Текст книги "Отважная защитница"

Автор книги: Сандра Мадден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Это дом Чарли, – широко улыбнулся Хейл. – У нас с ним в некотором роде сделка, Я играю в его салуне, когда бываю здесь, а взамен он разрешает мне останавливаться в этом доме.

– Неплохая сделка, – одобрила Элизабет и занялась обычным осмотром нового помещения.

Салун Чарли располагался поблизости, и его нельзя было назвать тем местом, которое жаждут увидеть туристы. Но похоже, и здесь Хейл Бриджес пользовался не меньшей популярностью, чем на сценах знаменитых концертных залов. Весть о том, что сегодня выступает его группа, собрала в салуне такую толпу, что яблоку негде было упасть. К девяти вечера в зал набилось столько народу, что Элизабет пришла в ужас.

– Хейл, ты не можешь здесь выступать! – обеспокоенно прошептала она. – Я не смогу обеспечить твою безопасность! Да и эта сцена…

– Эй, дорогая, позволь-ка мне кое-что тебе объяснить. Шесть лет назад, когда еще никто и не слышал о певце Хейле Бриджесе, Чарли позволил мне выступать в своем салуне. Здесь всем понравилась моя музыка! Да Чарли просто не дал мне умереть с голоду! – В его голосе промелькнуло сожаление о веселых былых днях. – Тогда мне еще не платили бешеных гонораров за выступления, да и вообще ничего не платили, но здешние ребята знают мою музыку, начиная с самой первой записи!

– Я все понимаю, но…

– Никаких «но»! Мы же договорились, Лиз, помнишь? – Его глаза сверкнули холодным металлическим блеском. – Ты меня сопровождаешь, а не мешаешь мне, понятно?

– Я ни о чем таком не договаривалась!

Хейл пожал плечами:

– Леди, вы, наверное, просто забыли. – Он отступил на шаг в глубь зала. – Хорошо, видишь там, слева от сцены, свободное местечко? Пробирайся туда, тебе будет хорошо видно всех моих поклонниц, которые захотят подойти к сцене. – Хейл улыбнулся с легкой издевкой. – Я не намерен с тобой ссориться, Лиз. Хочу, чтобы ты была довольна.

– Тогда давай сейчас же уйдем отсюда, Хейл!

– Мы уйдем тогда, когда я скажу.

Он поднялся на сцену. Толпа сначала замерла, а потом зааплодировала. Элизабет не находила себе места от волнения. Она пыталась разглядеть в беснующейся толпе ковбоев и яппи знакомые с прошлых выступлений лица, но безуспешно. Несколько раз она ловила на себе насмешливый взгляд Хейла, и ее сердце начинало биться еще быстрее.

Во время перерыва Хейл подошел к ней. Она вздрогнула, когда он положил ей руку на плечо и предложил:

– Потанцуем? Любишь тустеп?

– Я… не умею, – покачала головой Элизабет.

– Что, у вас в Лос-Анджелесе не танцуют тустеп? Дикие люди! – Он одарил ее взглядом, в котором смешались насмешка и ободрение. – Ничего, Лиз, я тебя научу!

– Нет, я не смогу одновременно танцевать и наблюдать за толпой, – возразила она.

– Да здесь все мои друзья, Лиз. Нечего беспокоиться. Его рука легла ей на талию, и он повел ее танцевать.

Дрожь пробежала по телу девушки, когда Хейл прикоснулся к ней. Он улыбался. Быстрая музыка сменилась мелодией медленного танца.

– Этот танец называется «Безумие», дорогая, – сказал он, крепче прижимая к себе Элизабет.

– Хейл… – начала было протестовать Элизабет, но что-то внутри ее подавило эти протесты.

Здесь, в сердце толпы, в объятиях Хейла, она точно была в безопасности. Все взгляды прикованы к этому человеку. Максимум, на что он способен, так это обнять ее. Но и этого было более чем достаточно.

– Я научу тебя тустепу как-нибудь в другой раз, – прошептал Хейл. Его теплое дыхание ласкало девушку. – Я знаю, тебе хорошо в моих объятиях. Мне кажется, будто так было всегда.

– Это… ведь просто танец, правда? – Она заставила свое разнежившееся тело напрячься.

Хейл нежно провел рукой по се спине. От такой ласки ее тело погрузилось в сладкую истому, но разум еще пытался сопротивляться.

– Хва-тит…

– Я хочу, чтобы ты была моей, – прошептал ей на ушко Хейл. – И придет день, когда ты тоже этого захочешь.

К своему ужасу и, казалось бы, вопреки желанию, Элизабет почувствовала, что сама прижимается к мускулистому телу этого донжуана.

– О, прошу прощения, сэр, мистер Бриджес, сэр! Не могли бы вы дать автограф для моего сыночка, сэр? – Сладкое падение Элизабет прервал срывающийся от волнения голос женщины, протягивающей Хейлу листок бумаги для автографа. Элизабет моментально высвободилась из объятий красавца. Как же она будет защищать его, если сама не в силах от него защититься!

Они ушли из салуна в начале третьего ночи. Элизабет направилась к припаркованному возле дома автобусу, но Хейл остановил ее:

– Кажется, закончилось горючее. Иди в дом, а я схожу поищу заправку. Помнится, мы проезжали тут одну.

– Но почему это обязательно надо делать сейчас?

– Плохая примета – оставлять машину на ночь с пустым баком. Клянусь, я вернусь через пару минут. Ну пожалуйста, мамочка!

Элизабет с трудом сдержала раздражение:

– Иди куда хочешь.

– Не волнуйся, я вернусь еще до того, как ты успеешь натянуть пижаму! – крикнул ей вдогонку Хейл. – Если, конечно, ты вообще ее носишь.

– Убирайся!

Она слышала удаляющийся смех Хейла, поднимаясь по лестнице. Внезапно она замерла и затаила дыхание, ей показалось, что она уловила шорох шин только что отъехавшей машины. А ведь это мог быть преследователь, он может напасть на Хейла, пока тот будет бродить по ночным улицам городка.

Крепко держась за перила, Элизабет поднялась в отведенную ей комнату. С третьей попытки она попала ключом в замочную скважину и открыла дверь.

Темно было хоть глаз выколи. Она поморгала, пытаясь привыкнуть к темноте, и стала нащупывать на стене выключатель. И тут послышался странный звук. Ей показалось, что звук доносится со стороны веранды. Девушка прислушивалась, но звук больше не повторялся. Было тихо и темно. «Наверное, показалось», – подумала Элизабет.

Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Если в доме таится опасность, она должна ее почувствовать. Внезапно ее с такой силой ударили в живот, что она согнулась пополам и упала на пол. Превозмогая боль, Элизабет подняла голову и успела заметить смутный силуэт, проскользнувший мимо нее за дверь. Собравшись с силами, она заставила себя подняться и, едва дыша, то ли сбежала, то ли скатилась по лестнице, пытаясь нагнать преступника.

Внизу Элизабет на минуту остановилась, чтобы оглядеться. Кругом царила абсолютная тьма: на дороге не было освещения, пляж пустынен, а океан темнел едва колышущимся черным пятном.

В отчаянии Элизабет побежала вдоль берега. Она бежала, пока ноги не отказались ее слушаться, и, обессиленная, упала. Только почувствовав песок на ладонях, Элизабет пришла в себя. Она поняла, что эта погоня похожа на поиски черной кошки в темной комнате, и медленно побрела обратно.

Они с Хейлом подошли к дому практически одновременно.

– Эй, почему ты еще не в постели? – воскликнул Хейл.

– В доме побывал преступник.

– Да ты что?!

– Преступник или преступница. Неизвестный пробрался в дом.

Хейл подбежал к ней и взял девушку за руку.

– Ты ранена?

– Да нет, пустяки. Она – а скорее всего это была именно женщина – ударила меня в живот, и я упала. Ударилась затылком. Я сама виновата: расслабилась, не была готова защищаться.

– Ох, не надо было оставлять тебя одну в доме ночью! Но я думаю, что это был обычный воришка. Потом посмотрим, наверняка что-то пропало.

Осмотр дома подтвердил ее опасения – это был не обычный вор. Как она и предполагала, из дома ничего не пропало. Элизабет и не сомневалась, что на нее напала та самая женщина, которая пишет Хейлу записки с объяснениями в любви и угрозами. Теперь-то уж Хейл просто вынужден будет поверить, что угрозы – это не пустые слова.

– Она просто застала меня врасплох. Все произошло так быстро, что я даже не сумела разглядеть ее лица! – корила себя Элизабет. – Я допустила серьезную промашку, Хейл, обещаю, что такого больше не повторится.

– Главное, что с тобой все в порядке!

– Она становится агрессивной, Хейл! Надо быть предельно осторожными!

Хейл улыбнулся:

– Как скажешь.

– Мы больше не можем здесь оставаться, это небезопасно.

Он успокаивающе кивнул:

– Да уж, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Она бросила на него вопросительный взгляд.

– Ну, мне же телохранитель нужен живым и здоровым, верно? Иначе кто же будет меня защищать, если обидчица решит вернуться. Кстати, думаешь, она может опять напасть этой ночью?

– Не исключено.

– Ну тогда у нас просто нет другого выбора.

– Какого это «другого»?

Улыбка Хейла заставила Элизабет вмиг забыть обо всем только что пережитом.

– Думаю, что для полного обеспечения моей безопасности тебе придется спать в моей комнате.

– Господи, Хейл!..

– Нет?

– Никогда!

– Никогда-никогда? – насмешливо переспросил Хейл. – А как же истина: «Никогда не говори никогда»?

– Никогда! – прошептала Элизабет.

Загадочные искорки мерцали в его прекрасных глазах, заставляя сердце Элизабет замирать от восторга.

– Ну что ж, может быть, не сегодня. – В голосе Хейла отчетливо проступила хрипотца, выдававшая его чувства, его желания. – Но наша ночь однажды наступит.

Элизабет уже не могла с определенностью сказать, что ее больше пугало: недавнее происшествие или эти слова Хейла Бриджеса.

Глава 4

Элизабет удалось уговорить Лео Джексона сменить намеченный по плану турне отель в Хьюстоне на другой. Номера в новом отеле стоили на порядок дороже, но на карту была поставлена жизнь артиста.

Хейл два часа кряду возмущался, что им приходится жить в такой дорогой гостинице, хотя с его гонорарами и «платиновыми» компакт-дисками он мог позволить себе не думать о таких мелочах. Элизабет пыталась убедить его, что жизнь стоит гораздо дороже, чем несколько долларов в день, на которые выросла цена за проживание. Про себя она добавила к списку его недостатков еще один: «Скряга!»

Все утро она праздновала победу: служба безопасности в этом отеле была гораздо надежнее, так что теперь можно хотя бы не волноваться, что кто-нибудь сумеет пробраться в номер. Но радовалась она недолго – очень скоро Хейл собрался покинуть гостиницу.

– Нет, нет и нет! – возмутилась Элизабет. – Ты никуда не пойдешь!

– Эй, не надо строить из себя мою мамочку! – воскликнул Хейл.

– Ты согласился, что тебе нужен телохранитель. А теперь снова ведешь себя так же безответственно, как и раньше!

Хейл закусил губу.

– В общем, так: ты либо идешь со мной, либо остаешься. Но я иду в любом случае, ясно?

– Хейл, неужели ты не понимаешь, что эта женщина довольно хорошо тебя знает? Иначе откуда бы у нее была информация о том, что мы остановимся в Галвестоне? Откуда у нее адрес дома Чарли? Она знает тебя! Пожалуйста, останься в номере! Не выходи без лишней необходимости!

– Домашний арест? Еще чего! – Хейл двинулся к двери.

– Не говори глупостей, при чем здесь домашний арест? Что плохого в элементарных мерах предосторожности?

– Да все газеты писали, что я остановлюсь в Галвестоне, Лиз! – закричал Хейл. – Хватит сходить с ума! Я ухожу, мне пора! – Хейл громко хлопнул дверью.

Да что ж это такое?! Элизабет трясло от возмущения. Все, что ей сейчас было нужно, так это пара часов медитации, чтобы привести мысли и чувства в порядок, но необходимо было остановить этого самонадеянного безумца, и она бросилась вслед за Хейлом.

В роскошном лимузине, который подали к подъезду Хейл и Элизабет сели как можно дальше друг от друга. Элизабет не имела ни малейшего представления, куда они едут и зачем.

Лимузин въехал на территорию больничного комплекса и остановился в ряду машин «скорой помощи».

– Зачем мы здесь, Хейл? – спросила Элизабет.

– Сама увидишь.

Вывеска на дверях гласила: «Центральная детская больница штата Техас». У входа их ждали Лео и стайка взволнованно щебечущих медсестер.

Не меньше четырех часов Хейл и Элизабет ходили по больнице, заглядывая во все палаты, где певца восторженно встречали ребятишки. Кое-где Хейл пел, кое-где раздавал автографы или просто ободряюще улыбался и разговаривал с больными детьми. Все это время Элизабет не могла прийти в себя от удивления: да что же представлял собой Хейл на самом деле?

Разве она не успела довольно хорошо его изучить? Вроде бы успела, но нынешние события никак не вписывались в сложившуюся в ее голове картину. Она бы еще поняла, если бы каждый его шаг в больнице сопровождали журналисты с фото– и телекамерами. Тогда бы это была явная работа на имидж. Но в больницу они приехали втроем: Хейл, Лео и Элизабет.

Хейл легко находил общий язык с детьми. Оказалось, что он с блеском исполняет и смешные детские песенки. Он был совершенно искренен, никакой игры на публику! В конце даже Элизабет спела с ним за компанию: Хейл был таким добрым и искренним, что она просто не смогла удержаться!

Глаза Хейла сияли, казалось, он готов подарить искорку счастья каждому больному ребенку! Элизабет поняла, что недооценивала этого человека.

– Хейл, ты сегодня сделал действительно доброе дело для детей! – сказала она, когда лимузин повез их обратно в гостиницу.

– Не такое уж доброе, – ответил он, вытянувшись на широком сиденье и прикрыв глаза. – Добрым бы оно было, если бы я смог вылечить рак Джесси или помочь Майку снова ходить.

Элизабет поразила его реакция. Но еще больше она удивилась, когда Хейл продолжил:

– Надеюсь, ты сохранишь это в тайне. Не хочу, чтобы сюда нахлынули газетчики!

Элизабет изучающе взглянула на Хейла. Он по-прежнему сидел с закрытыми глазами, и лицо его выглядело уставшим, но даже сейчас его окружала удивительная аура.

– Зачем тебе это, Хейл?

– Странный вопрос. Во-первых, мне нравится общаться с детьми, а во-вторых… есть у меня один старый должок. – Хейл приоткрыл глаза. – В общем, нельзя, чтобы больные дети чувствовали себя никому не нужными.

– А что за… должок?

– Мой брат тяжело болел. И несмотря на то что мы тогда были очень бедны, врачи не бросили его на произвол судьбы.

– А я и не знала, что у тебя есть брат.

– Он любит держаться в тени.

Элизабет улыбнулась: нелегко, наверное, быть братом звезды такой величины, как Хейл Бриджес.

– Ты хорошо ладишь с детьми, Хейл, – искренне сказала она. – А у тебя самого дети есть?

– Насколько мне известно, пока нет, – весело ответил он.

– Я просто подумала, что, может быть, ты был женат… раньше. Я же, в сущности, ничего о тебе не знаю. – Ей представилась хорошая возможность узнать о Хейле Бриджесе, что называется, из первых рук, и она собиралась ею воспользоваться. – Скажи, а когда ты занялся музыкой?

– Первая гитара у меня появилась в шесть лет. Отец решил, что безопаснее будет, если я буду сидеть и бренчать что-нибудь возле дома, чем шататься по улицам в поисках неприятностей.

– А где ты вырос?

Хейл усмехнулся, снял шляпу и положил ее рядом.

– Да прямо здесь, в Техасе. Слушай, завтра у меня интервью. Если хочешь узнать о моей важной персоне побольше, милости прошу.

– У тебя что, нет никаких секретов от журналистов?

– Лиззи, мои секреты всегда при мне. – Он вновь нахлобучил шляпу, сдвинув ее на глаза. – Но если ты имела в виду, честен ли я с ними, то могу ответить так: «Почти всегда». Нет смысла вешать им лапшу на уши, потому что в отместку они могут накопать про тебя такое, что у публики волосы дыбом встанут.

Элизабет поняла, что за внешним высокомерием и бесшабашностью этого человека таились и ум, и рассудительность, и надежность.

Возвращение в отель принесло Элизабет желанный покой. День прошел замечательно, Хейл оказался заботливым и чутким человеком, который беспокоится о больных детях и старается облегчить их страдания. Кроме того, неизвестная фанатка пока больше не заявляла о себе: никаких новых записок с угрозами Элизабет в номере не обнаружила.

После обеда Хейл и Джоуи работали над новой песней. Хейл с воодушевлением наигрывал что-то на пианино и напевал мелодию, как будто пробовал ее на вкус. Элизабет поймала себя на том, что пристально изучает этого красавца, и быстро отвела глаза, но сердце уже предательски затрепетало в груди.

Элизабет попыталась успокоиться, но тут Хейл поднял голову и встретился с ней взглядом.

Надо было признать, что Хейл ей нравится. Но контракт агентства однозначно запрещал любые отношения, кроме профессиональных. Десять тысяч долларов стоят того, чтобы держать чувства в узде, решила Элизабет.

Быстро закончив обед и попрощавшись с музыкантами, она ушла к себе в комнату и позвонила сестре в Лос-Анджелес,

– Школа тхеквондо, – ответила сестра строгим деловым голосом.

– Сьюзен, привет! Как там у вас дела?

– Элизабет? Как я рада! – Сьюзен тут же отбросила всякую официальность. – Здесь все замечательно! Представляешь, сегодня я записала к нам в школу трех новых учениц! Правда, здорово?

Сьюзен нельзя было назвать собранной и организованной. Так что Элизабет была поражена тем, какой энтузиазм сестра проявляет в отношении судьбы школы,

– Надеюсь, ты не прогуливаешь занятия, Сьюзен?

– Нет, что ты! У нас же сейчас каникулы! А как твои, дела с Хейлом Бриджесом?

– Он – одна большая проблема.

– Тебе он что, совсем-совсем не нравится?

– Нет! – Элизабет понизила голос до шепота. – Знаешь, он такой эгоистичный и высокомерный!

– Зато красавчик! – хихикнула Сьюзен. – Наверняка в нем есть что-то хорошее… где-нибудь в глубине души.

Элизабет собралась было рассказать сестре о визите в детскую больницу, но вспомнила, что дала слово молчать об этом.

– Ну, может быть, где-то очень глубоко.

– Какая жалость! На фотографиях в газетах он просто душка! Вот бы он пел мне под окном серенады, я бы за ним на край свет пошла! Пришли мне посылочку с Хейлом Бриджесом, а?

Почему-то насмешливый тон сестры вызвал у Элизабет раздражение. Но был один вопрос, на который ответить ей могла только Сьюзен. Вновь понизив голос почти до шепота, Элизабет спросила сестру:

– Послушай, появлялись о Хейле какие-то новые сплетни в газетах?

– Вроде нет. Слушай, мне пора идти, ученицы уже собрались. Ты не беспокойся, со школой все в порядке. У меня и на учебу время остается, честно! Я занимаюсь на специальных курсах, сегодня у меня занятия по планированию рабочего и личного времени!

– Надо же! Ты молодец, Сьюзен! Счастливо! – Элизабет вздохнула и повесила трубку. Все-таки с трудом верилось, что ее маленькая сестренка когда-нибудь научится что-то планировать в своей жизни. Неужели взрослеет?

Убедившись, что Хейл сегодня весь вечер будет работать с Джоуи над новой песней и Лео присмотрит, чтобы музыкант не покидал номер, Элизабет со спокойной душой отправилась спать.

Через пару часов она проснулась от внезапно нахлынувшего чувства голода. Она, конечно, ни за что в жизни не призналась бы в этом Хейлу, но здоровая пища частенько вынуждала ее ложиться полуголодной. Элизабет накинула шелковый голубой пеньюар и вышла из комнаты.

В столовой и гостиной было темно. Элизабет заметила, что корзинка с фруктами на кофейном столике, которую принесли в номер, до сих пор стояла нетронутой. Элизабет без колебаний направилась к столику и взяла из корзинки яблоко, но внезапно заметила чей-то силуэт возле окна. В темноте блеснул и тут же исчез красный огонек.

Элизабет испугалась, что преступник смог проникнуть в номер через балкон, может быть, он и сейчас прячется где-то за раздвижными дверями, ведущими на террасу пентхауса. Она осторожно приблизилась к балкону, и только теперь поняла, что это силуэт Хейла. Он был один, одетый все в те же джинсы и тенниску, и курил на балконе.

Элизабет приоткрыла дверь:

– Все в порядке, Хейл?

Хейл тут же затушил сигарету, он помнил, что Лиззи не любит курящих мужчин. А он сидел здесь, курил и думал о ней. Как влюбленный мальчишка, он представлял эту девушку яркой далекой звездой. Она была такой прекрасной, такой близкой – и такой недоступной! Так что Элизабет застала его врасплох.

– Да я просто любовался ночным небом. Хочешь присоединиться?

– Здесь холодновато. – В голосе Элизабет прозвучало сомнение.

Он взглянул на нее. Девушка по-прежнему стояла в дверях, слегка поеживаясь от ночной прохлады. Сейчас она показалась Хейлу особенно прекрасной. Лунный свет делал ее еще более загадочной и неприступной. Светлые волосы свободно падали с плеч, тонкий голубой пеньюар облегал стройную фигуру. О, как ему хотелось обнимать и ласкать каждый изгиб ее прелестного тела!

– Какая чудесная ночь! – сказала она, делая шаг по направлению к Хейлу. – Наверное, и вправду в техасском небе самые большие звезды во всей Америке!

– Так наслаждайся! У себя в Лос-Анджелесе вы ни одной звезды не разглядите сквозь дым и чад.

Элизабет приблизилась, и Хейлу вновь вскружил голову нежный аромат сирени. Он постарался сосредоточиться на созерцании огней города и звездах, но как же ему хотелось, чтобы эта девушка всегда была рядом с ним! Боясь обидеть ее неосторожным словом или даже жестом, он аккуратно положил ногу на ногу и откинулся в кресле.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но смог не всегда скрывает звезды, так что даже в Лос-Анджелесе мы не лишены подобных красот… В какой-то степени, – сказала Элизабет, присаживаясь на стул, любезно пододвинутый Хейлом.

– Ты так всю жизнь и провела в Калифорнии? – Хейл начал непринужденный разговор, чтобы девушка хоть немного расслабилась.

– Да. А ты всегда жил в Техасе?

– Ага. Нет лучшего места на земле.

– А где ты еще бывал?

– Да где только не бывал! У меня турне по всему миру. Но я уезжаю только для того, чтобы однажды вернуться домой.

– И где же твой дом?

– На западе штата. Там у меня ранчо «Трэйлз энд». Тебе бы там понравилось, Лиззи. Представь, оседлал лошадку – и скачешь себе сколько захочешь. Ранчо огромное: больше тысячи акров земли.

Элизабет удивленно спросила:

– Ты разводишь лошадей?

– Лошадей и еще кое-какой домашний скот. – Хейл был доволен, что ему, кажется, впервые удалось удивить эту невозмутимую красавицу. – Я всегда мечтал о большом ранчо.

– А кто же управляет им, когда ты в отъезде?

– Мой брат. И еще отец, для него это очень важно.

– Должно быть, родители очень гордятся тобой!

Хейл пожал плечами:

– Моя мать умерла от рака шесть лет назад. Отец считал, что музыкой много не заработаешь – в этом он убедился на собственном опыте. Так что он всерьез убеждал меня, что надо идти учиться в колледж на инженера. Говорил, что только так я смогу добиться успеха в жизни.

– Но вряд ли бы ты добился большего успеха, чем теперь. – Элизабет почему-то решила выступить в защиту профессии музыканта и Хейла в частности.

– Ну, это зависит от того, что понимать под успехом. Например, у меня нет приличного образования. В гонке за популярностью мне просто было не до этого. – Хейл помолчал и продолжил: – Думаю, отец прав, что советовал мне идти в колледж. Когда-нибудь я обязательно получу диплом! – закончил он.

– Ты это серьезно?

– Слава не вечна. Наступит время, когда люди перестанут покупать мои диски и билеты на концерты. И я заранее готовлю себя к этому дню. Музыка для меня значит очень много, но не все.

– А что же еще? У тебя есть слава, успех и…

– …и однажды я все это потеряю.

– Не обязательно.

Хейл улыбнулся и взглянул в прекрасные глаза своей защитницы, глаза цвета летнего неба. Интересно, что она на самом деле о нем думает?

– Как мне нравятся твои волосы! В лунном свете они похожи на золото. Ты такая красивая, Лиз! Слишком красивая, чтобы быть чьим-то телохранителем.

Элизабет натянуто улыбнулась в ответ и тут же поднялась.

– Я… мне… пора… – Казалось, она внезапно забыла все на свете слова, но потом закончила свою путаную фразу очень выспренно: – Мне пора вернуться к моим прекрасным сновидениям.

Хейл тоже поднялся со стула, приготовившись помешать ее внезапному отступлению:

– Скажи: мне кажется или мой телохранитель действительно меня боится?

– Я… не знаю. Хотя нет! Ты, конечно же, ошибаешься, я не боюсь.

– А я не верю. Кажется, ты панически боишься, что я могу прикоснуться к тебе или… поцеловать?

– С твоей стороны это было бы очень непрофессионально, но я не боюсь поцелуев.

– Тогда, может быть, ты боишься того, что можешь почувствовать?

– До чего же ты самовлюбленный тип! Думаешь, я упаду в обморок, стоит тебе прикоснуться к моим губам?

– Держу пари.

– Глупости! – Элизабет резко повернулась к двери.

Хейл стоял совсем рядом. Он обнял ее за талию в тот момент, когда Элизабет уже взялась за дверную ручку.

– Один поцелуй! – шепнул он ей на ушко. – Чем ты рискуешь?..

– А это уже сексуальное домогательство!

Он усмехнулся:

– Это просто способ проверить, кто из нас прав. Хочешь пари на деньги? Сколько?

– Не нужны мне твои деньги! – огрызнулась она.

– А я и не сказал, что просто так их тебе отдам. Ты же можешь и проиграть! Вдруг почувствуешь нечто особенное?

– Ошибаешься.

– Что бы ты ни почувствовала, я буду первым, кто об этом узнает.

– Ну, учитывая твой богатый опыт… общения с женщинами, я этому не удивлюсь.

– И если я окажусь прав, то устроим настоящее свидание: ужин и танцы. А если ты, то я дам тебе пять тысяч долларов.

– Свидание может послужить причиной расторжения контракта со стороны агентства.

– А мы никому не скажем, что это свидание. Ну так что? При любом раскладе ты ничего не теряешь.

– Если я соглашусь на это… пари, ты оставишь меня в покое? – Казалось, она заглянула ему в самую душу, ожидая правдивого ответа на этот важный для нее вопрос. – Согласишься с тем, что я только телохранитель и не более того?

Хейл ухмыльнулся и поднял правую руку:

– Да поможет мне Бог!

– Тогда давай покончим с этими глупостями, чтобы у тебя не осталось ни малейших сомнений на мой счет. – Она подняла подбородок и приблизила лицо к Хейлу. Девушка зажмурилась, а тело ее напряглось в мучительном ожидании.

Хейл осторожно взял ее лицо в руки, упиваясь каждой секундой созерцания. В лунном свете она походила на хрупкую фарфоровую статуэтку. Хейлу казалось, что от нее исходит божественное свечение.

Медленно и осторожно он коснулся ее губ, которые так манили его с первой встречи в концертном зале Сан-Антонио. Сладкая истома разлилась по его телу, и их губы слились в поцелуе.

В порыве страсти он сжал ее в объятиях и вдруг почувствовал, что руки Элизабет призывно обвились вокруг его шеи. Ободренный успехом, Хейл вдохнул в поцелуй новую жизнь, его горячий язык трепетно раздвинул дрожащие губы девушки.

От Хейла не могло скрыться, что Элизабет испытывает возбуждение. И эта мысль вызвала в его душе целый ураган новых эмоций. Никогда в жизни он не желал ни одну женщину так страстно, как Элизабет. Огонь желания пожирал его душу, сердце стучало как бешеное. О, она должна ему покориться! Он сделает все, чтобы добиться этой женщины!

Но что это? Хейл почувствовал, что она пытается высвободиться из его объятий. Сначала легко, едва заметно, потом сильнее и увереннее отталкивая его от себя. В изумлении он отпустил ее.

Элизабет опустила глаза. Было заметно, что она из последних сил пытается восстановить внутреннее равновесие. Элизабет считает его донжуаном, как же убедить ее, что он не испытывал подобного ни с одной женщиной на земле? Надо же, такую бурю чувств вызвал в нем один поцелуй!

Тем временем Элизабет удалось перевести дух. Теперь она выглядела совершенно спокойной и собранной.

– Ты победил, – тихо призналась она. – Видимо, сказался богатый опыт донжуана. Я действительно почувствовала что-то особенное. – Ее глаза затуманились.

Он отмахнулся и воскликнул:

– Лиззи…

Но девушка уже гордо вздернула подбородок, расправила плечи и повернулась с явным намерением уйти.

– Лиз, подожди!

– Спокойной ночи.

Она ушла, ни разу не обернувшись, оставив Хейла в полнейшей растерянности.

Она думала о поцелуе. Вероятно, для Хейла это было всего лишь игрой, а ее этот поцелуй потряс до глубины души. Хейл и представить себе не мог, какие чувства пробудил он в Элизабет.

По пути в свою комнату Элизабет вновь увидела корзинку с фруктами и вспомнила, что с постели ее поднял голод. Она взяла из корзинки большое красное яблоко и тут же заметила записку, приколотую к корзинке: «Отравленное яблоко – для женщины».