Текст книги "Неугомонная Джози"

Автор книги: Сандра Стеффен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Ты… кто? – воскликнул Кен и резко повернулся. Боль пронзила правое плечо, но он даже не заметил ее, так поразило его то, что она девственница.

– Я быстро учусь, – сказала Джози, обиженно опустив глаза.

Кен не хотел, чтобы она это повторяла. И одного раза было вполне достаточно.

В комнате наступила полная тишина, нарушаемая потрескиванием горящих поленьев. Кен пытался вспомнить, что обычно говорил его брат в том случае, когда задевал чувства своей жены. Спенс не особенно умел утешать и делать комплименты, а Кен в этом отношении был еще хуже.

– Послушай, – начал он, – ты хорошая девушка и… – тут он запнулся, – невинная. Ведь ты даже не знаешь меня.

– Я знаю, что люблю тебя.

– Что?.. – Кровь бросилась ему в голову, учащенно забилось сердце. – Нет, Джози.

– Что ты имеешь в виду? – Она изумленно уставилась на него.

– Я имею в виду то, – сказал он твердо, – что живу один, работаю один и путешествую один. И умру я тоже один.

– Но ты не обязан…

– Нет, я именно обязан.

Кен ухватился здоровой рукой за край ванны и поднялся. Вода струилась по его телу. Повернувшись спиной к Джози, он набросил на себя полотенце и вылез из ванны. Голова закружилась, но он не дал полотенцу соскользнуть на пол.

Девушка молча смотрела на него. Внезапно она подошла к нему, обвила его руками, взяла концы полотенца и завязала их сбоку. Медленно подняла на него глаза.

– У тебя достаточно времени, чтобы подумать, Кен.

Он стоял молча, словно оглушенный, и думал о том, как злосчастная пуля изменила его жизнь. Нынешняя неделя была неделей неожиданностей. Впервые в жизни ему не удалось избежать пули, и впервые девственница предлагала ему себя.

– Черт возьми, я не собираюсь об этом думать. Я уже сказал, что живу один. Кроме того, ты слишком молодая…

Кен повернулся и пошел прочь. Джози слышала, как задрожал пол под его шагами. Она не обиделась, поскольку очень хорошо видела по его взгляду, что не так уж она ему безразлична.

Пока Кен облачался в чистые джинсы и надевал повязку, девушка вылила воду из ванны и протерла пол. Все это время Кен ругался не переставая. Привыкшая к окружению пяти самых грубых мужчин на свете, Джози не обращала внимания на его ругательства. А вообще дело принимало серьезный оборот. Она полюбила мужчину из Монтаны, мужчину, который рисковал своей жизнью и говорил, что ему никто не нужен. Но она-то знала, как он одинок.

Конечно, Кен очень упрямый человек. Ничего, ей уже приходилось общаться с упрямцами. Отсутствие манер и неряшливость братьев сводили ее с ума. Они не поддавались никаким ее уговорам и упорно не желали меняться. К счастью, Кен не был неряхой. Джози надеялась, что сумеет найти способ завоевать его.

Тихонько напевая себе под нос, она жарила оленину. Приятный аромат распространялся по всей комнате. Кен лежал на кровати и спал, одна нога свесилась вниз. Он так и не справился с рубашкой: один рукав был надет, другой нет. Он был бледен, глаза закрыты; мерно вздымалась широкая грудь. Джози замерла в немом изумлении: до чего же он красив!..

Накрыв его одеялом, она прошептала:

– Спи, Кен. Тебе понадобятся силы на то, что я для нас придумала.

Девушка оглядела комнату и подошла к окну. Хлопья снега падали на ветви деревьев, укрывая их пушистой пеленой. На голубом апрельском небе ярко светило солнце, делая робкие попытки растопить снег. Джози понимала, что, когда Кен сможет ходить, он тут же спустится с горы, поэтому решила не терять времени. Она начнет действовать, как только он проснется.

– Представляешь, я никогда не видела Грейсленд. И Оприленд тоже. – Наклонив голову, Джози медленно расчесывала волосы. Стоявшая перед ней деревянная ширма заслоняла обзор, и девушка не знала, слушает ее Кен или нет. Вздохнув, она сказала, уже самой себе: – Господи, а что я вообще видела!..

– Ты бы хоть изредка куда-нибудь выбиралась.

– Выбиралась? – переспросила Джози, вдохновленная его вниманием. – Я выхожу из дома каждый день. Только мои прогулки не такие долгие. Каждый октябрь в Джонсборо проходит фестиваль сказок. Джей Ди и Билли пытались один раз меня туда послать, чтобы я представила свою сказку.

– И ты не пошла?

– Не-а. Я лучше рассказываю знакомым. Однажды я каждое утро после завтрака ходила в Пикет-Пасс рассказывать истории Нелли Петере. Минерва Джонс говорила, что по мне часы проверять можно. Эта женщина и правда так любит пунктуальность…

Кен откинулся на спинку кресла, пытаясь устроиться поудобнее, так чтобы не смотреть в сторону Джози, и тут же вскочил. Черт, опять боль в плече. Проклятый беглец! Это все его вина, что Кен здесь застрял! Ну, ничего, только он отсюда выберется, непременно найдет себе красивую и сексуальную женщину.

Но как раз такая женщина сейчас рядом с ним.

Он ходил из угла в угол, проклиная боль в плече. Джози ничего не замечала.

– Если я не буду осторожна, то могу закончить, как Эдвина Джилсон…

Джози всегда болтала. Даже когда принимала ванну. Кен, пока она купалась, сидел к ней спиной. Тренировал силу воли, будь она неладна! Каждый всплеск воды был подобен пытке. А ведь он так ненавидел худых женщин!

– … ей семьдесят три, и она никогда не спускалась со своих гор.

Подойдя к кровати, он взял куртку и прорычал:

– Ты называешь это горами?

Джози изумленно замолчала. Она так старалась быть любезной, понравиться Кену. Это было ужасно нелегко, учитывая его характер. Терпение девушки было на исходе.

Джози тряхнула головой, и ее длинные волосы водопадом рассыпались по плечам.

– Ты знаешь, мне до чертиков надоели твои пренебрежительные замечания по поводу моих гор. Не знаю, что ты имеешь против, но Синие горы – самые настоящие горы. Так написано в энциклопедии. И это касается всех гор в Теннесси. Здесь родился Дейви Крокет, здесь жили три президента США. И не говори то, о чем понятия не имеешь.

Джози уже было не остановить. Она подошла ближе к Кену и с вызовом бросила:

– Здесь жили Джеймс Полк и два Эндрю – Джексон и Джонсон. Я, конечно, не была в Монтане, но охотно верю, что горы там действительно огромные, вот только зачем об этом повторять каждые пять минут!

Она в бешенстве смотрела на него. Кен пытался сдерживать себя, и раздувавшиеся ноздри выдавали его ярость, но он промолчал.

Сложив руки на груди, Джози вздохнула.

– Так почему же горы в Монтане такие особенные, Кен?

Тот вздрогнул и неожиданно для самого себя ответил:

– Дело не только в горах. Там все особое: и небо, и воздух, и поля, уходящие за край горизонта, насколько хватает глаз. Бывают дни, когда так тихо, что, кажется, можно услышать, как встает солнце.

Опомнившись, он увидел перед собой девушку. Она глубоко дышала, и грудь ее взволнованно вздымалась, а на губах играла улыбка, от которой ему стало нехорошо.

– Тишина – это как раз то, – тихо произнесла Джози, – чего мне всегда не хватало.

Он все же смог отвести взгляд от ее улыбающихся – губ, но желание не оставило его. С сильно бьющимся сердцем он зашагал по комнате, пытаясь надеть куртку.

Ее первым порывом было помочь ему, и она уже повернулась в его сторону. Кен почувствовал запах женщины – аромат мыла, шампуня и еще что-то неуловимое – и, взяв себя в руки, отошел подальше.

– Я сам.

Джози наблюдала за его попытками. Ей почему-то вспомнился енот, которого она увидела по дороге на Ведьмину гору. Зверек попал в капкан в пятнадцати шагах от тропинки. Он был в агонии, и, казалось, готов был откусить себе ногу, только бы освободиться. И, тем не менее, когда она стала помогать ему, он начал фыркать и рычать. Тогда она просто накрыла его своим пальто, чтобы не мешал. А когда ей все-таки удалось освободить его, он рычал на нее до тех пор, пока она не ушла.

Джози повернулась и пошла в угол, где хранилась отцовская двенадцатикалиберная винтовка. Некоторые настолько упрямы, что им ничем не угодишь, думала она.

– Что ты делаешь?

Джози взяла ружье и посмотрела на Кена. Он явно был обеспокоен ее действиями. Она фыркнула и прошипела:

– Последние пять дней я ухаживала за тобой как нянька, мирилась с твоим ворчанием и неблагодарностью. И теперь ты боишься, что я тебя убью? Хотя следовало бы…

– Тогда что ты собираешься делать с ружьем?

Девушка тяжело вздохнула.

– Дело в том, что я взяла с собой еды на три недели. Но тут неожиданно появился еще один весьма прожорливый едок. Я не рассчитывала на таких гостей.

С ружьем в руке она вышла на улицу. Надо было подстрелить что-нибудь на ужин.

Положив в кастрюлю лук, Джози наклонилась, чтобы подбросить дров в печь. Возможно, дверцей она хлопнула слишком сильно, но ничего не могла с собой поделать. Она считала себя спокойной женщиной, но сейчас была близка к срыву. В лесу она провела два с половиной часа, в надежде, что свежий воздух остудит ее пыл. Она совершила долгий путь, и у нее было достаточно времени подумать. В своих чувствах к Кену она уже не сомневалась, а вот собственный рассудок внушал ей серьезные опасения.

Добавив картошки и морковки в бурлящую кастрюлю, она пробормотала себе под нос:

– Я сделала все, что могла, чтобы пробудить в Кене его лучшие качества. И каков результат? Он обвинил меня в намерении его убить. Не будь он таким толстокожим и упрямым, он бы понял, что я всего лишь хочу его лучше узнать. Я пыталась быть любезнее, но чем больше стараюсь, тем мрачнее он становится.

В конце концов, она вовсе не обязана терпеть подобные унижения. Ни от отца, ни от братьев, ни тем более от человека, в которого по глупости влюбилась.

Она принесла две тарелки и поставила их на стол с таким стуком, что они чуть было, не раскололись. Кен внимательно посмотрел на нее.

– Моя мать тоже любила бубнить себе под нос. Все время ворчала.

– Что-то подсказывает мне, что ей было отчего.

Кен пожал плечами.

– Что на обед?

Она выдержала многозначительную паузу.

– Жареный заяц.

Кен подсел ближе. В его желудке заурчало. Он потянул носом. Прошло не менее двух часов, прежде чем он услышал первый выстрел. Второй прозвучал полчаса спустя. Он старался не смотреть на часы; пытаясь уснуть, уверял себя, что не должен чувствовать себя виноватым.

Кен Слейтер мог быть кем угодно, только не лжецом. Да, он был неблагодарным, невнимательным человеком. Джози ухаживала за ним, вернула к жизни, разделила с ним свою теплую хижину. А он? Относился к ней так… нелюбезно.

– Прости, Джози.

Девушка обернулась. Кен удивленно смотрел на нее. Кажется, это извинение удивило его больше, чем девушку.

– Мне было нужно все обдумать. Я должен быть благодарен тебе, – выдавил из себя Кен, – но я не знаю, как лучше выразить эту самую благодарность.

Джози старалась казаться холодной, но долго сердиться на этого человека было просто невозможно. Сохраняя ледяное спокойствие, она холодно усмехнулась.

– Знаю, это не похоже на извинение, – продолжал он. – Но я не привык ко всем этим телячьим нежностям. Я тут совсем схожу с ума.

Девушка окинула его задумчивым взглядом. Кен уже брился сам, левой рукой, поэтому на подбородке красовался свежий порез. Тем не менее, справился. Его русые волосы блестели чистотой, свежий цвет лица говорил о постепенном выздоровлении. Но раненое плечо – еще не самое страшное… Интуитивно она чувствовала, что его душа ранена куда более серьезно…

Кен говорил, что ни в ком не нуждается. Желание – удивительная вещь. Человек может жить, не замечая его годами, а оно все копится где-то внутри, пока не окажется, что все твои мысли, все чувства, все твое существо подчинено одному этому желанию. Так и Кен нуждался в женской ласке, сам того не осознавая. Нуждался в женщине сильной, нежной, в такой женщине, как она, Джози.

Снова повернувшись к печи, девушка сказала:

– Извинение принято… Надеюсь, заяц скоро будет готов. Ничто так не возбуждает аппетит, как долгое ожидание вкусного обеда.

Она передала ему столовую посуду и предложила помочь в сервировке. Кен накрыл стол как в ресторане: вилка слева, нож и ложка справа. Видно, кто-то научил его хорошим манерам. Джози внезапно оттаяла и улыбнулась:

– В лесу сегодня было просто чудесно. Не понимаю, чем тебе не нравятся Синие горы. Они замечательны. А ты знаешь, что в погожий ясный день с Наблюдательной горы можно увидеть целых семь штатов?

Кен опустил глаза и посмотрел на спинку стула. Джози набрала в легкие воздуха и вдохновенно продолжила:

– Теннесси называют окруженным штатом. Ты знаешь, почему?

Кен пожал плечом. Ему-то какая разница? Но он уже приготовился слушать одну из ее многочисленных историй.

– Потому, – сказала она, помешивая жаркое, – что его дважды опоясывает Теннесси-Ривер. Об этом мне сообщил Бубба Джонс. Он приехал в Техас, чтобы стать чемпионом по родео. В итоге он не смог совладать с быком на арене, зато заарканил богатую вдовушку из Портленда. Иногда происходят странные вещи, не правда ли?

Кен смотрел прямо перед собой. Он пытался найти хоть капельку смысла в том, что говорила Джози, но у него разболелась голова. Она почему-то всегда рассказывала о людях, которых он не знал, и о вещах, которые не имели с ним ничего общего.

Она поставила на стол кастрюлю и начала разливать бульон. Вдыхая соблазнительный аромат, Кен признался:

– До сих пор не подозревал, что есть еще на свете женщины, которые умеют сами подстрелить дичь и приготовить из нее чудесное жаркое.

Она села в кресло напротив и зачерпнула ложкой бульон.

– Иногда я начинаю понимать, почему некоторые люди становятся вегетарианцами. Они говорят, что не могут, есть мясо живых существ. Однако растения тоже живые. Откуда мы знаем, что у них нет чувств? Однажды я читала, что один дикий народ научился понимать язык растений и говорил с розами, помидорами, огурцами… Хотя мне кажется, мы должны все-таки чем-то питаться, не правда ли?

Ложка Кена застыла на полпути ко рту.

– А что такого? – спросила Джози.

– О! – Кен очнулся и опустил ложку в суп. – Я просто подумал, что ты совсем не похожа на женщину, живущую в горах.

– А какой она должна быть, по-твоему?

Он проглотил кусочек мяса и сказал:

– Я о горцах имею смутное представление. Только по сериалам.

– Ну, я, конечно, не Грэнни и уж совсем не похожа на Элл и Мэй.

– Ты не носишь декольте. – Он прикусил язык. Почему у него это вырвалось?

Она хитро улыбнулась.

– Кажется, кто-то говорил о маленькой груди, а?

Он тихо простонал и бросил взгляд на ее грудь. Да, кто-то говорил… Отведя глаза от темных кружочков, просвечивавших сквозь блузку, Кен откусил еще кусочек мяса. Он старался не думать о том, что мог к ним прикоснуться.

Странно, несколько дней назад девушка совсем не интересовала его. А теперь он съел потрясающее жаркое, даже не почувствовав его вкуса. Желание сводило его с ума.

Больше она не смотрела на него. Только закончив, есть, подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Улыбнулась, и у него потемнело в глазах, он едва смог улыбнуться в ответ, потому что больше всего ему хотелось перегнуться через стол и поцеловать ее.

– Достаточно? – спросила она. Чего достаточно? Ах, жаркого…

– Да, вполне. Спасибо.

– В таком случае займемся кое-чем приятным.

Он сглотнул.

– Кое-чем?

– Ты сказал, что сходишь здесь с ума. Физические упражнения пойдут тебе на пользу.

Физические что? Словно молния прошла через его тело. Такого с ним еще не случалось. Это все потому, что она девственница. Эта мысль кружилась в его голове, заставляя думать черт, знает о каких вещах. Он оказался в неловком положении, но решил, что не подаст и вида.

– Ну что же, Кен, давай потанцуем.

– Потанцуем? Ах, вот чего ты хотела… Танцевать…

– А ты что подумал?

Кен вовсе не собирался говорить о том, что он подумал, поэтому лишь заметил:

– Но здесь нет музыки.

Джози тихонько запела. О, Боже, опять она поет!

– Ну, давай же, Кен, – сказала она, вытягивая его на середину комнаты.

– Я не умею, – попытался увильнуть он.

Но Джози не поддавалась. Она положила его здоровую руку себе на плечо, другую – на талию.

– Я пересмотрела все фильмы с участием Фреда Астера и Джинджер Роджерс, так что могу научить танцевать хоть мула.

Она спела несколько строк из вальса Теннесси.

– Джози, я не думаю, что это хорошая идея.

– Не беспокойся, – прошептала она, осторожно придвинувшись ближе. – Я постараюсь не задеть твое плечо. Кстати, как оно?

Она опять начала петь, слегка покачиваясь и показывая ему первый шаг.

– Танцевать не так уж трудно. Все равно, что играть в чехарду или заниматься любовью.

У него перехватило дыхание. Он двигался по комнате и слышал ее голос, уносивший его мысли в заоблачные дали.

– В танце нужно доверять партнеру и чувствовать его движения. Вот так. Чувствуешь?

Кен чувствовал. Еще как чувствовал! И прикосновение ее маленькой груди, и пушистые волосы, и щекочущее шею дыхание, и маленькие пальчики, лежащие в его ладони. И еще кое-что он чувствовал, но… Вряд ли признался бы в этом даже самому себе. Его бросило в жар, но останавливаться он не хотел.

– Скажи мне вот что, Джози…

А та, продолжая напевать, кивнула.

– Мне интересно, почему девушка, которая так чудесно поет и танцует, живет в горах! – спросил он, выделив последнее слово, стараясь быть очень любезным. – Почему такая девушка, как ты, живет там, где она явно несчастлива?

Она заглянула ему в глаза, потом посмотрела сквозь него, словно увидела нечто, что могла видеть только она одна.

– С чего ты взял, что я здесь несчастлива?

– А ты счастлива?

Джози пожала плечами.

– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Обычно дети не любят школу, а я любила, особенно географию и чтение. Мама читала не очень хорошо, поэтому так гордилась мной. Я рассказывала ей о людях и странах, о которых читала, говорила о тех уголках мира, в которых мечтала когда-нибудь побывать…

– Почему же ты не побывала в них? – тихо спросил Кен.

Джози подняла голову и встретилась с ним взглядом.

Они продолжали двигаться, но все медленней и медленней. Вздохнув, она ответила:

– Мама заболела, когда мне исполнилось четырнадцать. После этого я почти забросила учебу. Когда она умерла, мне уже было семнадцать, и отец не видел особого смысла в том, чтобы отдавать меня снова в школу.

Кен почувствовал, что Джози многого недоговаривает, скрывая свои боль, надежду, разочарование…

– Но учиться никогда не поздно.

– Ты предлагаешь мне вернуться в школу? Возможно, в другой части света, но не в Хоук-Холлоу. Здесь уже слишком поздно. Вот почему я просила тебя взять меня в Монтану. Я постараюсь быть послушной, Кен. Я хорошо готовлю и веду хозяйство. Разве не каждому мужчине нужна женщина?

Кен замер, его рука застыла на ее талии.

– Кен?

Что-то в ее голосе заставило биться его сердце сильнее. Как будто до сих пор он не подозревал, что у него есть сердце.

О Господи, что за искушение! Нет, он не должен этого делать. И рассудок, казалось, одержал победу над чувствами. Кен коснулся ее щеки, а потом закрыл ворот блузки.

– Ты меня почти соблазнила, Джози, правда. Но такая девушка, как ты, достойна гораздо лучшей судьбы.

– Ты ошибаешься, Кен.

Он отрицательно покачал головой, вспомнив Обэдия Олсона.

– Может быть, и не здесь, но ты непременно будешь счастлива, и твои мечты сбудутся.

Он очень надеялся, что не обидел ее, но на всякий случай приготовился к худшему. Взрыва, однако, не последовало. Джози только посмотрела на него в упор и отвернулась.

Но особенный блеск в ее глазах заставил Кена насторожиться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Прошло три дня, а блеск не померк в глазах Джози, и Кен не успокоился. В общем-то, он привык к экстремальным условиям, но эта девушка подкинула ему действительно нелегкую задачку. Кен прилагал все усилия, чтобы избегать двусмысленных ситуаций. К счастью, теперь он чувствовал себя лучше и мог отказаться от ее помощи: сам мылся, одевался, даже вызвался мыть посуду после обеда. Уроков танцев больше не последовало, но Джози прибегала к новым уловкам, пытаясь соблазнить Кена. Однако после разоблачения ряда отнюдь не невинных затей, казалось, сдалась окончательно. Теперь она задавала вопросы и уже не пыталась уложить его в постель.

– Не понимаю, – заявила она, изучая шахматную доску. – Если ты хотел ловить преступников, почему не стал офицером полиции? Твой ход.

Кен перевернул ее шашку.

– В наше время законов и права руки полицейских связаны. Кроме того, полицейские ведомства не имеют ни времени, ни возможности ловить сбежавших преступников.

– Под возможностью ты имеешь в виду деньги? – спросила она. Он кивнул. – А сколько стоит поймать одного из этих парней?

Кен поднял голову и увидел, что Джози смотрит на доску.

– Средняя плата за поимку преступника на улице – пятьсот долларов. Профессиональные услуги от тысячи до восьми тысяч долларов. Это как раз мой профиль.

В удивлении она подняла глаза.

– Вот почему ты этим занимаешься. Из-за денег?

Он отрицательно покачал головой.

– Просто кто-то должен это делать. А у меня хорошо получается. У меня есть голова на плечах, и я знаю ход мыслей беглецов.

– А тебе приходилось убивать?

Многие задавали ему этот вопрос. Передвинув шашку на одну клеточку, он покачал головой.

– Раньше охотник за беглецами выслеживал и загонял в угол свою жертву. Чаще всего он просто убивал ее. Теперь это не такое кровавое дело.

Джози вопросительно посмотрела на раненое плечо.

– Это впервые, – возразил он.

– Но ведь большинство беглецов, кажется, не особо желают снова попасть в тюрьму.

Он пожал плечом. Мало ли чего желают эти чертовы беглецы. Поэтому, чтобы не подвергаться опасности, большинство охотников носят пуленепробиваемые жилеты. Кен находил жилеты чересчур тяжелыми и громоздкими. Он больше полагался на свою сноровку и интуицию. Однако Джози совсем не обязательно об этом знать.

Во время игры девушка уже успела расстегнуть три пуговицы. Когда до Кена это дошло, она расстегивала четвертую.

– Ты проигрываешь специально!

Как ей удалось превратить простую игру в стриптиз, было выше его понимания.

– Я не собираюсь делать то же самое.

Она расстегнула блузку до половины, обнажив нежную кожу. Кен окинул ее взглядом, остановившись на нежных припухлостях маленькой груди.

– Может, закончишь на этом?

– На этом? – спросила Джози.

Кен пожалел, что не сформулировал свой вопрос иначе.

– Джози, перед тем как ты снимешь блузку совсем, мне хотелось бы кое-что выяснить. И мне нужен честный ответ, черт возьми.

Когда он взглянул на нее, то почти сразу забыл, что хотел сказать. Она опустила глаза, потом снова подняла их. Ее взгляд лучился покоем и нежностью.

– Ты что же, больше не будешь играть, Джози?

Она бросила на него такой взгляд, что у него голова пошла кругом. Искусительница, черт бы ее побрал! И все же он не сдвинется с места, пока она не ответит.

Наконец девушка пожала плечами и томно произнесла:

– А ты бы мог сосредоточиться, если бы перед тобой сидел человек, в которого ты влюблен, к тому же обнаженный?

Кен вскочил.

– Я уже говорил: ты не можешь меня любить. – Он посмотрел на свои ноги. – И, черт побери, я же голый только наполовину.

Они продолжили игру. За один ход он проиграл ботинки и носки. Затем рубашку, ремень и даже перевязь. Еще один ход – и он может потерять нижнее белье. Тогда у него не останется шанса.

Джози старалась не смотреть, как Кен бегает по комнате и ругается. Она открыла дверцу печи и подбросила полено в огонь. Не зная, что еще сделать, Джози бросила другое. Сейчас она была готова сжечь весь дом.

Кен носился из угла в угол, извергая проклятия, и вся комната сотрясалась под его тяжелыми шагами.

Когда девушка обернулась, он был уже одет и натягивал куртку.

– Что ты делаешь?

Кен даже не взглянул на нее.

– Я ухожу. – Ее охватила паника: – Что ты имеешь в виду?

– Мне нужен свежий воздух и простор. Хочу немного размяться.

Он взял топор, стоявший у двери, и вышел во двор. Джози с облегчением вздохнула: он не уходит, просто вышел, чтобы успокоиться. Одного она не понимала: как он собирается колоть дрова левой рукой, правая-то еще не зажила. Однако рано или поздно он все равно уйдет. Уйдет, а она останется одна и будет тосковать о человеке, который никогда не вернется.

Соблазнить Кена ей не удалось. План с купанием провалился. Уроки танцев не помогли. Стриптиз с шашками был так же успешен, как все остальное. Ах, если бы он согласился, то был бы первым ее мужчиной. Но все попытки завоевать его оказались напрасными. Она не понимала его, как, впрочем, и всех остальных мужчин. Конечно, он не последний в ее жизни, но зато первый, кого она не смогла завоевать. И единственный, которого полюбила.

Кен взмахнул топором и тяжело опустил его на бревно. Звучное эхо прокатилось по заснеженным горам. Бревно раскололось пополам. Хотя он и старался не шевелить правой рукой, любое неосторожное движение причиняло боль.

Однако разминка пошла на пользу. Вид снежных вершин, освещенных солнцем, и заснеженных деревьев помог ему прийти в себя. Ох уж эта Джози! Он провел с ней наедине почти неделю. Она на одиннадцать лет моложе и на сотни невиннее, чем он. Что беспокоило его больше, ее возраст или невинность, он не знал.

Невинность.

Черт! Было бы все гораздо проще, если бы она не сказала, что еще девственница. Конечно, он мог бы лишить ее невинности уже давно. Он удивлялся, как ей до сих пор удалось остаться невинной. Почему она так долго хранила свою девственность и почему выбрала именно его? Неважно, что она говорила, он не верил в ее любовь. Она влюблена в саму идею любви, но не в него. В конце концов, они знакомы всего неделю.

Неделю назад он почти умирал, потом находился какое-то время без сознания. Последние шесть дней он явно пошел на поправку. И сейчас уверился в этом. Нахмурившись, Кен размахнулся и снова опустил топор на бревно.

Как член Военной ассоциации Кен имел определенный кодекс чести и никогда не пользовался своей силой для достижения недостойных целей. Он придерживался в игре честных правил до тех пор, пока было можно. И в личной жизни тоже. Ему казалось, он знал, почему на него заглядываются женщины. Конечно, у них те же потребности, что и у мужчин. Он общался с бывалыми женщинами. У него было достаточно причин, чтобы не связываться с девственницами. Их души были такими же нежными и хрупкими, как тела, а чувства слишком ранимыми.

Вот и Джози. Она отдавала ему всю душу, распахнула перед ним свое сердце. Возможно, для нее он был сумасшедшим киллером, и все же она относилась к нему с теплотой, с уважением. Потакала во всем, ухаживала, а однажды поцеловала. Какие нежные у нее губы, какой она была податливой в его руках, когда танцевала. Какой искусной и сексуальной она бы могла быть в постели.

Кен сжал зубы и разрубил еще одно полено. Он уже не обращал внимания на плечо. Боль, по крайней мере, лучше, чем неудовлетворенное желание.

Надо срочно отсюда выбираться. И чем скорее, тем лучше. Он скажет ей об этом, как только совсем успокоится. Еще десять минут работы, и все будет в порядке.

Опустив топор, Кен посмотрел себе под ноги и увидел кучу дров, коры и щепок. Он вытер с лица капельки пота и облегченно вздохнул. Да, понадобилось больше времени, чем он думал. Теперь он вконец измотан, зато голова – ясней не бывает. С этой минуты он будет держать свой темперамент под контролем.

Положив топор на плечо, Кен направился к дому.

Войдя внутрь, он закрыл глаза, чтобы привыкнуть к полумраку. Он услышал голос Джози и, всмотревшись в темноту комнаты, застыл на месте: девушка сидела в ванне.

Джози тут же умолкла. Послышался плеск воды. Топор с глухим стуком упал на пол. Или, может, так ухнуло его сердце?

– Кен, дорогой, закрой дверь.

Он сделал, как она просила. Затем повернулся вновь, словно в страшном сне.

Джози так увлеклась, разговаривая сама с собой, что не заметила, как долго она купалась. Вода в ванне стала прохладной, а дрова в печи почти догорели. И все же сейчас ей не было холодно.

Девушка не знала, что делать, что сказать. Она не могла отвести взгляда от Кена. Было видно, что он настроен решительно и в то же время спокоен, как никогда. Губы напряжены, пальцы сжаты в кулак. Как будто готов к борьбе. К какой борьбе? Вскоре Джози догадалась, с чем он боролся: с диким нарастающим желанием.

Некоторое время она сидела тихо. У нее не было опыта, и она не знала, что делать с этим сжигающим огнем страсти. Не сдержав неловкую улыбку и положившись на свою интуицию, она медленно поднялась. Вода струилась по ее телу. Кен затаил дыхание. О, Господи, какая она маленькая! Какие у нее хрупкие плечи! А грудь напряглась в ожидании прикосновений. Она вышла из ванны так изящно и грациозно, как он представлял совсем недавно в мечтах. Остановилась перед ним, дрожа не то от холода, не то от страха. И все-таки она была самой храброй женщиной, которую он когда-либо знал. Да, не девушкой – женщиной, которой каким-то образом удалось остаться девственницей. Полтора часа были убиты напрасно. Его реакция не могла быть иной при виде обнаженной девушки.

Кен шагнул к ней, остановившись около лужицы, которая образовалась у ее ног. Взял полотенце, собираясь завернуть ее в него, но Она подняла глаза, и он застыл. Раньше он и не замечал, какие длинные у нее ресницы. Не замечал веснушек, рассыпанных у самого носа. Что он хотел сделать? Ах, да. Кен накинул полотенце ей на плечи и почувствовал, как напряглись мышцы его живота. Когда он прикрывал ее грудь, девушка застонала. Сердце Кена забилось с такой бешеной силой, что он услышал, как в висках стучит кровь. Джози поднялась на носках и прижала губы к его губам, и тогда все в мире перестало для него существовать, кроме этих губ. Грудь девушки прижалась к его висящей на перевязи правой руке.

– Джози, – прохрипел он, сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее плечо, – мы не должны…

Она отклонила голову назад, ее глаза медленно открылись.

– Нам надо сделать это, Кен. Я хочу. Разве ты не хочешь?

– Видишь ли… Я не подхожу тебе. Я вообще вряд ли кому подойду. Я слишком долго был один.

Сердце девушки колотилось, как раненая птица в клетке. Она недоумевала, почему оно до сих пор не выпрыгнуло из груди.

Джози подняла руки и коснулась его колючих щек. Оба не отрываясь, смотрели друг на друга. Она хотела убедить его, что больше он не будет одиноким. Он станет частью ее жизни. Она скажет ему это потом, когда он будет готов. А пока она целовала его, желая показать, что отныне они принадлежат друг другу.

Он обнял ее, крепко прижав к себе. Сердце Джози бешено застучало, и снова вернулось сладостное ощущение порхающих бабочек внутри. В силе, с которой он прижал ее к себе, было что-то могучее, заставлявшее подчиниться. Его поцелуи пьянили, лишали разума, уносили в водоворот чувств.

Она обвила его шею руками, подтягиваясь вверх. Можно было сойти с ума от счастья. По телу девушки бежали восхитительные токи. То, в чем ей не хватало опыта, она постигала интуицией. Отдавшись своим ощущениям, она двигалась вместе с ним, словно в медленном танце, пока не коснулась ногами кровати.