Текст книги "Ее тайный возлюбленный"
Автор книги: Сара Беннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4
На ее плече покоилась теплая и такая ласковая его рука. Он улыбался, глядя ей в глаза.
– Антуанетта, – шепнул он своим низким, звучным голосом, – когда я увидел вас впервые, то сразу понял: вы созданы для меня.
– Откуда вам это известно? – прошептала она. – Разве можно знать об этом наверняка?
– Да ведь у меня сердце поет, глядя на вас, мой маленький воробышек.
Во сне это звучало удивительно мило, но по мере пробуждения Антуанетта стала размышлять о том, что услышать подобные слова от грабителя с большой дороги вещь весьма необычная и странная. Разве она думала когда-нибудь, что ее особа способна вызвать в мужском сердце желание петь?
Антуанетта была одной из тех женщин, которые успешно справляются с ролью хозяйки большого дома. Она следила за расходами и доходами, управляла многочисленной прислугой, причем никакая мелочь не могла укрыться от ее внимательного глаза. Она невольно внушала людям уважение и какой-то безотчетный страх. Если бы ее будущий муж сумел по достоинству оценить все эти качества, его жизнь протекала бы спокойно и беззаботно. Но при всем при этом она никак не могла вообразить, чтобы чье-то сердце пело при одном лишь взгляде на нее.
Она зажмурилась, открыла глаза и окончательно проснулась. Кто-то смотрел на нее сверху, и на миг Антуанетта смутилась. Неужели ее сон стал явью? Но нет. Через секунду она увидела, что на нее смотрит не человек в маске, а симпатичная девушка в белом чепце, из-под которого выбивались упругие белокурые пряди волос. Взгляд девушки был настолько напряженно-внимательным, что Антуанетту охватил нервный озноб, словно от холода.
Но выражение лица горничной мгновенно изменилось, едва она заметила, что гостья проснулась.
– Простите меня, мисс, – извиняющимся голосом сказала горничная. – Миссис Уоникот послала меня узнать, встали вы или еще нет. Ваш поднос с завтраком уже готов. Но вы спали так сладко, что я не осмелилась вас разбудить.
– Слишком тяжелым было мое путешествие.
Зевнув, Антуанетта присела в постели. Холодный утренний свет пробивался сквозь узкую щель гардин, но сегодня в камине весело горел, потрескивая, огонь. От тепла камина на душе стало легко, но тут Антуанетта вспомнила, что она находится в Уэксмур-Мэноре, владении лорда Эпплби, ее заклятого врага, и от охватившей ее радости не осталось и следа.
– Как вас зовут?
– Мэри Купер, мисс. Я буду помогать вам одеваться, следить за вашими нарядами, ведь я неплохая белошвейка. Хотя делать прически я не умею, но миссис Уоникот говорит, если возникнет надобность, она готова помочь вам в этом.
– Благодарю вас, но обычно я причесываюсь сама, – поспешила успокоить ее Антуанетта, вздрогнув при одной лишь мысли, что суровая неприветливая миссис Уоникот будет расчесывать ее густые волосы. – Кроме того, у миссис Уоникот и так много обязанностей – она ведь и домоправительница, и кухарка, не так ли?
– Да, верно. Но раньше она служила камеристкой в Лондоне, – с напускным хвастовством ответила Мэри. – Ей были известны все знатные особы и все скандалы, в которых они были замешаны. Но затем она вышла замуж за мистера Уоникота и переехала жить в Уэксмур-Мэнор.
Ах, вот как? Значит, миссис Уоникот лгала ей, уверяя, что они жалкие провинциальные жители, лишенные светского лоска. Антуанетта насторожилась еще сильнее.
– Вам подать поднос с завтраком прямо сейчас, мисс?
– Нет, не надо. Я сама спущусь вниз. Спасибо, Мэри.
– Гм-гм, – удивилась Мэри и слегка прикусила губу. – Даже не знаю, как отреагирует на это миссис Уоникот. Она рассчитывала, что вы позавтракаете у себя.
Антуанетта дружески подмигнула горничной:
– Пусть это будет для нее сюрпризом, вы не против?
– Хорошо, мисс. – Мэри направилась к выходу, но задержалась у груды вещей. – Я распакую ваши наряды. Поглажу платья, если они смялись. Может, вам помочь найти платье, которое вы хотели бы надеть в первую очередь?
– Нет, Мэри, благодарю. Сегодня я справлюсь сама.
Мэри взяла платье из тафты, лежавшее на спинке кресла, и широко раскрыла глаза от удивления, увидев разорванный лиф:
– Боже мой, как такое могло произойти, мисс?
Антуанетта встала с кровати. Ее поджидали теплая вода для умывания, кусок душистого мыла и чистые полотенца – забота услужливой Мэри.
– На меня напали по дороге, Мэри. Какой-то грубиян пытался меня ограбить.
– О, мисс! – Глаза горничной округлились от изумления.
– Полагаю, что вы, как швея, ничего не сможете тут исправить. Платье никуда не годится, разве что пустить его на лоскуты.
Странное облачко пробежало по лицу Мэри, но так быстро, что Антуанетта подумала, что ей просто показалось.
– Дайте мне его мисс. Посмотрю, может, мне что-нибудь удастся сделать.
Когда горничная взяла разорванное платье и вышла, Антуанетта, облегченно вздохнув, принялась строить планы на сегодняшний день. Она раздвинула занавески, чтобы выглянуть на улицу, на мощеный двор, на сад, – первый день ее заключения в Девоне начался. Сад выглядел явно заброшенным и неухоженным. С другой стороны двора высилась странная каменная изгородь. Или это был искусственный лабиринт? А почему бы и нет? В Уэксмур-Мэноре, должно быть, существовала прежде подобная забава.
Жаль, что она не успеет насладиться всеми теми милыми удовольствиями, какие могло предоставить поместье, – ведь в ее планы не входило слишком долго задерживаться здесь. Но для того чтобы убежать отсюда, ей следовало как можно лучше изучить все окрестности Уэксмур-Мэнора и привычки его обитателей. Конечно, никто из местных жителей не должен ничего заподозрить – пусть все они пребывают в приятном заблуждении, что она остается тут надолго. Антуанетта рвалась в Лондон, чтобы положить конец коварным замыслам лорда Эпплби.
Письмо по-прежнему было в ее руках, но все теперь зависело от ее ловкости, от того, как она воспользуется теми сведениями, которые содержались в письме. Если она его потеряет, если его похитят… нет, подобные мысли она отгоняла прочь.
Надев темно-зеленое утреннее платье и набросив на плечи темно-красную шаль, Антуанетта направилась вниз. В холле, пожалуй, было еще мрачнее, чем вчера, солнечные лучи не проникали внутрь, свечи не горели, что создавало грустное подавленное настроение. Она растерялась, не зная, куда идти дальше, как вдруг до ее слуха донеслись голоса, шедшие из глубины дома, где, по-видимому, располагались помещения для слуг.
В своем доме Антуанетта привыкла чувствовать себя настоящей хозяйкой и заходить в любую комнату или служебное помещение, но она почти не сомневалась, что миссис Уоникот, как единовластной домоправительнице, очень не понравится, если гостья будет совать нос не в свои дела. Однако, твердо решила Антуанетта, она не позволит, чтобы чета Уоникот заставила ее плясать под свою дудку. Поправив очки на носу, она быстрым и решительным шагом устремилась навстречу своим недоброжелателям.
Гейбриел с наслаждением ел приготовленные сосиски, время от времени похваливая стряпню миссис Уоникот.
– Восхитительно. Вы чудесная кухарка, Салли.
Покраснев от похвал, она скрывала свое удовольствие под маской напускной озабоченности, без всякой надобности переставляя посуду на плите.
– А вот у мисс наверху, очевидно, совсем иное мнение, – пробурчала она. – Вчера она едва притронулась к еде, а я ведь так старалась.
– Оказав вчера неприязненный прием, ты, по-видимому, напугала девушку до полусмерти, – заметил ее муж.
– Ее напугаешь, как же! – фыркнула Салли. – Самоуверенная гордячка. Да еще хитрющая вдобавок. Разве это не видно по ее глазам? Впрочем, такой она и должна быть. Иначе как можно подцепить и удержать возле своей юбки такого скользкого типа, как лорд Эпплби?
– Она наотрез отказалась от завтрака на подносе, – подлила масла в огонь Мэри со своего места за столом. – Хотя я намекнула ей, что миссис Уоникот так удобнее. Ведет себя вызывающе, иначе не назвать. Вместо этого она обещала спуститься вниз.
Миссис Уоникот едва не зашлась от возмущения.
– Если она думает, что будет восседать за столом в гостиной да чтобы ей прислуживали, то пусть наберется терпения. Я пока не готова.
Мэри была в хорошем расположении духа, разглядывая порванное платье, и изредка поднимала глаза на Гейбриела.
– Она говорит, что теперь оно годится только для лоскутов, хозяин. Я же подумала, что могу перешить его для себя. Платье очень красивое, правда? Хотя цвет слишком темный.
Гейбриел, покончив с сосисками, задумчиво заметил:
– Темный цвет может быть очень к лицу.
Он вспомнил нижнее белье Антуанетты, ее рассыпавшиеся по плечам темно-каштановые волосы, широко раскрытые карие глаза. Всем своим видом она напоминала загнанного зверька – что-то полудикое, отчаянное пряталось под внешним видом светской дамы. О, как ему хотелось целовать ее, осыпать ласками.
Ему и сейчас хотелось того же самого.
– Она вовсе не похожа на любовницу лорда Эпплби, – прервал его размышления голос Мэри. – Она вообще не похожа на чью-нибудь любовницу. У нее вид настоящей госпожи.
– Но это всего лишь видимость, разве ты не понимаешь? – не без ехидства сказала Салли Уоникот. – Под ее личиной скрывается хитрая маленькая кокетка, которая знает, как превратить мужчину в раба.
У Гейбриела разыгралось воображение. Он с наслаждением представлял себе те любовные уловки, которые наверняка знала Антуанетта. Ему хотелось сорвать с нее притворную маску приличия, под которой пряталась страстная от природы натура. Женщина, которая носила такое тонкое и изящное нижнее белье, не могла быть обычной женщиной, в этом он не сомневался.
Вдруг открылась дверь и на пороге возникла та самая женщина, о которой он только что грезил, а затем она вошла на кухню, как будто к себе домой.
От неожиданности Гейбриел съежился на стуле, прикрыв на всякий случай лицо. Уоникот сделал несколько поспешных шагов вперед, чтобы закрыть хозяина от взглядов гостьи, в то время как Салли, упершись руками в бока, окинула ее вызывающим взглядом.
– Дверь в комнату для завтраков напротив лестницы, – холодно сказала она.
– Да? А я решила, не лучше ли будет, если я позавтракаю вместе с вами, и хлопот вам меньше, – вежливо улыбнулась Антуанетта.
Она прошлась по кухне, шелестя подолом платья. Из высоко расположенных окон падал солнечный свет, другая дверь, ведущая в огород, была распахнута, поэтому вся кухня была залита светом и полна свежего воздуха, смешанного с пряным ароматом душистых трав. Антуанетта оглянулась вокруг и одобрительно кивнула, как будто кухня не вызывала у нее никаких нареканий.
Гейбриел краем глаза наблюдал за ее прогулкой по кухне. Ему все нравилось в ней – плавная походка, блеск аккуратно причесанных волос, изящный изгиб шеи, чудесные две округлости на фоне облегающего фигуру темно-зеленого платья. Он стиснул зубы, вспомнив, как выглядит ее обнаженное тело, не прикрытое никаким нарядом.
Уоникот беспокойно ходил по кухне, шаркая ногами, время от времени выразительно поглядывая на Гейбриела. Но тревога старика была напрасной. Одежда конюха, кепка, из-под которой торчали лохмы черных конских волос, подсунутых под кепку для лучшей маскировки, намеренно сгорбленные плечи – узнать Гейбриела в таком виде было невозможно. Конечно, Антуанетта видела в нем только конюха и никого больше. Он даже облачился в настоящую рабочую куртку, от которой шел такой запах, что миссис Уоникот настояла на том, чтобы он оставил ее за пределами кухни.
Присмотревшись, он увидел то, чего не замечал раньше. Она носила очки: небольшие, круглые, в металлической оправе, – но в них ее глаза казались еще больше. Когда он напал на карету, очков на ней не было, и это обстоятельство совсем успокоило Гейбриела – теперь он не сомневался, что останется неузнанным.
– А я и не знала, что вы некогда работали прислугой в Лондоне, – сказала Антуанетта, без страха глядя на недовольное лицо домоправительницы. – Сразу видно, что Уэксмур-Мэнор управляется опытной рукой.
В воздухе воцарилась тишина. Гейбриел с любопытством взглянул на Салли, которая изо всех сил боролась с собой: эта леди вопреки всему начинала ей нравиться.
– Стараюсь по мере сил, – неохотно проговорила она.
– Надеюсь, лорд Эпплби ценит вас по достоинству.
«Какая оплошность», – подумал Гейбриел, прикрывая ладонью свою ухмылку.
Лицо у Салли сразу покраснело и надулось:
– Мисс, я бы предпочла не обсуждать с вами действия лорда Эпплби. Что скажете, мистер Уоникот?
Однако по виду Уоникота сразу было заметно, что ему не нравится, когда его втягивают в разговор, который ему неприятен. Тем не менее, с тяжелым вздохом он поспешил на помощь жене.
– Да, лорд Эпплби очень занятой человек, – пробормотал он, – очень занятой.
Салли осуждающе посмотрела на мужа: разве такой помощи она ожидала от него?
– О, я нисколько не сомневаюсь в этом! – воскликнула Антуанетта. – Точно так же как и вы, миссис Уоникот. Мне бы не хотелось обременять вас своим присутствием, ведь у вас и без того слишком много работы.
– Вы гостья в этом доме, – возразила миссис Уоникот. – И вы останетесь здесь столько, сколько будет угодно лорду.
– Думаю, я могла бы проехать до ближайшего города, – как бы невзначай обронила Антуанетта. – Мне нужно купить разной всячины для моего туалета.
Салли с едкой улыбкой тут же отмела прочь подобные намерения:
– Зато я так не думаю, мисс. У нас нет времени, чтобы развлекать вас. Кроме того, я уверена, лорду Эпплби не понравится, чтобы его гостья шаталась по окрестностям.
Антуанетта промолчала в ответ. Она и раньше догадывалась, но сейчас ей дали твердо понять: здесь у нее нет друзей.
Ее считали любовницей лорда Эпплби, которую выслали в провинцию из-за скандала, угрожавшего расстроить дела лорда и вызвать недовольство королевы. Но у нее было письмо, и, судя по всему, ее собирались ни на минуту не выпускать из виду до тех пор, пока не увезут отсюда.
– У себя дома я привыкла ездить верхом в любое время, когда мне того хочется.
Ее голос звучал холодно и надменно, но впечатление испортили очки, соскользнувшие с ее короткого прямого носа. Гейбриел никак не ожидал, что даже эти круглые очки подействуют на него так возбуждающе.
– Но ведь вы не у себя дома, мисс Дюпре.
– А как насчет прогулок по саду?
Миссис Уоникот была готова к этому вопросу:
– Конечно, если вам так хочется, только я советую вам не заходить в лабиринт.
– Лабиринт?
– Да, – влез в разговор Уоникот, – это самый древний лабиринт во всем графстве.
Миссис Уоникот опять бросила на мужа недовольный взгляд:
– Мистер Уоникот хочет сказать, что лабиринт сильно обветшал и посещать его небезопасно. Если вы зайдете внутрь, то, вполне вероятно, не сумеете выбраться обратно.
Все замерли, словно ожидая очередных пожеланий гостьи и как бы готовясь сразу отвергнуть все ее притязания на независимость. Вместо этого Антуанетта небрежно пожала плечами и огляделась по сторонам. Ее взгляд случайно упал на Гейбриела. Сгорбившись над своей тарелкой, он взял рукой сосиску и начал ее жевать, запихнув целиком в рот. От такого зрелища Антуанетта поморщилась, скривив губы, сочные и чувственные, цветом напоминавшие персик.
– Этого парня зовут Кумб, – пояснила Салли. – Он конюх и немного садовник; кроме того, ему поручается любая работа на дворе. Обычно он питается здесь, на кухне, подальше от чужих глаз. Он не очень любит бывать среди людей. Не так ли, Кумб?
Гейбриел одобрительно что-то буркнул и сунул в рот еще одну сосиску, вытерев запачканную жиром руку о рубашку.
На лице Антуанетты выступило явное отвращение. Гейбриел глупо ухмыльнулся, глядя ей в глаза.
– Вероятно, вы правы, миссис Уоникот, – сказала Антуанетта, поспешно направляясь к выходу, – будет лучше, если я поем в комнате для завтраков. Я понимаю, что мне здесь не место.
Как только за ней закрылась дверь, все на кухне весело перемигнулись и тихо рассмеялись.
– Вы видели ее лицо? – прошептала Мэри. – Я было подумала, что она хлопнется в обморок. Больше ее здесь мы не увидим, это уж точно.
Прожевав как следует, Гейбриел проглотил мясо и запил его добрым глотком пива. В отличие от Мэри он не считал, что отделаться от мисс Дюпре будет легко. Скорее он был согласен с Салли Уоникот, считавшей Антуанетту хитрой пронырливой особой, за которой нужен глаз да глаз.
Гейбриел сидел и улыбался: о, с каким удовольствием он возьмет на себя обязанность следить за мисс Дюпре.
Глава 5
Наступила ночь, и дом, казавшийся днем тихим и мирным, вдруг превратился в обитель, полную невидимых опасностей. Среди окружавшей темноты легко мог спрятаться следивший за ней незнакомец. За каждым шорохом или скрипнувшей половицей чудились чьи-то крадущиеся шаги.
Антуанетта закрыла глаза и попыталась успокоиться. Она была одна в своей спальне, все обитатели дома давно улеглись спать, бояться ей было нечего и некого. Напольные высокие часы пробили полночь. Собираясь покинуть свою спальню, она намеренно дожидалась столь позднего часа, не желая, чтобы ее кто-нибудь заметил.
– В провинции живут согласно заведенному порядку, ложатся спать и встают в одно и то же время, – заканчивая подавать в столовой блюда на стол, вызывающе заявила во время ужина миссис Уоникот, как будто подталкивая Антуанетту поспорить с ней.
Итак, подумала про себя Антуанетта, вскоре уставшие слуги пойдут спать, и ей тоже придется лечь в одно время с ними.
Антуанетте, привыкшей к дружеской беседе, к теплому дому и радушному приему, было явно не по себе в холодной и неприветливой атмосфере Уэксмур-Мэнора. Впереди ее поджидала унылая перспектива провести весь вечер в одиночестве у себя в спальне. Она даже не захватила с собой никакой книги, чтобы скоротать время. Писать своим родным глупо и бесполезно – она не сомневалась, что ее письма будут перехватывать и отсылать лорду Эпплби.
– В доме есть библиотека? – спросила она, неохотно вставая из-за стола.
Миссис Уоникот, недовольно сжав губы, провела ее в библиотеку и осталась наблюдать за ней, пока та выбирала книгу. Антуанетта намеренно тянула время, не спеша читая заглавия книг, втайне надеясь, что домоправительница уйдет, оставив ее одну.
Библиотека представляла собой удивительную смесь классической и образовательной литературы. Внимание сразу привлекал толстый том в кожаном переплете с золотым тиснением под названием «История рода Лэнгли из Девона». На глаза попадались книги об птицах и растениях, путешествиях в экзотические страны, а на самых верхних полках, до которых не могла дотянуться детская рука, стояли книги с двусмысленными названиями. Едва Антуанетта протянула руку за книгой «Ночи в гареме султана», как вдруг дрожащий от волнения голос миссис Уоникот заставил ее замереть на месте.
– Сэр Джон так любил свои книги.
Поразившись, Антуанетта взглянула на домоправительницу и заметила слезы, навернувшиеся у нее на глаза.
– Сэр Джон?
– Он часами просиживал в библиотеке, порой забывая о еде. Благослови Господь его душу.
– Кто такой сэр Джон? Он здесь жил?
Но миссис Уоникот, похоже, успела взять себя в руки и не захотела открывать Антуанетте свою душу и делиться сокровенными мыслями. Ее лицо опять приняло выражение холодной отчужденности.
– Вы уже выбрали, мисс Дюпре? Мне завтра рано вставать – нужно выспаться.
– Да-да. Я уже закончила.
Но вряд ли миссис Уоникот подозревала, что Антуанетта на самом деле тщательно запоминала расположение книг в библиотеке, чтобы вернуться туда позже.
И вот теперь, вернувшись, она стояла в полной темноте. Масляная лампа на лестничной площадке освещала тусклым мерцающим светом первые несколько ступеней лестницы. Стояла зловещая тишина. Но Антуанетта напомнила себе, ради чего пришла сюда. Ей нельзя отступать, надо во что бы то ни стало спрятать письмо.
Она знала, что Мэри Купер, горничная, которая разбирала багаж, воспользовалась возможностью и обыскала все ее личные вещи. Конечно, раскладывание вещей подразумевало, что предметы ее личного гардероба и туалета будут разложены и убраны, однако были вещи, которые вовсе не требовалось раскрывать или разворачивать – например ее несессер. Но Антуанетта заметила, что ленточки на нем были завязаны не как обычно, а бумаги лежали не совсем ровно и аккуратно.
Вполне возможно, что Мэри страдала излишним любопытством, но сама Антуанетта склонялась к более рациональному объяснению, не сулившему ей ничего хорошего.
Чем скорее она спрячет письмо, тем будет лучше. Письмо было залогом ее будущей безопасности, и поэтому она берегла его как зеницу ока.
Запах кожаных переплетов действовал успокаивающе, и ей пришла в голову мысль: кто такой сэр Джон? Один из бывших хозяев миссис Уоникот? Может быть, она была к нему излишне привязана? Не разбил ли он ее сердце, когда отказался от второй порции сладкого пудинга с джемом, а потом отослал в Девон, где она вышла замуж за Уоникота?
Антуанетта невольно рассмеялась и тут же испуганно приложила палец к губам – слишком громким показался ей ее смех в ночной тишине дома. Успокоившись, она плавно провела пальцами вдоль книжных корешков на одной из полок, пока не нащупала книгу, на которую раньше обратила внимание. Мгновение, и письмо исчезло между ее страницами, а книга опять заняла свое прежнее место. Антуанетта выровняла корешки книг в одну линию, чтобы ни у кого не возникло подозрения, что книгу кто-то трогал. Все, готово! Она наудачу вытянула первую попавшуюся книгу. Если бы ее увидели, в оправдание она ответила бы, что заходила в библиотеку, поскольку ей захотелось почитать на ночь.
С довольным видом Антуанетта тихо притворила за собой дверь. Она была довольна собой, как вдруг неведомая опасность, отчетливо разлитая в воздухе, заставила ее насторожиться. Похоже, поблизости от нее кто-то находился.
Ее глаза впились в темноту, пытаясь определить, откуда исходит опасность. Ей показалось, что кто-то притаился рядом с дверью в гостиную. Сердце застучало тревожно и глухо. Ей все-таки следовало подождать неяркого утреннего света… впрочем, нет, весь день за ней по пятам ходили – сначала Уоникот, потом конюх, отвратительно ведущий себя за столом. Куда бы она ни выходила из дома, повсюду невдалеке от себя она видела или того, или другого мужчину, который притворялся, что выполняет какую-то свою работу, хотя на самом деле следил за ней. Когда же она возвращалась в дом, ей на каждом шагу попадалась Мэри или миссис Уоникот. За ней велась почти неприкрытая слежка, в чем Антуанетта уже не сомневалась.
Она вздохнула посвободнее, когда выскользнула из своей спальни после полуночи. Наконец она была одна, но ей чудилось, что никто не спит за дверями своих комнат. По-видимому, шпионы лорда Эпплби, как и она, тоже не собирались отдыхать, но они, судя по всему, никак не ожидали, что у нее хватит смелости в одиночку бродить в темноте по незнакомому дому.
Похожая на человека тень возле дверей не двигалась. Антуанетта припомнила, что, когда она проходила здесь днем, кажется, на этом месте стояло бюро. Должно быть, это оно и есть. Ей просто со страха чудится невесть что. Она сделала несколько шагов к лестнице и уже коснулась рукой стойки перил, как вдруг сильная рука зажала ей рот, а другая обхватила за талию. От неожиданности книга выпала у нее из рук. В следующий миг неведомые руки подхватили ее и понесли куда-то в глубину дома. Двери открывались и закрывались за ними, света вокруг становилось все меньше.
Вокруг было темно хоть глаз выколи; густая, почти осязаемая темнота мешала дышать, или все-таки всему виной была его рука, зажимающая рот? Его грудные мышцы, к которым он прижимал ее тело, казались каменными, а обхватившие ее руки – стальными обручами. Когда он остановился, прислонившись спиной к стене, трепет пробежал по ее телу.
Она не могла не видеть, насколько он силен, высок и какая она слабая по сравнению с ним. Конечно, ей никогда не удастся вырваться.
Но разве она маленькая девочка? Нет, она женщина, обладающая волей к жизни, волей к свободе. Антуанетта принялась дергаться и рваться, насколько ей позволяли силы, пальцами она пыталась оторвать ото рта руку в перчатке, чтобы закричать, позвать на помощь.
До ее уха донесся легкий шепот:
– Не дергайтесь, и я отпущу вас на волю, маленький воробышек.
Грабитель с большой дороги!
Она вся обмякла от неожиданности, узнав его, а вовсе не от страха перед его приказом. Но грабитель воспринял ее растерянность за повиновение. Он осторожно отнял, но не убрал совсем руку, сжимавшую рот, и опустил Антуанетту вниз. Она стояла, но не на полу, а на носках его сапог. Он ослабил хватку, не отпуская ее от себя.
– Что вам здесь нужно? – обернувшись к нему, хрипло спросила она, пытаясь совладать со своим волнением.
– Мне всегда хотелось побывать внутри дома знатного джентльмена, – ответил он.
– Вы же посягаете на чужую собственность.
В ответ он беззвучно рассмеялся. Внезапно он отошел от нее, оставив ее одну. Потеряв равновесие, Антуанетта пошатнулась и, чтобы не упасть, прислонилась к стене. Только теперь она увидела, как через гардины пробивается слабый свет, но его было вполне достаточно, чтобы разглядеть окружающую обстановку и понять, что они в гостиной.
– Мне так захотелось снова увидеть вас.
Его голос прозвучал слева, и она повернулась в ту сторону, напряженно всматриваясь в сумрак. Разглядеть его движущийся силуэт, огромный и высокий, было легко. Затем раздалось звяканье стекла, как будто вынимали пробку из графина. Бульканье наливаемой в стакан жидкости подтвердило ее предположение. Грабитель подкреплялся бренди, принадлежавшим лорду Эпплби. А что она хотела? Верности человеку, который нанял его? И от кого, от дерзкого и заносчивого грабителя и вора?
– Почему вам захотелось снова меня увидеть? – задала она вопрос, пытаясь отвлечь его внимание, а вовсе не потому, что хотела узнать правду.
Антуанетта уже освоилась в полумраке, мысленно точно представляя планировку гостиной, – одна из дверей находилась совсем рядом. Если повезет, то она сумеет выскочить за дверь и поднять тревогу.
Однако она опоздала. Он уже вернулся и стоял рядом с ней, причем так близко, что она ощущала кожей тепло, которое шло от него. Его рука коснулась ее волос, пригладила длинные локоны. Он ухватил несколько прядей – не больно, но крепко – и привлек к себе. Сопротивляться было бесполезно.
– Позвольте мне уйти, – машинально попросила она.
– Зачем? Разве вам не интересно, что будет дальше? Я ведь намного моложе лорда Эпплби. Думаю, вам будет приятно развлечься в постели с молодым человеком ради разнообразия.
Первым горячим желанием Антуанетты было дать ему резкий отпор. Пусть весь свет считает ее любовницей лорда Эпплби, ей нет никакого дела до этой лжи. Но перед ней стоял человек, преданный лорду, поэтому ей следовало соблюдать осторожность. Она удовольствовалась подобающими для такого случая словами:
– Если бы я хотела другого мужчину, то ни за что не выбрала бы вора, соблазняющего женщин.
Но он даже ухом не повел, а вместо этого понизил голос до шепота:
– Женщина, подобная вам, достойна лучшего.
– А вы и есть то самое лучшее?! – усмехнулась она.
– Да.
Чудовищное высокомерие и самоуверенность. Сердце у нее билось очень сильно, но, к счастью, он не замечал ни ее волнения, ни презрения.
– Предлагаю вам вернуться туда, откуда вы явились, а я притворюсь, что ничего не произошло.
– Пойдемте со мной. Снаружи привязана моя кобылица Черная Бесс. Мы помчимся на ней навстречу ветру.
– Так вы еще и Дик Терпин?
– А разве вы не находите Дика романтичным, маленький воробышек? А я-то думал, что все леди млеют от восторга при мысли об этом дерзком и смелом грабителе.
– Я не из числа столь романтичных особ, – ответила Антуанетта.
– Ну что ж, если вам не нравится Дик Терпин, то это вовсе не значит, что вы лишены этого качества. О чем вы мечтаете, когда лежите одна ночью, и никто не видит отражения тайных дум на вашем лице? Чего так жаждет ваше тело?
Он подошел еще ближе, его голос звучал соблазнительно и коварно, он как будто старался проникнуть в ее тайные помыслы. Она повернулась и невольно сделала один – два шага поближе к двери, надеясь хитростью ускользнуть от него. Но он уже стоял за ее спиной и, обхватив ее одной рукой за плечо, а другой – вокруг груди, опять прижал к себе.
И снова его возбужденное горячее тело касалось ее тела. Антуанетта чувствовала, как он жадной рукой ласкает ее грудь, как его длинные ноги то прижимаются, то слегка отступают от ее ног, возбуждая ее все больше и больше своими прикосновениями.
– Я хочу вас, – простонал он, и в тот же миг что-то твердое уперлось в ее спину.
Внутри у нее все похолодело. Да, Антуанетту можно было назвать синим чулком, но она догадывалась, что это было…
У нее перехватило дыхание. Она попробовала что-то сказать, воспротивиться, но вместо слов из горла вырвался непонятный звук – то ли писк, то ли стон. Он нежно провел пальцами по трепещущей голубой жилке на ее шее, потом его рука скользнула вниз, жадно и ласково гладя ее тело, прикрытое лишь тонкой сорочкой.
Антуанетта решила, что он обыскивает ее опять, пытаясь найти письмо. Но откуда тогда такая страсть, не поддающаяся разумному объяснению? Возможно, он просто не мог сдержать свой пыл? Или это была естественная реакция? Не зная мужчин, Антуанетта терялась в догадках.
Две верхние пуговки ее сорочки были незаметно расстегнуты, и его рука проскользнула внутрь, обхватив ладонью обнаженную грудь. Он принялся нежно ласкать ее, из чего можно было заключить, что он не новичок в подобных делах.
– Позвольте мне показать вам то, от чего вы так опрометчиво отказываетесь, – прохрипел он.
В какой-то миг она поняла, что наступил момент, когда надо остановить его. Вскрик, пощечина – все, что угодно, лишь бы отпугнуть его, но, к своему недоумению и смущению, она почему-то ничего не сделала. Вместо этого она тихо обронила:
– Вы ничего не знаете обо мне.
Его дыхание стало еще более прерывистым. Под воздействием его ласк с ней творилось что-то невероятное. Ее груди поднялись, а соски стали твердыми и острыми, но удивительнее всего была внезапно появившаяся связь между странной дрожью, вызванной прикосновениями к ее груди, и мучительным жаром, возникшим у нее внутри, в самом низу.
– Мне известно, что у вас бархатная кожа, разве этого мало? – ответил он.
Он вдруг сел в кресло, привлек ее к себе, и она оказалась у него на коленях.
Она чувствовала, что пора его остановить. Но в этот миг он, зажав сосок, нежно потянул его на себя, и она застонала от неизъяснимого наслаждения, а горло у нее свело судорогой от острого желания. Внутри ее что-то росло, ширилось, и хотя чувство было новым и пугающим, она стремилась узнать, что будет дальше и чем все закончится. Ее манили новые ощущения.
