Текст книги "Тем летом (ЛП)"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

Обратный отсчет до свадьбы, вдруг снизившийся до однозначных цифр, продолжался. За восемь дней до Большой Даты у Эшли был девичник, после которого она планировала приходить в себя неделю. Ее подружки планировали вечеринку еще с помоловки, мечтая о выпивке, танцах и еще каких-то секретных занятиях, которые они не называли вслух, а лишь многозначительно переглядывались. Мне удалось подслушать, как мама говорит Лидии Котрелл что-то о стриптизерах и текиле, но точно я так и не узнала, потому что после ужина в кафе сестры и ее подружки бесцеремонно выкинули меня из машины у нашего дома, а сами уехали развлекаться дальше. Я допоздна смотрела телевизор в гостиной и даже задремала на кушетке с пультом в руке, когда снаружи раздался звук закрывающейся машинной двери. Я встала и вышла наружу, где обнаружила свою сестру, растянувшуюся на крыльце в поисках туфли. На ее шее висело что-то, напоминавшее нижнее белье, и она бормотала себе под ном.

– Эшли? – я не была уверена, что знаю, что делать. – Ты как? Все нормально?

– Ммм-хммм, – она перекатилась на спину, ее лицо было красным, но довольным. – Хейвен.

Я нагнулась к ней и принюхалась, затем отступила на шаг. Через улицу где-то залаяла собака.

– Да?

– Помоги мне войти, – она замахала руками. Я схватила ее запястья и потащила сестру за порог, нечаянно задев ее головой о дверь.

– Ай! – медленно пробормотала она. – Это было больно.

– Прости.

Мы были внутри, так что я отпустила ее руки и закрыла дверь. Мне было жаль Эшли, лежавшую на полу возле подставки для зонтиков, и я потащила ее дальше, остановившись у лестницы наверх, и постаралась привести ее в полусидячее положение. На ее шее действительно было нижнее белье – розовые трусы. Не женские. В волосах у нее были трубочки для коктейлей, все разного цвета. Сестра попыталась вытереть лицо рукой, но заехала себе по носу и захныкала. В старшей школе она частенько приходила домой навеселе, разговаривая заплетающимся языком. Мама не терпела этого, и на следующее утро Эшли была заперта в своей комнате, а мама чистила ковер пылесосом, уделяя особое внимание тому, чтобы погреметь и постучать трубой. Что касается меня, я просыпалась в два часа ночи от звуков, издаваемых Эшли в ванной. Моя сестра считала, что никто ничего не слышит, ведь она так по-умному включает воду, но родителей ей обдурить не удавалось, ни на минуту. Они запирали на ключ шкафчик со спиртным и тщательно принюхивались, а вот Эшли каким-то образом переросла все это, как переросла многочисленные свидания, короткие шорты и Самнера. Льюис не выпивал и не курил, у него, кажется, вообще не было недостатков. Он был безупречен, и Эшли бросила все свои дурные привычки ради него. Ну, по крайней мере, до сегодняшнего вечера. Наверное, ее друзья понимали, что это ее последний шанс сойти с ума, так что… Я смотрела на свою напившуюся сестру, сидящую у лестницы, и понимала, что буду скучать по ней.

– Эшли.

Она все еще водила рукой перед лицом, теперь закрыв глаза. Я потрясла ее за плечо.

– Пойдем, давай ты хотя бы ляжешь на диван.

Я обхватила ее руками и помогла встать, и мы медленно пошли к дивану. Я осторожно уложила сестру и прикрыла ее пледом, снимая с нее оставшуюся туфлю и вынимая трубочки их волос. А вот трусы на ее шее я оставила, как маленькую месть за ее поведение в последнее время. Некоторые вещи нельзя прощать даже сестрам.

С кухни я принесла небольшой тазик, поставила его у изголовья на случай, если ей вдруг станет плохо, и собралась уходить, но тут услышала ее бормотание и затем чуть громче:

– Эй?

– Что?

Она свернулась в клубок на кушетке. На кофейном столике возле нее лежали мамины записки и стикеры, прекрасно видимые мне даже в том тусклом свете, что лился из окна.

– Посиди со мной, – кушетка скрипнула, когда она повернулась,– Хейвен?

Я опустилась рядом с ней, подтянув колени к груди. Не помню, сколько времени я уже не сидела вот так, и мне понравилось это ощущение, когда ноги не касаются пола.

– Я буду скучать по тебе, ты же знаешь, – вдруг сказала она, ее голос стал яснее, чем раньше. – А я знаю, что ты в это не веришь.

– Мне казалось, ты не можешь дождаться, чтобы съехать, – отозвалась я.

Она засмеялась долгим странным смехом.

– Ну да, не могу. В смысле, я люблю Льюиса. Я люблю его, Хейвен. Он единственный, кто когда-либо заботился обо мне.

Старая песня. Я кивнула, хоть в темноте она и не видела меня.

– Все будет в порядке, Хейвен. Тебе это известно, верно? Ты знаешь это.

Она поерзала, устраиваясь удобнее. Ее голос стал мягче и тише, Эшли засыпала.

– Мама, папа, и вообще все будет хорошо. И Лорна. И мы с Льюисом. Мы же не можем расстраиваться вечно, понимаешь? Нам надо думать о хороших временах, мы должны помнить их. Нельзя переживать из-за прошлого или из-за того, что произойдет дальше. Мне нельзя. И тебе тоже.

– Я и не переживаю, – мягко ответила я, спрашивая себя, когда же она заснет.

– Переживаешь,– сказала она. – Я вижу это по твоему лицу. Тебе нужно повзрослеть, понимаешь? У нас были и хорошие времена, никто не виноват. У некоторых людей даже этого нет.

Снаружи по улице прошла чья-то тень, и я вспомнила о Гвендолин. Она чокнутая, сказала Кейси.

– Спи, Эшли. Уже поздно.

– У нас были и хорошие времена, – промурлыкала она скорее себе, чем мне. Конечно, как будто она действительно разговаривала со мной сейчас! – Как тем летом, на пляже. Все было идеально.

– Тем летом? – встрепетнулась я. – Каким именно?

– На море, ты же знаешь. С папой и мамой. Мы остановились в отеле и играли во фрисби каждый вечер. Помнишь, Хейвен? Ты должна запомнить это и забыть остальное…

Ее голос прервался.

– Там был Самнер, – сказала я, – ты помнишь, Эшли? Самнер ездил с нами, и вам было так хорошо вместе. Ты помнишь? Он был лучшим из всех.

– Лучшим, – повторила она медленно. – Это лето было лучшим.

– Я и не думала, что ты помнишь, – тихо произнесла я. – Мне казалось, ты забыла.

Ответа не последовало – Эшли заснула, ее дыхание стало размеренным и глубоким.

– Мне казалось, ты забыла, – повторила я, тихо вставая и отправляясь к себе в комнату, оставляя сестру на кушетке. Ей нужен отдых.

***

На следующее утро Эшли провела в ванной три часа, стеная и обнимая унитаз, а мы с мамой переминались с ноги на ногу за дверью, не зная, что делать. Наконец, ближе к полудню, сестра выбралась из душа, выглядя ужасно, но по крайней мере она была жива. Льюис пришел примерно через полчаса с бутылкой минералки, имбирным элем и пачкой соленых крекеров. Тот еще парень, этот Льюис.

– Поверить не могу, что они бросили меня на крыльце, – заявила Эшли, когда я вошла в кухню. Они с Льюисом сидели за столом, обсуждая какие-то детали свадьбы. Она положила ноги ему на колени, и он щекотал ее пяточки. – Друзья, называется.

– Они, должно быть, решили, что это весело, – пожал плечами Льюис. Он, как обычно, был в одной из своих пастельных рубашек и оксфордах, такой элегантный ходячий контраст для Эшли в серых тренировочных штанах и белой футболке. Сестра вгрызлась в один из крекеров и посмотрела на меня.

– Ну, они явно ошиблись, – она глотнула эля из чашки. – Если бы не Хейвен, я бы умерла, наверное.

– Нет, ты бы просто проснулась на крыльце, – сказала я.

– Я бы предпочла умереть. Представь только, что бы подумали соседи!

Да, вот так вот моя сестра снова выросла за одну ночь и вновь начала беспокоиться о том, что подумают о ней другие. Я уже начала скучать по глупости, написанной на ее лице вчера вечером, и по медленному веселому голосу.

– Ха, если бы ты не напилась вчера, а делала бы то же, что и я… – начал Льюис своим «ай-ай-ай» голосом, внимательно глядя в какой-то листок.

– Заткнись, – оборвала его Эшли, пихнув ногой в живот.

– А что ты делал? – поинтересовалась я, садясь рядом с ними.

– Мы пошли на ужин, потом на бейсбол, – мрачно сказал Льюис, глядя на Эшли, – я выпил два пива и добрался до своей кровати без происшествий.

– И без розовых трусов на шее, – вставила я, потянувшись за крекером.

Сказав это, я поняла, что делать этого не стоило. Это было лишним. Две пары глаз уставились на меня, Льюис – удивленно, а Эшли с ненавистью. Ее рот сжался в тоненькую ниточку, что означало, что у меня проблемы.

– Розовых трусов? – Льюис повернулся к невесте. – Что еще за трусы? Я ничего о них не слышал.

– Это ерунда, – откликнулась Эшли, посылая мне убийственный взгляд.

– Не-ет, розовые трусы – это не ерунда, – Льюис отодвинул стул, и ноги сестры упали на пол с его колен. – Ты же сказала, что вы просто ездили на ужин, и ты перебрала с «Маргаритами»? Ты даже не упоминала ничего, что касалось бы нижнего белья.

– Льюис, пожалуйста, – вздохнула Эшли. – Ну да, мы поехали в то место, но мы не пробыли там долго. Это было глупо, но они просто сказали тому парню, что я выхожу замуж, и он…

– О господи, – Льюис бросил карандаш на стол. – Стриптиз-клуб? Ты была в компании стриптизеров вчера?

– Не стриптизеров, Льюис, – устало потерла лоб Эшли. – Он просто танцор. Я даже не хотела уйти, это была идея Хэзер.

– Что-то слабо мне верится, – он посмотрел на меня, словно я могла помочь чем-то, и я уставилась в стол. – Мы ведь обещали друг другу, что не будет никаких этих обычных штучек, Эшли. Ты дала слово!

– Льюис, хватит. Это была просто глупость.

Льюис положил ногу на ногу, как делал мой отец, когда был раздражен.

– Ты прикасалась к нему?

Эшли вздохнула.

– Не то что бы.

Повисло молчание, и я подумала о том, чтобы быстренько сбежать отсюда, но стоило мне только сделать попытку отодвинуться, как нога Эшли обвилась вокруг ножки моего стула, удерживая меня на месте.

– Не то что бы, – медленно повторил Льюис. – Это могло бы означать «Да».

– Не то что бы я прикасалась к нему, – быстро сказала Эшли. – Он просто танцевал передо мной, и я должна была положить деньги в его… Вещь… Ну, потому что это грубо, если ты…

– Вещь? – прошипел Льюис. – В какую еще вещь?!

– В его трусы, – рявкнула Эшли, – черт побери, Льюис, в его трусы!

– В те же самые, которые потом оказались на твоей шее, да? – Льюис встал, оттолкнув стул. – Нет, пожалуй, я не хочу ничего об этом слышат. За неделю до свадьбы моя невеста запускает руки в белье к каким-то непонятным парням… Я не собираюсь думать об этом сейчас.

– Льюис, не будь таким! – воскликнула Эшли, слишком уставшая после вчерашнего, чтобы начинать грандиозную ссору. – Я ведь сказала, что это была глупость!

– Судя по всему, данное обещание не много для тебя значит, – оборвал ее парень. – Интересно, а вообще какие-нибудь клятвы ты считаешь важными?

– Пожалуйста, – Эшли закатила глаза. – Я уже по горло сыта твоей драматичностью! Давай просто забудем об этом.

Льюис лишь посмотрел на нее.

– Думаю, мне нужно провести некоторое время подальше от тебя, Эшли. Мне нужно идти.

И он развернулся, прошел к двери, открыл ее, вышел наружу, и дверь захлопнулась за его спиной. Эшли наблюдала, как он уходит, затем перевела взгляд на меня.

– Большое спасибо, Хейвен, – ледяным тоном произнесла она. – Большое, черт тебя подери, спасибо.

Она тоже поднялась со стула и со стуком поставила стакан на стол, а затем выбежала вслед за женихом, громко выкрикивая его имя. Я сидела за столом и понимала, что должна чувствовать раскаяние, но я не чувствовала ничего, что даже близко напоминало бы сожаление. Я отомстила Эшли за все неприятные моменты, за всю грубость и все хамство, которые терпела долгие годы. Возможно, мне стоило извиниться перед ними прямо сейчас, но вместо этого я продолжала сидеть на своем месте и слушать их громкие голоса, доносившиеся снаружи. Я снова вспомнила о том, что сестра сказала прошлой ночью – что нужно думать о хороших временах, и продолжила смаковать этот прекрасный момент моей мести.

***

Вечером того же дня зазвонил телефон – это была Кейси. Сначала я даже не узнала ее голос, хоть и слышала его всю свою жизнь. Он звучал так, словно моя подруга подхватила серьезную простуду.

– Мне нужно поговорить с тобой, – произнесла она, стоило мне взять трубку, которую Эшли бросила на диван, даже не взглянув на меня. Она все еще злилась, хотя Льюис и простил ее даже раньше, чем успел забраться в машину. – Это важно.

– Хорошо. Мне прийти?

– Нет, – быстро отказалась она, и я услышала, как на заднем плане чему-то радуется малыш Рональд. – Встретимся на улице, прямо сейчас, ладно?

– Конечно, – я повесила трубку и прошла в гостиную, где мама, Лидия и Эшли смотрели «Она написала убийство». – Я пойду прогуляюсь с Кейси.

– Ладно, – мама даже не оторвала взгляда от экрана. – Будь дома к десяти.

Когда я вышла на улицу, то услышала лишь пение цикад. Было тепло, и дорога еще не остыла после яркого солнечного света, так что я не стала надевать обувь и пошла по улице босиком. Звуки включенных телевизоров слышались из окон в каждом доме. Совсем скоро я увидела, как Кейси бежала ко мне, отбрасывая с лица волосы. Мы поравнялись с ней напротив почтового ящика Джонсонов.

– Это ужасно, – выдохнула она, с трудом переводя дыхание. Она шмыгала носом – нет, плакала, и продолжала идти возле меня, спотыкаясь время от времени. – Просто не укладывается в голове.

– Что случилось? – я никогда не видела ее такой прежде.

– Он порвал со мной, – сказала она. – Этот гаденыш, он порвал со мной по телефону! Буквально пару минут назад.

– Рик? – я представила парня, которого уже хорошо запомнила по снимкам, где он улыбался в камеру. Незнакомец из Пенсильвании, о котором я была наслышана.

– Да, – Кейси вытерла нос тыльной стороной ладони. – Мне нужно присесть, – она опустилась на газон и подтянула колени к груди, затем спрятала лицо в ладонях.

– Кейси, – я опустилась рядом и осторожно обняла ее, не зная, что делать или что сказать. Это случалось впервые с кем-то из нас. – Мне так жаль.

– Я звонила много раз, но его никогда не было дома, верно? И я оставляла ему сообщения… – она снова вытерла глаза, – А его мама постоянно говорила, что он куда-то ушел, или занят, или не может говорить, и вот, наконец, он позвонил мне сам сегодня и сказал, что она заставила его поговорить со мной. Хейвен, оказывается, все это время он просил ее говорить мне, что не может подойти. Он просто не хотел общаться со мной!

– Он придурок, – твердо сказала я и тут же услышала знакомые осуждающие нотки в собственном голосе. Кажется, мне нужно меньше слушать мамины разговоры с Лидией.

– Он надеялся, что я потеряю к нему интерес… Он просто не хотел говорить мне, что у него появилась другая девушка, и просил свою мать врать мне!

Она снова зашмыгала носом. Я погладила ее по плечу, пытаясь успокоить.

– Боже, это так глупо! А я-то собиралась ехать к нему!

– Он просто дурак, Кейси, – внезапно я возненавидела этого парня, хоть и не знала его.

– Это невыносимо, – подруга обняла меня и прижалась к моему плечу. – Это так больно!

Я никогда не была влюблена, поэтому не знала, каково все это на самом деле. Мне лишь доводилось наблюдать за разрывами Эшли со всеми ее бойфрендами и слушать ее всхлипы за стеной. А сейчас я сидела возле своей лучшей подруги Кейси Мелвин и обнимала ее, пытаясь помочь хоть чем-то. Пожалуй, пытаться помочь – это иногда единственное, что ты можешь сделать.

Мы просто сидели на газоне, прижавшись друг к другу, и Кейси плакала, а я гладила ее по спине, не произнося ни слова.

Глава 11

До свадьбы оставалось всего три дня. В доме царил ужасный бардак: телефон звонил, не переставая, для приехавших издалека родственников нужно было находить места, а Эшли срывалась и кричала на всех каждые пять секунд. Мама и Лидия устроили настоящий мозговой штурм на кухне, обложившись листками и заметками, и прикидывали, как же будет лучше рассадить гостей. Мне оставалось тихо сидеть в углу и грызть печенье, стараясь оставаться незамеченной.

Да, жизнь каким-то образом кипела, хоть это и сложно для понимания. Кейси все еще переживала, заперлась в своей комнате на три дня и отказывалась от еды, пока мама не вытащила ее на шопинг и в парикмахерскую. После химической завивки моя подруга слегка повеселела и даже согласилась записаться на новый учебный год в танцевальном классе. Жизнь продолжалась и для нее, а все фотографии Рика были безжалостно выброшены из альбомов.

Папа с Лорной вернулись из путешествия на Багамы, которое им оплатил Канал 5. Параллельно с отдыхом они сопровождали группу туристов, выигравших поездку за правильные ответы в лотереях и викторинах. Волосы отца стали еще гуще, он загорел и привез мне в подарок «музыку ветра» из ракушек. Я повесила колокольчики за своим окном, где они бренчали каждую ночь, пока Эшли не раскричалась, что они мешают ей спать, но я наплевала на это. В последнее время мне абсолютно все было безразлично.

Это началось примерно после девичника Эшли и разрыва Кейси с Риком. Однажды утром я просто проснулась с каким-то странным чувством, словно жизнь идет вперед – и я должна идти вместе с ней. Я посмотрела на себя в зеркале в ванной, мечтая о том, чтобы увидеть кого-то другого на своем месте, не такого костлявого и нескладного. Я и чувствовала себя кем-то другим, как если бы я выросла из старой себя. Все, что я слышала и видела, теперь воспринималось немного иначе, и даже собственное дыхание казалось мне каким-то более глубоким. Все вокруг вдруг стало ярче, от пылающего синевой неба до маминого мелодичного голоса, зовущего меня по имени. Эти новые ощущения были одновременно пугающими и прекрасными.

За день до свадьбы Эшли в торговом центре был День Летней Распродажи, что означало, что все магазины выставляли на прилавки то, что им никак не удавалось продать, и перечеркивали цену, надписывая рядом вдвое меньшую. Мне пришлось прийти на работу раньше обычного, в семь утра, чтобы помочь расставить на видные места каждую пару уродливых ботинок или туфель, а затем уменьшить их цены. Далее моя работа заключалась в том, чтобы услужливо подбегать к посетителям и откровенно впаривать им ненужный никому товар. Наш менеджер, Барт, ходил туда-сюда в ожидании покупателей. День был громким и сумасшедшим, половина городка, кажется, рванула на шопинг, и я только успевала крутиться и подавать один ботинок за другим. И даже посреди всего этого безумия Барт успевал прошипеть мне на ухо, что я должна предложить носки, носки, носки…

Какая-то женщина из толпы посетителей схватила меня за руку и громко спросила:

– Вы называете двадцать баксов за детскую обувь хорошей ценой?!

На ней был верх от купальника, шорты, шлепанцы и большая соломенная шляпа. Я молча посмотрела на нее.

– Серьезно? – она взяла ботинок желто-сине-розовой расцветки, выглядящий так, словно он был сделан из Смурфика. – Я плачу десять за эту пару. Если у вас есть размер пять с половиной.

– Я не знаю… – я огляделась в поисках Барта, который ушел в ванную комнату добрых двадцать минут назад. – Не мы устанавливаем цены на обувь.

– Ну да, безусловно, – ядовито сказала она, словно я нагрубила ей. – Ладно, неважно. Просто найдите мне пятый с половиной размер, будьте любезны.

Возле меня нарисовался Барт, пахнущий мылом.

– Возникли какие-то проблемы, Хейвен?

– Пятый с половиной размер, – громко повторила женщина, помахав ботинком перед моим лицом.

– Найди пятый с половиной размер для этой дамы, – похлопал меня по плечу Барт. – Я пойду разберусь с накладными.

Я направилась в подсобку и залезла на полку обуви, что была в распродаже, в поисках уродливых Смурфиковых ботинок. Здесь были шестой и четвертый размеры, и, конечно же, никакого пятого с половиной. Я вернулась в магазин.

– Извините, у нас его нет.

– У вас его нет, – вскинула она бровь. – Вы уверены?

– Я только что смотрела, – я вдруг поняла, что даже если бы и не посмотрела, то ответила бы ей то же самое. Мне было все равно, я почувствовала какую-то силу в себе, подъем энергии. Барт смотрел на меня из-за стойки.

– Хейвен, возможно, мадам заинтересуется чем-нибудь в другом стиле, – быстро предположил он.

– Я выбрала именно эти, – покупательница потрясла ботинком снова. За ее спиной кто-то позвал:

– Мисс? Мисс? Не могли бы вы помочь мне, пожалуйста?

– У нас нет нужного вам размера, – пропела я, нацепив на лицо улыбку продавца.

– Хм, ладно, пожалуй, я поищу другую пару по этой же цене. – Она положила руку на бедро, и я буквально услышала, как зашуршали складки над поясом шорт. Некоторым людям не стоит носить купальники за пределами пляжа. – Это, по крайней мере, будет справедливо.

– У нас распродажа, мадам, размеров просто не хватает. Мне жаль, – откликнулась я, уже мысленно отстранившись от нее.

Барт был занят распутыванием шнурков, в магазине толпились покупатели, а из колонок играла музыка, и помещение вдруг показалось мне чересчур громким и жарким.

– Что ж, превосходно, – возмущенно произнесла женщина и бросила ботинок в мою сторону. Предполагалось, что он упадет в корзину для неподошедших вещей, но вместо этого он отскочил от стойки и отлетел прямо в меня. Такой вот неожиданный удар от Смурфика.

Температура вокруг меня поднялась на десять градусов, в ушах странно зазвенело, и я внезапно поняла, что будто бы проснулась от странного сна.

Покупательница уходила, шлепая своими пляжными тапками по полу, а я схватила ботинок и направилась за ней. Я до сих пор ощущала место, в которое попал отвергнутый ею товар, а в голове почему-то разом пронеслись все колкости Эшли, маленькие ушки Лорны и счастливая улыбка отца, когда он объявлял о том, что ждет ребенка. Кейси, Рик, мамина поездка в Европу – все это чертово лето пролетело перед глазами, вся моя чертова жизнь, а затем все соединилось в меня одну, почти бегущую посреди торгового центра.

– Извините, – громко крикнула я, останавливаясь позади нее. – Извините! – я крепче сжала ботинок.

Она не слышала меня, так что я поравнялась с ней и дотронулась до ее плеча.

– Да? – она обернулась, прищуриваясь.

Я просто молча смотрела на нее, не зная, что сказать. Мы стояли буквально в центре холла, вокруг нас сновали туда-сюда покупатели. Солнце ярко светило в окна, было очень жарко. Шум и голоса словно сплелись вокруг меня и начали сдавливать мое тело со всех сторон.

– Вы забыли это, – произнесла я голосом, не похожим на свой собственный, и с силой швырнула ботинок в нее. Он ударился об ее плечо и отлетел на пол, перекувырнувшись пару раз, а затем лег, словно ожидая чью-нибудь маленькую ножку.

Женщина застыла, пораженная моей наглостью, а вокруг нас медленно начала собираться толпа зевак, услышавших мой окрик и звук удара.

– Вас уволят, – произнесла она наконец с яростью, – я доложу охране торгового центра об этом! Это неслыханно!

Она огляделась вокруг и показала на всех собравшихся.

– Свидетели! Вы всё видели! Вы все свидетели этого!

Все посмотрели на меня, а я… Мне стало нестерпимо жарко, все, что я видела – ее лицо и открытый рот, кричащий что-то. Я повернулась на каблуках, оттолкнула кого-то и побежала. Я вылетела из торгового центра, надеясь убраться подальше от жары, музыки, распродажи и вопящих детей. Возгласы оскорбленной покупательницы были слышны за моей спиной, но мне было наплевать, я не собиралась ни думать о ней, ни оборачиваться назад.

Наконец я вылетела на парковку и остановилась в ярком солнечном свете. Гвендолин чувствовала себя так же? Ей тоже хотелось сбежать от всего и всех и найти единственное мирное место на земле? Если, конечно, в свои пятнадцать она чувствовала что-то подобное. И я снова побежала.

***

Я все еще неслась по улице в сторону дома, когда услышала, как кто-то громко выкрикивает мое имя. Самнер. Я не собиралась останавливаться, даже ради него, и продолжала бежать мимо соседских домов, позволяя ветру бить меня по лицу и колоть песком по щекам. В итоге я обнаружила, что оказалась в парке. Я прошла мимо качелей и гимнастической площадки, которая называлась «Креативной детской площадкой» и была построена группой чьих-то родителей-хиппи, когда я еще училась в младших классах. Площадка была полностью построена из дерева, включала в себя горку и укромные уголочки, чтобы играть в прятки. Еще там был туннель и нечто вроде шведской стенки. Когда я была маленькой, а мое тело – нормальных размеров, я и открыла для себя это место. Я могла залезть в туннель и сидеть там часами, прячась от всего и всех. Сегодня я поступила так же. Мои ноги с трудом поместились в трубу, но каким-то образом я умудрилась расположиться более-менее удобно. Труба казалась идеальным местом, где мне хотелось бы сейчас находиться.

Больше никаких носков. Я сняла бейджик и сунула его в карман, гадая, что ждет меня дома. Интересно, Барт, наверное, уже обо всем сообщил моей маме? Отправляют ли в тюрьму за то, что кидаешься ботинками посреди торгового центра? Господи, а вдруг меня арестуют?! Наверное, мне лучше не возвращаться домой. Но как же тогда быть?

Однако вскоре мне надоело думать о том, к чему могло привести мое безрассудное поведение сегодня, и я откинула голову, упершись в гладкую деревянную стенку трубы, и стала думать о том лете, что мы провели на пляже в Вирджинии. Я думала о Самнере, гоняющемся за фрисби. О том, как он превращал Эшли в человека. О розовых щеках моего отца и его счастливой улыбке. О маминой талии, на которой мирно лежала папина рука. Я думала о громком певучем смехе Эшли и о поездке под звездами. Это лето было столько дней назад, но каждый из этих дней был похож на другой. Я проживала их один за одним, и все смешивалось, такое похожее и не меняющееся. И все это время мои мысли были в прошлом, я думала лишь о том времени, когда мои родители были влюблены, а сестра была милой… Все было прекрасно, и Самнер держал нас вместе и заставлял смеяться, пока Эшли не выгнала его, даже не подумав о том, что будет со всеми остальными после того, как он уйдет. Никакого больше смеха, никаких счастливых улыбок, все разбрелись по своим углам в доме, и мы уже не были так близки, как тем летом.

Я так скучала по всему этому! Всего одно лето, всего один парень – но как же многое мы потеряли вместе с ними!

***

Я направилась домой. Сидя в трубе, мне почти удалось заснуть, но в какой-то момент я резко подскочила и проснулась. Солнце ярко светило, и труба нагрелась, а на площадке бегали дети. Я нехотя вылезла из трубы, подождав, пока они уйдут, и снова стала своего привычного роста. Быть маленькой было куда приятнее.

Входя в дом, я еще лелеяла надежду избежать встречи с кем-либо, но, конечно же, какая-то неведомая сила старательно рушила все мои ожидания и желания. С кухни доносились голоса Лидии и мамы, Эшли, наверное, сидела рядом с ними.

– Ну, судя по всему, нам придется перепланировать свадебную вечеринку, – говорила мама, когда я остановилась за стеклянной дверью, никем не видимая. – Ведь нельзя же, чтобы у нас было пять шаферов и четыре подружки невесты. Кому-то придется уйти.

– А я видела что-то подобное раньше, – возразила Лидия. – Четыре подружки невесты и трое шаферов. Хотя это выглядело как-то не очень. Все же вокруг алтаря должна быть симметрия.

– В голове не укладывается, – мрачным голосом проговорила Эшли. – Я убью ей, честное слово.

– У нас нет времени думать об этом, – жизнерадостно заявила Лидия. – Мы можем позвонить Кэрол попозже, а сейчас нам надо прийти к какому-то решению. И быстро.

– Ладно, – мама барабанила пальцами по столу. – Как насчет этого: мы найдем еще одну подружку невесты? Эшли, ты могла бы попросить кого-нибудь из своих знакомых, правда?

– Мама, – раздраженно оборвала ее Эшли, – свадьба завтра!

– Я знаю, – последовал спокойный ответ.

– Нет времени искать подружку невесты, подбирать ей платье, подгонять его… Мы просто не сможем! Это плохой вариант, – ох, как же часто я слышала этот тон за последние полгода!

– А если отказаться от одного шафера? – предложила Лидия. – Думаю, кого-то мы могли бы попросить не участвовать. В конце концов, так сложились обстоятельства.

– Мы не можем просто взять и выкинуть кого-то, – возразила Эшли. – Как ты предлагаешь это сказать? «Ой, спасибо за то, что заказали костюм и за все прочее, но вы нам больше не нужны. Валите».

– Разумеется, мы скажем не так, – сказала Лидия, но по ее голосу было понятно, что она сдалась.

Я подумала, что сейчас – самое время убираться, ведь в кухне повисла тишина. Я развернулась и быстро направилась к лестнице, но тут дверь за моей спиной открылась.

– Хейвен? – мама стояла в дверном проеме. – Хейвен, мне нужно поговорить с тобой.

Застыв посреди лестницы, я обернулась. Сверху она казалась такой маленькой!

– Что случилось?

– Ну, – мама начала подниматься, – случился странный звонок от Барта Искера. У тебя какие-то проблемы на работе?

– Нет, – откликнулась я, отворачиваясь и продолжая подниматься. Моя комната еще никогда не казалась мне таким желанным местом, куда мне хотелось бы попасть.

– Что бы ни произошло, мы можем обсудить это, – тихо сказала мама, все еще следуя за мной. Я почувствовала сожаление, но быстро подавила его в себе, потому что если бы я начала обсуждать с ней отца, беременность Метео-зверушки и мерзкое поведение Эшли, она бы не выдержала. У нее и так слишком много сил уходило на эту чертову свадьбу.

– Я не хочу говорить об этом, – покачала я головой, уже зная, какое выражение увижу на ее лице, если обернусь. Но я не обернулась и даже не остановилась, пройдя вместо этого в свою комнату и закрыв за собой дверь.

– Хейвен, – позвала мама снаружи громким голосом. – Мы должны поговорить об этом! Если ты начинаешь кидаться обувью в покупателей и сбегать с работы, это явно признак того, что нам есть, что обсудить. Да, я понимаю, что сейчас все немного запутанно из-за свадьбы и прочего, но…

Я распахнула дверь.

– Дело не в свадьбе. Дело совершенно не в этой проклятой свадьбе и не в Эшли! Да-да, хотя бы раз в жизни дело не в ней. Она не на первом месте! – выкрикнув это в лицо маме, я наблюдала, как меняется его выражение, сползая от авторитетного к потерянному. А затем я захлопнула дверь с такой силой, что фотографии на противоположной стене слегка задрожали. Я знала, что мама стоит за дверью и ждет, когда я вновь ее открою, но я не сделала этого. Не в этот раз.

Через несколько минут молчания она произнесла, словно подводя итог нашему «диалогу»:

– Ладно, не забудь, что сегодня приезжает отец. Ты обещала, что поедешь с ним выбирать подарок для сестры.

Ее голос был мягким, и мама изо всех сил старалась, чтобы он не звучал расстроено. Она подождала еще минуту, надеясь, что я выйду, а затем я услышала ее удаляющиеся шаги.

Я подошла к кровати и вытянулась на ней во весь рост, мои ноги уперлись в один ее край, а голова – в другой. Я закрыла глаза и попыталась выкинуть из головы все: торговый центр, женщину в купальнике и лицо мамы за секунду до того, как перед ней захлопнулась дверь. Я старалась думать о чем-то другом, но ничего не получалось, ведь снизу все еще доносились голоса.