Текст книги "Аптекарь, его сестра и ее любовник (Фактор холода)"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Накинь ремень через шею, освободи руки. Так будет легче сохранять равновесие.

Она последовала совету и уже потянулась к дверной ручке, но потом оглянулась на него с тревогой.

– Может, нам лучше остаться здесь и подождать помощи?

– Это можно, но сегодня никто не поднимется на эту гору, а до утра мы вряд ли протянем.

– Ну, значит, у нас нет выбора, верно?

– Практически нет.

Лилли опять потянулась к дверной ручке, но на этот раз Тирни сам ее остановил, положив руку ей на плечо.

– Извини, я не хотел показаться резким.

– Я понимаю, что нам надо спешить.

– Надо добраться до укрытия до того, как дорога совсем обледенеет.

Она кивнула в знак согласия. На секунду их взгляды скрестились, потом он убрал руку с ее плеча, открыл дверцу и вышел. Лилли подошла к нему, пока он обозревал содержимое багажника. Он нашел аптечку и велел ей спрятать коробочку в карман.

– И консервные банки забери. И галеты. – Он и сам набивал многочисленные карманы своей куртки. Лилли подумала, что ему будет тяжело, тем более что он поднял и брошенный на дороге рюкзак. – Готова? – спросил Тирни.

– Готова, насколько это вообще возможно.

Тирни кивком указал ей, что она должна идти вперед. Но первые же несколько шагов в гору по обледенелой дороге лишили их малейшей надежды. При каждом шаге вперед они съезжали на три шага назад. Тирни толкнул ее к обочине. Здесь тоже было непросто: по узкой обочине местами приходилось идти друг за другом, цепляться за ограждение, обходить вылезающие из земли валуны. Но грубые неровности земли, обломки скал, остатки растительности служили им опорой и не давали соскальзывать назад.

Подъем был крут. Даже тренированным атлетам при дневном свете и в идеальных погодных условиях подъем по такому косогору показался бы нелегким испытанием. Лилли и Тирни приходилось идти по большей части навстречу ветру, временами вслепую, низко наклоняя голову, чтобы уберечь лицо от секущих ледяных иголок, острых, как осколки стекла.

Они часто останавливались, стараясь отдышаться. Один раз Тирни остановился, резко отвернулся от нее, и его вырвало. Лилли сразу подумала, что это верный признак сотрясения мозга. Но и это было еще не все. Она заметила, что он старается не опираться на левую ногу, и с тревогой спросила себя: нет ли у него заодно и перелома?

Идти ему становилось все труднее, и она в конце концов настояла, чтобы он обхватил ее одной рукой за плечи. Он согласился с большой неохотой, но другого выхода не было. С каждым шагом он опирался на нее все больше. Она упорно тянула его, как буксир баржу.

Они дошли до полного изнеможения и продолжали двигаться скорее по инерции. Расстояние, которое она на машине покрыла за три минуты, пешком они преодолели за час. Они буквально висли друг на друге к тому времени, как достигли ступеней крыльца. Лилли прислонила Тирни к стене, пока отпирала дверь, а потом помогла ему подняться по ступенькам. Она задержалась только для того, чтобы запереть дверь и бросить сумку на пол, после чего рухнула на диван. Тирни сбросил свой рюкзак с плеч и растянулся на втором диване, напротив нее. Их разделял кофейный столик.

Несколько минут они лежали неподвижно, тишину нарушало только их шумное дыхание. Перед уходом Лилли выключила отопление, и в комнате было холодно. Она потянулась к лампе на тумбочке и зажгла ее.

– Слава богу, – сказала она, невольно моргая от внезапно вспыхнувшего яркого света. – Я боялась, что электричество тоже отключили.

Вытащив из карманов банки консервов, Лилли выставила их на кофейный столик. Потом она извлекла сотовый телефон и набрала номер. Тирни вдруг насторожился.

– Ты кому звонишь? – спросил он, выпрямляясь.

– Датчу.

Глава 5

Предсказание Лилли насчет хаоса в городе полностью оправдалось.

Всего два часа назад Датч вернулся в город, но ему уже хотелось вернуться обратно, он уже тосковал по тишине и покою своего домика в горах. «Он больше не твой», – с горечью напомнил себе Датч.

Даже в час пик в Атланте не было таких заторов, как в этот вечер на Главной улице в Клири. Машины стояли впритирку, бампер к бамперу на обеих полосах дороги: бесконечная цепочка красных задних огней в одну сторону и белых подфарников в другую. Казалось, все, кто находился в северной половине города, устремились в южную и наоборот.

Служба шерифа курировала сельские районы округа, предоставив ведение дел в городе Датчу и его департаменту. Это был отличный день для краж со взломом, потому что никто не сидел дома, а все силы полиции были брошены на усмирение хаоса, порожденного подступающей снежной бурей.

На пересечении Главной улицы с улицей Моултри опять сломался светофор. В любой другой день никто не увидел бы в этом ничего особенного. Водители проезжали по очереди, вежливо пропуская друг друга через перекресток и перебрасываясь шутками. Но в этот день, когда всеобщее терпение и без того было на пределе, неработающий светофор вызвал безнадежный затор, и застрявшие в нем водители принялись скандалить.

Те офицеры, что не были заняты регулированием уличного движения, контролировали рынок, стараясь предотвратить стычки из-за тех немногих товаров, что еще оставались на полках. Уже произошла одна драка из-за банок сардин.

А дальше будет еще хуже. Когда циклон перевалит на восточную сторону горного хребта и ворвется на равнину, набухая влагой, дороги станут совершенно непроходимыми и ситуация выйдет из-под контроля. Датч знал: пока буря не стихнет, а накопившиеся снег и лед не растают, ему нечего рассчитывать на отдых.

Датч бросил взгляд на вершину пика Клири. Она была полностью окутана тучами. Он спустился с горы как раз вовремя. Слава богу, Лилли отправилась прямо следом за ним! Сейчас она уже далеко на юге, на пути в Атланту. Если будет ехать быстро, вероятно, сможет обогнать надвигающуюся бурю и доберется до дому заблаговременно.

Он привык постоянно думать о ней, о том, где она и что делает. И никакое дурацкое свидетельство о разводе не сможет избавить его от этой привычки. Вспомнив, как он посмотрела на него перед тем, как он уехал, Датч почувствовал страшную тяжесть внутри. У него было такое чувство, будто он проглотил наковальню. Она как будто даже испугалась его. А кто, спрашивается, виноват? Только он один. Он сам дал ей повод для опасений.

– Эй, шеф! – окликнул его Уэс Хеймер с тротуара у «Аптеки Ритта». – Давай сюда. Я налогоплательщик, и меня есть жалоба.

Датч вывел «Бронко» из полосы движения, ползущего по Главной улице, и с трудом втиснулся на забитую машинами стоянку перед входом в аптеку. Он опустил стекло, и в салон ворвался ледяной воздух.

Уэс подошел к нему развалистой походкой бывшего футболиста. Оба его колена и одно бедро были поражена артритом, но Уэс не любил об этом распространяться. Он готов был буквально на все, лишь бы не признаться в какой-нибудь слабости.

– На что жалуешься, тренер? – бесстрастно спросил Датч.

– Ты тут у нас блюститель порядка номер один. Неужели ты не можешь очистить улицы от этих кретинов?

– Я начну с тебя.

Уэс хохотнул, но тут же оборвал себя, заметив, что Датч не в настроении, и наклонился ближе к окну машины.

– Эй, приятель, в чем дело? Что за постная рожа?

– Я распрощался с Лилли. Пару часов назад, в горном Коттедже. Она уехала навсегда, Уэс. Уэс отвернулся.

– Скотт, пойди согрей машину. Я сейчас приду. – Скотт, стоявший под навесом у входа в аптеку, поймал брошенную Уэсом связку ключей, помахал другой рукой в знак приветствия Датчу и двинулся вниз вдоль тротуара.

– Что у него слышно насчет колледжа? – спросил Датч.

– Мы об этом после поговорим. А сейчас давай о твоей жене.

– Бывшей жене. С ударением на первом слове. Сегодня она ясно дала мне это понять.

– Я думал, ты хочешь с ней поговорить.

– Я поговорил.

– Бесполезняк?

– Точно. Она получила развод и страшно этому рада. Не желает иметь со мной ничего общего. Все кончено. – Он потер лоб рукой в перчатке.

– Ты что, плакать собираешься? Черт возьми, Датч, мне стыдно за тебя. Ты же мой лучший друг!

Датч бросил на него мрачный взгляд.

– Да пошел ты!

– Что ты хнычешь, как баба? – ничуть не смутившись, продолжал Уэс. Он укоризненно покачал головой, словно Датч был нашкодившим мальчишкой. – Лилли тебя не ценила, так? Ну, так пошли ее к черту! Сама виновата. Если хочешь знать мое мнение…

– Я не хочу знать твое мнение.

– Она думает, у нее и дерьмо не воняет.

– Я сказал, что не хочу знать твое мнение, неужели не ясно?

Уэс вскинул обе руки в знак того, что сдается.

– Ладно! Ладно! Обо мне она тоже невысокого мнения.

– Она считает тебя задницей.

– Можно подумать, я сон потеряю из-за того, что миссис Лилли Мартин Бертон думает обо мне. – Криво усмехнувшись, Уэс хлопнул Датча по плечу. – Уж больно ты переживаешь из-за всякой ерунды. Ты потерял жену, но ты же мужик! Протри глаза! – Он широко повел рукой по воздуху. – Женщин кругом навалом!

– Женщины для меня не проблема, – пробормотал Датч.

Уэс критически склонил голову набок.

– Да ну? Всю дорогу или в последнее время?

«И раньше, и теперь», – мысленно ответил Датч. В свое время он выстроил целую систему оправданий для первой ходки налево. На работе он находился под постоянным давлением. Ему надо было сбросить напряжение. Лилли была занята своей карьерой. Их любовные отношения стали слишком предсказуемыми и невдохновляющими. И так далее, и так далее, и так далее.

Лилли расстреляла его доводы, как картонных уток в, тире. Он покаялся в своих слабостях и поклялся никогда больше не ходить налево.

Но за первой ходкой последовала вторая, потом третья, четвертая, пятая… Вскоре и запас оправданий у него иссяк. Теперь он понял, что не последняя измена положила конец его браку. Началом конца стала именно первая измена. Ему бы, дураку, догадаться, что такая женщина, как Лилли, не потерпит неверности.

Уэс смотрел на него вопросительно, ожидая ответа.

– Знаешь, после истории с Эми мне было так плохо, что я искал облегчения всюду, где мог найти, с любой женщиной, которая говорила «да», а их было, как ты говоришь, навалом. Но никто из них не мог заменить Лилли.

– Чепуха! Тебе просто было лень поискать по-настоящему. Сейчас-то тебе есть с кем спать или как?

– Уэс…

– Ладно, понял, не дурак. Не задавай вопросов, не услышишь вранья. Но какая женщина обратит на тебя внимание сегодня? Ты меня извини за откровенность, Датч, но выглядишь ты хреново.

– Я и чувствую себя хреново.

– Это заметно. И по лицу, и по походке. У тебя зад обвис, друг мой. Шарму в тебе – как в возвратном люэсе, примерно столько же. С таким подходом ты не найдешь женщину, которая тебе нужна.

– А какая женщина мне нужна?

– Полная противоположность Лилли. Держись подальше от кареглазых брюнеток.

– У нее зеленые глаза. Этот цвет называется «лесной орех».

Уэс одним взглядом отмел это уточнение.

– Заведи себе крашеную блондинку. И не дылду тощую, а маленькую толстушку. С сиськами, с задницей, чтоб было за что подержаться. Простенькую такую, без запросов, без всяких там закидонов. Чтоб смотрела тебе в рот и считала твой хрен гребаный волшебной палочкой. – Уэс был так доволен своим описанием идеальной подружки для Датча, что весь расплылся в ухмылке. – Вот что я тебе скажу, – продолжал он, – приходи ко мне сегодня попозже вечером. Бутылочку раздавим, обсудим твои возможные ходы. У меня есть парочка видео с порнухой, позырим. Поднимешь настроение, взбодришься, если ты мужик. Что скажешь?

– Мне нельзя пить, забыл?

– В снежную бурю все правила отменяются.

– Кто сказал?

– Я сказал.

Когда Уэс начинал уговаривать, отказаться было почти невозможно, но Датч сделал честную попытку отклонить приглашение. Он перевел рычаг «Бронко» на задний ход.

– У меня сегодня дел выше крыши, ты же знаешь.

– Приходи, – повторил Уэс и погрозил ему пальцем, пока Датч отъезжал от тротуара. – Я буду ждать.

Датч влился в поток движения и направил «Бронко» к одноэтажному кирпичному зданию в квартале от аптеки, где размещался департамент полиции Клири.

Перед тем как его окончательно выперли из полиции Атланты, Датча обязали дважды в неделю посещать полицейского психиатра. На одном из сеансов психиатр сказал ему, что у него параноидальные наклонности и что он уже на грани. Датч вспомнил по этому поводу старый анекдот: если ты параноик, это не значит, что тебя не преследуют все кому не лень.

В этот проклятый день Датчу стало казаться, что мир и впрямь ополчился против него.

Кого он увидел, как только вошел в полицейский участок? Мистера и миссис Ганн, чтоб ему сгореть! Должно быть, кто-то шлепнул бубнового туза ему на спину, никак не иначе. Сперва Лилли, а теперь вот предки Миллисент Ганн, погода и остальные жители Клири – все точно сговорились его доставать. Это был, похоже, худший день его жизни.

Ну ладно, один из худших.

Миссис Ганн и в лучшие свои дни была похожа на голодного воробья, а уж с тех пор, как Миллисент пропала, можно было подумать, что она всю неделю не спала и не ела. Ее маленькая головка напоминала голову черепахи, выглядывающую из панциря, только панцирем ей служило утепленное стеганое пальто. Когда Датч вошел, она взглянула на него в полном отчаянии.

Это чувство было ему знакомо. Да, он ей сочувствовал. Но в этот день он был просто не в силах разбираться еще и с отчаянием миссис Ганн. Ему бы справиться со своим собственным.

Мистер Ганн, напротив, был толстяком. Его еще больше полнила теплая суконная куртка в крупную черно-красную клетку. Он был столяром, и его руки, огрубевшие от десятилетий тяжелой работы, покрасневшие от холода, напоминали пару сырокопченых окороков.

Он мял мозолистыми пальцами поля шляпы, уставившись невидящим взглядом на коричневую, усеянную пята нами тулью. Жена ткнула его локтем в бок. Он поднял голову и увидел Датча.

– Датч! – Он поднялся на ноги.

– Эрни! Миссис Ганн! – Датч кивнул обоим по очереди. – Погода портится. Вам следует быть дома.

– Мы просто зашли узнать, нет ли чего-нибудь нового. Датч знал, зачем они устроили ему засаду в приемной полицейского участка. В этот день он уже получил от них несколько голосовых посланий по телефону, но ни на одно не ответил. И почему никто из его людей не предупредил его, что они сами приперлись? Тогда он не вернулся бы в участок до их ухода. Но он пришел, и они подстерегли его, застали врасплох. Что ж, придется их принять, другого выхода нет.

– Проходите сюда, поговорим в моем кабинете. Кто-нибудь предложил вам кофе? Он тут у нас густой, как битум, но обычно бывает горячим.

– Спасибо, нам ничего не нужно, – отказался Эрни Ганн за них обоих.

Как только они сели напротив его стола в кабинете, Датч сделал скорбное лицо.

– К сожалению, ничего нового я вам сообщить не могу. На сегодня мне пришлось отозвать поисковый отряд по вполне понятным причинам, – сказал он, указывая за окно. – Еще до начала бури мы отбуксировали машину Миллисент на окружную стоянку. Мы прочешем ее частым гребнем на любые частицы, даже самые микроскопические, но при беглом осмотре явных следов борьбы нет.

– Каких, например?

Датч заерзал в кресле и бросил опасливый взгляд на миссис Ганн, прежде чем ответить ее мужу.

– Сломанных ногтей, волос, крови. Голова миссис Ганн затряслась на тощей шее.

– Вообще-то, это хорошие новости, – поспешил заверить ее Датч. – Мои люди и я… мы все еще пытаемся восстановить передвижения Миллисент в ее последний вечер на работе. Опрашиваем всех, кто видел ее в магазине, но сегодня после обеда нам пришлось прекратить опрос опять-таки из-за бури. От спецагента Уайза я тоже пока ничего не слышал, – продолжал Датч, предвосхищая, он полагал, их следующий вопрос. – Понимаете, его отозвали обратно в Шарлотту. [9]9
  Крупнейший город в штате Северная Каролина.


[Закрыть]У него там другое дело, требующее внимания. Но он заверил меня перед отъездом, что по-прежнему активно работает над делом Миллисент и хочет использовать тамошнюю компьютерную базу, чтобы кое-что проверить.

– Он говорил, что хочет проверить?

Датчу до смерти не хотелось признаваться, что Уайз, да все эти сукины дети из ФБР, если на то пошло, – не желает делиться с ним информацией. Все они как в рот воды набирали в присутствии полицейских – никчемных и некомпетентных олухов ниже себя по званию. Таких, например, как он сам!

– Насколько мне известно, вы открыли Уайзу доступ к дневнику Миллисент, – сказал он вслух.

– Это верно. – Эрни Ганн повернулся к жене и для ободрения взял ее за руку. – Может быть, мистер Уайз что-нибудь в нем найдет, и это наведет его на след.

Датч ухватился за эти слова.

– Существует реальное предположение, что Миллисент ушла по своей собственной воле. – Он вскинул руку, предупреждая их протесты. – Знаю, это первое, о чем я вас спросил, когда вы сообщили, что она пропала. Вы категорически отвергли такую возможность. Но выслушайте меня. – Датч бросил на них обоих свой патентованный взгляд вдумчивого следователя. – Нельзя исключить, что Миллисент захотела побыть одна. Возможно, она вообще не связана с другими пропавшими женщинами.

Он знал, что такая вероятность ничтожно мала, но, по крайней мере, это могло дать им надежду.

– Но ее машина, – проговорила миссис Ганн так тихо, что Датч ее едва расслышал. – Она осталась на стоянке за магазином. Как она могла уехать без машины?

– Может быть, кто-то из друзей увез ее куда-нибудь, – предположил Датч. – А поскольку ее исчезновение вызвало панику, этот друг побоялся обнаружить себя и признаться. Побоялся, что у него и у Миллисент будут неприятности, потому что они всех нас напугали до полусмерти.

Мистер Ганн недоверчиво нахмурился.

– У нас, конечно, были свои проблемы с Миллисент, а у кого нет? Спросите любых родителей, у которых есть дети-подростки. Но я не думаю, что она могла так поступить просто нам назло.

– Она знает, что мы ее любим, знает, что мы бы с ума сошли от беспокойства, если б она просто взяла и сбежала, – всхлипнула миссис Ганн, прижимая к губам скомканную салфетку.

На нее больно было смотреть. Датч опустил взгляд на затянутую бумагой поверхность своего стола, выжидая, пока она успокоится.

– Миссис Ганн, я уверен, в глубине души она знает, что вы ее любите, – великодушно признал он. – Но, как я понимаю, Миллисент была не в восторге от той больницы, куда вы ее уложили в прошлом году. Вы поместили ее туда против ее воли, не так ли?

– По своей воле она бы не пошла, – вмешался мистер Ганн. – Нам пришлось это сделать, иначе она могла умереть.

– Я понимаю, – кивнул Датч. – Возможно, в глубине души Миллисент тоже это понимает. Но… могла она озлобиться из-за этого?

Согласно поставленному диагнозу, девушка страдала анорексией и булимией. [10]10
  Болезненное отсутствие аппетита и беспорядочное поглощение любой пищи, сопровождаемое искусственно вызываемой рвотой.


[Закрыть]К чести ее родителей, надо было сказать, что они заложили чуть ли не всю свою собственность, но поместили ее в дорогой медицинский центр в Рейли для лечения и психиатрического консультирования.

Миллисент провела в Рейли три месяца, после чего ее объявили излечившейся, выписали и отослали домой. Городские слухи утверждали, что сразу после выписки она вернулась к своей скверной привычке обжираться, а потом вызывать рвотный рефлекс, сунув два пальца в горло, потому что боялась набрать лишний вес и быть изгнанной из школьной команды спортивных болельщиц. Жезлом и булавами Миллисент размахивала с шестого класса и ни в коем случае не хотела вылететь из команды в выпускном классе.

– Она выздоравливала, – сказал ее отец. – С каждым днем ей становилось лучше. – Он свирепо взглянул на Датча. – И вообще, вам не хуже, чем мне, известно, что она не сбежала. Ее схватили. К рулю была привязана синяя ленточка.

– Об этом нельзя распространяться, – напомнил Датч.

Синюю ленту находили на месте предполагаемого похищения каждой из женщин, но этот факт скрывали от прессы. Из-за этой ленты таинственного похитителя прозвали Синим.

На поясе у Датча завибрировал сотовый телефон, но он не стал отвечать. Речь как раз зашла о серьезном деле. Раз уж информация о синей ленте просочилась в город, можно к бабке не ходить, что эти проклятые фэбээровцы обвинят в утечке Датча и его департамент. Может, так оно и было. Да что там, ясное дело, так оно и было. И тем не менее он решил приложить все усилия, чтобы исправить положение и избежать обвинений.

– Да об этом уже весь город знает, – возразил мистер Ганн. – Разве такое удержишь в секрете, когда сукин сын уже в пятый раз оставляет эту ленточку?

– Если весь город знает, значит, и Миллисент, скорее всего, знает. Она могла нарочно привязать эту ленточку, чтобы пустить нас по ложному следу…

– Черта с два! – возмутился Эрни Ганн. – Никогда бы она не пошла на такую жестокость! Нет, сэр, это Синий захватил нашу Миллисент. И вы прекрасно знаете, что это так. Вы должны ее найти, пока он…

Его голос надломился, в уголках глаз появились слезы. Миссис Ганн подавила рыдание. Но прервала паузу именно она, и в ее голосе послышалось ожесточение:

– Вы же из полиции Атланты, и все такое! Мы думали, вы поймаете этого человека, пока он не похитил нашу Миллисент или еще кого-нибудь.

– Я работал в отделе убийств, а не розыска пропавших, – сквозь зубы ответил Датч.

Бог свидетель, он проявил все возможное сочувствие к этим людям, он с ног сбился, разыскивая их дочь, а они даже спасибо не сказали. Они ждали от него чуда только потому, что он служил в столичной полиции.

В эту минуту на душе у него было так паршиво, что он даже не понимал, какого черта согласился на эту работу. Когда городской совет во главе с председателем Уэсом Хеймером предложил ему должность начальника полиции, надо было им сказать: пусть сперва поймают своего серийного похитителя, а уж потом соглашаться.

Но ему нужна была работа. Более того, ему было необходимо выбраться из Атланты, где Лилли унизила его человеческое достоинство, а департамент полиции – профессиональное. Его развод был окончательно оформлен в тот же месяц, когда его уволили. Как будто сговорились.

И вот, когда он пребывал в низшей точке своего падения, Уэс приехал в Атланту со своим предложением. Он укрепил пошатнувшееся самомнение Датча, заявив, что его родному городу остро необходим крутой коп с таким опытом, как у него.

Уэс был непревзойденным мастером гнать такую пургу. В этом искусстве он поднаторел, когда накачивал в раздевалке свою команду перед матчами. Датч знал, что это пурга, но все равно слушать было приятно. И не успел он сообразить, что происходит, как они уже заключили соглашение, даже скрепили его рукопожатием.

Здесь его знали и уважали. Он знал этих людей, знал этот город и весь округ как свои пять пальцев. Возвращение в Клири казалось сменой новых тугих башмаков на старые домашние тапочки. Но вскоре выяснилось, что имеется одно существенное осложнение: ему пришлось разгребать за своим предшественником, который понятия не имел о розыскной работе и умел только что выписывать штрафы за неправильную парковку. И в первый же день Датчу на стол свалили четыре нераскрытых дела об исчезновении. А теперь к ним прибавилось еще и пятое. У него был ограниченный бюджет, неопытный персонал, прошедший лишь самую общую подготовку, да плюс к тому еще и вмешательство ФБР, потому что это было похоже на похищение, а похищение считалось преступлением федерального уровня.

И вот теперь, через два с половиной года после исчезновения первой девушки на популярном туристском маршруте, у него по-прежнему не было ни одного подозреваемого. Виноватым Датч себя не считал, но это был, фигурально выражаясь, его младенец, который, вырастая, становился все более безобразным.

В этот тяжкий день Датч был особенно не в настроении выслушивать критику, даже от людей, переживающих все муки ада.

– Мне еще предстоит опросить многих знакомых Миллисент, – повторил он. – Как только буря утихнет, обещаю вам: весь личный состав департамента во главе со мной будет брошен на поиски. – Он встал, давая понять, что разговор окончен. – Хотите, я попрошу кого-нибудь отвезти вас домой в патрульной машине? На улицах скользко, движение становится небезопасным.

– Спасибо, не нужно. – С завидным достоинством мистер Ганн помог своей жене подняться со стула и вывел ее из кабинета.

– Понимаю, это трудно, но старайтесь не терять надежды, – сказал Датч, следуя за ними по короткому коридору.

Мистер Ганн лишь кивнул в ответ, надел шляпу и вывел жену из здания на воющий ветер.

– Шеф, у нас тут…

– Минутку, – перебил Датч дежурного полицейского, отвечающего на звонки, хотя и заметил, что все входящие линии мигают красными лампочками.

Он снял с пояса сотовый и проверил, кто ему звонил. Лилли. И она оставила сообщение. Датч торопливо набрал код доступа к голосовой почте.

«Датч, я не знаю… выбраться… или нет. Я… аварию на спуске. Бен Тирни… Мы… в коттедж. Ему… врач… Помоги, если… скорее».