Текст книги "Рухнама"

Автор книги: Сапармурат Ниязов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Государственный флаг Туркменистана – это знамя, возрождающее и вдохновляющее народ, олицетворяющее туркменскими гелями нетленность национальных ценностей и немеркнущую роль национального единения.

Государственный флаг Туркменистана не только символическая, это живая, реальная преемственность национальных святынь, ибо, рея в воздухе и рвясь в небеса, зеленый стяг ежесекундно и вечно хранит и возвышает память о прошлом, неподкупно велит учиться у него и извлекать из него уроки.

Исторический путь туркмен усеян не только розами, но и шипами. Немало на веку туркмен и ошибок. Одна из них – невнимание к национальному языку, чем поплатились многие туркменские государства древности, и не только они. Сегодня мы приравняли национальный язык к главным ценностям нашего государства и общества. В качестве государственного мы постепенно внедряем родной язык во все сферы жизни. Если бы мы не стали делать этого, государство лишилось бы главного – своего национального духа и облика.

Все пять периодов исторического существования туркмен были отмечены многообразием путей развития, и все они были жизнеспособны. Идя именно этими путями, туркмены доказали свою несгибаемость и жизнестойкость. Путь туркмен – это путь, ведущий от одной вершины к другой. Нынешний, новейший путь – это новая вершина, ибо он объединил нацию и личность, достигнув тем самым нового качества свободы. Наш путь – путь единения и сплочения.

В новейшую эпоху туркменам необходима притягательная сила, способная объединять людей и поддерживать, сплачивать их и сдружать, сила, преодолевающая любое материальное и духовное разобщение. В настоящее время этой силой могут выступать только государство, его национальные традиции и приоритеты.

Свобода, которую народ наконец-то обрел в собственном суверенном государстве, осуществившем первую широкомасштабную национальную программу «10 лет стабильности», а также надежды, которые мы связываем с движением «Милли галкыныш» («Национальное возрождение»), обязывают нас бережно относиться к богатствам родной земли, не только беречь, но приумножать их.

…В разные годы я побывал почти во всех местах древних обитаний туркмен. И вот теперь решил сверху посмотреть на Узбой…

Узбой означает место, где жил Огуз хан, поставив ряды домов. В древности вдоль старого русла Амударьи утопали в зелени садов и виноградников бесчисленные города и села. Это были места дивной красоты, плодородия и богатства. А что теперь? Куда ни кинь взгляд, сплошные руины, заброшенные села, аулы! И повсюду огромные кладбища с почти ушедшими в землю могилами. Но ведь кладбище – мозг истории. Почему Огуз снялся с Узбоя? Почему покинули Узбой люди? Потому что река Огуз обмелела. Нет воды – нет жизни.

С тех пор, как река Джейхун сменила свое русло, уйдя с Узбоя, прошли десятки веков, но до сих пор кое-где в излучинах можно встретить небольшие озерца, утонувшие в зарослях тростника, тамариска, тальника. В основном это соленые озера с грунтовыми водами, но в некоторых из них сохранилась пресная вода. Вдоль высохшего русла Узбоя до сих пор стоят небольшие поселения туркмен-скотоводов. Это райские выпасы для скота, дивные заросли для зверей! И прекрасные места для охоты!

В Туркменистане всегда не хватало воды. А иначе в память о славных предках мы вновь пустили бы воду по Узбою, возродили бы на нем жизнь. Подожди, Узбой, потерпи немного, даст Бог, ты оживешь, обретешь новый облик, ведь мы уже начали сооружать здесь Туркменское озеро. Настанет день, когда с помощью чудо-техники его опресненные воды потекут на поля, вдохнут жизнь в эту священную землю, над которой снова затрепещет на ветру зеленый шелк туркменского флага – знамени жизни!

Придет время, и на туркменской земле вновь зашумят сады, а весь Туркменистан превратится в цветущий оазис.

Конечно, это, в первую очередь, забота государства, но и ты, мой собрат, приложи руку к расцвету родной страны, к тому, чтобы она превратилась в зеленый, благоухающий рай. Я обращаюсь к каждой добропорядочной туркменской семье: если вы хотите исполнить свой долг перед Всевышним, перед своей Родиной и перед своим народом, каждый член семьи должен посадить на своей улице, перед своим домом, на кладбище одно дерево в год!

* * *

Мой дорогой народ!

Хочу вкратце донести до тебя еще несколько своих пожеланий. Они касаются наших национальных праздников.

Вот уже 10 лет мы привольно и счастливо живем в своем свободном, независимом государстве. И все эти годы всевозможные праздники, торжества, памятные дни духовно сплачивают, объединяют наш народ, сближают людей. Жизнь это жизнь, в ней наряду с радостными событиями нередки и печальные дни, трудностей тоже хватает. Праздники помогают людям отвлечься от своих забот, забыть на какое-то время о бедах и невзгодах.

Наши предки высоко ценили праздники, тои, умели проводить их весело, с задором, надолго заряжаясь энергией, оптимизмом, хорошим расположением духа. Нам и здесь надо брать пример такого отношения к жизни. Наши праздники должны выливаться в поистине всенародные торжества, будить в людях особый душевный настрой, вызывать искренние, радостные улыбки на их лицах, снимать усталость и всякую печаль, утверждать веру в светлое будущее независимого, нейтрального Туркменистана.

Нам есть чем украшать свои праздники, есть что выставить на всеобщее обозрение! Весь мир восхищается туркменскими коврами, женскими ювелирными украшениями, тончайшей вышивкой ручной работы. Надо, чтобы каждый праздник становился гимном этой красоте, чтобы на праздничных площадях устраивались выставки лучших образцов национального прикладного искусства, способных одним своим видом ласкать взор и услаждать душу.

А какой завораживающей красоты, необъяснимого магнетизма исполнены старинные туркменские украшения, сколько в них изящества, вкуса, гармонии и… тайны, великой тайны веков. Не случайно женская элита мира, начиная с кинозвезд и первых красавиц, считает высшим шиком блеснуть туркменским украшением…

Женские украшения были у туркмен не только неотъемлемым атрибутом праздников, но и носили защитные функции: прилагаемые к головным уборам гупба – тувулга и чекелик – букав отражали удар саблей сверху, гуляка оберегала грудь, массивные – до локтей браслеты охраняли руки, серебряные монеты, нашиваемые на одежду спереди и со спины, защищали от стрел. Если туркменскую девушку обрядить в украшения по всей форме, она превратится в воительницу, амазонку. Один такой «боевой» комплект тянет на 36 килограммов золота и серебра. Туркмены всегда очень высоко ценили своих женщин, украшая, они оберегали их, защищали от врага.

Туркмены и коней своих тщательно наряжали к тоям. Конские украшения – это тоже отшлифованная в веках система функциональной защиты лошади – верного спутника туркмен на протяжении всей их многотысячелетней истории.

А теперь о музыке, без которой не обходится ни один праздник. Наши предки говорили: «Песня и торжество – два условия воспитания человека». На всем протяжении истории музыка была для туркмен источником силы, мужества и вдохновения. Наши предки, отправляясь в поход, непременно брали с собой музыкантов, чтобы они поднимали боевой дух воинов. Грохот бубнов, похожий на гром небесный, берущие за душу пронзительные звуки зурны, нежные мелодии гиджака… В каждой музыкальной группе использовалось от семи до двенадцати музыкальных инструментов.

Чтобы понять характер стран и народов, послушайте их музыку, если хотите узнать, насколько счастлива семья, послушайте, какая в их доме звучит музыка!

Для туркмен музыка – это сама жизнь, способ существования и самовыражения. Мы должны продлить и развить музыкальные традиции предков, возвратить к жизни все многообразие старинных музыкальных инструментов. Пусть на наших праздниках звучат самобытные, очень красивые и выразительные национальные мелодии, способные затронуть самые тонкие струны человеческой души…

Никакие события за долгую историю народа не смогли оказать негативного влияния на человеческие качества туркмен, на их духовную сущность. Возьмите любого туркмена: если он чему-то радуется, то либо музыку пишет, либо стихи. Махтумкули для него – живой, неувядающий источник глубоких чувств и светлых переживаний. Многие строки из его стихов давно стали крылатыми, вошли в сокровищницу народной мудрости: «Фраги обращается к туркменскому народу, пусть враг не смеет приблизиться к нему, пусть враг уничтожен будет прежде, чем всех нас он утопит в стремнине вечности!.. Народ мой туркменский, мои родные люди, я в поисках для вас свободы… Фраги, ты льешь кровавые слезы, оплакивая Родину свою, потому что с нею ты навеки разлучен… Пусть народ в пустыне, Хызра повидавшей, заживет привольно, пусть фундамент прочный государства своего заложит… И чтобы сачак один сплотил всех нас… Отважный юноша от сильного родится мужа, трус никогда не станет смелым, послушай, нет роднее края, где родился человек!.. Чем носить клеймо иноземца в краях чужих, уж лучше битым быть, обруганным, нуждающимся, но в краю родном… Душа моя, прими ты мой совет, вовек ты Родину не покидай… Мужчинам не пристало истреблять друг друга, то дело сатаны, а может, в том виновна наша слепота и наш разлад, и это на руку врагу… Распадаются народы, страны, не имея хана сильного, могучего… Не имеет силы государство, в котором разобщен народ… Пусть никакая сторона не будет обезглавленной… пусть будет крепкой моя вера, с нуждающимися поделюсь куском я хлеба, нет злата у меня, такой же я бедняк, но не уйти мне от судьбы…»

Когда небольшой народ становится подчиненным чужому государству, он, безусловно, теряет свою самобытность и ассимилируется с народом господствующей страны. Но мы, туркмены, сохранили свой дух, свою самобытность.

Мы гордимся стойкостью своего народа и верим в то, что все свое духовное богатство он обратит во имя торжества жизни. Отныне ни у кого – ни у стариков и детей, зрелых мужчин и женщин, юношей и девушек – не должно быть повода для печали, ничто не должно помешать их вдохновенной жизни. Мы должны добиться этого, сделать жизнь людей счастливой, интересной, полнокровной. И пусть помогут нам в этом наши веселые, зажигательные праздники, пусть идут они, чередуясь с нашими славными буднями!

* * *

Каждый народ мечтает о сильном, процветающем, справедливом государстве. Но ни одно государство не станет таковым без государственной заботы и умелого руководства – как в масштабах страны, так и на всех других уровнях.

Соотечественник!

Если ты хочешь быть арчином, истинным хозяином своего села или аула, ты должен стать для него и отцом, и матерью. Ты должен стать человеком, днем и ночью стоящим в услужении у своего народа.

Если ты хяким этрапа или велаята, на твои плечи ложится еще большая ответственность. Как говорил мудрый Махтумкули, «стал хякимом – стань солнцем жарким для народа своего». Но если ты не можешь обогреть людей, если считаешь себя удельным князем и дорожишь лишь собственными интересами, тогда ты не тот, кто нам нужен, тогда нам с тобой не по пути.

Чтобы превратить Рухнама в действующий свод жизненных правил сегодня и всегда, чтобы сверять по ней свою историю, нам нужны умные, честные, порядочные, не подверженные коррозии руководители.

Если в наше время в нашей счастливой и отлаженной жизни, не приведи Господь, случится стихийное бедствие или, хуже того, неожиданная беда нагрянет со стороны людей со злым умыслом, все туркменские руководители должны сплотиться вокруг главы государства и поддержать его. Подставлять себя под шальные пули, считая такую смерть героизмом, все равно, что, подобно страусу, прятать голову под крылом. «За смертью прячется трусость», – говорят в таких случаях туркмены.

Соотечественники, братья мои!

Объединяйтесь в счастье и горе, в радости и беде, в дни торжеств и печали! Помните, что если народ дружен и сплочен, никакая сила перед ним не устоит, никакие вихри времени не закружат его в своих водоворотах.

От того терпели крах самые могучие, самые процветающие туркменские государства, что сеялась в них рознь и вражда между туркменами, что в пылу этой вражды забывали они о священном наказе прародителя своего Огуз хана туркмена быть и оставаться едиными и сплоченными.

Наша история – наш великий учитель. Извлекать из нее уроки – наш великий долг и повседневная обязанность. В первую очередь это относится ко всем без исключения руководителям – и государства, и отраслей, и городов, и предприятий, это касается каждого, кому доверены дела и люди.

Я предлагаю вашему вниманию три уникальных исторических документа, свидетельствующих о чрезвычайно серьезном подходе наших предков к выдвижению людей, наделяемых властью. Это три указа из тридцати шести, приведенных в сборнике «Ступени совершенствования кятипов» (кятип – писарь, секретарь), составленном в 1150-м году в государственной канцелярии Солтана Санджара.

Читай, туркмен, знакомься! Это голос твоих предков. Прислушайся к нему. Время не заглушило его. Наоборот, оно донесло его до нас как образец отношения к долгу, чести, ответственности…

Назначение на должность правителя Гургана и его округи

Как только Господь, хвала ему всевышнему, одарил нас царствованием над странами мира благодаря своей всеобъемлющей милости и нескончаемой щедрости, он передал в наши властные руки бразды управления делами вселенной и [средство] укрепления основ благосостояния жителей мира и укротил и пригнул нашими повелениями и запретами выи государей и тиранов. И с [самого] начала роста [нашего могущества] по настоящий день мы видели от Него, благословенного и всевышнего, такое количество благодеяний и столько добра, отблагодарить за которое не хватит [любых] усилий, проявленных [в этом отношении]. И поскольку [наш] тленный мир не лишен счастливых и огорчительных, удачливых и злополучных дней и если иногда одно из [наших] дел покрывалось тенью [неудачи], которая побуждала злоумышленника предположить, что это [обстоятельство] причинит нам урон или воздвигнет неожиданные препятствия, не согласованные с нашей волей и желанием, то в течение этого времени из-под покрывала тайн [небесных] обнаружилось столько благ и великодушия, подобных которым не было даже в помыслах. И [с каждым разом] жители мира все более убеждались и удостоверялись в том, что единодушие и покорность нам являются средством для [достижения] благополучия и безопасности, а возражение, несогласие и мятеж против нас влекут за собой несчастье и сожаление. Мы постоянно, тайно и явно, выполняли [свои] обязанности при воздаянии должного [Господу] за [его] блага, произносили про себя стих [Корана]: «… а о милости твоего Господа возвещай» – и были свидетелями результатов [другого его стиха]: «Если возблагодарите, я умножу вам». Свою деятельность мы [ всегда] направляли на заботу о народах, порученных [нам] господом, доходили до предела возможного при распространении справедливости, назначали опытных, милостивых и набожных наибов на окраины и в центры государства, в дальние и близкие области, в [различные] округа страны// и доверяли им устройство [и] упорядочение дел мусульман. И [ всякий раз], когда мы становились свидетелями дурного поступка, исходящего от одного из них, или слышали то, что не вызывало [нашего] одобрения, замену его мы считали одним из обязательных предписаний и не допускали [в этом отношении] промедления и безразличия. И сейчас благодаря Его милости и содействию государственные дела процветают в соответствии с правилами, [отвечающими нашему] желанию, дела страны и царства направлены на верный путь, все султаны и государи мира от отдаленных [областей] Туркестана и городов Индии до границ Рума и стран Магриба являются нашими воспитанниками, ставленниками и данниками и выя каждого из них находится в ярме нашего подчинения. Одним из наших должностных лиц, ставленников и воспитанников, был эмир Мухаммад Йол-Аба. И когда мы передали ему в управление вилайет Гургана, то он, [проявляя] верность нам, заботу о ра’ийатах, признаки благоразумия, благонравия и тайного помысла, следовал по правильному пути, и поэтому начало и конец его деятельности прошли успешно и хорошо, век [свой] он провел в благополучии и достатке и получил от жизни огромное наслаждение. И так как наш похвальный обычай заключается в том, что мы соблюдаем права предшественников в отношении наследников и переносим на потомка вознаграждения предшественника, то, соблюдая его заслуги, мы пожаловали его должность его сыну Хасану, осыпали его множеством благодеяний и подарков, полагая, что он при следовании по дороге послушания, [проявлении] усердия в выражении благодарности за благодеяния и выполнении обязанностей, [касающихся] интересов войска и ра’ийатов, будет следовать по стопам своего отца и все, что видел и слышал от него, сделает для себя киблой и примером для подражания. Некоторое время он соблюдал этот обычай, показывал определенный рост и удостаивался большей благосклонности и милости, и до тех пор, пока он не возомнил себя [слишком] могущественным и богатым, что превышало его достоинство и положение. [После чего] он возгордился и отдал поводья бунта в руки дьявола, как сказал всевышний Аллах: «Но нет! Человек восстает оттого, что видит себя разбогатевшим». И [на этот раз], подобно тому, как воображение и представления одного из [людей] искажаются дьяволом и он становится объектом неудачи, а жители вилайета оказываются в когтях бедствий и во мраке насилия вследствие его искушения и строптивости, [вновь] возникла необходимость отправиться в ту сторону для того, чтобы наказать, отобрать вилайет и ра’ийатов, успокоить возникшую смуту, заставить отведать того высокомерного и презренного [горечь] расплаты за содеянное им и освободить людей от бедствия, несчастья и его тирании. И как только наши знамена дошли до счастливой звезды того [края], // все увидели, что произошло в одно мгновение с тем презренным и что он испытал от своего поступка и как не выдержали [даже] одной атаки отряда наших рабов все [его] войска и подразделения, которые он готовил и снаряжал годами, и как в надежде на них впал в такое заблуждение, от которого откажется, остерегаясь последствий, [сам] дьявол. Благодаря силе и мощи Господа и небесной помощи многочисленное войско того презренного изменника в один миг стало таким, о котором предупреждает всевышний Господь: «… и Мы сделали ее пожатой, как будто и не была она богатой вчера». И когда был достигнут душевный покой в отношении его дела и обращенные в бегство и растерянные воины с разных сторон попросили аман и обратились за содействием к нашему хашаму и нашим рабам, то согласно тому качеству, которым мы наделены благодаря щедрости Господа и одарены по Его милости, да будет он могущественным и превозвышенным, [а именно] оказывать содействие несчастным и прощать ошибки грешникам, всех их мы помиловали и зачеркнули их прегрешения той чертой, [о которой сказано]: «Нет упреков сегодня над вами!». И исходя из того, что мы испытываем огромное расположение и симпатию к населению Гургана, его округи и всего того, что примыкает к нему на суше и море наподобие Амула и Табаристана и прочих, мы пожелали удостоить их большего внимания, отличить от жителей других областей большей благосклонностью и дать им отведать вкус спокойствия, безопасности, правосудия и справедливости, которых они были лишены некоторое время. После прошения благословения у Творца, да будет он могущественным и великим, и совещания мы передали [всех] жителей тех упомянутых и известных вилайетов, как военных так и ра’ийатов, а также все то, что имеется в том вилайете из крепостей, замков, укрепленных пунктов, сокровищ, равнинных и горных высот, земельных и морских [угодий], дорогому сыну, победоносному, поддерживаемому [Господом] малику Гийас ад-Дину ва-д-Дунийа малик ал-Исламу Мас’уду, да наградит нас Аллах продолжительностью его жизни, сыну, который происходит из чистого сельджукского существа, наилучшего рода, самого предпочтительного плода, получившего воспитание у нас, перенявшего наши обычаи, наделенного [ими, усвоившего и вобравшего в себя все способы и правила царствования, дошедшего в деле возвышения знамени религии, утверждения шариата, поклонения Господу и в заботе о рабах Его, да славится имя его, и в обращении со своими подчиненными – в соответствии с заслуженным и занимаемым ими положением – до такого высокого предела, что, несмотря на юный возраст и молодость, с него должны брать пример опытные, испытавшие вкус уксуса и вина жизни старцы и учиться у него тонкостям [решения государственных] дел. И хотя мы этого // сына, да продлит Аллах его жизнь, совершенствует его наслаждение и защитит его, подготовили для царствования над миром и обнадежили население света [обещанием] сделать его правителем и это положение остается в силе, тем не менее от избытка расположения, которое мы питаем к делам жителей того края, мы немедленно распорядились и доказываем им на [деле], что это решение и назначение остается в силе в [соответствии с тем], что говорит всевышний Господь в священном Коране: «Всякий раз, как мы отменяем стих или заставляем его забыть, мы приводим лучший, чем он, или похожий на него». И вполне понятно, что в этом перемещении и в этой замене нет ничего похожего и подобного [тому, что было раньше], а при внимательном рассмотрении видна огромная разница, [которая позволяет] сказать, что мы сбросили дива и посадили [вместо него] Сулаймана. Проницательные люди знают, что этот пример соответствует законам разума и не приведет к раскаянию. И слава Аллаху за то, что он отменяет, утверждает, решает, судит, правит, награждает, и в любом случае Он достоин благодарности. И после [всего] этого мы категорически повелеваем, чтобы приказ и распоряжение дорогого сына, да совершенствуется его наслаждение, при любых обстоятельствах, будь то решение или заключение, унижение и возвышение, арест и освобождение, расторжение и утверждение, пожалование и лишение, увольнение и назначение, помилование и наказание, обласкание и изгнание, считались равными нашим приказу и распоряжению, и предлагаем считать его повеление и запрещение во всех владениях и во всех делах нашим повелением и запрещением. [А ему] приказываем, чтобы во всех случаях он считал самым главным тайное и явное поклонение Господу и в [своем] стремлении к безопасности и в обоих мирах следовал бы по пути преданности и страха перед Всевышним и добивался удовлетворения Его, да будет он могущественным и превозвышенным, [ибо сказано]: «И кто страшится Аллаха и боится Его, эти – получившие успех». И пусть он достигнет возможного предела в оживлении принципов шариата, в укреплении религиозных правил и оказании почестей и уважения кади, имамам и ‘ улемам, которые являются хранителями наследия пророков, да благословит их всех Аллах, окажет им содействие в проведении судебных дел и постановлений и проявляет усердие и решительность в джихаде против неверных, которые находятся на границах Дехистана и пустыни Манкишлака, своевременно укрощает и уничтожает их, как сказал [по этому поводу] всевышний Аллах: «И усердствуйте об Аллахе достойным его усердием! Он избрал вас». И пусть уделяет больше внимания безопасному содержанию дорог и переправ для проезжих и прохожих на суше и море, поступает с мукта’ и шихне окраин в соответствии с тем, что предписывают ему условия бдительности и предельное внимание в этом отношении, и считает обязательным условием вести закон и наказывать развратников и нечестивцев, воров, злоумышленников и грабителей в соответствии со словом Его, да будет он могущественным и великим: «Действительно, воздаяние тех, которые воюют с Аллахом и Его посланником и стараются на земле вызвать несчастье, в том //, что они будут убиты, или распяты, или будут отсечены у них руки и ноги накрест, или будут они изгнаны из земли». И пусть назначит в крепости и цитадели верных, опытных, бдительных и осторожных кутвалов и ни на секунду не пренебрегает осторожностью и налаживанием [дел] в этом вопросе, крайне уважительно относится к эмирам и знаменитым людям из числа хашама Хорасана, Ирака и Мазандарана, которые находятся у него на службе, в соответствии с их положением и различием их рангов, считает важнейшим делом обращаться к ним за советом, внимательно каждого выслушивает и над тем хорошо размышляет и то, что окажется главным, лучшим и идущим на пользу дела, выполнит после необходимого обдумывания и надлежащего обсуждения с преданными, опытными и испытанными жизнью мужами, дабы то, что ни совершалось бы [им], отвечало бы правилам справедливости и благоразумия и было бы защищено и хранимо от беззакония и порока. И главным условием в управлении вилайетом и устройстве всех его дел пусть считает умиротворение и снискание расположения сердец и ни при каких обстоятельствах не допускает, чтобы возникало какое-либо противоречие или вражда, открытая или тайная, между хашамом, слугами, рабами и мавла, ибо от прихотей и разногласий [среди] хашама может случиться такое расстройство, которое приведет к возникновению смут и пролитию крови. И пусть определит и обеспечит икта’, жалованье и довольствие каждого в зависимости от его заслуг и положения и никого не порицает и не наказывает без явного и доказанного преступления, известного всем, дабы не разочаровались [слуги], состоящие на [его] службе, и поспешили бы, встревоженные, с [изъявлением] покорности. И если в ком-нибудь обнаружит явное предательство или злой умысел, то он не должен закрывать на это глаза и проявлять снисходительность, ибо величие царствования заключается в утверждении приказа о наказании. И пусть накажет всем вали, мукта’ и уполномоченным лицам, чтобы они не чинили насилия над ра’ ийатами и учтиво требовали бы от них в назначенное время определенные и установленные законом харадж, ‘ушр и диванские налоги и не вымогали бы лишнего и чтобы каждый из них успокоил своих подчиненных под сенью справедливости и правосудия, [как сказано]: «Поистине, Аллах приказывает справедливость, благодеяние и дары близким; и Он удерживает от мерзости, гнусного и преступления. Он увещает вас: может быть, вы опомнитесь!». И пусть он предупредит начальника диваy-и мазалим , чтобы тот проявил необходимую осторожность и бдительность при выслушивании споров лиц, обращающихся с претензиями, должным образом вникал бы в [их] жалобы, отнимал бы право угнетенного у притеснителя, вершил бы в отношении его справедливость и воздерживался бы от уклонения [от истины], проявления снисходительности, лицемерия и притворства. // И пусть дорогой сын, высочайший малик будет уверен в том, что [это] наше слово относительно данного поручения соответствует тому, что сказал и повелел Творец всевышний и всесвятой: «О Да’ уд, Мы сделали тебя наместником на земле: суди же среди людей по истине».

Приказ таков, чтобы все эмиры, сановники и почтенные люди Гургана, Табаристана, Дехистана, Бастама и Дамгана из числа свободных и рабов, да продлит Аллах их величие, считали высочайшего малика, дорогого сына своим падишахом и повелителем, были единодушны словом и сердцем в повиновении ему, подчинялись и покорялись [ему] во всем, что бы он ни приказал и ни повелел, усердно служили бы ему, торопились в исполнении любого важного дела, на которое он укажет, остерегались бы уклонения [от приказа] и отговорок, считали бы его приказ нашим приказом, не отличали бы его одобрение и гнев от нашего одобрения и гнева, обращались бы за жалованием и нан-паре в диван и к его наибам, а все знатные люди, предводители и ра’ ийаты этих местностей направлялись бы [со своими] просьбами в диван его уполномоченных и доверенных лиц, доставляли бы мукта’ и мутасаррифам доходы, налоги, а [также] причитающиеся дивану налоги, [утвержденные] его тауки’ и приказом, и поминали бы наше государство доброй молитвой, если пожелает всевышний Аллах.

Назначение на должность ра’иса Серахса

Продолжительность государства и устройство всех (дел) страны зависят от результатов и плодов справедливости. Владыка мира и повелитель вселенной приобретает удовлетворение Господа, благословенного и всевышнего, которое является следствием удачи и спасения души, при помощи и посредством распространения справедливости. И с тех пор как до нас дошла очередь управлять вселенной и царствовать над миром на Востоке и Западе, на суше и море, благодаря всеобъемлющей милости Творца, да будет он могущественным и превозвышенным, мы постоянно направляли свою деятельность на справедливое и доброе отношение ко всем людям и всему населению мира, которые поручены нам Господом и всецело и полностью находятся под защитой [нашего] покровительства и [нашей] милости. И в особенности мы отличили ра’ ийатов Серахса, да хранит их Аллах, огромной милостью и [нашим] покровительством, признали их подарком, оставленным нам среди других ра’ ийатов госпожой счастливой хатун, да осветит Аллах ее душу. И несмотря на то что они, подобно другим ра’ ийатам, переданы [нам] на хранение Господом, мы по ее просьбе приблизили их и раскинули над ними сень нашей всеобъемлющей справедливости и милосердия. И поэтому мы желаем, чтобы их ра’ исом и бесспорным предводителем был такой человек, который происходит из древнего рода, закалился и набрался опыта при выполнении и соприкосновении с важными делами, испытал горечь и сладость жизни, видел и перенес лишения и благополучие, трудности и удачи судьбы, провел юные годы в различных ситуациях и достиг зрелого возраста. И эти предварительные характеристики соответствуют определенным личным качествам Наджм ад-Дина ра’ ис аш-Шарка, да продлит Аллах его величие, который лучшую часть [своей] жизни посвятил службе нашему государству, соприкасался с великими делами, занимал высокие должности и [при исполнении] каждой из них добился похвальных результатов и проявил отменное старание. В соответствии с этими заслугами // и личными качествами, испросив благословения [у Господа], наша воля решила передать ему должность ра’ иса Серахса и его округи, наделить его властью и ответственностью в той солидной должности, которая всегда была уделом знатных и знаменитых людей в государстве. Мы повелеваем, чтобы Наджм ад-Дин принялся за исполнение должности ра’ иса со спокойной душой, с радостью в сердце и полной уверенностью и выполнял бы ее функции в соответствии с тем, что велит ему его смелость и решительность. И пусть он предельно уважительно и почтительно относится к имамам, ‘ улемам, шейхам и знатным людям той области, соблюдает права и обязанности всех в соответствии с их положением и чином и считает обязательным предписанием обеспечение всего того, что будет способствовать облегчению положения всех ра’ ийатов и послужит гарантией спокойствия души и их безопасности. И пусть он приложит все силы для устранения насилия сильных над слабыми и отвратит гнет богатых над бедными. Он не должен позволять, чтобы проезжие, предводители хашама и мутаджаннаде, а также лица, имеющие на руках диванские хавала, обращались к тем ра’ийатам за [получением сбора] ‘авариз и ‘алаф. И пусть он хранит и оберегает их от [самовольно] установленных новых налогов и нелепых притеснений, дабы проживали они под сенью безопасности и справедливости и благословляли бы государство при помощи Аллаха и при его содействии. Приказ таков, чтобы знатные, почтенные и видные люди Серахса из числа имамов, кади, саййидов и шейхов, да продлит Аллах их величие, оказали почести и уважение Наджм ад-Дину во время его прибытия, почитали и превозносили бы его, считали бы его [своим] ра’исом и предводителем, обращались бы по [всем] делам и вопросам в ведомвство ра’иса, следовали бы тому, что будет одобрено Наджм ад-Дином, оказывали бы почтение его наибу и обращались бы к нему по делам, имеющим отношение к дивану. И пусть эмир, славный ра’ис Баха ад-Дин, слава Хорасана, дойдет до предела возможного при оказании помощи и содействия Наджм ад-Дину, который является главой диван-и ‘амал. И пусть они оба содействуют и помогают друг другу в налаживании диванских дел в соответствии с правилами, [идущими] на благо [государства], следуют по пути справедливости и благочестия и добиваются безопасности и благоденствия ра’ийатов. И повелеваем, чтобы наиб дивана шихне, да продлится ему помощь [Аллаха], представлял дела на рассмотрение наибу Наджм ад-Дина и чтобы они сообща соблюдали интересы раийатов и добывали государству добрую молитву. И пусть все тюрки и тазики подчиняются приказу, укрепляют фундамент уважения к ведомству ра’иса, которое благодаря своим ра’исам всегда отличалось особым уважением и почтением от других [ведомств] ра’исов государства, оставят [выполнение] предписаний //, [относящихся к] должности ра’иса, всецело за наибом Наджм ад-Дина и обеспечивают и доставляют его жалованье и положенные налоги в соответствии с установленным правилом, если пожелает всевышний Аллах.

Назначение на должность наиба Диван-и Истифа’ Мерва

Так как округ Мерва является местом, где находится трон царства, центром, где [развевается] знамя государства, и местом, куда снизошла помощь и поддержка [Господа] роду Сельджука, то [нам] надлежит уделять большое внимание на уcтройство и упорядочение дел того края, чем других окраин государства. И ра’ ийаты, и подчиненные в том округе, как далекие, так и те, которые находятся вдали [от центра], постоянно находятся в поле нашего великодушия и под сенью нашего милосердия. И каждое важное дело в том [округе] мы поручаем тем доверенным и способным [представителям] дивана, которые превосходят своим достоинством знающих и подобных себе людей, отличаются талантом, проявляют отличные способности при соприкосновении с великими делами, закалились и набрались опыта в жизненных испытаниях, в совершенстве познали тонкости дел, [имеющих отношение] к му’ амала, и выдержали проверку на избранном [нами] пробном камне. И славный ‘ улем Зайн ад-Дин Абу-л– ‘ Ала’ Са’ ид ибн ал-Хусайн ал– Мустауфи долгие годы занимал должность [главы диван-и] истифа’ в том вилайете. После прошения благословения [у Господа] и [повторного] выбора мы возложили ту должность на его попечение, положились в том деле на его смелость, проницательность, способность, добрый характер, большие знания и благочестие. [И] благодаря этим похвальным качествам и прекрасным данным, которыми он обладает, он широко известен во [всем] мире среди подобных ему людей. И перед государством он имеет такие [большие] заслуги, за которые невозможно воздать [по достоинству], и любые вознаграждения и почести, которые были ему оказаны, не могут идти в сравнение с тем, что он заслужил. И чудесные прозаические и стихотворные произведения, которые он [сочинил и] распространил во славу государства и украсил ими [многочисленные] тетради, останутся навсегда и будут вечными. И они представляют собой такое [неоценимое] благо, с которым не в состоянии сравниться никакое ложное мирское украшение, и такое [полезное] средство, благородные качества которого никогда не исчезнут. И исполнение [обязанностей] должности истифа’ постоянно возлагалось на попечение его наибов, а Зайн ад-Дин, да продлит Аллах ему свою помощь, находился на [нашей] службе и занимал один из самых ответственных постов при дворе. И так как всякий раз доносили до нашего сведения //, что налоговые дела Мерва не ведутся в соответствии с тем правилом, которое мы установили, и в отсутствии Зайн ад-Дина, да пролится его могущество, выплаты за асбаб-и хасс производятся таким образом, который не может быть приемлем для дивана и не обеспечивает спокойствие души ра’ ийатов и подчиненных, и это обстоятельство выяснилось и было установлено после отчета Зайн ад-Дина, то, [учитывая эти обстоятельства], мы приказали, чтобы Зайн ад-Дин, да продлит Аллах его могущество, самолично принялся за то дело и занялся бы его устройством. [И], несмотря на то что [наш] двор и диван будут лишены красоты его присутствия и важная должность будет оставленной и покинутой по причине его отсутствия, тем не менеемы отдали предпочтение этому делу при сравнении с другими делами и заново возложили на него в качестве наиба диван-и истифа’ [нашего] двора, да хранит его Аллах, ответственность за [исполнение службы] истифа’ всего округа Мерв, в том числе, города, селений, [его] округи и окрестностей касабы, как в отношении [нашего] мулка, так и кроме него для сбора му’амала и иртифа’ 43-го года. И мы разрешили ему, чтобы [он] со спокойной душой и полной уверенностью взялся за то дело, уточнил и упорядочил бы старые и новые выплаты, [касающиеся] асбаб-и хасс, [в соответствии] с изложенным порядком. И пусть в каждый участок он направит справедливого, проницательного и набожного наиба, чтобы тот письменно заносил [данные по сбору] му’ амала и иртифа’ [в книги] и в этом деле следовал бы по пути верности, записывал бы все [необходимое], определял бы выплаты и своевременно в исправленном и упорядоченном виде направлял бы в диван и докладывал бы о положении дел. Мы повелеваем, чтобы Зайн ад-Дин, да продлит Аллах ему свою помощь, выявил остатки сумм хараджа и абваб ал-мал, которые предназначены для содержания саййидов, да увеличит их [число] Аллах, а также выделил бы суммы [предназначенные на] содержание и идрары других заслуженных лиц, с определением доли каждого, сделал бы [это] в письменном виде, с тем чтобы [им] выписывали. И пусть он назначит доверенного человека, с ведома которого [эти средства] расходовались бы должным образом. И если какая-то сумма хараджа или абваб ал-мал израсходована на другие цели, то он должен ее возвратить, привести в первоначальное положение и включить в суммы, [предназначенные] для заслуженных лиц, в соответствии с тем, как было. Он должен знать о положении дел, [относящихся] к налогу, который вновь [решили] доставлять, и знатные люди уже обязались его [вносить]. И пусть он записывает приход и расход, внимательно рассмотрит старые счета, и если он [обнаружит], что какие-то [данные] не записаны или совершено вероломство, то он должен исправление этого [положения] считать обязательным и непременным.

Приказ таков, чтобы все наибы предельно почтительно и уважительно относились к Зайн ад-Дину, да продлит Аллах его величие, считали бы его мустауфи, [решающим вопросы, касающиеся] му’ амала, в соответствии с тем, как было изложено, и подготовили бы основы уважения его наибов. И пусть все наибы диван-и ишраф, да хранит их Аллах, представят ему список, исключающий [налоги] с иртифа’ и сборы, // дабы он внимательно его рассмотрел и применял бы на деле после [тщательного] изучения. Пусть наибы эмира исфахсалара, да продлит Аллах им свою помощь, постараются в установлении основ для оказания почестей Зайн ад-Дину и обеспечат все, что будет способствовать успешной работе, блеску и процветанию его деятельности. И пусть [представители] ведомства ра’иса, да хранит его Аллах, окажут ему любое возможное содействие, [во всем] соглашаются с ним, записывают у его наиба любые подати и кисам, в которых возникнет необходимость, и полагаются на него. Пусть все вакилы, ‘амилы, мутасаррифы асбаб-и му’ амала, за’имы, ра’ ийаты и знатные люди, да хранит их Аллах, считают наибом мустауфи Зайн ад-Дина, обеспечивают [его] жалованье, как было приказано и как [о том] свидетельствует документ дивана, и ни в чем [ему] не отказывают. Пусть славный ‘улем, безупречный и верный насих ад-Дин, да продлит Аллах ему свою помощь, дойдет до предела возможного при осуществлении постановления [настоящего] указа, укрепит основы могущества и почитания Зайн ад-Дина, уповает на его перо, считает для себя обязательным добиваться спокойствия его души и его расположения и четко и ясно подчиняется [ему], если пожелает всевышний Аллах.

Человек оставляет после себя единственную память – совершенные им дела. В жизни важно не то, какое место или должность мы занимаем, а то, к чему мы идем, к чему стремимся.