Текст книги "Тем летом (ЛП)"

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Все равно никто не обращает внимания на подол платья, верно? – впрочем, ее тон не был таким же уверенным.

– Ну, – миссис Белла приколола пару булавок к своей блузке, – возможно. Будем надеяться на это.

Я просто молча стояла, придерживая руками платье на груди и глядя на него сверху вниз. На нем не было ни молнии, ни белых лент, от которых Эшли отказалась, не желая следовать стереотипам. Я не была в восторге от стояния на стуле, пока мама и миссис Белла обсуждают, что мои лодыжки будут некрасиво торчать из-под платья. Еще хуже было то, что комната отдыха для сотрудников торгового центра находилась как раз за мастерской «Dillard`s», так что все, кому не лень, ходили туда-сюда с печеньем или чашечками кофе, здоровались с Эшли, восхищались ее платьем и, конечно, разглядывали меня, гиганта, водруженного на стул в прелестном розовом наряде подружки невесты. Мне же оставалось лишь коситься на часы и мечтать о том, чтобы оказаться где-нибудь (где угодно!) еще.

– Ладно, Хэвен, милая, опусти руки, пожалуйста. Надо проверить корсаж, – миссис Белла путала мое имя уже несколько раз, хотя мама и поправляла ее. Это была одна из тех мелких деталей, что сводят вас с ума.

Я опустила руки, и она пропустила сантиметр у меня подмышками, измеряя окружность груди, затем начала мерять длину корсажа. Ее руки были сухими и холодными, и я почувствовала мурашки на коже в ту же секунду, как она коснулась моих плеч. Ей было столько же лет, сколько маме, но от нее уже шел этот запах, знаете, какой бывает от пожилых людей?

– В вашей семье кто-то мог похвастаться высоким ростом, верно, миссис МакФайл? – весело спросила она у мамы, записывая цифры на бумажку, вдруг появившуюся в ее руках. – Или, может, в семье мужа?

– Нет, – легко отозвалась мама своим голосом, который использовала, когда нужно было пройти мимо какой-то темы в разговоре. – Не то что бы.

– Но ведь откуда-то это пришло, а, Хэвен? – она достала булавочницу из кармана и начала подкалывать что-то сзади.

– Это Хейвен, – вежливо поправила ее мама, взглядом прося меня быть терпеливой. Я снова уставилась на часы. Секунда. Еще одна. И следующая. Буду следить за течением времени.

– Да, точно, – отозвалась миссис Белла. – Тогда это, наверное, эти, как их? Рецессивные гены. Проявляется раз в поколение или что-то вроде того.

Мама что-то пробормотала себе под нос. А Эшли направлялась к нам, придерживая подол платья, аккуратно ступая босыми ногами по полу. Ассистентка следовала за ней, придерживая ее шлейф. Стрелка часов приблизилась к двенадцати пятнадцати, и мимо стало ходить больше работников торгового центра. Должно быть, перерыв. Я почувствовала, как мое лицо краснеет, и я словно еще увеличиваюсь в росте, а моя голова вот-вот коснется потолка. Мне представилось, как я вырастаю из платья и возвышаюсь над рекламными плакатами и зданиями, словно монстр, пародия на Годзиллу. И как я с высоты своего роста высматриваю миссис Беллу с ее булавками и всех коллег и знакомых Эшли, которые считали своим долгом отпустить шуточку про баскетбол, словно я ничего об этом не слышала. Я была так занята собственными мыслями о возмездии, что даже вздрогнула, когда в мои уши все же проник голос миссис Беллы:

–…и спина подколоты. Думаю, немного креатива – и это платье будет отлично смотреться на тебе.

Я посмотрела на Эшли – такое прекрасное загорелое видение в белом. Сестра скорчила рожицу.

– Просто не расти две недели, – сказала она полушутливо, полусерьезно. – Сделай уж мне одолжение.

– Эшли! – прикрикнула на нее мама, внезапно уставшая от всего. – Снимай платье, Хейвен, и пойдем перекусим.

Я пошла в примерочную, где осторожно выскользнула из платья, стараясь не пораниться ни об одну из сотни булавок. Затем надела свою одежду и вручила платье обратно миссис Белле, которая теперь была занята втыканием булавок в Эшли. Что ж, моя милая сестренка заслужила это. Мы вышли, оставив ее стоять на стуле посреди метров белой ткани, словно фигурку в центре большого кремового торта.

Когда нам приходилось останавливаться в торговом центре, чтобы перекусить, мы обычно выбирали «SandwichesN'Such», находившийся возле «Йогуртового рая». Там продавали аккуратные красивые сэндвичи и эспрессо, а сесть можно было за маленькие столики с красными стульями, на которых были матерчатые сиденья в итальянском стиле. Мы сели в углу, перед кофе-машиной.

Сначала мы беседовали не очень много. Я ела свой сэндвич с тунцом и смотрела на людей, проходящих между столиками или стоящих у кафе. Мама тоже сидела со своей тарелкой, но больше передвигала кусочки туда-сюда, чем ела. Что-то смущало ее.

– Что-то не так?

Стоило мне спросить, как она подняла на меня глаза, удивленная. Она никогда не могла привыкнуть к тому, как легко я читаю ее настроения. Мама предпочитала думать, что может без труда обмануть меня, пытаясь скрыть грусть или беспокойство.

– Ну, – она поерзала на стуле, – мне нужно немного времени, чтобы подвести итоги.

– Итоги? Чьи? – я сосредоточилась на еде, пытаясь подобрать на вилку соскальзывающие кусочки.

– Наши с тобой. Ты ведь знаешь, что после свадьбы Эшли переедет, и мы останемся вдвоем. Все будет по-другому, – кажется, мама подбирала слова с трудом, словно это было сложным заданием. – Я много думала об этом и решила, что нужно держать тебя в курсе событий. Я не хочу принимать никаких важных решений, не посоветовавшись с тобой, Хейвен.

Этот ее голос насторожил меня, слишком уж напоминая мне разговоры на кухне, когда съехал наш отец. Мы тогда сидели все вместе, я ела хлопья, но кусок не лез в горло, потому что я почувствовала приближение неприятных перемен – так явственно они звучали в мамином голосе. Вот и сейчас мой желудок начал крутиться точно так же, как и в тот раз.

– Ты собираешься в Европу? – спросила я.

– Еще не знаю, – ответила мама. – Я действительно хочу поехать, но мне страшно оставлять тебя одну дома, особенно сразу после переезда сестры. Ну и, конечно, школа, свадьба… Время не лучшее.

– Со мной все будет в порядке, – заверила я ее, наблюдая, как ребенок за соседним столом вылил на себя сок. – Если тебе хочется ехать, ты должна ехать!

Внутри вскипело чувство вины за то, что я говорю это, но сама так не думаю.

– Ну, как я сказала, я еще не решила, – она сложила салфетку, а затем еще раз: в идеальный квадратик. – Но нам нужно обсудить и кое-что еще.

– Что?

Она вздохнула, бросая салфетку на тарелку, и быстро ответила:

– Я думаю о том, чтобы продать дом.

Стоило ей произнести это, как у меня перед глазами заплясала картинка нашего дома, словно рисунок для школьного проекта. Я увидела свою комнату и мамин садик, подъездную дорожку и лилии с каждой ее стороны. Так выглядел наш дом каждое лето, в окружении зеленой тонкой травы и сада, полного цветов.

– Почему?!

Самая сложная часть – начало – была пройдена, и теперь мама расслабилась.

– Понимаешь, теперь ведь останемся лишь мы вдвоем, и будет куда дешевле содержать дом, если мы переедем в местечко поменьше. Мы могли бы найти милую квартиру и сэкономить. Это логичный выбор.

– Я не хочу переезжать! – сказала я чуть громче, чем следовало бы, и сама удивилась резкому звуку собственного голоса. – Поверить не могу, что ты хочешь продать его!

– Дело не в том, чего нам хочется, а в том, что нам нужно. Ты не представляешь, как дорого нам обходится содержание дома месяц за месяцем. Мне просто кажется, что это лучший выход…

– Ну а мне не нравится твой лучший выход! – я внезапно почувствовала, как меня раздражают все перемены и то, что моя жизнь зависит от других людей и их поступков, словно не принадлежит мне и вовсе.

Я посмотрела на маму в ее прелестном розовом брючном костюме с прической, как у Лидии, и мне захотелось обвинить ее во всем прямо сейчас: в разводе, в дурацкой свадьбе Льюиса и Эшли, в моем ужасном росте и в предательстве, которое сотворило надо мной мое собственное тело. Но уже через несколько мгновений, присмотревшись к ее лицу, я поняла, что не скажу ни слова. Вместо этого я только сильнее прижала ноги к полу, словно пытаясь устоять под ветром перемен и событий. Свадьба, сестра, дом – все вдруг показалось неважным.

– Хейвен, ничего еще не решено, – мама протянула руку, неловко коснувшись моей щеки. – Давай не будем расстраиваться, хорошо? Может быть, мы сможем разобраться со всем этим.

– Прости, – тихо произнесла я, глядя в тарелку, – я не хотела кричать на тебя.

Она улыбнулась.

– Все в порядке. Думаю, нам всем не вредно немного покричать друг на друга, выпустить пар перед свадьбой. Возможно, тогда все станет чуточку лучше.

Позже, когда мы все же немного поговорили и, кажется, пришли к какому-то пониманию, я осталась за столом одна, разглядывая торговый центр и оттягивая момент, когда нужно будет идти на работу. В следующие выходные здесь будет проходить показ «Lakeview Models», как бы открывая официальный сезон шопинга и скидок. Торговый центр был целым миром, какой-то особенной вселенной, где все подчинялось общим законам. Один только Самнер не вписывался с них, выделяясь даже тогда, когда примерно разъезжал в своей униформе на электромобиле.

Я увидела его, когда уже шла в магазинчик. Он заметил меня и вышел из машины, аккуратно припарковав ее перед этим у стены.

– Ты выглядишь расстроенной, – Самнер поравнялся со мной. Штаны от униформы были ему длинноваты и смешно падали на ботинки.

– Ну, это был долгий день, – отозвалась я.

– Что случилось? – он махнул хозяйке «Shirts Etc.», невысокой кругленькой женщине с волосами цвета воронова крыла. Ее челка падала на лоб, немного закрывая глаза.

– Обедали с мамой сейчас.

– Как у нее дела?

– Хорошо. Она собирается в Европу, – я шла так медленно, как только могла, замедлившись еще больше, стоило мне увидеть вывеску «Little feet».

– Мне нравится Европа, – сказал Самнер, поправляя висевшие на воротнике солнечные очки. – Ездил туда в предпоследний школьный год, было весело. Много красивых девчонок, если ты не возражаешь против волос в подмышках.

– А ты?

– Что я?

– Возражаешь против волос в подмышках?

Он задумался на минутку.

– Нет. Не то что бы. Но это зависит от настроения и самого вида волос. Кстати, еще в Европе классный шоколад. Тебе стоит попросить маму привезти немного.

– Кажется, мы переезжаем, – сказала я, пробуя слова на вкус. Странно ощущение. Картинка дома вновь заплясала у меня перед глазами – цветы, моя комната… Возможно, мы переедем в квартиру, как у Эшли – с белыми стенами, запахом деревянных полов и доносящимися снаружи брызгами бассейна.

– А куда переезжаете? – теперь Самнер махал другим продавцам. Всего несколько дней на работе, и он уже знал всех, был другом для каждого и мог понять любого. В том числе и меня. И, пожалуй, сейчас он был единственным, кто на это способен.

– Мама еще не знает, – ответила я. – Она просто хочет продать дом.

– О, – он кивнул, но ничего не сказал. – Это жестко.

– Это все лишь из-за свадьбы и переезда Эшли, – продолжала я. – Только мы вдвоем, ну и все такое. Я не знаю. Все просто… безумно! Все безумно в последнее время.

– Да, – он вновь кивнул. – Когда мои родители развелись, это было ужасно. Все ссорились, а я ничего не мог с этим поделать. Так что просто залез в машину и поехал. Я даже не знал, куда собираюсь.

– Сколько тебе было лет?

– Не знаю, восемнадцать? Это было летом, перед тем, как я поехал в колледж. И я ездил везде, куда глаза глядели, а когда вернулся, все как-то улеглось. Ну а потом уехал в колледж.

– Хотелось бы и мне поехать вот так же куда-то.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Иногда всего просто слишком много, – затем он помолчал и добавил, – Ты говорила Эшли, что видела меня?

– Да, – я все еще думала о маме, доме, поездках и Европе, и тут в мои мысли ворвалась Эшли. Снова в центре внимания. Как и всегда. – Говорила.

– Что она сказала?

Я взглянула на него, мысленно спрашивая, почему он интересуется, затем ответила:

– Она сказала не слишком много. У нее сейчас и так достаточно всего в голове.

– Да, конечно, – он пожал плечами. – Ну ладно. Мне просто было интересно, помнит ли она меня. Вдруг она с криками выбежала из комнаты, услышав мое имя, ну и так далее.

– Не настолько драматично, – заверила я его, – она просто… Она сказала передать тебе привет, если мы с тобой снова встретимся.

– Правда? – теперь он выглядел удивленным. – Ого.

– Ну, это же обычное дело, – быстро пояснила я, испугавшись, что эта маленькая ложь имеет гораздо больший вес, чем мне представлялось. Не могла же я рассказать ему, как она моргнула, не сразу вспоминая его имя, с трудом выбрасывая из головы мысли о Льюисе и его семье. И о том, что он, Самнер, был, скорее всего, в самом конце списка вещей, о которых она думала в последнее время.

– Я понял, – отозвался он. – Просто интересно, помнит ли она меня.

– Помнит, – мы подошли к «Little Feet» и остановились у входа. – Тебя не так уж легко забыть.

– Да? Ну что же, я об этом не знал, – он убрал руки в карманы. – Мы пришли.

– Да, – я покосилась на магазин. За прилавком стоял менеджер, и, стоило ему увидеть меня, как он кинул раздраженный взгляд на часы, затем недовольно посмотрел на меня. Я ненавидела свою работу.

– Ты же знаешь, что всегда можешь найти ее здесь. Она работает в магазине косметики «Vive».

Он улыбнулся.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея. Никто не знает наверняка, что может произойти, если она меня увидит.

Мой менеджер наблюдал за нами, перекладывая носки на прилавке.

– Ты ведь можешь хотя бы сказать «Привет». Я имею в виду, это ведь ничего не испортит.

Самнер улыбнулся, затем внимательно взглянул мне в лицо.

– Нет, – медленно произнес он. – Думаю, нет. Мне пора, Хейвен. Надо возвращаться к работе.

– И мне, – я достала из кармана свой бейджик и прицепила его на рубашку. – Но подумай над этим, Самнер. Она не ненавидит тебя.

Не знаю, почему это так важно для меня, может, я думала, что он сможет вернуть ту Эшли, которую я так любила (и которая любила меня). Вдруг магия Самнера снова сработает для нас?..

Он пошел назад, убрав руки в карманы. В своей униформе, которая явно была ему велика, он казался меньше.

– Да. Увидимся позже.

Я стояла, глядя как он уходит, а стрелка на больших часах медленно перемещается от одного часа к двум. Торговый центр наполнялся шумом, голосами и цветами, все смешивалось в один большой субботний шопинг – семьи, яркие пластиковые фирменные пакеты… Я все еще смотрела на Самнера, который дошел до электромобиля и теперь забирался внутрь. Он был на моем месте. Он понимал меня.

Я смотрела на него, пока он не отъехал, окончательно потерявшись в толпе.

Глава 8

Едва приехав домой, Кейси тут же схлопотала наказание за курение, была поймана за часовыми попытками дозвониться в Пенсильванию, не говоря уж о том, что ее мама обнаружила несколько банок пива, припрятанных в саду. Но через несколько дней миссис Мелвин устала от выражения лица дочери и позволила ей прийти ко мне на два часа, пообещав при этом звонить каждые и тридцать минут и строго-настрого наказав Кейси быть дома в шесть. Буквально через две секунды Кейси уже была у меня на пороге, с трудом переводя дыхание.

– Моя мать хочет моей смерти, – заявила она, когда мы шли по улице, чтобы была возможность поговорить наедине. – Я слышала, как вчера вечером они с отцом обсуждали «мою ситуацию».

– И она сказала, что хочет твоей смерти?

– Нет, она сказала, что единственным решением, на ее взгляд, будет запереть меня в комнате, – подруга отбросила копну оранжевых кудряшек с лица. – Но сегодня она выпустила меня! Мне кажется, она что-то задумала.

– У тебя паранойя, – отозвалась я.

– Я вчера звонила Рику, и он сказал, что с его родителями то же самое. Он не сможет звонить некоторое время.

Она протяжно вздохнула, разглаживая футболку, длинную футболку-поло десятого размера. Слишком большая для моей подруги. Интересно, у Рика вообще осталась хоть какая-то одежда? Я представила, как он уезжает из лагеря голым, а Кейси машет ему на прощание одной из его маек, сидя на чемодане, где упакованы остальные его вещи. Маленькие сувениры с лета.

– Это всего лишь до Дня благодарения, – попыталась подбодрить ее я. Со мной ничего подобного еще не случалось, да и вообще меня пугали чувства, которые заставляли девушек вести себя настолько нелогично.

– До Дня благодарения целая вечность, – простонала Кейси, когда мы завернули за угол и направились по главной улице. – Я сойду с ума здесь раньше, чем через неделю Мне нужно найти какой-то способ выбраться.

– Куда выбраться?

Она закатила глаза.

– В Пенсильванию же! Господи, Хейвен, ты вообще меня слушаешь?

– Нет, когда ты начинаешь говорить ерунду. У тебя даже прав нет.

– Будут, через две с половиной недели, – ох, с этой свадьбой я даже забыла, что совсем скоро у нее День рождения! – Папа учит меня водить каждый вечер, и они собираются отдать мне бабушкину Дельту. Ну, они-то считают, что это секрет, и я не знаю, почему она стоит в гараже, ха-ха!

– Даже когда ты получишь права, – сказала я, когда мимо нас проехала группа детей на велосипедах, все в шлемах и наколенниках (маленькие террористы соседей!), – твои родители никогда не позволят тебе уехать в Пенсильванию.

– Конечно, не позволят, – ответила Кейси, словно разговаривала со слабоумной. С тех пор, как она вернулась из лагеря, она все чаще говорила со мной именно так, – Но это же не значит, что я не смогу уехать. Видишь ли, я просто собираюсь сбежать как-нибудь ночью, а позвоню им уже утром откуда-нибудь из Мэрилэнда. К тому времени они уже будут сходить с ума от волнения, так что будут счастливы уже хотя бы тому, что я жива. Потом я вернусь и буду наказана до конца своих дней, но это того стоит, ведь я буду с Риком!

Я покосилась на нее.

– Это не сработает.

Кейси выпятила нижнюю губу (еще одна привычка, привезенная из лагеря).

– Нет, сработает.

– Ну да, можно подумать, родители Рика не отправят тебя домой в ту же секунду, как ты появишься у них в доме! Они не позволят тебе тусоваться с ним, пока твои родители не знают, где ты и что с тобой.

Подруга смотрела прямо перед собой, пока я говорила это, ни разу не взглянув на меня. Через минуту она сказала тонким голосом:

– Ты не понимаешь, Хейвен. Ты просто не можешь понять. Ты никогда не была влюблена.

– Ох, пожалуйста! – я внезапно поняла, что с меня довольно. Мне надоели истории о Рике, Пенсильвании и лагере. Я вообще не могла ни с кем нормально поговорить в последнее время. Один только Самнер мог меня выслушать , только он ничего не требовал и не ждал от меня.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – начала Кейси, поднимая руку, словно собиралась схватить меня за плечо и встряхнуть, однако не стала этого делать. Вместо этого она застыла, а затем вцепилась в мою футболку и показала куда-то за мое плечо. Я обернулась.

Это была Гвендолин Роджерс. Ну, в смысле, спина Гвендолин Роджерс. Ее волосы были зачесаны в высокий конский хвост, на ней был черный верх от купальника. Она стояла посреди своего двора совершенно одна, положив руки на бедра и уставившись куда-то вдаль. Она стояла очень, очень прямо. Затем мы услышали женский голос, он шел откуда-то из дома.

– Гвендолин? Гвенни, ты внизу? Гвендолин? – ее мать.

Гвендолин не шевельнулась, такая прямая и высокая, похожая на деревья вокруг нее. Она была невероятной, я даже показалась самой себе низкой и незаметной, ниже травы. Кейси все еще держала мою футболку, словно я ничего не видела и не замечала.

– Это же она, Хейвен! Боже мой! Смотри!

Я смотрела. И слушала голос миссис Роджерс, перемещавшийся от окна к окну, затем стихнувший.       Наконец она вышла на крыльцо, и мы увидели лишь ее макушку. Она не была такой же высокой, как дочь.

– Гвендолин?

Ее макушка перемещалась по двору, пока не остановилась возле Гвендолин. На плечо девушки опустилась тонкая рука.

– Пойдем, милая, ладно? Может, тебе стоит прилечь ненадолго.

Ее голос был мелодичным и мягким, какой всегда бывает у мам, когда ты лежишь в кровати с температурой, а она приносит тебе теплое молоко или компресс. Миссис Роджерс подошла ближе к дочери и стала что-то тихо говорить ей, но Гвендолин никак не реагировала.

Наконец девушка повернулась. Я увидела ее лицо, то же самое, что много раз видела на обложках и на MTV. Но что-то в нем было по-другому. Не было загара, ярких розовых губ, длинных ресниц, прелестных розовых щек, волосы не развевались по ветру. Ее кожа была бледной, а рот казался маленьким, словно наспех нарисованный двумя росчерками маркера. Не знаю, видела ли она нас. Гвендолин смотрела в нашу сторону, но как будто бы сквозь нас, как будто мы были деревьями. По выражению ее лица не понятно было ничего, она была словно в другом месте и с другими людьми. Гвендолин Роджерс смотрела на нас несколько мгновений, а затем они с матерью направились к дому, и скрылись внутри.

– Ты видела? – Кейси наконец-то отпустила мою футболку и мотнула головой в сторону дома Роджерсов. – Можешь себе представить? Она выглядит ужасно!

– Нам пора, – сказала я, не уверенная, что Гвендолин или ее мама не выглянут сейчас из окна и не увидят нас, стоящих возле их забора.

Мне пришлось практически тащить Кейси за собой. Подруга была уверена, что Гвендолин выйдет снова и сделает что-нибудь странное, что стало бы скандалом для всех соседей.

– Пошли, – потянула я ее за собой, как делала постоянно, когда понимала, что подруга запросто может втянуть нас в неприятности. Она пошла за мной, но без конца ныла всю дорогу.

– Если бы мы остались там, и она бы вышла, она бы, может, заговорила с нами! Может, она одинока!

– Она не знает нас, – отозвалась я. Флажок с клубничинами на крыше дома Мелвинов развевался чуть ниже по улице. Мимо нас снова проехали дети на велосипедах, «расстреляв» нас из сложенных в пистолетики пальцев. Все они были не старше начальной школы.

– Она могла понять, что мы чувствуем ее боль, – заявила Кейси, вдруг изъявившая желание разделить чью-то грусть. – Я прекрасно знаю, каково это.

– Вовсе нет, – фыркнула я, когда мы подходили к ее дому. – Все, что тебе известно – это каково быть влюбленной в какого-то парня из Пенсильвании.

– Любовь, любовь, любовь, – протяжно вздохнула Кейси. – Мы, женщины, знаем это.

Раз уж мы проходили мимо дома Мелвинов, Кейси решила зайти внутрь для первой получасовой проверки. Миссис Мелвин была на кухне, готовила что-то и чистила картошку. Малыш Рональд сидел на стуле возле нее, играл с фигурками героев «Стар Трека» и ел колбасные кружочки.

– Чтобы ты знала: я не сбежала в Пенсильванию, – бросила Кейси, направляясь к холодильнику. Запах на кухне напоминал подгоревший рис. Из маленького телевизора, стоявшего на полке рядом с тарелкой бананов, доносился голос нового ведущего Чарли Бейкера. Он рассказывал что-то о внешнеполитических делах.

– Не смешно, – миссис Мелвин положила картошку в кастрюлю. – Не забывай, что у нас ужин в шесть пятнадцать. Семейный вечер.

Кейси достала из холодильника две банки диетической колы и состроила мне рожицу.

– Боже, сколько времени мне нужно с вами провести?

Миссис Мелвин вернулась к картошке, поджав губы так, что они стали напоминать тоненькую ниточку.

– Я не в том настроении, чтобы отвечать на эти вопросы.

– Привет, малыш Рональд, – сказала я, садясь на стул возле брата Кейси. Он фыркнул, сморщив нос. Веснушки собрались в стайку, затем снова разлетелись.

– Заткнись.

– Рональд, – возмутилась миссис Мелвин. – Это грубо!

– Я не малыш! – запротестовал он.

– На самом деле – малыш, – заявила Кейси.

– Ах так? У тебя проблемы! – мрачно произнес Рональд, беря еще кусочек колбасы и заставляя Клигона маршировать по нему.

– А еще ты тупой, – продолжала моя подруга. – Так что смирись.

– Кейси, – усталым голосом позвала ее мать, – пожалуйста.

Я переключила внимание на телевизор, где как раз показывали всю Действующую Команду Новостей в полном составе: вот они, сидят за своими столами по двое. Отец с Лорной, как всегда, шепчутся и хихикают, Тесс Филлипс и Чарли Бейкер перекладывают бумаги на столе. У папы волос на голове стало еще больше, чем когда я в последний раз видела его. Или даже чем когда я была маленькой. А вот и Лорна рядом с ним – сидит, сложив руки перед собой.

– А теперь прогноз погоды. Давайте узнаем, что нас ждет, вместе с Лорной Куин! – объявил Чарли, и камера наехала на Лорну. Она встала, демонстрируя всем свою ярко-розовую мини-юбку и жакет, и направилась к карте.

– Спасибо, Чарли. Сегодня был великолепный день, не так ли, пригород? Я бы очень хотела сказать вам, что впереди нас ждет еще множество таких, но, кажется, жара пока не собирается спадать. Давайте посмотрим на карту. Циклон движется из среднеатлантических штатов, принося с собой сильные ливни…

Я выключила Лорне звук, просто глядя, как она ходит мимо пятидесяти штатов и взмахивает то одной рукой, то другой. Интересно, слушает ли ее кто-нибудь на самом деле, или все просто пялятся на ее короткие юбки? Я снова включила звук.

–…прямо сейчас – и до вторника, но я ничего не могу обещать насчет дней со среды по пятницу. Высокая облачность днем, так что гроза после полудня может стать обычным явлением. Ну и, конечно же, высокие температуры и большая влажность. Знаете, это любимая погода Чарли, верно?

Камера вернулась к Чарли, поймав момент, когда он играл с карандашом, мурлыкая что-то себе под нос. Затем картинка снова вернулась к Лорне. Теперь она стояла на фоне видео с детьми, играющих в траве с кроликами.

– И, наконец, я хочу поблагодарить всех ребят в центре заботы «Little Ones», где мы проводили сегодня занятия метеорологической станции. Мы болтали о дожде, снеге и замечательно повеселились, играя с кроликами, как вы можете видеть на этих кадрах. Прелестные детки, – она помахала в камеру, – это специальный привет для всех вас! Спасибо, что пригласили меня!

– Боже милостивый, – Кейси закатила глаза.

– Кейси, – одернула ее миссис Мелвин.

– Я просто сказала.

Лорна прекратила махать и снова уселась рядом с моим отцом. Чарли Бейкер выровнял бумаги на столе, выглядя теперь по-деловому.

– Спасибо, Лорна. И я буду ждать той влажности, что ты мне пообещала!

– Уже поздно, чтобы возвращать шутку, – скривилась Кейси. – Он такой тормоз.

Тесс Филлипс улыбнулась в камеру своей фирменной улыбкой ведущей новостей.

– И, думаю, у тебя есть особенная новость для нас, Лорна.

Лорна порозовела, и я ощутила неприятное чувство в животе.

– Ну, да, у нас с Маком действительно есть новость. Правда, дорогой?

– Это верно, – кивнул мой отец. Он казался больше с этими его новыми волосами.

– Мы ждем ребенка! – просияла Лорна. – Предварительный срок – март!

В телевизоре, на студии Канала 5, раздался взрыв аплодисментов, радостных возгласов и поздравлений. На кухне Мелвинов повисла тишина, и все посмотрели на меня.

– Ждут ребенка? – повторила Кейси. – Как такое возможно? Свадьба была меньше месяца назад. Она не может быть уже беременна! Если только это не произошло раньше, но…

– Кейси, – низким голосом оборвала ее мать, – помолчи.

Я уставилась на своего отца на экране, наблюдая, как он счастливо улыбается и машет своей публике, пока реклама не скрыла его лицо. Мне внезапно захотелось пойти домой.

– Боже мой, Хейвен, почему ты мне не сказала? – Кейси стояла на моей спиной, опустив руку на спинку моего стула.

– Слушай, мне надо идти, – я все еще смотрела на экран, хоть там и включили рекламу спутниковых тарелок. Малыш Рональд барабанил пальцами по столу, играя кубиком сахара в импровизированный футбол.

– Я провожу тебя, – предложила Кейси.

– Нет, – быстро сказала я, – все в порядке. Я позвоню тебе позже.

– Точно все в порядке?

Я уже представила, как миссис Мелвин, одна из главных сплетниц, наблюдает за мной и делает мысленные пометки, что можно рассказать потом соседкам о моей реакции.

– Да, конечно. Просто совсем вылетело из головы, что мне нужно быть дома.

– Лажно, хорошо. Позвони мне, – она прошла со мной до двери и придержала ее, пока я выходила. – Серьезно. Я тут как заключенная, – громко добавила она явно для своей матери.

– Позвоню, – я устремилась вниз по подъездной дорожке, прорываясь через тяжелый горячий вечерний воздух. Все дети, жившие по соседству, высыпали на улицу, играя группками, а их мамы с колясками собрались на скамейках и обсуждали последние новости, жаловались на мужей или домашнюю рутину. Я ускорилась почти до бега, ощущая каждый шаг как сильный удар, пронизывающий ногу от стопы до бедра, словно я пыталась разбить весь мир подо мной.

Всю дорогу домой я видела перед глазами отца, с этими его волосами и гордой улыбкой «Я-буду-отцом». И Лорну Куин с ее светлыми волосами и маленькими ушками. И ребенка с круглым лицом моего оцта и моей фамилией. Новая жизнь моего отца развивалась именно так, как планировалось, шаг за шагом. А для меня все это лишь пополнило список перемен: продажа дома, свадьба Эшли, теперь вот – сводный брат или сестра. И все, что я могла делать – лишь сильнее бить каблуками по земле, пытаясь удержаться хоть в каком-то подобии равновесия.

Внезапно я остановилась, с трудом переводя дыхание. Дома соседей выглядели одинаковыми, словно один и тот же домик клонировали и размножили по всей улице. Дети на велосипедах, мамы с колясками, забавные флаги, которые многие вывешивали на крышах и цветочные горшки, украшавшие крыльца. Каждая из этих семей могла бы быть моей, я могла бы жить в любом доме.

В горле застрял противный комок, и я закашлялась, чувствуя себя сломленной. Все как-то разом вышло из-под контроля, все было очень, очень плохо. Интересно, Гвендолин чувствовала себя так же той ночью, когда бродила по улицам, словно призрак? Было ли и ей так же больно находиться в давно знакомом месте, где все почему-то кажется другим?

Я хотела превратиться в кого-то иного, перестать быть собой и никогда не думать о маминой поездке в Европу, платье Эшли и студии Канала 5. Мне так отчаянно хотелось быть на месте любой из девчонок по соседству… Но я оставалась собой. Слезы потекли по щекам сами собой, рыдания вырвались из груди. Я плакала на углу улицы у чьего-то дома, пока все, наконец, не закончилось, и меня не затопило чувство свободы и спокойствия. И тогда за моей спиной раздалось громкое «Бип-бип!».

Самнер с громко включенным стерео в своей машине сперва даже не узнал меня, проехав мимо. Стоило мне подумать о том, что надо его окликнуть, как он обернулся, притормозил и развернулся, направляясь назад, ко мне.

– Привет, Хейвен. Что произошло?

Я с трудом сглотнула, мечтая, чтобы следы слез исчезли с лица, и я снова выглядела бы спокойной и уверенной. Ну да, как же.

– Ничего.