Текст книги "Красная шапочка"

Автор книги: Сара Блэкли-Картрайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

10

Питер шагал через притихшее село, придавленный снегопадом и горем, ощутимо повисшим в воздухе. Мужчины собрались в таверне, женщины продолжали оплакивать погибшую. Доггерхорн стал почти прекрасным в необъятной тишине.

Войдя в таверну с черного хода, Питер увидел, что с огромного канделябра точно так же, как и много лет назад, стекает воск, строя все тот же причудливый замок на полу. Никто не потрудился убрать натеки, и уж в последнюю очередь об этом стала бы заботиться Маргарита: у нее и без того хватало дел.

Глядя на широченные клепки, стянутые ржавыми обручами, Питер вспомнил, как однажды они с Валери весь день просидели в такой бочке. Интересно, помнит ли она?

Неслышно идя вдоль стены, Питер уловил слова отца Августа:

– Я отправил письмо с просьбой о помощи.

Местный священник напоминал одуванчик, что тянется к солнцу: прямой и целеустремленный, но при этом тонкий и хрупкий. Староста внимательно смотрел ему в лицо, ждал продолжения и при этом грыз только что очищенную луковицу.

– Я имею в виду служителя церкви, который стоит ближе к Богу, чем я, – продолжал святой отец.

Отец Август носил на шее, на простой цепочке, пузырек со святой водой – оберег от зла. И сейчас он сжал склянку в кулаке, как будто это могло приблизить его к предмету поклонения.

– Я говорю об отце Соломоне, – тихо пояснил он.

В таверне воцарилась тишина. Отец Соломон… Легендарная личность, не просто священник, а прославленный охотник на оборотней, который уничтожал таких тварей по всему королевству. Отец Соломон был находчив, храбр и опытен, и ему ничего не стоило остановить зло. Странствующие торговцы утверждали, что он путешествует в сопровождении небольшой армии, набранной в Испании, Северной Африке и на Дальнем Востоке.

– Но кто дал тебе право звать его сюда? – Рив грозно подался к священнику.

– Господь. Он обладает высшей властью.

– Ты думаешь только о будущей жизни, – прорычал староста, закатывая рукава. – А мне приходится подумать об этой.

– Но наш Господь…

Адриен резко оттолкнул стул, поднимаясь на ноги.

– Это внутреннее дело нашего села, – решительно произнес он. – Мы сами убьем зверя.

Староста кивнул и снова откусил от луковицы.

Сезар вдруг со свистом выдохнул, как будто хватил чего-то горячего и пытается остудить рот. Селяне сочувственно повернулись к нему – ведь у этого человека только что погибла дочь. Сезар одобрительно кивнул Адриену.

– Отец Соломон лишит нас возможности отомстить, – продолжал кузнец.

– Я тебя понимаю, такая утрата… – Отец Август умоляюще посмотрел на Сезара.

Адриен широким шагом подошел к барной стойке и прислонился к ней спиной.

– Мы здесь собрались, чтобы исправить ошибку, – заявил он во всеуслышание. – Сегодня мы едины; сегодня мы говорим, что готовы бороться. Не только ради того, чтобы отомстить за прошлое, но и ради того, чтобы изменить будущее! Надо показать твари: нам неугодно жить в вечном страхе!

– Но возможно, отец Август прав, – задумчиво заговорил Генри, поднимаясь со скамьи, – не стоит пороть горячку.

Питер, стоявший в дальнем углу таверны, с трудом удержался от смеха. Генри вцепился обеими руками в край стола, как будто нуждатся в опоре.

Адриен повернулся к Генри и окатил его испепеляющим взглядом.

– А может быть, сынок, – тихо сказал он, – это тебе не стоит праздновать труса?

Генри судорожно вздохнул.

– Ты что, действительно хочешь поохотиться на Волка? – Он ответил Адриену презрительным взглядом. – Ладно, хорошо. Давай попробуем.

Староста, приземистый и широкоплечий, с кулаками как чугунные горшки, яростно грохнул по столу своей кружкой.

– Мы и так слишком долго терпели, а теперь хотим вернуть себе свободу! – призывно крикнул он, окидывая взглядом посетителей таверны.

И, выхватив из-за пояса серебряный кинжал, воткнул его в столешницу.

Мужчины вскинули кулаки, одобрительно крича.

– Расправимся наконец с этой чертовой нечистью! – заорал староста.

– Я за это выпью, – решил Сезар, быстро переливая в глотку то, что оставалось в его кружке.

Близилась ночь, и мужчины решили, что лучше взяться за дело не откладывая. Они потянулись к выходу.

Отец Август бормотал им вслед:

– Постойте! Постойте! Мы должны дождаться отца Соломона!

Но его робкие увещевания потерялись в хоре грубых голосов и стуке кружек.

Сезар, задержавшийся, чтобы напоследок еще раз наполнить свою кружку, вылил ее содержимое на голову отца Августа, заставив священника умолкнуть.

* * *

Селяне вывалились из таверны в серые сумерки. Они отчаянно шумели, топча ногами только что выпавший снег, подбрасывая шляпы и размахивая над головами куртками. Они ощущали себя огромными и сильными, они как будто раздулись, взявшись поистине за мужскую работу.

Их жены, заслышав шум и сообразив, в чем дело, побежали за ними следом, неся забытые героями котомки с едой и теплые шарфы. Снег пошел сильнее, зима начиналась раньше обычного.

Каждый из мужчин думал: «Это буду я! Мне достанется слава!» Они едва замечали своих жен и детей, они старались не видеть встревоженных лиц.

Валери тоже вышла из дома, привлеченная гомоном, и огляделась в поисках Питера. Она сердилась на него за то, что он не пришел и не высказал свои соболезнования. Но сейчас ей не хотелось, чтобы он покинул село, не попрощавшись с ней.

Она сразу увидела его в толпе – темные волосы и черный плащ ярко выделялись на свежевыпавшем снегу. В голове у Валери звучали слова ее матери. Девушка размышляла, так ли уж будет плохо, если она выйдет замуж по зову сердца? Да, не у всех это получается, но почему бы Валери не обрести любовь куда более сильную, чем та, что досталась Сьюзет?

Заметив Валери, Питер быстро отошел в сторону и нырнул под навес. Девушка не поняла, то ли он помрачнел при виде ее, то ли на его лицо упала тень. Но, выбросив из головы сомнения, она быстро спустилась по лестнице и последовала за Питером в затянутое пыльной паутиной укрытие.

– Будь осторожнее, – коснулась она его руки. – Я только что потеряла сестру. Я не хочу лишиться еще и тебя.

Валери почувствовала, как он отшатнулся. Ее рука повисла в воздухе, но пальцы словно продолжали ощущать прикосновение. Питер смотрел на девушку, сгорая от желания дотронуться до нее.

– Валери, я знаю. Но все это просто глупо.

– Что именно?

– Мы не можем так поступить.

Валери не понимала. Она лишь смотрела на измученное лицо Питера и думала: «Я его спасу».

– Ты должна все это выдержать. Ты должна выйти за Генри.

Валери замотала головой, как будто в рот попало что-то очень горькое.

– Но я хочу быть с тобой!

Девушка чувствовала себя последней дурой, но ведь ею была сказана чистая правда: она не может потерять еще и Питера…

– Твоя сестра только что умерла…

– Нет! Как ты вообще смеешь говорить об этом!

Питер даже не пришел посочувствовать ей, выказать уважение умершей… А теперь пытается сыграть на гибели Люси!

– Валери… не надо воображать то, чего нет, – сказал Питер, стараясь ожесточиться. – Что случилось, то случилось. Только и всего. – Он произнес это ровным тоном, очень четко.

Валери отшатнулась, шокированная его словами.

– Ты сам в это не веришь, – покачала она головой.

Но он не поколебался, его лицо оставалось суровым, почти жестоким. Он не желал даже смотреть на Валери. Но одним пальцем коснулся ее длинного светлого локона. Не сумел удержаться.

Валери, у которой от гнева сжалось горло, грубо оттолкнула его и выскочила из-под навеса, в толпу. Она пошла назад, к своему дому. Ей казалось, что она уже умерла.

– Валери, а я тебя ищу!

Это был Генри Лазар. Валери неохотно посмотрела в его карие глаза, слишком остро ощущая разницу между этими двумя мужчинами. Взгляд Генри был открытым, прямым, ничего не таящим… а может, ему просто нечего было таить.

Валери оглянулась, но Питера не увидела. Она попыталась привести в порядок растрепанные мысли и чувства.

– Я тут кое-что для тебя сделал. – Генри прекрасно видел, что Валери в мыслях где-то далеко, но не собирался отступать. – Прости, я понимаю, сейчас неподходящий момент. Тебе пришлось пережить такое. Мне следует подождать… – Он посмотрел в сторону и увидел Питера, только что присоединившегося к группе мужчин. – Но на тот случай, если я не вернусь… хочу подарить вот это.

Валери была слишком настроена против Генри, он ей даже не нравился. Все его обаяние и искренность не могли поколебать ее.

Но он сунул руку в карман и достал тонкий медный браслет. Украшение было простым и при этом элегантным, его поверхность как будто покрывали крошечные волны.

– Это отец меня научил, – пояснил молодой кузнец. – Чтобы однажды я подарил такую вещицу женщине, которую полюблю.

Несмотря ни на что, Валери была тронута. Генри думал о ней среди всей этой суматохи…

– Ты снова будешь счастлива, – сказал Генри с едва уловимым самодовольством, застегивая браслет на запястье Валери. – Обещаю!

Как ни странно, Валери от его слов почувствовала себя спокойнее.

К ним приблизился Адриен, положил руку на плечо сыну и кивком предложил примкнуть к мужчинам, уже направлявшимся к воротам. Генри сжал руку Валери и отошел, расправив плечи.

А Валери осталась с женщинами, смотревшими вслед охотникам. Она невольно свирепела, глядя на эту демонстрацию силы. Прямо-таки руки чесались от желания схватить какое-нибудь оружие, сделать хоть что-нибудь, кого-то убить… дать выход чувствам.

Она заметила отца, молча тащившегося следом за остальными, как будто утонувшего в тяжелой куртке. И поспешила к нему. Глаза Сезара напоминали осколки вдребезги разлетевшегося сосуда. Валери стало жаль его.

– Я с тобой, – заявила она.

– Нет.

– Но она была моей сестрой!

– Нет, Валери. – Он вскинул на плечо топор. – Это не женское дело.

– Ты прекрасно знаешь, что я храбрее большинства этих мужчин! Я могу…

Валери умолкла от неожиданности, потому что Сезар схватил ее за руку. Она не ощущала на себе отцовскую силу с тех пор, как была еще совсем малышкой и таращилась на него снизу вверх, дивясь его росту.

– Я сам обо всем позабочусь, – пообещал Сезар, сурово глядя на Валери. – Ты не можешь идти с нами. Ты – все, что у меня осталось. Понимаешь меня?

И в это мгновение девушка снова увидела своего настоящего отца и снова восхитилась им. Он вернулся во всей своей силе и красе. От этого с души Валери свалился тяжелый камень.

Она кивнула.

– Вот и славно.

Он отпустил ее руку.

И тут же Валери увидела, как силы опять покинули Сезара, он угас подобно свече, превратился в печального старца с поникшими плечами и с той улыбкой, что много лет подряд говорила: «Ну да, все надо мной смеются, но, по крайней мере, я об этом знаю».

– Если я не вернусь, доченька, тебе достанется в наследство мой ночной горшок, – пошутил Сезар.

Но Валери не смогла рассмеяться. Она лишь смотрела, как отец догоняет толпу.

«Да ему сейчас и по дереву не попасть топором, – думала она. – Как же он собирается сражаться с бешеной тварью?»

* * *

Когда все женщины наконец разошлись по домам и Сьюзет погрузилась в беспокойный сон, Валери сделала то, что должна была сделать. Она надела свой плотный серый плащ с ветхой подкладкой и пристегнула к нему воротник из лоскутков кожи.

Девушка прекрасно знала, куда именно направились мужчины, где устроил свое логово Волк. Она собственными глазами видела кости на пути к горе Гриммур и в лесу Черного Ворона. Шагая вслед за отставшими охотниками уже по опустевшему селу, Валери держалась в тени, чтобы никто ее не заметил.

Она прислушивалась и присматривалась, идя по тропе, параллельной той, которую выбрали мужчины; любопытно было наблюдать, как они вели себя, очутившись в лесу. Прямо-таки взяли и сбились в стаю, что твои волки!

Клод явился в доспехах, которые сам же и смастерил из старых кастрюль и противней, а вооружился он вилами и кухонным ножом.

– Я т-тоже иду! – с жаром заявил юноша.

Его руки при этом метались из стороны в сторону, как перепуганные птицы.

– О, тут уж никакое чудище не устоит! – рассмеялись мужчины, отгоняя его.

Валери хотелось подойти к Клоду, и она очень обрадовалась, когда увидела Роксану, спешившую к парню, чтобы увести его домой. Валери жалела Клода, но тоже считала, что ему лучше остаться в селе, в безопасности.

Потом она увидела, как Сезар догнал Адриена, шедшего впереди отряда. Кузнец казался воплощением гнева и отваги, поступь его была широка и тверда, и под башмаками громко скрипел снег.

– Хлебнуть не желаешь? – спросил Сезар, откупоривая свою фляжку; несколько капель пролились на землю.

Адриен молча отмахнулся. Сезар пожал плечами и сделал большой глоток.

– Спасибо, что ты решил отомстить за мою Люси, – пробормотал он.

Адриен кивнул:

– На моем месте ты поступил бы так же.

Валери никогда прежде не видела, чтобы эти двое держались дружески. Кто бы мог поверить, что самый богатый человек села и убогий пьяница способны найти общую тему для разговора? И тут ей пришло в голову, что даже последний нищий может обладать тем, что пригодилось бы богатею. К примеру, имуществом вроде дома и надела земли, которое можно присоединить к процветающему хозяйству… Валери нахмурилась от этой мысли. «Так и я для них всего лишь вещь, предмет купли-продажи…»

Откуда-то выскочил кролик, едва заметный на белом снегу; она лишь уловила блеск влажных черных глаз. Нет, одернула себя Валери, сейчас нельзя отвлекаться.

Потом она увидела, что Питер и Генри молча шагают по разные стороны тропы, держась вровень; ни один не допускал, чтобы другой его обогнал.

Оба были настороже, обоих интересовал соперник, но каждый лишь тогда осмеливался бросить взгляд на другого, когда был уверен, что это не будет замечено.

Валери, двигаясь легко и бесшумно, посмотрела вверх, на выпуклую алую луну, будто беременную страхом и ожиданием.

Девушка очень надеялась, что этой ночью никого не потеряет.

11

Услышав, как вспорхнули из-под заснеженных деревьев вороны, бабушка поняла, что приближаются люди, и вышла на веранду.

Вскоре они появились. Охотники смотрели на бабушку, как на некую грозную богиню; огни их факелов трепетали в воздухе, сполохи выхватывали пожилую женщину из темноты. Она была легендарным существом, неподвластным времени. Несмотря на прожитые годы, она была свежей и красивой, хотя и постарела немножко в этот день из-за свалившегося на нее горя. Ее густые волосы были перевиты серым шнуром, на щеках со следами слез не проглядывала ни одна морщина. Нечего было и удивляться тому, что селяне подозревали ее в ведьмовстве. Она спустилась, держа в руке свечу, чтобы видеть перекладины лестницы.

– Сынок! – Она обняла Сезара. – Я уже знаю о Люси. – Бабушка не стала объяснять, откуда ей известно. – Обещай, что будешь осторожен, мой мальчик.

Она протянула Сезару собранный для него узелок.

– Не беспокойся, я Волка не заинтересую, – ответил Сезар, грустно улыбаясь. – Слишком уж костляв.

Бабушка снова поднялась на веранду, чувствуя тяжесть на сердце, и посмотрела вслед охотникам. Но вдруг один из них, шедший последним, повернул назад и стал карабкаться по лестнице. Бабушка слушала, как поскрипывает дерево под весом человека. Тот двигался проворно: скрип-скрип-скрип… Она вздрогнула, когда незваный гость поднялся наконец на веранду.

Осторожно шагнув к бабушке, гость отбросил назад капюшон плаща…

Это была Валери.

Бабушка покачала головой, напряжение оставило ее, и она расхохоталась.

– Милая моя, что это ты затеяла?

Валери нахмурилась.

– А почему бы мне и не пойти вместе с ними? Люси была моей сестрой!

Бабушка вздохнула и обняла Валери.

– Ты уже замерзла в этом тоненьком плащике. Не думаю, что ты долго так продержишься.

– Ну, не знаю… – пробормотала Валери, содрогаясь, когда бабушка подтолкнула ее к двери, позвякивая своими многочисленными амулетами.

Валери всегда с радостью бывала здесь, в этом странном доме на дереве. Ветви проросли сквозь крышу, вьюны пролезли между половицами. Домик-дерево был битком набит удивительными вещами. Во всех его уголках таились какие-то гнезда, вокруг стен обвились растения… Валери тут же принялась рассматривать все внутри. Раковины моллюсков, похожие на гигантские уши… подушечка для булавок, украшенная перламутром… чашка, выточенная из рога, сушеный батат, коготь стервятника… Обтрепавшиеся снизу занавески с блеклым розово-синим узором прикрывали ряды бутылок, заткнутых кривыми пробками. Гигантский котел с чаем подрагивал на плите.

Валери нравилось, как живет бабушка, пусть даже такой быт не вписывался в местные традиции и вызывал насмешки у селян. И пусть даже кто-то поговаривал, что именно бабушка приманила к Даггорхорну Волка.

– Тебе нужно поспать. – Бабушка подала Валери парящую чашку шафранного чая.

Но Валери не стала пить. Она подошла к окну, чтобы посмотреть вслед охотникам, пробиравшимся сквозь темный лес. Девушка видела не слишком далеко высокую скалу, видела, как качаются деревья, сбрасывая на землю влажный снег, видела, как яростный ветер налетает на мужчин. Ветер резвился, словно малыш, который задувает свечи на торте в свой день рождения. Ветер баловался с факелами до тех пор, пока последний из мужчин не вскарабкался наконец на крутую скалу и не исчез в пещере. Один из факелов принадлежал ее отцу, один – парню, которого она любила, а еще один – человеку, за которого ее собирались отдать замуж. И все они превратились в далекие точки света. Валери, чувствуя, как что-то сжимается у нее внутри, отошла от окна.

«Кто из них вернется? И вернется ли кто-нибудь вообще?»

Новый порыв, резкий и сильный, заставил Валери вздрогнуть. Она с испугом ощутила, как ветер с легкостью сотрясает дом, толстый ствол, мощные ветки…

Все уже не так.

Люси ушла навсегда. Валери чувствовала это, чувствовала отсутствие красоты рядом с собой. Но она знала, конечно, что теперь Люси свободна от их чердака, от их села, от их королевства, от целого мира. Она теперь как бы везде и нигде.

– Я ее сестра, – пробормотала Валери, опускаясь на кушетку. – Я должна быть с ней.

– Тебе не в чем винить себя, – возразила бабушка, опуская на стол тарелку с овощным рагу, и наклонилась, чтобы посыпать его смесью молотых сушеных трав. Травы были горькими, как будто вовсе не предназначались для еды. – И моя бабушка в таком случае сказала бы: «Сначала поешь…»

– …А потом думай, – закончила за нее Валери, потому что слышала это уже много раз.

Бабушка улыбнулась. Валери этого не заметила.

– Тебе все еще холодно?

Валери вдруг поняла, что действительно до сих пор не отогрелась.

Бабушка молча вышла из комнаты. Валери смотрела в окно, как под порывами ветра облепленные снегом ветки схлестываются друг с другом. Бабушка вернулась, подошла к Валери сзади и набросила что-то ей на плечи.

– А теперь?

Валери оглядела себя. И ахнула от восхищения.

– Бабушка…

Валери никогда не видела подобного. Это был красный цвет, как будто явившийся из каких-то дальних стран, из мечты, из-за океана; красный цвет, какого и быть не могло в Даггорхорне; красный цвет, вообще не принадлежавший этому миру.

– Я приготовила этот плащ к твоей свадьбе.

Валери посмотрела на свой браслет.

– Что-то я не чувствую радости. Наоборот, такое ощущение, будто меня продали в рабство.

Слова Питера все еще звучали в мозгу Валери, но она не стала посвящать бабушку в свою тайну. Она прекрасно знала, что ее родители категорически против Питера. Ну а что, если он сумеет отомстить за смерть Люси? Если вернется, убив Волка? Ведь тогда селяне должны будут Питера вознаградить… Она тут же вернулась с небес на землю. Не стоит предаваться пустым мечтам.

– Есть кто-то еще, я угадала? – тихо спросила бабушка, наклоняясь к ней.

– Был кто-то еще, – медленно ответила Валери. – Но может быть, уже и нет.

Бабушка понимающе кивнула.

– Я просто поверить не могу, что он так легко отказался от меня.

Бабушка глотнула чая.

– Возможно, за этим что-то кроется?

Валери вздохнула, стараясь прогнать ненужные мысли.

– Возможно. Только мне противно думать об этом сейчас, когда Люси умерла.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты последовала зову сердца, – сказала наконец пожилая женщина.

И Валери показалось, что в глазах бабушки всплеснулся гнев.

– На это я почти не надеюсь. – Девушка помрачнела. – Маму заботят только деньги, а отец всегда слишком пьян, чтобы замечать хоть половину происходящего рядом с ним.

Бабушкины губы тронула улыбка.

– Ты, Валери, из тех, кто никогда не пытается смягчить свои слова.

Некоторое время они молча пили чай, обдумывая то, что было произнесено с такой легкостью, но имело тяжелый смысл. Колокольчики, висевшие перед входом в дом, позвякивали на ветру.

– Когда я была молодой, – заговорила наконец бабушка, и ее добрый голос немного успокоил Валери, – Волк обычно нападал на целые семьи. И уносил свою добычу в дикую чащу.

– Как же ему это удавалось? – спросила Валери, думая о бумажках, которые держала в руке Люси.

– Никто не знает.

– Но ведь убийства прекратились, когда вы начали отдавать животных, чтобы умилостивить Волка, – сказала Валери.

Чашка с чаем в ее руках была тяжела и горяча.

– Да, но этому предшествовала череда лютых расправ. Тогда-то мы придумали звонить в колокол. Четыре удара звучали ежемесячно. – Бабушка опустила глаза, наполнившиеся слезами. – Я-то думала, те ужасные дни никогда не вернутся.

И Валери вспомнила свое далекое детство, когда она еще не понимала, почему звенит колокол.

…Нам тогда было лет по пять или шесть. Я стояла на краю сельской площади, ожидая Питера. Но его все не было. И вдруг…

–  Эй, береги голову!

Я посмотрела вверх. Питер забрался на колокольню.

Рассердившись оттого, что он додумался до такого раньше меня, я тоже полезла наверх и не позволила мне помочь. Мы были так похожи… До того маленькие, что легко забрались под колокол. У нас был собственный мирок, один на двоих. В нем не существовало никаких правил и законов. В тени медной чаши Питер сказал:

–  Давай звони!

–  Просто взять и ударить?

– Похоронный звон по Волку. Четыре раза. Бум-бум-бум-бум!

Питер всегда пробуждал во мне и самое хорошее, и самое дурное.

Я схватилась за веревку, привязанную к языку колокола, и дернула изо всех сил.

Бум! Бум! Бум! Бум!

От этого звона в селе мгновенно воцарился хаос. Мужчины с перекошенными лицами подгоняли обезумевших женщин, а те судорожно пересчитывали детей, таща их к таверне.

Мы с Питером, услышав шум, выбрались из-под колокола. И кто-то нас заметил.

– Это дочка дровосека!

Я заметила свою побледневшую мать, она смотрела на меня снизу. А потом страх на ее лице сменился яростью. Родители увели меня домой, но прежде резко оттолкнули Питера, и он упал в пыль на опустевшей площади. Люди вернулись к своим делам.

Да, теперь все стало иначе. Валери опустилась на колени рядом с бабушкой и прижалась лицом к ее коленям.

Они и не заметили, как наступила полночь.

Валери задремала, но вздрогнула, заслышав какие-то звуки. Мерное тук-тук-тук… Оказалось, что это всего лишь вода капает с мокрой тряпки, висевшей на крючке. Валери глубоко вздохнула.

Бабушка видела, что Валери не может по-настоящему заснуть. Она знала, что ночь – это такое время, когда самые темные мысли впиваются в людей, как тугие веревки.

– Выпей это, милая.

– Моя сестра мертва… – пробормотала Валери, пытаясь сделать глоток.

– Я понимаю, дорогая. Выпей еще немножко.

Чайник был старым, он придавал напитку железный привкус.

Валери почувствовала, как тяжелеют ее сухие веки, и смежила их. Она думала о Люси и пыталась представить ее себе – светлый силуэт, дожидающийся впереди на темной тропе…

– Волк ее убил…

Но она не договорила, потому что навалился сон, подобный смерти.