Текст книги "Уловка (Держи меня крепко, Прайм-тайм, Последнее интервью)"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Они последовали его совету, и, переодевшись, столкнулись на лестнице. Про себя Энди отметила, которая из комнат принадлежит Лайону, и тут же ощутила приступ женского любопытства – ей захотелось узнать, что скрыто за дверью.

– Выглядишь как тинэйджер, – сказал он, игриво дергая ее за волосы, собранные в конский хвост. – По крайней мере, некоторые твои части, – уточнил он, опустив глаза на ее грудь. – Просто для справки – предыдущий топ нравился мне больше.

На ней была белая хлопчатая рубашка с закатанными рукавами и «эполетами» на плечах.

– Конечно. Испорченный сексист и шовинист вроде тебя сделал бы именно такой выбор.

На его губах заиграла дьявольская, очень привлекательная, улыбка:

– Согласен.

Он был в хорошем настроении в течение всего обеда, который на сей раз проходил на кухне. Грэйси и генерал составили им компанию. Закончив, Лайон вышел из-за стола со словами о том, что работа на ранчо, несмотря на дождь, сама себя не сделает. Он набросил на себя висевший на крючке дождевик и надел новую соломенную шляпу взамен потерянной.

– Увидимся за ужином, – бросил он, не обращаясь ни к кому в отдельности, но посмотрел при этом на Энди и, выходя, подмигнул ей.

Она вдруг оказалась страшно занята, тщательно промакивая салфеткой губы. Энди знала: и Грэйси, и генерал заметили легкомысленный флирт Лайона.

– Что ж, я намерен немного вздремнуть, Энди. Если требуются какие-то приготовления, то я в вашем распоряжении после ужина.

– Это вполне подойдет, генерал.

– Отличный суп, Грэйси, – повторил он, выезжая из кухни.

Без всяких предваряющих вопросов и без сопротивления со стороны Грэйси Энди стала помогать ей убрать со стола.

– Наш старик едва может есть…. Иногда мне неприятно даже смотреть на то, что я готовлю для него.

– Я так понимаю, он очень болен? – тихо спросила она.

– Да, – прямо ответила Грэйси. – Я стараюсь мысленно подготовиться, но знаю, что буду ужасно горевать в день, когда он покинет эту бренную землю. Он выдающийся человек, Энди.

– Я вижу это, хотя едва с ним знакома. Вы жили с ним бок о бок много лет.

– Почти сорок. Мне было меньше двадцати, совсем девчонка, когда они с миссис Рэтлиф меня наняли. Она была настоящей леди – хрупкая, как цветок, и всем сердцем преданная мужу и сыну. После смерти Розмари генерал никогда не интересовался другими женщинами, хоть мне и казалось, что мальчику нужна мать. Думаю, подсознательно он возложил эту ответственность на меня.

– Лайон сказал мне, что вы заботились о нем вместо матери.

Грэйси резко прекратила вытирать стол и впилась в Энди глазами:

– Он так сказал? Что ж, надо думать, я преуспела в качестве приемной матери. Я волнуюсь за мальчика. Какая-то горечь съедает его изнутри.

– Он упоминал, что был женат.

– На самой красивой девушке, что я когда-либо встречала. – Грэйси неодобрительно втянула носом воздух, будто учуяла в нем что-то испортившееся. – К сожалению, не все золото, что блестит. Она заставляла его плясать на углях каждый день этого проклятого брака, не давала ни минутной передышки. То не так, это не эдак. Она только скулила и жаловалась, ее молодость «пропадала даром в этой глуши», ей нужно было «больше от жизни». Она всегда хотела быть моделью или сделать карьеру в мире моды. Так что в один прекрасный день она укатила в Нью-Йорк и больше не возвращалась. Что до нас с генералом, мы сошлись на мысли, что это было чудесное избавление. А вот Лайон тяжело перенес удар. Не потому что скучал по ней – я думаю, он даже испытал облегчение от ее ухода. Но что-то в нем сломалось.

– Он таит немалую обиду на всех женщин, которые выбрали карьеру.

Грэйси выразительно изогнула бровь:

– Включая вас?

– Особенно меня.

– Что ж, можно догадаться, что способ, которым вы попали сюда – действуя за его спиной, – мог немного вывести его из себя. Хоть лично я думаю, что это было очень умно и забавно, – рассмеялась экономка. – Но вы правы. Когда дело доходит до женщин, он становится страшно подозрительным.

– Как ее звали?

– Кого? Его жену? Джери.

– Джери, – эхом отозвалась Энди.

Грэйси вдруг приняла тот же вид, с которым рассматривала девушку вчера: руки сцеплены на животе перед собой, голова чуть наклонена в сторону – и без обиняков спросила:

– Может, что-то еще случилось с вами, пока вы прогуливались под дождичком, кроме того, что вы промокли, а?

Энди почувствовала, как краска заливает ее щеки.

– П-прошу прощения… мне нужно еще раз просмотреть свои заметки.

Когда она наконец, неуклюже пятясь, выбралась из кухни, то услышала, как Грэйси, усмехнувшись, произнесла:

– Так я и думала.

– Итак, в моем номере гостиницы сидит чемпион Уимблдонского турнира среди мужчин. При нем огромный кубок победителя.

Все взгляды были устремлены на Энди, которая рассказывала истории, приключившиеся с ней на работе. Даже Грэйси не спешила нести вечерний кофе, чтобы послушать. Глаза генерала были чуть прикрыты, но Энди знала, что он слушает: на губах его играла улыбка. Лайон сидел, откинувшись назад в кресле, и вертел в пальцах бокал с вином.

– Вы можете себе представить, как я была польщена и взволнована тем, что он согласился дать мне интервью. Это была поразительная удача. Единственным условием, которое поставили его менеджер и тренер, было время – мы должны были уложиться в десять минут. Вообразите, сколько других репортеров умоляли его сказать хотя бы пару слов. Съемочная группа готовилась к работе. Вокруг нас бегали люди со шнурами и оборудованием. И тут случилось нечто ужасное. Один не в меру усердный ассистент слишком поторопился, устанавливая треногу со светом, и задел ногой шнур. Дальше все было как в замедленной съемке: ты видишь, что происходит, но не можешь ничего сделать, чтобы предотвратить катастрофу. Лампа упала прямо на макушку новоиспеченному чемпиону.

Грэйси прижала ладошку ко рту, Лайон громко засмеялся, улыбка генерала стала шире.

– Я рада, что вам это кажется забавным, – проворчала она с притворным возмущением. – А я уже видела, как моя карьера летит в тартарары.

– Что случилось дальше? – спросил Лайон.

– Так как он известен не самым покладистым нравом, то я затаила дыхание. Но он, как истинный победитель, выдержал интервью с достоинством. Несколько минут он был ошарашен, но потом спокойно вытер кровь…

– Кровь! – ахнула Грэйси.

– Я сказала – кровь? – невинно уточнила Энди.

Все дружно рассмеялись.

– На самом деле это происшествие не причинило ему никакого серьезного вреда, но когда софит начал падать, я живо увидела завтрашние заголовки: «ЧЕМПИОН УИМБЛДОНА УМЕР ОТ РУК АМЕРИКАНСКОЙ ЖУРНАЛИСТКИ».

– У кого еще вы брали интервью? – спросила Грэйси и села за обеденный стол, окончательно отбрасывая всякую субординацию и даже не пытаясь изображать прислугу.

– Дайте подумать, – с удовольствием протянула Энди. – Некоторые были действительно великими, некоторые близки к Олимпу, были простые ребята, которые по какой-то причине попали в новости.

– Назови великих, – попросила экономка.

Энди обеспокоенно глянула в сторону Майкла Рэтлифа, но он казался расслабленным и не слишком уставшим. Они довольно долго проговорили перед ужином. Генерал назвал ей некоторые важные даты и снабдил фактами, которые помогут ей в ходе интервью.

– Боб Хоуп[3]3
  Боб Хоуп – американский комик, актер театра и кино, теле– и радиоведущий, который 18 раз (с 1939 по 1977 год) вел церемонию вручения премий «Оскар» – чаще, чем кто-либо в истории.


[Закрыть], Нил Армстронг, Реджи Джексон[4]4
  Реджи Джексон – известный американский бейсболист.


[Закрыть], Джон Денвер[5]5
  Джон Денвер – американский бард, который является самым коммерчески успешным сольным исполнителем в истории фолк-музыки. За свою карьеру он записал более 300 песен.


[Закрыть], английский принц Эндрю, Михаил Барышников[6]6
  Михаил Барышников – русско-американский артист балета, балетмейстер, заслуженный артист РСФСР.


[Закрыть].

– Ох, – выдохнула Грэйси с восхищением.

– Одни мужчины? – сварливо уточнил Лайон.

– Нет, – улыбнулась Энди. – Еще были Лорэн Бэккол[7]7
  Лорен Бэколл – американская актриса, признанная одной из величайших кинозвезд в истории Голливуда. Обладательница почетного «Оскара» (2009), двух «Золотых глобусов» и двух премий «Тони».


[Закрыть], судья Сандра Дэй О’Коннор[8]8
  Сандра Дей О’Коннор – первая женщина, ставшая членом Верховного суда Соединенных Штатов Америки.


[Закрыть], Кэрол Бернетт[9]9
  Кэрол Крейтон Бёрнетт – американская актриса, комедиантка и певица, наиболее известная благодаря «Шоу Кэрол Бёрнетт».


[Закрыть], Фэрра Фосетт[10]10
  Фэрра Лёни Фосетт – американская актриса, стала секс-символом 70-х после роли в сериале «Ангелы Чарли», снималась для «Playboy».


[Закрыть] и Дайана Росс[11]11
  Дайана Росс – популярная американская певица (стили соул, ритм-энд-блюз, поп, диско, джаз, рок-н-ролл), актриса, музыкальный продюсер. Неоднократно номинировалась на премии «Грэмми», «Оскар», «Золотой глобус» и др.


[Закрыть]. Это далеко не все, – добавила она, хвастливо, загибая пальцы.

– А у кого еще ты бы хотела взять интервью? – спросил Лайон.

– У генерала Майкла Рэтлифа, – улыбаясь, сказала она, и генерал приподнял руку, как понтифик, благословляющий народ, – иии… – Энди подняла глаза вверх, – Роберт Рэдфорд[12]12
  Чарльз Роберт Рёдфорд – младший – американский актер, независимый режиссер и продюсер. Лауреат премии «Оскар» за лучшую режиссуру – является одним из шести режиссеров в истории мирового кинематографа, получивших эту награду за дебютный фильм.


[Закрыть].

– Вот это дело, – присвистнула Грэйси.

– Рад оказаться в такой царской компании, – захохотал генерал.

Лайон тоже смеялся, и Энди наслаждалась звуком его живого, раскатистого смеха.

– Папа, – сказал он, когда они наконец успокоились, – мне кажется, тебе лучше пойти в постель.

– Ты прав. Хотя, должен сказать, я едва замечаю усталость, я давно так весело и с толком не проводил вечер.

Энди подошла к нему и поцеловала в щеку, как уже сделала прошлым вечером:

– Спокойной ночи. Хорошенько отдохните.

– Спокойной ночи. – Генерал выехал из столовой.

– Доктор приходил утром? – задал Лайон вопрос Грэйси.

– Да, как раз когда вас застал в дороге дождь.

– И?

Она успокоительно положила руку ему на плечо:

– Все в руках Господа, Лайон.

Он бросил на нее печальный взгляд и нежно похлопал по руке. Через пару мгновений он тряхнул головой, будто отгоняя дурные мысли, и встал.

– Энди, мне не хочется оставлять тебя одну, но сегодня вечером у меня назначена встреча с Ассоциацией скотоводов. Справишься без меня?

Она почувствовала убийственное разочарование, но смело улыбнулась:

– Разумеется. Мне нужно готовиться в любом случае.

– Тогда доброй ночи.

– Доброй ночи.

После хлопка входной двери она еще долго сидела в одиночестве, прежде чем набраться сил и выйти из столовой.

Энди так и не поняла, что ее разбудило. Просто в какой-то момент она осознала, что проснулась и сидит в своей постели. Часы на прикроватном столике показывали четверть пятого. Она отбросила одеяло и подбежала к окну, вдруг преисполнившись подозрительности. Все было тихо. А потом она услышала шум. Прислушавшись, она решила, что звук идет со стороны реки. Ее сердце екнуло, когда она увидела движущиеся вспышки, прорезывающие темноту. Два луча света хаотично двигались за деревьями. Потом один погас, а за ним и другой. Кто это мог быть? Наемные рабочие? Она посмотрела в сторону общежития. Все было тихо, в окнах не горел свет. Чужаки? Но кто? Может, другие журналисты пронюхали, что она здесь, и явились сами провести расследование? Кто бы это ни был, Лайон должен знать. Она бросилась к выходу, и, распахнув дверь, побежала вниз по коридору. Даже не притормозив, чтобы постучать, она повернула дверную ручку и вошла в комнату Лайона. Приостановившись только на секунду, чтобы привыкнуть к темноте его спальни, куда не проникал лунный свет, она осторожно пробралась к массивной кровати возле стены. Он лежал на животе, одна рука была закинута на подушку, нос уткнулся в сгиб локтя. Его голая спина была широкой и выглядела темной на фоне белых простыней. Склонившись над ним, она тихонько коснулась его плеча.

– Лайон.

Глава 5

Он сразу подскочил, едва не врезавшись головой в ее подбородок. Быстро моргая, мужчина пытался сосредоточить на ней взгляд:

– Что?.. Энди? Что?

– Что-то происходит у реки, – сказала она, запинаясь. – Огни, какой-то шум.

Она не знала, бьется ли ее сердце так быстро из-за потенциальной опасности или от близости его обнаженной груди.

Он свесил ноги с кровати:

– У реки?

– Да, я проснулась, и… – она прервалась, когда он встал: Лайон спал обнаженным.

Проходя мимо в темноте, он легонько задел ее, и она почувствовала, как волосы у него на груди коснулись ее руки. Лайон схватил пару джинсов с вешалки и натянул их на себя. Это были джинсы в стиле дикого запада – с пуговицами на ширинке. В них он работал на ранчо.

– Что за шум?

– Мм… Что-то вроде смеха.

Она смущенно замолчала, и в тишине спящего дома верхняя пуговица на поясе его джинсов звякнула неестественно громко.

– Сколько огней? – Он прошел к письменному столу и выдвинул верхний ящик.

– Думаю, два. Что ты думаешь делать? Это что, пистолет?

– Да. Спасибо, что разбудила. Скорее всего ничего страшного не происходит, но лучше проверить. – Он сунул оружие за пояс и снова потянулся к столу за фонариком.

– Я тоже пойду.

– Через мой труп.

– Я пойду. Если не позволишь идти с тобой, то я пойду за тобой.

Он остановился возле двери и повернулся к ней лицом. Даже в темноте – они намеренно не зажигали свет, чтобы не спугнуть пришельцев – он видел, как упрямо вздернут ее подбородок.

– Ладно, идем. – К ее удивлению, в его голосе не было раздражения.

Она следовала за его крадущейся тенью по коридору и потом по лестнице. Они добрались до задней двери без всяких происшествий и, очевидно, никого не разбудив.

– Будь рядом, – шепнул он, отодвигая стеклянную панель двери, ведущую к бассейну и на террасу.

Передвигаясь, будто коты-воришки, она пересекли патио, обогнули бассейн и вышли на тропинку, ведущую к реке. Лайон оглянулся через плечо:

– Ты еще здесь?

– Да.

Он споткнулся в темноте, обнаружив следующее за ним привидение:

– Какого черта на тебе надето?

– Ночнушка.

– Очень белая ночнушка. Выглядишь как леди Макбет. Любой разглядит тебя за милю в таком наряде. Под ней что-нибудь есть?

– Трусики.

– Слава богу, – проворчал он и вдруг, смачно выругавшись, зашипел: – Черт! Ты обута?

– Нет.

– Тогда будь осторожна с камнями.

Она хихикнула. На середине пути Лайон неожиданно остановился. Энди врезалась в него сзади. Они с трудом удержались от падения, и ей показалось таким естественным, что она все еще держала руки на его талии, когда баланс был уже восстановлен.

– Там свет, – сказал он тихо.

Луч фонаря летал по деревьям, будто пьяная стрекоза. Шум реки заглушал почти все посторонние звуки, но был отчетливо слышен гул голосов. Один из них стал громче на несколько тонов и другие тут же зашипели, призывая его к тишине.

– Иди тихо, – сказал Лайон, продвигаясь вперед.

Их ноги сталкивались, пока она следовала за ним, все еще держа за талию. Сквозь густые ветви деревьев они увидели несколько фигур, темных на фоне залитой серебром реки. Фигуры неловко двигались, спотыкаясь о камни и обломанные ветки. Кто-то тихонько выругался, последовала очередь сдерживаемых смешков. Энди расслабилась: незваные гости оказались слишком неуверенными и неуклюжими, чтобы быть профессиональными налетчиками или бандитами.

– Будь я проклят, – мягко прошептал Лайон и повернулся к ней. – Сейчас мы немного повеселимся. Подыграй мне.

– Но что…

– Просто подыграй. Увидишь сама.

Он начал продираться сквозь отделявшие их от реки деревья, производя при этом шум, достойный стада слонов. Энди выскочила за ним на берег как раз в тот момент, когда он громогласно закричал:

– Какого черта здесь происходит? – только теперь Лайон включил свой супермощный фонарь.

Она увидела, как двое нарушителей кинулись в укрытие – к большому резиновому плоту, который стало видно только в ярком свете Лайонова фонаря. Трое парней примерно восемнадцати лет застыли на месте, будто дикие животные, выскочившие на шоссе и парализованные слепящим светом автомобильных фар. Лайон начал спускаться к ним, держа пистолет перед собой. За несколько метров до первой фигуры он остановился, молодой человек медленно разогнулся из оборонительной позы:

– Вы ведь не собираетесь стрелять, правда?

– Пока не знаю, – с угрозой ответил Лайон. – Кто вы такие и почему шастаете по моим владениям посреди ночи?

Паренек беспокойно оглянулся через плечо, ища поддержки, но его подельники, все еще напуганные, держались поодаль. Внутри плота что-то громко зашуршало.

– Мы… Мы студенты… Из университета. Мы сплавлялись вниз по реке. Парень, который одолжил нам плот, сказал: ваши фермеры не будут против нашей экскурсии, если мы не станем высаживаться.

– И? – нетерпеливо сказал Лайон, перенося вес с одной ноги на другую. – Вы высадились.

Нарушитель нервно сглотнул:

– Мы эээ… пили пиво… и эээ… типа… потеряли управление и перевернули рафт. Мы высадились, только чтобы чуток обсохнуть и, так сказать, перегруппироваться. – Со стороны плота послышалось приглушенное хихиканье, и парень снова бросил вороватый взгляд в ту сторону, потом, весь трепеща, повернулся к Лайону: – Сэр, мы ужасно извиняемся. У нас не было никакой дурной мысли. Богом клянусь, не было.

Лайон с показной неохотой сунул пистолет за пояс, и молодые люди заметно расслабились – плечи переговорщика опустились, он выдохнул. После этого младший Рэтлиф чуть развернулся, закинул руку на плечи Энди и вытолкнул ее вперед.

– Вы чуть не до смерти напугали мою жену. Мы как раз занимались любовью, когда она заметила свет от ваших фонарей в окне. Она думала, это бывший муж пришел по ее душу. Он вообще-то в лечебнице для душевнобольных: склонен к насилию и жестокости.

Энди глянула на него с тихим ужасом, ей было трудно сохранять серьезность и невозмутимость. За упоминание о сексе – которое побудило шестерых тинейджеров посмотреть на нее с интересом, заставившим ее покраснеть, – она с силой наступила Лайону на ногу. Он никак не отреагировал, только слегка сжал челюсти.

– Простите, что мы побеспокоили вас во время… я хочу сказать, мы не думали прерывать ваш…. Извините, что помешали вам, – спикер, наконец, сумел сформулировать ответ.

– Энди, милая, будь так добра, проверь, в порядке ли эти глупые девчонки, которые прячутся внутри рафта и не держат ли их там против воли.

– Нет, сэр, конечно нет. Они просто напуганы.

Пытаясь уберечь босые ноги от острых камней и шишек, Энди осторожно дошла до плота и посмотрела внутрь: там лежали, прижавшись друг к другу, трое девушек. Их одежда и волосы были насквозь мокрыми, они посмотрели на нее с досадой и стали медленно выбираться из резинового рафта. Беглый осмотр обнаружил, что из провизии у ребят было только шесть упаковок с пивом.

– Вы в порядке? – спросила она разоблаченное трио.

– Да, мэм, – в унисон ответили девчонки, и Энди даже несколько оторопела от их внезапно вежливого тона. Должно быть, они не говорили никому «мэм» со средней школы.

– Там еще есть пиво, Энди? – крикнул Лайон.

– Да.

Он подошел и, подняв две упаковки, передал их ей. Она держала их одной рукой, второй пытаясь прижать сорочку плотнее к телу. Она знала, что в лунном свете силуэт ее тела прекрасно виден сквозь тонкую ткань.

– Примерно через час начнет светать, – сказал Лайон. – Если после этого времени я пойму, что вы еще здесь, я вернусь. Если я найду после вас хотя бы один клочок бумаги, один сигаретный окурок, любой мусор, я позвоню шерифу и потребую арестовать вас за незаконное пересечение моих границ. Все понятно?

Энди ответила бы утвердительно на любой приказ, отданный в таком тоне. Способность подчинять себе людей он унаследовал от отца.

– Да, сэр.

Лайон дождался, пока каждый из шестерых парней ответит ему.

– Отлично. И впредь я бы не советовал вам открывать пиво до тех пор, пока не найдете место для ночлега. Эта река может быть очень опасной, и сплавляться по ней, при этом выпивая, абсолютно безответственно.

– Да, сэр, – дружно отрапортовали они.

– Пойдем, Энди. Теперь можно вернуться в постель.

Она бросила на него убийственный взгляд и гордо пошла вперед по тропинке, ведущей к дому. Голоса позади них звучали смиренно: компания начала собирать вещи, вытащенные из плота на берег. Если купание в реке не заставило их протрезветь, то Лайон уж точно заставил.

– Я убью тебя, – бросила она через плечо, разрушив свое амплуа нежной супруги.

– Почему? – невинно спросил он.

– Жена? С безумным бывшим мужем, ни больше ни меньше? Как это вообще пришло тебе в голову?

– Ты бы предпочла, чтобы я сказал: «Знакомьтесь, это моя гостья, мисс Малоун»? Какой вывод они могли бы сделать из этой информации? Особенно учитывая, что посреди ночи ты, полуголая, потащилась со мной к реке.

– Я потащилась с тобой к реке посреди ночи, потому что думала, что нам всем может угрожать опасность. И я не полуголая.

– Практически голая.

– Это точнее. – Они оба засмеялись. – Однако тебе не обязательно было говорить, что мы… хммм…

– Занимались любовью?

– Да, – ответила она, довольная, что он не видит ее лица. Время от времени спиной она ощущала жар, исходящий от его тела, – он шел совсем близко. – Ты мог бы сказать, что мы спали.

– Да, но нечто настолько банальное не привлекло бы их внимания. При виде тебя они совершенно остолбенели.

– Они остолбенели при виде твоего фонаря и твоего пистолета.

– Вообще-то это револьвер, – поправил он ее. – Возможно, сначала они сосредоточились на нем, но, знаешь, я видел, как они смотрели. Если бы я не сказал, что ты моя жена и не дал им понять, что мы счастливы в браке, то, боюсь, они могли скрутить меня, чтобы овладеть тобой.

– Ты забыл про девиц, которые с ними были.

– Которые выглядели как три мокрые крысы. Нет, думаю, они предпочли бы тебя. – Они дошли до задней двери, и Лайон поставил конфискованное пиво на стол в патио.

– Ты выглядишь привлекательно, знаешь… только из постели и практически голая.

Он придержал для нее дверь, и Энди проскользнула внутрь.

– Спасибо, – промямлила она.

Спасибо? Почему она говорила спасибо вместо того, чтобы влепить ему пощечину?

– И для справки, – шепнул он, – когда ты разбудила меня, я подумал, ты пришла за другим.

Она споткнулась, преодолевая первые ступеньки лестницы, и эта неловкость едва ли имела отношение к ее длинной, в пол, ночной рубашке. Проигнорировав это скрытое приглашение, она спросила:

– Ты давно уснул? Когда ты вернулся?

– Около половины двенадцатого. После встречи мы зашли в бар пропустить стаканчик.

Мы – кто? Там были женщины? Он наверняка не бывает обделен женским вниманием.

– А я немного почитала перед сном, готовилась к завтрашнему дню. Легла в постель около одиннадцати… Я не слышала, как ты вернулся.

– А, – в его голосе звучало некоторое разочарование. – Как же ты услышала наших ночных визитеров?

Они уже стояли возле двери в ее спальню. Лайон опирался о дверной косяк, глядя на нее.

– Не знаю. Я просто вдруг проснулась с чувством, что что-то не в порядке.

– Ты на самом деле не была напугана, ведь так?

– Я не была напугана, пока ты не схватил свой пистолет.

– Револьвер.

– Револьвер. Они правда думали, что мы не услышим, как хихикают эти девчонки?

Плечи Лайона затряслись в беззвучном хохоте:

– Мы напугали их до чертиков.

– Часто такое случается? Я имею в виду, часто люди сплавляются по реке?

Он вытащил револьвер и фонарик из брюк и положил на столик в холле, потом прислонился к стене.

– Частенько весной и летом. Пороги встречаются на всем протяжении Гваделупы. Люди арендуют лодки, обычно на день. Большинство сплавов занимают всего несколько часов, но некоторым туристам хочется провести ночь на реке. Разумеется, они должны ставить палатку на общественных землях, а не на частной собственности. Иногда они машут нам, проплывая мимо. Вот и все. Лишь небольшой изгиб Гваделупы пролегает по нашим владениям, и то по самой окраине.

Ей нравилось убаюкивающее звучание его голоса. Она вдруг поняла, что на час они совершенно забыли о своей настороженности по отношению друг к другу. Они пережили приключение, они смеялись, и их враждебность уступила дорогу дружеской симпатии. Энди ощутила укол сожаления – встреться они при иных обстоятельствах, все могло быть иначе. У него не было бы причин подозревать ее в корысти, а она смотрела бы на него не как на препятствие, врага, но как на мужчину. Небо за окном уже стало серым в преддверии рассвета, и мрак коридора понемногу рассеивался: теперь она могла разглядеть его лучше. Он был расслаблен, его губы не были сурово сжаты упорством или неприязнью. От улыбки в уголках глаз стали заметнее маленькие морщинки. Эти складки, белые на его смуглой коже, образовывали узор, который ей хотелось обвести пальцем. Он скрестил руки на груди, и она увидела, как напряглись мышцы под кожей. У него была широкая грудная клетка, покрытая темными волосами – это казалось ей соблазнительным.

– Вернешься в постель? – мягко спросил он.

Он посмотрел на ее губы.

– Нет, не думаю. Я заработаю себе головную боль, если лягу так ненадолго. А ты?

Он с некоторым опозданием встретил ее глаза:

– Ммм… Нет, нет, я обычно встаю с рассветом.

Она кивнула, посмотрела вдоль коридора, на пол, на свои босые ноги, стоящие так близко к его. Она провела с ним больше часа, одетая лишь в легкий намек на ночную рубашку и полупрозрачное кружево трусиков. Только теперь, в предрассветном доме, она ощутила неловкость из-за своего легкомысленного наряда.

– Ну что ж, спасибо за приключения, – бросила она весело, поборов комок в горле. Ее тело вдруг стало тяжелым, обремененным желанием.

– Это было приятно. Увидимся позже.

– Да.

Сказать больше было нечего, кроме, быть может, «почему бы тебе не зайти?», или «почему бы нам не продолжить это разговор у меня в комнате?», или «я хочу тебя, поцелуй меня сейчас же». Но она не могла. Вместо этого, чтобы не сболтнуть лишнего, Энди вошла в свою комнату и мягко закрыла за собой дубовую дверь. Ей хотелось услышать его шаги, но через минуту она вспомнила, что он не обут, и покинула свой пост у порога.

Энди ощущала какую-то растерянность. Не вполне понимая, чем себя занять, она решила принять душ и вымыть волосы. А оставшееся до приезда съемочной группы время она потратит на подготовку к интервью.

Горячая вода оказала на нее живительное действие, она почувствовала себя свежей и бодрой. Впрочем, не сказать, чтобы до этого она была вялой. Напротив, все ее чувства были обострены до предела, самые легкие прикосновения превращались в ток, пронзали все тело. Она нашла, кажется, каждое свое нервное окончание, пока вытиралась полотенцем и наносила цитрусовый лосьон для тела на руки и ноги. Энди забыла взять в ванную свежее нижнее белье, поэтому просто накинула на себя многострадальную батистовую сорочку. Просвечивающая мягкая ткань легла на кожу, будто облако. Ночная рубашка с глубоким вырезом, на тонких лямках ласкала ее чистое, разгоряченное тело прохладой. Вернувшись в комнату, она села на подоконник, чтобы высушить волосы. Уже много лет назад она бросила затею придать своей прическе какой-то жесткий стиль, поскольку у ее волос, похоже, имелось собственное мнение на этот счет. Сейчас она с равными интервалами орудовала расческой в непослушной влажной гриве, как дрессировщик, щелкая кнутом, лишь на время усмиряет тигра. К ее удивлению, Энди частенько спрашивали, где ей укладывали волосы.

Солнце показалось из-за дальнего холма, и золотисто-розовое сияние разлилось по всей долине. От красоты пейзажа у нее перехватило дыхание – мир был напоен спокойствием и гармонией. Любовь Лайона к своей земле была более чем понятна и заслуженна. Деликатный стук в дверь отвлек ее от созерцания.

– Да?

Приняв это за приглашение, Лайон открыл дверь, в руках он держал поднос с кружками.

– Я сварил кофе и думал, ты…

Он никогда не видел ничего столь же прекрасного и никогда не хотел обладать женщиной больше, чем сейчас. Она застыла в положении, в котором он ее застал – рука с расческой закинута вверх, к медовым волосам, окружающим ее голову, будто сияющий нимб в свете восходящего солнца. Кожа казалась прозрачной в мягких утренних лучах. Под ночной рубашкой угадывались смуглые соски и очертания груди, ткань соблазнительно топорщилась под их напором. Поднос был мгновенно отставлен в сторону – на маленький кофейный столик. Лайон закрыл дверь и пересек комнату, ни на мгновение не отводя от нее глаз – моля ее не двигаться, не говорить. Он никогда не чувствовал подобного. Он стал искушенным любовником еще в юности и никогда не испытывал нехватки в женском внимании, чтобы совершенствовать полученные знания на практике. После того как Джери ушла, он некоторое время был груб с партнершами, овладевал ими бесцеремонно и эгоистично, думая только о себе, о том, чем, как Лайону казалось, они обязаны ему – все из-за унижения, причиненного бывшей женой. Такое отношение постепенно смягчилось, поменялось, и никто из женщин, на краткое время познавших его любовь, не мог забыть подаренных им прикосновений. Его мужская гордость была восстановлена. Теперь же он чувствовал себя зеленым юнцом. Он подошел к подоконнику и сел рядом с ней, приютившейся в уголке, в надежде, что она не чувствует его смятения.

– Я не хотел тебя побеспокоить. – Его голос был еще более хриплым, чем обычно.

– Ты не побеспокоил.

Он пожирал ее взглядом. Серые глаза, которые она прежде видела твердыми и холодными, будто сталь, потеплели от волнения, изучая ее черты. Каждая деталь была записана, прежде чем он перевел взгляд к ее шее и гладкой округлости груди. Без всяких сомнений, он находил ее желанной.

– Ты хорошо пахнешь.

– Я только что из душа.

Этот пустой разговор был просто способом снять напряжение, высвободить часть энергии, которая переполняла их обоих изнутри; возможностью перевести застрявшее в легких дыхание.

Он протянул ладонь к ее волосам, запустил ее внутрь и отвел руку чуть назад, пока каждая прядь, скользнув сквозь пальцы, снова не упала ей на плечи. Его руки изучали ее лицо, касались бровей, век, носа, скул. Он гладил ее губы указательными пальцами, пока не запомнил их форму и текстуру. А еще цвет и, он надеялся, вкус. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее, но он медлил. Его руки продолжали блуждать ниже, по ее шее, вокруг ключиц, игривый палец задержался на ямке рядом с плечом. Наконец он дошел до кружева на вырезе ее ночной рубашки. Он глубоко, гипнотически заглянул ей в глаза, и она, будто безвольная кукла, послушно закрыла их. Его пальцы нежно коснулись изгиба груди. Ее тело мгновенно откликнулось на ласку, кожа покрылась мурашками.

– Энди, – выдохнул Лайон.

Он продел пальцы под тонкие полоски лямок, и рубашка плавно соскользнула вниз, окружив ее талию пеной мягких складок. Она освободила руки и, проведя пальцами по линии скул, обняла его за шею. Он посмотрел на ее грудь и нежно обхватил полукружия ладонями снизу, его большие пальцы ласкали темные окружности сосков.

– У тебя никогда не было детей? – спросил он хрипло.

– Нет, – тихо ответила она.

– Почему?

– Мой муж был против детей. – Ей не хотелось упоминать имя Роберта, не хотелось, чтобы между ними был кто-то третий.

– Какая растрата. – Он наклонил голову и приник к началу пышного изгиба, затем опустился ниже, роняя влажные поцелуи на ее разгоряченную кожу, пока его губы не сомкнулись вокруг соска. Энди услышала собственный сладострастный стон. Он тоже услышал его и жадно накрыл ее рот своим. Она будто растворялась в нем, утопала в сладком поцелуе, в пульсирующем желании. Его язык ласкал ее с эротической искушенностью, какой она до того не знала. Она схватила его голову обеими руками, будто боясь, что он остановится.

– Лайон. – Его имя вырвалось как вздох, исступленный крик, и она сжала его голову обеими руками, будто боясь, что он вдруг исчезнет.

– У тебя вкус свежих сладких сливок, – пробормотал он, пока его губы скользили от одной груди к другой.

Он продолжал эту сладкую муку, пока ее нервы не задрожали, как струны у арфы. Приподняв голову, Лайон обнаружил, что его ласки добавили глянца ее и без того сияющей коже. Он улыбнулся, и, положив руки ей на талию, притянул ближе, пока ее грудь не прижалась к черным завиткам на его торсе. Они оба следили за сближением, а потом подняли друг на друга глаза, и, ощутив, как резонируют их сердца, улыбнулись.