Текст книги "Боевой Топор [Искупление Путника]"

Автор книги: Сара Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Шаман и ребенок

– Откуда взялся этот шаман? – спросила Фарадей, поравнявшись с Ир.

– Тс-с! – Ир приложила палец к губам и подошла к Джеку, не спускавшему глаз с шамана.

Шаман был человеком среднего роста, коренастым и мускулистым. Костюм его состоял из коричневых шерстяных панталон и такой же туники, по оторочке которой бежали друг за другом олени с развесистыми рогами. На широкие плечи шамана ниспадали длинные прямые темно-каштановые волосы. У него была круглая крепкая голова, высокий лоб, длинный с горбинкой нос, тонкие губы и выдающийся вперед подбородок. Но самыми примечательными у шамана были глаза: большие и темные, они походили на бездонные омуты.

Ребенком, которого шаман держал на руках, оказалась девочка, на вид не старше трех лет. Увидев людей, она радостно улыбнулась и неожиданно заворковала.

Шаман открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его опередили Джек с Ир. Молитвенно прикоснувшись к лицу (Ир – обеими руками ко лбу, а Джек, державший посох, – одной рукой к левой брови), они склонились в низком поклоне. Выпрямившись, они с чувством произнесли:

– Мы рады приветствовать тебя, о шаман. Пусть будет вечно ясен твой путь, и да не зарастет для тебя тропа в Священную рощу.

В глазах Джека и Ир мелькнули изумрудно-зеленые огоньки.

Шаман бережно опустил девочку на землю, провел руками по лбу и глазам и в свою очередь поклонился.

– И я рад приветствовать вас, блюстители предсказания, – сказал он степенно. – Однако не скрою: увидев вас, я встревожился. Ваше появление в священном месте аваров подтверждает мои самые худшие опасения. Выходит, я оказался прав, и пророчество о пришествии Разрушителя начинает сбываться. Я не ошибся?

– Ты прав, о шаман, – угрюмо ответил Джек.

Шаман мрачно кивнул и перевел взгляд на оцепеневшую Фарадей, удивлявшуюся в душе, что шаман, хотя и с легким акцентом, говорит на ее родном языке.

–  Не удивляйся, Фарадей,– раздался в ее голове голос Джека. – Народы Тенсендора– ахары, авары и икарийцы до сих пор говорят на одном языке.

– Представься шаману, – шепнула Ир.

Фарадей встрепенулась, провела руками по лбу и почтительно поклонилась.

– О шаман, – сказала она. – Меня зовут Фарадей. Я дочь графа Айсенда, наместника Скарабоста.

Шаман нахмурился. Незнакомка оказалась ахаркой, жительницей равнины. Но она пришла к Матери вместе с блюстителями пророчества. Приняв во внимание это немаловажное обстоятельство, он приветливо произнес:

– Я рад познакомиться с тобой, Фарадей.

Подняв девочку на руки, он продолжил:

– Ее зовут Шира, а я – Раум из клана Тенистого Дерева.

Джек и Ир назвали себя. Посчитав церемонию знакомства законченной, Джек вежливо произнес:

– Нам надо поговорить. Сядем, если не возражаешь. Мы проделали долгий путь и устали.

Шаман кивнул. Джек, Фарадей и Ир сняли мешки и опустились на землю. Раум сел рядом, поджав под себя ноги. Девочка устроилась перед ним, с любопытством таращась на незнакомцев.

Ласково улыбнувшись девочке, Джек перевел взгляд на Раума и спросил:

– Ты уже представил девочку Матери?

– Нет, мы только что пришли, да и сейчас не время для представления. Я займусь этим завтра, на рассвете.

– Мы с Ир привели сюда Фарадей с той же целью. Хотим представить девушку Матери. Но раз ты здесь, может, возьмешь эту миссию на себя и представишь Матери вместе с Широй и Фарадей?

Лицо шамана побагровело, в глазах сверкнули молнии.

– Фарадей ахарка, а все ахары ненавидят деревья. Как пришло в голову такое кощунство?

– Раум, человек твоей эрудиции должен хорошо понимать пророчество. Не так ли? – шаман кивнул. – Так вот, чтобы пророчество сбылось, ему нужны слуги. Фарадей послужит пророчеству, сослужив службу деревьям. Мы с Ир уверены в этом. Испытай Фарадей. Если сочтешь, что она недостойна служить пророчеству, мы уйдем отсюда, не возражая.

Шаман задумался. Затем, не сказав ни слова, он внезапно поднялся на ноги, подошел к Фарадей, склонился и, зажав руками голову девушки, пронзил ее взглядом. Фарадей впала в беспамятство, похожее на кошмарный сон.

Фарадей казалось, что она бежит по темному дремучему лесу, преследуемая каким-то страшным чудовищем, которое норовит догнать ее, чтобы разорвать на куски. Кругом мрачные покоробленные деревья с заскорузлой корой, переплетенные между собой толстыми ветками. Под ногами корни деревьев, густая сеть ползучих растений. Фарадей падает, поднимается, бежит снова. По лицу и рукам хлещут ветки. Лицо и руки в царапинах, из которых сочится кровь. Фарадей кричит, ускоряет шаг, но лес не редеет. За спиной – рев чудовища, которое несется за Фарадей, с хрустом ломая ветки. «Помогите!» – кричит Фарадей. Но нет, деревья еще плотнее смыкаются. Девушка выбивается из последних сил, ее одолевает отчаяние. Почему деревья против нее? «Противные деревья! – гневно восклицает она. – Вы должны помочь мне!» Внезапно Фарадей выбегает на небольшую поляну. Посреди нее – огромный раскидистый дуб. Фарадей подбегает к дубу, прижимается к дереву и неожиданно вспоминает, как разговаривала с деревьями, желая узнать о своей судьбе. «Послушай меня, дуб!» – восклицает она и изливает дереву свои страхи, содрогаясь от плотоядного урчания за спиной. И вот, когда казалось, что смерть неминуема, она слышит, как дуб тихонько запел. Дуб поет все громче и громче. Песню подхватывает другое дерево, третье… Звучит Песня Леса. По телу Фарадей разливается умиротворяющее тепло, на глаза выступают слезы, чувство страха проходит. Рев чудовища затихает. В ушах звучит одна Песня Леса. Фарадей улыбается и открывает глаза.

Шаман разжал руки и отстранился от Фарадей.

– Это ты преследовал меня? – спросила девушка, улыбнувшись.

Раум молча кивнул. Казалось, он был в великом недоумении. Вернувшись на свое место, он обвел взглядом блюстителей предсказания и тихо заговорил:

– Фарадей подверглась такому же испытанию, какому авары подвергают одаренных детей, намереваясь в будущем сделать из них шаманов. Не скрою, далеко не все дети выдерживают тяжкое испытание, хотя от них требуется всего лишь одно: перед лицом смертельной опасности обратиться за помощью к лесу, – шаман тяжко вздохнул и скорбно продолжил: – Большинство детей умирает от страха. Представить Матери удается немногих.

– А как повела себя Фарадей? – спросил Джек, чрезвычайно довольный тем, что девушка прошла испытание.

– Фарадей, хотя смерть неслась за ней по пятам, нашла в себе силы остановиться и попросить о помощи дерево. И дерево помогло. Оно запело, запело для Фарадей. Песню подхватили другие деревья, и смерть отступила. Ни одному из наших детей, подвергавшихся испытанию, не довелось слышать Песню деревьев. Да что дети! Лишь немногие взрослые слышали Песню Леса, – шаман замолчал, а потом недоуменно воскликнул: – Подумать только, деревья пели для жительницы безлесной равнины! – благоговейно взглянув на девушку, шаман задумчиво произнес: – Что же они сделают для нее, когда узнают, что она представлена Матери?

Кошмарное сновидение оставило Тимозела только на время, чтобы снова вернуться. Вот он видит, как к нему приближается страшное существо. «Кто это? – раздается громовой голос. – Кто посмел потревожить меня?» Тимозел хочет бежать, но ноги не слушаются. Он отвечает сдавленным голосом: «Меня зовут Тимозел. Я пришел сюда не по своей воле. Не хочу оставаться здесь». Однако на этот раз видение не растаяло.

Раум поднялся на ноги и принес из-за дерева оставленный там мешок. В мешке оказалась еда, а среди съестного – лепешки со странным, хотя и приятным вкусом.

– Из чего они сделаны? – поинтересовалась Фарадей.

– Из клубней мэлфери, – пояснил Раум. – Аваринхейм богат этим растением. Клубни высушивают, толкут, получая муку, в которую примешивают добавку по вкусу. В зимнее время такие лепешки – основная еда аваров. Эти лепешки с сыром.

– А что такое Аваринхейм? – справилась Фарадей, усаживая подошедшую девочку на колени.

На лице шамана отразилось недоумение.

– Извини, Раум, – вмешался Джек. – У нас не было времени расширить познания Фарадей. Мы познакомились с ней недавно. Не сочти за труд, расскажи Фарадей о своем народе. Да и мы с Ир послушаем.

Шаман закрыл глаза и несколько минут молчал, напустив на лицо важное, сосредоточенное выражение, потом его лицо прояснилось, и он поднял палец, призывая слушателей к вниманию.

– Мы с Широй авары, – начал шаман. – Вот уже тысячу лет авары живут в Аваринхейме, огромном лесу, который простирается от Ледяных Альп до Скалистых гор. В этот лес нас загнали ахары во времена Войн Топора. Они называют Аваринхейм «лесом Теней», боясь и ненавидя аваров, чему способствует учение Сенешаля. Нас и живущих в горах икарийцев ахары называют «отверженными», – шаман замолчал, взглянул на садившееся за вершины гор солнце, затем продолжил: – Когда-то Аваринхейм – Великий Аваринхейм, как его называли еще тысячу лет назад, – простирался от Ледяных Альп до залива Внешнего Мира и от Моря, Плодящего Вдов, до Нордры. Ахары отняли у нас наши исконные земли, а отняв, вырубили леса, оставив, насколько я слышал, только лес вокруг Котла-озера, – Раум вопросительно посмотрел на Джека. Тот кивнул.

Воспользовавшись паузой в монологе шамана, Фарадей сухо сказала:

– За последнее время я слышала немало самых разных суждений о событиях далекого прошлого.

Оставив реплику Фарадей без внимания, Раум продолжил:

– Авары – мирные люди. Мы живем в гармонии с природой, в отличие от ахаров, которые нещадно эксплуатируют землю, ничего не давая ей взамен. Путь Плуга ведет в тупик, Фарадей.

– Достаточно, Раум, – прервала Ир. – Фарадей не ответственна за целый народ.

– Это так, – согласился шаман. – И все же я хочу подчеркнуть, что аварам больно смотреть, как ахары выжимают из земли все соки. Мы любим землю, а особенно чтим деревья. Для нас лес – одушевленное существо, член сообщества. Все наши обряды связаны с лесом. Мы бережем его. Особую заботу о лесе проявляют шаманы.

– А шаманов вы готовите из одаренных малолетних детей, подвергая их жестокому испытанию, – холодно заметила Фарадей. – И вас не волнует, что часть детей погибает?

– Что делать, жизнь сурова. Чтобы стать шаманом, надо пройти обучение, а обучение следует начинать с раннего детства, но прежде полагается получить одобрение Матери, которое не получишь, не пройдя испытание.

– А почему это озеро вы называете «Матерью»?

– Это озеро – колыбель жизни, – ответил Раум.

В голове у Фарадей слегка загудело: шаман своими странными речами сбил ее с толку, поверг в недоумение. Да и откуда взялся этот шаман?

– Раум, как ты добрался до этого озера? – спросила она. – Неужели ты пересек незамеченным Скарабост?

– Нашим шаманам волей-неволей каждый год приходится проделывать этот путь. Но мы путешествует ночью и стараемся не попадаться на глаза местным жителям. К тому же нам помогает женщина, твоя соплеменница, которая уже многие годы живет среди икарийцев. Мы передаем детей ей, а она добирается с ними до Папоротниковых гор, не привлекая излишнего внимания, – шаман вздохнул и продолжил: – И все же привести детей к Матери – многотрудное дело. В последние годы нам не хватает шаманов, а их нужно все больше и больше. Аваринхейму с севера угрожает опасность, а сплотить аваров, вдохнуть в них уверенность в свои силы могут только шаманы.

Фарадей собралась расспросить шамана о женщине, живущей у икарийцев, но ее опередил Джек.

– Какая опасность угрожает аварам с севера? – взволнованно спросил он.

– У северных пределов Аваринхейма наблюдается скопление скрелингов. Пока они нас, правда, не беспокоят, ибо боятся деревьев, но если они наберутся храбрости, боюсь, последствия будут страшными. Мы иногда встречаемся с икарийцами. Во время нашей последней встречи икарийские чародеи предположили, что начало сбываться пророчество о пришествии Разрушителя. Мы усомнились и, оказывается, напрасно. Встретив вас, блюстителей предсказания, мы видим, что предположение икарийцев – реальность. Выходит, Горгрил действительно появился на свет и вот-вот двинет духов на юг. Скажи, Джек, вы уже нашли Звездного Человека? Мы можем рассчитывать на него?

– Звездный Человек пока в плену предрассудков. Остается надеяться, что он осознает свое великое предназначение. Будем верить в мудрость пророчества.

– Боюсь, что Горгрил уже в предстоящую зиму пошлет скрелингов в наступление, – подала голос Ир. – Скорее всего, они двинутся на Ихтар. Сомневаюсь, что ахары справятся с ними сами. Как ты думаешь, Раум, икарийцы помогут ахарам?

Шаман потер лоб. Фарадей показалось, что на темени Раума блеснули два бугорка. Впрочем, стало темнеть, и она сочла, что ошиблась.

– Ахары называют икарийцев «отверженными», – ответил шаман, – и если люди Крыла предложат им помощь, ахары посчитают эту инициативу злым умыслом.

Суждение Раума навело Фарадей на мысль, что в Горкентауне ей придется решать и дополнительную задачу, столь же трудную, как и первые две.

– Я не хочу оставаться здесь, – повторил Тимозел и закрыл от страха глаза. Он попятился к двери, но его пригвоздил к месту громовой голос, оледенивший сразу всю кровь в его жилах.

– Ты мне нравишься, Тимозел. Ты хороший парень. Как ты нашел меня? – Тимозел не знал, что ответить. Он судорожно ухватился за дверь и, несмотря на странную похвалу, застыл в ожидании неминуемой смерти. Громовой голос сменился сладкоречивым: – Тимозел, хочешь стать моим другом? Я не прочь подружиться с топороносцем, – Тимозел опешил от неожиданности и открыл глаза, чтобы тут же исторгнуть крик, увидев страшное существо. Этот крик был так пронзителен и так громок, что видение вновь исчезло.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Мать

Наступила ночь, и Раум попросил Фарадей уложить Ширу спать, посоветовав девушке вздремнуть несколько часов и самой. Фарадей вопросительно посмотрела на Джека.

– Делай то, что велит тебе Раум, – откликнулся Джек.

Фарадей покорно кивнула и, приготовив постели из одеял, улеглась с Широй спать.

Джек, Раум и Ир обошлись без сна. Расположившись вокруг костра, они повели разговор о пророчестве, пытаясь предугадать, сумеет ли Звездный Человек побороть предрассудки и объединить народы Тенсендора для борьбы с Разрушителем.

Спустя несколько часов Раум разбудил Фарадей. Девушка села в постели, протерла глаза и тут же задрожала от холода. Надев платье, подняла голову. Над горизонтом взошла луна, похожая на огромный масляный блин. На небе ни облачка. В зените – тысячи тысяч звезд.

Фарадей разбудила Ширу и, взяв девочку на руки, огляделась.

– А где Джек и Ир? – спросила она встревоженно. Шаман показал рукой на деревья.

Джек и Ир сидели у ближайшего дерева, почти слившись с темным стволом, и тихо беседовали.

– Они останутся здесь, будут ждать нашего возвращения, – пояснил Раум. – Им есть чем заняться. Обсудят пророчество. В нем немало неясностей. А тебе, Фарадей, придется временно помолчать. Не открывай рот без моего разрешения. Ты поняла?

Фарадей молча кивнула.

– Тогда пошли, – сказал Раум и направился к озеру. Не дойдя нескольких пейсов до берега, Раум остановился и тихо сказал:

– Нам надо раздеться. Мы должны предстать перед Матерью обнаженными – такими, какими появились на свет.

Фарадей собралась выразить возмущение, но шаман пронзил ее твердым взглядом, и она подчинилась: раздела Ширу и разделась сама.

От холода тело покрылось пупырышками. Фарадей распустила волосы, прикрыв плечи. Теплее не стало. Фарадей поежилась, но не только от холода, она смущалась собственной наготы. Однако отступать было нельзя и, взяв Ширу на руки, Фарадей снова пошла за Раумом, стараясь не смотреть на шамана. Внезапно она подумала, что сказала бы мать, доведись ей узнать о совершенно немыслимом поведении дочери. Воспоминание вызвало слезы, но Фарадей быстро справилась с неуместным волнением, и, главное, вовремя. У берега Раум снова остановился.

Фарадей опустила Ширу на землю. Наклонился и Раум. Когда он выпрямился, Фарадей удивленно вскинула брови: шаман держал за уши зайца. Но что это? Девушка замерла. В другой руке Раума блеснул нож. Слова недоумения почти ощутимо затрепетали на устах девушки, но шаман вновь пронзил ее твердым взглядом, и Фарадей не проронила ни слова.

Шаман уложил животное на ладонь. Заяц не шевелился, только поблескивал раскосыми глазками.

– Благодарю тебя за самопожертвование, – прошептал шаман, глядя на зайца. – Скоро ты соединишься с Матерью.

Отвернувшись от Фарадей, Раум вонзил в зайца нож. Брызнула кровь. Шаман положил нож на камень, погрузил пальцы в рану животного и склонился над Широй.

– Этой жертвенной кровью я связываю тебя с Матерью. Клянешься ли ты служить ей верой и правдой?

– Клянусь! – ответила Шира.

– Да будет вечно доступна тебе дорога в Священную рощу, – торжественно произнес Раум и провел кровавыми пальцами по лицу и груди ребенка.

Настала очередь Фарадей.

– Этой жертвенной кровью я связываю тебя с Матерью, – повторил шаман слова загадочного обряда. – Клянешься ли ты служить ей верой и правдой?

Фарадей растерялась. Она не знала, как поступить, всю свою жизнь она верила в Артора, тому ее учили родители. Что делать? Бежать? Но тут она вспомнила Звездный зал, необыкновенную красоту Звездных Врат. Разве молитвенные залы ахаров могут сравниться со святилищами отверженных? А обряды отверженных так таинственны, привлекательны.

Придя к этой мысли, Фарадей твердо проговорила:

– Клянусь!

Раум удовлетворенно кивнул и, пристально уставившись в глаза девушки, вывел кровавые полосы на ее лице и груди.

Почувствовав, как кровь стекает с груди, Фарадей закрыла глаза, вспомнив о страшном видении, когда ей привиделся не только окровавленный Аксис, но и почудилась кровь на собственном теле.

Когда она открыла глаза, Раум все еще смотрел на нее, но теперь – доброжелательно и участливо, словно поняв, что творится в ее душе. Фарадей ощутила, как по телу разливается умиротворяющее тепло. Ее страхи прошли. Она улыбнулась.

Шаман ответил улыбкой, а затем, протянув ей зайца, мягко сказал:

– Фарадей, подвергни и меня тому же обряду.

Фарадей погрузила пальцы в кровоточащую рану животного и помазала Раума кровью.

– Пусть эта кровь еще теснее свяжет тебя с Матерью, – торжественно сказала она. – И да будет уверенной твоя поступь на пути в Священную рощу.

Раум довольно кивнул, а затем, погрузив руку в разрез на теле животного, вырвал у зайца сердце. Держа трепещущее сердце на раскрытой ладони, шаман повернулся к озеру и вскричал:

– О Всемогущая Мать, пусть кровь этой жертвы утолит твою жажду. Прими нас в свои объятия! – шаман размахнулся и швырнул сердце в озеро. Как только оно коснулось воды, озеро засияло изумрудно-зеленым светом, озарив горы и небо.

Фарадей замерла. Озеро притягивало, манило. Девушка вопросительно посмотрела на Раума.

– Да, – прошептал шаман. – Пора представить вас Матери, – взяв Ширу за руку, он продолжил: – Возьми и ты меня за руку, Фарадей. Сейчас мы окажемся в объятиях Матери, а затем пойдем в Священную рощу. Добро пожаловать.

Фарадей взяла Раума за руку, и все трое ступили в озеро.

Кошмарное сновидение вновь оставило Тимозела только на время, чтобы снова вернуться. Он слышит тяжелые шаги, ощущает мерзостное дыхание грозного незнакомца. Сердце Тимозела лихорадочно бьется. Он не выдерживает и открывает глаза. Перед ним то же страшное человекоподобное существо с птичьим клювом и когтистыми лапами. «Тимозел, ты станешь мне другом?» – раздается вкрадчивый голос. Тимозел собирается с духом и восклицает: «Нет! Никогда! Лучше попасть в преисподнюю, чем общаться с тобой». Раздается зубовный скрежет. Когтистые лапы тянутся к Тимозелу.

Держась за руку Раума, Фарадей безбоязненно удалялась от берега. Но, странное дело, она не чувствовала, что идет по воде, и даже могла поклясться, что ноги ее остаются сухими. Шира смеялась, погрузив руки в озеро. Шаман улыбался.

Но вот вспыхнувший над озером изумрудно-зеленый свет стал разрастаться, подымаясь все выше и выше. Он обволакивал, как туман.

Раум взял Ширу на руки, а Фарадей успокоил:

– Смелее! Смелее! Нам ничто не грозит.

Напутствие Раума оказалось излишним. Фарадей страха не чувствовала и даже нисколько не испугалась, когда изумрудно-зеленый свет поглотил ее с головой. Дышалось легко, а ноги, казалось, шли сами. Фарадей обернулась – берег пропал из вида. Подняла голову – один туман, неба не видно.

Но вот туман стал рассеиваться, и Фарадей, к своему великому удивлению, обнаружила, что идет по мягкой траве. Посмотрела наверх – небо, а на нем яркие звезды. Впереди показались вековые деревья. Да это дремучий лес!

Дремучий лес Раума не смутил. Он быстро нашел тропинку и, не колеблясь, как человек, не раз бывавший в этих местах, углубился в чащобу.

Фарадей охватило чувство восторга. Надо же, ей, единственной из ахаров, удалось побывать в святилище икарийцев, полюбоваться красотой Звездных Врат, а теперь ей выпала и другая удача, да нет – настоящее счастье увидеть своими глазами священное озеро другого таинственного народа, аваров, да и не только увидеть, но и пройтись по его глубинам, побывать в объятиях Матери!

Но вот лес начал редеть. Мрачные, толстые, в несколько обхватов деревья постепенно сменялись веселыми тонкими деревцами. Раум опустил Ширу на землю. Девочка заняла место между шаманом и Фарадей и гордо выступила вперед, вызвав улыбки и оживленные восклицания Раума.

Путники вошли в светлую веселую рощу. Посреди рощи нашлась поляна. Ступив на поляну, шаман воздел руки к небу и трубно провозгласил:

– О Всемогущие Рогачи, я привел к вам Ширу и Фарадей, которые, выдержав тяжкое испытание, получили благословение Матери, воссиявшей над ними своим живительным светом. Одна из них вырастет бесстрашной и сильной и станет служить верой и правдой Матери, вам, Всемогущие Рогачи, и народу Аваринхейма. Другая, следуя пророчеству о пришествии Разрушителя, поможет победить Горгрила и его гнусное воинство. О Всемогущие Рогачи, гласом своим взываю к вам: покажитесь, даруйте благословение Шире и Фарадей и направьте их на истину вашу.

В глубине рощи стали сгущаться тени. Однако Фарадей и на этот раз нисколько не испугалась. Наоборот, ею овладела безотчетная радость. Она взглянула на Раума. Лицо шамана сияло. Но что это? На его голове действительно какие-то бугорки. Фарадей потянулась к Рауму. Да это маленькие рога. Шаман улыбнулся.

– Надеюсь стать в будущем Рогачом, – застенчиво сказал он.

– Ты обязательно станешь им, Раум, – участливо ответила Фарадей. Она бы нашла и другие ободряющие слова, но в это самое время на поляну вышли девять странных существ, каждый – с человеческим телом и головой оленя с развесистыми рогами. На плечи людей-оленей ниспадали длинные волосы. У одних они были черными, у других – каштановыми, а у одного – серебристыми.

– Это – Всемогущие Рогачи, – шепнул Раум. Рогач с серебристыми волосами степенно вышел вперед и, подняв руку в приветствии, сказал мягким голосом:

– Добро пожаловать, Раум! Добро пожаловать, Шира! Добро пожаловать, Фарадей!

Рогач подошел к Рауму и потерся щекой о щеку шамана. Затем, взяв Ширу на руки, прикоснулся щекой к щеке девочки. Опустив Ширу на землю, подошел к Фарадей.

– Друг Леса, – сказал Рогач, – мы счастливы, что ты пришла в Священную рощу, – он взял Фарадей за плечи и, чуть приблизив к себе, потерся щекой о ее щеку.

– Мне можно остаться здесь? – спросила неуверенно девушка, ибо знала ответ.

– Тебя ждут великие дела, Фарадей, – ответил Рогач. – Выполнив свою миссию, ты вернешься сюда. Тогда, если захочешь, останешься здесь.

Глаза Фарадей вспыхнули ослепительным блеском. Она знала: ее не обманывают.

– Конечно, иногда ты можешь наведываться сюда, – добавил Рогач.

– Спасибо, – ответила Фарадей.

Серебристый Рогач обернулся и сделал призывный жест. К нему подошел один из его собратьев и передал какой-то предмет.

– Друг Леса, – приветливо сказал Серебристый Рогач, – позволь сделать тебе подарок, который поможет тебе окрепнуть и возвыситься духом. С его помощью ты также сможешь найти нас, если мы понадобимся тебе. Набирайся сил и умней, дочь моя, и не забывай служить верой и правдой Матери, – Рогач поклонился и протянул Фарадей широкую деревянную чашу красного цвета.

– Спасибо, – ответила девушка, благоговейно принимая подарок. Взяв чашу в руки, Фарадей удивилась: от чаши исходило тепло. И словно желая посмотреть на диковину, с неба сорвалась маленькая звезда и ринулась вниз, оставив за собой мгновенный ослепительный росчерк.

Серебристый Рогач перевел взгляд на Раума.

– Время не ждет. Иди с миром. Только будь осторожен. Тебе и ребенку угрожает опасность, – Рогач склонился над Широй: – Иди с миром и ты. Служи верой и правдой Матери. Учись, набирайся знаний. Если ты станешь стараться, то принесешь пользу аварам.

– Я буду стараться, – ответила девочка важным голосом.

Рогач сдержанно улыбнулся.

– Я верю тебе, – серьезно ответил он. – Я верю и тебе, Фарадей, – продолжил Рогач, переводя взгляд на девушку. – Верю в твою честность и преданность, – он коснулся лба Фарадей, передав ей заряд энергии. Взглянув в глаза девушки, Рогач удовлетворенно кивнул и вернулся к своим собратьям.

Мгновение, и Всемогущие Рогачи исчезли.

– Пойдемте, – сказал шаман. – Нам пора возвращаться.

На этот раз кошмарный сон не прервался. Тимозел чувствует, как когтистая лапа хватает его за горло и принуждает опуститься на ледяной пол. «Тебе не вырваться, – раздается зловещий шепот. – Если ты не хочешь стать моим другом, станешь служить мне, как и другие». Тимозел с трудом поднимает голову. Над ним нависло страшилище, изо рта которого капает омерзительная слюна. «Что за красавчик! – снова слышится шепот. – Ты станешь служить мне». «Я уже нахожусь на службе», – выдавливает из себя Тимозел, с трудом разжимая челюсти. «На службе? – страшное существо презрительно усмехается. – Какая служба в воинстве Сенешаля, где тебя в грош не ставят?» Тимозел нехотя отвечает: «Я несу и другую службу. Я дал обет, нарушить его не могу». Страшилище свирепеет. На его лице проступает краска негодования. «Кому ты служишь? – изрыгает он разъяренно. – Кому дал обет?» Тимозел качает головой. Ответить – значит предать Фарадей. «Ладно, – раздраженно продолжает страшное существо. – Я подожду. Но только поклянись, смрадный кусок дерьма, что как только ты освободишься от своих гнусных обязанностей, ты перейдешь на службу ко мне». Огромная когтистая лапа хватает Тимозела за шею и клонит вниз, к полу. Тимозел обмякает. «Хорошо, – хрипит он. – Как только я освобожусь от своих обязанностей, я перейду на службу к тебе». Горгрил заливается демоническим смехом и, схватив Тимозела за волосы, приподымает его: «Смотри. Черный Человек – свидетель твоему обещанию. Если ты нарушишь данное тобой слово, то пеняй на себя. А теперь убирайся».

Горгрил повернулся к Черному Человеку.

– Это ты навеял на Тимозела благостный сон?

Человек в черном плаще улыбнулся.

– Ты верный слуга, – похвалил Горгрил.

Черный Человек склонил голову.

– Все идет хорошо, – сказал он.

– Ты еще побудешь со мной?

– Нет. Ты же знаешь, у меня есть и другие обязанности.

Человек в черном плаще исчез.

Оставив за спиной Священную рощу, путники снова оказались в лесу. Вокруг – толстые, в несколько обхватов деревья, над головой – яркие звезды. Но вот лес оборвался, и путников поглотил знакомый туман. Когда изумрудно-зеленая мгла рассеялась, впереди показался берег. На берегу – Джек и Ир. У них в руках одеяла. Увидев блюстителей предсказания, Фарадей ускорила шаг, бережно прижимая к себе деревянную чашу, подарок Всемогущего Рогача.

Вернувшись в лагерь, Раум, Шира и Фарадей немедля улеглись спать.

Фарадей приснилось, что она сидит на пригорке в Священной роще. На ее коленях – деревянная чаша, источающая тепло. Невдалеке, прислонившись к дереву, стоит Серебристый Рогач.

– Тебе надо уйти отсюда, – говорит он с назиданием в голосе.

Фарадей хмурится.

– Нет, – возражает она. – Я не хочу. Здесь так приятно, покойно. К тому же я под твоей защитой. Я доверяю только тебе, тебе одному.

– Если я тебе буду нужен, воспользуйся чашей. А сейчас уходи. Придет время, и ты вернешься сюда. Тогда, если захочешь, останешься здесь.

– Но до того времени еще далеко, – горестно восклицает девушка. Она хочет еще что-то сказать, но очертания рощи стали медленно расплываться.

Проснувшись, Фарадей увидела, что Раум завязывает мешок. У нее защемило сердце. Предстояла разлука.

Когда пришло время прощания, Фарадей обняла шамана, нежно расцеловала Ширу и тревожно произнесла:

– Будь осторожен, Раум. На равнине небезопасно.

– Мы будем идти только ночью, – спокойно ответил Раум. – Днем станем отсиживаться в укрытии. На равнине немало оврагов.

– И все-таки будь осторожен, Раум, – сказала Ир. – Вы можете наткнуться на воинов Сенешаля. Топороносцы сейчас направляются в Смиртон, а оттуда двинутся в Горкентаун.

– Пора и нам собираться в дорогу, – сказал Джек, проводив взглядом шамана и Ширу. – Путь неблизок. Вернемся в лагерь только к полуночи.

Когда Джек, Фарадей и Ир возвратились в лагерь, хватило одного взгляда, чтобы понять, что тревожиться не о чем. Мул мирно щипал траву, свиньи, сбившись в кучу, лежали, загораживая проход, а Тимозел спал, тихонько посвистывая.

– Он проспит до утра, – со знанием дела сказала Ир. Джек кивнул и, сняв заплечный мешок, занялся приготовлением ужина.

Поужинав, все легли спать и спали непробудным сном до утра.