355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сандра Лессманн » Королевский судья » Текст книги (страница 26)
Королевский судья
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 01:03

Текст книги "Королевский судья"


Автор книги: Сандра Лессманн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

– Не волнуйтесь, я все сделаю, – заверил его магистрат, передавая кувшин и кружку. – Я пошлю вам новую сиделку, надежную, которой можно доверять и которая не будет вымогать у вас деньги. Если вам еще что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, дайте мне знать.

– Большое спасибо за все; сэр! Я никогда этого не забуду, – сердечно сказал Иеремия.

Когда Годфри ушел, иезуит налил в кружку вина и поднес к губам Аморе. Она открыла глаза и слабо улыбнулась.

Глава сорок девятая

Город как будто вымер. Проезжая через ворота Олдерсгейт, Ален был настолько потрясен, что придержал лошадь. На улицах практически не осталось ни души. Почти все окна были заколочены, на дверях то и дело виднелись поблекшие красные кресты. Молча Ален обернулся к своему тоже остановившемуся спутнику. Прежде чем продолжить путь по Сент-Мартин-лейн, они обменялись печальными взглядами. Повсюду из-под камней мостовой пробивалась свежая трава, которую не приминали ни людские ноги, ни лошадиные копыта. Тишина стояла пугающая. Не звонили колокола по умершим, которых уже никто не считал. Везде возвратившиеся путники замечали страшные знаки великой смерти – высокие холмы на церковных папертях, уже не вмещавшие огромного количества тел.

По мере приближения к Патерностер-роу Ален все больше мрачнел, а увидев красный крест на своей собственной двери, почувствовал тупую боль в груди, как будто его кто-то ударил. Торопливо соскользнув с седла, он попытался открыть дверь, но она оказалась заперта. В отчаянии он колотил кулаком о доски:

– Иеремия! Иеремия! Мистрис Брустер! Джон! Ответьте же!

Но все было тихо. Задыхаясь, Ален отступил назад и посмотрел на окна. Ставни были закрыты изнутри.

– Сэр, – настойчиво сказал его спутник, – поедемте в дом Хартфорда. Там наверняка знают, что с ними сталось.

Ален растерянно посмотрел на него. Это был один из слуг леди Сент-Клер, верно служивший ему все это время. Конечно, он был прав. Скорее всего леди оставила в доме нескольких слуг для охраны. Может быть, им что-нибудь известно.

– Да, Уильям, это лучше всего, – согласился Ален и сел на лошадь.

За воротами Ладгейт они свернули на Флит-стрит. Каждый второй дом был помечен крестом. Иногда у дверей стоял сторож, но большинство домов опустело. Стояла середина октября, Ален был поражен, как живой город его воспоминаний за несколько месяцев превратился в город призраков. У поворота на Стрэнд всадников окружили оборванцы, их глаза горели от голода. Ален бросил им остатки снеди, и когда нищие набросились на них, они погнали лошадей галопом и остановились, только въехав во двор дома Хартфорда. К их удивлению, навстречу вышел грум.

Лакей открыл им дверь, Когда Ален назвал свое имя, он кивнул и попросил следовать за ним. Перед комнатой на втором этаже, откуда доносилась музыка, слуга остановился, поскребся в дверь и вошел.

– Мастер Риджуэй, миледи.

Аморе оборвала пьесу, которую исполняла на клавикордах, и радостно обернулась к нему.

– Как хорошо, что вы снова здесь! Мы уже беспокоились.

– Вы остались в Лондоне? Я думал, вы в королевской свите, – удивился Ален.

– Вы ведь знаете, как она упряма, мой добрый друг. Она не хотела ехать без меня, – раздался из дальнего угла комнаты голос Иеремии.

Он сидел на стуле возле окна со стаканом вина в руках.

– Пресвятая Дева Мария! – с облегчением воскликнул Ален. – Увидев крест на двери, я решил, что вы умерли.

– Я был недалек от смерти. Жизнью я обязан леди Сент-Клер. Поверьте мне, Ален, за последние недели я многому научился. Никто не имеет права легкомысленно подвергать себя опасности, причиняя боль своим близким. Это для меня серьезный урок.

– Так вы заболели чумой и выжили?

– Да, я долго от нее оправлялся. Констебль запер нас на сорок дней. После этого мы переселились сюда. Должен признаться, мне вас не хватало; с другой стороны, я радовался, что вы вне опасности.

– И именно поэтому вы сыграли со мной злую шутку, не правда ли? Но я не держу на вас зла, поскольку сам бы скорее всего поступил точно так же. Когда я прибыл в ваше имение и передал запечатанное письмо вашему брату, начали происходить странные вещи. Вдруг, как по мановению чьей-то руки, на семью посыпались несчастья: сначала заболел один; затем с другим произошел несчастный случай; потом вырвало сына хозяина, у дочери появилась сыпь; отелилась корова; упал каменщик… Как будто кто-то наслал на них порчу. Я просто не мог уехать – они бы без меня пропали. Прошло много недель, прежде чем я догадался, что все это придумали вы, чтобы удержать меня подальше от Лондона. Когда я наконец вырвался в Уэльс навести для вас справки, то, к своей досаде, узнал, что там уже побывал посыльный судьи Трелонея. Так что я съездил туда совершенно зря.

Иеремия весело улыбнулся своей выдумке:

– Зато там вы находились в безопасности. Это Гвинет толкнула вас под коляску. Она же пыталась убить судью Трелонея. Она была матерью Джеффри Эдвардса.

– Была?

– Да, на прошлой неделе в Оксфорде, куда на время чумы перенесли судебные заседания, ее судили и казнили. Председательствовал сэр Орландо, он подробно написал мне обо всем.

Алена потрясло это известие.

– Как она могла? Она собиралась хладнокровно убить меня после того, как мы…

– Забудьте ее, Ален. Есть более важные вещи. Мне очень жаль, но ваш дом пришел в ужасное состояние. Сейчас жить в нем нельзя. Комнаты придется прокуривать самое меньшее неделю, все нужно будет отдраить уксусом. Нам придется сжечь одежду и белье.

– А что с остальными?

– Мистрис Брустер умерла. Джон, Тим и Сьюзан сбежали. Вам придется искать новых помощников.

Алену было нелегко переварить свалившиеся на него новости. Наконец Аморе посадила его на стул и заботливо сказала:

– После долгого путешествия вы наверняка голодны. Я велю накрыть стол. Вам это не повредит.

Ален ответил ей благодарным взглядом и кивнул.

– Вы что-нибудь слышали о Бреандане? – вдруг спросил он.

– Нет, к сожалению, нет, – печально ответила она. – Он обещал писать мне, но из-за чумы почтовое сообщение между Англией и Францией прервано. Мне придется потерпеть еще какое-то время, пока я увижу его.

Ален улыбнулся, заметив в ее черных глазах тоску. «Что такое несколько месяцев, если это любовь?» – мечтательно думал он, чувствуя приятную расслабленность. Он был рад видеть своих друзей живыми и здоровыми. Все остальное уже не важно. Эпидемия скоро закончится, и в измученном городе проснется новая жизнь.

Послесловие автора

История католиков в Англии известна не очень широко, хотя она крайне интересна. Большинство читателей наслышаны о том, как инквизиция преследовала инакомыслящих в Испании или Франции. Читатель, возможно, не так хорошо знакомый с английской историей, вероятно, будет удивлен, узнав, что в Англии тоже существовала дискриминация по религиозным мотивам. Страдали при этом крайние протестанты – пуритане и квакеры – и католики. Еще при Елизавете I были приняты законы, призванные искоренить католицизм, или, как говорили, папизм. Со временем они все более ужесточались. Католики считались потенциальными предателями, так как подчинялись папе, полновластному правителю далекой страны. Защитники католической веры неустанно подчеркивали, что их верность папе распространяется только на религию и что, если он вторгнется в Англию как светский владыка, католики будут сражаться с ним на стороне английского короля. Однако страх, что маленький протестантский остров может подвергнуться нападению католических держав континента (Испании и позже, при Людовике XIV, Франции), был слишком велик, не оставляя места религиозной терпимости. Антикатолицизм превратился в Англии из политической конъюнктуры в традицию. Преследовалось любое проявление приверженности к католицизму – посещение богослужения, обладание предметами религиозного культа, например, четками, распятием. Закон предусматривал и тюремное заключение, но в первую очередь – высокие денежные штрафы и конфискацию имущества. Скоро целью стало не искоренение католицизма, а финансовая эксплуатация меньшинства, к которому, несмотря ни на что, принадлежал целый ряд знатных зажиточных семейств. Многие католики, разоренные огромными денежными штрафами, отказались от своей веры, другие продолжали втайне исповедовать папизм, исполняя, однако, то, чего от них требовали. И только незначительное меньшинство не смогли запугать никакие драконовские меры. Однако без миссионеров, которых воспитывали в специальных семинариях на континенте и затем тайно переправляли в Англию, католицизм здесь не выжил бы. По этой причине особую беспощадность английское государство проявляло к священникам. По закону каждый англичанин, принявший на континенте сан католического священника и пересекший затем английскую границу, мог быть казнен как государственный изменник, даже если не совершил никакого преступления. Так требовал закон – в теории. На практике же судопроизводство того времени было не таким неповоротливым, как сегодня, и законы издавались не для того, чтобы соблюдалась каждая их буква. Это были гибкие инструменты устрашения, которыми государство могло воспользоваться, когда того требовала политическая ситуация. Но по всей строгости их все же применяли крайне редко. Английское правительство вовсе не было заинтересовано в том, чтобы другие европейские державы считали, что оно преследует граждан по религиозным мотивам, за что так честили инквизицию католических стран.

После восшествия на престол Карла II законы против католиков какое-то время вообще не применялись, хотя их никто и не отменял. Во время гражданской войны Карл узнал, что католики могут быть не менее верными подданными, продолжая в церковных вопросах считать авторитет папы непререкаемым, именно католики приютили Карла после проигранной Уорчестерской битвы, спрятав от солдат Кромвеля, несмотря на крайнюю опасность. Некоторые же дворяне-англикане, дрожа за свое имущество, показали гонимому королю спину. Карл не забыл преданности католиков и мечтал об отмене антикатолических законов, но он не был абсолютным монархом и без риска потерять корону не мог идти против парламента, не признававшего свободу вероисповедания. Так что католические священники того времени, о котором идет речь в романе, могли перевести дух. Однако необходимо было помнить, что любой государственный кризис, ослабив королевскую власть, мог все изменить в мгновение ока, что и произошло несколько лет спустя.

Иезуиты занимали в духовенстве особое место. Даже в католических странах они имели дурную репутацию – их считали властолюбивыми и коварными, завидовали их влиянию при дворах, обвиняли в самых ужасных преступлениях и приписывали им чуть ли не сверхъестественную силу. В Англии ими пугали детей. Но здесь они были исключительно духовными наставниками. Как и семинаристам, им запрещалось вмешиваться в политику. И современные исследователи единодушны в том, что за небольшими исключениями священники не нарушали данного запрета.

В XVII веке европейская (ученая) медицина переживала кризис. Несоблюдение цирюльниками и повивальными бабками санитарно-гигиенических норм, в результате чего пациенты часто умирали от смертельных инфекций, назначение огромных, буквально лошадиных, доз как здоровым, так и больным имели самые печальные последствия. Медицина того времени уже столетия исповедовала античное учение о четырех соках, или гуморальную патологию, родоначальниками которой были Гиппократ и Гален. Согласно этой теории, причиной возникновения болезни является нарушение баланса (дискразия) четырех главных соков тела – крови, слизи, желтой и черной желчи, которые соответствуют четырем стихиям – огню, воде, земле и воздуху. Чтобы восстановить равновесие и тем самым здоровье, необходимо вывести из организма избыточный или отравленный ядами сок. Для этого применяли кровопускания, назначали слабительные и рвотные средства, стимулировали потоотделение и даже чихание. Этой системе нельзя отказать в известной логике, благодаря которой она удерживалась вплоть до XIX века. Ее приверженцы полагали, что, например, слизь образуется в мозгу и оттуда выводится через нос, когда человек чихает. Хотя некоторые врачи и цирюльники говорили о том, что кровопускание и рвота могут стать непосильной нагрузкой для ослабленного пациента и иметь роковые последствия, в университетах учение Галена считалось неприкасаемым. Только этим можно объяснить, что абсолютный монарх, каким был Людовик XIV, безропотно допустил, чтобы врачи медицинского факультета Парижа истребили почти всю королевскую семью.

Медицина неевропейских стран, прежде всего арабских и азиатских, считалась более прогрессивной, хотя и она в Средние века находилась в упадке. Но гигиене там придавалось большее значение.

Обе инфекционные болезни, о которых идет речь в романе, чума и сыпной тиф, наряду с оспой были сущим кошмаром эпохи. Чумы, которая в принципе является болезнью грызунов, из-за высокой смертности (50–80 процентов) страшились начиная со Средневековья. Но она обычно возникала в форме эпидемий, в то время как сыпной тиф никогда не исчезал из бедных кварталов. Великая чума 1665 года была последней крупной эпидемией в Англии. Официальная лондонская статистика приводит цифру в семьдесят тысяч умерших, большинство историков считают более реалистичным число в сто тысяч. И сегодня в Лондоне можно увидеть следы той эпидемии. Во многих церквях паперти расположены заметно выше самой церкви, так как тела умерших от чумы складывали на них в кучи и присыпали лишь тонким слоем земли. Однако население города довольно быстро, уже через несколько лет, благодаря притоку сельчан достигло прежнего уровня. Когда зимой 1665/66 года эпидемия начала спадать, Карл II с двором вернулся из Оксфорда в Лондон. Вернулись также врачи и священники англиканской церкви, бежавшие от чумы из города. По понятным причинам горожане испытывали к ним презрение. Многие же цирюльники, аптекари и священники религиозного меньшинства, оставшись в городе и выполняя свой долг, погибли. Иезуит Эдвард Лашер, который в романе вместе с патером Блэкшо ухаживает за больными, умер от чумы в сентябре, на пике эпидемии. Последующие несколько лет эпидемия бушевала и в других городах Англии, но после 1680 года практически исчезла с острова. В Европе она держалась дольше. В Марселе страшная вспышка чумы была зарегистрирована в 1720–1722 годах. Исследователям не вполне ясны причины, по которым чума исчезла из Европы.

Переносчиком чумы, как и сыпного тифа, являются инфицированные крысиные блохи, но опаснее всего попадание помета вшей под кожу. Поэтому преимущественно тиф возникает там, где множество людей живут в антисанитарных условиях на ограниченном пространстве – в тюрьмах, бедных кварталах, – а также в военно-полевых условиях (поэтому его еще называют вшивым тифом, или окопной лихорадкой). Однажды перенесенное заболевание приводит к длительному иммунитету. До XIX века условия содержания заключенных в тюрьмах оставались настолько ужасными, что нередко заражались тифом и умирали судьи, присяжные и чиновники.

Хотя о заразности болезни знали все, мне не встретилось никаких свидетельств о том, что кто-либо воспользовался этим для совершения преступления. Однако сохранились свидетельства эпохи Великой чумы в Лондоне, что больные, дабы заразить здоровых, сознательно дышали на них или подбрасывали в их дома повязки, пропитанные гноем из бубонов.

Как и король Карл II Стюарт, лорд-канцлер Хайд, герцог Бекингемский и французский посланник де Коменж, судьи, выведенные в романе, кроме сэра Орландо Трелонея и барона Томаса Пеккема, – исторические личности. Лорд верховный судья сэр Роберт Фостер умер во время выездной сессии в Западной Англии, однако факт его отравления родился в моей фантазии. Его преемник сэр Роберт Хайд действительно умер в своем рабочем кабинете в здании Королевского суда на Флит-стрит от апоплексического удара. Но поскольку этим тогда объясняли любую скоропостижную смерть, то трудно с уверенностью утверждать, что являлось причиной смерти. В 1673 году во время торжественной процессии судей к Вестминстер-Холлу судью Твисдена, по воспоминаниям очевидцев, сбросила лошадь, однако он не получил тяжких повреждений. Но в результате инцидента судьи отказались от данной традиции и в дальнейшем предпочитали экипажи. Советник сэр Джон Дин и его друзья вымышлены.

Карл II славился множеством любовниц. Барбара Палмер (леди Каслмейн) и Франс Стюарт действительно существовали. Я наделила его еще одной любовницей – Аморе Сент-Клер. Надеюсь, он не будет на меня за это в претензии.

Историческими личностями также являются палач Джек Кетч, глава гильдии цирюльников Ричард Виземан, иезуит Эдвард Лашер, студент Джордж Джеффрис и мировой судья Эдмунд Берри Годфри. Джордж Джеффрис действительно сделал карьеру. В самое короткое время он стал лордом верховным судьей Королевской скамьи, а при преемнике Карла Якове II – лорд-канцлером. Таким образом, он был самым влиятельным человеком в государстве, так сказать, премьер-министром.

Ухаживания Джеффриса за никогда не существовавшей Мэри Пеккем вымышлены. Совет Иеремии Блэкшо студенту Джорджу Джеффрису подумать о здоровье, можно сказать, предвосхищает его печальный конец. Он умер в возрасте сорока пяти лет после долгой болезни от камней в мочевом пузыре.

Эдмунд Берри Годфри – весьма интересная и трагическая историческая фигура. Сохранились рассказы о том, что он пользовался невероятной популярностью, не щадя своих сил исполнял долг мирового судьи, а также любил прогуливаться ночью по Вестминстеру. Как-то во время Великой чумы он не побоялся зайти в чумной дом для ареста подозреваемого, в другой раз, обнажив шпагу, обратил в бегство уличных разбойников. Годфри снискал печальную славу, погибнув пятнадцать лет спустя. Его смерть принадлежит к числу самых известных нераскрытых убийств в английской истории (хотя нельзя полностью исключать и самоубийство). Кончиной Годфри воспользовались политические противники короля, стремившиеся не допустить восшествия на престол его брата Якова. Во время так называемого папистского заговора казнили нескольких невинных католиков, в их числе пятерых иезуитов. Одним из них мог быть и Иеремия Блэкшо – если бы он действительно существовал.

Словарь

Большое жюри (Grand Jury) – группа из двенадцати-двадцати четырех граждан, которая до начала процесса на основании доказательств, предъявленных обвинением, решает, следует ли передавать дело в суд или нет. В Англии институт Большого жюри ликвидировали в XX веке, но в США он еще существует.

Выездная сессия (assizes) – выездные суды, учрежденные Генрихом II в XII веке в целях ограничения прежде независимой юрисдикции королевских вассалов. Англия и Уэльс были поделены на шесть округов, каждый из которых два раза в год объезжали по двое судей. Во время выездных сессий в основном рассматривались особо тяжкие преступления. Лондон и Мидлсекс не входили в эту систему округов. Здесь особо тяжкие преступления рассматривались в Центральном уголовном суде Олд-Бейли.

Главный барон казначейства (Lord Chief Baron) – титул председателя Суда казначейства.

Диссентеры – протестанты, не признававшие догматов англиканской Церкви; например, баптисты, пресвитериане, квакеры.

Еретик – тот, кто отклоняется от «истинной» веры. Католики, протестанты и православные называют друг друга еретиками. С точки зрения католической Церкви, не признававшие один или несколько католических догматов считались еретиками.

Констебль – неоплачиваемый страж порядка. Каждый гражданин был обязан год прослужить констеблем в своем округе. Принадлежностью констеблей являлся длинный жезл.

Лорд верховный судья (Lord Chief Justice) – титул председателя суда Королевской скамьи, а также палаты прошений.

Лорд-канцлер (Lord Chancellor) – высший королевский чиновник, хранитель Большой государственной печати и верховный судья королевства.

Лорд-мэр (Lord Mayor) – мэр города Лондона. Должность установлена с 1189 года. Формально обладал правом председательствования в Олд-Бейли. Хотя сегодня лорд-мэр не пользуется этой привилегией, его место под городским гербом в судебном зале № 1 в Олд-Бейли продолжает пустовать. Председательствующий судья занимает место справа.

Мировой судья (Justice of the Peace) – неоплачиваемый непрофессиональный судья без специального юридического образования, назначаемый лорд-канцлером; обладал полицейскими функциями и рассматривал на заседаниях квартальных сессий (quarter sessions) незначительные правонарушения. Особо тяжкие преступления рассматривались на Ассизах. В Лондоне эти полномочия имели советники.

Общее право (common law) – старая английская система законов. «Общее» означает здесь право, применимое везде (в отличие от регионального права, то есть действительного только в определенной части страны). Общее право изначально было неписаным народным правом и сформировалось на основе традиций и преданий. С XIII века оно расширялось статутами (законами, принятыми парламентом и зафиксированными в письменной форме).

Олд-Бейли (Old Bailey) – в 1539 году было построено первое здание для судебных заседаний в Олд-Бейли (bailey – внешняя стена крепости). Так называлась улица, шедшая вдоль городской стены. Название быстро перешло на здание суда. Современное здание Олд-Бейли – в сущности, Центральный уголовный суд (Central Criminal Court) – было построено в 1907 году на месте Ньюгейтской тюрьмы.

Палата прошений (Court of Common Pleas) – суд общего права, в основном занимавшийся гражданскими делами.

Папист (church papist) – так называли тех, кто принимал участие в англиканских богослужениях, как предписывал закон, но в душе продолжал придерживаться старой (католической) веры.

Пороховой заговор (Gunpowder Plot) – заговор группы католиков в 1605 году с целью взорвать протестантского короля Якова I вместе с парламентом. План был выдан, заговорщики казнены, в их числе и начальник английских иезуитов патер Генри Гарнет, который узнал о заговоре под покровом тайны исповеди и поэтому не имел возможности информировать правительство. Некоторые историки считают, что заговорщиков заманил в ловушку государственный деятель сэр Роберт Сесил. Заговор должен был продемонстрировать, что католики представляют собой опасность для страны, и впоследствии послужил оправданием ужесточения законов против них.

Привилегия духовного статуса (benefit of clergy) – с XII века представители английского духовенства имели право требовать церковного суда, выходя таким образом из-под юрисдикции уголовных судов. Так как в то время читать умели преимущественно клирики, демонстрация на суде умения читать считалась достаточным доказательством принадлежности обвиняемого к духовному сословию. Позже, когда количество преступлений, караемых смертной казнью, выросло, суды использовали привилегию духовного статуса для того, чтобы дать обвиняемым, не имевшим ранее судимости, шанс вернуться на путь истинный, хотя бы они и не относились к духовенству. Доказательство умения читать превратилось в фарс. Женщины получили возможность прибегать к привилегии духовного статуса с 1623 года, при этом от них не требовалось умения читать. Только после того как смертную казнь стали заменять высылкой в Америку, проверка умения читать стала строже. С конца XVII века привилегия духовного статуса охватывала все меньшее количество преступлений. В 1706 году отменили ритуал доказательства умения читать, а в 1827 году наконец и саму привилегию духовного статуса.

Рикордер (recorder) – городской судья и высший юридический чиновник Лондона, играющий важную роль в церемонии выборов и принесении присяги лорд-мэра.

Суд казначейства (Court of Exchequer) – суд общего права, первоначально занимался только делами короны, позже рассматривал также случаи, входящие в юрисдикцию гражданского права. Судьи Суда казначейства носили титул баронов.

Суд Королевской скамьи (Court of King's Bench, или Queen's Bench, если на престоле королева) – верховный английский суд общего права, первоначально рассматривавший дела короны и уголовные дела высших инстанций, позже занимался также делами низших судов. До 1882 года суд Королевской скамьи вместе с Палатой прошений и Судом казначейства заседал в Вестминстерском зале, единственной сохранившейся части средневекового Вестминстерского дворца, где собирался парламент. В 1875 году три суда общего права были соединены в Верховный королевский суд (High Court of Justice).

Судебные инны (Inns of Court) – четыре юридические корпорации в Лондоне: «Иннер темпл» (Inner Temple), «Миддл темпл» (Middle Temple), «Линкольнз инн» (Lincoln's Inn) и «Грейз инн» (Gray's Inn), – имеющие исключительное право подготовки адвокатов (barristers) и судей, так как только здесь преподают общее право. Руководят ими бенчеры, старейшины (bench – (судейская) скамья). Своими названиями «Иннер» и «Миддл темплы» обязаны тамплиерам, которые в Средние века имели в этом квартале свою резиденцию. После роспуска ордена имущество перешло иоаннитам, сдавшим часть зданий в аренду юристам.

Шериф (sheriff) – в Средние века высокий королевский чиновник графства, наделенный широкими властными полномочиями. В XVII веке шериф исполнял прежде всего церемониальные обязанности. В Лондоне было два шерифа: один отвечал за содержание заключенных, другой – за назначение присяжных.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю