Текст книги "Шереметевы. Покровители искусств"

Автор книги: Сара Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 7
Первый граф Шереметев

Борис Петрович родился 25 апреля 1652 года, получил неплохое образование – учился в Киевской коллегии, находящейся в Киевской лавре. В доме своего отца Борис Шереметев познакомился с представителями польской аристократии, благодаря которым и неплохо выучил польский язык, и перенял западные манеры.

Службу при дворе царя Алексея Михайловича он начал стольником в 1661 году – сопровождал царя в богомольных поездках, стоял в качестве оруженосца телохранителя на приемах.

Уже в 17 лет он по желанию своего отца женился на единственной дочери стольника Алексея Пантелеевича Чирикова и его жены Федосьи Павловны – Евдокии. Брак этот оказался довольно счастливым. Евдокия была единственной дочерью в семье, и в качестве приданого за ней значились село Киреевское с деревнями в Алатырском уезде и родовая вотчина село Панины Пруды с деревнями в Рязанском уезде, а также вещей на 4 тысячи рублей.

Царь также сделал Шереметеву подарок к свадьбе – двести дворов в селе Молодой Туд в Ржевском уезде и четыре тысячи рублей. Это стало основой состояния Шереметева, который к концу жизни превратился в крупного помещика.

Однако, будучи постоянно занятым службой, он оставил заботу о своем хозяйстве домовой канцелярии, управителям и старостам.

В 27 лет Шереметев был назначен в Большой полк товарищем воеводы, а спустя два года получил должность воеводы недавно организованного Тамбовского разряда.

Однако в период борьбы между Петром и Софьей Шереметев был удален от двора – его отправили послом в Варшаву и Вену.

Он предпринял путешествие в Польшу, Австрию, Италию и на остров Мальту, частично по собственной инициативе, частично имея негласные дипломатические поручения от правительства, а в число его сопровождающих вошли и его братья – Василий Петрович и Владимир Петрович.

В Европе он встретился с главой католической церкви – Папой Римским, с австрийским императором Леопольдом, с европейскими политиками и аристократами. Дружелюбный и общительный характер, прекрасные манеры, знание иностранных языков и умение вести себя в соответствии с правилами, принятыми при европейских дворах, делали его желанным гостем среди европейской аристократии.

На острове Мальта его – русского боярина, женатого и крещенного по православному обычаю, – даже посвятили в рыцари древнего военно-монашеского ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Члены Ордена в качестве отличительного знака носили на цепи белый четырехконечный эмалевый крест; такой же крест получил и Борис Петрович. С тех пор на всех его портретах этот крест присутствует наряду с отличительными знаками, полученными за военные победы.

Это путешествие сделало его сторонником европейских традиций, и по возвращении в Россию он одним из первых поддержал Петра, впоследствии всегда был ближайшим его сподвижником, и, хотя Борис Петрович и не всегда разделял подход Петра к управлению государством, во многих других вопросах их взгляды совпадали – как, например, стремление Шереметева быть ближе к солдатам и делить с ними все тяжести во время походов. А военных походов в жизни Бориса Шереметева было немало.

Еще в 1695 году Петр I поручил Шереметеву формирование 120-тысячной армии для предполагавшейся войны с Турцией, во время которой предполагался поход на Азов. Шереметев пытался предупредить царя о рискованности этого предприятия, но ослушаться не мог и повел войско в поход. Под его началом сражения шли настолько успешно, что армия взяла хорошо укрепленный Кизы-Кермень на Днепре, и эта победа так испугала турок, что они без боя сдали еще три хорошо укрепленных города. И все же, не желая рисковать, Шереметев не пошел на Крым, а повернул на Украину.

С января 1700 года боярин Шереметев уже именовался «генералом» и начальником «дворянской нестройной конницы», но все же широко известен как непревзойденный полководец Борис Шереметев стал в годы Северной войны. Несмотря на жестокое поражение, которое его войска потерпели под Нарвой, Петр по-прежнему не сомневался в военных талантах своего генерала, и две недели спустя после Нарвского сражения поручил ему идти в шведские земли и нанести сколько возможно вреда противнику.

И Петр оказался прав. В декабре 1701 года в сражении у села Эрестфер шведам было нанесено сокрушительное поражение, и за эту победу Шереметев был награжден орденом Св. Андрея Первозванного и произведен в фельдмаршалы. После этого, продолжая действовать против шведских войск, он вновь одержал победу под Гуммельсгофом, а затем захватил крепости Мензу и Мариенбург. В сентябре Шереметев с войском вернулся в Псков, ведя с собой свыше тысячи пленных солдат и офицеров, причем среди пленных оказалась и Марта Скавронская – будущая императрица Екатерина I.

Военные действия продолжились. Одна за другой были взяты крепости – Нотебург, Ниеншанц, Копорье, Ямбург, Везенбург. Русские войска праздновали одну победу за другой, и к 1703 году войска фельдмаршала Шереметева завоевали землю древней Ингрии с выходом к Балтийскому морю, и наконец, была взята Нарва.

Петр I был так доволен своим военачальником, что пожаловал ему графский титул, который он мог передать своему старшему сыну.

Единственным поражением за годы Северной войны стало сражение у Мур-Мызы, но и оно вскоре было забыто на фоне остальных побед. Зимой 1709 года Петр приказал Шереметеву сформировать для действий в тылу противника отряд, который должен был одновременно быть и достаточно подвижным, и сильным, чтобы его молниеносные действия наносили урон войску шведского короля. Петр ждал от своего фельдмаршала громких побед. Шереметев, однако, не оправдал его надежд. Военные действия продолжались, и впереди была Полтавская битва, ставшая переломным моментом в ходе Северной войны. Петр I, взяв на себя общее руководство военными действиями, главнокомандующим назначил Шереметева. Сражение было молниеносным и окончилось полной победой русских войск.

Впереди было сражение под Ригой, во время которого Шереметеву пришлось не только осаждать город, но и бороться с мором, охватившим войска и население города. Затем – война с Турцией и битвы с численно превосходящим противником.

Впрочем, эти битвы оказались не слишком удачными, и по условиям перемирия к туркам отправился сын Шереметева – Михаил. Он стал заложником, гарантирующим выполнение условий мирного соглашения. Михаил Борисович был пожалован чином генерал-майора, получил жалование на год вперед, портрет царя, усыпанный бриллиантами, стоимостью тысяча рублей, и отправился на чужбину.

Условия содержания были тяжелейшими. Султан посадил заложника в холодную и сырую темницу, где почти не было света, и стоял тяжелейший запах. Зная о том, как страдает Михаил, Шереметев убеждал Петра поскорее начать переговоры о возвращении заложника, и наконец, эти переговоры состоялись и увенчались успехом. Однако здоровье Михаила Борисовича было сильно подорвано, его настигла тяжелая психическая болезнь. Еще в декабре 1711 года секретарь английского посольства в Москве Вейсброд писал, что молодой Шереметев помешался, с ним случаются припадки бешенства, и по дороге домой Шереметев скончался и был погребен в Киево-Печерском монастыре. Эти события стали тяжелейшим ударом для Бориса Шереметева, и он слег.

Жена Бориса Петровича – Евдокия – умерла еще раньше, в 1697 году, и у Шереметева остались две дочери, Анна и Софья, но обе они уже были замужем, и Бориса Шереметева ничто больше в миру не удерживало. Он просил у Петра позволения удалиться в монастырь, но вместо этого Петр велел ему жениться. Шереметев, которому уже было под шестьдесят, к этому совсем не стремился, но ослушаться своего государя не мог. И итогом стала его свадьба с молодой красавицей Анной Петровной Нарышкиной, вдовой его родственника, Льва Кирилловича Нарышкина. Анна была младше Бориса Петровича на тридцать пять лет.

А кроме того, Петр выдал ему бумагу на право владения землей в Петербурге на берегу реки Безымянный Ерик «от двора стряпчего Ивана Аверкиева до двора господина Путятина мерой поперечнику 75 саженей, а длиннику 50 саженей», на которой Шереметев выстроил себе усадьбу, позже названную Фонтанным домом.

Дело в том, что летом 1712 года, вскоре после того, как в Петербург фактически была перенесена столица государства, Петр I распорядился предпринять меры для скорейшей его застройки, и земли выдавались дворянам с тем, что на них как можно скорее были построены дома.

Сам Шереметев не имел возможности много времени уделять строительству. Большую часть времени после свадьбы он провел на Украине, командуя войсками, которые прикрывали южные рубежи России, а затем возглавлял русские войска, действовавшие против шведов в Померании и Макленбурге.

В июне 1718 года фельдмаршал был вызван в Петербург для участия в суде над царевичем Алексеем. Но Шереметев, здоровье которого было подорвано многолетней войной и утратой любимого сына, не поехал, сославшись на свою тяжелую болезнь. Петр полагал, что Шереметев просто не хочет ехать, сочувствуя царевичу Алексею, но у Бориса Петровича не оставалось сил даже на то, чтобы поехать на лечение на воды, и вскоре он скончался.

Шереметев желал, чтобы его погребли в Киево-Печерской лавре, где была могила его сына, и где сам он хотел принять постриг, но Петр распорядился, чтобы могила первого российского генерала-фельдмаршала была устроена в Александро-Невской Лавре. Прах Шереметева был доставлен в Петербург, где были устроены пышные похороны. Петр I сам шел за гробом, горюя о такой потере, а на надгробии были высечены следующие слова: «Лета от Рождества Христова 1719, февраля 10 дня, преставился в Москве раб Божий, Российских войск первый генерал-фельдмаршал тайный советник и военный кавалер Мальтийского славнаго чина, св. апостола Андрея и прочих орденов, граф Борис Петрович Шереметев; а тело его, по повелению царского пресветлого Величества, самодержца Всероссийского, из Москвы привезено в царствующий град С.-Петербург и погребено во Троицком Невском монастыре апреля 10 дня 1719. Сей надгробный знак возобновлен в 1791 графом Николаем Петровичем Шереметевым».

Несмотря на то, что большую часть времени, которое длился его второй брак, Борис Петрович провел фактически на войне, за эти шесть лет Анна Петровна родила ему пятерых детей. В Прилуках родился его первый сын Петр, затем, меньше чем через год, – дочь Наталья. Второй сын, Сергей-Август, родился в Польше, в Межеричах, и его крестным отцом стал польский король – это было вызвано политическими причинами и символизировало мир между государствами. В 1716 году также за границей родилась дочь Вера, а за четыре месяца до смерти отца появилась на свет самая младшая дочь Екатерина. Главным наследником всего имущества фельдмаршала стал его старший сын от второго брака, Петр Борисович, которому к тому времени исполнилось пять лет – «Указ о единонаследии» запрещал дворянам делить вотчины между детьми, требуя завещать все недвижимое имущество старшему из сыновей. Указ этот был отменен в декабре 1730 года, но в материальные претензии впоследствии были вовлечены еще четыре поколения потомков графа.

Глава 8
Покровитель искусств

После смерти фельдмаршала все хозяйственные заботы легли на плечи его вдовы – графиня Анна Петровна «фельдмаршалова», как ее часто называли в документах того времени, жила с детьми то в Петербурге, то в Москве или в подмосковных усадьбах. Она отдавала распоряжения о строительстве дома в Петербурге, хлопотала о списании долга, который, как оказалось, был на одной из усадеб покойного мужа, а кроме того, была вхожа во дворец, поскольку ее единственная дочь от первого брака – Анна Львовна – приходилась двоюродной сестрой Петру I, а Петр Борисович Шереметев, унаследовавший от отца графский титул, стал товарищем игр царевича, внука Петра I, будущего императора Петра II.

В пятнадцать лет он фактически стал главой семьи – мать его умерла, и на его попечении остались младший брат, четыре родные сестры, единокровные сестры и племянники – потомки его отца от первого брака с Авдотьей Алексеевной Чириковой.

К этому времени он как раз достиг возраста, когда дворянские дети поступали на службу. Но еще при рождении он был записан в Преображенский полк – такая практика в то время была довольно распространена, и никаких реальных обязанностей, кроме церемониальных он, по сути, не имел.

До восшествия на престол императрицы Елизаветы он получил лишь чин капитана и звание камергера. Царствование Елизаветы и брак с дочерью канцлера Черкасского, наследницей крупнейшего состояния в России, положили начало его восхождению по карьерной лестнице. При Елизавете Шереметев получил звание генерал-адъютанта и чин генерал-аншефа, а также был награжден орденами святой Анны и Александра Невского.

В сентябре 1754 года его уже произвели в генерал-лейтенанты с сохранением ему придворного звания, хотя никаких военных деяний за ним не числилось – граф не участвовал ни в одной военной кампании, затем он стал генералом и генерал-адъютантом Ее Величества, а после восшествия на престол своего товарища по детским играм, императора Петра II, получил орден Св. апостола Андрея Первозванного и звание обер-камергера двора.

Позже граф Петр Шереметев прославился не только как богатый помещик, но и как просвещенный меценат. Не имея необходимости заботиться о хлебе насущном, он жил в свое удовольствие и стал известен своими чудачествами, любовью к искусствам, роскошным образом жизни и богатством. Он выписывал из-за границы философские и политические труды, собирал в своей загородной усадьбе картины, создав лучшую в России того времени галерею портретов, собрал коллекцию редких руд, окаменелостей и минералов.

В январе 1743 года, будучи уже в зрелом возрасте, граф решил жениться на княжне Варваре Алексеевне Черкасской, которая была старше его на полтора года. Княжна Черкасская была единственной дочерью князя Алексея Михайловича Черкасского и его жены княгини Марии Юрьевны, урожденной княжны Трубецкой.

«Сговорную грамоту» – своего рода брачный договор – подписали тридцать восемь человек, в том числе и родственники графа – его племянники генерал-майор Алексей Федорович Шереметев и майор Владимир Федорович Шереметев.

После женитьбы за счет приданого состояние графа Петра Борисовича увеличилось почти вдвое. Его жене принадлежали села Останкино и Иваново, дом на Миллионной улице в Санкт-Петербурге (Миллионный дом), обширная территория в Москве на Сухаревке (Черкасские огороды) и другие имения.

После свадьбы граф решил, что для семейной жизни следует приспособить дом, который его отец выстроил в Петербурге. Дом, впрочем, следовало перестроить соответственно положению Шереметева. Для этого был нанят архитектор Савва Иванович Чевакинский, который также уже создал дом на Миллионной улице, а кроме того, в строительстве этого дома принимали участие и крепостные графа, среди которых было немало талантливых людей – таких, например, как семья Аргуновых, крепостных сначала князя Черкасского, а потом графа Шереметева, среди которых были портретисты, скульпторы, певцы и архитекторы.

Строительство нового каменного дома было закончено к 1750 году, и туда был перенесен антиминс из домовой церкви Святой великомученицы Варвары, существовавшей в Миллионном доме. Возле дома разбили сад с несколькими павильонами – Гротом, Китайской беседкой, Эрмитажем, фонтанами и мраморными скульптурами, чтобы сделать этот сад копией императорских парков Растрелли. И действительно, дом и сад настолько напоминали творчество великого зодчего, что долго не верилось, что все это – дело рук крепостных Шереметева.

Переселившись в новый дом, Шереметев часто устраивал пышные пиры, маскарады, а также устроил любительский театр, в котором играл он сам, его дети и другие дворяне – графы Строгановы, графы Чернышевы, князья Хованские и Белосельские-Белозерские и даже сам будущий император Павел I.

Играла в спектаклях и старшая дочь графа Шереметева, Анна. Это была не очень красивая, но, тем не менее, изящная и очаровательная девушка. Многие были влюблены в нее, а сама императрица Екатерина II планировала, что одна из богатейших невест России – Анна Шереметева – станет женой одного из братьев ее фаворита Григория Орлова. Но к графине посватался граф Никита Иванович Панин – наставник великого князя Павла Петровича, глава русской внешней политики, очень богатый и влиятельный человек. Анна ответила согласием, начались приготовления к свадьбе, но внезапно невеста слегла. Слишком многие девушки мечтали занять ее место, и одна из соперниц подсунула Анне кусочек материи, бывший в контакте с оспенным больным, и за несколько дней до свадьбы девушка скончалась от черной оспы.

Отец был безутешен. За год до этого скончалась его любимая супруга Варвара, с которой они прожили вместе больше двадцати лет, и теперь он больше не мог оставаться в Петербурге при дворе, там, где прошли самые счастливые годы его жизни.

Граф подал в отставку и, получив от императрицы разрешение на «увольнение его от всех военных и гражданских дел», переехал в Москву.

В Подмосковье ему принадлежали несколько деревень, но любимой загородной резиденцией графа Петра Борисовича стало самое близкое к городу село Кусково, которое Петр Борисович превратил в великолепный дворцово-парковый ансамбль. Он был рачительным хозяином, всегда вникал во все тонкости управления огромным имением, лично рассчитывал, как выгоднее перекрыть крышу на флигелях, как сделать решетку в доме. Он обустраивал школы для своих крепостных, для обучения наукам «которые по дому нужны», и противился эксплуатации крестьян. Однако же, при всей рачительности, когда надо было поддержать фамильную честь, Шереметев торжественно принимал в Кусково Екатерину II и давал праздники, поражавшие иностранцев широтой и размахом.

Кроме того, спасаясь от преследовавшей его тоски по безвременно ушедшим близким, граф решил подготовить к изданию документы, оставшиеся ему от отца.

Для участия в этой работе пригласили историка, академика Федора Ивановича Миллера, который окончил Лейпцигский университет и служил в Академии наук.

В 1773 году Шереметев издал «Записки путешествия генерала фельдмаршала российских войск, тайного советника и кавалера Мальтийского, Святого апостола Андрея, Белого Орла и Прусского ордена, графа Бориса Петровича Шереметева, в тогдашние времена бывшего ближнего боярина и наместника Вятского, в Европейские государства в Краков, в Вену, в Венецию, в Рим и на мальтийский остров, изданные по подлинному описанию, находившемуся в библиотеке его сына – господина обер-камергера, генерал-аншефа, сенатора и кавалера святого апостола Андрея, святого Александра Невского, Белого Орла и святой Анны, графа Петра Борисовича Шереметева», а год спустя вышли в свет «Письма Петра Великого, писанные к генерал-фельдмаршалу, тайному советнику, мальтийскому Святого апостола Андрея, Белого Орла и Прусского ордена кавалеру графу Борису Петровичу Шереметеву». В обширном предисловии, написанном Миллером, впервые был дан очерк деятельности полководца и истории его семьи и потомков.

Из семи детей графа к тому моменту, как он решил составить завещание, в живых были лишь двое младших – графиня Варвара Петровна и граф Николай Петрович, между которыми и было разделено огромное наследство.

Однако проблемой для Петра Борисовича Шереметева стали сложные отношения с потомками его старшего брата Михаила – Алексеем, Марфой, Екатериной и Александрой, несмотря на то, что граф всегда старался поддерживать добрые отношения со своими племянниками.

Графиня Марфа Михайловна вышла замуж за князя Алексея Долгорукого и, овдовев, вместе с сыном жила в доме брата Алексея. Ее сыну, князю Ивану Алексеевичу Долгорукову, Петр Борисович выдавал ежегодное содержание – шестьсот рублей, сумму по тем временам немалую.

Вторая племянница, Екатерина, выйдя замуж за генерал-майора Михаила Салтыкова, жила у своего дяди в Фонтанном доме, а затем в одном из московских дворов брата.

Графиня Александра Михайловна Шереметева была замужем за графом Федором Андреевичем Апраксиным.

Племянник Петра Борисовича, который, к слову, был на пятнадцать лет старше своего дяди, полковник Алексей Михайлович Шереметев, также жил в Фонтанном доме. Однако прожил он недолго и умер в 1734 году, не оставив жене, Марии Андреевне Нарышкиной, и сыну Сергею ничего, кроме долгов.

Сергей Алексеевич также получал от Петра Борисовича пенсию в шестьсот рублей в год. Но этого ему – а точнее, его матери – показалось мало.

Ты имеешь право на его наследство! – говорила сыну Мария Андреевна. – Он богат, как Крез, а тебе выдает жалкие крохи содержания! Не добьешься того, чтобы тебе отошли его имения – подумай, на что будут жить твои дети!

И Сергей действительно стал претендовать на часть имений своего двоюродного деда, и эти претензии затем продолжали и его сыновья Михаил и Алексей, которые так и не смогли вылезти из долгов, так что получить наследство для них стало единственным способом поправить свои расстроенные дела. Они требовали отдать им пензенское село «Дмитриевское Тютняр тож, в ней мужеска пола 500 душ с помещиковым двором и с винным заводом и с мельницами». С этими претензиями они смогли дойти аж до Сената, где тяжба получила название «Дело претендетелей».

Сенат отказал братьям в их притязаниях, однако граф Петр Борисович заботиться о родственниках не перестал и выделял на обучение Михаила и Алексея около четырехсот рублей в год.

Содержание он выплачивал многим. За счет графа жили не только его домочадцы, но и служащие, воспитанники его покойной жены, люди творческих профессий, бывшие учителя детей, доктор Фрез, который долгие годы лечил Петра Борисовича, его сына и других членов семьи и служащих, а кроме того, внебрачные дети, которых у графа было множество.

Граф Петр Борисович пережил свою жену на двадцать лет. В годы, прошедшие после смерти его законной супруги, в его доме периодически появлялись жены невенчанные – его крепостные, красивые женщины, скрашивавшие одиночество графа. Такое положение в то время было вполне нормальным, и так же в порядке вещей было заботиться о детях, появлявшихся в результате таких отношений.

Дети были записаны под фамилией Реметевых – такие сокращенные фамилии получали в то время внебрачные дети, если отец их воспитывал, но по каким-либо причинам не мог признать законными. Номинально они считались воспитанниками, дальними родственниками, но всякому было ясно, кто на самом деле родители этих Реметевых, Ронцовых или Темкиных.

Старшая из внебрачных детей, Анастасия Реметева, родилась в 1772 году, в декабре 1775 года родился сын Яков, а в марте 1779 года – дочь Маргарита.

Понимая, что на наследство его внебрачные дети рассчитывать не могут, Шереметев определил им содержание в две тысячи рублей в год. Впрочем, сын Петра Шереметева, Николай Петрович, поддерживал со своими сводными сестрами и братом вполне дружеские отношения, и граф мог рассчитывать, что после его смерти их не ждет нищета.

Если с разделом имения между детьми все было решено вовремя и безболезненно, то отношения Петра Борисовича с сестрой, княгиней Натальей Борисовной Долгорукой, доставляли ему и позже его сыну много неприятных моментов.