Текст книги "Ни поцелуя без любви"

Автор книги: Сандра Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Морт не мог смотреть на эти снимки.

Морт не мог отвести от них глаз.

Фиджи Стивенс, роскошная богиня любви, натуральная блондинка с пышным бюстом, радостно смотрит на колесо рулетки. Гребет к себе разноцветные фишки…

А вот ее трахает какой-то темноволосый красавчик, лица не видно, но спина накачанная, а на плечах лежат ноги Фиджи. Лицо самой Фиджи как раз видно очень хорошо, глаза закрыты от удовольствия, она блаженно улыбается. Дата в углу снимка. Вчера днем…

Жеманный блондинчик разевает в немом крике блаженства рот, запрокинув голову. Его руки судорожно прижимают белокурую растрепанную головку стоящей на коленях женщины к своему животу…

Две женщины – белокурая и рыжая – сплелись в тесном объятии на вот этом самом пушистом ковре. Рука белокурой ласкает рыжую… где, короче, надо, там и ласкает…

Вчера днем, не успев приехать, Фиджи Стивенс воплотила в жизнь их гениальный план, и формально у Морта Вулфа не может быть к ней ни одной претензии. Так почему же он с такой яростью и болью смотрит на глянцевые кусочки плотной бумаги, на которых Фиджи Стивенс занимается сексом с женщиной, с двумя мужчинами, со всеми тремя партнерами…

Морт снова и снова тасовал пачку снимков, не в силах отшвырнуть их от себя. Белокурая шлюха Фиджи ждет его в ванной…

…После Энди ей так долго было противно, что Майкл Прайс оказался идеальной кандидатурой. О, здесь все было не просто целомудренно, здесь была Наша Мама.

Миссис Прайс – по ее собственному признанию – посвятила своему ангелу всю жизнь, а поскольку была она женщиной довольно молодой и весьма здоровой, то некоторую, довольно большую часть этой самой жизни должна была принять в дар и будущая супруга ангела, на роль которой и пробовалась Фиджи Стивенс.

Целых два месяца они везде ходили втроем. Мамаша Прайс предпочитала симфонические концерты, но пару раз сопроводила Майкла и Фиджи и на танцевальные вечеринки, после чего вынесла вердикт: нечего там делать. С тех пор они ходили только в приличные места.

В тот период Фиджи было запрещено носить мини – застудит придатки; пить пиво – это плохо отразится на состоянии будущего плода; целоваться с Майки на улице – у Майки может обостриться герпес. Попутно Фиджи обучали любимым рецептам домашней кухни, которые особенно уважал Майки. Самым тошнотворным из них был следующий: вскипятить молоко, собрать с поверхности пенки, посыпать их сахаром и есть охлажденными.

В принципе, все уже было понятно, и Фиджи только из чистого хулиганства подловила Майкла в тот момент, когда миссис Прайс отошла в магазин, и предложила ему переспать с ней. Вот так, прямым текстом и сказала: поедем ко мне, Майк, я хочу переспать с тобой.

Надо было видеть лицо Майки. Бедняга едва не умер на месте от ужаса.

– Фиджи, дорогая… но как это возможно?! Ведь мы с тобой… мы же не женаты?!

– Но ведь мы собираемся пожениться, разве нет?

– Да, но разве я могу оскорбить свою будущую жену добрачными связями?

– Майкл, ты с кем сейчас разговариваешь, а? Оскорбить будущую жену можно добрачными связями с ДРУГИМИ женщинами, но никак не с ней самой.

– Фиджи, я не ожидал от тебя такого… легкомыслия. Я, признаюсь, совершенно иначе представлял нашу первую брачную ночь. Ведь это таинство! Ты должна пожертвовать мне свое девичество только после того, как священные узы брака будут скреплены…

– …Мэром-гомосексуалистом. Очень возвышенно. Кстати, Майк, а почему же ты не спросишь меня, девушка ли я в принципе?

– Но ведь мама уже говорила с твоим гинекологом, и я считал себя не вправе…

Фиджи замутило во второй раз за эти полгода. Она дождалась, когда вернется миссис Прайс, и сказала, трагически заломив брови:

– Я должна сообщить вам что-то ужасное, дорогие мои. Я больше не в силах обманывать двух самых любимых моих людей.

Миссис Прайс орлиным взором уставилась на Фиджи, Майки заметно побледнел. Фиджи выдержала зловещую паузу – и выдала на всю улицу:

– Все дело в том, что я – мужчина! Просто стать женщиной всегда было моей голубой, в хорошем смысле, мечтой, и я пошла на операцию по смене пола…

Миссис Прайс побагровела и сгребла сыночка в охапку. У Майкла бегали глаза и тряслись руки. Фиджи вдохновенно вещала во все горло:

– …Гормональная терапия идет полным ходом, мне осталось только отрезать мой член, и я смогу стать настоящей маленькой женушкой нашего Майки. Вы себе не представляете, миссис Прайс, какая это для меня радость! У меня уже есть собственный гинеколог, он поддерживает мою легенду, ведь, сменив пол, очень важно войти в общество его полноценным, в хорошем смысле слова, членом…

Фиджи опомнилась и огляделась по сторонам. Миссис Прайс и ее ненаглядного сына как ветром сдуло.

Эшли Робинсон из всех ее парней был самым простым, симпатичным и незатейливым как грабли. Возможно, они могли бы быть счастливы, не предложи он ей на втором, решающем свидании секс втроем, с его бывшей подружкой… Впрочем, с Эшли они хотя бы целовались.

Фиджи вздохнула – и опомнилась. Куда пропал Морт? В дверь номера позвонили уже целую вечность назад!

Она набросила халат и выбежала из ванной. При виде Морта, сидящего на диване, сердце у Фиджи ёкнуло. Если уж это – не воплощение отчаяния, то как оно должно выглядеть, и вовсе непонятно.

Морт сидел на низком диванчике и пристально смотрел на стопку фотографий, лежащих перед ним на низком журнальном столике. Рядом с фотографиями стояли пустой бокал и початая бутылка виски из бара. Ого, подумала Фиджи, видимо, что-то в здешней атмосфере, не иначе. Алкоголизм так и тянет свои щупальца…

Он подошла и коснулась обнаженного плеча Морта, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не впиться в смуглую кожу поцелуем. Эффект превзошел все ожидания. Морт подскочил, уронил бутылку, вскинул на Фиджи яростные синие глаза и прорычал:

– Не прикасайся ко мне, зараза! И как я мог купиться на всю эту декорацию… Змея!

– Я?!

– Змея!

– Морт, я не…

– Не разговаривай со мной, а то стукну.

– Я сейчас как завизжу…

– А я тебя придушу! Нет, ну надо же! Прикидывается ангелом, спит, как дитя – голубое с лилиями! А чего ж не спать-то – после таких трудов.

– Ты свихнулся, да? Что ты несешь?

– Не смей со мной так разговаривать!

– Ах так?!

Фиджи схватила пустой бокал и с наслаждением залепила им в дверь. Этому способу выплескивать эмоции научила ее Мама До. То есть не то чтобы научила, просто сама всегда так и делала, благо поводов в Гарлеме всегда хватало…

Морт ошарашено огляделся по сторонам, потом схватил бутылку виски и грянул ею об камин. В воздухе остро запахло дорогим алкоголем. Фиджи подбоченилась, халат распахнулся, и Морт немедленно кинулся к ней. Честно говоря, она вполне искренне перепугалась его перекошенного лица, а потому визг вышел очень натуральный. Во всяком случае, Элис Монаган в своей комнатке поморщилась и сорвала с головы наушники.

Повернувшись к своим подручным, удовлетворенно улыбнулась:

– Сегодня к вечеру все будет ясно. Пока можете отдыхать. Полагаю, на некоторое время миссис Вульф будет немного занята…

10

Задыхаясь от злости, Морт швырнул Фиджи на диван и встал над ней воплощенной Оскорбленной Невинностью.

– Не думал, что вы так рьяно возьметесь за выполнение моего задания, мисс Стивенс.

– Да я не понимаю, о чем ты, придурок! Ой, ноготь сломала…

– Да ты жизнь мне сломала, зараза белокурая! Я ведь… я ведь…

– Дыши, а то лопнешь. Монстр! Объясни по-человечески, в чем дело?

– Вот! Ты считаешь, этого недостаточно?!

И Морт царственным жестом рассыпал перед Фиджи яркие фотографии.

Несколько минут она молча смотрела на них, а потом – к полному осатанению Морта – просияла и хлопнула ладонью по голой коленке с воплем:

– Ну конечно! Не могло же это мне присниться! Теперь все ясно!

Морт потерял дар речи. Неужели его карма – абсолютно бессовестные женщины? Ладно, Кора – нимфоманка, но это чудо с голубыми глазками, она тоже?..

Фиджи спохватилась и мило порозовела. Трепыхнула в сторону Морта ресницами и несмело улыбнулась.

– Морт, ты уже отдышался? Сможешь выслушать меня?

– Нет, а что здесь слушать… Все же видно.

– МОРТ!!!

– Да. Я слушаю. Что вы хотите мне сказать, мисс Стивенс?

– Я хочу сказать, что ты был абсолютно прав. Отель занимается грязными делишками, причем действует методами настолько грязными, что мне и в голову не приходило…

– Ифигения. Если ты сейчас. Скажешь мне. Что это не ты. Я УБЬЮ ТЕБЯ!!!

– Ты очень нервный, босс. Сядь, выпей… ах да… ну, покури. И выслушай меня, ради бога!

Морт уселся в углу дивана, скрестив руки на груди и грозно насупившись. С одной стороны, он не собирался верить ни единому слову этой белобрысой змеи, с другой – страстно мечтал, чтобы объяснения нашлись.

Фиджи набрала воздуху в грудь – и выложила ему все. Про странный сок, про ощущение недоброго взгляда изнутри зеркала, про необъяснимо крепкий сон на ковре в гостиной и непристойные видения, посещавшие ее в этом самом сне. Про рыжий волос и едва заметные ссадины на теле. Про непонятную усталость после пробуждения. Про смутно знакомый запах одеколона метрдотеля – теперь этот аромат доносился и от разорванного конверта из-под фотографий – про слежку в казино, про настойчивые предложения выбрать из перечня услуг что-нибудь этакое…

– Морт, пойми, здесь все то, в чем я им призналась.

– Да?

– Ты не понимаешь! Смотри: я сообщила, что ты скоро приедешь и отберешь у меня карточку, так что я желаю погулять на всю катушку. Потом отвергла Элис, упомянув о том, что ты ненавидишь гомосексуальные связи. Потом ты подтвердил это по телефону – кстати, браво, ты был весьма убедителен в роли бандита. В результате, когда я заснула – а в соке наверняка был наркотик, – они пришли и устроили мне вот такую фотосессию…

– Ну… я…

– Потом я отправилась в казино – что ты мне тоже категорически запретил, а уже ночью заказала по каталогу…

– Что ты там еще заказала?!

– Всякую ерунду типа массажа и спа-салона. Оператор меня уламывала на ролевые игры, но я ни в какую не соглашалась, и тогда она очень вежливо – но все же произнесла фразу «Вы пожалеете, что упустили такой шанс…»

Морт мрачно посмотрел на девушку. Глаза Фиджи сияли азартом, на щеках горел румянец, и больше всего ему хотелось отправиться с ней вместе в спальню и прояснить все имеющиеся разногласия в постели, но… фотографии были ужасающе правдоподобны.

– Ифигения… я не могу… на этих снимках ты… Тебе хорошо! Проклятье! Это же видно!

Фиджи нахмурилась, потом сгребла снимки в кучу и сунула их в нос Морту.

– Ты, как всегда, не видишь дальше собственной презрительно оттопыренной губы! Ну подключи мозги, граф! Я же блондинка, мне не положено!

– О чем ты?

– О единственном проколе этих мастеров! Посмотри внимательно.

Морт уставился на фотографии, которые сердито выкладывала перед ним Фиджи Стивенс. Ничего странного он на них не замечал, если не считать того, что на них чужие люди трахают его женщину… Ну во всяком случае, женщину, которая ему небезразлична…

Фиджи больно пнула его в плечо.

– На что ты пялишься, бесстыдник! Здесь я одна сфотографирована!

– Ох, ну да… Так что здесь?

– Во-первых, глаза у меня всегда закрыты, либо я стою спиной к камере. Взгляни сюда. По-твоему, я сама стою на коленях – или этот блондинчик меня держит?

– Ну… держит. Но это еще ни о чем…

– Морт, сколько времени тебе нужно, чтобы овладеть женщиной?

– Акхм…

– Я серьезно. Скажи, смог бы ты сменить несколько сексуальных позиций в течение, скажем, пяти минут?

– Ну, если одну-две…

– Посмотри на дату и особенно – на время.

Морт посмотрел – и в душе его немедленно запели птицы надежды и радости.

На всех снимках – тех самых, где разные партнеры валяют Фиджи Стивенс в разных позах по ковру гостиной – стояло одно и то же время. Все эти снимки были сделаны весьма профессиональной рукой – но в течение полутора-двух минут. Морт почувствовал, как его рот расплывается в идиотской и счастливой улыбке, но тут же ему в голову пришла совсем другая мысль, и он снова посерьезнел.

– Значит, они наделали этих снимков…

– Стоп. Что нужно сказать?

– Извини.

– Так мало? Нет уж. Говори нормально.

– Прости меня.

– Прости меня, Фиджи, что плохо о тебе подумал.

– Прости меня, Ифигения, что плохо…

– Достаточно, спасибо.

Морт посмотрел на девушку и тихо произнес:

– А теперь, мой белокурый генерал, скажи мне: какой во всем этом смысл?

Фиджи удивленно посмотрела на него.

– Как это – какой?

– Так это. Шантаж имеет смысл, когда шантажист до времени придерживает информацию о шантажируемом, получая с шантажируемого за это деньги…

– Помедленнее. Я блондинка.

– Хорошо. Эти снимки они должны были отдать ТЕБЕ и потребовать с ТЕБЯ денег за то, что их до поры до времени не увижу Я, ТВОЙ МУЖ. Но они отдали их мне, и сейчас я, по их подсчетам, бью тебя смертным боем. Спрашивается – зачем? Их целью было испортить настроение мелкому гангстеру из Нью-Йорка?

Фиджи озадаченно почесала кончик носа.

– Возможно, у них какие-то планы…

– Тонкое замечание. Главное, верное. Но пока мне непонятно, а когда мне непонятно, я нервничаю.

– Морт…

– Что тебе?

– Мне снился сон.

– Еще один?!

– Да. И тоже неприличный. Как будто я в ванной комнате целуюсь с одним брюнетом…

– Фиджи…

– И он говорит мне: «Только никуда не уходи, я застрелю горничную и вернусь». То, что он обещал вернуться, я помню особенно отчетливо…

– Фиджи…

– Морт…

Салатовый купальный халат соскользнул на ковер, минутой позже туда же полетели черные джинсы. Вздох, шепот, стон… и стремительные шаги по направлению к спальне…

Франко по прозвищу Пиноккио недоуменно прислушивался к тишине в наушниках. Микрофоны были расположены там же, где и камера, – в ванной, так что слышно было не очень хорошо, но начиналось-то все нормально? Звон посуды, рев взбешенного мужа-рогоносца, визг неверной блондинки… А потом тишина и невнятное бурчание из комнаты. Сейчас и вовсе тихо…

Если после таких фоток блонда сумела уломать своего муженька насчет того, что она невиновна, то она гений. А стервоза Монаган прокололась. Пусть теперь кусает локти. Большой босс ее по головке не погладит.

Морт Вулф не знал ничего. На каком свете он находится, какое время года и суток на улице, сколько ему лет и как зовут президента США…

Он знал только одно: Фиджи Стивенс целуется божественно.

Он сжимал ее в своих объятиях и стонал, не в силах напиться этим свежим дыханием, этой мягкой сладостью нежных губ. Опьяненный и бессильный перед очарованием девушки, он с радостью сдавался на милость победителя в этой неравной схватке.

Он прижал ее к себе еще крепче, стиснул бедра ладонями, и она тихо охнула, ощутив, как сильно он возбужден. Теперь наступила очередь ее стонов, и Морт преисполнился горделивого восторга, видя, как она подчиняется каждому его движению.

В отличие от Фиджи он и понятия не имел, как выглядит комната, в которой располагается кровать, на которую он несет женщину, которая предназначена ему самой судьбой, которая… Морт запутался, да и перестал думать вовсе. За него думало его тело.

Он повалился на кровать, увлекая Фиджи за собой, они сплелись в тесном объятии, покатились по покрывалу, а потом Морт замер, вытянувшись на спине, так что Фиджи пришлось оседлать его сверху, и он едва сдеживался, чтобы не овладеть ею немедленно, но ему не хотелось причинить ей боль или неудобство…

Она медленно раскачивалась на нем, целуясь все самозабвеннее и отчаяннее, Морт стискивал ее бедра, придерживая свою отчаянную всадницу – и одновременно страстно желая ее.

Фиджи склонилась совсем близко к нему, белокурые волосы опутали мир вокруг Морта жемчужной пеленой. Ее грудь скользила по его груди, и напряженные твердые соски, казалось, почти царапают его горящую кожу.

Она ритмично стискивала и отпускала его бедра своими, и Морт медленно умирал от нешуточной боли в паху, но все еще держался героем. Когда же нежные пальчики Фиджи сомкнулись вокруг напряженной плоти и девушка издала восхищенный и удивленный вздох, Морт в смятении едва не покраснел. Сам он боялся даже смотреть на свои нижние ярусы. Ему казалось, что там помещается что-то вроде баллистической ракеты в момент запуска…

Через несколько мгновений стало ясно, что если не поменять ситуацию кардинально, то страшное случится уже через секунду. Морт с глухим ревом вывернулся из-под божественной мучительницы, завалил ее на постель и почти упал сверху, больше не позволяя ее рукам своевольничать. Он снова держал ее распятой, в исступлении целуя нежную кожу, загоравшуюся от его прикосновений.

Фиджи стонала и извивалась под его могучим телом, мечтая только об одном – раствориться в нем полностью, стать единым целым с этим прекрасным мужчиной, чей облик столько лет не давал ей спокойно спать.

Она выгнулась и обхватила Морта ногами, раскрывшись вся, словно дивный тропический цветок, навстречу лучам жаркого солнца. Морт хотел сдержаться и на этот раз, он все еще мнил, что контролирует ситуацию, но…

Это было так легко и естественно, так плавно и прекрасно, так правильно и божественно… Это было как поцелуй ангела.

Плоть стала едина, и дух стал един, и Фиджи только прерывисто и жадно втянула воздух искусанными и счастливо улыбающимися губами, когда мир вокруг завертелся в золотой карусели и взорвался мириадами сверхновых звезд. Маленькая и смешная боль утонула на самом, дне этих вспышек, и последнее, что Фиджи Стивенс видела, улетая в небеса, было юное, счастливое и растерянное лицо Ее Мужчины, бестолкового, как и все мужчины мира…

Тьма взрывается золотом, кровь в жилах мгновенно превращается в лаву, потолок распахивается прямо в небеса, и ангелы встречают вас радостными песнями, хотя, возможно, это просто стоны счастливой женщины, вместе с которой вы с облегчением ныряете в бездонные выси неведомых вселенных.

Вы свободны и всемогущи, в этот пронзительный миг вам открыты все тайны мира, истина ярким светом горит под стиснутыми веками, стынет на искусанных губах, трепещет последним отблеском на кончиках ресниц той, с кем вместе вы только что на мгновение обрели бессмертие, – и будущие болезни и неминуемая кончина в возрасте девяноста семи лет, в окружении безутешных внуков и правнуков, больше совершенно не пугают вас и пугать не могут, потому что бессмертного бога не напугать смертными проблемами…

Вы безумны, как Мартовский Заяц и Шляпник в одном лице, и ваш смех заставляет испуганно сжаться все черные дыры, а спирали галактик в смущении закручиваются в другую сторону. Вы безумны – и всесильны, ибо это безумие подарено вам богами.

И женщина у вас на груди блаженно вытянется, обнимет вас устало и властно, лениво коснется губами вашей груди – прямо напротив сердца – и скажет самые примитивные, банальные, старомодные и прекрасные слова в мире.

Я люблю тебя. Я – твоя.

Тьма отступит, превратившись в золотистый и теплый вечер. Окутает измученное тело ароматами цветов и пением птиц. Прогонит прочь ненужные мысли, сожаления о несбыточном, угрызения по сбывшемуся не вовремя, усталость и грусть.

И ты сытой тигрицей вытянешься поверх поверженного тобою господина своего и, жмурясь от удовольствия, выслушаешь слова, которые человечеству не надоедает слушать уже которую тысячу лет.

Я люблю тебя. Ты – моя…

Это был странный и безумный день. Фиджи и Морт не вылезали из постели до обеда, если не считать совместного похода в ванную, где Морт решительно занавесил объектив полотенцем, а потом они вместе устроили морской бой на ограниченном пространстве. В результате, мокрые и уставшие, они выкатились в гостиную и рухнули посреди ковра, и только тут Морт, смущаясь, как школьник, проблеял невразумительное:

– Фиджи… я… Ты… в общем… Я боюсь… не был ли я немного… Тебе… не больно?

Фиджи запрокинула белокурую головку и расхохоталась от души, а потом очень серьезно посмотрела на Морта.

– Да, мой друг, да. Все именно так, как ты и подозреваешь. Ты, взрослый и циничный распутник, лишил меня, непорочную блондинку, невинности. И за последние три часа повторил это пять раз.

– Фиджи… я… ух!

– Да, ты – ух, хотя и немного в другом смысле. Я, например, вряд ли смогу стоять на ногах без посторонней помощи. Морт, поменяй выражение лица, а? Сейчас ты напоминаешь средневекового блаженного в момент божественного откровения.

– И я все эти годы считал тебя…

– Растленной блондинкой с порочными наклонностями? Ты был прав. Если бы ты прочел хоть одну мою колонку в «Гламуре»…

– Я был уверен, что ты тогда в саду собиралась меня соблазнить…

– Строго говоря, я собиралась позволить тебе соблазнить меня, только я тогда еще не знала, что это так называется. Я лично называла это любовью.

– Фиджи…

– Да, босс?

– Я люблю тебя.

– Повтори еще разочек…

– Я люблю тебя. Я хочу с тобой жить…

– Ты хочешь со мной что делать? Дружить?

– Прекрати хихикать, я серьезные вещи говорю.

– Морт, если я не буду хихикать и болтать без умолку, то я лопну от счастья. Я сейчас сама себе напоминаю воздушный шарик с гелием – отпустишь меня, и я взлечу.

– Фиджи… Ты выйдешь за меня замуж?

– Ой. Это как-то неожиданно…

– Ах ты, белокурая…

И все повторилось сначала, только на этот раз неторопливо и нежно, размеренно и обстоятельно, но это отнюдь не помешало Морту Вулфу убедиться в том, что рядом с ним в данный момент находится его будущая жена и мать его детей, а Фиджи Стивенс – в том, что книги, описывающие любовь и секс, в большинстве своем не врут: это действительно очень здорово…

Франко повернулся к вошедшей Элис и не без ехидства заметил:

– Ты опять промахнулась, мой генерал. Этот парень простил свою блонду, и сейчас они гуляют по саду, беспрестанно целуясь. Аж тошнит.

Элис вовсе не выглядела разочарованной, напротив, она улыбалась.

– Отлично. Мистер Фейхи будет очень доволен. Снимай с них прослушку. Теперь остается только ждать…

Разгулявшийся Морт отправился на массаж вместо Фиджи, а она, собираясь в спа, забежала на минуточку в кабинет, чтобы записать пару впечатлений…

Через минуту она с пылающими щеками и тихими стонами и проклятиями читала продолжение своих литературных опусов. История партнера Рейчел заставила ее нахмуриться, а вот отрывок о переживаниях Черного Волка – развеселил. Фиджи решительно придвинула кресло к столу и ударила по клавишам…

«…Лишь ее видел он в своих горячечных снах, и лишь ее имя шептал, сжимая в беспамятстве напудренные плечи портовых шлюх Тортуги и Бильбао: Аннабел Ли, любовь моя…

В этот момент из-за окна до Черного Волка донесся какой-то слабый звук. Вне себя от ужаса он бросился туда, высунулся, едва не вывалившись наружу, и увидел ужасающую и прекрасную картину: Аннабел Ли висела над страшной бездной, из последних сил цепляясь за выступ в стене замка. Красавец-пират почувствовал, как кровь стынет в его жилах. Он умоляюще простер руки к своей невольной жертве и воскликнул громовым голосом, в котором ныне звучали лишь боль и раскаяние:

– О, Аннабел Ли, любовь моя! Прости мне мои дерзкие и безумные слова, прости и позволь мне спасти тебя.

– Слишком поздно, Морт! Я уже не чувствую своих рук. Прощай! Живи и помни о той, которая до могилы сберегла свою чистоту, хранимую для единственного человека, которого она любила, – для тебя, Морт. Я прощаю тебя. Прости и ты…

С этими словами несчастная девушка прикрыла глаза, пальцы ее разжались, и Аннабел Ли полетела вниз.

Морт Черный Волк с диким криком рванулся вперёд – и успел схватить Аннабел Ли за подол. Ткань рвалась с глухим треском, но железные руки Морта уже вытянули бесчувственную девушку на безопасный подоконник, и через мгновение обезумевший Морт уже покрывал горячими поцелуями бледное и прекрасное личико своей единственной любви.

– Аннабел Ли, о Аннабел Ли! Не умирай! Позволь мне вымолить прощение у твоих ног…

– Лучше в моей постели, любимый…

Не веря своим ушам, Морт поднял голову и увидел, что на бледных щеках Аннабел Ли расцветают розы румянца. Девушка открыла свои голубые, как небо, очи и со счастливым вздохом обвила руками мускулистую шею возлюбленного…»

Фиджи перестала взволнованно сопеть, высовывать язык и подвывать в такт повествованию. Перечитала написанное и удовлетворенно улыбнулась. Что ж, это вполне себе ничего. Возможно, не Шекспир, но зато жизненно и правдиво. А что до распутной Рейчел и растленного Джейка… С ними мы быстро разберемся.

Она решительно перелистнула файл назад и быстро забарабанила по клавишам…

«…Проснувшись утром, Джейк с вялым отвращением посмотрел на дремлющую рядом женщину. Макияж стерся с ее помятого лица, и Джейк внезапно ощутил приступ тошноты.

Он вскочил и начал судорожно натягивать прозрачные панталоны. К черту! Он больше ни секунды не останется в этом гнезде порока и разврата! Он вернется в Техас и начнет новую жизнь, простую и честную. Постепенно воспоминания обо всех этих глупых и развратных бабах выветрятся из его памяти, и, возможно, однажды он встретит хорошую, добрую девушку, которая полюбит его и согласится выйти за него замуж…

Джейк торопливо выбежал за дверь и со всех ног припустил по коридору. Впереди его ждала свобода».

Пребывая в полном восторге от плодотворно проведенного дня, Фиджи отправилась в спа-салон, даже не удосужившись выключить компьютер.