Текст книги "Луна в кармане (ЛП) "

Автор книги: Сара Дессен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Уважая себя, Коли. Если ты не будешь этого делать, то никто не станет.

Я опустила взгляд.

– Вот видишь, – почти торжествующе воскликнула Изабель. – Опять то же самое!

– Неправда, – тихо возразила я. Тогда она цепко схватила меня за подбородок и заставила

посмотреть ей в глаза.

– Все зависит от тебя, Коли, – она постучала пальцами по лбу. – Все здесь. Верь в свои силы, и это

сделает тебя сильнее, чем ты можешь себе представить.

Есть множество способов заставить человека приобрести уверенность. Я свою приобрела именно

в тот момент, когда кожа под бровями горела огнем, а из глаз вот-вот полились бы слезы.

– И, кстати, хорошая прическа тоже никому еще не повредила, – добавила Изабель уже спокойнее,

отпуская меня и снова беря в руки краску. – Так. Пошли. У меня на сегодня еще есть планы, я не

хочу застрять с тобой на весь вечер.

С этими словами она пошла на кухню, а я снова взглянула в зеркало. Модели на снимках стали

казаться более реальными, какими-то чуточку более живыми… Или это мне тоже привиделось?

– Иди сюда! – закричала Изабель, и я, взглянув на себя в последний раз, поднялась со стула и

направилась за ней, все еще думая об уверенности, толстой кузине Изабель и том, что она

сказала, крепко держа меня за подбородок.

Глава 7

Возвращаясь домой, я наткнулась на Нормана. В прямом смысле. Я шла спиной вперед, махала на

прощание Изабель, когда врезалась в кого-то.

– Ой-ой, – начала я, оборачиваясь, и одновременно с этим услышала глухой звук падения.

Посмотрев себе под ноги, я обнаружила, что прямо на земле лежит Норман, бережно прижимая к

себе огромную папку, из-под которой торчали только его ноги и голова. Он заморгал, поймав мой

взгляд.

– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровался он.

–Привет, – растерянным эхом повторила я. – Ты как? Не ушибся?

– Не-ет, – весело протянул он, поболтав ногами в воздухе, а затем подтянув колени и сев на землю.

Странный какой-то вечер получался – сначала Изабель, теперь Норман… – Все отлично.

– Извини, пожалуйста.

– Не стоит, – отмахнулся он, поднимаясь. На нем была футболка, на которой крупными белыми

буквами выведено: «НЕ МОГУ ПРЕКРАТИТЬ ТАНЦЕВАТЬ». Он поднял с земли папку. – Я как раз нес

это.

– А что это? – полюбопытствовала я.

– Да просто несколько рисунков, – он пожал плечами. Налетевший ветер взъерошил его волосы,

челка упала на глаза. Погода явно ухудшалась – налетели темные тучи, запахло дождем.

– Так ты еще и рисуешь?

– Ага, – он открыл папку и достал оттуда один из листов. – Вообще мне больше нравится делать

разные композиции, сейчас вот я без ума от велосипедных шестеренок, но для портфолио в

школе искусств нужны рисунки. Это что-то вроде эксперимента. Вот Изабель и Морган, например,

– он повернул лист ко мне.

Это, действительно, был портрет Морган и Изабель, они сидели на стойке в «Последнем шансе»,

обе в солнцезащитных очках. На Морган были изящные, в тонкой красной оправе, а на Изабель –

огромные, закрывающие половину лица, в форме кошачьих глаз. Морган сидела, подперев голову

рукой, а Изабель вытянула губы, словно собиралась подарить зрителю поцелуй. Даже если бы я их

не знала, мне было бы ясно, что девушки очень близки – их связь было видно даже на рисунке.

– Это здорово, – от чистого сердца похвалила я. Норман уставился себе под ноги. – Я серьезно.

– Ну, вышло неплохо, – осторожно согласился он, тоже посмотрев на рисунок. – Меня очень

заинтересовала мысль об анонимности и открытости. Темные очки, знаешь ли, могут скрыть

многое, иногда люди для того их и носят. Но кроме этого они еще и модный аксессуар, который

используют, чтобы выделиться. То есть, очки могут одновременно и подчеркнуть твою

индивидуальность, а могут и спрятать ее. Некоторая двойственность, не находишь?

Я лишь посмотрела на него. За все то время, что мы с ним общались, эта мысль была самой

длинной и запутанной. Однако нельзя было не признать, что он был прав. Я снова перевела

взгляд на рисунок.

– Норман, это потрясающе. Правда.

Вдали послышался гром. Норман улыбнулся.

– Спасибо. Надеюсь, в школе искусств решат так же. У меня в планах серия таких рисунков, есть,

над чем поработать, – он убрал лист в папку. – Пока что готовы только три, но, как только я все

закончу, обязательно принесу показать.

Мне вспомнился портрет Миры и Кота Нормана, висевший в гостиной.

Внезапно буквально в нескольких метрах (ну, мне так показалось) от нас блеснула вспышка света,

а одновременно с этим дверь тетушкиного дома распахнулась и снова захлопнулась. Мы оба

посмотрели на дом, в гостиной зажегся свет, и мы увидели, как Мира бегает от одного окна к

другому. Снова раздался гром – и с неба хлынул дождь, холодные струи начали хлестать меня по

рукам и лицу.

– Кот Норман! – позвала Мира, когда мы с Норманом взбежали на крыльцо. Входная дверь так и

ходила ходуном от ветра. – Где ты?!

– Мира! – я схватила дверную ручку. – Что случилось?

– Не могу найти его! Кот Норман! – ветер ворвался в окно, распахивая его, по гостиной

закружились какие-то листочки. – Кот Норман!

– Все в порядке, – сказал Норман, – он, должно быть, где-нибудь поблизости.

Мы вошли в дом, где Мира в отчаянии искала кота, заглядывая под диван и стулья.

– Я слышала его несколько минут назад, а теперь… О господи! Вы знаете, как он боится грозы!

Еще один раз громыхнуло, да так громко, что я аж подпрыгнула – судя по всему, гроза была прямо

над нашим домом.

– Оставайся тут, – решила я, а Норман положил свою папку подальше от окна. – Мы найдем его.

– Проклятый кот, – ворчала она, заглядывая в шкаф. Мы с Норманом вышли на улицу.

– Кот Норман! – закричал он. – Сюда, парень!

– Где он? Нет? – Мира появилась в дверях. Я только покачала головой. – Я уверена, это снова та

собака…

– Он рядом, – успокоила я ее. – Не переживай, сейчас найдем.

Мы спустились в сад. Деревья качались из стороны в сторону, да и нас самих едва не сбивало с

ног. Я бросилась к кустам.

– Кот Норман! – звала я, раздвигая мокрые ветки. Ноги скользили по мокрой траве, но я крепко

вцепилась в куст. – Малыш, сюда, кис-кис-кис.

– Но-орман, – завопил Норман со всей силы откуда-то с другой стороны двора. Я полезла в другой

куст.

– Норман!

Молния ярко осветила окрестности, затем все снова погрузилось во тьму, и последовал еще один

порыв ветра. Шатаясь, я вернулась к дому и стала обходить его. У входа в подвал я обнаружила

Нормана.

– Он мог забиться под дом, – пояснил он, перекрикивая порывы ветра и раскаты грома. Кормушки

для птиц, висевшие над нашими головами, болтались из стороны в сторону, то и дело задевая

друг друга. Мы с трудом уместились под маленьким козырьком, кое-как укрываясь от бури.

Норман подергал дверь – заперто.

– Черт подери, – выругался он. – Ключа-то у меня и нет.

– Мира! – закричала я, стучась в дверь подвала. – Открой!

Еще один порыв ветра обдал нас со всей силы, и одна из кормушек сорвалась, упав прямо мне

под ноги. Дверь не открылась. Наверное, Мира где-то в гостиной, а то и вообще вышла на улицу и

тоже проверяет кусты – любимое место Кота Нормана для пряток. Одно из окон снова

распахнулось, и я видела, как по комнате летают Мирины записи и ручки скатываются со стола.

Можно было бы попытаться выбить дверь, но я уже знала, что она «МОЖЕТ НЕОЖИДАННО

ЗАХЛОПНУТЬСЯ».

– Мира! Открой! – снова крикнула я.

– Она нас не слышит, – заметил Норман. Я снова начала стучать, а ветер трепал мои волосы с такой

силой, что казалось, я вот-вот их лишусь.

– Мира!

– Нам придется пробежаться до главного входа, – сказал Норман мне на ухо. – Готова?

Я обернулась. Дождь лил с такой силой, что я не видела ни капель, ни чего-либо вообще – одна

сплошная серая стена.

– Готова? – повторил Норман.

– Я… – я с трудом сглотнула.

– На старт? – Норман взял меня за руку. – Внимание… – еще одна вспышка осветила двор, улицу и

склонившиеся деревья. – Марш!

И мы рванули через эту серую стену дождя, огибая дом Миры и несясь по мокрой траве с

нечеловеческой скоростью к спасительному свету, льющемуся из входной двери. Кажется, я даже

закричала.

Когда мы оказались на крыльце, я с трудом перевела дыхание, прислонившись к стене. Вода

залила мне уши, глаза, рот и нос, вся одежда была насквозь мокрой, и я чувствовала себя так,

словно пробежала не несколько метров, а добрую сотню миль.

– Да-а, – протянул Норман. Он улыбался, но несколько нервной улыбкой. Его рука все еще держала

мою и была, судя по всему, самым теплым объектом в радиусе нескольких километров, не

меньше. – Вот это погодка.

– Поверить не могу, что мы это сделали, – выдохнула я. Норман улыбнулся еще шире и опустил

взгляд на наши руки. Я быстро отпустила его пальцы. Он сунул руки в карманы. К моим ногам

прижалось что-то мокрое и шерстяное.

– Мяу, – просто сказал Кот Норман, устраиваясь поудобнее на моих босоножках и глядя на меня

снизу вверх. – Мяу.

– Ненавижу тебя, – сообщила я ему. Он не стал возражать.

– Вот же чертов кот, – покачал головой Норман, поднимая его. Открыв дверь, он зашел в дом.

Ветер уже улегся, дождь из серой стены превратился в обычный ливень и размеренно стучал в

окна. Кот Норман вывернулся из рук Нормана и побежал куда-то в комнату. Я была уверена, что

сейчас Мира найдет его, чуток пожурит, а затем простит – как и всегда.

– Все хорошо, – произнес Норман.

– Все хорошо, – повторила я. Повернувшись в его сторону, я увидела, что и он смотрит на меня.

– Выглядишь по-другому, – он чуть склонил голову набок. – Да?

Я коснулась своих мокрых волос, вспомнив, как выглядела после того, как вышла от Изабель, но

до того, как угодила под дождь.

– Да, пожалуй.

– Красиво, – похвалил он с дружелюбной улыбкой. – Очень красиво.

– Спасибо, -все, о чем я могла сейчас думать – это как он держал меня за руку, когда мы бежали

через стену дождя. Чудаковатый хиппи Норман. Я ведь таких не люблю. Но все же…

Прекрати, сказала я себе. Неважно, как мило он себя ведет, он ведь слышал все, что сказала

Кэролайн Давэйс. Разумеется, он будет держать меня за руку. И делать все остальное, что делают

с такими девушками, какой, по ее и его мнению, я являюсь.

– Я пойду, – я кивнула в сторону лестницы наверх.

– О, ну да, – быстро согласился он. Его голос прозвучал чуть удивленно, но он поспешно посмотрел

на рисунок в папке и добавил: – Я заберу его завтра. Когда дождь закончится.

– Ладно. Пока, Норман.

– Да. То есть, пока, – и он направился обратно к выходу, откуда мы только что прилетели. – Пока, -

повторил он, скрываясь за дверью.

Я подошла к окошку, что было возле двери. Он взял меня за руку, но это было всего лишь

инстинктивное движение, чтобы один не отстал от другого, вот и все. Но почему-то я все равно

смотрела в окно ему вслед, пока он не исчез из вида, и лишь тогда поднялась к себе в комнату.

Мира сидела в гостиной с Котом Норманом. Я уже слышала, как она отчитывает его, говорит, как

волновалась и переживала, а потом «прощает, но только на этот раз!». Приведя себя в порядок, я

спустилась вниз и зашла в тетушкину мастерскую, закрыла окно и начала прибираться.

Разбросанные ветром карточки валялись везде, я собирала их и складывала на столе в аккуратные

стопки, время от времени приглядываясь к написанным внутри словам. Каждая из них тем или

иным образом выражала сожаление и соболезнования.

«…вашей потере, ведь так тяжело расставаться с тем, кто значил очень и очень много»

«…он был замечательным человеком, прекрасным отцом и самым лучшим другом»

«…от всех, кто работал с ней и чьих жизней кона коснулась»

«…другом и товарищем, и я буду скучать по тому, как вы вдвоем гуляли каждое утро»

Умершие друзья, мужья, коллеги и даже собаки. Миллион способов сказать «Мне жаль».

После уборки я направилась на кухню, согрела на плите суп и пошла в гостиную, чтобы смотреть

поединок. Сегодня я делала это одна, по привычке – Мира решила принять ванную. Рекс Руньон и

Лола Бейби снова расстались и опять сошлись, так что у Рекса появились новые проблемы. Судья

Свифт Снейк дважды объявлял перерыв на рекламу, когда драка выходила за рамки и противники

начинали нарушать правила. Определенно, это был самый агрессивный выпуск.

Во время второй рекламы, я стала машинально переключать каналы и внезапно увидела маму.

Она была в каком-то выпуске новостей, представляла свой тур и свою программу. Она уже в

Лондоне.

На экране мама выглядела лучше, чем в жизни – кожа сияла, улыбка сверкала, а волосы лежали

безупречно, если не сказать совершенно.

– Итак, Кики, – говорил ведущий, круглолицый англичанин, – как я понял, у вас появилась новая

философия, если можно так выразиться? Не поделитесь с нами?

– Это, действительно, так, Мартин, – весело подтвердила мама, широко улыбнувшись ему. – Я

говорю, что каждый, кто работает над собой, видит себя лишь гусеницей, но им также стоит

помнить, что однажды гусеница превращается в бабочку!

– Гусеницы? – скептически переспросил Мартин.

– Да, – мама подалась вперед, не сводя с него глаз. – Многие люди смотрят разные фитнес-шоу,

проводят часы в спортзалах, но не достигают никакого результата, считают, что могут лишь

ползать, а между тем им под силу взлететь!

– Взлететь, – глубокомысленно повторил Мартин.

– Взлететь, – подтвердила мама. – И, как только человек это понимает, в нем открывается второе

дыхание, энергия начинает бить ключом! У каждого есть неизмеримый потенциал! Нужно лишь

начать. Начать с веры в себя.

В ее глазах был такой блеск, ее улыбка давала такую надежду, что ее вера в себя и в каждого, что

сейчас смотрит на нее, казалось, перелетела через океан и вселилась в меня. Мама верила, что,

раз смогла она, смогут и другие. Она верила в меня, когда я боролась со своими сорока пятью с

половиной фунтами. Она верила в нас, когда мы колесили по стране, не зная, где будем ночевать

завтра. Она верила во всех этих женщин, которые приходили на ее тренировки. Она верила – и все

мы стали разноцветными бабочками и взлетели в небо, оставив свои оболочки гусениц на земле.

Чуть позже, моя посуду, я мельком взглянула на свое отражение в окне. Другая прическа, другая

форма бровей – вроде бы ничего, а лицо стало другим. Работа в процессе – как сказала Изабель и

как чуть раньше говорил Норман. Наверное, все мы на самом деле сидим, завернувшись в свой

кокон, а выбраться из него и развернуть крылья не так уж и сложно. Главное – начать. И начать с

веры в себя.

Глава 8

Проходили недели, и я поняла, что перестала смущаться, когда мы с Мирой шли куда-то вместе.

Меня больше не вгонял в краску ни ее велосипед, ни ее одежда (если, конечно, она не

выряжалась как-нибудь совсем уж безумно, но это было редко), но вот с реакцией окружающих –

да что там, всего Колби! – мириться было нелегко.

Разумеется, дело было не только в Беа Уильмсон. В библиотеке нам встречались женщины,

которые закатывали глаза, стоило Мире отвернуться. Мужчина в магазине, где Мира покупала

карандаши, неубедительно кашлял, когда она гордо входила в двери, держа свою розовую сумку

подмышкой. Кто-то просто фыркал, многозначительно кривил губы или приподнимал брови, даже

не стараясь скрыть своего отношения к моей тете.

– Итак, Мира, – светским тоном заговорил однажды продавец, когда мы пришли туда за клеем, -

благотворительный маскарад по случаю Дня независимости уже совсем скоро. Думаю, мы все

знаем, кто будет звездой вечера, а? – он усмехнулся, довольный собой.

Или же в продуктовом, когда Мира выбирала конфеты, одна из женщин окинула ее насмешливым

взглядом и, даже не пытаясь понизить голос, сказала своей подруге:

– О боже, Мира Спаркс, очевидно, обожает эти конфеты. Хотя оно и видно.

Шуточки про странную манеру одеваться и лишний вес преследовали тетушку, где бы она ни

появилась – люди комментировали каждую мелочь, даже ее Терминаторские очки.

– Не очень-то это красиво, – осторожно заметила я, когда Мира села на велосипед, а мимо нее

процокала каблучками высокая дама, пару мгновений назад отпустившая комментарий насчет

тех, кто безуспешно пытается похудеть, разъезжая на велосипеде. Я ждала какой-нибудь

реакции, но тетушка лишь пожала плечами.

– Не бери в голову, – отозвалась она так, словно это надо мной издевались все, кому не лень. С

этими словами она помахала мне рукой и поехала домой, а я пошла в кафе.

Обычно она себя так и вела, но иногда по вечерам я замечала полоску света под ее дверью. Я

знала, что тетушка сидит с Котом Норманом и, возможно, читает или делает наброски, но все

равно не могла отделаться от мысли, что она не может уснуть, а в ушах у нее звучат голоса

насмехающихся знакомых. Это чувство было мне знакомо очень и очень хорошо, свои голоса я до

сих пор слышала. Если Мира, действительно, похожа на меня, то она будет стараться заставить их

замолчать, но по-настоящему ей это не удастся. Оскорбительные шутки могут помниться очень

долго и преследовать тебя, как призраки прошлого, так что пройдет еще очень много времени,

прежде чем ты сможешь освободиться.

Однажды утром, за несколько дней до Дня независимости Морган влетела в «Последний шанс» с

зеленым лицом.

– О господи, – пробормотала Изабель. Она наливала кофе – это была уже третья чашка. Сегодня

погода не радовала, так что в кафе практически никого не было, и мы были предоставлены сами

себе. – И как это понимать?

– Марк приезжает сегодня вечером! – Морган буквально сияла от счастья, даже зеленая маска

этого не скрывала. – Он только что позвонил!

– Ура, – отозвалась Изабель. – Ю-хуу!

– Не будь такой, – посоветовала Морган, тоже подходя к кофе-машине. Прежде, чем налить себе

кофе, она привычно разложила салфетки поровнее, затем переложила вилки в ящичек. Делая это,

она обычно ругала Изабель, но сегодня на ее лице блистала широкая улыбка. – Тебе же нравится

Марк.

– Разумеется, – саркастически согласилась Изабель. – А если в этот раз он на самом деле появится,

то будет нравиться мне еще больше. Хотя у нас же вроде были планы?

– Он только что позвонил и сказал, что приедет, – повторила Морган, скрещивая руки на груди. В

зеленой маске и с забранными назад волосами ее лицо казалось квадратным, но я отмела эту

мысль, это же грубо! – Поработаешь сегодня за меня, Коли? – просительно посмотрела она мне в

глаза.

Двойная смена. Но, если кому я была должна, так это Морган.

– Конечно.

– Спасибо, – она снова заулыбалась. – У меня просто миллион дел. Я хочу приготовить для него

ужин, удивить, понимаешь? Ой, значит, надо забежать в магазин, а еще стоило бы прибраться

дома. Так, а волосы? С ними непременно нужно что-то сделать!

Изабель скучающим взглядом окинула кафе, где был занят всего один столик, и вернулась к кофе-

машине.

– Эм-м, Из, – начала Морган, – так мы можем остаться сегодня дома?

– И куда же я, по-твоему, должна деться? – поинтересовалась Изабель, наполняя чашку.

– Я уверена, что Мира позволит тебе переночевать у нее, – произнесла Морган, чуть понизив голос.

Я притворилась, что страшно занята чем-то и поспешно направилась в кухню, где Норман сидел с

книгой. Он поднял голову при моем появлении, улыбнулся и вернулся к чтению. Бик, второй

повар, мрачно смотрел в окно на серое небо и капли дождя. Из окошка раздачи я видела Морган

и все еще слышала ее голос.

– Лишь на сегодня, – умоляла она. – Я хочу, чтобы наш вечер был особенный.

– О, черт вас побери, – простонала Изабель. – Ладно. Потеряюсь, раз тебе так этого хочется.

– Ты прелесть, – пропела Морган и обняла подругу. Та не сдвинулась с места. – Все, мне пора

бежать! Он придет к шести, а мне еще так много нужно сделать… И мне так много нужно ему

сказать! Нужно обсудить все детали свадьбы, все распланировать, понимаешь…

Изабель равнодушно отвернулась к своему кофе.

– Изабель! Ну не будь же ты такой, – попросила Морган снова. – Мы с ним видимся очень редко!

– Он сказал что-нибудь насчет последнего раза? – поинтересовалась девушка. Я прислонилась к

стене, чтобы они не заметили меня в окошке для раздачи заказов. – Он хотя бы извинился?

– Я не спрашивала его, что…

– Он сказал, что ему стыдно, что тебе пришлось ждать его всю ночь и что он поставил на уши всю

твою семью? Он объяснил, почему никогда не оставляет тебе своего номера?

– Теперь это все неважно!

Изабель сердито покачала головой.

– Боже мой, Морган, ты ведь умная девушка, но сейчас ведешь себя, как самая настоящая дурра.

Морган заморгала. Сияющая улыбка на ее лице поблекла.

– Это не твое дело, – тихо отозвалась она.

– Да?

– Да, – с этими словами Морган развернулась и пошла к выходу. – Не твое дело.

– Чудесно. Тогда не приходи ко мне больше, чтобы поплакаться, – рявкнула Изабель ей вслед. – И

не рыдай, рассказывая, как тебе больно, не срывай с пальца кольцо и не убирай со всех полок его

фотографии, потому что мне уже все это надоело. И к тому же это не мое дело, как ты только что

сказала. И смой эту зеленую дрянь с лица!

Входная дверь с захлопнулась, Морган ушла. Изабель покачала головой и снова взяла свою чашку,

повернула голову и наткнулась на мой взгляд.

– А тебе чего?

Я только покачала головой. Норман же даже не взглянул в нашу сторону – он продолжал читать,

как ребенок, который привык к ежедневным родительским ссорам и уже едва обращает на них

внимание. Изабель со стуком опустила чашку на стойку и тоже вышла на улицу. Там она стояла

под навесом и смотрела на дождь, скрестив руки на груди, пока люди за столиком не начали

собираться, чтобы уходить.

В тот вечер Изабель ушла домой первой, это было около девяти, так что закрывать кафе остались

только мы с Норманом.

– Тебя подвезти? – спросил он, звеня ключами, когда мы вышли на парковку.

– Ты едешь домой?

– Собирался, – он покрутил в руках ключи, подбросил и ловко поймал. – Надо кое-что сделать для

маскарада, а у Миры ко мне приходит вдохновение.

Я подумала о том, как пойду домой пешком – по темной дороге, на которую падают

прямоугольники света из окон домов, стоящих по обе стороны. Пожалуй, поехать на машине было

бы приятнее, но что Норман ждал от меня в благодарность за это?

– Нет, спасибо, – отказалась я и, не глядя на него, пошла к дороге.

– У меня, хм, для тебя кое-что есть, – сказал он мне вслед. Я обернулась. Норман стоял у открытой

двери своего автомобиля. На пассажирском сиденье виднелись стопка контейнеров из-под яиц,

лампа в виде ветряной мельницы и большая пластмассовая рыбка.

– Для меня? – переспросила я.

– Да, – он потянулся в салон и открыл ящичек на приборной панели, откуда немедленно

высыпались солнцезащитные очки. Дальше последовал обычный ритуал – Норман собирает их,

запихивает обратно и закрывает дверцу, а она снова распахивается, и все начинается сначала.

Воюя с дверцей, он то и дело бросал быстрые взгляды на меня, чтобы убедиться, что я не ушла. Я

не сдвинулась с места. – Ну вот, – победоносно заявил он, со стуком закрыв дверцу и вылезая из

машины. В несколько шагов он преодолел расстояние между нами и, взяв меня за руку, вложил в

мою ладонь пару солнцезащитных очков. – Я увидел их и, знаешь, вроде как сразу подумал о

тебе.

Подумал обо мне. Я взглянула на очки – черные, в тонкой оправе, стекла в форме кошачьих глаз.

Крутые.

– Ух ты. Спасибо.

Но, машинально коснувшись языком колечка в губе, я вспомнила, что не так уж много

изменилось. Я все еще была Скважиной – и он знал об этом благодаря Кэролайн.

– Рад, что понравились, – быстро сказал Норман, как будто стараясь заполнить чем-нибудь пустоту,

возникшую из-за отсутствия какого-либо энтузиазма с моей стороны. – Я как раз пришел на одну

гаражную распродажу и увидел их. Ну, ты понимаешь, – он дурашливо развел руками. –

Коллекционер.

– Да, – я прицепила их на нагрудный карман своей блузки. – Спасибо.

Он кивнул, и я пошла восвояси.

– Пока, Норман, – попрощалась я, выходя с парковки. Он стоял возле своего автомобиля, держа в

руке ключи. Он поднял руку в ответ, но ничего не сказал.

Я шла очень быстро, сунув руки в карманы и опустив голову, но совсем скоро услышала, как меня

догоняет его машина – вот он уже обогнал меня, и тогда я сняла очки с кармана и надела их на

глаза. В них я и дошла до тетушкиного дома.

В нескольких метрах от дома Миры я заметила Изабель.

– Эй, – окликнула она меня, и я разглядела ее, сидевшую на траве с банкой пива в руках.

– Привет, – я подошла к ней. В окне Миры горел свет – не знаю, что она делала, но на всякий

случай я понизила голос. – Что ты тут делаешь?

Изабель вытянула ноги перед собой, отставила пиво в сторону и оперлась на руки.

– Убиваю время. Ты же знаешь, меня выдворили, – она кивнула на их с Морган маленький домик.

Судя по всему, сейчас у нее было хорошее настроение.

– О. Ну да. Точно, – я села на траву возле нее. Изабель прикрыла глаза, а я прислушалась – со

стороны их дома доносилась музыка. Селин Дион.

– Ненавижу эту песню, – Изабель на ощупь нашла банку и сделала большой глоток. Я ничего не

ответила. – Сколько времени? – она открыла глаза и выпрямилась.

– Десять пятнадцать.

Изабель кивнула.

– Четыре часа пятнадцать минут опоздания, – громко резюмировала она. – И счет продолжается.

Музыка стихла, затем заиграла снова. Опять та же самая песня. В окне я видела Морган, которая

нервно ходила из одного угла в другой. На столе в комнате стоял букет цветов, а стопки CD-дисков

раз в кои-то веке были сложены аккуратными стопками на подоконнике. Каждый раз, когда

Морган проходила мимо окна, она неизменно бросала взгляд на улицу.

– Он не придет! – крикнула Изабель через плечо. Морган исчезла из виду, дверь домика

открылась.

– Я уже слышала это, – отозвалась девушка, затем снова захлопнула дверь.

– Чудно, – тихо ответила Изабель. Морган снова появилась в окне – взяла вазу со стола и поставила

на подоконник. В конце улицы, где темнел причал, послышался какой-то треск, затем свист – и

над водой засиял яркий залп фейерверка.

– Еще не четвертое июля, идиоты, – хмыкнула Изабель. – До завтра подождать не могли.

Я посмотрела на дом Миры. На подоконнике в ее комнате сидел Кот Норман, а сама Мира сидела

на кровати в кимоно. Она просто сложила руки на колени и смотрела в окно. Интересно, видела

ли она нас?

– Дело не в том, что мне не хочется, чтобы Морган была счастлива, – неожиданно заговорила

Изабель, когда над водой снова распустились несколько огненных цветов. – Мне очень хочется.

Но он не делает ее счастливой.

– Она любит его, – уточнила я.

– Просто она не знает никого лучше, – Изабель прикончила пиво в два глотка и поставила пустую

банку себе на колено. Морган в доме села на стул. Встала. Взяла цветы с подоконника и вернула

на стол. Снова села. – Он – единственный, кто сказал ей, что она прекрасна, – продолжала

Изабель. – И она боится, что ни от кого больше этого не услышит.

Мира выбралась из кровати и подошла к окну, взяла на руки Кота Нормана. Я откинула с лица

прядь волос – и только тут поняла, что на мне все еще очки Нормана. Сняв их, я увидела,

насколько же яркая луна взошла над городом этим вечером.

– Милые очки, – заметила Изабель.

– Спасибо.

– Ты, должно быть, симпатична Норману.

– Ой, нет, – поспешно возразила я. – Он просто увидел их на какой-то распродаже, вот и все.

– Я не говорила, что ты ему нравишься, – Изабель подчеркнула последнее слово. – Но он очень

избирателен, когда дело доходит до тех, с кем он общается, – она открыла сумку, которая стояла

рядом и которую я прежде не заметила, и вытащила оттуда еще одну банку пива. – Ты должна

быть благодарна.

– Да. Так и есть, – отозвалась я. Теперь я жалела, что не поехала с ним или хотя бы не

поблагодарила сердечнее.

Изабель постучала ногтем по жестяной крышке.

– Кто эта девчонка, которая приходила вчера? Та, что рассказывала разные интересные вещи о

тебе?

– Просто девочка из школы.

– Она считает, что хорошо тебя знает.

– Она меня ненавидит.

– Почему?

Я опустила взгляд на траву, провела по ней рукой, чувствуя, как Изабель смотрит на меня в

ожидании ответа.

– Не знаю.

– Должна же быть причина.

– Нет. Нет тут никакой причины.

Наверное, Изабель хотела услышать больше, но сейчас я могла выдавить лишь это. Она вздохнула.

– Старшая школа – отстой, – сказала она, наконец. – Но все наладится.

Я взглянула на ее идеальную фигуру, безупречные волосы и милое личико – да вся она само

совершенство! Красивая и уверенная в себе. Если бы я выглядела так же, как Изабель, никто даже

пальцем бы меня тронуть не смел.

– Да, конечно, – сказала я вслух. – Можно подумать, ты все об этом знаешь.

– И что это должно означать?

– Девушки вроде тебя понятия не имеют, каково это!

– Девушки вроде меня, говоришь? – повторила она задумчиво, а затем вроде как… улыбнулась,

точно услышала что-то забавное. – И какая же я по-твоему девушка, Коли?

Я покачала головой. В окне снова маячила Морган – опять ходила туда-сюда, выглядывая на улицу

время от времени. Она бы меня поняла. Она всегда меня понимала, потому что мы с ней были

похожи.

– Скажи, – прищурилась Изабель, подавшись вперед – Ну же.

– Красивая. Умная, – произнесла я. – Популярная. Ты, наверное, даже в команде болельщиц была, -

сказав это, я почувствовала себя невероятно глупо, но было слишком поздно, чтобы

останавливаться. – Ты была и остаешься девушкой, которая не знала и никогда не узнает, каково

это – когда с тобой обращаются так, как та девчонка из школы – со мной.

Изабель внимательно смотрела на меня, прислушиваясь к каждому школу. Представляю, какой

она была, когда училась в школе – носила короткие юбки, заставляя всех парней сворачивать шеи

на свои идеальные ноги, встречалась с самым крутым спортсменом, вызывая зависть у всех

остальных девчонок из своего класса. На выпускном она наверняка была королевой бала, ей на

голову надели корону и вручили букет цветов. Вполне возможно, что она подсмеивалась над

толстыми девочками, когда они переодевались на физкультуру. Над девочками вроде меня.

–Ты ошибаешься, – просто ответила она и отодвинулась.

– Разумеется, – тонко улыбнулась я. Господи, да с ее характером она могла быть Кэролайн Давэйс,

а то, может, и хуже, но всё равно бы все были от нее без ума! – И какой же ты тогда была в школе?

– Я боялась, – она отвернулась, глядя на маленький домик. – Прямо как ты.

Несколько минут мы сидели в молчании, наблюдая, как Морган меряет шагами гостиную. Затем

Изабель снова заговорила.

– То, что мы делаем с самими собой лишь потому, что боимся чего-то, бывает таким глупым, – она

все еще смотрела в сторону их дома, словно меня рядом не было.

Нет, ошибалась здесь она. Мы с ней ни капельки не были похожи, и я уже собиралась сказать ей

это и объяснить, почему я так считаю, но она повернулась в тот момент, когда я уже собиралась

открыть рот, и я слова застряли в горле.

Мне вдруг вспомнилась мама и все ее гусеницы, которые ждут того, чтобы стать бабочками.