожделение не смогли бы вызвать сжигавший его огонь. Коннора терзало неясное, мучительное, как жажда, желание, которое он и сам не в силах был объяснить.
Новобрачная скрестила руки на груди, сотрясаясь от дрожи.
– А здесь довольно прохладно. Вам не холодно, мистер Макферсон?
Он покачал головой, не собираясь признаваться, что все его тело пылает огнем.
– Меня редко беспокоит холод. Как и всякий шотландец, я привык к нему. Обычно мне бывает достаточно теплого пледа, да и глоток-другой виски помогает согреться. Но если вам холодно, мы можем развести огонь побольше. Я схожу на кухню, погляжу, нет ли чаю. В конце концов, я же обещал. – Он шагнул к двери.
Софи резко повернулась.
– Не оставляйте меня. Пожалуйста. – Ее жалобный голос глубоко тронул Коннора.
– Призраки не станут стучаться к вам в мое отсутствие, обещаю. Здесь вы в полной безопасности, – заверил он пленницу.
Сестра Маккаррана залилась краской.
– Может, немного виски поможет мне согреться? – нерешительно проговорила она, кивнув в сторону хрустального графина. – Всего один глоточек.
Коннор заколебался. Софи уже немало успела выпить. И все же он налил немного золотистого виски в стоявшие рядом с графином бокалы и протянул один из них жене.
Держа в руках бокал с виски, Коннор подумал о том, что ему предстоит, и недовольно нахмурился. Молодая жена не любила его, да и он не испытывал любви. В лучшем случае их первая близость окажется скомканной и неловкой, но, так или иначе, им придется пройти через это. Надо, чтобы брак считался завершенным и его нельзя было оспорить. Иного выхода не существовало. Ему придется исполнить свой супружеский долг сегодня ночью.
Коннор сделал еще один большой глоток и отставил бокал. Огненная жидкость обожгла горло. Макферсон не нуждался в показной храбрости, но виски притупляло чувства и помогало преодолеть неловкость.
Новобрачная смущенно уткнулась в бокал, глотнула, закашлялась, глотнула снова и принялась кашлять так сильно, что Коннору пришлось похлопать ее по спине. Он хорошо представлял себе, что она чувствует. Оба они испытывали волнение при мысли о том, что должно было случиться.
– Шотландское виски требует к себе особого уважения, мадам, – проворчал Коннор.
Она задумчиво сморщила нос:
– Поначалу оно кажется довольно противным, но зато потом по телу разливается приятное тепло.
– Да. Этот напиток – дело рук миссис Мюррей. На ее виски огромный спрос в Англии и Франции. Оно мгновенно расходится, стоит ей его сварить. А ее родичи только и делают, что тайно провозят его через границу.
– Так вы не только разбойник, но и контрабандист?
– Нет, этим занимается семейство Мэри. Нейл Мюррей. С ним вы уже знакомы. Это ее муж, но он не связывается с торговлей виски. «Я мятежник, а не контрабандист» – так он обычно и говорит.
Пленница сделала глоток, закашлялась и так резко села, что Коннору пришлось подскочить к ней и подставить кресло под изящную попку, скрывающуюся за бесчисленными ярдами сверкающего атласа.
– О! – выдохнула она, обмахиваясь рукой. – Мне уже гораздо теплее.
Коннор забрал у нее бокал.
– Еще глоток, и вы свалитесь, словно срубленный дуб. Она упрямо покачала головой.
– Я в полном порядке, просто мне нужно было немного взборд… взбодриться, подкрепить силы. – Язык у нее слегка заплетался.
Коннору и самому не помешало бы подкрепить силы. Он выпил достаточно виски, чтобы согреться и приглушить голос рассудка, но недостаточно, чтобы подавить желание. Страсть бушевала в нем, ища выхода. Пожирая глазами стройную фигуру жены и ее высокую грудь, он почувствовал, что вот-вот потеряет над собой власть.
– Нам обоим уже достаточно. – Он обхватил ладонями графин. – Вас сегодня тошнило. Вы ведь не хотите, чтобы это повторилось?
– Но это случилось до того, как я впервые попробовала виски. Просто у меня чувствительный желудок.
– Тогда тем более не стоит испытывать его на прочность. Как вы сейчас себя чувствуете?
– Прекрасно. Очень даже хорошо. Мне нравится виски Мэри Мюррей.
– Лучше подождите до завтра. – Он угрюмо нахмурил брови. Софи снова отвела глаза.
– Как случилось, что вы поселились в Глендуне?
– Я арендовал замок у вашего брата.
– Так вы арендатор Данкриффа? Должно быть, сами вы тоже сдаете Глендун в аренду?
– Да, нескольким людям. Я всего лишь мелкий лорд, арендующий замок и земли.
– Зачем вам брать в аренду развалины? Похоже, ей нравилось мучить его вопросами.
– Это место гораздо лучше, чем какая-нибудь сырая разбойничья пещера. И потом… я могу себе позволить аренду, тем более что ваш брат сдает мне замок почти что даром. Он очень мало просит взамен.
– В монетах? – Она окинула его проницательным взглядом.
– В монетах, – подтвердил Коннор и снова опустился на колени, принявшись без всякой нужды перемешивать кочергой угли в камине.
Софи подошла к огню. Ее пышная юбка коснулась плеча Коннора.
– Мое платье, похоже, погибло, – огорченно протянула она, разглядывая насквозь промокший подол. – Да и туфли тоже. Если бы я знала, что придется провести всю ночь, разгуливая по холмам, я надела бы обувь покрепче.
Губы Коннора дрогнули в усмешке.
– Если бы вы знали, девочка моя, вы бы остались в замке Данкрифф. Тогда мне пришлось бы залезть в окно, чтобы похитить вас.
Пленница изумленно ахнула:
– И вы бы это сделали?
– Если бы не оставалось другого выхода. Но мои приятели увидели, как вы едете со своим эскортом. Было еще довольно светло, а то мы бы похитили вас до того, как вы оказались… в гостях у Кэмпбелла.
– Мненадо было принять приглашение сэра Генри и переночевать в Киннолл-Хаусе. Там я была бы в безопасности.
– Нет, – прорычал Коннор. – С ним вы не были бы в безопасности, можете мне поверить.
– Ас вами, полагаю, я в полной сохранности, – язвительно усмехнулась она.
– Безусловно. – Он переворошил угли в камине. Пламя вспыхнуло с новой силой, рассыпаясь золотыми искрами. – Может, вам нужна чистая одежда? Вы можете выбрать, – предложил Коннор, предпочитая сменить тему разговора.
– Если я останусь здесь, мне понадобятся мои собственные вещи…
– Вы моя жена, мадам, а не пленница. Хотя вам и придется провести какое-то время в Глендуне ради вашей же безопасности. Таково желание вашего брата. Здесь в сундуке есть кое-какие женские вещи, хотя, боюсь, вам они будут велики. – Он с сомнением окинул взглядом хрупкую фигуру девушки.
– Я отказываюсь носить вещи, принадлежавшие… другим женщинам, которых вы сюда приводили.
– Это вещи моей матери, – угрюмо бросил Макферсон. Софи растерянно заморгала:
– О! А где она?
– Умерла несколько лет назад. Вы можете пользоваться ее вещами. Никто больше не прикасался к ним.
– Спасибо. – Новобрачная немного помолчала. – Но мне хотелось бы вернуть собственные вещи. У меня их не так много, но я привыкла к ним.
– Конечно. Я доставлю сундук с вашими вещами из Данкриффа, но немного позже. Местная стража и ваши кузены наверняка разыскивают вас, и мне лучше пока держаться от них подальше. Хотя я непременно дам знать вашей семье, что вы в безопасности. Алан Маккарран меня знает.
Девушка кивнула.
– Я бы хотела сама повидаться с кузенами и заверить их, что со мной все в порядке, а заодно я могла бы забрать свои вещи из Данкриффа.
– Ну нет! Я сам добуду вещи. Просто скажите, что вам нужно.
– Я не собираюсь перечислять интимные принадлежности своего туалета, чтобы вы потом выкрали их из моего дома.
– Я не вор. И я уже видел кое-какие принадлежности вашего туалета. Они очень милы, – добавил Коннор, перемешивая угли кочергой.
– Если вы отправитесь в Данкрифф, вас схватят и арестуют. Я бы предпочла, чтобы вас повесили за похищение невесты, нежели за кражу одежды.
– Какая разница, за что тебя повесят? За пенни или за фунт? Все равно, семь бед – один ответ.
– За фунт кружев, – заплетающимся языком пробормотала новобрачная.
– Да что там фунт, за все разом! Я добуду для вас все, что захотите.
– К-как? – икнула новоиспеченная миссис Макферсон.
– Предоставьте это мне. Надеюсь, вы обойдетесь пока всего одним сундуком. На этот холм довольно долго взбираться.
– Пока хватит и одного сундука. Ох, надо ведь еще что-то делать с луковицами в горшках!
Коннор недоуменно поднял брови:
– С чем?
– С луковицами тюльпанов. Они уже проросли. Я высадила их в горшки зимой. У них уже показались листья, а скоро появятся и цветы. Я собиралась пересадить их в землю в нашем саду, в Данкриффе.
– Я найду способ похитить вашу одежду, но не собираюсь тайком пробираться в Данкрифф, чтобы сажать цветы.
– Тогда принесите их сюда. Я посажу их здесь, на ваших клумбах.
– На клумбах? Здесь нет никаких клумб.
– Но миссис Эванс, моя горничная, запросто может забыть вовремя полить их и высадить в землю. Скорее всего она так потрясена моим исчезновением, что и не вспомнит о луковицах.
– Разумеется! Вашим луковицам придется пойти на риск, мадам.
– Но они погибнут, если их не высадить в землю.
– Они определенно погибнут, если вы посадите их здесь. В Глендуне ничего не растет.
– Глупости! Все растет. Наверняка здесь есть какой-нибудь огород или цветник.
– Вы не знакомы с собственными фамильными преданиями? Софи коснулась серебряного кулона, мерцавшего у нее на груди, словно звезда.
– П-преданиями?
– Говорят, замок Глендун проклят. Здесь все обречено на смерть. Ни зерну, ни цветку, ни человеку не выжить здесь, мадам.
Взгляд Коннора стал мрачным и колючим.
– Да, теперь я что-то припоминаю, но все это чепуха. На луге напротив замка полно травы и лютиков. И вы ведь здесь живете, верно? – возразила новобрачная. – Как долго вам удалось продержаться в этом «проклятом месте»?
– Чуть больше года.
– Ну вот! – торжественно воскликнула она.
– И все же легенды не лгут. Земли здесь на самом деле бесплодны. В основном это скалы, покрытые тонким слоем сухой почвы. Здесь ничего не растет, кроме грубого вереска и утесника. – Коннор с силой повернул кочергу, взметнув облако огненных искр. – В любом случае я доставлю вам кружева, но не тюльпаны. А пока вы можете брать из сундука в углу все, что захотите.
Софи склонила голову набок и протянула руки к огню, потом скинула мокрые туфли и, слегка покачиваясь на нетвердых ногах, приподняла юбки, чтобы обогреть замерзшие ноги.
Коннор смотрел на нее не отрываясь. Волнение сковало его тело. Желание все сильнее разгоралось в нем. Стоило ему хоть на минуту ослабить волю, и второе условие его договора с Данкриффом очень скоро оказалось бы выполнено. Тогда его брак с Кэтрин Маккарран не смог бы опротестовать ни один суд.
Его жена провела руками по спутанным волосам, приподняв и перекинув на плечо сверкающую гриву растрепанных кудрей цвета золота и меда.
Коннору нестерпимо хотелось прикоснуться к этому чуду. Захотелось ласкать эти золотистые волосы, эту молочно-белую кожу, снять с нее промокшую одежду и обнять, прижать к себе, согреть. При мысли о ее обнаженном теле Коннора бросило в дрожь. Макферсону пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы сдержаться… «Если девушка решила взбодрить себя виски, подло было бы воспользоваться этим», – внушал он себе.
Не в силах отвести глаз от изящных контуров ее талии и груди, Коннор прекрасно видел, что его пленница пошатывалась и едва стояла на ногах. Девушка совсем неплохо держалась, если учесть, сколько виски она выпила, но теперь прославленный напиток Мэри Мюррей начал понемногу оказывать на нее свое действие. Сестра Маккаррана была безнадежно пьяна. Коннор невольно пожалел, что сам недостаточно пьян.
– Так это ваша спальня? – поинтересовалась она. – Вы спите здесь или… где-нибудь еще?
Коннор вздохнул и поднялся на ноги, потом взял девушку за руку и притянул к себе. Софи посмотрела на него, словно невинный ягненок на страшного волка, а он провел рукой по ее спутанным кудрям, откинул со лба золотистые локоны, а потом взял за плечи, мягко развернул и принялся расстегивать платье у нее на спине. «Пора», – сказал он себе. Кровь стучала у него в висках. Там, на холмах, Коннор спешил уйти от преследования как можно дальше, и ему пришлось тогда разрезать ножом платье пленницы. В темноте невозможно было разглядеть крошечные крючочки и петли. Теперь же он осторожно расстегнул все крючки, один за другим, пока платье не соскользнуло с плеч девушки. Коннор не торопился, давая жене время на размышление. Она была вправе принять его или отвергнуть. Но она не произнесла ни слова. Софи не стала сопротивляться, протестовать, а лишь склонила голову набок, скрестив руки на талии. Коннор осторожно позволил роскошному атласу соскользнуть вниз, обнажая изящные руки и плечи девушки. В отблесках пламени ее молочно-белая кожа казалась золотисто-медовой.
Стройную талию новобрачной стягивал узкий корсет. Поверх теплой стеганой нижней юбки была надета другая, нарядная, темного цвета, украшенная вышивкой и кружевом. Ее узорчатый край выглядывал из-под сходившихся к талии складок огненного атласа. Спутанные локоны девушки пышной золотистой волной упали на одно плечо, и тонкая обнаженная шея показалась такой беззащитной, что Коннору страстно захотелось поцеловать ее.
Он наклонился и нежно приник губами к теплой коже. Девушка едва заметно вздрогнула, покачнулась, но Коннор только крепче обхватил ее за талию.
«Кэтрин немного пьяна, но это дело моих рук», – подумал он.
Давая своей пленнице виски, в глубине души он рассчитывал на то, что спиртное не только придаст ей сил и согреет, но и поможет легче перенести то, что неизбежно должно было случиться этой ночью. Девушку не просто похитили, а в ту же ночь еще и обвенчали, и вот теперь, пожалуй, затащат в постель. Такое нелегко пережить любой женщине. Даже самому похитителю-жениху пришлось несладко, хотя он никогда не признался бы в этом. И все же молчаливая покорность Кэтрин подсказывала Макферсону, что девушка позволит ему прикоснуться к ней и сделать все, что он пожелает.
Его сердце бешено колотилось. Только невежа и грубиян стал бы подступаться к женщине в подобных обстоятельствах, но ведь он уже показал себя невежей и грубияном, похитив Кэтрин и обвенчавшись с ней без ее согласия. Вдобавок она не хуже его знала, что бывает между мужем и женой после свадьбы.
Она не произнесла ни слова, а только покорно ждала, отдавшись его воле. Молчал и он. У Коннора кружилась голова от предвкушения их близости. Благодаря ей он почувствовал себя немыслимо свободным. Пальцы его слегка дрожали, когда он расстегнул последний крючок на платье девушки. Платье и нижние юбки скользнули к ее ногам, обнажая соблазнительный изгиб бедер. Теперь новобрачная стояла перед ним в корсете и рубашке, смущенно отвернув лицо. Ее молчание было красноречивее слов.
Коннор уже знал, что ее корсет застегивается не спереди, как это часто бывает, а сзади. Непослушными пальцами он принялся развязывать тесьму, но шнуровка намокла и трудно поддавалась. Девушка завела руки за спину, чтобы помочь Коннору расшнуровать корсет. Она легко выскользнула из него, без колебаний, но по-прежнему молча.
– Иди сюда, – хрипло прошептал Коннор, поворачивая девушку к себе лицом. Опустив голову, она закрыла глаза и положила руки мужу на грудь. Он наклонился и нежно коснулся губами шелковистой кожи. Раздался тихий вздох. Казалось, новобрачная тает в его объятиях. Чувствуя, как жаркий огонь желания разливается по его телу, Коннор прижался губами к ее губам и уловил легкий запах виски. Девушка затрепетала в его руках, словно натянутая тетива лука, но постепенно ее сомкнутые напряженные губы стали податливыми и мягкими, а из горла невольно вырвался вздох блаженства. Обвив руками шею Коннора, она вся выгнулась дугой, и похитителя бросило в дрожь. Ему показалось, что ослепившая его огненная вспышка захватила их обоих. Ее губы раскрылись навстречу его губам, голова запрокинулась. Их объятие стало теснее. Сквозь одежду он ощутил теплую упругость ее груди.
На мгновение Коннор прервал поцелуй и молча посмотрел в глаза жене. Она бесстрашно и гордо встретила его взгляд. На безмолвный вопрос он получил прямой ответ: Кэтрин дала свое согласие.
Виски и желание затуманили рассудок Коннора. Ему уже не хотелось задаваться вопросом, почему она уступила ему. Все его существо жаждало близости с ней. Казалось, она полностью разделяет его страсть. Сейчас для него и этого было достаточно, но святое таинство брака сделало возможным его союз с женщиной, к которой всю жизнь так стремилось его измученное от тоски тело.
Он покончил с объяснениями и вопросами. Теперь оставалось выполнить торжественную клятву. Коннор подхватил девушку на руки и понес к просторной кровати. Она обвила рукой шею мужа, спрятав лицо у него на груди. Ее молчание говорило о том, что она согласна.
